Текст книги "Наблюдатель"

Автор книги: Дэвид Эллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Глава пятьдесят первая

«Вот и он. Вот и он. Теперь он с нами. Он снова с нами. Он только что разговаривал с миссис Лейк. Она все исправила. Теперь его очередь. Так уже было однажды…»

Лео закрыл лицо газетой, когда машина Райли проехала мимо и свернула на Браунинг-стрит.

«Что она ему сказала? Неужели теперь ему все известно? Что теперь делать?»

«Следуй за ним. Но постарайся держаться на расстоянии. Затаись и наблюдай».

Что теперь делать?

Я ехал по Браунинг-стрит, не зная, как поступить дальше. Я предполагал, что Лео скорее всего следил за мной. Если мои подозрения насчет Наталии Лейк подтвердятся и она действительно, подобно кукловоду, управляла Козловски, то он, вероятно, видел, как я приезжал к ней. И мог подумать, что теперь я на их стороне. Это событие, а также мое заявление, сделанное прошлой ночью перед журналистами, собравшимися около полицейского участка – что именно Терри Бургос убил шесть женщин в колледже Мэнсбери, – всего этого было достаточно, чтобы убедить Козловски, что я снова стал союзником, верным товарищем, готовым в любой момент прикрыть его.

Но где же он спрятал Шелли? От одного этого вопроса, от одной мысли, что она еще жива, у меня все переворачивалось внутри.

Что делать? Ждать, пока Козловски придет за мной? И как мне это устроить? Я сделал все, что мог, начиная от выступления перед прессой и заканчивая визитом к Наталии Лейк, чтобы привлечь внимание Козловски. Что дальше?

Шелли могла быть где угодно. Козловски наверняка знал миллион мест, где можно спрятать ее. Я должен встретиться с ним. Должен заставить его рассказать мне…

На улицу прямо перед моей машиной выкатился футбольный мяч и вслед за ним выскочил мальчишка, на вид – еще подросток. Я резко нажал на тормоз. Он посмотрел на меня так, словно это я во всем виноват.

«Господи, парень, – подумал я, чувствуя, как кровь бросилась мне в лицо. – Тебе нечем заняться? Почему ты не в школе?»

Но когда мальчишка показал мне средний палец, я сосредоточился и тут же сам ответил на свой вопрос.

Боже. Ну конечно!

Ему не нужно в школу. Летом школы не работают.

Автомобиль Райли затормозил, взвизгнув тормозами. Лео остановил свою «камри» в трех машинах от него. Но через мгновение после того, как мальчик вернулся на тротуар, Райли сорвался с места как ракета, обогнал двигавшееся впереди него авто и проехал на красный свет. Возмущенные гудки понеслись ему вслед.

Нет, нет, нет. Лео быстро обгонял автомобили, ему повезло со светофором – тот переключился на зеленый свет. Лео хотел держаться позади Райли, но не отпускать его слишком далеко. Однако теперь Райли мчался с такой скоростью, что Лео мог его потерять…

Он повернул. Впереди, в двух кварталах, его машина свернула направо. Лео попытался понять, что это за улица, и нажал на педаль газа. Потом он все понял.

Райли свернул на шоссе, ведущее на юг.

«Вы и представить себе не можете, насколько это омерзительно, гадко…»

Я мчался по территории колледжа Мэнсбери. Все вокруг казалось мне сюрреалистическим: внешне колледж не изменился, но вместе с тем казался мне совершенно другим. В кампусе, как и шестнадцать лет назад, не было ни души. На следующей неделе начинались занятия летней школы. Интересно, где теперь обнаружат очередное тело?

Актовый зал Брэмхолла занимал обширный земельный участок. Бетонная лестница вела к высокому строению с крышей в виде купола. Вход поддерживали две гранитные колонны, с обеих сторон от здания зеленели аккуратные лужайки. Я затормозил на обочине и заглушил двигатель. Нагнувшись, откинул коврик под ногами и достал оттуда обычный кухонный нож с двенадцатисантиметровым лезвием. Таким же ножом Терри Бургос вырезал сердце у Элли Данцингер и перерезал горло Энджи Морнаковски.

По крайней мере я всегда так думал. Но когда утром снимал нож со «стены Бургоса» в моем подвале, мне пришлось признаться, что теперь я уже не так уверен в этом.

Шестнадцать лет назад я вышел из машины примерно в том же месте. И моя жизнь изменилась.

В прошлый раз здесь повсюду были полицейские и криминалисты, жители города теснились возле оградительной ленты, а внутри лежали шесть мертвых девушек. На этот раз, если я прав, внутри находилась лишь одна жертва, причем живая. И никакой полиции. Именно этого хотел Козловски. Я не мог рисковать и привезти с собой Макдермотта или кого-то еще.

«Веди себя хорошо, и она тоже не умрет».

Я убрал нож во внутренний карман куртки. У меня не было собственного пистолета, и я не мог раздобыть его в столь короткий срок. Я мог бы принести с собой сколько угодно кухонных ножей, но, возможно, именно этот будет мне полезен.

Я тихо помолился Богу, веру в которого почти потерял, и вышел из машины. Здание выглядело пустым, безлюдным. На этой неделе, когда отмечалась шестнадцатая годовщина убийств, кампус Мэнсбери был закрыт.

Я обернулся, словно хотел проверить машину, но на самом деле постарался внимательно осмотреться по сторонам. Возможно, Козловски уже здесь. Следит за мной. У меня только один шанс. И я должен воспользоваться им. А значит, необходимо подавить бушующую в моей душе бурю и медленной, уверенной походкой подняться по лестнице.

В зале было три входа: центральный, служебный (он располагался справа от меня) и вход в складское помещение с противоположной стороны здания. Сначала я попробовал открыть массивную дверь центрального входа, но обнаружил, что она заперта.

Я направился к служебному входу.

Лео объехал актовый зал и оставил машину на прилегающей к зданию парковке. Он поднялся по скату и с помощью ключа и короткого крюка открыл замок на двери складского помещения. Затем отодвинул засов, надавил на ручку двери и шагнул во тьму.

Дверь служебного входа была заперта. Снаружи я не заметил ручку – вообще ничего, только гладкое, проржавевшее железо. Я не открыл бы ее и пушечным выстрелом.

Я решил обойти здание. Спустился с пригорка, завернул за угол и замер. На парковке стояла всего лишь одна машина – «тойота-камри».

Стараясь контролировать эмоции, я со всех ног бросился к единственной двери, находящейся наверху небольшого ската. Я схватился за ручку и прочитал молитву, а затем попытался открыть дверь. У меня получилось. Я оказался внутри.

Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я увидел просторное складское помещение с большими холодильниками и полками, поднимающимися от пола до потолка. Все они были заставлены ящиками. Я прошел через склад в большую кухню и снова увидел холодильники, а также плиты и раковины. Слева от меня находились лестница и лифт.

Я быстро поднялся по темной лестнице, толкнул дверь и очутился на втором этаже. Здесь располагался большой конференц-зал, отделанный в красно-золотых тонах и обставленный антикварной мебелью. Солнечный свет струился через большие окна. Мое сердце учащенно забилось. Я узнал комнату. Вспомнил совещание, которое мы проводили в актовом зале. Забыв о том, что мне следует играть роль хладнокровного представителя закона, я побежал к другой двери и оказался в актовом зале с большой сценой и подиумом. Дневной свет проникал в зрительный зал. Я пробежал мимо рядов, минуя кресла, на которых когда-то сидели мы с детективом Джоэлом Лайтнером и шефом полиции Гарри Кларком, обсуждая ужасные подробности шести убийств.

Я добрался до фойе и посмотрел налево, на дверь, ведущую в подвал, в комнату, где хранились инструменты для уборки.

Я приблизился к двери, на которой, как мне известно, был засов. Обычно ее запирали. И тихо открыл дверь.

Он ждал меня.

Глава пятьдесят вторая

Лео открыл последнюю дверь в подвал. Он прошел мимо проволочных шкафчиков и полок у короткой стены, а затем направился в глубь помещения, к большим шкафам, где хранились инструменты. На мгновение он остановился и прислушался, но ничего не услышал. Он открыл средний шкаф и заглянул в него.

Шелли Троттер не пошевелилась. Однако в ее затуманенном взоре что-то промелькнуло. Словно она узнала его. Лео вколол ей две ударные дозы гамма-гидроксибутирата, ГОМК, – этого было достаточно, чтобы продержать ее в полубессознательном состоянии с прошлого утра, когда он напал на нее в душе. Запястья и лодыжки Шелли были скованы, Лео использовал еще одни наручники и сковал ей руки и ноги, превратив ее тело в неестественный, скругленный треугольник. Благодаря этому он смог, хоть и не без усилий, спрятать ее в большом шкафу, где обычно хранились лопаты и снегоуборочные инструменты. Теперь здесь были только возлюбленная Пола Райли и тяжелое стальное мачете.

Ей пришлось долгое время просидеть в неудобном положении. Спецслужбы используют подобные приемы, чтобы воздействовать на неблагонадежных людей, сломить их дух. Но Лео не хотел причинять ей боль. Ему просто нужно было, чтобы она просидела здесь как можно дольше и не шевелилась. Когда Лео вынес Шелли из квартиры, она практически пребывала в состоянии искусственно вызванной комы.

Шелли Троттер. Шелли Троттер.

Теперь он видел, что она не способна ничего сделать, даже если бы на ней не было наручников. Лекарство прекрасно справилось с задачей. Она уронила голову и застонала, но ничего не смогла сказать. Спортивные брюки, которые он надел на нее, пропитались естественными испражнениями. Едкий запах мочи смешивался с запахом чистящих средств. Ее кудрявые волосы прилипли к голове. Губы едва шевелились, она не могла произнести ни слова. Струйка слюны стекала из уголка рта.

Лео отстегнул наручники, которые соединяли оковы на запястьях и лодыжках. Шелли тут же отреагировала, попыталась вытянуться, насколько это было возможно в тесной конуре. Лео вытащил ее из шкафа, но не стал снимать оставшиеся наручники. Мгновение раздумывал, не вколоть ли ей третью дозу парализующего препарата, и решил повременить.

Он услышал шум, слабое эхо в фойе, а затем – легкую дробь шагов на лестнице. Лео остановился, замер, задержал дыхание и прислушался. Дверь в конце коридора открылась. Он вытащил пистолет и стал ждать.

Приближаясь к последней двери, я заставил себя двигаться быстрым, но размеренным шагом. Эта дверь вела в подсобку, где когда-то обнаружили тела. Я прошел по складскому помещению, зная, что он может спрятаться где угодно и поджидать меня в засаде. Но я был уверен, что Шелли в комнате, где хранились инструменты. Пока колледж закрыт на каникулы, практически любое помещение могло подойти для его целей, но Козловски умен. Он пытался подражать словам песни, чтобы недавние убийства выглядели как попытка копировать преступления Бургоса. Он рассчитывал подставить Олбани, ведь именно профессор знал об этих стихах лучше кого бы то ни было. Козловски хотел, чтобы все выглядело так же, как в прошлый раз.

Я быстро подошел к последней двери, понимая, что у меня нет четкого плана действий. Повернув дверную ручку, я толкнул дверь и мысленно прочитал молитву. Надеялся, что он не станет приветствовать меня градом пуль.

У него уже было много возможностей убить меня.

Я вошел в помещение, и тут же из моего горла вырвался стон. Козловски сидел на корточках рядом со шкафчиком у противоположной стены и прижимал пистолет к голове Шелли. Она находилась в полубессознательном состоянии, ее кожа была бледной, как у мертвеца. На ней оказались футболка, испачканная грязью, и заляпанные брюки. У меня подкосились ноги, но я попытался сосредоточиться, стараясь не думать о том, через что ей пришлось пройти.

Это был тот самый шанс, на который я рассчитывал. Другой возможности мне не представится. И я должен действовать без подготовки.

Стараясь сохранять внешнее спокойствие, я скривил губы в некоем подобии улыбки, глубоко вздохнул и издал звук, напоминающий смешок.

– Ладно-ладно, – сказал я. – Лео, у нас есть работа. Работа. У нас с тобой.

Во внешности Козловски произошли перемены. Он сбрил волосы так, что на голове появилась лысина, и перекрасился в темно-русый цвет. Теперь он был в очках, но они не скрывали его глаз и шрама в виде полумесяца. Рядом с ним лежала трость.

Хорошая маскировка. Особенно лысеющая голова. В сочетании с хромотой и тростью это позволяло выглядеть лет на десять старше.

Для меня это было отличным напоминанием. Возможно, Козловски и сумасшедший, но точно не дурак.

Я посмотрел на Шелли. Она шевельнулась. Живая, но в большой опасности.

Я не должен думать об этом. Нельзя давать волю эмоциям, хотя в тот момент я готов был упасть на колени и умолять, чтобы он забрал мою жизнь вместо ее. Я понимал, что в скором времени мне придется заключить подобную сделку. Однако Лео Козловски не подкупить ни слабостью, ни мольбой.

Козловски посмотрел на меня в недоумении:

– Как… как?..

– Как я догадался, куда мне прийти? Ты же знаешь как, Лео.

Я старался говорить намеками, опасаясь, что любая определенность может все испортить. Проблема заключалась в том, что я и представить не мог, насколько силен его психический недуг. Я не знал, бывают ли у него галлюцинации. Возможно, глядя на деревья, он думал, что среди их ветвей притаились шпионы.

Он безумен, но не дурак. Вопрос, насколько он безумен.

Лео смотрел на меня с подозрением. Я ждал, пока он отреагирует, ведь ответ был очевиден. Но Козловски колебался.

– Наталия рассказала мне, Лео. А ты что подумал?

– Госпожа… госпожа Бентли? – Козловски опустил глаза, но не на Шелли. Он явно переживал внутреннюю борьбу. – Ей… понравилось?

«Ей понравилось»?

– Она не се… сердится? – спросил он.

Хорошо. Это уже что-то. Он хотел знать, одобряла ли Наталия его поведение на этой неделе. Козловски пытался сказать мне, что действовал в одиночку, а не по указке Наталии.

«Он называл ее „госпожа Бентли“».

Да. Она давно уже не носит эту фамилию. Но именно так ее называли в то время, когда была убита Кэсси.

Он не общался с Наталией на этой неделе. И это дало мне некоторое пространство для маневра.

– Нет, Лео, она не сердится. Ты же пытался защитить Кэсси.

Козловски посмотрел на меня. Он ничего не сказал, но по его лицу я видел, что он испытывает мучительную боль. Человек, совершивший несколько убийств на этой неделе, а возможно, и шестнадцать лет назад, казалось, готов был сейчас расплакаться.

– Никто не знает о том, что Кэсси убила Элли Данцингер, – сказал я. – И я позабочусь о том, чтобы никто об этом не догадался.

Козловски опустил глаза. Он напоминал ребенка, который узнал, что его любимый щенок умер.

– Она была напугана, – проговорил он, – так напугана…

Кэсси была страшно напугана. Она дрожала и плакала, когда сидела за кухонным столом и держала Лео за руку. «Кажется, я убила ее… Кажется, я убила Элли», – повторяла Кэсси. «Может, все еще наладится», – пытался успокоить Лео. «Мама, мама, я должна позвонить маме».

И вот она приехала. Миссис Бентли. Наталия. Они поднялись наверх. Лео остался за кухонным столом. Он смотрел в окно, в темноту. Он любил ночь больше, чем день. Надеялся, что все еще наладится. Все будет хорошо. Он сам вызвался помочь, и Нат согласилась. Он должен был проверить, мертва ли Элли. «Проверь, как там Элли, убедись, что она мертва. А если еще жива… если не умерла… добей ее».

Адрес. Он знал имя: Терри Бургос. Над ним шел судебный процесс. Бургос преследовал Элли. Если ее тело найдут в доме Бургоса, заподозрят именно его, и Кэсси будет спасена.

Все оказалось просто. Очень просто. Он припарковался во втором ряду. Закрыл дверь, но не запер. Элли лежала на кровати, уставившись в потолок, ее тело было холодным и окоченевшим. Он взял ее на руки, выглянул за дверь – никого. Затем сел в машину и поехал к дому Терри. И опять все прошло чисто – никто не проснулся. Он занес тело в дом Терри через черный ход, затем побежал обратно к машине.

«Проследи, – велела она. – Проследи».

Он сел в машину, развернул ее. Не ожидал, что это произойдет в первую ночь. И все же случилось. Около полуночи Терри – Лео решил, что это Терри, – отнес тело на задний двор и направился к гаражу. Отодвинул дверь, затем бегом вернулся в дом и притащил оттуда одеяло и мешок.

Прошло пять минут. Десять. Двадцать. Сорок. Час.

Вдруг дверь гаража открылась, оттуда выехал «шевроле» и вскоре исчез из виду.

Лео не знал, почему это случилось и как развивались события. Он не знал, куда поехал Терри.

Что это значит? Что там произошло? Этот человек, Терри Бургос, что он сделал с телом Элли? Лео мог предположить множество вариантов, но не знал наверняка.

Он все рассказал Наталии. Сообщил, что не знает, куда Терри отвез Элли. Наталия молчала. Думала. Она ничего не сказала Лео. И тогда он почувствовал. Понял. Внезапно понял все. Как же сразу не догадался?

«Терри Бургос – один из нас. И теперь тело Элли у него в руках».

Я сделал два шага вперед, осторожно перенося вес тела с одной ноги на другую, когда Козловски отвлекся от воспоминаний. Какими бы путаными и бессвязными ни были его признания, я понял, что он пытался сказать. Кэсси убила Элли после того, как увидела своего отца выходящим из квартиры подруги. Она ударила Элли по голове, пока та лежала на кровати. Элли истекла кровью. Но к тому времени Кэсси убежала, только не к себе, а в другой дом – на Хайланд-Вудс. Обычно он пустовал, ведь Миа Лейк умерла, а Гвендолин Лейк разъезжала по земному шару. Кэсси рассказала своему другу Лео Козловски о том, что произошло, а потом и матери.

Наталия тут же перешла к активным действиям. Она велела Лео забрать тело Элли и подбросить в дом Терри Бургоса. Это был блестящий план. Бургос преследовал Элли, против него даже возбудили гражданский иск. Ему запретили приближаться к Элли, к тому же Бургос считался психически неуравновешенным. Идеальный кандидат.

И когда Бургос заполучил Элли, когда привез ее в ту самую комнату, где мы сейчас стояли, Козловски воспринял это как знак. Он решил, что Бургос работает на них, что Бургос – один из них.

Мы команда шпионов: Наталия Лейк Бентли, Терри Бургос, Лео Козловски и я.

Элли была даром свыше. Так говорил Бургос. Он мыслил буквально. Бог положил девушку на порог его дома, она была мертва – кто-то ударил ее по голове. Бог подсказал, что он должен действовать в соответствии с песней Тайлера. Бог дал ему женщину, которую он желал, в качестве первой из шести жертв. Затем, согласно тексту песни, он вырезал Элли сердце и отвез ее тело в актовый зал Брэмхолла.

Я прикинул, сколько мне понадобится времени, чтобы вытащить нож из кармана куртки и при необходимости пустить его в ход. Но я понимал, что пока не смогу воспользоваться оружием. Я сделал еще один шаг в сторону Козловски и Шелли, наблюдая за его реакцией. Он уставился в пол и, похоже, снова переживал события шестнадцатилетней давности.

Свободной рукой он откинул челку с лица Шелли. Дуло пистолета было направлено ей в ухо, его палец лежал на спусковом крючке. Я не знал, насколько он готов к действию, и не мог рисковать. Прежде он уже продемонстрировал мне свои физические способности. Если наброшусь на него сейчас, Шелли погибнет прежде, чем я успею добраться до Лео.

К тому же существовал менее рискованный способ разрешить ситуацию. Теперь мы с ним стали «товарищами». Скорее всего он думал, что ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы я вновь перешел на его сторону, он даже использовал Шелли в качестве приманки. Но в конце концов я все-таки явился к нему.

– Ты сыграл свою роль, Лео, – сказал я. – Теперь дело за мной. Как и прежде.

Я сделал еще один шаг в его сторону. Еще немного, и я смогу совершить решающий бросок, чтобы добраться до него. Он посмотрел на мои ноги, а затем взглянул мне в лицо.

– Уничтожим Олбани, – предложил я. – Этим займусь я. Ты уже сделал свою часть работы.

Его глаза забегали. Он снова погрузился в воспоминания. Но пистолет по-прежнему целился в ухо Шелли. Я не мог рисковать.

– Вы с Терри – герои, – произнес я твердо.

– Те… Терри. Ге… герои.

«Продолжай следить, – велела ему Наталия. – Продолжай следить за Терри. Расскажи обо всем, что он делает».

Лео подчинился. Он умел наблюдать, следить, ему это нравилось. Еще одно задание. В понедельник Терри весь день провел дома. Вечером, в четверть шестого, он уехал на своем «шевроле-субурбан» в типографию Олбани, находившуюся в нескольких километрах от кампуса Мэнсбери. Все машины разъехались, он работал один до девяти часов, затем вышел на парковку и поехал, только не домой. Нет, не домой. Он направился в город. Лео последовал за ним. Автомобиль устремился на запад, петляя по городу. Лео нужно было проявлять осторожность, чтобы его не вычислили.

Но Лео никто не заметил.

«Субурбан» притормозил у тротуара, и проститутка подошла к машине. Она разговаривала с Терри так, словно хорошо его знала, затем села в машину, и они поехали к нему домой.

Примерно в полночь повторилось то, что случилось прошлой ночью с Элли. Он вынес тело через дверь черного хода и пошел в гараж. Двери гаража открылись, и «субурбан» выехал из него. На этот раз Лео был готов. Он последовал за ним. Поездка оказалась недолгой, меньше десяти минут. Терри припарковался у большого красивого здания, напоминавшего театр. Лео остановил свою машину в квартале от здания. Терри нагнулся к багажнику автомобиля и вытащил завернутое в мешок тело женщины, затем быстро поднялся по ступенькам, держа ее на руках, и открыл ключом высокую дверь.

Терри вышел через двадцать минут. Лео ждал, пока он уедет. Теперь он знал все. Он подъехал к тому месту, где только что стояла машина Терри. Остановился перед зданием, которое называли актовым залом Брэмхолла. Взломав замок высокой двери, он проник внутрь, пошел по грязным следам еще к одной двери, открыл ее и снова пошел по следам.

Наконец он оказался в самой дальней комнате в конце длинного коридора. Они были там: Элли и еще одна девушка. Обе – обнажены, грудная клетка Элли вскрыта, на коже виднелся кровавый надрез, огромная рана, сердце исчезло. У другой девушки перерезано горло от уха до уха. С помощью ножа с выкидным лезвием. Лео пометил их, как делал и раньше. Никто не обратит внимания на метку, если не станет присматриваться. Надрез между четвертым и пятым пальцами на ноге. И все концы в воду – никаких вопросов, никаких ответов.

Лео рассказал обо всем Наталии. Та облегченно вздохнула. Она была счастлива! «Хорошая работа», – похвалила Наталия. У Лео стало тепло в груди. Он справился. Операция прошла успешно.

Наталия снова отправила его следить за Терри. На следующую ночь все повторилось. Теперь Терри поехал в другую часть города. Он снова делал все как в прошлый раз. Работал до девяти, затем подобрал девушку, отвез ее домой, а позже вынес тело из гаража, отвез в актовый зал Брэмхолла и оставил в подвале.

На следующий день, в среду, Лео заехал отчитаться перед Наталией и увидел, как Кэсси вбежала в свою спальню. Бедная Кэсси, ее прекрасное лицо было искажено гримасой боли. Наталия насторожилась: «Ей нельзя покидать дом. Наш долг защитить ее. Ступай, Лео, следи за Терри. Посмотри, повторит ли он все сегодня…»

Когда он уходил из дома, после того как увидел Кэсси и отчитался перед Наталией, Гвендолин окликнула его:

– Эй ты! Эй! Ты!

Но он не стал разговаривать с ней…

Гвендолин Лейк, кузина Кэсси. Дом принадлежал ей, но она редко здесь бывала и почти все время проводила за океаном. Однако теперь она торчала здесь уже целую неделю, вечно пьяная или под кайфом. Она проводила время с Элли и парнем по имени Брэндон, а иногда с Кэсси. И вот она, Гвендолин, появилась перед ним, хорошо причесанная и в дорогой одежде. Вылезла из своего «порше» с дамской сумочкой на плече. Она так похожа на Кэсси, но в ней нет миловидности и мягкости кузины. Она слишком жесткая. Гвендолин затушила сигарету носком туфельки и уставилась на него. Она никогда не смотрела на него, но теперь глядела ему прямо в лицо…

– Ты Лео, да? Ты хоть представляешь, что, мать твою, происходит в этом доме? В моем доме! Что стряслось с Кэсси, черт побери?

Он не ответил. Он редко говорил, особенно вслух, он плохо разговаривал, он лишь пожал плечами и пошел прочь…

– У них что, нет своего дома в этом городе?

Козловски посмотрел мне в глаза. Я кивнул, будто знал все, о чем он сейчас рассказал. Терри Бургос обеспечил отличное прикрытие Наталии, которая пыталась скрыть, что Кэсси убила Элли, – стал убивать сам и прикончил четырех проституток. После того, что натворил Бургос, ни у кого не возникло бы подозрений, что Элли убил кто-то другой.

Возможно, если бы нам представился шанс, мы расследовали бы последнее убийство отдельно. Но Наталия попросила прокурора округа изъять это дело из процесса, и тот радовался возможности угодить своему главному меценату.

А я позволил ему сделать это. И теперь буду жить с этим до конца дней. Но в тот момент я должен был использовать это событие в своих интересах. Козловски думал, что я поступаю подобным образом, так как заодно с ними. Он решил, что я тоже пытался прикрыть их.

– Пони…маешь? Пони…маешь?

Я мягко улыбнулся.

«Понимаешь».

Он хотел, чтобы я выслушал всю историю до конца; он знал, у меня нет другого выхода.

– Фред. Фред, – сказал он. – Пони… пони…

– Фред Чианчио, – кивнул я. – Охранник. Он позволил тебе проникнуть в больницу.

Лео резко повернул голову и осмотрелся. Я не знал, что он ищет.

– Она сказала… ничего не… не говорить ему. Ключи… просто ключи.

– Миссис Бентли, – уточнил я.

Теперь все обретало смысл. Женщина с такими деньгами и связями наверняка имела большое влияние в городе и знала многих эмигрантов из социалистических стран. И неудивительно, что бывший надзиратель Чианчио поддерживал отношения с освободившимися заключенными. Причем дружба эта была далеко не бескорыстной, а среди бывших зэков оказывалось немало представителей венгерского криминала.

– Ты ничего не поручал Чианчио? – спросил я. – Тогда… Как же он все понял?

Я сказал это с досадой в голосе, словно мне, как и Козловски, было очень жаль, что Чианчио обо всем догадался.

– По…лиция. Копы. Потом были копы.

– Он понял все, когда вскоре в Шервудский центр приехала полиция.

«Верно. Ну конечно. Скорее всего так и было».

– Лео, послушай…

Я замолчал, когда понял, к чему прислушивался Козловски. Шум наверху. Звук бьющегося стекла. Кто-то ворвался в здание через центральный вход.

«Черт».

Я посмотрел на Козловски, а затем на потолок.

Козловски в панике уставился на меня и еще сильнее прижал дуло пистолета к уху Шелли.

Дверь стукнулась о стену. Дверь, ведущая к лестнице в подвал.

– Не волнуйся, – быстро произнес я. – Они доверяют мне. И всегда доверяли. Ты же знаешь, что я сделал прежде. И сделаю это снова. Наталия… Миссис Бентли сказала мне об этом. И я выполню ее просьбу. Но только если ты не тронешь Шелли, Лео. Если причинишь ей вред, я расскажу им о Кэсси.

Козловски отвел взгляд и тихо застонал. Он что-то пробормотал себе под нос, но я не смог разобрать, что именно.

«Нет, – подумал я. – Не понимаю, что он говорит».

На лестнице послышались быстрые шаги. Не пройдет и минуты, как они ворвутся сюда. И тогда все закончится. У Шелли не будет шанса.

– Я буду защищать ее, Лео. Я всегда так поступал.

– Защити, защити.

– Всегда, Лео. Всегда.

Но он уже не слышал ни меня, ни шагов людей, спешащих к нашей комнате.

– Твое время пришло, Лео. Так случилось и с Терри.

– Скоро, Катя, – произнес Козловски, когда дверь слетела с петель и детектив Макдермотт направил пистолет в нашу сторону.

Я зажмурился, когда звук выстрела эхом разнесся по подвалу.