Текст книги "Наблюдатель"

Автор книги: Дэвид Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава шестая
19 часов 45 минут

К тому времени, когда Райли добрался до квартиры Элли Данцингер, находящейся за пределами кампуса, криминалисты уже завершили свою работу. Райли считал своим долгом побывать в этом месте, к тому же у него были все основания полагать, что свое первое убийство Терри Бургос совершил именно здесь.

Квартира была хорошо обставлена, но Райли знал, что она уже сдавалась вместе с мебелью. Вполне подходящий вариант для студентки, которая снимала жилье на лето. Всего в доме было четыре квартиры, вместе они образовывали квадрат, посреди которого находился внутренний дворик.

Никаких признаков взлома обнаружено не было. Окно, выходящее на улицу, оказалось закрыто. Нельзя исключать возможность, что Бургос ночью залез в квартиру через окно, но это представлялось маловероятным. Райли сам в этом убедился, заметив пыль, скопившуюся на оконных замках. На первом этаже находились гостиная, спальня, ванная и кухня. Там все было чисто. Никаких следов крови.

– Все самое интересное случилось наверху, – сказал Лайтнер.

Они поднялись по устланной ковром лестнице в общую комнату, а оттуда прошли в просторную спальню. Верхний этаж казался более обжитым. В общей комнате стояли стерео и телевизор, там же была отгорожена маленькая кухня, которая, судя по всему, выполняла функцию бара.

Лайтнер указал на посудомоечную машину:

– В ней полно посуды. Но она вся вымыта.

Значит, на стаканах не удастся найти никаких следов. Но в любом случае это был тупик. Вряд ли Элли Данцингер пригласила к себе Терри Бургоса пропустить с ней пару стаканчиков.

Райли осторожно вошел в спальню. Кровать была не убрана. В изножье лежало скомканное покрывало. На стене и кровати виднелись брызги крови, но их было не много. Зато слева, на полу, виднелось большое кровавое пятно, кровь пропитала ковер.

– Судмедэксперт считает, что она умерла на этой кровати, – пояснил Лайтнер. – Здесь ее ударили по голове, и она истекла кровью, – указал он на кровавое пятно. – Патологоанатом сказал, что она потеряла больше полутора литров крови.

Райли не знал, насколько важны эти детали.

Лайтнер приблизился к кровати, но встал так, чтобы не дотрагиваться до нее.

– Судмедэксперту удалось выяснить, что Элли лежала на кровати лицом вниз, не так ли? Скорее всего ее голова свешивалась с кровати. Это единственное объяснение.

– Единственное объяснение чему?

– Я говорю о том количестве крови, которое она потеряла, – пояснил Лайтнер. – За исключением удаленного сердца, а мы знаем, что Бургос сделал это у себя дома, на теле жертвы обнаружена лишь одна рана – на голове. Удар был сильным, но обычно он не вызывает подобной кровопотери. В данном случае свою роль сыграла гравитация. Голова убитой оказалась ниже, чем тело.

Возможно, это имело смысл.

– Это действительно важно?

Лайтнер пожал плечами:

– Слишком уж большая кровопотеря. Элли лежала так, наверное, около часа. Судмедэксперт полагает, она не смогла бы так истечь кровью за более короткий промежуток времени.

Райли задумался.

– Значит, он забрал ее не сразу – ждал не меньше часа. Но чего?

– Может, наступления ночи? – предположил Лайтнер.

– Но она была в постели. – Райли покачал головой. – Значит, это случилось ночью.

– Верно. Даже не знаю. – У Лайтнера был усталый вид. Они все пережили трудный день.

– Может, в это время он вступил с ней в половой акт, – высказал свое предположение Райли. – Все-таки это кровать… – Он тут же представил себе это во всех красках. По словам судмедэксперта, убийца насиловал жертвы после смерти.

Вероятно, так все и было. Но Лайтнер ничего не знал наверняка. Они все пока что пребывали в неведении.

– Удалось отыскать профессора? – спросил Райли. – Работодателя Бургоса?

– Олбани? – отозвался Лайтнер. – Мы обязательно найдем его. – Он похлопал Райли по руке. Настало время возвращаться в полицейский участок. Никто больше не питал иллюзий, что здесь им удастся найти что-то еще.

Глава седьмая
23 часа 45 минут

Было около полуночи. В полицейском участке включили телевизор. По местным каналам целый день передавали экстренные выпуски новостей, прерывавшие «мыльные оперы» и игровые программы, а позже – популярные шоу, которые показывали в прайм-тайм. Случившееся окрестили «резней в Мэнсбери».

Райли и несколько полицейских сдвинули два стола, соорудив импровизированный стол для переговоров. Райли держал в руках кружку с чуть теплым кофе и время от времени посматривал на сидящих напротив шефа полиции Кларка и детектива Лайтнера. Весь день они ничего не ели. Кларку еду заменяли кофе и сигареты, Лайтнеру – только кофе. Желудок Райли тоже отчаянно требовал еды, но он понимал, что не сможет проглотить ни кусочка. Пища просто не полезла бы в горло – к тому времени в участке пахло как в подвале, где обнаружили трупы.

За один день они узнали о чудовищном преступлении и поймали убийцу. От этой мысли у всех перехватывало дыхание. Со стороны казалось, вся работа уже сделана, а то, что еще не закончено, можно отложить на следующий день. У них было достаточно улик, чтобы задержать Бургоса. Но Пол хотел узнать больше о странных стихах, которые цитировал Бургос, когда описывал убийства. Он понимал, что речь уже не шла о виновности и невиновности.

Как они и подозревали, это оказался текст песни. Все выяснилось довольно быстро. Перед началом допроса Бургос слушал кассету: любительская запись с приклеенным самодельным ярлыком с названием группы – «Поджигатель». Готические буквы, написанные от руки красными чернилами каллиграфическим почерком. Альбом назывался «Некто», его название начертили точно такими же буквами.

Песня, которая была им нужна, называлась, как и альбом, «Некто». Она длилась меньше трех минут. Сначала звучал медленный проигрыш на акустической гитаре – пальцы музыканта перебирали струны, а затем начиналась настоящая какофония: под яростные звуки гитар, басов и ударных вокалист выкрикивал слова со скоростью автоматной очереди. Сколько ни прислушивайся – разобрать, о чем песня, не представлялось возможным. Но у них был текст, написанный от руки на листке бумаги, который нашли в спальне Терри Бургоса.

Стихи в первом куплете песни «Некто» описывали шесть убийств, относительно похожих на преступления, совершенные Бургосом:

Девчонка была холодна, за что поплатилась она: некто грубо ей сердце открыл.

Актриса-лесбиянка любила все погорячее: вот и получила колумбийское колье на шею.

Она не хотела стишки его ценить, пришлось ее тогда аккумулятором убить.

Красотка-студентка легко пережила разлуку, фигура дороже, но око за око, руку за руку.

Соседская дочка любила сидеть под луной, пока некто не научил ее спать под водой.

Теперь всем скажем: «До свиданья! Дуло в рот – и конец страданьям».

Стихи были нескладными и вместе с тем очень агрессивными. Райли представил себе автора песни – неудачника, отвергнутого женщинами, а возможно, и всеми окружающими. Терри Бургос вполне подходил под это описание. Но гораздо больше Райли тревожили библейские цитаты, выписанные на листке, который нашли у него в подвале. Шесть не связанных между собой фрагментов. Райли прочитал все их целиком – благо у одного из полицейских в шкафчике оказалась Библия короля Якова. Все цитаты были из Ветхого Завета и, так или иначе, описывали акты насилия.

В книге пророка Осии говорилось о том, что Бог «раздирает вместилище сердца» у неверующих, или «грубо открывает им сердца». В «Посланиях к римлянам» упоминалось о лесбиянках, достойных смерти, и в песне также упоминалась лесбиянка. В Левите – о сожжении беспутной женщины, с натяжкой это можно было отнести к жертве, которую обожгли кислотой. В Исходе призывалось: око за око, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу для тех, кто делал аборты. В стихотворении под студенткой, заботящейся о своей фигуре, возможно, подразумевалась девушка, которая избавилась от ребенка. В Книге Царей говорилось о том, что человек, оскорбивший пророка, достоин смерти. В библейском стихе не было никаких упоминаний об утоплении, но, возможно, «соседская дочь» оскорбила автора песни, который возомнил себя новым мессией.

Оставалось последнее описание убийства: «Теперь всем скажем: „До свиданья! Дуло в рот – и конец страданьям“». На последней строке аранжировка вдруг менялась, ударные и басы замолкали, и певец исполнял последнюю строчку а капелла на мелодию из детской передачи «Клуб Микки-Мауса».

Бургос точно следовал тексту. Он вложил дуло пистолета Кэсси Бентли в рот между зубами и выстрелил прямо в гортань. Но сначала жестоко избил ее. Фрагмент из Второзакония описывал другой насильственный акт – побивание публичной женщины камнями. Текст песни и библейский фрагмент не совпадали. Бургос выполнил и то и другое. Он забил Кэсси до смерти, а затем выстрелил в нее.

Но первоначально Бургос выписал другую цитату. Не из Второзакония, а из Левита, где говорилось об адюльтере, за который должны быть наказаны и мужчина, и женщина. Почему Бургос заменил фрагмент? Райли не знал этого.

Шел первый день следствия, которое обещало быть долгим. Однако Райли уже понимал, как построить обвинение. Он должен найти несоответствие между текстом песни и поступками Бургоса. Скорее всего защита будет настаивать на невменяемости подозреваемого – Бургос считал, что убивает по приказу Бога, Райли обязан доказать, что Бургос был недостаточно последовательным в исполнении этих «приказов».

В дверь постучал полицейский и сообщил, что прибыл профессор Олбани. Райли очень хотелось познакомиться с профессором. Олбани владел типографией, где по ночам работал Бургос. К тому же удалось выяснить еще более важную информацию: Олбани вел занятия, которые посещали Кэсси Бентли и Элли Данцингер.

Фрэнкфорт Олбани выглядел, как и подобает профессору колледжа: грязно-белая рубашка с расстегнутым воротом, твидовый пиджак и давно не глаженные брюки. Не хватало только трубки. У него были длинные, зачесанные назад волосы. Усталое выражение его лица напомнило Райли о тех, с кем пришлось встретиться за этот долгий день, о людях, которым неожиданно довелось испытать множество сильных эмоций.

Райли, шеф полиции, Джоэл Лайтнер и профессор Олбани уселись за стол. Посредине стола стоял магнитофон. Профессор обвел присутствующих взглядом, словно собирался что-то сказать, но не знал, с чего начать. Как правило, Пол старался взять слово первым, чтобы разрядить обстановку, но на этот раз ему хотелось услышать, что именно собирается сообщить Олбани.

– Мне… мне даже не верится. – Профессор положил руку в карман пиджака, достал маленькую металлическую коробку и открыл ее. Там были сигареты. – Вы не возражаете?

– Нет, если поделитесь с нами, – сказал шеф полиции.

Профессор действовал инстинктивно. Он был потрясен, поэтому пытался немного успокоить себя привычными действиями: постучал сигаретой по столу, открыл зажигалку, прикурил. Затем пододвинул коробку к шефу полиции. Его взгляд упал на папку с материалами.

– Расскажите о Терри Бургосе, – попросил Райли.

– Я… признаюсь, Терри вызывал у меня симпатию. – Олбани словно пытался оправдаться. – Он проявил себя ответственным человеком и всегда справлялся с тем, что ему поручали. Правильно раскладывал иллюстрации, был внимателен к деталям. Никогда не покидал рабочего места, не закончив дела. Он был… да, он одиночка. И даже после того как его уволили из Мэнсбери, он предпочитал работать по ночам. Но поскольку он хорошо выполнял свои обязанности, я не видел смысла отказывать ему в работе.

Любопытное замечание. Оказывается, Бургос попросил сохранить ему ночную смену, даже когда стал свободен днем. Пол разрабатывал версию, что проститутки были скорее всего похищены и убиты вечером – в это время уличные девицы начинают свою работу.

– В какое время у него начиналась смена? – спросил Лайтнер. – Бургос сказал, что работал «когда придется».

– Совершенно верно. У него был свободный график. – Олбани закинул ногу на ногу. – В типографии много работы. Мы не справлялись с ней за день и оставляли недоделанное Терри. Иногда, чтобы выполнить ее, требовалось два часа, иногда – все пять.

– А иногда и ничего? – спросил Лайтнер.

Олбани покачал головой:

– Разве бывает такое, чтобы человеку нечем заняться? Нет, всегда что-то оставалось.

– Что это за работа со свободным графиком? – спросил Райли.

– Работа, – с раздражением ответил Олбани, – когда вы стараетесь особенно не нагружать сотрудника. Ему нужно было где-то работать, и он хорошо справлялся со своими обязанностями, когда у нас случались авралы. Он работал за двоих. Вы понимаете?

– У вас есть график его ночных дежурств? – спросил Райли. – Мы хотели бы взглянуть на него.

Олбани рассеянно кивнул.

– Значит, никто не работал с ним в одну смену?

– Верно. По ночам там был только Терри.

– А как вы проверяли, находился ли он на работе положенное время?

– На самом деле… я ничего не проверял, – признался Олбани. – Я просто доверял ему.

Пол заметил, что Джоэл Лайтнер не сводит с Олбани взгляда.

– Какой курс вы вели у Элли и Кэсси? – спросил Райли.

Олбани кивнул. Вероятно, профессор уже знал, что среди жертв были Кэсси Бентли и Элли Данцингер. Теперь это стало известно всем.

– Он назывался «Насилие по отношению к женщинам в американской культуре». Мы обсуждали, как враждебное отношение к женщинам воспевается в современной культуре: в фильмах, телепрограммах, музыке.

Тема насилия над женщинами в музыке. В сложившихся обстоятельствах это прозвучало весьма уместно. Райли и Лайтнер тут же обратили на это внимание.

– Секундочку. – Райли передал через стол листок бумаги с текстом песни. – Эта песня вам знакома?

Олбани лишь мельком взглянул на листок.

– Конечно. Это песня Тайлера Ская «Некто».

– Боже мой. – Шеф полиции наклонился вперед. – Вы учили их этому?

Олбани посмотрел на шефа полиции как на нерадивого студента.

– Я обучал. Это более подходящее слово. Да, конечно. Трудно найти более показательный пример.

– А кто такой Тайлер Скай? – спросил Райли.

– Мужчина… На самом деле он писал эти песни, когда был еще мальчишкой. Учился в старших классах. Согласитесь, это очень похоже на гимн отвергнутого подростка? – Никто не ответил, тогда Олбани откашлялся и пояснил: – Тайлер Скай написал этот злой, обличительный стишок и однажды ночью расклеил его у себя в школе. Парня вычислили и исключили из школы. Через год этот недоучка организовал любительскую музыкальную группу и назвал ее «Поджигатель». Он переработал стихотворение в песню. Группа «Поджигатель» заявила о себе в музыкальном андеграунде и вскоре стала популярна среди школьников и студентов. Тексты их песен были не лучшего качества, зато яркими и хлесткими. Это и привлекало подростков: протест, провокация.

Профессор обвел взглядом сидящих за столом людей, которые смотрели на него с неприкрытой враждебностью, и нервно затянулся сигаретой.

– Послушайте, на семинарах мы обсуждали, насколько эти песни вредны. Они отражают такую важную проблему, как отношение современного общества к женщине. Я даже не представляю, чтобы Терри, покидая мои занятия, мог сделать для себя какой-то другой вывод.

– Терри посещал ваши занятия? – Райли резко подался вперед.

Олбани опустил глаза:

– Да, я разрешил ему присутствовать. Терри… он плохо образован, но вовсе не идиот. К тому же он… был очень любознательным. Я предоставил ему материалы, чтобы он мог изучить их и все обдумать. Он никому не мешал. Просто сидел в конце класса и все время молчал. До тех пор… до тех пор пока… вы ведь уже знаете про Элли?

– До тех пор пока не увлекся Элли Данцингер? – спросил Лайтнер. – Ведь там он и познакомился с Элли, не так ли? И с Кэсси Бентли? На ваших занятиях?

Олбани кивнул.

– Поймите, я же не знал, что может случиться такое…

В комнате повисла тишина.

– Расскажите мне о Кэсси Бентли, – первым нарушил молчание Райли.

Профессор сжал пальцами переносицу.

– Милая девушка. Очень эмоциональная. Неуравновешенная. Не доверяющая людям. Но в душе – хороший человек. – Он вздохнул. – Я знаю, у нее были проблемы с посещаемостью. Мои занятия она тоже пропускала.

– Опишите ее, – попросил Райли.

– Описать… Тихая. Робкая. Очень вежливая и воспитанная. Возможно, немного потерянная, – кивнул он. – Да, это подходящее слово. Я знаю, некоторые считали, что у нее анорексия. Я слышал, у Кэсси бывали приступы: она переставала ходить в колледж, ничего не ела, замыкалась в себе. Не общалась даже с Элли – своей соседкой по комнате.

– А в последнее время?

– В последнее время? – Олбани постучал пальцами по крышке стола. – В последнее время… Да, я слышал, у нее снова возникли сложности. В этом семестре я не вел у них занятия, но недавно встретил Элли, это случилось перед экзаменами, и она сказала, что Кэсси «снова взялась за старое». Да, кажется именно так она сказала. Что Кэсси не выходит из своей комнаты. Перестала учиться. И все в таком же духе. Жизнь Кэсси напоминала американские горки. То вверх, то вниз. В тот момент у нее был период упадка.

– Вы общались с Кэсси лично? – спросил Джоэл Лайтнер.

Профессор пожал плечами:

– Кампус маленький. Я встречал ее. Но она была «Кэсси Бентли», вы же понимаете, что это значит. Все знали, кто она такая. Думаю, это во многом объясняло ее нелюдимость. Вы не найдете и пяти человек, которые могли бы сказать, что хорошо знали ее.

– А как насчет одного, самого близкого человека?

– Одного? Уж не об Элли Данцингер вы говорите? – спросил он с легкой иронией в голосе. – У Кэсси есть кузина, которая иногда приезжает в город. Но ненадолго. Вы же знаете, какую жизнь ведут все эти богатые и знаменитые. Только в отношении ее помочь ничем не смогу.

Лайтнер сник. Райли понял, что это тупик. Гарланд Бентли, приходивший в полицейский участок ранее, был прав – Кэсси Бентли убили не из-за ее личных переживаний.

Он хотел вернуться к реальной причине гибели Кэсси.

– У нас есть основания считать, что все эти убийства имели религиозную подоплеку, – сказал он. – В частности, не последнюю роль здесь сыграла Библия. Вы изучали ее на ваших занятиях?

Олбани слабо кивнул.

– На самом деле это имеет отношение к песне… Тайлер Скай однажды давал интервью, где оправдывал насилие в своих текстах, цитируя Библию. Думаю, таким образом он пытался бороться с критикой в свой адрес.

Райли передал через стол Олбани лист с цитатами из Библии. Тот взял и стал читать.

– Да, верно, – кивнул он. – Те же самые фрагменты… О Господи! – Он посмотрел на сидящих за столом. – Послушайте, я не говорил о том, что Библия рассказывает о разных способах умерщвления женщин. Я просто пытался доказать, что жестокое отношение к женщинам имеет под собой историческую основу. Об этом говорил и сам Тайлер. Господа, это же просто лекции. О Боже!..

Он бросил сигарету в пустую банку из-под колы.

– Я все понял. Именно так Терри убил девушек? Как описано в песне?

Шеф полиции кивнул:

– Расскажите нам все.

– Но вы же не… – Его лицо исказил страх. – Слушайте, по телевизору показывают куда больше насилия. – Он прижал руку к груди. – Вы же не думаете, что я во всем виноват?

Райли так не считал, но теперь в его сердце закралось сомнение.

– Последнее убийство. – Райли кивнул на лист с цитатами, который лежал напротив Олбани.

– Бургос выписал цитату из Левита, но после заменил ее на другую, из Второзакония.

Олбани некоторое время молчал, приходя в себя, затем снова взглянул на список и медленно кивнул.

– Тайлер Скай цитировал Левита в оправдание этого убийства. Смерть тем, кто совершил адюльтер.

– А что насчет Второзакония?

Олбани покачал головой:

– Не знаю. Тайлер Скай не упоминал о Второзаконии. А что в том отрывке?

Райли рассказал о побивании камнями публичной женщины.

– Тайлер не цитировал этот фрагмент; – Олбани покачал головой. – Побивание камнями? Нет, Тайлер ничего такого не говорил.

– Верно, – согласился Райли. – «Дуло в рот – и конец страданьям». Здесь нет и намека на побивание камнями. Он говорил о том, что хотел кого-то застрелить. И, по его словам, это было взято из Левита?

Олбани снова кивнул.

– В Левите, разумеется, ничего не говорилось о стрельбе. Только о смерти для тех, кто совершил адюльтер. Но Скай точно подразумевал пистолет. Мы поняли это после того, что в конце концов сделал сам Тайлер.

Райли уставился на него. Олбани удалось завладеть вниманием всех присутствующих. Профессор откашлялся.

– Примерно год назад Тайлер Скай покончил с собой. Он выстрелил себе в рот.

«Дуло в рот – и конец страданьям».

– Это случилось после того, как Тайлера бросила подружка, посчитав его безбожником.

Все в комнате поморщились от отвращения – вполне закономерная реакция. Но Райли полностью сосредоточился на допросе. Тайлер Скай оправдал строчку из своей песни цитатой из Левита и совершил самоубийство, буквально следуя тексту песни: положил пистолет себе в рот.

Но Бургос не последовал его примеру. Он избил Кэсси камнем или каким-то другим, похожим предметом, а затем выписал новый отрывок из Второзакония. После этого выстрелил ей в рот, чтобы не обратить оружие против самого себя.

Он соблюдал текст песни неточно. Это было большим плюсом для обвинения, но вместе с тем ставило новый вопрос.

Почему? Почему Бургос позволил себе подобную импровизацию? Почему выбрал новый отрывок из Библии, который никогда не цитировал Тайлер Скай и который не был отражен в его стихах?

– Не скажу, что сожалею об уходе мистера Ская из жизни, – пробормотал шеф полиции Кларк.

– Зря вы так говорите, – заметил Олбани. – После смерти Ская продажи альбомов группы «Поджигатель» увеличились вдвое, – мрачным тоном добавил он. – Этот человек стал легендой. У него появились последователи.

– И как много? – спросил шеф полиции Кларк, опуская глаза. – Это ж сколько еще психов бродит по стране и воспринимает тексты его песен как руководство к действию?

– Я бы сказал, у «Поджигателя» тысячи поклонников. Если не десятки тысяч.

Пол нахмурился, но его недовольство вызвали не слова Олбани, а тот вывод, который ненароком сделал своим вопросом шеф полиции. Теперь всем стало очевидно: Терри Бургос следовал словам песни или по крайней мере делал вид, что следует. Он даже отыскал соответствующие отрывки из Библии.

Терри Бургос убивал девушек, потому что так велел ему Бог.

Теперь он прекрасно представлял, какую линию выберет защита. Бургос заявит, что через эту песню Бог изъявлял свою волю: жечь, избивать и мучить молодых женщин за грехи. Он интерпретировал куплеты этой маразматической песни как закодированное послание от Всемогущего. Тайлер Скай в извращенной манере подражал библейским стихам, а Бургос принял их как руководство к действию.

В этом и заключалась проблема. Дело могло быть совершенно простым и ясным, присяжные легко бы во всем разобрались, даже не понадобилось бы сложных терминов вроде «психоз» или «социопатология». Человек решил, что песня может служить ему руководством к действию. Скорее всего он сумасшедший. Разве нормальный человек может сделать что-то подобное?

Они еще немного побеседовали с Олбани. Но Пол больше не слушал его. Сомнений в том, что преступления совершил Терри Бургос, уже не оставалось. Меньше чем за день они собрали достаточно улик, чтобы доказать это. Теперь речь шла не о виновности, а о безумии. Чтобы Бургоса признали невменяемым, ему нужно было доказать, что он страдал психическим расстройством на момент совершения преступлений и не отдавал отчета в своих действиях.

Но Пол знал, что сможет выявить расхождение между текстом песни и его поступками. Это будет доказательством того, что если Бургос и считал себя исполнителем Божьей воли или последователем пророка Тайлера Ская, то сделал свою работу не надлежащим образом. В его поступках оказалось даже несколько несоответствий: Бургос использовал новый фрагмент из Библии и не убил себя, хотя должен был поступить именно так. К тому же Бургос вступал в сексуальный контакте каждой из шести женщин: с проститутками до убийства, со студентками – после, – а в Библии об этом ничего не сказано. Он совершил преступления во время летних каникул, до начала занятий в летней школе, понимая, что тела найдут сразу, как только начнутся занятия. Другими словами, он знал, что совершает преступления, поэтому старался сделать все быстро, пока трупы не обнаружили. Кроме того, полиции было известно, что четыре проститутки работали в разных частях города, а значит, Бургосу хватало ума не возвращаться дважды в одно и то же место. Опять же это служило наглядным доказательством тому, что он сознательно нарушал закон и не хотел, чтобы его поймали.

Пол понимал, что это только начало. К тому времени, когда дело будет рассматриваться в суде, он найдет достаточно прорех в поведении Бургоса, который пытался следовать тексту песни и Библии, и сможет утопить его. Многочисленные улики доказывали, что Бургос осознавал незаконность своих действий.

Через полчаса профессор Олбани расплакался. Пол не винил этого человека в случившемся, но не нашел ни времени, ни сил посочувствовать ему. Следующие девять месяцев его будет волновать только одна персона. И он был уверен, что не оставит Терри Бургосу ни шанса на спасение.