Текст книги "Властелин мургов"

Автор книги: Дэвид Эддингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– Нет, если мне и дальше удастся избегать встреч с нею, – возразил Шелк. – В Стране мургов женщины редко бывают в мужском обществе – и особенно среди чужестранцев, – посему полагаю, что мы с нею вряд ли будем то и дело натыкаться друг на друга в течение этих нескольких дней. Вот Оскатат – другое дело. Будучи здесь, я и с ним встречался.

– Полагаю, что по мере возможности тебе не следует покидать этих апартаментов, – сказал старик. – Поживи спокойно – хотя бы для разнообразия.

– Ну-ну, Бельгарат, – примирительно улыбнулся Шелк, – что ты такое говоришь?

– А король Ургит всегда был таким? – спросил Дарник у Сади. – Похоже, он... ну, скажем, большой шутник. Да, думаю, это подходящее слово. А я-то думал, что мурги даже улыбаться не умеют.

– Он весьма непрост, – ответил Сади.

– А давно ты его знаешь?

– Когда он был помоложе, то частенько наведывался в Стисс-Тор – обычно по делам отца. Полагаю, он хватался за любую соломинку, чтобы вырваться из Рэк-Госку. Они с Салмиссрой прекрасно ладили. Разумеется, до того, как Польгара превратила ее в змею. – Евнух рассеянно потер ладонью бритую голову. – Он не такой уж могущественный король, – отметил Сади. – Детство, проведенное во дворце Таур-Ургаса, сделало его застенчивым и робким, и он всячески избегает какой бы то ни было конфронтации. Его цель – выжить любой ценой. Всю свою жизнь он только и делал, что пытался уцелеть, ему вечно приходилось быть начеку, а это накладывает на характер определенный отпечаток.

– Завтра ты снова будешь говорить с ним, – сказал Бельгарат. – Посмотрим, удастся ли тебе выведать у него какую-нибудь ценную информацию о корабле, который он собирается нам предоставить. Я намерен добраться до острова Веркат до наступления зимних холодов, а некоторые из нас своими выходками могут привлечь нежелательное внимание, если мы тут задержимся чересчур долго. – И старик многозначительно взглянул в сторону Эрионда.

– Но я ни в чем не виноват, Бельгарат, – смущенно запротестовал юноша. – Мне не понравилось это пламя в святилище – вот и все.

– Потрудись в дальнейшем управлять своими настроениями, Эрионд, – саркастически заметил старик. – Не следует пока отвлекаться на борьбу за справедливость.

– Я постараюсь, Бельгарат.

– Буду тебе весьма признателен.

На следующее утро сенешаль Оскатат проводил путников на аудиенцию к королю Ургиту – на сей раз в покои, ярко освященные свечами и куда менее просторные, чем претенциозный Тронный зал. Гарион подметил, что Шелк усердно прикрывал лицо капюшоном, покуда сенешаль находился в их комнате. Во время аудиенции Ургит и Сади вполголоса беседовали, а остальные праздно сидели на стульях, стоящих вдоль стены.

– Это был первый по-настоящему серьезный знак того, что у моего отца наступает помутнение рассудка, – говорил король мургов. Он снова был одет в пурпурный камзол и трико, и сидел в кресле, развалясь и вытянув ноги. – Ему ни с того ни с сего взбрело на ум сделаться королем королей Ангарака. Я же считаю, что надоумил его Ктучик – единственно с целью взбесить Урвона. Но как бы там ни было, – продолжал король, рассеянно вертя на пальце массивный золотой перстень, – всем генералам, вместе взятым, понадобилось немало времени и сил, чтобы убедить моего маньяка-отца в том, что армия Закета как минимум раз в пять превосходит численностью его войско и что Закет может в любой момент раздавить его, словно клопа. Ну а когда справедливость их слов дошла наконец до него, он совершенно потерял человеческий облик.

– Как это? – спросил Сади.

Ургит улыбнулся.

– Он бросился ничком на пол и принялся грызть ковер. Немного успокоившись, отец замыслил хитрость. Он наводнил Маллорею тайными агентами мургов, а мурги, по-моему, самые что ни на есть бездарные шпионы. Но ближе к делу. Закету было в то время лет девятнадцать, и он страстно влюбился в одну Мельсенскую девушку. Ее семья по уши увязла в долгах, и агенты отца, выкупив все их долговые расписки, принялись вовсю давить на бедняг. Блестящий план, родившийся в воспаленном мозгу моего отца, состоял в следующем: девушка должна была распалить и без того пылающего страстью юного Закета, стать его женой и при первой же возможности вонзить кинжал меж августейших ребер. Однако один из мельсенцев, которого наши хитроумные мурги-шпионы наняли себе в помощь, прознав обо всем, тотчас же побежал к Закету и поведал ему о коварных планах врага. Девушку и ее близких тотчас же предали смерти.

– Что за печальная повесть, – вздохнул Сади.

– Это еще цветочки. Нескольких шпионов-мургов "уговорили" рассказать обо всем начистоту – ведь, ты сам знаешь, маллорейцы славятся своим умением уговаривать, – и Закет к своему ужасу узнал, что девушка ровным счетом ничего не знала о планах моего отца. Пораженный в самое сердце, он заперся в покоях Мал-зэтского дворца на целый месяц. Двери закрылись за милым и открытым молодым человеком, обещавшим стать одним из величайших маллорейских императоров, а вышло из добровольного заточения хладнокровное чудовище. Он приказал изловить всех мургов в пределах Маллореи – включая, кстати, некоторых родственников моего отца – и потом развлекался тем, что отсылал их по кусочкам в роскошных ларцах в Рэк-Госку, сопровождая свои дары оскорбительными письмами.

– Но разве эти двое не скрестили потом мечи в великой битве при Тул-Марду?

Ургит расхохотался.

– Это широко распространенное заблуждение, Сади. На самом же деле по несчастью армия августейшей принцессы Сенедры угодила как раз между молотом и наковальней, то бишь оказалась между двумя противоборствующими ангараканскими монархами. А им не было ровным счетом никакого дела ни до нее, ни до несчастного населения. Они руководствовались единственным желанием – уничтожить друг друга. Когда же мой чокнутый отец в безумии своем вызвал на единоборство могущественного Хо-Хэга из Алгарии, тот преподал ему блестящий урок владения холодным оружием. – Ургит задумчиво поглядел в огонь. – Не могу отделаться от мысли, что все же должен послать Хо-Хэгу что-нибудь в знак признательности.

– Простите, ваше величество, – нахмурился Сади. – Но я не совсем понимаю... Каль Закет повздорил с вашим отцом, но вот Таур-Ургас мертв, а...

– Да уж, мертвее не бывает, – согласился Ургит. – Я своей рукой перерезал ему глотку, прежде чем предать тело земле, – для верности. Полагаю, Каль Закет терзается по сей день оттого, что ему не удалось своими руками прикончить отца. И вот теперь, думаю, он мечтает добраться до меня. – Король встал и принялся угрюмо прохаживаться взад-вперед по комнате. – Я множество раз делал попытки к примирению, посылал к нему гонцов, но он всякий раз отсылал мне назад отрубленные головы моих посланников. – Король вдруг остановился. – Знаешь, может быть, я чересчур поспешил, стремясь завладеть троном? У меня было десяток братьев – все родные сыновья Таур-Ургаса. Если бы я некоторым из них сохранил жизнь, то впоследствии мог бы выдать их ненасытному Закету. Возможно, когда он пресытился бы кровью отпрысков Ургаса, то утратил бы к ней вкус?

Двери распахнулись, и на пороге возник дородный мург с замысловатой золотой цепью на шее.

– Необходима ваша подпись вот здесь, – грубо бросил он Ургиту, ткнув королю под нос свиток пергамента.

– Что это, генерал Крадак? – кротко вопросил Ургит.

Лицо офицера потемнело.

– Ну-ну, – примирительно забормотал король, – не стоит так волноваться.

Король с пергаментом в руках подошел к столику, на котором стояла серебряная чернильница и лежало гусиное перо. Он обмакнул перо в чернила, нацарапал на документе свое имя и вернул пергамент генералу.

– Благодарю вас, ваше величество, – бесстрастно сказал генерал Крадак, повернулся на каблуках и направился прочь.

– Один из отцовских генералов, – с кислой миной объяснил Ургит Сади. – Все они обращаются со мною одинаково. – Король вновь заметался по комнате, то и дело спотыкаясь о ковры. – Что известно тебе о короле Бельгарионе, Сади? – внезапно спросил он.

Евнух пожал плечами.

– Ну, я встречался с ним раз или два.

– Ты сказал, что почти все твои слуги – алорийцы?

– Да, причем они заслуживают доверия и совершенно незаменимы в случае неожиданных стычек с противником.

Король мургов поглядел на Бельгарата, который мирно клевал носом, сидя на стуле.

– Ты, старик! Встречался ты когда-нибудь с Бельгарионом из Ривы?

– Да, и не единожды, – спокойно ответил Бельгарат.

– И что он за человек?

– Искренний, и делает все от него зависящее, чтобы быть добрым королем.

– А насколько он могущественен?

– Ну, его поддерживает весь Алорийский Совет, к тому же он законный Повелитель Запада, хотя толнедрийцы все равно гнут свою линию, а арендийцы предпочитают сражаться друг с другом.

– Я не это имел в виду. Насколько силен он в волшебстве?

– Почему вы спрашиваете об этом именно меня, ваше величество? Неужто я похож на человека, знающего толк в такого рода вещах? Да, ему удалось сразить Торака – и, полагаю, для этого пришлось порядком потрудиться.

– А как насчет Бельгарата? Существует ли он на самом деле или это всего лишь миф?

– Нет, не миф, Бельгарат существует.

– И ему на самом деле семь тысяч лет от роду?

– Да, семь тысяч или около того, – ответил Бельгарат. – Плюс-минус несколько веков.

– А его дочь Польгара?

– Она также совершенно реальная персона.

– И ей тоже несколько тысяч лет?

– Да вроде того. Я мог бы поинтересоваться, если бы знал, что мне это понадобится, хотя приличный мужчина не спрашивает женщину о ее возрасте.

Ургит рассмеялся. Смех у него получился короткий, страшноватый, какой-то лающий.

– Понятия "приличный мужчина" и "мург" совершенно несовместимы, друг мой. Как ты полагаешь, Бельгарион примет моих послов, если я надумаю отослать их в Риву?

– В настоящий момент короля нет в стране, – правдиво ответил Бельгарат.

– Не слышал об этом.

– Он покидает пределы страны время от времени. Частенько ему наскучивают придворные церемонии, и он уезжает просто проветриться.

– Как же это ему удается? Как может король просто вот так взять да уехать?

– Но кто посмеет оспорить решение короля?

Ургит принялся нервно грызть ноготь.

– Даже если дагашу Кабаху удастся умертвить Закета, все равно рано или поздно маллорейская армия окажется у моего порога. И если я хочу окончательно избавиться от заклятого врага, мне нужен могущественный союзник. – Он снова заметался по комнате. – Кстати, если мне посчастливится договориться с Бельгарионом, то, возможно, удастся вырваться из цепких лап Агахака, который крепко держит меня за горло. Как думаешь, ривский король выслушает мои предложения?

– Полагаю, лучше отыскать Бельгариона и поинтересоваться у него лично.

Двери снова распахнулись, и вошла королева-мать, сопровождаемая юной Пралой.

– Доброе утро, матушка, – приветствовал ее Ургит. – Почему ты бродишь по этому сумасшедшему дому?

– Ургит, – сказала королева, – ты сильно выиграл бы, если б прекратил превращать все в шутку.

– Для меня это единственное средство стойко переносить лишения, – беспечно ответил король. – Я проигрываю войну, половина подданных готова предать меня и выслать мою голову на тарелочке в дар Закету, скоро я потеряю рассудок, и в довершение всего у меня, похоже, вот-вот вскочит чирей на шее. На свете так мало вещей, над которыми можно посмеяться, матушка, так позволь мне пошутить вволю, покуда я на это еще способен.

– Почему ты упорно настаиваешь на том, что непременно сойдешь с ума?

– Все мужчины в семействе Урга в течение последних пяти сотен лет теряли рассудок, не дожив до пятидесяти лет, – напомнил матери Ургит. – Кстати, это одна из причин, почему мы становимся такими хорошими королями. Никто, находясь в здравом уме, не захотел бы заполучить трон Хтол-Мургоса. Ты о чем-то хотела побеседовать со мною, матушка? Или просто ощутила потребность насладиться моим приятным обществом?

Королева оглядела присутствующих.

– Кто из вас, благородные господа, муж миниатюрной рыжеволосой женщины?

Гарион стремительно вскочил.

– Она здорова?

– Женщина по имени Польгара – та, с седой прядью над бровью, – сказала, что вы тотчас же должны прийти. Молодая госпожа пребывает в некотором расстройстве.

Гарион поспешил вслед за королевой-матерью к выходу. Подле самых дверей она помешкала и взглянула на Шелка, который натянул капюшон тотчас же, как только она вошла.

– Почему бы вам не сопроводить вашего друга? – спросила она. – Хотя бы для виду?

Они покинули комнату и, пройдя через аляповатый коридор, вскоре очутились возле дверей темного дерева, которые охраняли двое вооруженных стражников в кольчугах. Один из них распахнул дверь с почтительным поклоном, и Тамазина вошла в свои покои. За нею последовали Гарион и Шелк. Покои королевы-матери были отделаны со вкусом, не в пример прочим помещениям дворца Дроим, отличавшимся варварской роскошью. Стены тут были чисто выбелены, а украшения очень просты и вместе с тем изящны. Польгара сидела на низеньком диване, держа в объятиях рыдающую Сенедру. Чуть поодаль стояла Бархотка.

"С нею все в порядке?" – быстро спросили пальцы Гариона.

"Не думаю, что это так уж серьезно, – ответили руки Польгары. – Простой нервный срыв, но я не хочу, чтобы подобные приступы депрессии продолжались подолгу. Она все еще не вполне оправилась от меланхолии. Может быть, тебе удастся ее утешить".

Гарион подошел, опустился на колени и ласково обнял Сенедру. Она прильнула к его груди, безутешно плача.

– Молодая госпожа часто страдает подобными приступами, Польгара? – поинтересовалась Тамазина, когда обе они удобно устроились у камина, в котором весело плясало пламя.

– Это с нею изредка случается, Тамазина, – ответила Польгара. – В ее семье недавно произошла трагедия, и время от времени у бедняжки сдают нервы.

– А-а. Позвольте предложить вам чашку чаю, Польгара. Я люблю чаевничать по утрам, это так успокаивает, – сказала мать Ургита.

– Конечно. Благодарю вас, Тамазина. Чай придется как нельзя более кстати.

Рыдания Сенедры мало-помалу смолкли, но юная женщина все еще судорожно прижималась к груди Гариона. Но вот она подняла голову и утерла слезы.

– Мне так стыдно, – извиняющимся тоном сказала она. – Уж не знаю, что на меня нашло.

– Ничего страшного, дорогая, – прошептал Гарион, все еще обнимая ее за плечи.

Сенедра прижала к заплаканным глазам тонкий платочек.

– Должно быть, у меня ужасный вид. – Она прерывисто вздохнула.

– Умеренно ужасный, – с улыбкой согласился Гарион.

– Я уже предупреждала тебя, дорогая, что ты никогда не должна плакать при людях, – напомнила ей Польгара. – У рыжеволосых женщин слишком нежная кожа, и от слез она мгновенно покрывается пятнами.

Сенедра улыбнулась дрожащими губами и поднялась.

– Мне, наверно, следует пойти умыться. А потом, если позволите, я ненадолго прилягу. – И, повернувшись к Гариону, сказала просто: – Спасибо, что пришел.

– В любое время к твоим услугам, – ответил он.

– Почему бы тебе не проводить гостью, Прала? – предложила Тамазина.

– Охотно, – сказала тоненькая принцесса, поднимаясь на ноги.

Шелк нервно переминался с ноги на ногу подле самых дверей, старательно натягивая на лицо капюшон и все ниже опуская голову.

– Ах, да полно вам, принц Хелдар! – воскликнула королева-мать, как только Сенедра вышла, сопровождаемая Пралой. – Я узнала вас еще вчера вечером, так что не трудитесь прятать лицо.

Шелк тяжело вздохнул и откинул с лица капюшон.

– Этого-то я и боялся, – вздохнул он.

– Капюшон все равно бессилен скрыть самую заметную часть вашего лица, – заявила Тамазина.

– И что же это за часть такая, госпожа?

– Ваш нос, Хелдар, ваш длинный острый нос который всюду появляется значительно раньше, чем его обладатель.

– Но это же такой благородный нос, госпожа, – смущенно улыбнулась Бархотка. – Без него принц не был бы столь замечательным человеком.

– А вам он, видимо, не по нраву? – спросил Шелк у Тамазины.

– Но ведь все равно ничего нельзя поделать, принц Хелдар, – сказала королева-мать. – Итак, сколько же лет прошло с тех пор, как вы покинули Рэк-Госку, преследуемые по пятам доброй половиной армии мургов?

– Лет пятнадцать – двадцать, госпожа, – ответил Шелк, подходя ближе к огню.

– Я опечалилась, узнав, что вы отбыли, – ответила королева. – Вы, разумеется, не отличаетесь приятной наружностью, но речь ваша в высшей степени забавна, а в доме Таур-Ургаса было так мало забав.

– Насколько я понимаю, вы не намереваетесь раскрывать мое инкогнито, по крайней мере, широко объявить о том, кто я на самом деле?

– Это не моя забота, Хелдар, – пожала плечами Тамазина. – В Стране мургов не принято, чтобы женщины вмешивались в дела мужчин. За долгие века мы пришли к выводу, что это много безопаснее.

– Но вы не рассердились, госпожа? – спросил Гарион. – Я имею в виду... Понимаете, я слышал, что, будучи во дворце Дроим, принц Хелдар по неосторожности убил старшего сына Таур-Ургаса. Не оскорблены ли вы его присутствием здесь?

– Это меня никоим образом не касается, – ответила королева. – Тот, кого убил Хелдар, был ребенком первой супруги Таур-Ургаса – отвратной беззубой карги родом из дома Горута, которая кичилась тем, что произвела на свет наследника престола. Она беспрестанно повторяла, что, как только ее сынок воссядет на трон, она прикажет всех нас удавить без пощады.

– Мне необыкновенно отрадно слышать, что вы не испытывали сердечной симпатии к этому молодому человеку, – сказал Шелк.

– Симпатии? Да он был сущим чудищем – как и его отец. В детстве, еще совсем маленьким, он развлекался, швыряя крошечных щенят в кипяток. В мире без него стало легче дышать.

Шелк приосанился.

– Я всегда с радостью выполняю подобные почетные миссии, – объявил он торжественно. – Полагаю, это долг настоящего мужчины.

– А мне казалось, ты говорил, будто эта смерть была случайной, – обронил Гарион.

– Ну, вроде того. Вот как было дело: я намеревался пырнуть его в живот – это, конечно, больно, но обычно не смертельно, – но он толкнул меня под локоть, когда я занес руку для удара, и кинжал вонзился ему прямо в сердце.

– Ай-ай-ай, – тихо промолвила Тамазина. – Все-таки на вашем месте я была бы осмотрительнее, находясь здесь, – разумеется, я не собираюсь выдавать вас, но вот сенешаль Оскатат, который тоже узнает вас, если увидит, может счесть своим долгом это сделать.

– Я все понял, госпожа. Постараюсь по возможности избегать этого человека.

– А теперь расскажите, принц Хелдар, как поживает ваш отец?

Шелк вздохнул.

– К несчастью, его нет в живых. Его не стало несколько лет тому назад. Все произошло внезапно.

Случилось так, что именно в этот момент Гарион смотрел королеве-матери прямо в лицо и заметил гримасу горя, исказившую черты прекрасного лица. Но женщина мгновенно овладела собой, и лишь в глубине ее глаз застыла печаль.

– Ах, – негромко вырвалось у нее, – я так сожалею, Хелдар, сожалею куда больше, чем вы можете себе вообразить. Ваш отец был замечательным человеком. Те месяцы, что он провел в Рэк-Госку, останутся одним из самых счастливых в моей жизни.

В смущении Гарион отвел глаза, и взгляд его упал на Бархотку, которая явно о чем-то усиленно размышляла. Женщина взглянула Гариону прямо в глаза, и во взгляде ее ясно читался немой вопрос.

Глава 14

Рассвет следующего дня был прозрачен и холоден. Гарион стоял у окна, глядя на плоские крыши Рэк-Урги. Низенькие квадратные домики напоминали ему сейчас овечек, испуганно сбившихся в стадо под кровожадными взорами двух волков: варварского дворца Дроим в одном конце города и черного храма Торака – в другом. Дым из сотен каминных труб поднимался прямо в небо в безветренном воздухе.

– Невеселое местечко, правда? – сказал Шелк, входя в комнату.

Темно-зеленое одеяние свое он беспечно перекинул через плечо.

Гарион кивнул.

– Похоже, здешние строители вовсю расстарались, чтобы сделать этот город как можно безобразнее.

– Таков уж образ мыслей мургов, а этот город – всего-навсего его зеркальное отражение. Кстати, Ургит вновь хочет нас видеть. – Маленький человечек заметил вопросительный взгляд Гариона и пояснил:

– Не думаю, что у него какое-то важное дело к нам, просто хочет поболтать. Совершенно ясно, что беседы с мургами быстро ему прискучили.

Вслед за стражниками, облаченными в кольчуги, они прошли через длинную анфиладу варварски изукрашенных залов и вскоре оказались в тех же покоях, где беседовали с Ургитом накануне. Короля они нашли в кресле у камина – он сидел, поджав под себя одну ногу и держа в руке недоеденную цыплячью ножку.

– Доброе утро, господа, – приветствовал он вошедших. – Прошу садиться. – Король огрызком цыплячьей ножки указал на ряд стульев, стоящих у стены. – И прошу без пустых формальностей. – Он взглянул в сторону Сади и спросил: – Хорошо ли тебе спалось?

– Под утро я немного озяб, ваше величество.

– Это все дурацкая конструкция дворца. К тому же в стенах кое-где такие трещины, что через них можно пропихнуть лошадь. А зимой в коридорах гуляет вьюга.. – Король вздохнул. – Вы хоть понимаете, что сейчас в Тол-Хонете весна? – Он снова вздохнул, потом глянул на Бельгарата, который не таясь улыбался, глядя на короля. – Я сказал что-то смешное, старик?

– Да нет. Я просто вспомнил кое-что забавное. – Бельгарат приблизился к камину с потрескивающими поленьями и протянул к яркому пламени озябшие руки. – Как продвигается подготовка корабля?

– Полагаю, он будет готов не ранее завтрашнего утра, но и не позднее, – ответил Ургит. – Зима на носу, а море у оконечности полуострова Урги уж никак нельзя назвать спокойным, даже в самое благоприятное для мореплавания время года, – вот я и приказал корабельным плотникам потрудиться на славу. – Король подался вперед и с размаху бросил цыплячью ножку в огонь. – Опять пережарено. Всякий раз мне подают то горелое, то совсем сырое мясо! – И, пристально взглянув на Бельгарата, заявил: – Знаешь, ты заинтриговал меня, старик. Ты совершенно не похож на тех, кто делает карьеру, нанимаясь в услужение к найсанским работорговцам.

– Внешность бывает обманчива, – уклончиво ответил Бельгарат. – Вот вы тоже с первого взгляда не очень походите на короля, но ведь корону носите по праву, не так ли?

Ургит стянул с головы свою железную зубчатую корону, с отвращением оглядел ее и протянул Бельгарату.

– Хочешь надеть? Уверен, ты будешь куда больше похож на короля, к тому же я с превеликим удовольствием отделаюсь от этой штуки, особенно если принять во внимание тот факт, что Каль Закет отчаянно желает содрать ее с меня вместе с моей бедной головой. – Король безразлично уронил корону на пол, она тихонько звякнула. – Но давайте вернемся к тому, о чем мы говорили вчера. Ты сказал мне, что знаком с Бельгарионом.

Бельгарат кивнул.

– И сколь близко?

– А насколько близко вообще может один человек узнать другого?

– Ты уходишь от ответа.

– Но тем не менее я говорю чистую правду.

Ургит оставил бесплодные попытки добиться от старика прямого ответа и спросил:

– Как, по-твоему, отреагирует Бельгарион на мое предложение заключить с ним союз и сообща изгнать маллорейцев с континента? Уверен, их присутствие здесь раздражает его не меньше, чем меня.

– Шансы на успех весьма невелики, – ответил Бельгарат. – Возможно, тебе и удастся убедить Бельгариона, но прочие алорийские монархи скорее всего будут против.

– Они достигли взаимовыгодного соглашения с Дростой, ты это имеешь в виду?

– Соглашение существовало между Родаром и Дростой. А дружба драснийцев с надракийцами всегда может дать трещину. Если тебе кого-то и следует убеждать вступить в союз – так это Хо-Хэга, а Хо-Хэг никогда не испытывал к мургам сердечного расположения.

– Мне нужны союзники, старичок, а не эти избитые истины. Послушай, а что, если я пошлю весточку Бельгарату?

– И что ты хочешь ему сообщить?

– Постараюсь убедить его в том, что Закет представляет куда большую опасность для королевств Запада, нежели я. Может быть, он сумеет заставить алорийцев прислушаться к голосу разума.

– Не думаю, что тебе повезет. – Старик глядел на пляшущие языки пламени, отсветы которого играли на его серебряной бороде. – Ты должен понять, что Бельгарат существует вне мира обыкновенных людей. Он обитает в мире первопричин и первозданных сил. Скорее всего он воспринимает Каль Закета всего-навсего как ничтожную песчинку.

– У, зубы Торака! – выбранился Ургит. – Так где же взять войска, которые мне до зарезу необходимы?

– Но ведь существуют же наемники, – произнec Шелк, неотрывно глядя в окно.

– Что?

– Отомкните свои сундуки и извлеките оттуда знаменитое красное ангараканское золото. Затем пошлите в королевства Запада весточку, что нуждаетесь в добрых воинах, которым щедро заплатите. И вскоре отбою не будет от добровольцев.

– Я предпочитаю тех, кто воюет за родину – или за веру, – сухо ответил Ургит.

Шелк обернулся – слова короля его явно позабавили.

– Я заметил, что многие короли предпочитают именно таких солдат. Это к тому же не столь обременительно для казны. Но поверьте мне, ваше величество, верность идеалам может ослабевать, тогда как верность деньгам остается неизменной. Вот почему наемники – это всегда самые лучшие солдаты.

– Какой ты циник, – укоризненно произнес Ургит.

Шелк отрицательно помотал головой.

– Отнюдь, ваше величество. Я реалист.

Потом он подошел к Сади и прошептал что-то ему на ухо. Евнух кивнул, и маленький драсниец с крысиным личиком тихонько выскользнул из комнаты.

Ургит удивленно вздернул бровь.

– Он пошел собирать наши вещи, ваше величество, – объяснил Сади. – Если мы отплываем завтра поутру, то уже пора начинать сборы.

Ургит и Сади проговорили еще около четверти часа, прежде чем снова распахнулись двери и вошла Тамазина, сопровождаемая Польгарой и остальными женщинами.

– С добрым утром, матушка, – приветствовал ее Ургит. – Хорошо ли ты почивала?

– Сносно, благодарю. – Королева критически оглядела сына. – Ургит, где твоя корона?

– Я снял ее – у меня от нее голова разболелась.

– Сейчас же надень!

– А зачем?

– Ургит, внешность у тебя не очень-то королевская. Ты тощий коротышка, да и лицом смахиваешь на куницу. Мурги не отличаются острым умом, и если, ты не будешь носить корону, не снимая ее ни на минуту, они легко позабудут, кто ты на самом деле такой. Немедленно надень!

– Слушаюсь, матушка. – Ургит поднял с пола корону и нахлобучил ее себе на голову. – Так лучше?

– Ты надел ее набекрень, – сказала королева очень спокойным и таким знакомым тоном, что Гарион бросил на Польгару стремительный и изумленный взгляд. – Теперь ты похож на подгулявшего матроса.

Ургит расхохотался и поправил королевский венец.

Гарион внимательно глядел на Сенедру, тревожно ища на ее лице следы вчерашнего отчаяния, но она казалась спокойной, хотя и опечаленной, – не похоже, что приступ вскоре повторится. Сенедра всецело поглощена была разговором с принцессой Пралой, а девушка, безмерно очарованная маленькой королевой, завороженно ее слушала.

– А ты, Ургит, – спросила королева-мать, – хорошо ли спал?

– Я ведь никогда по-настоящему не сплю, матушка, и тебе это известно. Еще много лет тому назад я решил, что чуткий сон много предпочтительнее сна вечного.

Гариона терзали противоречивые чувства. Он всегда недолюбливал мургов.

Никогда не доверял им и даже опасался их. Но король Ургит совершенно не походил на мурга как внешне, так и по складу характера и ума. Он был порывист и непостоянен, а желчная ирония столь быстро сменялась у него глубочайшей печалью, что Гарион терялся в догадках, не зная, чего ожидать от короля в следующую минуту. Однако уже долгое время сам будучи королем, он прекрасно видел ошибки Ургита и ясно понимал, что это не могущественный правитель. Но несмотря ни на что, Гарион испытывал странную симпатию к этому человечку, который пытался взвалить на свои плечи непосильное для него бремя власти, и оттого искренне сочувствовал ему. Причем сочувствовал и симпатизировал он Ургиту, сам того не желая, считая подобные эмоции в высшей степени неуместными и нелепыми. Гарион поднялся со стула и отошел в дальний конец комнаты, притворившись, будто любуется видом из окна, – единственно ради того, чтобы не слышать изящных королевских острот. Он мучительно желал как можно скорее очутиться на палубе корабля и уплыть прочь как можно дальше от этого безобразного города и этого слабовольного пугливого человечка, который, возможно, и был неплохим парнем, но тем не менее оставался его врагом.

– Что стряслось, Гарион? – тихо спросила Польгара, подходя к нему сзади.

– Думаю, простое нетерпение, тетушка Пол. Я мысленно уже в пути.

– Как и все мы, дорогой. Но нам придется пoтерпеть еще как минимум день.

– С чего это он к нам привязался?

– Кто – он?

– Ургит. Меня не волнуют его проблемы, так почему мы должны терпеливо сидеть тут и выслушивать все время его слезные жалобы?

– Потому что он отчаянно одинок, Гарион.

– Все короли одиноки. Это проклятие короны. Большинство из нас, однако, со временем учатся стойко его сносить. Мы же не сидим, распустив слюни.

– Это жестоко, Гарион, – резко прервала его Польгара, – и недостойно тебя.

– Что вы все нашли в этом дохлом королишке с хорошо подвешенным языком?

– Дело скорее всего в том, что мы впервые за множество лет встретили человекообразного мурга. Именно потому, что он таков, каков есть, у нас зародилась надежда: возможно, алорийцы и мурги в один прекрасный день научатся разрешать конфликты, не прибегая к кровопролитию.

Гарион продолжал глядеть в окно, но щеки его медленно заливал румянец.

– Я веду себя как мальчишка, правда? – виновато пробормотал он.

– Да, дорогой, именно так. Ты не можешь освободиться от предубеждений. Простые смертные себе такое позволяют, но короли – никогда. Подойди к нему, Гарион, и наблюдай за ним как можно пристальнее. Не упускай возможности получше узнать его. Возможно, настанет время, когда это знание тебе очень пригодится.

– Хорошо, тетушка Пол, – покорно вздохнул Гарион.

Около полудня в покои вошел Оскатат.

– Ваше величество, – объявил он скрипучим голосом, – Агахак, иерарх Рэк-Урги, покорнейше просит у вас аудиенции.

– Пусть он войдет, Оскатат; – обреченно произнес Ургит и, повернувшись к матери, прибавил: – Думаю, мне придется найти другое местечко, поукромнее. Почти всем и каждому известно, где меня искать.

– У меня есть изумительный чулан, Ургит, – ответила королева-мать, – теплый, сухой и темный. Можешь забиться туда, а сверху для верности накрыться одеялом. А мы время от времени будем носить тебе еду.

– Издеваешься, матушка?

– Нисколько, дорогой. Но нравится тебе это или нет, ты – король. Выбирай: либо ты будешь настоящим королем, либо останешься избалованным дитятей. Тебе решать, мой милый.

Гарион виновато взглянул на Польгару.