Текст книги "Галера чёрного мага"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Глава 10
Знамения

РАННЯЯ ОСЕНЬ, 1Е9574

Как только Эйлис в свою очередь обняла отца, ее глаза широко раскрылись от удивления. Через плечо старца она увидела приближающееся к ним крошечное создание, двенадцати дюймов ростом. Рядом выступал лис.

– Пикса! – Она задохнулась и в изумлении воззрилась на отца. – Я знала, что ты путешествуешь в странной компании, но… пикса!

Эльмар повернулся:

– Дочь, это Джйннарин, подруга Фаррикса, который спас меня от кабана.

Эйлис опустилась на колени и, широко улыбаясь, протянула руку.

– Джиннарин. – Пикса слегка коснулась ладони Эйлис.

– Я много слышала о тебе.

Эйлис подняла глаза на отца, затем вновь перевела взгляд на пиксу:

– Не удивлюсь, если он прожужжал тебе все уши рассказами о моей строптивости и упрямстве.

– Вовсе нет, – со всей серьезностью возразила Джиннарин. – Он очень любит тебя.

– Я знаю, – нежно ответила Эйлис.

– Дочь… – Эльмар прочистил горло. Эйлис улыбнулась и встала:

– Да, отец.

– Дочь, это капитан Араван.

Она повернулась к Аравану. Их взгляды встретились, неожиданно лицо Эйлис покраснело, кровь прилила к щекам, и казалось, что она не может ни говорить, ни дышать.

– Что с вами, леди Эйлис? – испугался Араван. Он шагнул вперед и взял ее за руку, чтобы поддержать, и, когда их пальцы соприкоснулись, между ними проскочила искра, и они оба вздрогнули. Но тем не менее Араван держал ее руку в своей, и Эйлис, улыбаясь ему, проговорила:

– Все хорошо, капитан. Просто я не ожидала увидеть… тебя.

Брови Аравана поднялись, и вновь Эйлис залилась румянцем.

– Я имею в виду… – заговорила она, но затем голос подвел ее, и она, взволнованная, отвела взгляд от Аравана, но не сделала попытки освободить руку.

Неожиданная догадка озарила лицо Эльмара, и он начал смеяться, хлопая себя по бокам от удовольствия. Джиннарин озадаченно посмотрела на мага:

– В чем дело, Эльмар? Что ты нашел забавного? Маг опомнился и, пытаясь сдержать смех, посмотрел

вниз на Джиннарин:

– Ничего, пикса, ничего. А может быть, и нечто – серебряное зеркало…

Отбросив руку Аравана, словно это был раскаленный уголь, Эйлис обернулась и резко бросила:

– Отец!

Голос Эльмара опустился до шепота:

– Мы поговорим об этом позже, пикса.

В этот момент к Аравану подошел Джату:

– Капитан, я приказал поднять гичку леди на борт. Ребята уже снимают мачту. Мы будем готовы двинуться через минуту.

– Леди Эйлис, это мой первый помощник, Джату.

Эйлис приветливо улыбнулась Джату и получила в ответ широкую улыбку черного гиганта.

Через перила перебрался Тивир с морской сумкой в руках. Юнга лучезарно улыбнулся Эйлис:

– Ваши вещи, леди. Я принес их.

Она потянулась за сумкой, но юноша подался назад и выпалил:

– Я отнесу их вам, леди, если вы не против. Эйлис улыбнулась:

– Я не против, благодарю вас, мистер…

Тивир, леди. Тивир – мое имя. И не надо мистера, Эйлис рассмеялась глубоким гортанным смехом:

– лорошо, Тивир, пусть будет так, Тивир без мистера.

Тивир поклонился, отступил в сторону и победно ухмыльнулся Тинку, второму юнге, стоящему поодаль. Джату показал жестом за борт:

– Принести вам что—нибудь еще из гички? Эйлис покачала головой:

– Нет, Джату. Все, что у меня есть, – это морская сумка и немного сухарей и воды.

Араван обернулся к Тивиру:

– Парень, отнеси вещи леди Эйлис на корму. Мы поселим нашу гостью напротив мага Эльмара.

– Да, капитан. – Тивир помчался выполнять приказ, а Джату посмотрел через борт на гичку, потом повернулся к дочери мага. – Леди Эйлис, я полагаю, корабль, на котором вы находились, потерпел кораблекрушение.

– Не было никакого корабля, Джату.

– Но… вы же подняли флаг бедствия.

– Бедствия и кораблекрушения здесь ни при чем. Просто я хотела, чтобы вы остановились и взяли меня на борт.

Джату не скрывал удивления:

– Но как вы сюда попали? Не на этой же крохотной гичке?

Но Эйлис улыбнулась и подтвердила:

– Я отправилась курсом на юг вчера вечером из Ту—гала.

Джату неодобрительно покачал головой:

– Весьма неосмотрительно с вашей стороны, леди Эйлис. Даже не слишком сильное волнение было способно отправить вас на дно, не говоря уже о пиратах, которые могли появиться до того, как мы вас заметили.

Эльмар нетерпеливо заворчал:

– Джату, моя дочь не отправилась бы в путь на этой гичке, если бы на море, видимом от берега до горизонта, можно было встретить пиратов или попасть в шторм. – Старец повернулся к Эйлис. – Скажи мне, дочь, что ты здесь делала, прыгая по волнам, как пробка без руля и без ветрил?

– Поджидала ваш корабль, встречала тебя.

– Встречала Эльмара? – воскликнула Джиннарин. – Поджидала этот корабль? «Эройен»? Но откуда ты знала?..

– А—рх! – зарычал Эльмар. – Пикса, похоже, ты никогда меня не слушаешь или память у тебя как решето. Не говорил ли я тебе, что Эйлис – провидица. А провидицам многое известно.

Джиннарин сердито топнула ногой:

– В отличие от тебя, Эльмар, я не жила всю жизнь среди магов. Откуда я могла знать?

– Потому что я говорил тебе. А тебе следует помнить все, что бы я ни сказал.

– Ах так! Каждый издаваемый тобою звук, я полагаю? Эйлис вклинилась между ними в надежде разрядить

скопление грозовых туч, Эльмар попытался обойти ее, чтобы продолжить диалог, но безуспешно.

Эйлис повернулась к Аравану, словно призывая его урезонить скандальную пару, но оставила эту мысль, увидев, что эльф тщетно стремится подавить улыбку.

Ухитрившись придать лицу спокойное выражение, Араван спросил:

– Леди Эйлис, почему все же вы ожидали мой корабль? Признайтесь, это в высшей степени необычный способ навестить отца.

Эйлис глубоко вздохнула, перевела взгляд с Эльмара на Джиннарин, затем посмотрела на Джату и наконец обратилась к Эльмару:

– Отец, мне удалось кое—что узнать. Ты, этот корабль, команда, все присутствующие на борту, мы все находимся в большой опасности, хотя, что она собой представляет, я пока сказать не могу.

В капитанской каюте Эйлис, Араван и Эльмар сидели вокруг стола с разложенной на нем картой.

– Кто—то противодействует твоим попыткам. – Глаза мага сверкали. – Но это должно означать…

– Да, отец, я понимаю, – мягко перебила его Эйлис.

– А я нет, – отрывисто бросила подошедшая Джиннарин. – Я не понимаю, что все это означает.

– Это означает, пикса, – сердито заворчал Эльмар, – что неизвестно где некий маг мешает Эйлис сделать предсказание, скрывая от нее то, что он желает сохранить в тайне.

Джиннарин всплеснула руками:

– Зачем кому—то чинить Эйлис помехи? Эйлис наклонилась вперед:

– Я уверена, что блокируются не только мои попытки, но и любые другие.

– Даже так? Но почему? – повернувшись к Эйлис, спросила Джиннарин.

Эйлис пожала плечами:

– Имеется множество причин не давать возможности делать предсказания, чтобы обеспечить сохранение тайны.

– Кто может быть заинтересован в сохранении тайны? Любовники? – Пристальный взгляд Аравана окунулся в изумрудные глаза Эйлис.

Голос Джиннарин прервал принявшие другое направление мысли Эйлис:

– Если не любовники, то кто? Эйлис стала перечислять:

– Купцы, военные начальники, ростовщики, алхимики, повара… – Она развела руками. – Любой желающий сохранить секрет. Не думайте только, что я и мне подобные проводим бессонные ночи, заглядывая в частную жизнь сограждан. Поступать так было бы в высшей степени неэтично. Кроме того, видение в деталях сквозь время или пространство требует значительных затрат энергии, поэтому потребность должна быть достаточно сильна, чтобы оправдать ее расходы… так же как необходимость в секретности должна перевешивать стоимость защиты. Я должна добавить также, что плата за сокрытие истины намного меньше расходов на ее поиск.

Эльмар потеребил бороду.

– А стоимость прорыва сквозь эту специальную защиту?..

– Отец, в данном случае защита безмерно сильна. Я думаю, что мне сквозь нее не прорваться.

– В таком случае, леди Эйлис, откуда вы знаете о грозящей всем нам опасности? – спросил Араван.

– Все очень просто, капитан.

Из сумочки, висящей на поясе, Эйлис извлекла маленькую шкатулку, сделанную из сандалового дерева. Она открыла золотую застежку и подняла крышку. Внутри находилась завернутая в черную шелковую материю… колода карт.

– Ты гадаешь на картах? – изумленно спросила Джиннарин.

– Иногда, кроха, – ответила Эйлис, – особенно когда хочу продемонстрировать окружающим то, что мне удалось увидеть.

Взяв карты в руки, она принялась тасовать колоду. Смешав ее в последний раз, Эйлис прошептана:

– Simplicia, propinqua futura: Aylis.

Разложив колоду широким веером рубашками вверх, она выбрала наугад одну карту и перевернула ее лицом вверх. На карте была изображена пострадавшая от удара молнии башня, какая—то фигура падала с ее зубчатой верхушки, повсюду валялись каменные обломки. Эйлис взглянула на собравшихся.

– Что это означает? – спросила Джиннарин.

– Бедствие, – ответил Эльмар.

Араван потянулся, поднял карту и прокомментировал:

– Одна случайно вытащенная карта ничего не доказывает.

Эйлис собрала карты и передала их Аравану:

– Теперь вы, капитан Араван, смешайте и выберите. Эльф вернул карту в колоду, затем перетасовал ее. В это

время Эйлис произнесла:

– Simplicia, propinqua futura: Aravan.

Араван разложил карты веером и сделал выбор. Джиннарин задохнулась:

– Башня!

Араван неторопливо перевернул веер лицом вверх. На картах были изображены разнообразные картинки – люди, животные, планеты, звезды, – каждая карта отличалась от остальных.

Сверкающие глаза Эйлис взглянули на Аравана.

– Вы думали все карты – башни? Араван улыбнулся:

– Леди Эйлис, не проверяете ли и вы сами разные варианты, прежде чем решить, что может лежать внутри какой—либо загадки?

Эйлис улыбнулась ему в ответ:

– Быть может, некоторые вещи следует принимать на веру, капитан.

Возможно, – ответил Араван, его улыбка ширилась, взгляд тонул в изумрудных глазах провидицы. Эльмар посмотрел на Джиннарин:

– Пока эти двое нежничают, не хочешь ли попытаться,

пикса?

У Джиннарин перехватило дыхание.

– О нет, Эльмар. Я не хочу ничего знать. Маг взял карты и принялся тасовать колоду:

– Тогда посмотрим, что они хотят сказать мне

– Дочь. Эйлис!

Эйлис вздрогнула и, оторвавшись от почтительно—восхищенной улыбки Аравана, обратилась к хмурому магу. Приведя в порядок свои разбросанные мысли, она прошептала:

– Simplicia, propinqua futura: Alomar.

Маг разложил колоду и стал водить правой рукой поверх карт, касаясь то одной из них, то другой. Наконец он выбрал карту, выдвинул ее из веера наружу и поднял глаза на Эйлис. И вдруг его рука метнулась назад, чтобы схватить совсем другую карту. Ее он и перевернул.

Это была башня.

– Проклятье! – зло выругался Эльмар. – Я надеялся одурачить ее.

Небрежно протянув руку, он перевернул карту, которую ранее вытолкнул из верхнего ряда. Джиннарин подавила вопль, а Эйлис мгновенно побледнела. На карте был изображен скелет мужчины.

Глава 11
Отражения

ОСЕНЬ, 1Е9574

«Эройен» продвигался на северо—запад, бороздя глубокие воды обширного Уэстонского океана. Все паруса были подняты, дул попутный, свежий ветер. Судно направлялось в далекие земли. До цели путешествия было около пяти тысяч миль, или тысяча семьсот лиг. Правда, если идти галсами, как и приходилось «Эройену», то этот путь мог увеличиться в полтора раза. Но корабль эльфа был быстроходен, и при благоприятных ветрах поход должен был занять от месяца до полутора.

– От месяца до полутора, – расстраивалась Джиннарин. – Мне бы хотелось двигаться быстрее.

Она, Джату и Рукс сидели наверху трапа, ведущего на нижний полуют за кормовыми жилыми отсеками. Сгущались сумерки. Джату взглянул сверху вниз на крошечную пиксу:

– Леди Джиннарин, случись нам поймать за кормой постоянный полярный ветер, мы пересекли бы океан за полмесяца или даже быстрее, возможно дней за десять. Пока же дела обстоят иначе. Ветер не подчиняется нашим желаниям. Возможно, маг Эльмар способен подхлестнуть его.

Джиннарин покачала головой:

– Я так не думаю, Джату. Эльмар однажды признался мне, что для вызова ветра требуются неимоверно большие затраты энергии.

Джату громко откашлялся и затем сказал:

– Даже очень могучие Юджубы Чанга не занимаются магией погоды… Хотя, когда наступает очень большая засуха – такая, что озера исчезают, превращаясь в лужи пыли, земля покрывается трещинами, деревья, кусты и трава высыхают и ждут только искры, чтобы вспыхнуть, – Юд—жубы иногда в таких случаях призывают богов и просят дождя.

– И боги отвечают, Джату?

– Иногда, крошка, – засмеялся черный гигант, – иногда. Порой они дают даже больше, чем надо.

– В таком случае, Джату, твои боги отличаются от моих, потому как Адон и Эльвидд редко дают нам ответы, независимо от степени нашей нужды.

Они помолчали немного. Джату протянул руку и потрепал Рукса, почесывая ему между ушей. Лис зажмурил глаза от удовольствия. Наконец Джату сказал:

– Возможно, Джиннарин, боги Чанга тоже не дают ответа. Дождь приходит сам по себе, а Юджубы просто извлекают из этого выгоду… а если дождь превращается в непрекращающийся ливень, то тогда они винят богов.

Они опять умолкли. Над головой по небу двигался лунный серп. Джиннарин взглянула на сверкающие в вышине звезды:

– Не кажется ли тебе, Джату, что жрецы, колдуны и им подобные все одинаковы. Они говорят, будто это их молитвы привели к желаемым результатам, а если дела идут плохо, то винят в этом мстительных богов.

– В моем селении, Джиннарин, когда случались тяжелые времена, наш Юджуба утверждал, что именно боги определяют наказание для племени – будь то засуха, чума, голод или война, – ибо мы сбились с истинного пути.

– С истинного пути? Какого?

– Я понимаю это так, что сам Юджуба и определял, каким должен быть истинный путь в данный момент. – С мрачным видом Джату стукнул кулаком по раскрытой ладони.

Рукс посмотрел на сердито насупившегося Джату, затем поднялся и, казалось, размышлял, откуда может явиться опасность, затем перевел взгляд на Джиннарин в ожидании команды. Но его хозяйка смотрела на черного гиганта.

– Ты чем—то огорчен, Джату? Могу ли я тебе чем—нибудь помочь?..

Джату понемногу остывал.

– Я не хотел расстраивать вас, леди Джиннарин. Я просто… просто кое—что вспомнил.

Рукс вновь улегся. «Эройен» продолжал скользить по темным водам. Ветер, как и в предыдущий раз, дул с траверза.

– Когда мне минуло четырнадцать лет, – без всякого вступления начал рассказ Джату, – мой отец заболел и был на грани смерти. И что бы наш жрец ни делал, ему становилось все хуже и хуже. По словам Юджубы, такова была воля богов. Однажды я последовал за жрецом в джунгли и стал наблюдать за ним. Он отыскал желтый цветок и выкопал его корень, затем истолок его в мякоть и выжал сок в небольшой глиняный сосуд. Цветок этот назывался змеиный глаз, и сок его корня – ядовит. Юджуба смешал сок с лекарством, которое он давал моему отцу. Когда я рассказал об этом матери, она набросилась с обвинениями на Юджубу, он же сказал, что после смерти моего отца женится на ней, и попытался взять ее силой, и тогда я убил его.

Мне пришлось скрыться, чтобы избежать наказания старейшин. Тогда—то я и попал на море к капитану Арава—ну. Он научил меня очень многому – читать, писать и считать… языку, морским порядкам и управлению кораблем. Я был совершенным невеждой, когда поднялся на борт, теперь же, благодаря капитану, я являюсь его помощником на «Эройене», самом лучшем корабле на всех морях и океанах. Здесь я увидел гораздо больше, чем может себе представить любой житель страны Чанг. Удивительные красоты и невероятные опасности, полезные вещи и смертельные. Спустя годы у меня появилась возможность навестить дом. Там я узнал, что мои родители живы, ибо отец чудесным образом выздоровел после того, как Юджуба был найден со сломанной шеей. Я мог остаться тогда жить в племени, но у меня была уже другая судьба. Теперь ты понимаешь, что вследствие моего опыта общения со жрецами и благодаря их заявлениям относительно воли богов у меня осталось не много веры… хотя позже я начал верить в Адона.

Джиннарин взглянула на черного гиганта: – Ты веришь в Адона?

Джату пожал плечами:

– Верю в то, что Адон создал планеты и миры, что он вдохнул жизнь в воду, землю и воздух, что его дочь Эль—видд создала в этих мирах людей и наделила их свободной волей. И в то, что Адон предоставляет нам самим стать кем нам хочется, без его помощи и вмешательства. – Джату вновь потрепал Рукса между ушей. – Я, правда, не совсем уверен, что верю во все до конца.

– Что ты имеешь в виду, Джату? Джату глубоко вздохнул:

– Я сомневаюсь в том, что каждый народ имеет скрытую цель и что это наша судьба – пытаться выяснить ее. Бокар к тому же говорит, что любой из нас время от времени получает новую жизнь и что…

– Бокар – твой наставник? – перебила его Джин—нарин.

– В этом учении – да, – согласно кивнул Джату. Джиннарин засмеялась, ее тонкий голосок зазвенел, словно птичья трель.

Джату смотрел на нее, слегка озадаченный. Наконец, справившись с собой, она, задыхаясь, произнесла:

– Джату, когда Бокар обратит тебя в свою веру, ты станешь самым высоким гномом во всем мире.

Громкий, раскатистый смех Джату присоединился к заливистому хихиканью Джиннарин.

Минула неделя с того момента, когда они вошли в штилевую зону Рака. Ветер стал постепенно стихать и наконец исчез совсем. Паруса «Эройена» поникли. Араван приказал спустить гички, и гребцы начали буксировать судно через спокойные воды.

Эйлис и Джиннарин, стоя на носу, наблюдали за гребцами, распевающими свои песни. Весла погружались в зеркальные воды, образуя на поверхности колечки и завитки.

Джиннарин взглянула на неподвижную, освещенную солнцем морскую гладь и далеко внизу увидела свое отражение.

– В таком же зеркале, как это, я впервые увидела свою настоящую любовь, – сказала она, прерывая молчание.

– Ты тоже? – повернулась к ней Эйлис.

– Что? – обернулась Джиннарин к Эйлис и растерялась, заметив, что провидица смущенно покраснела.

– Расскажи, пожалуйста. Я тебя перебила. Джиннарин продолжила:

– Это случилось в Дарда—Глайне, около пяти тысяч лет назад. Мы с Руксом…

Эйлис опять перебила Джиннарин:

– Подожди. Как это может быть? Рукс ведь лис, а они не живут так долго.

– Это был другой Рукс. Далекий предок нынешнего. Лис живет у нас около семи сезонов, и в течение двух последних лет мы воспитываем одного щенка из помета, тренируем его и даем щенку то же самое имя.

Эйлис кивнула:

– Понимаю. Твоего лиса всегда зовут Рукс.

– С тех пор, как я себя помню, – подтвердила пикса.

– Продолжай, пожалуйста.

– На чем я остановилась? Ах да. Мы с Руксом путешествовали на север Дарда—Глайна. День выдался жаркий, и я попросила Рукса отыскать воду. Лисы хорошо справляются с этим. Он поднял морду, понюхал воздух и затем прямиком, как пчела в свой дом, побежал через лес. Так мы оказались возле озера, расположенного в тени нависающих деревьев, с берегами, поросшими тростником. В озеро впадал небольшой ручеек, в котором можно было заметить водяной кресс. Его белые цветы прекрасно сочетались с плавающими на поверхности озера белыми лилиями. Земля была покрыта ковром из прохладного зеленого мха. Вода была холодной и чистой, и мы с Руксом утолили жажду. Я сказала лису, что здесь, где ручеек впадает в озеро, мы и отдохнем, и отправила его поискать для себя пищи. Мне—то вполне достаточно было и водяного кресса. Руке скрылся среди деревьев, и, как только он исчез, я сорвала цветок. Думая украсить им свои волосы, я встала на колени на свисающем над водой камне и наклонилась над спокойной гладью озера, чтобы увидеть свое отражение. К великому удивлению, увиденное мною лицо принадлежало вовсе даже не мне. Я поднялась и огляделась по сторонам, то никого не заметила. Думая, что это была русалка, я еще раз осторожно посмотрела на воду. И опять я увидела то же лицо, окруженное листьями. Тогда я взглянула наверх и обнаружила на дереве пикса, который с улыбкой наблюдал за мной.

«Привет, красавица! – обратился он ко мне. – Я, Фаррикс, который никогда не лжет, заявляю, что никакой цветок, даже самый красивый, не идет ни в какое сравнение с твоими блестящими локонами».

Подвергнувшись такому дерзкому натиску, что я могла еще сделать, как тут же не влюбиться в него до безумия? Ну а затем он сделал самую безрассудную вещь, какую только мог: не раздумывая, он прыгнул в озеро, чисто и грациозно, не издав ни единого всплеска. Я в ужасе вскрикнула…

Эйлис подняла руку:

– Но почему, Джиннарин? Почему ты закричала? Ясно же, что он просто пытался произвести на тебя впечатление, поразить тебя. В этом нет ничего ужасного.

– О, Эйлис, ты так считаешь, потому что ты не пикса. Подумай, что могло бы произойти, окажись в озере большая форель или щука. Только бы тогда я его и видела… Поэтому я в ужасе закричала. К счастью, там не оказалось никакого хищника и моя только что обретенная любовь не была съедена живьем.

Эйлис понимающе закивала.

– Я видела, как он подплывает под водой к камню, на котором я стояла, но он не желал выныривать на поверхность. Я вновь испугалась за него, и, когда опустилась на колени и наклонилась, чтобы посмотреть, не зацепился ли он за корягу и не попал ли еще в какую—нибудь ловушку, он выскочил из воды, поцеловал меня и рассмеялся. А теперь я спрашиваю тебя: могла ли я не полюбить его? Когда он влез на камень, то низко мне поклонился и с сияющей улыбкой сказал: «Мое имя Фаррикс, если ты вдруг его забыла, и я никогда не лгу. Моего лиса за твоей спиной зовут Ру». Джиннарин перегнулась через борт и посмотрела на безмятежное море. От буксирующих лодок шла легкая зыбь.

– Вот так я в первый раз увидела свою настоящую любовь – отражением в зеркальной воде.

Понадобилось шесть дней и ночей, чтобы ускользнуть из клешней Рака. Утром седьмого дня появился небольшой ветерок. Редью вернул команду гребцов на борт. Рико приказал поднимать паруса, и «Эройен» вновь разрезал волны, оставляя за кормой пенистый след.

Тем же самым утром Джиннарин выглядела свежей после спокойного ночного сна, но когда она осознала случившееся, то разразилась слезами. Рукс тревожно скулил и, облизывая лицо хозяйки, пытался отыскать причины беспокойства и не находил их.

– Что за шум? – спросил Эльмар, стуча по деревянной панели подкоечного жилья Джиннарин.

– Я проспала всю ночь, – рыдая, ответила Джиннарин.

– И что? – Эльмар вновь громко постучал в крохотную дверь.

Джиннарин отодвинула панель и вошла к Эльмару.

– Я сказала, что проспала всю ночь. Маг нахмурился:

– Скверно, моя милая. Очень скверно. Джиннарин с рыданиями упала на пол, зарыв лицо в

ладони. Рукс скулил и поглядывал на Эльмара, словно пытаясь обвинить его.

– Никаких снов? – спросил маг. Джиннарин, не глядя на него, покачала головой.

– Совсем, совсем никаких?

И вновь последовал отрицательный ответ.

– Ну что же, пикса. Нам просто следует подождать и посмотреть, что будет дальше.

Джиннарин наконец подняла голову:

– Что бы это могло означать, Эльмар? Эльмар потеребил седую бороду:

– Все, что угодно. И не обязательно что—нибудь плохое.

– Например?

– Послушай, если тебе не привиделся обычный кошмар, это вовсе не означает…

– Не морочь мне голову, Эльмар. Скажи прямо. Старец вздохнул:

– Ну… возможно, тот, кто посылает тебе эти сны, был очень занят прошлой ночью. Есть также вероятность, что надобность в посылке сообщений отпала. Почему? Я не знаю. Возможно, проблемы его разрешились. С другой стороны, он может быть ранен или… – Маг замолчал, губы его слегка шевелились.

– Смелее, Эльмар, говори уж прямо. Ты хочешь сказать: Фаррикс может быть ранен или мертв!

Удрученный старец вынужден был согласиться, и Джиннарин вновь залилась слезами. На этот раз Рукс предупреждающе зарычал на мага, но не двинулся с места.

– Давай поговорим с Эйлис, – предложил наконец Эльмар. – Может быть, она что—нибудь выяснит.

Эйлис пристально вглядывалась в небольшую серебряную чашку, наполненную темной жидкостью. Сбоку стоял Эльмар. На столе, на коленях, разместилась Джиннарин. Иллюминаторы были занавешены, на столе рядом с пик—сой горела тонкая восковая свеча.

– Patefac! – потребовала Эйлис в пятый или шестой раз. Голос ее звенел от напряжения, но жидкость цвета воронова крыла нисколько не изменилась. – Patefac, – вновь и вновь твердила провидица.

Жидкость в серебряном сосуде не реагировала, и Эйлис со стоном устало откинулась назад, глаза ее были закрыты. Джиннарин испуганно охнула, а Араван наклонился и, взяв Эйлис за руку, стал растирать ей запястье.

– Не беспокойся, Араван. Просто я очень устала, – прошептала она. – Защита… очень сильна. Разглядеть что—либо не в моих силах.

Араван провел ее рукой по своей щеке, и Эйлис испуганно взглянула на него. Он улыбнулся в ответ, сел с ней рядом и сжал теплыми руками ее холодные пальцы.

Глаза Джиннарин наполнились слезами.

– Мне очень страшно, – сказала она дрожащим голосом.

Эльмар вздохнул:

– Я думаю, что бояться тебе нечего…

– О, Эльмар! – воскликнула Джиннарин. – Я боюсь вовсе не за себя. Я боюсь за Фаррикса.

– Послушай, пикса, мы даже не знаем, почему тебе снится этот сон и связан ли он с Фарриксом или нет.

– Отец, – заговорила Эйлис более спокойным голосом, – я думаю, у Джиннарин есть повод для беспокойства. Кто еще может посылать ей такого рода сообщения?

– Но, дочь, это же не просто сон, а кошмар. Разве стал бы Фаррикс посылать своей любимой кошмары?

Джиннарин встала с колен и принялась ходить по столу взад и вперед.

– Эльмар, ты сам говоришь, что сны часто не являются тем, чем они видятся. Фаррикс не стал бы умышленно мучить меня.

Эйлис посмотрела на пиксу, затем перевела взгляд на отца:

– Она права, отец. Кроме того, ее видения – шторм, черный корабль, бирюзовое море, хрустальный замок – сами по себе не внушают страха. Но есть в ее сне что—то еще, привносящее страх, что—то невидимое для нас.

Эльмар, соглашаясь, проворчал:

– Но ты, дочь, не имеешь никакого представления о том, что это может быть?

Эйлис отрицательно покачала головой:

– Нет. Когда Джиннарин впервые рассказала мне о своем сне, он в самом деле показался похожим на послание. Но что оно означает, я не знаю. И я ни тогда, ни сейчас не могу разглядеть его источник.

Эльмар встал и тяжело прошагал к одному из трех занавешенных иллюминаторов правого борта.

– Пусть будет хоть немного светлее, – со вздохом сказал он, отдергивая бархатную занавеску.

Яркий утренний свет заструился в каюту капитана. Эйлис неохотно высвободила свою руку у Аравана и сняла нагар со свечи. Эльф поднялся и, подойдя к левому борту, отдернул с окон занавески. Джиннарин задула свечу и вновь устроилась на столе, обхватив руками колени.

– Что же мне делать, Эйлис? – с мукой в голосе спросила она.

– Ну что ты можешь сделать? Просто жди, и все. Вероятно, Фаррикс – если это он посылает тебе сообщения – просто устал, поскольку передача сна требует больших затрат энергии.

По щеке Джиннарин прокатилась слеза.

– Устал? Ты имеешь в виду, он совсем ослаб? Эйлис подняла вверх ладони:

– Не знаю, Джиннарин. Просто не знаю.

В течение следующих нескольких дней Джиннарин можно было видеть на палубе удрученной, в плохом состоянии Духа. Днем она не находила себе места, по ночам же беспокойно ворочалась, не в силах отдохнуть, ибо никакие кошмары больше не посещали ее. Команда заметила ее подавленное состояние, и все ходили мрачными. Даже Рукс опустил хвост. Он был не в духе и совсем забросил охоту на мышей и крыс.

– Мы должны что—то придумать, – обратился Финч к своим друзьям Арло, Ройли и Карли. Плотника, жестянщика и остальных очень беспокоило состояние Джинна—рин.

– Наша пикса лишилась мужества, и ее необходимо подбодрить.

– Как насчет музыки? – спросил Ройли. – Я бы мог сыграть на дудке.

– Морские истории, – предложил Арло. – У нас есть рассказы, способные сотворить чудо. Может, это отвлечет ее от забот, или что там с ней?

– А как насчет того, чтобы устроить гулянку? – вмешался Карли. – Попросим Тренча с Хогаром испечь пирог. Как идея?

– Но что праздновать? – задал вопрос Ройли. – Я так понимаю, должен быть повод – день рождения, памятное событие, юбилей…

– Давайте отметим мое двенадцатилетие на борту «Эройена», – предложил Лобби, лежащий до сих пор на койке и прислушивавшийся к разговору друзей. Те переглянулись и пожали плечами.

– Похоже, нет никаких возражений, – объявил Финч. Таким образом, возник повод для торжества, названного «Дюжина Лобби».

Двумя днями позже, как только сумерки окутали корабль эльфа, были зажжены фонари, все собрались на палубе, и началось веселье. Пелись песни, рассказывались истории, моряки танцевали джигу.

Кое—то из команды Бокара демонстрировал свое военное искусство, вращая в воздухе обоюдоострые топоры, подбрасывая их и затем ловя на лету за прочные топорища. Раздавался звук ударов стали о сталь. Эльмар жонглировал светящимися шарами и вытаскивал голубей и рыбок из волос и бород изумленных членов экипажа. Он извлек даже огромный красный камень прямо из левого уха Бокара. Гигантский рубин рассыпался на искры и угас, как только командир гномов дотронулся до него. Зрители взвыли от восторга. А затем, когда Лобби играл на гармонике, Ройли на дудке, а Бурдун стучал в барабан, гномы и люди топали в такт ногами и хлопали в ладоши. Капитан Араван и леди Эйлис танцевали огненный танец флинг, отбивая чечетку и выписывая кренделя, поворачиваясь кругом, устремляя друг на друга смеющиеся глаза. Когда они закончили танец, мощное «ура» вознеслось к небу, и капитан, подхватив свою даму за талию и покружив ее, запечатлел на ее устах поцелуй. Кругом царило всеобщее ликование, моряки и воины, забыв обо всем на свете, веселились напропалую.

Когда все немного успокоились, Тренч с Хогаром с помощью Тинка и Тивира принесли самые разные, но все как один красивые и румяные пироги и громадный чан с напитком зеленого цвета, приготовленного из плодов лайма. На самом большом и абсолютно круглом пироге были выведены слова Дюжина Лобби, и он был поставлен перед Лобби.

И в то время как люди и гномы угощались пирогом и наполняли свои чаши зеленым «шквалом» – именно так назвался напиток, – пикса вскочила на спину Руксу.

Джиннарин что—то шепнула лису и начала размеренно хлопать в ладоши.

В такт ударам Рукс принялся медленно переступать лапами, выписывая на палубе загадочный рисунок. Шаг, шаг, поворот и пауза. Шаг, шаг и поворот. В глазах команды, наблюдавшей за Джиннарин и лисом, светился неподдельный восторг.

Шаг, шаг, поворот и пауза. Шаг, шаг и поворот. Постепенно скорость хлопков возрастала. Рукс продолжал вышагивать.

Шаг, шаг, поворот и пауза. Шаг, шаг и поворот. Завороженные зрители забыли про пироги и «шквал». Удары стали следовать быстрее. Проворнее вышагивал Рукс. Кто—то из членов команды, поймав ритм, ударил в ладони вместе с Джиннарин. Шаг, шаг, поворот и пауза. Шаг, шаг и поворот. Постепенно к хлопающим стали присоединяться и другие члены команды. Скорость танца возрастала, и Рукс более не вышагивал величавой поступью, а передвигался почти бегом. Шаг, шаг, поворот и пауза. Шаг, шаг и поворот. Джиннарин захлопала еще быстрее. Кто—то уже начал топать в такт, а за ним и другие.