Текст книги "Властелин мургов"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

Глава 19

Гарион вскочил на ноги и затряс головой, чтобы унять звон в ушах и разогнать пляшущие перед глазами черные точки. Когда судно ударилось о рифы, он по инерции пролетел чуть ли не через всю палубу и ударился обо что-то головой.

А воздух, казалось, раскололся от криков – одни стонали, ползая по палубе, другие молили о помощи, оказавшись за бортом. Да и само судно издавало мучительные стоны – страшные волны бились в корму, и рифы с каждым ударом все глубже вонзались в его растерзанное нутро. Поморщившись от боли, Гарион снова потряс головой и стал пробираться к дверям кают-компании. Но навстречу ему уже спешили Бельгарат и Дарник.

– Что случилось? – встревоженно спросил старик.

– Мы напоролись на рифы, – ответил Гарион. – Никто не ранен там, внизу?

– Все целы – может, пара ушибов, не более...

Гарион дотронулся до макушки, где медленно вздувалась шишка, и вздрогнул от боли. Потом взглянул на пальцы и слегка успокоился, не увидев крови.

– Что с тобой? – спросил Бельгарат.

– Ударился головой.

– А мне казалось, мы договорились, что ты никогда больше не будешь ударяться головой.

И тут палуба у них под ногами содрогнулась и послышался леденящий душу треск. Судно еще сильнее накренилось.

– Бельгарат, – обеспокоенно сказал Дарник, – мы прочно засели на рифах. Скоро прибой разнесет судно на куски.

Бельгарат быстро огляделся.

– Где капитан?

– Был вон там, у руля, дедушка. – Гарион поискал капитана глазами и принялся карабкаться по лесенке, ведущей в рулевую рубку. – Где капитан? – закричал он, столкнувшись с рулевым матросом лицом к лицу.

– Погиб. Его выбросило за борт в тот самый миг, когда мы налетели на риф! – Широко раскрытые глаза матроса были полны ужаса. – Мы все пропали! – воскликнул он, цепляясь за Гариона.

– Прекрати! – одернул его Гарион и крикнул, поворачиваясь к Бельгарату: – Капитан погиб, дедушка! Упал за борт.

Бельгарат и Дарник в мгновение ока оказались в рулевой рубке.

– Что ж, тогда мы сами о себе позаботимся, – решительно сказал старик. – Как думаешь, Дарник, сколько у нас времени в запасе?

– Совсем немного. В трюме переборки лопаются одна за другой – даже отсюда слышно, как туда хлещет вода.

– Мы должны снять судно с рифа, причем до того, как скалы изрешетят днище.

– Но риф – это единственное, что поддерживает корабль, Бельгарат! – возразил кузнец. – Если мы снимем судно со скал, то моментально потонем.

– Значит, нам надо пристать к берегу. А ну-ка подойдите сюда, вы оба!

Гарион и Дарник подошли к рулю, а старик крепко взялся за румпель. Он подергал за него несколько раз и выругался.

– Не действует. – Старик глубоко вздохнул, беря себя в руки, и повернулся к Гариону и Дарнику. – Мы сделаем это! Все вместе, одновременно! Но если начнем раскачивать посудину, то лишь ускорим конец.

Старик смахнул с лица соленые брызги, смешанные с дождем, вглядываясь в берег, отчетливо видимый не далее чем в миле от злополучного судна.

– Что ж, попытаем счастья. Левый берег не слишком хорошо защищен, к тому же даже отсюда хорошо видны скалы, но туда ближе всего.

Дарник перегнулся через борт, всматриваясь в кипящую пену.

– Мы крепко засели, Бельгарат, – мрачно сообщил он. – Скорость – вот наша единственная надежда. Как только мы снимем посудину с рифов, она начнет тонуть. Нам придется толкать ее к берегу как можно быстрее, а без руля будет очень трудно управлять судном.

– А у нас есть другой выход? – спросил Бельгарат.

– Мне на ум ничего не приходит.

– Тогда за дело. – Старик оглядел спутников. – Вы готовы?

Гарион и Дарник одновременно кивнули, потом выпрямились, сосредоточились и принялись собирать волю в кулак. По всему телу Гариона побежали знакомые мурашки, он напрягся, с трудом сдерживая рвущуюся наружу силу.

– Пора! – отрывисто скомандовал Бельгарат.

– Подъем! – хором сказали все трое.

Пробитое во многих местах днище корабля с громким скрипом и треском стало медленно подниматься из белых бурунов.

– Туда! – крикнул Бельгарат, указывая рукой в сторону берега.

Гарион всей силой своей воли толкал судно прочь от коварных рифов. Корабль вздрогнул, высвобождаясь, и тотчас же ушел в воду по самую корму, но затем, сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее, заскользил вперед. Даже сквозь свист ветра Гарион слышал шум воды, омывающей борта, – да, они двигались к спасительному берегу!

Прибрежное течение подхватило неуправляемое судно и стало швырять из стороны в сторону, грозя выбросить на камни.

– Держите корабль прямо! – кричал Бельгарат. На лбу старика вздулись вены, челюсти его были плотно сжаты.

Гарион мужественно боролся. Покуда судно двигалось достаточно быстро, вода не заливалась в пробоины, но он прекрасно понимал: стоит чуть сбавить скорость – и последствия будут фатальными. Море тотчас же поглотит их всех. Гарион силился не дать судну сбиться с курса, одновременно толкая его к берегу.

Еще триста ярдов... Обливаясь потом, Гарион вглядывался в пенную полосу прибоя, бьющегося о каменистый берег.

Двести ярдов. Вот уже слышен шум прибоя.

Сто ярдов до берега. Уже чувствуется, как мощная волна подхватила корабль.

Едва киль коснулся песчаного дна, а волна прибоя отхлынула, раздался ужасный, раскатистый треск откуда-то из самого сердца корабля – они со всего размаху налетели на громадный валун, скрытый под тонким слоем песка. И снова Гариона швырнуло лицом вниз на палубу, да так, что у него помутилось сознание.

Вода вокруг корабля кипела, треск делался все громче, но они были уже в безопасности. Киль растерзанного судна прочно увяз в прибрежном песке. Морщась от боли, Гарион поднялся на ноги, чувствуя себя вконец вымотанным. Тут палуба под его ногами вздрогнула, и из трюма послышался еще более громкий треск.

– Полагаю, налетев на камень, мы сломали киль, – дрожащим голосом сказал Дарник. Лицо кузнеца посерело от усталости, его трясло. – Лучше поскорее всем сойти на берег.

Бельгарат тяжело поднялся – во время удара он тоже не устоял на ногах. На скуле у него темнел приличный синяк, а лицо было мокрым от морской воды и пота.

Глаза его пылали гневом. Он вполголоса бранился. И вдруг гнев его как рукой сняло.

– Лошади! – воскликнул он. – Надо поскорее вывести лошадей!

Но кузнец уже огромными прыжками несся к люку, ведущему в трюм.

– Пусть Тоф поспешит – я не справлюсь один! – на ходу кричал он. – Надо спасать коней!

– Гарион! – рявкнул Бельгарат. – Пусть все побыстрее выбираются из кают и сходят на берег! Не думаю, что у нас есть время – судно вот-вот расколется пополам!

Они стали пробираться, осторожно ступая по мокрой палубе, – соленые брызги слепили их, дождь хлестал им прямо в лица. Но вот они нырнули в кают-компанию.

Там все гудело и трещало – море неумолимо делало свое черное дело.

Внутри царило нечто невообразимое. От двух чудовищных ударов – вначале о риф, а затем о предательский валун – почти вся мебель, привинченная к полу и стенам, отлетела и теперь валялась повсюду, разбитая вдребезги. Треснувшие балки грозили вот-вот обрушиться, все оконные рамы выворотило, а в зияющие отверстия хлестала соленая вода.

Сенедра и Прала прижимались друг к дружке и выглядели насмерть перепуганными. Ургит мертвой хваткой вцепился в переборку, словно ожидал нового удара, а Сади полулежал в углу, прижимая к груди свой красный кожаный короб.

Польгара же, казалось, была вне себя от злости. Она насквозь промокла, да и сейчас соленые струи заливали ее платье и волосы, и выглядела смертельно оскорбленной. Как только Бельгарат и Гарион вошли, она воскликнула, обращаясь к старому волшебнику:

– Что ты на сей раз натворил, старик?

– Мы налетели на риф, Польгара, – ответил он. – В трюм хлынула вода, и мы вынуждены были править к берегу.

Польгара некоторое время осмысливала услышанное, словно пытаясь отыскать во всем этом некий подвох.

– Но об этом можно поговорить позже. – Бельгарат, огляделся. – Никто не ранен? Нам надо немедленно сойти на берег.

– Мы в порядке – насколько, разумеется, это возможно после такой переделки, отец, – раздраженно ответила Польгара. – А к чему спешка? Насколько я поняла, мы уже на берегу.

– Мы врезались в прибрежный валун и сломали киль. Днище корабля все еще в воде, и единственное, что держит эту развалину на плаву, – это смола, еще сохранившаяся в швах. Но это ненадолго. Нам надо пошевеливаться.

Польгара кивнула.

– Понимаю, отец. – И, поворачиваясь к остальным, властно приказала: – Возьмите все, что сможете унести. Сходим на берег.

– Пойду и помогу Дарнику управиться с лошадьми, – сказал Бельгарату Гарион. – Тоф, Эрионд, пойдете со мной. – И уже от самых дверей спросил Сенедру: – С тобой все в порядке?

– Думаю, да, – ответила она испуганным голоском, потирая ушибленное колено.

– Оставайся с тетушкой Пол, – кратко бросил он, выходя.

В трюме все оказалось куда хуже, чем он предполагал. Воды набралось по колено, она и плескалась, и сверкала в свете, проникающем сквозь широкие щели.

Тюки, короба – все плавало вперемешку с обломками дерева. Дарник тащил под уздцы насмерть перепуганную лошадь.

– Мы потеряли трех животных, – сообщил он. – Две лошади сломали себе шеи, а еще одна утонула.

– А мой конь? – быстро спросил Эрионд.

– С ним все в порядке, мальчик, – успокоил его Дарник. Потом обратился к Гариону: – Я пытался собрать наши пожитки. Все порядком подмокло. А вот наши съестные припасы были в самой глубине трюма – до них никак не добраться.

– Этим можно заняться и позднее, – ответил Гарион. – Главное сейчас – вызволить лошадей.

Дарник поглядел на острые обломки двухфутового киля, угрожающе колышащиеся на воде.

– Слишком опасно. Придется выходить прямо через днище. Я прихватил топор.

Гарион покачал головой.

– Тогда трюм быстро заполнит вода, и мы можем потерять еще как минимум пять лошадей. Но похоже, это единственный выход.

Дарник глубоко вздохнул и сгорбился. Лицо его было печальным.

– Я все понимаю. – Гарион положил руку на плечо друга. – Я тоже устал. Давай поторапливаться. Только держись подальше от кормы – там вполне можно угодить на глубину, что тоже никуда не годится.

Правда, все прошло куда более гладко, чем они предполагали. К тому же помощь Тофа оказалась просто бесценной. Друзья выбрали пространство между двумя шпангоутами и принялись за дело. Но если Гарион и Дарник трудились, объединив и сконцентрировав волю, то великан Тоф атаковал то же самое место при помощи огромного железного прута, орудуя им, как рычагом. И вот колдовство в сочетании с незаурядной физической силой принесло свои плоды: в днище быстро образовалось изрядное отверстие.

Шелк стоял на берегу поодаль – там, куда не долетали щепки. Плащ его хлопал на ветру, а волны прибоя заливали ноги почти до коленей..

– Ну как, ребята, порядок? – крикнул он.

– Все отлично, – ответил Гарион. – Помоги-ка нам с лошадьми!

Пришлось завязать животным глаза. Невзирая на все усилия Дарника и Эрионда, пытавшихся успокоить лошадей, двигаться они смогли, лишь перестав видеть царящий вокруг хаос. Одну за другой, оглаживая, их осторожно вели между качающимся на волнах хламом прямиком к проделанному в днище отверстию, а оттуда на берег. Когда последнее животное стояло на песке, дрожа под ледяным дождем, который все не унимался, Гарион повернулся к кораблю, потрескивающему и угрожающе покачивающемуся.

– А теперь за вещами! – крикнул он, обращаясь к товарищам. – Спасайте все, что сможете, но не рискуйте!

Матросы-мурги, спрыгнув на прибрежный песок, тотчас же нашли укрытие с подветренной стороны крупного утеса. Там, сбившись в кучку, они молча наблюдали за разгрузкой, а Гарион с друзьями тем временем оттаскивали тяжелые тюки подальше от линии прибоя.

– Мы потеряли трех лошадей и всю провизию, – доложил Гарион Бельгарату и Польгаре. – Остальное все, похоже, цело, ну, еще кое-какие мелочи остались в каютах.

Бельгарат, сощурившись, посмотрел в хмурое дождливое небо.

– Мелочи – это и есть мелочи, но вот пища нам понадобится.

– Сейчас прилив или отлив? – спросил Шелк, опуская на песок последний тюк.

Дарник задумчиво поглядел на пролив, ведущий в Море Горанда.

– Полагаю, прилив сейчас только начинается.

– Ну, тогда все просто, – заявил маленький человечек. – Давайте найдем местечко поукромнее и потише и дождемся отлива. Потом вернемся сюда и снова пошуруем по кораблю. Во время отлива судно окажется на суше целиком.

– В твоем плане есть одно слабое место, принц Хелдар, – сказал Сади. – Ты не принимаешь в расчет этих моряков-мургов. Они оказались на пустынном берегу, вдоль которого рыщет эскадра маллорейских судов. Маллорейцы обожают убивать мургов не меньше, чем алорийцы, – поэтому этим бедолагам надо как можно скорее уносить отсюда ноги. Посему я считаю целесообразным увести лошадей подальше, если, конечно, мы не хотим их лишиться.

– Давайте погрузим на коней поклажу и поскорее уберемся отсюда, – сказал Бельгарат. – Думаю, Сади совершенно прав. Мы сможем вернуться потом и забрать все, что осталось на корабле.

Сообща они перераспределили поклажу так, чтобы потеря трех животных не казалась ощутимой, и стали седлать оставшихся.

Но моряки, предводительствуемые высоким широкоплечим мургом со зловещим шрамом под глазом, уже направлялись к берегу.

– Куда это вы уводите коней? – мрачно вопросил он.

– В толк не возьму, ваше-то какое дело? – нелюбезно ответил Сади.

– Сейчас поймете. Мы охотно все вам растолкуем, а, ребята? – Он обернулся к матросам, которые одобрительно зашумели.

– Лошади наши, – заявил Сади.

– Нам плевать на это! Нас достаточно много, чтобы мы могли взять все, что нам заблагорассудится.

– Да чего время терять? – закричал один из матросов.

– И то верно, – согласился широкоплечий мург. Он выхватил короткий меч из ножен на бедре, бросил взгляд через плечо, взмахнул оружием и крикнул: – За мной!

И тотчас же упал на мокрый песок, корчась от боли и прижимая к груди переломанную правую руку. Это невозмутимый Тоф легким движением запустил железным брусом, который он все еще держал в руках, в нападающего – и железяка незамедлительно достигла цели.

Матросы отшатнулись, деморализованные столь неожиданным поражением своего предводителя. Но тотчас же один из них, с лицом, заросшим щетиной, поднял тяжелый корабельный багор.

– А ну-ка, вперед! Нам нужны лошади, к тому же нас больше, чем этих чужеземцев!

– Полагаю, вы ошиблись в счете, – ледяным голосом сказала Польгара.

Выступив вперед и выхватив из ножен свой верный меч, Гарион вдруг краем глаза увидел странные вещи. Он моргнул, не веря своим глазам. Совершенно реальный, живой, плечом к плечу с ним стоял огромный рыжебородый Бэрак!

Справа послышался отчетливый щелчок, и вот, сверкая доспехами, рядом с ним встал Мандореллен, а чуть поодаль – Хеттар с характерным орлиным профилем.

– Ну, как вы полагаете, господа? – заговорила фигура, в которой он тотчас же распознал барона Во-Мандорского. – Дадим ли мы этим рыцарям возможность обратиться в бегство или сообща ринемся на них и вышибем из них дух?

– Последнее кажется мне наиболее предпочтительным, – ответил призрак Бэрака. – А ты какого мнения, Хеттар?

– Это мурги, – раздался тихий и страшный голос Хеттара. Он обнажил саблю. – Убейте их на месте! Таким образом мы сбережем время – нам не придется потом отлавливать их по одному.

– Знаете, господа, я сразу понял, что у вас на уме, – захохотал Бэрак. – Ну что ж, за работу! – И он взмахнул огромным мечом.

И три огромных призрака – ни один из этих людей в жизни не был такого исполинского роста – стали надвигаться на дрожащих матросов. А посередине, с мечом наготове, стоял Гарион, с болью в душе осознавая, что на самом деле он совершенно один. Но вот Тоф со своим огромным посохом изготовился к бою, а позади него Гарион заметил Сади с маленьким отравленным кинжалом наготове. А вот к ним присоединились и Дарник, и Шелк.

Призрак Бэрака взглянул на Гариона.

– Действуй, Гарион! – прошептал он голосом Польгары.

Тут он все понял и тотчас предоставил Шару полную свободу действий, чего обычно не допускал. Исполинский меч словно занялся пламенем, а с острия слетел сноп голубых искр прямо в лица оцепеневших мургов.

– Ну что, все ли вы единодушны в своем решении умереть на месте и тем самым избавить себя от необходимости спасаться бегством, а нас – от надобности тратить время на преследование? В последнем случае вас медленно рассекут на ломтики. Итак, смельчаки, шаг вперед! – прогрохотал рыжебородый призрак справа от Гариона – таким громоподобным голосом не обладал даже сам Бэрак. – Одно мгновение – и вы окажетесь в объятиях вашего одноглазого бога!

Матросы дружно обратились в бегство.

– О боги! – зазвенел за спиной у Гариона голос Польгары. – Я мечтала о таком тысячу лет!

Обернувшись, он увидел ее – Польгара стояла, вытянувшись в струнку, на фоне бушующего моря и черных грозовых туч, ветер трепал полы ее синего плаща.

Мокрые волосы прилипли к ее лбу и плечам, но глаза сияли торжеством.

– Польгара! – восторженно воскликнул Бельгарат, заключая ее в объятия. – О боги, каким сыном ты могла бы стать!

– Я твоя дочь, Бельгарат, – ответила она просто, – но смог бы сын сейчас сделать больше?

– Нет, Польгара, – вдруг рассмеялся он, прижимая ее к груди и запечатлевая поцелуй на ее мокрой щеке. – Ни за что!

И тут они опомнились, немного смущенные, – впервые их взаимная любовь, которую они оба всячески пытались скрыть долгие тысячи лет, на берегу штормового моря на самом краю света стала очевидной для всех. Они растерянно поглядели друг на друга и вдруг, не в силах сдержаться, принялись громко хохотать.

Гарион отвернулся – глаза его предательски блеснули.

Ургит склонился над матросом со сломанной рукой.

– Изволь принять совет от своего короля, приятель, – мягким голосом заговорил он. – Если ты запамятовал, то позволь напомнить тебе, что море кишмя кишит маллорейцами, а они будут счастливы, словно дети, изловив мурга, и тотчас же радостно распнут его. Не согласишься ли ты со своими друзьями поскорее убраться подобру-поздорову как можно дальше от этой груды никчемных досок?

Матрос бросил испуганный взгляд на бушующие волны и с трудом поднялся на ноги. Оберегая сломанную руку, он поспешил вдогонку своим удиравшим приятелям.

– Похоже, он схватывает все буквально на лету, а? – сказал Ургит, обращаясь к Шелку.

– Да, он удивительно понятлив, – согласился тот. Потом поглядел на остальных. – Почему бы нам не сесть в седла и не убраться отсюда самим? Посудина никуда не денется, а наш покалеченный друг и его приятели все же себе на уме: могут надумать снова попытать счастья. – Шелк с восхищением разглядывал огромных призраков, созданных чарами Польгары. – Знаешь, из чистого любопытства хочу спросить: был бы толк от этих молодцев, ежели бы дело и впрямь дошло до драки?

Польгара все еще смеялась, ее васильковые глаза сияли.

– Буду до конца откровенна с тобою, дорогой мой Шелк, – весело ответила она, – понятия не имею.

И ответ ее отчего-то вызвал у всех приступ неудержимого хохота.

Глава 20

Склон, по которому они поднимались на вершину холма, порос пышной травой, которая сейчас намокла от дождя и поникла. Гарион то и дело оглядывался.

Матросы-мурги копошились вокруг останков корабля, собирая все, что могло им пригодиться, – Гарион заметил, что они то и дело испуганно вглядываются в морскую даль.

Когда они дошли до вершины, то испытали на себе всю силу ветра – он почти срывал с них одежду, швырял в лицо ледяные дождевые струи. Бельгарат остановился и из-под ладони оглядел бескрайнюю, исхлестанную дождем степь, где не видно было ни единого деревца.

– Это решительно невозможно, отец, – объявила Польгара, поплотнее запахивая мокрый плащ. – Придется нам отыскать убежище и переждать там непогоду.

– Это будет нелегко, Польгара.

Бельгарат вглядывался в степной простор, лишенный даже признаков человеческого жилья. Широкую долину, лежащую внизу, тут и там прорезывали глубокие овраги – это потрудились бурные потоки, проторившие себе дорогу сквозь скудную почву. Тут и там обнажились круглые булыжники и россыпи гравия, а плодородный слой оказался настолько тонок, что мог питать лишь неприхотливые степные травы. Сейчас по этим травам гуляли волны, словно по воде, а дождь, смешанный с мелким градом, безжалостно молотил сверху.

– Ургит, – спросил старик, – есть ли здесь поблизости деревни или селения?

Ургит вытер мокрое лицо и огляделся.

– Не думаю. На картах в этой части Хтаки ничего такого не обозначено, кроме дороги, ведущей в глубь континента. Конечно, мы можем случайно наткнуться на какую-нибудь одинокую ферму, но это маловероятно. Земля здесь неплодородна, а зимы слишком суровы для выпаса скота.

Старик мрачно кивнул:

– Примерно так я и думал.

– Возможно, мы сумеем поставить палатки, – сказал Дарник, – но на таком открытом пространстве нам придется несладко, к тому же тут совсем нет дров для костра.

Эрионд молча сидел на своем жеребце, вглядываясь в безликий ландшафт, и на лице его медленно появлялось странное выражение.

– А почему бы нам не укрыться в сторожевой башне? – вдруг спросил юноша.

– Что еще за башня? – Бельгарат огляделся по сторонам. – Я ничего не вижу.

– Ты и не увидишь ее отсюда. Она до основания разрушена, хотя подвал цел.

– Не знал, что на этом побережье есть сторожевые башни, – нахмурился Ургит.

– Ею очень давно никто не пользовался.

– А где она, Эрионд? – спросила Польгара. – Можешь ты показать туда дорогу?

– Конечно. Это недалеко.

Молодой человек повернул жеребца и поехал прямо к вершине холма. Въехав следом за ним на самую вершину, Гарион заметил внизу довольно много каменных глыб, тут и там торчащих из густой травы. Казалось, что на некоторых из этих глыб заметны следы зубила – впрочем, возможно, так только казалось.

На вершине свирепствовал ветер, а длинная и густая трава путалась в ногах лошадей.

– Ты уверен, Эрионд? – крикнула Польгара.

– Туда лучше добраться с другой стороны, – без тени сомнения ответил юноша. – Но лучше вести лошадей в поводу. Вход совсем близко от края обрыва.

Он соскользнул с седла и повел коня прямо через заросшую травой вершину холма. Остальные последовали его примеру.

– Осторожнее, – предупредил он, обходя едва заметную ложбинку. – Крыша здесь немного осела.

Тотчас же за этой ложбинкой открылся склон, ведущий к узкому земляному валу. А сразу за этим валом берег круто обрывался вниз. Эрионд осторожно спустился по склону. Дойдя до вала, он взглянул вниз, на обрыв. Далеко внизу виден был корабль, лежащий на берегу. На прибрежном песке виднелось множество следов, ведущих прочь от судна вдоль по берегу и т пропадающих где-то в пелене дождя.

– Это здесь, – сказал Эрионд и исчез, вместе с конем войдя, казалось, прямо в поросший травой земляной вал.

Все последовали за ним и обнаружили узкий сводчатый проход, явно сооруженный человеческими руками. Но проход этот так зарос высокой травой, что был едва заметен. Гарион с облегчением ступил под своды и очутился в темноте.

Он ощутил отчетливый запах плесени.

– Кто-нибудь додумался захватить факелы? – спросил Сади.

– Они были в тех же тюках, что и весь провиант, – виновато ответил Дарник.

– Поглядим, что можно сделать.

Гарион услышал шуршание, сверкнула искра, и прямо на ладони Дарника заколебался слабый неверный огонек. Вскоре он разгорелся поярче, и вот уже стало возможным разглядеть внутренность древних развалин. Как и у большинства столь же старинных построек, потолок этого подвала был сводчатым. Свод поддерживали массивные каменные опоры. Гарион уже видел подобные постройки – в старинном дворце короля Анхега в Вал-Алорне, в развалинах Во-Вокуна, в нижних этажах своей собственной цитадели в Риве и даже в мавзолее одноглазого бога в Хтол-Мишраке.

Шелк задумчиво глядел на Эрионда.

– Уверен, ты сможешь объяснить мне, откуда узнал про это местечко.

– Я долгое время прожил тут с Зедаром. Он дожидался, покуда я подрасту и смогу похитить Шар.

Драсниец был глубоко разочарован.

– Как прозаично.

– Прости. – Эрионд одну за другой заботливо отводил лошадей в дальний конец подвала. – А ты хотел бы, чтобы я сочинил для тебя красивую сказку?

– Не обижайся, Эрионд, – примирительно сказал маленький человечек.

Ургит тем временем внимательно обследовал одну из массивных колонн.

– Здесь явно потрудились не мурги, – уверенно объявил он. – Камни слишком хорошо подогнаны.

– Башня была построена еще до того, как мурги проникли в эту страну, – ответил Эрионд.

– Рабами? – изумился Ургит. – Да они умеют лепить лишь глиняные хатки!

– Они предпочитают, чтобы все именно так и думали. А между тем они строили башни и даже целые города еще в те времена, когда мурги жили в шатрах из козьих шкур.

– Может быть, кто-нибудь разведет огонь? – сквозь стиснутые зубы процедила трепещущая Сенедра. – Я замерзаю.

Гарион взглянул на нее – губы у маленькой королевы совсем посинели.

– Дрова вон там, – сказал Эрионд. Он исчез позади одной из колонн и возвратился с охапкой гладких белых прутьев.

– Мы с Зедаром собирали хворост на берегу – море часто выбрасывает ветки. Остался приличный запас.

Юноша подошел к очагу у задней стены, положил на пол охапку и склонился, заглядывая в трубу.

– Похоже, она не засорилась.

Дарник немедленно принялся за дело, вооружившись кремнем и трутом. Через считанные минуты маленький оранжевый язычок уже жадно лизал островерхую горку мелких щепочек. Все сгрудились вокруг огня, подкладывая палочки потолще, от всей души желая, чтобы огонек поскорее разгорелся.

– Так не годится, – сказал Дарник с несвойственной ему суровостью. – Вы только мешаете огню, он может погаснуть.

И все неохотно отступили.

А Дарник принялся осторожно подбрасывать щепочки в пламя, потом в ход пошли маленькие прутики и лишь затем – более крупные. Языки пламени росли и крепли и скоро объяли сухие прутья. Вскоре на сводчатом потолке заплясали оранжевые сполохи, и Гарион ощутил слабое тепло.

– Ну, хорошо, – озабоченно сказала Польгара, – а как быть с пищей?

– Матросы уже ушли от корабля, – сказал Гарион, – сейчас как раз время отлива, так что все судно, разве что за исключением кормы, лежит на суше. Я возьму пару лошадей и спущусь туда – а вдруг повезет и удастся отыскать что-то из съестных припасов.

Огонь уже вовсю потрескивал. Дарник поднялся и поглядел на Эрионда.

– Ты справишься?

Эрионд кивнул и пошел за очередной порцией хвороста.

Кузнец поднял плащ.

– Мы с Тофом можем составить тебе компанию, Гарион, на случай, если матросы надумают вернуться. Но нам надо спешить. Совсем скоро начнет темнеть.

На вершине холма все еще свирепствовал ветер, смешанный с дождем и градом.

Гарион и двое его друзей осторожно пробирались по склону в сторону брошенного корабля, который, словно некое исполинское животное с переломанным хребтом, лежал на камнях, отнявших у него жизнь.

– Как ты думаешь, долго еще будет штормить? – крикнул Гарион Дарнику, силясь перекричать вой ветра.

– Как знать, море может утихнуть и к вечеру, а может пробесноваться еще несколько дней.

– Я боялся, что ты именно так и скажешь.

Они спешились и вошли в тот самый пролом, которые сами же проделали, покидая корабль.

– Не думаю, что нам удастся чем-то поживиться, – сказал Дарник. – Наши мешки с провизией насквозь вымокли и еда пришла в негодность, а матросы вряд ли держали в трюме что-нибудь съестное.

Гарион кивнул.

– Но хоть походную кухню тетушки Пол мы можем прихватить? Думаю, она ей понадобится.

Дарник смотрел на мокрые мешки и тюки, сваленные в кучу в кормовом отсеке, их заливали волны прибоя, хлещущие через пробоины в трюме.

– Думаю, ты прав, – вздохнул кузнец, – я поищу.

– Коль скоро мы уже здесь, то можем прихватить и оставшиеся в каютах пожитки, – сказал Гарион, – я схожу за ними, а вы с Тофом пока поглядите, не оставили ли нам матросы чего-нибудь путного.

Он осторожно поднялся по разбитым ступенькам на палубу и вскоре уже обходил каюты.

Ему потребовалось около четверти часа на то, чтобы собрать все вещи, которые они в спешке побросали, спасаясь с гибнущего корабля. Он завернул все в кусок парусины и возвратился на палубу, потом сошел на берег и положил свою ношу на мокрый песок.

Из кают-компании показалась голова Дарника.

– У нас не густо, Гарион. Матросы хорошенько тут похозяйничали.

– Придется пустить в дело все, что удалось найти, – ответил Гарион, сощурившись и глядя в хмурое небо, которое стремительно темнело. – Нам надо поторапливаться.

На закате они достигли вершины холма и осторожно повели лошадей вдоль земляного вала ко входу в подвал. Как только они поравнялись с входом, стемнело окончательно. Внутри было уже тепло и достаточно-светло – пламя успело ярко разгореться. Между колоннами на веревках сохли одеяла и промокшая одежда. От влажной ткани поднимался густой пар.

– Ну как, удачно? – спросил Шелк.

– Не очень, – признался Гарион. – Матросы хорошенько поработали.

Дарник и Тоф ввели в поводу лошадей и принялись сгружать тюки.

– Мы нашли мешок фасоли, – объявил кузнец, – и горшок меда. В углу завалялся мешок муки да немного копченой свинины. Матросы бросили ее потому, что она заплесневела, но думаю, можно срезать испорченные края.

– И это все? – спросила Польгара.

– Боюсь, что да, Польгара, – ответил Дарник. – Еще мы принесли жаровню и несколько мешков угля – в этих местах, похоже, дрова отыскать нелегко.

Польгара нахмурилась, задумавшись.

– Конечно, это не так уж и много, Польгара, – извиняющимся тоном продолжал кузнец, – но мы сделали все, что могли.

– Мне и этого довольно, дорогой. Я что-нибудь придумаю, – улыбнулась ему Польгара.

– А я прошелся по каютам и собрал одежду, – сказал Гарион, расседлывая лошадь. – Кое-что даже осталось сухим.

– Хорошо, – ответила Польгара. – Теперь давайте переоденемся во все сухое, а я подумаю, что можно приготовить поесть.

Шелк с сомнением оглядывал припасы. Вид у него был самый что ни на есть разнесчастный.

– Может, фасолевую размазню?

– Нет, фасоль слишком долго варится, – ответила Польгара. – А вот мучная похлебка с медом, да еще по ломтику свинины – это то, что надо.

Шелк тяжело вздохнул.

Наутро дождь и град прекратились, но ветер все еще буйствовал на вершине холма, словно силясь вырвать с корнем густую траву. Гарион, завернувшись в плащ, стоял у земляного вала прямо напротив входа в подвал и глядел на пенные гребни волн, лижущих берег. Далеко на юго-востоке небо понемногу светлело и прояснялось, но над заливом по-прежнему нависали тяжелые серые тучи. Ночью прилив еще раз атаковал брошенное судно и окончательно отломил корму, которую унесло в море. На волнах прибоя покачивались безжизненные тела – и Гарион старался не смотреть на бренные останки мургских моряков, которых смыло за борт при первом же ударе о риф.