Текст книги "Галера чёрного мага"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 30 страниц)

Деннис МакКирнан
Галера чёрного мага

Моей сестре Донне Лоррэйн, в которой не умерла фантазия

БЛАГОДАРНОСТИ

Выражаю признательность и благодарность

Даниэль Маккирнан – за помощь с древнегреческим языком, использованным в лексиконе черного мага;

Юдифь Тарр – за помощь в латыни, используемой в языке всех остальных магов;

Марте Лии Маккирнан – за стойкую поддержку, внимательное прочтение, терпение и любовь;

всем тем, кто вдохновлял меня во время написания этой книги.

Предисловие

До Разделения…

Эта фраза появлялась уже несколько раз в моих сагах о Митгаре.

До Разделения.

Она должна ассоциироваться с другой присказкой: жил—был когда—то.

Дело в том, что если старые сказки не лгут, то жили—были когда—то на нашей планете не только люди, но и персонажи из мифов и легенд.

Бок о бок с человеком соседствовали эти фантастические существа – феи, эльфы, домовые, гномы, сфинксы… и множество других.

Жили—были когда—то… до Разделения.

Но если персонажи их мифов и легенд куда—то ушли, то, должно быть, имело место Разделение. Я, разумеется, не думаю, что мы их всех поубивали – они чрезвычайно хитры и владеют магией, – поэтому, вероятнее всего, они просто ушли.

Но если ушли, то – куда?

В другие места! В сумерки! В утреннюю зарю! В другие миры!

Но почему? Почему они ушли?

У меня есть теория.

Где—то на пути своего развития заносчивое человечество потребовало весь мир в свое распоряжение. Аппетит человека был ненасытен и множился без предела. Где бы человек ни появлялся, он грабил землю, отравлял почву, воздух и воду. Постепенно сказочные персонажи оттеснялись на другие территории. Но они всегда надеялись, что человек исправится, поймет, что он делает и что уже натворил, прекратит разрушения и начнет с уважением относиться к земле. Но этого не происходило, человек продолжал свои гнусные деяния.

И вот настал день, когда терпению сказочных персонажей пришел конец. И тогда они собрались и ушли, отделившись от хищника—разрушителя, именуемого человеком. Они ушли в другие места, прочь от этого мира, ушли туда, где человека нет.

Так произошло Разделение.

Возможно, однажды, если человечество одумается и начнет восстанавливать опустошенные пространства, приводить в порядок леса, очищать воздух, заботиться о реках и озерах, сказочные персонажи вернутся к нам.

Очень бы хотелось надеяться, потому что без них наш мир представляет собой унылую картину.

До Разделения.

Слова, заставляющие вас плакать.

 
О, друг мой, фоксрайдер!
Что ищешь ты в море?
Исчез мой любимый
В бескрайнем просторе,
Во сне ко мне руки
С мольбою простер он…
 

Сны порой всего лишь причудливые изображения в постоянно меняющемся царстве грез.

Глава 1
Северное сияние

ЗИМА, 1Е9572/73

Небо было по—зимнему ясным. Фаррикс стоял на вершине холма по колено в снегу и наблюдал северное сияние. Вертикальные полосы, словно гигантские занавесы, изгибались, перекрывая друг друга, и сверкали всеми цветами радуги от малинового и розовато—желтого до изумрудно—зеленого и нежно—фиолетового.

И вдруг…

– Джиннарин, ты видела?

– Что видела?

Фаррикс повернулся к стоящей чуть в стороне подруге:

– Как что—то вдруг вспыхнуло и наружу вырвался светящийся поток… – Фаррикс показал на восток. – Я уверен, что мне не пригрезилось.

Джиннарин покачала головой:

– Нет, я не видела.

– Хм, странно…

– Чему ты удивляешься?

– Хотел бы я знать, не замышляют ли маги чего—либо недоброго. Я наблюдаю северное сияние всю свою жизнь и еще ни разу…

– Фааррикс, ты всегда считаешь, что маги замышляют что—то недоброе.

– И все—таки, Джиннарин…

– Милый, – перебила его спутница, – не пора ли домой?

– Посмотри! Вырвалась еще одна струя! – воскликнул Фаррикс. – И в том же направлении, что и первая.

Джиннарин повернулась и долго пристально вглядывалась в ночное небо… но тщетно – никаких странных вспышек или потоков, вырывающихся из мерцающей пелены призрачного света, она не видела.

Фаррикс, также безуспешно, не отрываясь всматривался в небо сквозь ветви заиндевелых деревьев в надежде заметить очередную вспышку.

Переливы северного сияния и время от времени вытекающие из него в направлении с севера на восток струящиеся яркие ленты Фаррикс изучал весь следующий месяц. Но вот однажды он появился перед Джиннарин – на спине вещевой мешок, в руке лук, колчан полон стрел – и сказал:

– Я должен идти, милая. Мне необходимо знать, куда улетают струящиеся потоки.

Взглянув на выдающийся вперед волевой подбородок и понимая, что никакие уговоры не изменят принятого им решения преследовать блуждающие огни призрачного света, она обняла и поцеловала его. Сердце заныло, но не очень больно, поскольку они с Фарриксом были неразлучной парой в течение нескольких тысячелетий и Джиннарин привыкла к причудам своего друга.

Подозвав свистом Ру, Фаррикс уселся на спину лиса, и они двинулись на северо—восток, в глубь леса Дарда—Глайна.

Глава 2
Ночная гостья

РАННЯЯ ВЕСНА, 1Е9574

В маленьком домике на окраине Кайрана, городка, расположенного на острове Райвен (или, как его называли некоторые, острове Рвн), седой и белобородый старец услышал легкий стук в дверь. Он не оторвал взгляд от прибора и, бормоча себе под нос, всматривался вдоль визирной планки астролябии, нацеленной через открытую задвижку в крыше на весенние звезды ночного неба.

Стук повторился.

– Убирайтесь!

В затемненной комнате вновь послышались легкие удары в дверь.

– Сказано – убирайтесь! Незваный гость не унимался.

– Я занят! – Раздраженный старец произвел некий жест, и перед ним возникло нежное голубое сияние. – Ладно, ладно, иду! – проворчал он и сделал беглую запись в лежащем на приборном столике дневнике наблюдений.

Закрыв журнал, старец слез с высокого стула и пересек комнату, продолжая брюзжать:

– Мало мне помех от уличных фонарей, так являются еще всякие олухи и… – Распахнув дверь, он заговорил суровым тоном: – Ну и что же вам?..

Слова застряли у него в горле. На крыльце он увидел кроху ростом не более двенадцати дюймов, в одежде из ткани серых тонов. Нарушительница покоя была вооружена: на плече миниатюрный лук и колчан со стрелами на бедре. Далее старец разглядел темного цвета волосы и синие кобальтовые глаза. Из—за ее спины выглядывал рыжий с черными лапами лис.

Она подняла голову. Лицо старца было освещено голубым сиянием, в призрачном свете которого он был похож на привидение. И тем не менее малютка смело распрямила плечики и спросила:

– Ты мудрец Эльмар? – Голос у нее был высокий, но нежный.

– Хм Вот уж не думал увидеть на своем пороге пиксу.

– Ты мудрец Эльмар? – прозвучал тот же нежный голос. Старик кивнул, и лицо крохи озарилось улыбкой.

– Как я рада! Меня зовут Джиннарин. – Она указала на лиса. – Мы с Руксом проделали большой путь, чтобы отыскать тебя. Дело в том, что Фаррикс – исчез!

Глава 3
Настой из трав и дикий мед

РАННЯЯ ВЕСНА, 1Е9574

Пока Джиннарин ослабляла подпруги и снимала со спины Рукса поклажу, Эльмар копался в буфете, не переставая ворчать:

– Травка для чая, травка, травка… Ага, вот ты где. На самом дне. Ну, поганый мышонок, погоди у меня!

По лицу Джиннарин промелькнула улыбка. Фаррикс предупреждал ее, что Эльмар большой чудак. Ведь не думал же мудрец и в самом деле, что мышонок строит против него козни и прячет чай. Она опустила тюки на каменную плиту перед очагом и, выбрав из деревянного ящика, стоящего поблизости, пару веток, бросила их на тлеющие угли.

К очагу подошел Эльмар:

– Ты, наверное, тоже выпьешь чаю, а?

– С удовольствием, – ответила Джиннарин, подкидывая веточки в растущие языки пламени и поглядывая на Рукса, свернувшегося клубком возле очага.

Эльмар подцепил крючком небольшой медный чайник и повесил его над огнем. Не произнеся больше ни слова, мудрец вернулся на свое место и возобновил наблюдение за сияющими в вышине звездами, однако уже через несколько мгновений воскликнул:

– Проклятье! Я упустил ее! – Не переставая бурчать что—то себе под нос, он дернул висевшую перед ним цепочку, закрыл задвижку на крыше и сделал последнюю запись в журнале.

Джиннарин успокаивала вскочившего на лапы Рукса, лис пугливо наблюдал за старцем, который сполз со стула, подошел к огромному бюро с выдвижной крышкой и сунул журнал между свитков, фолиантов и лежащих в беспорядке бумаг. Постояв некоторое время в раздумье, он вытащил из ящика свиток пергамента, просмотрел его, затем свернул и водворил на место.

За спиной Эльмара начал посвистывать чайник. Неожиданный звук вновь поднял Рукса на лапы. Лис встал между Джиннарин и старцем, шерсть его вздыбилась, верхняя губа свернулась в кольцо, обнажив острые клыки.

Эльмар свирепо взглянул на зверя и протопал к очагу. Джиннарин вновь принялась успокаивать Рукса. Под ее рукой шерсть животного стала постепенно разглаживаться.

Опустив две ложки травы в фарфоровый чайник, Эльмар хмуро посмотрел на Джиннарин.

– У тебя есть чашка? – поинтересовался мудрец, наполняя чайник кипятком.

Порывшись в своих вещах, Джиннарин извлекла желудь. Сердцевина его была вырезана, сбоку приделана ручка, а к основанию приклеено донышко.

Эльмар еще раз прошел к буфету и, гремя посудой, достал фаянсовую чашку и горшочек меда. Он заглянул внутрь чашки и перевернул ее вверх дном.

– Поганый мышонок. – Он постучал ободком чашки по крышке буфета, что заставило Рукса опять вскочить на лапы. – Послушай, угомони как—нибудь эту… свою собаку. Она у тебя пуглива, словно дикий зверь.

– Руке и есть дикий зверь… и он не собака. И если бы ты поменьше шумел…

– Чай готов, – заглянув под крышку, перебил ее старец.

Спустя некоторое время Эльмар, помешивая дымящийся напиток янтарного цвета с добавленной в него капелькой меда, остановил пристальный взгляд своих зеленых глаз на гостье, сидевшей, скрестив ноги, на грубо обтесанной столешнице.

– Итак, что же это за история с исчезновением Фар—рикса?

Джиннарин посмотрела на старца… или… не был ли он эльфом?

Его глаза были слегка навыкате, а уши немного заострены, как и у всех представителей маленького народца, но глаза и уши были более человекоподобны, чем у эльфов, но более эльфоподобны, нежели у людей. Фаррикс говорит, что маги именно такие – не люди и не эльфы, но что—то среднее, в чем Джиннарин могла сейчас убедиться. На нем был синий балахон, а на левом запястье – золотой браслет, украшенный тусклым красным камнем.

– Ты собираешься сидеть и разглядывать меня или все же поговорим о Фарриксе?

Джиннарин потрясла головой, возвращаясь к действительности, и приступила к рассказу:

– Прошлой зимой Фаррикс заметил что—то необычное в полярном сиянии – большие светящиеся струи, потоком текущие на восток. Нет, это случалось не каждую ночь, но он наблюдал потоки несколько раз в течение месяца.

– Струи текли к востоку?

– Да. С севера на восток.

Мохнатые брови Эльмара поползли вверх.

– Хм. К востоку от Дарда—Глайна. Как далеко к востоку?

– Как далеко? – Джиннарин пожала плечами. – Точно не знаю.

– Подумай, пикса. Это было совсем близко или вдалеке?

Джиннарин подняла вверх ладони:

– Я их совсем не видела, хотя и пыталась, но Фаррикс говорил, что это происходило примерно в двухстах милях от нас.

– Ага! На другой стороне Райвена. – Он жестом попросил ее продолжать.

Джиннарин отхлебнула из желудевой чашечки.

– Миновало две луны, и Фаррикс отправился на поиски. Ру, его лис, вернулся домой с запиской. – Джиннарин вытащила из жилетного кармана крошечный кусочек пергамента, развернула его и протянула Эльмару. Мудрец, прищурив глаза, стал вглядываться в записку:

– Тьфу! Слишком мелко. Я не могу это прочесть. Он вернул свиток Джиннарин. Пикса взяла пергамент

и разгладила его.

«Милая девочка», – прочитала она…

Милая девочка!

Вот я и достиг оконечности острова, но светящиеся струи продолжают течь на восток. Полагаю, что они где—то поблизости образуют дугу, направленную в океан. Я уже сплел из ивняка лодку и обтянул ее кожей. Собираюсь выйти в море, где, вероятно, и разрешатся все мои сомнения.

Я попросил Ру подождать меня день или два. Если он вернется один, то ты будешь знать, что я впутался в очередную авантюру.

Любящий тебя Фаррикс.

Джиннарин свернула пергамент и убрала его во внутренний карман жилета.

– Ру принес записку. Прошла весна, затем лето, но Фаррикс не вернулся. Осенью мы с Руксом последовали за Ру к мысу на юго—восточном побережье Райвена, туда, где Ру в последний раз видел Фаррикса.

– Откуда ты знаешь, что лис привел тебя на верное место? – возразил Эльмар. – Они не такие сообразительные, как волки. Да и вообще: лисы есть лисы. Как ты можешь знать, что вы были где—то поблизости?

Краска бросилась в лицо оскорбленной Джиннарин.

– Они наши товарищи! И заслуживают доверия! Ру не мог ошибиться в таком важном деле, как это. – Она взглянула на Рукса, спящего возле очага, словно желая удостовериться, что он не слышит этой… этой клеветы на весь лисий род. – Оставь сомнения, Эльмар. Ру привел нас на правильное место.

Эльмар в свою очередь бросил сердитый взгляд на Рукса, затем вновь обратил свое внимание на Джиннарин:

– И что же?

– А ничего. Никаких следов Фаррикса.

– И поэтому…

– И поэтому я пришла к тебе. Фаррикс часто повторял, что если мы попадем в беду, то всегда можем рассчитывать на помощь мудреца Эльмара, которого он когда—то спас от кабана и…

– Так вот кто это был! – воскликнул Эльмар. – Фаррикс!

Радостная улыбка озарила лицо старца, не оставив и следа недавнего раздражения. Схватив чайник, он от избытка чувств плеснул через край в чашечку Джиннарин. Ей пришлось отодвинуться в сторону от образовавшейся лужицы. Не замечая своей промашки, Эльмар бухнул в ай слишком много меда. Жидкость выплеснулась наружу растеклась во все стороны.

– Итак… итак…

– Джиннарин. – Она в смятении поглядывала на свою

чашку.

– Ах да, Джиннарин. Так вот, Джиннарин, почему ты

сразу мне все не объяснила? Друзья Фаррикса – мои друзья.

– Но как же так, Эльмар? Ты, похоже, даже не знал его имени.

– Не знал! – с отчаянием в голосе воскликнул старец. – Он спас мне жизнь, и это действительно был пике, он убил напавшего на меня кабана своей крошечной стрелой. Но от нестерпимой боли я… ну мне было просто не до имен. Он выхаживал меня с неделю и, когда я окреп настолько, что мог оставаться в лагере один, вызвал помощь. Когда прибыли мои друзья, он уже больше не показывался, и у меня не было возможности даже поблагодарить его.

– И ты так никогда и не узнал его имени? Эльмар покачал головой:

– Я называл его пиксом. В то время этого казалось достаточно. А когда он ушел, было уже слишком поздно… мне, правда, всегда хотелось знать, кто был этот пике.

В глазах Джиннарин мелькнуло негодование.

– Это был Фаррикс! Самый лучший всадник. И я просто поражаюсь, как он мог снизойти до помощи такому сухарю, как ты. Нет, вы только представьте: даже не поинтересоваться именем своего спасителя. И еще смеет оскорблять его лиса! – Джиннарин сложила руки на груди и резко повернулась к старцу спиной.

Эльмар хотел удивиться, но ему не дали.

– И вылей из моей чашечки эту бурду, – потребовала гостья.

Эльмар возмущенно смотрел на ее прямую спину, готовый вспылить, но Джиннарин не поворачивалась.

В конце концов, стиснув зубы, маг взял желудь, сполоснул и вытер его, затем убрал беспорядок на столе. Очень осторожно он вновь наполнил миниатюрный сосуд настоем чая, добавив для сладости крошечную капельку меда. К этому времени Джиннарин не только немного поостыла, но и ужасно смутилась. Она опустила голову, не решаясь взглянуть на мага. В свою очередь и Эльмар погасил свой свирепый взгляд, сознавая справедливость ее слов.

Некоторое время они сидели молча, ни один не хотел заговорить первым, но наконец Эльмар откашлялся и произнес:

– Случалось ли Фарриксу исчезать подобным образом и раньше?

– Да—а, – тихо ответила Джиннарин. – Несколько раз за все тысячелетия нашего знакомства. – Она взглянула на старца, и глаза ее засветились радостью. – Фаррикс… как бы это сказать, очень любознателен и просто не может жить, пока не найдет ответа на интересующий его вопрос.

– Хм—м. В таком случае из него получился бы способный ученик… Но как бы там ни было, скажи пи… Джиннарин, насколько продолжительными были его предыдущие отлучки?

– Иногда он пропадал очень подолгу. Однажды он не появлялся целых семьдесят два года.

Эльмар насупил косматые седые брови и развел руками:

– В таком случае, Джиннарин, я не понимаю, зачем ты пришла ко мне. На этот раз Фаррикс отсутствует всего лишь чуть больше года.

– Я уже говорила: Фаррикс всегда повторял, что если вдруг придет беда, то следует обратиться к тебе.

– Но что же заставляет тебя думать, что на этот раз случилось несчастье?

Джиннарин глубоко вздохнула:

– Дело в том, Эльмар, что на этот раз я вижу ужасные сны.

Глава 4
Царство грез

РАННЯЯ ВЕСНА, 1Е9574

– Какие такие сны? – Эльмар впился в рассказчицу буравящим взглядом. – Какие сны?

Джиннарин ответила немного испуганно:

– Мне снится хрустальный замок, высоко над бирюзовым морем.

– Хм—м… – Эльмар встал и, поглаживая свою бороду, шаркающей походкой прошел мимо Рукса. Тот с подозрением следил за движениями старца.

Порывшись в дровяном ящике, он бросил в огонь полено и помешал кочергой угли. Затем вновь посмотрел на пиксу:

– Сны – это чаще всего не более чем фантастические изображения в непостоянном царстве грез. Почему ты считаешь, что твой сон не похож на обычный?

– Он был ясным… более того, я ощущала в нем Фар—рикса.

Эльмар встрепенулся:

– Надеюсь, это не было Посланием Смерти?

– Посланием Смерти?

– Это такой обычай эльфов.

– Расскажи о нем, пожалуйста, мне мало известно о событиях, происходящих в мире за пределами моего родного Дарда—Глайна.

Эльмар отложил в сторону кочергу и сел на стул, затем взял чайник и наполнил свою чашку.

– Когда кто—либо из эльфов умирает, то он каким—то образом отправляет сообщение об этом другому представителю своего племени.

Джиннарин вздрогнула:

– О боги! Как, должно быть, ужасно получить такое последнее прости—прощай!

– Да, это так, – согласно кивнул Эльмар. – Это так. Но что касается твоего сна…

– Нет, Эльмар. Мой сон – это не Послание Смерти. Мы имеем дело с чем—то совершенно другим.

Эльмар громко чихнул, и Рукс поспешно вскочил на лапы.

Поглядывая на мудреца, но не замечая в его поведении ничего особенного, Рукс собрался опять устроиться перед очагом, хотя на этот раз долго топтался на месте, вероятно прикидывая, благоразумно ли вообще лежать в присутствии столь шумного субъекта.

Джиннарин глубоко погрузилась в собственные мысли, но спустя некоторое время заговорила вновь:

– Но даже если мы столкнулись с чем—то необычным, Эльмар, мой сон не может быть Посланием Смерти, потому что я видела его много раз, а мне кажется, что Послание Смерти может прийти только однажды. Нет, это не послание эльфов. Это скорее посылка сигналов… просьба…

– Сообщение, – подсказал Эльмар. Джиннарин взглянула на мудреца:

– Совершенно верно. Такое впечатление, будто Фар—рикс пытается мне что—то сообщить.

Эльмар поиграл браслетом на запястье и потер тусклый красный камень, оправленный металлом, взгляд его был уставлен в пространство.

– Что—то о хрустальном замке над бирюзовым морем?

– И о черном корабле, – добавила Джиннарин.

– О черном корабле? – Эльмар удивился так громко, что Рукс поднял голову, но после успокоительного посвиста Джиннарин снова положил ее.

– Да, Эльмар. Черный корабль, так я себе его представляю.

– Пожалуй, малышка, тебе стоит рассказать мне свой сон подробнее.

В очаге потрескивал огонь, лис мирно дремал, Джиннарин, собираясь с мыслями, помешивала чай. Мудрец добавил себе еще меда, попробовал напиток на вкус и, удовлетворенный, отложил ложку в сторону, не сводя с пиксы своего обычного пристального взгляда.

– Он всегда начинается по—разному, – тихо произнесла Джиннарин.

– Говори громче.

– Я сказала, – Джиннарин повысила голос, – он никогда не начинается одинаково. Независимо от того, с какого момента развиваются события, сон в свое время становится эхом предыдущих ночей – словно идешь по неизвестной тропке, а затем всегда оказываешься на знакомой дороге. И именно это делает его похожим на сообщение: каждый последующий сон в некотором смысле является продолжением предыдущего.

Эльмар прищурился:

– Хм. Царство теней – дикое безграничное пространство с запутанными тропинками, с бесконечными нелепыми поворотами и переходами от одной иллюзии к другой. А ты говоришь, что в твоих видениях присутствует какая—то логика. Это интересно и странно. Расскажи мне свой сон.

Помолчав немного, Джиннарин заговорила:

– Неважно, где начинается мой сон, он сводится к тому, что сперва я парю в небе выше облаков. Я знаю о том, что лечу, потому что далеко внизу простираются воды бирюзового моря. Потом облака начинают кипеть, бурлить и вспениваться и постепенно становятся черными, превращаясь в огромные водяные валы, и я чувствую, что надвигается ужасный шторм. Опускается темная ночь, и я ищу убежища. Начинается гроза, хлещет дождь, гремит гром, бешено сверкают молнии, разрывая черное небо. А внизу, на гребне гигантской волны, находится то, что я воспринимаю как черный корабль, на всех парусах идущий сквозь шторм. Его мачты время от времени скрываются под водой. Он стремится к расположенному неподалеку острову – скале, выступающей из бушующего моря.

По направлению к этому острову я и лечу, что—то или кто—то увлекает меня туда, – я думаю, Фаррикс. Неожиданно я оказываюсь в хрустальной комнате с видом на море. Я откуда—то знаю, что нахожусь в хрустальном замке на этой скале, в то время как далеко внизу, у подножия утеса, громадные волны колотят в несокрушимый камень, волны ударяются в отвесные скалы и опрокидываются назад. И все время, пока я вижу в бушующем море черный корабль, поднимающийся на пенистые гребни и падающий в бездонные ямы, ослепительные молнии одна за другой вонзаются в его мачты.

И здесь кончается мой сон, здесь кончается… сообщение.