Текст книги "Смерть раньше смерти"
Автор книги: Деон Мейер
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
26
Он помчался в Стелленбош, так как уже опаздывал на встречу с доктором Анной Босхофф.
Управляющий подразделением Премьер–банка, который принял его в своем роскошном кабинете, выражал нетерпение. Грабитель плохо влияет на состояние дел, вредит имиджу банка. Сколько нежелательной огласки! Предложение разместить в филиалах банка полицейских в штатском ему не понравилось. А если полицейский спугнет грабителя? Грабитель, не дай бог, откроет стрельбу. Премьер–банк не желает подвергать опасности жизнь и здоровье клиентов и служащих!
Яуберт терпеливо разъяснял: сотрудники полиции прекрасно понимают, насколько велика степень риска. Они будут действовать крайне осторожно.
Управляющий возразил, что каждый вечер видит по телевизору результаты такой «осторожной» работы полиции.
Яуберт вздохнул, поднялся с места и обещал передать мнение управляющего журналистам на пресс–конференции.
Управляющий тоже вздохнул и попросил Яуберта присесть. Ему необходимо связаться с руководством.
Руководство, однако, тоже ничего не решало. Наконец договорились о внеочередном созыве совещания совета директоров, на котором они и обсудят, что делать. Яуберт извинился, объяснил, что торопится в Стелленбош. Он дал управляющему номер телефона доктора Босхофф. Пусть свяжутся с ним, как только примут какое–то решение.
Выбравшись на шоссе номер 2, он помчался с бешеной скоростью. По пути ни о чем не думал, только о том, как доехать целым и невредимым. После развязки с дорогой R–300 движение стало поспокойнее. Яуберту не хотелось вспоминать об интригах де Вита, о попытке отстранить его от дела, о совещании у окружного комиссара, об адреналине, хлынувшем в кровь, когда дело начало набирать обороты. Он не знал, оправдаются ли затраченные усилия. Завтра или послезавтра напряжение ослабеет. И он снова останется один, наедине с мыслями и воспоминаниями.
Он заставил себя подумать о предстоящей встрече. Что он скажет доктору Босхофф? «Обратиться к вам мне посоветовала мой психолог, красивая хрупкая женщина с печальными глазами; мне кажется, я в нее влюблен, потому что я рассказываю ей такие вещи, которыми не делился еще ни с кем. Например, об отце… А еще она первая за два года с лишним, с кем я могу поговорить, не боясь избыточного, наигранного сочувствия людей, которым на самом деле на меня наплевать. Вот почему я к вам обратился, доктор Босхофф».
Нет. Ему надо составить профиль убийцы. Не только для газетчиков, но и для себя самого. Невозможно гоняться за призраками. Он ищет определенное лицо. Лицо с расстройством психики, которое лишает жизни других людей.
Кабинет Анны Босхофф располагался в старом, отремонтированном доме с островерхой крышей. Перед домом, в ухоженном палисаднике, стояла табличка: «Кафедра криминалистики. Стелленбошский университет». Яуберт остановил машину, вылез. Вечер был теплый, безветренный. Он снял куртку и накинул ее на плечо. Поправил кожаную кобуру с Z–88 на поясе.
Впереди него по дорожке шли два студента. Они с любопытством оглядели патрульную машину, его и пистолет. Увидели, что он открывает калитку.
– Так и знал, что экзамен был очень трудный, – сказал один. – Посадите их!
Яуберт улыбнулся и поднялся на незастекленную веранду. Парадная дверь была открыта. Он потоптался на пороге и вошел. В холле никого не оказалось. Он увидел на дверях таблички с фамилиями. Зашагал по коридору. Почти в самом конце он увидел табличку с именем Анны Босхофф. Он просунул голову в приоткрытую дверь.
Она сидела перед компьютером, повернувшись к нему спиной. Он отметил короткие черные волосы, короче, чем у него. Увидел шею, плечо.
Хозяйка кабинета поняла, что кто–то вошел, и повернулась.
Высокий лоб, широко расставленные глаза, высокие, почти азиатские скулы, широкий, полный рот, крепкий подбородок. Доктор Босхофф оценивающе оглядела его с ног до головы. Глаза у нее были карие, лучистые.
– Я Матт Яуберт, – представился он, и ему отчего–то стало неловко.
– По телефону голос у вас как у старика, – заметила она, развернувшись в кресле.
Яуберт увидел, что фигура у нее крепкая. На ней было короткое платье. Он с трудом отвел взгляд от полных загорелых ног.
Когда хозяйка кабинета встала, оказалось, что она высокая – почти одного роста с ним.
– Давайте присядем, – предложила она и пошла к маленькому письменному столу, стоящему в углу просторного кабинета.
Яуберт невольно обратил внимание на ее крепкие, литые икры. Потом он обвел взглядом весь кабинет. Здесь было не прибрано. Повсюду груды книг. Маленький стеллаж у стола завален ими. К одной стене прислонен гоночный велосипед. Единственное кресло – то, в котором она сидела за компьютером. У другой стены, под окном, стояли коробки, набитые документами. Анна Босхофф повернулась и села на одну из коробок, вытянув перед собой длинные ноги. Рукой – Яуберт отметил отсутствие обручального кольца – она указала ему на другую коробку:
– Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.
Он передвинул пистолет поудобнее и сел.
– Значит, правду говорят о мужчинах с большими пистолетами?
Яуберт изумленно вытаращил глаза. Доктор улыбнулась полными красными губами.
– Я… м–м–м…
Боже, как она сексапильна!
– Замечательный ответ, – хихикнула доктор Босхофф.
– Ну, я…
– Что вам от меня нужно, Матт Яуберт?
– Я…
– Я имею в виду – в связи с расследованием?
– Да, мне…
– Статистические выкладки? Да, иногда они пригождаются. Помогают составить общее впечатление. Но это американский подход. У них неплохая раскрываемость массовых убийств. А мы движемся по их следам. Маленькая Америка – вот кто мы такие. Итак, повторяю, цифры иногда пригождаются. Знаете, на сколько вырос процент массовых убийств за последние двадцать лет? Рост показательный. Настоящее обвинение против западной цивилизации, Матт Яуберт. – Говоря, она смотрела на него – в глаза, сосредоточенно, словно просвечивала его.
– А…
– Опираясь на данные статистики, можно предположить, что ваш убийца – мужчина. Выходец из среднего класса, не молодой, не старый. Почему мужчина? Потому что большинство серийных убийц – мужчины. Они с трудом находят себе место в жизни, в своей среде. Часто воспринимают жизнь как тюрьму. Сейчас мы учим сыновей добиваться результата, быть лучше других, богатеть… Почему убийца – представитель среднего класса? Потому что большинство людей – выходцы из среднего класса. Разве не любопытно? В прежние века немногочисленные массовые убийцы были, как правило, родом из низов. Рабы, проститутки и подонки общества. В наше время убийцы – выходцы из среднего класса. Иногда они находятся на нижней границе среднего класса, как Чарлз Старквезер, иногда – на верхней границе, как Тед Банди. Биографии могут варьироваться. Знаете, сколько среди массовых убийц усыновленных детей? Кэллинджер. Бьянки. Эрл Нельсон. Много и незаконнорожденных. Некоторые психологи склонны полагать, что Тед Банди убивал, потому что знал о своей незаконнорожденности. Бэвид Берковитц был и усыновленным, и незаконнорожденным. Среди убийц также много сирот или детей из семей, живущих на пособие. Фиш. Кемпер. Олсон. Панцрам. Бонин. Они убивают, пытаясь закрепиться в обществе, найти свою нишу. Прискорбно, правда?
Он записывал. Так легче занять глаза и руки.
– Но знаете, Матт Яуберт, что мне не нравится в вашем случае? Орудие убийства и жертвы. Маузер слишком криклив. Слишком мужественный, я бы сказала. Игрушка для мачо. Он нужен для самоутверждения. Вот почему я беспокоюсь. Мне чудится какой–то сексуальный подтекст. Длинный ствол. Я видела фотографию того самого маузера. В книге Йена Хогга «Немецкие пистолеты и револьверы». Длинный ствол… Фаллический символ! Символ мужчины. Значит, у вашего убийцы есть проблемы на сексуальной почве. Все жертвы – мужчины. Тоже не очень хорошо. Мужчина с сексуальными проблемами истребляет других мужчин. Но жертвы не геи.
– Они… Один из них был геем, – громко сказал Яуберт.
– Один? Всего один, Матт Яуберт? Вы уверены? Вы знаете это наверняка?
– Уоллес был неразборчив в связях, но гетеросексуал. Уилсон – гомосексуалист. Феррейра… не знаю. По словам его жены, он любил порнофильмы. А Макдоналд, которого нашли сегодня утром… Его обвиняли в изнасиловании. Но потом потерпевшая отозвала иск.
– Оказывается, вы все–таки умеете говорить, – полунасмешливо–полусерьезно заявила доктор Босхофф.
Интересно, может быть, она специально наводит его на разговор о сексе?
– По моему мнению, Матт Яуберт, все жертвы являются скрытыми гомосексуалистами. Знаете, сколько мужчин подавляют свою гомосексуальность с помощью беспорядочных половых связей? Кстати, изнасилование тоже свидетельствует в пользу моей версии. Может быть, он хотел доказать самому себе, что он мужчина. Да что там, готова поспорить, что ваш убийца тоже окажется голубым. Все сходится. И маузер тоже. Убийца пытается что–то сказать. Его убийства носят сексуальный подтекст. Скорее всего, ваш маньяк – гомосексуалист.
– Выходец из среднего класса. Усыновленный в детстве, – сказал Яуберт, хмурясь, как она хмурилась совсем недавно.
– А у капитана, оказывается, есть чувство юмора! – заметила Анна Босхофф, обращаясь к велосипеду. Потом она снова посмотрела на Яуберта. – Что вы делаете сегодня вечером? Вы – такое чудо, что не хочется вас отпускать.
– Доктор, трудность в том, что…
– Прошу, не называйте меня доктором. Зовите как угодно. Хоть «конфеткой». Но не доктором. Как по–вашему, я – конфетка? Кстати, почему у вас такое странное имя – Матт? Сокращение от Мэттью?
– Да, – сказал Яуберт, чтобы сэкономить время.
– Да, я – конфетка, или да, Матт – сокращение от Мэттью?
На столе, невидимый под завалами, зазвонил телефон. Она проворно встала, подскочила к столу. Начала доставать телефон из–под книг и бумаг. Яуберт наблюдал за ней, пораженный ее красотой и смелостью.
– Анна Босхофф, – раздраженно бросила она в трубку. – Секунду! – Она протянула трубку своему гостю. – Это вас, Мэттью.
Он встал, положив блокнот на коробку, и взял трубку. Ему звонил управляющий подразделением Премьер–банка. Руководство разрешило расставить полицейских в штатском во всех отделениях банка. Но директора настоятельно просят ЮАПС беречь жизнь и безопасность клиентов и сотрудников банка. Яуберт заверил управляющего, что так и будет сделано.
– Можно позвонить? – спросил он, оглянувшись.
Она снова сидела на коробке, скрестив ноги, и листала его блокнот.
– У вас ужасный почерк. Какие длинные петли у «у», «р» и «д»! Они указывают на сексуальную неудовлетворенность. Так и есть? Вы уже звоните по моему телефону, Мэттью. Так что не стесняйтесь, продолжайте.
Он набрал номер и постарался сосредоточиться. Похлопал себя по нагрудному карману в поисках сигарет. Потом вспомнил, что они остались в кармане куртки. Очень хотелось курить. Ему хотелось чем–то занять руки, чтобы скрыть, что ему ужасно неудобно и неловко. Де Вит ответил, как было предписано указанием окружного комиссара:
– Отдел убийств и ограблений. Полковник Барт де Вит, добрый день.
Он рассказал де Виту о решении, принятом руководством Премьер–банка. Де Вит обещал связаться с бригадиром Брауном и обо всем договориться.
– Где вы сейчас, капитан? – спросил де Вит.
– В Стелленбоше, полковник. С криминальной… то есть с криминалистом.
– Пресс–конференция назначена на 18:00. В кабинете генерала. Пожалуйста, не опаздывайте.
– Слушаюсь, полковник.
Он посмотрел на часы. Придется поспешить.
– Фрейдистская оговорка, Мэттью? – спросила Анна Босхофф. Теперь она сидела сблизив колени – поза почти целомудренная.
– Нет, все дело в пресс–конференции.
– Я говорю о том, что вы назвали меня «криминальной». Вы ведь сейчас разговаривали с Бартом де Витом?
Он кивнул.
– Я его знаю. Он одно время преподавал в Открытом университете «Униса». Мы с ним вместе были на нескольких конференциях. Классический образчик маленького мужчины. У него была кличка – Брюзга. Он и похож на Брюзгу из комиксов, маленького человечка, который подпрыгивает, пытаясь заглянуть, что там за стеной. И еще нос… Ему просто не хватает нужных гормонов. Ни разу не пытался ко мне приставать. Что наводит на определенные мысли.
– Можно мне мой блокнот?
– Скажите, Мэттью, вы просто рассеянный или у вас просто такая манера располагать к себе воров и негодяев? – Анна Босхофф протянула ему блокнот. Он взял куртку, вынул оттуда сигареты, закурил. – Вам известно, что курить – здоровью вредить?
– Я курю «суперлегкие» сигареты.
– Поздравляю. Теперь рак вам не страшен.
– Доктор, – решительно произнес Яуберт, – Феррейру убили из «смит–и–вессона» М–61. По мнению нашего эксперта по оружию, из такого пистолета, скорее всего, стреляла женщина.
– Ну и что?
– Не вписывается в вашу теорию, доктор.
– «Доктор». Вы говорите прямо как священник какой–то. Называйте меня Анной. Какой я вам доктор! Я люблю, когда мужчины грубы со мной. Ставят меня на место. Конечно, это вписывается в мою теорию! Если у вас есть маузер, у вас уже есть большой пистолет, и не важно, насколько у вас маленький другой орган…
– Вы уверены, что убийца – мужчина?
– Конечно нет. Возможно, убийца – женщина. Скажем, лесбиянка. Я оперирую лишь средними показателями. Пепельницы у меня нет. Придется вам открыть окно.
– Мне пора идти.
– Вы такой большой! Я имею в виду фигуру, а не то, о чем вы подумали. Люблю крупных мужчин. У маленьких слишком развит комплекс неполноценности. У них гормонов не хватает.
Яуберт смутился. Он смотрел в окно, чтобы не пялиться на ее ноги и полную грудь.
– Вы похожи на медведя. Люблю медведей. По–моему, внешность человека очень сильно влияет на характер. Вы со мной не согласны? – Она по–прежнему смотрела на него не отрываясь; ее взгляд был похож на дуло пистолета. Яуберт быстро глянул на нее и тут же отвернулся. Он понятия не имел, что ей отвечать. – Я вас смутила? Значит, вы из тех мужчин, которые предпочитают более деликатных женщин?
– Я… хм…
– Матт Яуберт, вы женаты?
– Нет, я…
– Я тоже. Разведена. Душераздирающая история. Мы не сошлись характерами. Он работал, и сейчас работает, хирургом. Мы остались друзьями. Вот и все. Теперь вы все про меня знаете.
– Ясно. – Яуберт понимал: пора брать инициативу в свои руки. Проявить характер. – Я…
Она его перебила:
– Ненавижу светские игры. Ненавижу искусственную, надуманную манеру общения. Лишние слова. По–моему, надо говорить то, что хочешь сказать. То, что думаешь. Такая манера не всем по душе. Особенно мужчинам. Мужчинам хочется быть главными, играть в игры по своим правилам. Особенно в любви. Зачем сначала нужно притворяться? Если мужчина кажется мне привлекательным, я так и говорю. Если мужчина меня хочет, он не должен сначала вести меня в дорогой ресторан и дарить мне цветы. Он должен взять меня. Вам не кажется, что так экономится куча времени?
Яуберт посмотрел на ее ноги.
– Я знаю одну восемнадцатилетнюю студентку из Монте–Висты, которая вполне согласилась бы с вами, – сказал он, и у него на душе сразу полегчало.
– Расскажите мне о ней. Она ваша любовница? Значит, вы предпочитаете молоденьких? Мне тридцать два. У меня уже нет никаких шансов?
– Она не моя любовница.
– Почему же у вас такое разочарованное выражение лица? – Не дожидаясь его ответа, Анна Босхофф продолжала: – Знаете, вы совсем другой. Не такой, каким казались мне после нашего разговора по телефону. Детектив из отдела убийств и ограблений! Я представляла себе сурового, умудренного опытом мужчину со шрамом на лице и холодными голубыми глазами. А вы, оказывается, совсем другой. Большой застенчивый мишка. И рассеянный. У меня впечатление, будто вы очень рассеянный, Матт Яуберт. Вы действительно такой?
– Немного, – сказал он и понял, что одержал победу.
– Вам известно, что живешь только раз?
– Да…
– Так живите полной жизнью!
– Я…
– Спешите жить каждый день, каждый миг.
– Мне пора.
– Я вас утомляю? Многие говорят, что я их утомляю. Но друзья у меня тоже есть, я могу это доказать.
– В суде?
Анна Босхофф улыбнулась:
– Мэттью, я буду по вас скучать.
Он положил сигареты, блокнот и ручку в карман куртки.
– Спасибо за то, что уделили мне время, док… то есть Анна.
– Видите, вы делаете успехи. Погодите, я вас провожу.
Они молча шли по коридору, вышли через веранду на солнце. Он увидел, как блестит ее загорелая кожа, голые плечи, ноги. Он увидел, как под мини–платьем двигаются ягодицы.
Она обернулась, поймала его взгляд:
– Мы с вами еще увидимся?
– Если у меня появятся вопросы…
– Тогда мы обязательно увидимся, Мэттью Яуберт. Обещаю.
27
Пресс–конференцию пришлось перенести в вестибюль Главного полицейского управления, потому что народу собралось очень много.
– Опаздываете, – попенял Клуте из управления общественных связей, увидев Матта Яуберта. Вид у Клуте был испуганный и озабоченный. – Явились две съемочные группы с иностранных телеканалов. И одна наша, с федерального канала Эй–би–си. И с платного канала «М–Нет», они расскажут про нас в передаче «Карт–бланш». Пришли и газетчики, которых я никогда раньше не видел. – Клуте побежал доложить окружному комиссару, что приехал Яуберт.
Журналисты стояли полукругом. Яркие лучи прожекторов освещали маленький столик. За столиком расположился окружной комиссар. Рядом с ним сидели начальник уголовного розыска и де Вит. Окружной комиссар поманил Яуберта пальцем.
– Ну как, есть успехи?
Яуберт сам не понимал, есть ли у него успехи. Размышлял об этом всю обратную дорогу до Кейптауна. Правда, в его размышления постоянно вклинивались мысли о докторе Анне Босхофф. Странно, как много общего у женщин, в чьей фамилии встречаются две буквы «ф»! Бонни Стоффберг. Анна Босхофф. Может быть, лишняя буква соответствует избытку гормонов? Яуберт сокрушенно качал головой. Ну кто бы мог подумать! Едва успел влюбиться в Ханну Нортир, и вот уже хочешь очутиться между ног умной докторши. Похотливый самец. Всего за неделю из застенчивого скромника–молчуна превратился в настоящего быка–производителя. Да, генерал, успехи у меня есть. Только вот… что мне с ними делать?
– Да, генерал, по–моему, есть.
– Отлично. Я начну, а потом представлю вас.
Яуберт сразу заволновался. Нет! Он не готов! Он не может сказать журналистам, что они ищут гомосексуалиста, выходца из среднего класса, возможно незаконнорожденного или усыновленного в детстве.
– Дамы и господа… – громко заговорил окружной комиссар на африкаансе, и журналисты схватили камеры и блокноты. Осветители торопливо включали прожекторы.
– Дамы и господа! – Гул в зале не утихал.
– Говорите по–английски! – выкрикнул кто–то. Зажужжали моторчики камер. Засверкали вспышки.
– Дамы и господа, спасибо… – продолжал генерал как ни в чем не бывало.
Клуте подбежал к окружному комиссару и что–то прошептал ему на ухо. Тот сначала как будто обиделся, но потом кивнул.
– Дамы и господа, спасибо, что пришли. Позвольте для начала заверить вас в следующем. Южно–Африканская полицейская служба делает все возможное, чтобы найти жестокого убивца, истребляющего людей без всякого очевидного повода.
Иногда окружной комиссар делал в английском смешные ошибки.
– Мы придаем делу очень большое значение. Оперативно–следственная группа получает всю необходимую помощь. Я не имею права рассказать вам обо всех мероприятиях, с помощью которых мы рассчитываем поймать виновного или виновных. Однако могу сообщить, что глава оперативно–следственной группы капитан Матт Яуберт получил необходимое подкрепление из числа сотрудников отдела убийств и ограблений, а также из числа личного состава с мест. Если понадобится, мы добавим ему еще людей. В Кейптауне еще не проводилась облава таких масштабов. Мы не успокоимся, пока не схватим лицо или лица, совершающие эти жестокие злодеяния. Передаю слово капитану Матту Яуберту. Потом, если у вас будут вопросы, я на них отвечу.
Окружной комиссар объявил:
– Капитан Яуберт.
Яуберт обошел стол кругом. Журналисты зашумели. Окружной комиссар встал, уступая ему свое место. В глаза ударил яркий свет. Снова защелкали камеры. Ослепленный, он ничего не видел. Садиться пришлось на ощупь. Стайка стоящих перед ним микрофонов выглядела устрашающе.
– Добрый день, – начал он, понятия не имея, о чем говорить дальше.
Журналисты ждали.
Начни с утра, приказал себе Яуберт, холодея. Чего он испугался? Ведь не в первый раз выступает на публике, дает интервью. Но сейчас их собралось так много…
– М–м–м…
Сердце глухо стучало в груди. Во рту пересохло. Дыхание участилось.
– Как вам известно…
По–английски он говорил с сильным акцентом. Неожиданно он смутился еще сильнее.
– Маньяк с маузером сегодня убил четвертую жертву.
Блокнот. Где его блокнот? Яуберт похлопал по внутреннему карману. Блокнота там не оказалось. Забрал ли он блокнот у Анны Босхофф? Другой карман. Есть, нашел! Яуберт вздохнул с облегчением. В зале нависло неловкое молчание. Кто–то хихикнул, кто–то кашлянул. Он взял блокнот и открыл его. Увидел, что руки у него дрожат.
– Жертва…
Боже, какой же он глупый! Ничего не лезет в голову.
– Убит сорокаоднолетний Александер Макдоналд, живший на Хаммерхед–стрит в Хаут–Бэй.
Кто–то окликнул его. Яуберт сосредоточенно листал блокнот.
– Преступник воспользовался тем же оружием, что и в предыдущих…
– Капитан Яуберт!
– Секунду, – произнес сидящий рядом с ним начальник уголовного розыска.
Яуберт поднял голову.
К столу подошла фигура. Прищурившись, Яуберт узнал лейтенанта Петерсена.
– Извините, капитан. Мне очень жаль вас прерывать, но… Кажется, мы кое–что нашли. Буквально только что.
К ним подошел окружной комиссар.
– Кто вы такой, черт возьми? – спросил он, понизив голос.
– Лейтенант Петерсен из отдела убийств и ограблений, генерал.
– Генерал, они что–то нашли, – сказал Яуберт.
Журналисты переговаривались все громче.
– Лейтенант, молите Бога, чтобы ваша находка оказалась важной! – проворчал окружной комиссар.
– Вот именно, – кивнул начальник уголовного розыска.
– Опросили соседей, – зашептал Петерсен. – Один из них сегодня утром видел неподалеку от места убийства машину. Новый БМВ пятой серии.
– Ну и что? – раздраженно спросил окружной комиссар.
– Сосед сказал, что видел машину рано утром. Он направлялся на автобусную остановку. И заметил, что из БМВ выходит мужчина и направляется к дому Макдоналда. А через несколько минут БМВ обогнал его, на большой скорости промчавшись мимо.
– Сосед разглядел мужчину? Сумеет его опознать? – Окружному комиссару с трудом удавалось говорить тихо.
– Вряд ли. Сказал, все произошло так быстро. Зато он видел номерные знаки. Их было легко запомнить: CY 77.
– Мать вашу! – воскликнул окружной комиссар. – Выясните, кто владелец.
– Уже выяснили, генерал. Поэтому мы сюда и пришли. Мы хотим, чтобы капитан Яуберт поехал с нами.
– Мать вашу… – повторил генерал и откашлялся. – Дамы и господа! Прошу тишины. Дамы и господа…
Стало так тихо, что можно было бы расслышать, если бы на пол упала булавка.
– Наши усилия увенчались успехом.
Как же, увенчались, подумал Яуберт.
– Мы только что добыли новые улики; думаю, подозреваемый будет арестован в течение ближайших нескольких часов. Поэтому сейчас мы попрощаемся с капитаном Маттом Яубертом. Ему необходимо срочно уехать.
Яуберт встал, испытывая несказанное облегчение. Журналисты выкрикивали вопросы, но Яуберт следом за Леоном Петерсеном зашагал к выходу. На пороге они услышали, как надрывается окружной комиссар:
– Прошу вас, дамы и господа, пожалуйста, минуточку внимания!
– Кто владелец БМВ? – спросил Яуберт, как только они вышли.
– Оливер Сигмунд Нинабер.
В первый миг Яуберт лишился дара речи. Он застыл на месте.
– Тот самый Нинабер?!
– Вот именно. «Никто не подстрижет вас лучше или дешевле. Обещаю».
– Твою мать, – сказал Яуберт. Теперь он всецело разделял чувства окружного комиссара.
Нинабер жил в районе Тайгерберга, в красивом месте, откуда открывался вид на Бельвиль и Кейп–Флэтс, на Драконовы горы. Трехуровневый современный особняк из стекла и бетона. Яуберт и Петерсен остановились перед гаражом на три машины.
– Разбогател на женском тщеславии, – заметил Петерсен.
Они поднялись на крыльцо. Яуберт нажал кнопку звонка. Звука он не услышал. Входная дверь была толстая, массивная. Они стали ждать.
Дверь открылась. На крыльцо вышла чернокожая женщина в нарядной форме:
– Чем я могу вам помочь?
Яуберт показал ей пластиковую карточку с фотографией, гербом полиции и своими именем и фамилией.
– Мы из полиции. Хотели бы увидеть Оливера Нинабера.
Горничная вытаращила глаза.
– Входите, пожалуйста! – сказала она, пятясь назад.
Яуберт и Петерсен вошли в просторный холл. Горничная убежала докладывать. Они разглядывали висящие на стенах картины. Издалека доносились женские голоса. Потом в холл вышла блондинка, которую оба немедленно узнали. Антуанетта Нинабер, в девичестве Антуанетта ван Зейл, блистательно сыграла главные женские роли в таких незабываемых фильмах, как «Роза для Яней», «Семеро солдат» и «Влюбленная женщина». Сегодня же, как уверяли авторы статей в гламурных журналах, бывшая кинозвезда – счастливая супруга Оливера Нинабера, «короля парикмахеров», владельца крупной сети салонов красоты, главы компании «Прически будущего».
От ее невероятной красоты у детективов невольно захватило дух.
Антуанетта Нинабер приветливо улыбнулась:
– Добрый вечер. Чем я могу вам помочь?
Яуберт откашлялся.
– Миссис Нинабер, я капитан Яуберт, а это – лейтенант Петерсен. Мы из уголовного розыска. Отдел убийств и ограблений. Хотели бы побеседовать с мистером Нинабером.
Улыбка на лице бывшей кинозвезды стала шире.
– Разумеется. Входите, пожалуйста. Он сейчас играет с мальчиками на бильярде. – Антуанетта Нинабер пошла вперед, и Яуберт подумал: ей сейчас, должно быть, около сорока, но фигура у нее по–прежнему безупречная.
Они остановились на пороге большой комнаты.
– Оливер, к тебе тут пришли.
До детективов донесся раздраженный мужской голос:
– Так поздно?
Жена ему не ответила.
– Продолжайте. Тоби, сыграй за меня. Мы еще можем выиграть.
– Хорошо, папа.
Оливер Нинабер показался в дверях. Его лицо было известно всей стране. Реклама салонов красоты Оливера Нинабера помещалась во всех газетах. Броский, запоминающийся слоган: «Никто не пострижет вас лучше и дешевле. Обещаю». И его размашистая подпись, и крупный логотип компании «Прически будущего». Далее читателей обычно извещали об открытии очередного салона: в Джордже. Или Лайнгсбурге. Или Аудтсхорне. Или Кимберли.
– Добрый вечер, господа, – весело поздоровался Нинабер. – Извините, но по вечерам я не стригу.
– Они из полиции, милый, – тихо сказала Антуанетта Нинабер и представила мужу незваных гостей. – Пройдите в кабинет, а я пока организую вам закуску. Что желаете – чай? Кофе?
Оба детектива пожелали кофе, после чего Нинабер повел их к себе в кабинет.
Хозяин не стал садиться за письменный стол. В просторном кабинете нашлось место и для мягкого дивана с креслами по бокам.
– Пожалуйста, господа, располагайтесь. Ко мне не каждый день приходят из полиции.
Все стены кабинета были увешаны дипломами в рамках, фотографиями и рекламными объявлениями из газет.
– Вот уже шесть лет я не меняю слогана. Он прекрасно работает на меня до сих пор, – сказал Нинабер, проследив за направлением взгляда гостя.
– Сколько сейчас салонов в вашей сети? – поинтересовался Яуберт.
– На той неделе открыли шестьдесят второй, в Крадоке. А сейчас планируем открыть несколько и в Гаутенге. Если удастся найти хорошего регионального управляющего. Вы как, не хотите попробовать? – Нинабер обращался исключительно к Яуберту, совершенно игнорируя Петерсена. Он держался непринужденно и вполне спокойно, но Яуберт понимал: это ничего не значит.
– Мистер Нинабер…
– Итак, чем я могу вам помочь?
– Мы из отдела убийств и ограблений…
– Боже, как серьезно звучит!
– Вам что–нибудь говорит имя Александера Макдоналда?
– Макдоналд? Макдоналд? Знаете, у меня столько знакомых.
– Мистер Макдоналд – владелец небольшого рыболовецкого предприятия в Хаут–Бэй; у него два рыболовных траулера. Рослый мужчина с рыжими волосами, – сказал Петерсен.
– Как его зовут? Александер? Почему имя кажется мне смутно знакомым? – Нинабер уставился в потолок и почесал ухо.
– Вы сегодня не виделись с человеком, которого так зовут?
– Нет. По крайней мере, я такого не припомню.
– У вас новый темно–красный автомобиль БМВ с регистрационными номерами CY 77?
– Совершенно верно, – ответил Нинабер, не выказав никаких признаков волнения.
– Вы сегодня ездили на этой машине?
– Я езжу на ней каждый день.
– Ее не мог взять кто–то другой?
– Нет. Неужели вы хотите сказать… Мою машину угнали?!
– Мистер Нинабер, когда вы последний раз видели свою машину? – спросил Яуберт.
– Сегодня днем, когда вернулся с работы.
– Когда вы сегодня уехали из дому?
– В шесть утра. Да, где–то около шести. Я люблю приезжать на работу рано. – На лице Нинабера впервые появилась озабоченная мина. – Будьте добры, объясните, в чем, собственно, дело?
– Вы не были…
– Тук–тук–тук! – На пороге показалась Антуанетта Нинабер; она несла на подносе кофейные кружки.
Нинабер живо подскочил к жене и взял у нее из рук поднос.
– Спасибо, милая!
– Пожалуйста, – безмятежно, как раньше, улыбнулась его жена. – Все в порядке, милый?
– Все просто замечательно.
– Угощайтесь печеньем, – предложила она и вышла.
Нинабер молча протянул детективам поднос. Потом сел.
– Вам придется объяснить, в чем дело.
– Вы сегодня утром не были в Хаут–Бэй между шестью и половиной седьмого утра?
– Нет, я ведь вам сказал…
– Подумайте как следует, мистер Нинабер, – сказал Петерсен.
– Ради бога, сержант, я прекрасно помню, где я был.
– Я лейтенант.
– Ах, извините, лейтенант, – довольно раздраженно сказал Нинабер.
Ему не нравится, когда Петерсен задает вопросы, подумал Яуберт. Богатый расист, ублюдок.
– Вы в курсе того, что в нашем городе появился так называемый маньяк с маузером?
Нинабер пожал плечами:
– Да. То есть… Я, конечно, читаю газеты. И по телевизору что–то говорили…
– Мистер Нинабер, у вас есть маузер – «черенок»?
– Нет. Неужели вы… Да в чем дело?
– Можете объяснить, почему вашу машину, темно–красный БМВ пятой серии, номер СY 77, сегодня утром видели перед домом Александера Макдоналда, последней жертвы маньяка с маузером?
Нинабер выпрямился и даже привстал с места.
– Как бы я… Нет. Вы полицейские. Вам должно быть известно, что номерные знаки легко подделать. Я ведь уже объяснил, что около шести утра я был на работе.
– Кто может это подтвердить?
– Подтвердить, что я был на работе? Никто. Я специально приезжаю на работу пораньше. Чтобы побыть одному и поработать в тишине и покое.
– Значит, в шесть утра вы были на работе?
– Да. – Нинабер вздохнул с облегчением. Вот олухи эти полицейские!
– А ваша работа далеко от Хаут–Бэй?
