Текст книги "Властелин мургов"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

И тут он увидел несколько кораблей под красными парусами, идущих вдоль южного берега Моря Горанда прямо к остову погибшего корабля.

Бельгарат и Эрионд вышли, приподняв кусок парусины, который еще вечером приладил вместо двери хитроумный Дарник, и присоединились к Гариону.

– Дождь наконец кончился, – объявил Гарион, – да и ветер, похоже, стихает. Но вот новая напасть. – Он указал на красные паруса, которые неотвратимо приближались.

Бельгарат насупился.

– Как только они увидят разбитый корабль, сразу же высадятся на берег. Думаю, пора нам трогаться.

А Эрионд озирался с тем же странным выражением на лице, что и накануне.

– Здесь мало что переменилось, – отметил он. Потом указал на низенькую, заросшую травой каменную скамью в дальнем конце земляного вала. – Тут я играл, когда Зедар позволял мне выходить.

– А он часто разговаривал с тобой? – спросил Бельгарат.

– Лишь изредка, – ответил Эрионд. – Он вообще предпочитал держать язык за зубами. У него были кое-какие книги, и он почти все время читал.

– Наверное, ты чувствовал себя одиноким, ведь был совсем еще ребенком.

– Мне жилось здесь не так уж и плохо. Я подолгу наблюдал за облаками или за птицами. Весной птички устраивают гнезда прямо под обрывом. Если перегнуться через вал, можно было увидеть, как они снуют туда-сюда. Особенно я любил смотреть на птенчиков, когда они только начинают учиться летать.

– А далеко ли до дороги, ведущей в глубь континента? Ты знаешь ее?

– За день мы вполне можем до нее добраться. Конечно, тогда я был совсем мал и не мог ходить быстро, как взрослый.

Бельгарат кивнул, потом, заслонив глаза рукой, вгляделся в маллорейские суда, движущиеся к берегу.

– Думаю, пора обрадовать остальных. Мы немного выгадаем, пытаясь обороняться здесь от прорвы маллорейских матросов.

На то, чтобы упаковать еще не просохшую одежду и скудный запас провизии и погрузить все это на лошадей, у них ушел примерно час. Потом они один за другим покинули свое убежище и повели лошадей к подножию холма. Гарион заметил, что Эрионд оглянулся с выражением легкой грусти на лице, но тотчас же взял себя в руки и решительно продолжил путь.

– Я знаю дорогу, – сказал Эрионд, – позвольте мне ехать впереди. – И, улыбнувшись, прибавил: – Мой конь хочет поразмяться. – И пустил жеребца в галоп.

– Весьма странный мальчик, – заметил Ургит, садясь в седло. – А что, он и вправду был знаком с Зедаром?

– О да, – ответил Шелк, – он знал даже Ктучика. – И, бросив искоса взгляд на Польгару, добавил: – Он всю жизнь провел в обществе весьма странных людей, посему его необычность вполне понятна и объяснима.

Сквозь толщу туч кое-где уже проглядывало голубое небо и на землю струились потоки яркого утреннего солнца. Ветер присмирел, превратившись в почти ласковый бриз. Путники ехали крупной рысью вслед за Эриондом и его великолепным конем.

Сенедра, облаченная в одну из туник Эрионда и плотно облегающие теплые шерстяные рейтузы, пристроилась рядом с Гарионом.

– Мне очень нравится твой утренний туалет, моя королева, – усмехнулся он.

– Все мои платья совсем мокрые, – ответила она. Потом замолчала и личико ее посерьезнело. – Все складывается далеко не лучшим образом, правда, Гарион?

Ведь мы возлагали столько надежд на этот корабль.

– Не знаю, не знаю. Мы сэкономили массу времени, к тому же миновали почти всю зону военных действий. А раз так, то возможно, нам удастся отыскать еще корабль. Думаю, мы ничего не потеряли.

– Но ничего и не выиграли.

– Пока трудно сказать.

Она вздохнула и замолчала.

Около полудня они доехали до дороги, повернули на восток и за остаток дня проделали немалый путь. Не похоже было, что по этой дороге кто-либо ездил – скорее всего ею уже долгое время никто не пользовался, но Шелк тем не менее ехал впереди в качестве разведчика. Заночевали они в густых зарослях ивняка при дороге – там легко было натянуть палатки. Ужин в тот вечер состоял из бобов и свинины, что весьма огорчило Ургита.

– Отдал бы все сейчас за ломоть говядины, – жалобно говорил он, – даже дурно приготовленной, вроде той, что подают во дворце Дроим.

– Не желаете ли тарелочку травяного бульона, ваше величество? – дерзко оборвала его Прала. – А может, предпочтете добрую порцию жареной ивовой коры?

Он бросил на девушку суровый взор, потом повернулся к Гариону.

– Скажи мне, долго ли вы с друзьями намереваетесь пробыть в Хтол-Мургосе?

– Да не очень. А что?

– Понимаешь, у западных дам есть преотвратная тяга к независимости и прискорбная привычка высказывать все напрямик и без обиняков. И я нахожу, что их влияние на неокрепшие души и умы особо впечатлительных юных дев может сильно повредить последним. – И тут, вдруг осознав, что явно зарапортовался, он опасливо покосился в сторону Польгары. – Я не имел намерения оскорбить кого бы то ни было, госпожа! Это просто старинный мургский предрассудок.

– Понимаю, – спокойно ответила Польгара.

Бельгарат отставил в сторону тарелку и поглядел на Шелка.

– Ты весь день ехал впереди нас. Не видел ли чего-нибудь подозрительного?

– Только стадо довольно крупных оленей, идущее на север, – ответил маленький человечек, – но слишком далеко, стрелою их было не достать.

– Что у тебя на уме, отец? – спросила Польгара.

– Нам необходимо свежее мясо, – ответил Бельгарат, поднимаясь на ноги. – На тухлой свинине и бобах мы далеко не уедем. – Он выступил из ярко освещенного круга вокруг костра и, сощурившись, поглядел на посеребренные лунным светом облака, сквозь которые кое-где виднелись звезды. – Прекрасная ночь для охоты! А ты как думаешь?

На губах Польгары заиграла таинственная усмешка. Она тоже встала.

– Думаешь, ты все еще способен на подвиги, Старый Волк?

– Думаю, вполне, – ласково ответил он. – Пошли, Гарион. Нужно отойти подальше от лошадей.

– Что они собираются делать? – спросил Ургит у Шелка.

– Но тебе ведь не так уж и хочется это знать, а, братец? Уверяю тебя, ты вовсе не хочешь этого знать.

Луна серебрила колышащуюся на ветру траву таинственным светом. Ноздри Гариона наполнили пряные запахи степи – обоняние его вдруг резко обострилось.

Он легко бежал крупной рысью рядом с огромным серебристым волком, а прямо над их головами парила, словно призрак, снежная сова. Как хорошо было бежать вот так – ветер ласкал пушистый мех, а острые когти вонзались в мягкую землю. Они бесшумно скользили по степной траве, совершая древнейший в мире Охотничий обряд.

Они спугнули стадо похожих на оленей животных, подняв их с травяных постелей, и погнали через холмы. И вот, когда перепуганные олени прыгали через полноводный после недавнего дождя ручей, старый самец, задохнувшийся от бешеной гонки, оступился и рухнул вниз. Брызги полетели во все стороны, но животное упало на береговую твердь, рога его глубоко вонзились в землю, а неестественно вывернутая шея явно сломалась при падении.

Не долго думая, Гарион прыгнул прямо в поток, быстро переплыл его и, крепко схватив мертвого оленя за переднюю ногу, быстро вытащил еще теплое тело на берег, чтобы его не унесло течением.

Бельгарат и Польгара, уже в прежнем своем обличье, подошли к нему так спокойно, словно просто вышли перед сном подышать свежим воздухом.

– Не правда ли, он великолепен? – отметила Польгара.

– Неплох, – подтвердил Бельгарат. Потом достал из-за пояса нож и проверил большим пальцем остроту лезвия. – Надо освежевать тушу. Почему бы тебе не вернуться в лагерь? Пусть Дарник возьмет лошадь и едет сюда.

– Хорошо, отец, – согласилась она. И вот уже сова, блеснув оперением в лунном свете, удалилась прочь, паря на бесшумных крыльях.

– Тебе сейчас понадобятся руки, Гарион, – сказал старик.

– У-у, – совершенно по-волчьи провыл Гарион, – прости, дедушка, я совсем позабыл... – Он вновь принял привычный человеческий облик, правда, не без легкого сожаления.

Утром, когда Польгара подала на завтрак сочные ломти свежей оленины вместо надоевшей размазни, не обошлось без косых взглядов, но никто и не возразил против столь радикальной смены меню.

Путники скакали еще два дня, ощущая над головами слабеющее дыхание шторма.

И вот, около полудня, когда они въехали на вершину очередного холма, взорам их открылась синяя водная гладь.

– Озеро Хтака, – сказал Ургит. – Когда мы его обогнем, до Рэк-Хтаки останется всего два дня пути.

– Сади, – спросил Бельгарат, – далеко ли карта?

– Она здесь, – ответил евнух, шаря в складках одежды.

– Давайте поглядим.

Старый волшебник спешился, взял у Сади пергамент и развернул его. Ветер, дующий с озера, трепал карту, грозя вырвать ее из рук Бельгарата.

– Эй, прекрати! – раздраженно воскликнул он, явно обращаясь к ветру. Потом долгое время рассматривал карту. – Думаю, нам придется свернуть с дороги, – наконец сказал он. – Шторм и крушение нас порядком задержали, поэтому теперь нам трудно судить, как далеко продвинулись маллорейцы с тех пор, как мы отплыли из Рэк-Урги. Я не хочу, чтобы их армия настигла нас тут, прямо у озера. Маллорейцам совершенно нечего делать на его южном берегу – вот туда-то мы и поедем. – Бельгарат указал на довольно обширное пространство к югу от озера, испещренное изображениями деревьев. – Мы выясним, каково положение дел в Рэк-Хтаке, а в случае чего укроемся в Великом Южном лесу.

– Бельгарат, – Дарник взволнованно указал на север, – что это?

Вдоль северного горизонта стелился черный дым.

– Может, трава горит? – предположил Сади. Бельгарат стал вполголоса ругаться.

– Нет, – коротко сказал он, – у дыма не тот цвет. – Он вновь развернул карту. – В том районе какие-то деревни. Думаю, это горит одна из них.

– Маллорейцы! – ахнул Ургит.

– Но как могли они проникнуть так далеко на запад? – спросил Сади.

– Погоди минутку. – Гариона вдруг поразила смутная догадка. Он пристально поглядел на Ургита. – Кто обычно побеждает, когда вы сражаетесь с маллорейцами в горах?

– Мы, разумеется. Мы прекрасно ориентируемся в горах и умеем использовать все преимущества.

– А если вы вступаете в схватку на равнине, тогда кто берет верх?

– Они. У них гораздо больше воинов.

– Значит, ваша армия может чувствовать себя в безопасности только в горах?

– Я уже сказал, Бельгарион.

– Будь я на месте твоего противника, непременно придумал бы способ выманить тебя на равнину. И если бы мои войска затеяли маневры вокруг Рэк-Хтаки, ты почти наверняка вынужден был бы что-то предпринять, ведь так? Ты послал бы все войска из Урги и Моркта на защиту города, правда? А я, вместо того чтобы атаковать город, двинул бы войска на север и запад и, устроив засаду, застал бы войско мургов врасплох на равнине! Ну а потом за один день истребил обе армии.

Ургит побледнел.

– Так вот что делают маллорейские корабли в Море Горанда! Они прослеживают путь моих войск из Рэк-Урги! Закет расставляет мне ловушки. – Он резко обернулся к Бельгарату, глаза его горели. – Старик, я должен предупредить своих! Они же совершенно не готовы к нападению! Маллорейцы выкосят всех моих солдат до единого, а эта армия – единственный оплот и защита Рэк-Урги!

Бельгарат потянул себя за мочку уха, пристально глядя на короля.

– Ну, пожалуйста, Бельгарат!

– Ты думаешь, что успеешь опередить маллорейцев?

– Я должен! Если мне это не удастся, Хтол-Мургос падет! Черт возьми, старик, это мой долг!

– Вот наконец и первый крупный успех, Ургит! – сказал Бельгарат. – Теперь я верю, что нам, в конце концов, удастся сделать из тебя настоящего короля. Дарник, собери ему в дорогу еды – сколько сможешь. Будь осмотрителен, Ургит, – предупредил его старый волшебник. – Не рискуй понапрасну. Избегай вершин холмов, где тебя чересчур хорошо видно издалека. Поспешай, но не загони коня. – И вдруг сгреб остролицего человечка за плечи. – Удачи тебе, – коротко закончил он.

Ургит молча кивнул и направился к своему коню. Прала двинулась следом за ним.

– Это еще что означает? – насупился король.

– Я еду с тобой.

– Ну уж нет!

– Мы понапрасну теряем время.

– Послушай, девочка, там будет настоящая битва. Подумай сама.

– Но в моих жилах тоже течет кровь мургов, – упрямо заявила девушка. – Я принцесса из династии Ктэн. И я не страшусь битв!

Она взяла под уздцы свою лошадь и сняла с седла длинный черный кожаный футляр. Щелкнул замок, и футляр открылся. Внутри обнаружился меч с рукоятью, изукрашенной рубинами. Девушка торжественно подняла его над головой.

– Это меч последнего короля из династии Ктэн, – благоговейно объявила она. – При помощи этого оружия он одержал победу в битве при Во-Мимбре. Не опозорь же его! – С этими словами девушка протянула его Ургиту.

Он широко раскрытыми глазами глядел то на девушку, то на меч.

– Я берегла его в подарок для тебя ко дню твоей свадьбы, – продолжала Прала, – но он нужен тебе сейчас. Прими этот меч, король мургов, и поспеши – нам необходимо выиграть эту битву!

Ургит взял меч и высоко поднял его над головой. Рубины в свете солнца загорелись, словно крупные капли свежей крови. Вдруг король обернулся.

– Скрести со мною клинки, Бельгарион. Это принесет мне удачу.

Гарион кивнул и вытащил из ножен свой огромный меч. По лезвию пробежало голубое пламя, и, когда оно коснулось королевского меча, маленький человечек вздрогнул, словно рукоять его оружия внезапно раскалилась докрасна. Потом он изумленно уставился на рукоять. На месте рубинов сияли теперь чистейшей воды сапфиры – синие и яркие.

– Это ты сделал? – ахнул Ургит.

– Нет, – ответил Гарион. – Это Шар. Похоже, ты ему чем-то нравишься. Удачи, ваше величество!

– Благодарю и вас, ваше величество, – церемонно ответил Ургит. – Удачи и вам – всем вам.

Он направился было к лошади, но на полпути остановился, возвратился и молча стиснул в объятиях Шелка.

– Ну что ж, девочка, – сказал он, обращаясь к Прале, – пора.

– До свидания, Сенедра, – простилась Прала, садясь в седло. – Спасибо тебе, спасибо за все.

И двое всадников поскакали на север. Шелк вздохнул и грустно произнес:

– Мне кажется, судьба отнимает его у меня навеки.

– В лице маллорейцев? – спросил Дарник. – Ты думаешь, они его...

– Нет, эта девчонка! Вы же видели, с каким выражением на лице она уезжала. Нет, эта поганка непременно женит его на себе!

– По-моему, это очень мило, – хихикнула Сенедра.

– Мило? Отвратительно! – Драсниец огляделся. – Если мы собираемся обогнуть озеро с юга, то нам надо поторапливаться.

Всадники галопом поскакали по южному берегу озера в потоках яркого утреннего света и вскоре уже были в нескольких лигах от того места, где Ургит и Прала столь внезапно покинули их. И тут Шелк, вновь скакавший впереди, возвратился к друзьям и безмолвно поманил их, жестами призывая к осторожности.

– Что стряслось? – спросил Бельгарат.

– Впереди еще что-то горит, – доложил маленький человечек. – Я не осмелился подъехать близко, но похоже, это какой-то хутор.

– Надо посмотреть, – сказал Дарник, обращаясь к Тофу, и они вдвоем поскакали по направлению к тому месту, откуда поднимались клубы дыма.

– До чего хочется знать, как дела у Ургита! – вздохнул Шелк, – Ты и впрямь к нему привязался? – спросила Бархотка.

– К Ургиту? Да, на самом деле. Ведь мы так во многом с ним схожи. – И, косо взглянув на девушку, прибавил: – Полагаю, ты подробно опишешь все это в своем отчете Дротику?

– Естественно.

– Знаешь, мне бы этого очень не хотелось.

– Но почему, с какой стати?

– Я... я не вполне отчетливо это понимаю. Но скорее всего просто не хочу дать драснийской разведке повод использовать мои личные отношения с королем Хтол-Мургоса в своих целях. Я бы предпочел, чтобы это оставалось моей тайной.

Солнце уже закатилось, а воды озера стали таинственно серебристыми, когда возвратились помрачневшие Дарник и Тоф.

– Это был мургский хутор, – сказал Дарник. – Там побывали маллорейцы. Вряд ли регулярные части – скорее всего просто какие-то дезертиры. Они ограбили и подожгли хутор, а регулярные войска так обычно не поступают: офицеры не позволяют солдатам бесчинствовать. Дом сгорел дотла, но амбар почти не тронут огнем.

– А сможет он послужить нам местом для ночлега? – поинтересовался Гарион.

Дарник, поколебавшись, не вполне решительно ответил:

– Почти вся крыша в сохранности.

– Что-то не так? – почуял неладное Бельгарат.

Дарник поманил Гариона и Бельгарата, и они втроем отошли в сторону – так, чтобы остальные не слышали их разговора.

– Что случилось, Дарник? – спросил Бельгарат.

– В амбаре вполне можно заночевать, – тихо сказал кузнец, – но другое худо: эти маллорейские изверги истребили всех хуторян. И не просто истребили, а посадили на кол. Негоже дамам такое видеть. Слишком неприятное зрелище.

– А можно ли быстренько убрать куда-нибудь трупы? – спросил старик.

– Я погляжу, что можно сделать, – вздохнул Дарник. – Почему, скажите, люди так зверствуют?

– Причиной всему вульгарное невежество. Человек невежественный прибегает к жестокости, дабы восполнить скудость воображения. Поезжай с ними, Гарион. Им понадобится помощь. Когда все закончите, дайте нам знак – помашите факелом.

Сгущающаяся темнота на сей раз сослужила хорошую службу – Гарион не различал лиц казненных. Часть крытой дерном кровли все еще дымящегося дома уцелела, туда и сложили трупы. Потом Гарион, прихватив факел, отошел от дома и просигналил Бельгарату. В амбаре было очень сухо, и огонь, который развел Дарник на тщательно очищенном от сена каменном полу, вскоре согрел усталых путников.

– Как тут приятно, – промурлыкала с улыбкой Сенедра, озираясь и любуясь тенями, исполняющими на стенах и потолке причудливый танец. Она уютно устроилась на охапке ароматного свежего сена, поджав ноги. – Из этого выйдет прелестная постель. Вот бы каждый вечер нам попадался такой амбар!

Гарион молча отошел к двери и выглянул наружу, предпочтя не отвечать жене.

Он сам вырос на ферме вроде этой, и теперь его захлестнули воспоминания о том, как мародеры налетели на ферму Фалдора, как жгли все подряд и убивали, и в сердце его закипала ярость. Он представлял себе, что те лица, которые ему не удалось разглядеть в сумерках, поспешно пряча трупы, – это лица друзей его детства. И Гарион содрогнулся всем телом. Да, эти мертвецы – мурги, но ведь они всего-навсего простые земледельцы, а значит, ему родня. И жестокость по отношению к ним стала восприниматься вдруг как глубокое личное оскорбление. В мозгу Гариона зароились черные думы.

Глава 21

Утро выдалось дождливое – мелкая изморось окутывала окрестности сероватой дымкой и мешала видеть. Они выехали из полуразрушенного хутора, вновь облаченные в зеленые одеяния работорговцев, и устремились на север по западному берегу озера.

Гарион ехал молча, и мысли его были столь же мрачны, как и свинцовые воды озера. Ярость, обуревавшая его накануне, постепенно уступила место ледяной решимости. Да, его учили, что справедливость – это всего-навсего абстракция, но он твердо знал: случись маллорейским дезертирам, виновным в зверствах на хуторе, попасться ему на пути, абстракция обернется вполне конкретным возмездием. Он знал, Бельгарат и Польгара не одобрят того, что у него на уме, поэтому ехал молча, лелея в глубине сердца мечту о возмездии, если уж не о торжестве справедливости.

Когда они достигли дороги, протянувшейся с севера на юго-восток по берегу озера в направлении Рэк-Хтаки, увидели бредущие по чавкающей грязи толпы насмерть перепуганных поселян, одетых в лохмотья и нагруженных узлами, в которых, как сразу стало ясно, было увязано все, что им удалось спасти.

– Думаю, нам лучше ехать по обочине, – сказал Бельгарат, – иначе мы только потеряем время, ворочаясь в этой каше.

– Мы едем прямиком в Рэк-Хтаку? – спросил Шелк.

Бельгарат смотрел на бесконечный людской поток.

– Не думаю, чтобы нам удалось найти в Рэк-Хтаке даже паром, не говоря уже о корабле. Лучше свернуть в лес и направиться прямиком на юг. Мне не по нраву в открытую ехать по вражеской территории – к тому же в рыбацких деревушках скорее можно будет отыскать корабль, чем в окрестностях большого города.

– Тогда поезжайте, – сказал Шелк, – а я порасспрошу народ. Кое-что мне хотелось бы разузнать.

Бельгарат хмыкнул.

– Возможно, идея недурна. Только не слишком задерживайся. Я намереваюсь достичь Великого Южного леса до наступления зимы, если, конечно, такое реально.

– Я поеду с ним, дедушка, – предложил Гарион. – Мне надо проветриться, чтобы освободиться от мрачных мыслей, – они мучают меня со вчерашнего дня.

И они вдвоем поехали по высоким травам в сторону потока перепуганных беженцев, текущего на юг.

– Гарион. – Шелк вдруг натянул поводья. – А вон тот человек, что толкает тачку, часом не сендариец?

Гарион, заслоняя глаза ладонью, вгляделся в здоровяка, на которого указывал Шелк.

– Здорово смахивает на сендарийца, – согласился он. – Только вот что делает сендариец здесь, в Хтол-Мургосе ?

– Почему бы не спросить об этом его самого? Сендарийцы – болтуны и сплетники, так что это блестящий случай разузнать о том, что тут творится.

Маленький человечек неторопливо подъехал к коренастому мужчине с тачкой.

– Доброе утро, приятель, – дружелюбно поздоровался он. – Что поделываешь так далеко от родных мест?

Здоровяк выпустил ручки своей тачки и оценивающим взглядом окинул зеленое одеяние Шелка.

– Я не раб, – объявил он, – так что выкинь дурь из башки.

– Ах, ты об этом? – засмеялся Шелк, двумя пальцами берясь за зеленую ткань. – Не волнуйся, приятель, мы не найсанцы. Просто сняли одежду с убитых, которых нашли на дороге, решив, что эта зелень поможет нам, если вдруг наткнемся на представителей здешних властей. Так что же ты поделываешь тут, в Хтол-Мургосе?

– Спасаюсь бегством, – мрачно сказал сендариец, – вместе со всеми этими бедолагами. Ты разве не слыхал о том, что тут приключилось?

– Нет. Мы ведь издалека и ни с кем еще не успели перемолвиться.

Коренастый здоровяк вновь взялся за ручки своей тачки и съехал с обочины.

– Из Горута на запад выступила огромная армия маллорейцев, – принялся рассказывать он. – Они спалили город, в котором я жил, и перебили половину горожан. Они пренебрегли Рэк-Хтакой, город уцелел – именно туда мы все сейчас и направляемся. Там я попытаюсь отыскать какого-нибудь капитана, который намеревается отплыть в сторону Сендарии. Я отчего-то вдруг заскучал по родному дому.

– Так ты жил в мургском городе? – изумленно спросил Шелк.

Здоровяк скорчил гримасу.

– Уж будь уверен, не по собственной воле. Я не поладил с представителями властей в Толнедре, когда наведывался туда по торговому делу лет с десяток тому назад, и сговорился с одним капитаном-торговцем. Он согласился помочь мне выехать из страны, но оказался негодяем: когда у меня вышли денежки, бросил меня прямо на пристани в Рэк-Хтаке. Я переправился оттуда в городок, что на северном берегу озера. Мне позволили остаться. Я искал заработка, а там как раз нужны были рабочие руки: кое-чем мурги сами брезгуют заниматься, но и рабам не доверяют – мол, дело слишком важное. Конечно, все это унизительно, но жить-то ведь как-то надо было! Но вот пару дней назад в город вошли маллорейцы. Когда они покидали город, там не осталось камня на камне.

– А как тебе удалось уцелеть? – спросил Шелк.

– Я пролежал под копной до темноты. Ну а потом присоединился к этим несчастным. – Он поглядел на толпу беженцев, вязнущих чуть ли не по колено в чавкающей жиже. – Ну разве не жалкое зрелище? У них даже не хватает ума, чтобы вылезти из грязи и топать по траве! Уж солдаты-то никогда так не поступят!

– А у тебя, видать, есть кое-какой опыт в военном деле?

– Да уж как пить дать, – гордо ответил крепыш. – Я был сержантом в армии принцессы Сенедры, сражался вместе с нею в Тул-Марду.

– Жаль, я прозевал эту кампанию, – вздохнул Шелк. – Был занят другими делами. Послушай, а если мы поедем отсюда до Великого Южного леса, не нарвемся ли на маллорейцев?

– Кто знает? Я не разведывал обстановку. Но одно скажу: негоже вам ехать в лес. Вся эта бойня пробудила людей-воронов.

– Людей-воронов? Это еще что за твари?

– Вурдалаки. В основном питаются мертвецами, хотя в последнее время я слышал просто жуткие истории. На вашем месте я ни за что не поехал бы лесом.

– Мы это учтем. Спасибо за информацию. Удачи тебе в Рэк-Хтаке, и надеюсь, ты благополучно доберешься до Камаара.

– Я предпочел бы Тол-Хонет. Толнедрийские тюрьмы вовсе не так уж плохи.

Шелк на прощание улыбнулся сендарийцу, и, поворотив коней, они с Гарионом галопом поскакали за остальными.

Тем же вечером они перешли вброд реку Хтаку в нескольких лигах от побережья. С наступлением сумерек дождь постепенно прекратился, хотя небо оставалось облачным. Вдали темнела зубчатая стена деревьев – здесь и начинался Великий Южный лес. Опушка его была совсем близко.

– Ну что, рискнем? – спросил Шелк.

– Нет, спешить мы не будем, – решил Бельгарат. – Я немного озабочен тем, что наговорил тебе тот парень. Не уверен, что нам нужны сюрпризы – особенно в темноте.

– Вниз по течению есть небольшая ивовая рощица. – Дарник указал на довольно обширные заросли ивняка на самом речном берегу в полумиле к югу. – Мы с Тофом можем поставить там палатки.

– Хорошо, – согласно кивнул Бельгарат.

– А далеко ли отсюда до Верката, дедушка? – спросил Гарион, когда они направились к полноводной после дождя реке и чахлому ивняку.

– Если верить карте, ближайшее к острову побережье примерно лигах в пятидесяти на юго-восток отсюда. Там нам придется отыскать какое-нибудь судно.

Гарион вздохнул.

– Не унывай, – утешил его Бельгарат. – Мы движемся куда быстрее, чем я ожидал, к тому же Зандрамас не может убегать от нас вечно. Земной шар – это всего лишь земной шар, и он не бесконечен. Рано или поздно мы настигнем ее.

Пока Дарник и Тоф натягивали палатки, Гарион и Эрионд бродили в зарослях, отыскивая дрова для костра. Найти что-то подходящее оказалось неожиданно нелегким делом, и, проплутав в течение часа, они собрали лишь жалкую охапку каких-то прутиков и веточек, чудом оставшихся сухими после долгого дождя. Всего этого хватило разве что развести огонь под кухонной жаровней Польгары. Когда она начала колдовать над жаровней, готовя на ужин бобы с олениной, Гарион заметил, что Сади бродит между палаток, как-то уж очень пристально вглядываясь в траву.

– Это не смешно, дорогая, – сурово приговаривал он. – А ну-ка выходи! Выходи сию же минуту?

– Что стряслось? – спросил Дарник.

– Зит нет в кувшинчике, – ответил Сади, не прерывая поисков.

Дарник поспешно поднялся, пожалуй, даже чересчур поспешно.

– Ты уверен?

– Она находит забавным играть со мной в прятки. А ну-ка иди сюда, иди немедленно, непослушная ты змея!

– Пожалуй, не стоит говорить об этом Шелку, – дружески посоветовал евнуху Бельгарат. – Он ударится в истерику сразу, как только обнаружит, что змея ползает неведомо где. – Старик осмотрелся. – А кстати, где он?

– Они с Лизелль пошли прогуляться, – ответил Эрионд.

– В такую погоду? Кругом же такая сырость! Нет, в самом деле, он меня порой удивляет.

Сенедра присела на бревнышко подле Гариона. Он обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Она нежно прильнула к нему и вздохнула.

– Я все думаю, что сейчас делает Гэран.

– Наверняка спит.

– Он так хорош, так мил, когда спит. – И, снова вздохнув, она прикрыла глаза.

Откуда-то из зарослей вдруг послышался треск, а через мгновение как ошпаренный выскочил Шелк. Глаза у него были совершенно круглые, а лицо смертельно бледное.

– Что случилось? – воскликнул Дарник.

– У нее змея в корсаже! – выпалил драсниец.

– У кого?

– У Лизелль!

Польгара с большой ложкой в руке обернулась и оценивающе оглядела трясущегося принца. Бровь ее медленно поползла вверх.

– Скажите, принц Хелдар, – ледяным тоном произнесла она, – а что вам-то понадобилось в корсаже графини Лизелль?

Шелк мужественно силился выдержать ее взгляд, но хватило его не более чем на минуту – и он начал мучительно краснеть.

– А-а, – протянула Польгара, – понимаю. – И вновь занялась варевом.

Уже перевалило за полночь, когда Гарион внезапно проснулся, недоумевая, что именно разбудило его. Он медленно приподнялся, стараясь не потревожить спящую Сенедру, и раздвинул полог палатки. От реки поднимался густой туман, и Гарион не увидел ничего, кроме густой молочной белизны. Он затаил дыхание, чутким ухом ловя ночные звуки.

И вот откуда-то из тумана донеслось еле слышное позвякивание. Гарион тотчас же узнал этот звук: где-то неподалеку проезжал всадник, одетый в стальную кольчугу, а может быть, и не один. Гарион нашарил в темноте свой верный меч.

– И все же, я считаю, ты должен рассказать нам, что нашел в доме, прежде чем подпалить его, – раздался издалека голос с характерным маллорейским выговором.

Всадники были еще далеко, но звуки в ночи разносятся на большие расстояния, поэтому Гарион отчетливо слышал каждое слово.

– Да сущие мелочи, капрал, – уклончиво ответил другой маллореец. – То да се, всего помаленьку.

– Тебе следует поделиться с нами. В конце концов, мы же держимся друг за дружку. Один за всех, все за одного.

– Эта мысль, вот ведь странно, пришла вам в голову лишь тогда, когда выяснилось, что мне посчастливилось кое-какое барахлишко прибрать к рукам? Хотите свою долю награбленного? Надо было раньше думать. Трудно, что ли, было пошуровать по дому? А вы предпочли получить удовольствие – казнить пленников.

– Мы на войне, – торжественно проговорил капрал. – Наш долг – уничтожать врага.

– Долг! – саркастически хмыкнул его собеседник. – Мы всего лишь дезертиры, капрал. И в долгу лишь перед самими собой. Хотите рубить этих земледельцев – пожалуйста, не стану мешать. Сам же я предпочитаю запастись кое-чем впрок, чтобы было на что жить после отставки.

Гарион осторожно выбрался из палатки. Ощущая полнейшее спокойствие, словно все чувства его в одночасье умерли, он поднялся и бесшумно направился туда, где лежали тюки, и принялся шарить в одном из них, покуда не нащупал холодную сталь. Потом с величайшей осторожностью, стараясь действовать беззвучно, надел тяжелую кольчугу.

Тоф стоял в дозоре около лошадей – его огромная фигура отчетливо вырисовывалась в тумане.

– Мне надо кое-что уладить, – тихо прошептал Гарион на ухо немому великану.

Тоф серьезно поглядел на него и кивнул. Потом отвязал коня, под уздцы подвел его к Гариону, затем огромной своей ладонью дружески стиснул плечо друга и бесшумно отступил.

Гарион не хотел давать маллорейским дезертирам времени уйти далеко и затеряться в тумане, поэтому он вскочил на неседланного коня и тотчас же выехал из рощицы.

Похоже было, что мирно беседующие дезертиры направляются прямо к лесу, и Гарион тихо ехал за ними след в след, прислушиваясь к звукам, доносящимся из тумана и напрягая свое шестое чувство.

Проехав с милю, он услышал вдруг резкий и пронзительный смех – звук шел откуда-то спереди и немного слева.