Текст книги "Галера чёрного мага"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Стон вырвался из груди Аравана.

– Что такое? Хочешь поговорить? Ладно, дурень, говори. – И Дарлок произнес: – Elattotheti!

Действие паралича немного ослабло, и Араван сумел повернуть голову в сторону Дарлока и прошептать:

– Зачем?

Глаза черного мага вылезли из орбит.

– Ты даже еще больший идиот, чем я предполагал. Я дал тебе возможность говорить, а ты вместо того, чтобы молить о пощаде, задаешь глупые вопросы. Что «зачем»?

– Зачем ты творишь зло? Зачем ты уничтожил Райвен? Глаза Дарлока вновь широко раскрылись.

– Зло? Какое зло? Разрушение Райвена никакое не зло. Совсем нет! Это сделано во славу и на пользу моему богу Гифону. У него есть далеко идущие планы. Проклятый Адон противостоит ему, но помешать не сумеет!

За спиной Дарлока Араван заметил колеблющуюся тень Джиннарин.

– А у тебя, у тебя есть планы? – прошептал Араван.

– Есть, дурачок. У меня их много. Я буду правителем Митгара.

Тень вокруг Джиннарин сгустилась, но она стояла неподвижно.

Араван открыл рот, чтобы заговорить, но черный маг прервал его:

– Достаточно, дурень!

Он взял длинную черную дубинку в левую руку, а в правую темный кристалл и помедлил, словно восхищаясь дымчатым оттенком камня. Приглушенные крики доносились со стороны коридора, кроме того, были слышны удары молотка по камню. Дарлок рассмеялся и посмотрел на Аравана, затем приблизил к его глазам кристалл.

– Сейчас мой камень не имеет силы, – сказал Дарлок, – но, когда я произнесу его истинное имя, он вытянет из тебя твой астральный огонь.

В этот момент Араван вспомнил занятия магическим языком с Эйлис и обведенное кружком слово в лексиконе Дарлока. Араван попытался двинуться и схватить камень – все было напрасно, он находился под действием заклинания черного мага. Дарлок в очередной раз посмеялся над немощными усилиями Аравана и, высоко подняв кристалл, открыл рот, чтобы произнести слово…

…но вместо этого пронзительно завопил и схватился за шею, его дубинка загремела по полу, а кристалл выпал из рук прямо на алтарь.

Лицо мага сделалось серым, он зашатался и обернулся взглянуть на стоящую сзади Джиннарин. Пикса натягивала тетиву для очередного выстрела.

– Ie hudor genou! – сумел выдохнуть Дарлок, тем самым нейтрализовав секретный яд фоксрайдеров, и поднял руку, чтобы убить Джиннарин.

Но в тот момент, когда Дарлок отвернулся от Аравана, паралич покинул его. Эльф поднял темный кристалл и со всей силы воткнул его в спину черного мага, крикнув одновременно: «Krystallopyrl»

Араван назвал камень его истинным именем.

И тот ярко вспыхнул и втянул в себя астральный огонь мага.

Зрачки Дарлока расширились от ужаса, и, издавая дикие вопли, он стал царапать себе спину, пытаясь добраться до камня, но все было напрасно. Не переставая кричать, он наклонился за дубинкой, но горящий темный камень вытянул его огонь и лишил Дарлока мощи. Черный маг стал на глазах превращаться в старика. Его тело обмякло, спина согнулась, кожа покрылась рыжими пятнами и сморщилась, взгляд потух, задрожали руки. Ужасные крики Дарлока превратились в тихий стон, глухой шепот. Старый, немощный, он упал на колени и медленно пополз, вытянув вперед костлявую руку. И когда он уже почти дотянулся до дубинки, Араван наступил черному магу на руку.

– За Эйлис и Эльмара и всех остальных, – еле слышно произнес эльф.

Дарлок широко открыл от ужаса рот в молчаливом смертельном крике, его хрупкие кости рассыпались, и плоть превратилась в пыль.

И посреди горстки останков черного мага лежал темный сияющий кристалл.

Глава 42
Расставание

ОСЕНЬ, 1Е9575 – ВЕСНА, 2Е1

Неожиданно хрустальная комната погрузилась во мрак, бледное сияние исходило лишь от кристалла. Но мгновением позже в дверном проеме засветили фонари гномов, разрезавшие темноту. Гномы и пиксы с шумом ввалились в хрустальную комнату. Вместе с ними появился и Джату. Смерть Дарлока уничтожила барьер.

– Капитан, ты жив? – выкрикнул Бокар. Араван поднялся, держась за ребра.

– Да, Бокар, но в жилище Дарлока могут еще находиться рюпты. И если с тобой пришел лекарь, пусть взглянет на Фаррикса. Он лежит, мне кажется, без сознания.

Бокар велел гномам обследовать все комнаты и направился к Фарриксу. Воины с поднятыми топорами осторожно вошли в проход, ведущий в лабораторию Дарлока. Несколько укутанных в тень пиксов последовали за ними. Остальные чакка и пиксы встали на караул.

Джиннарин опустилась на колени рядом с Фарриксом вместе с Букаром. Несколько минут спустя она радостно воскликнула:

– Он приходит в себя!

Джату подошел и склонился над останками Дарлока, представлявшими собой теперь не более чем горстку пепла.

– Не трогай кристалл, Джату, это может быть опасно, – предупредил Араван.

Джату взглянул на кристалл, на черную дубинку, затем перевел взгляд на Аравана:

– Мы могли все видеть, капитан, хотя и смутно. Похоже, Дарлок отчаянно пытался добраться до этой палки. Интересно, зачем?

Эльф пожал плечами и посмотрел на Букара и Джиннарин с Фарриксом. Пикс уже несколько оправился и мог сидеть.

Джату осторожно дотронулся до дубинки и тут же отдернул палец. Затем прикоснулся к ней еще раз, затем еще один и, наконец, взял ее в руки. Затем встал и прикинул длину дубинки. Она оказалась длиной в рост черного гиганта.

– Странное дерево, – пробормотал Джату, – похоже на эбонит, но это не он.

Бокар подошел к алтарю, и Араван спросил его:

– Все тролли убиты, командир? Бокар кивнул:

– Да, капитан, они все мертвы. Но погибло тринадцать чакка и двое моряков. Кроме того, у нас четырнадцать раненых – одиннадцать чакка и три моряка, – у большинства из них переломаны кости.

– Мои ребра входят в их число, – пожаловался Араван. – Их поломал тролль, которого мне удалось убить.

– А—ха! – воскликнул Букар. – Так это был ты, капитан. Как же ты убил его?

– Кинжалом в ухо, – честно признался Араван.

– Мы не могли понять, кто это сделал и каким образом. Букар помог Аравану снять куртку и стал бинтовать

грудную клетку эльфа.

– Нашли кого—нибудь? – спросил Араван подошедшую к нему Антеру.

Предводительница отряда пиксов подняла свой лук и ответила:

– По крайней мере, под кроватью у Дарлока нет ни рюкков, ни хлоков, мы считаем, что все они мертвы.

Араван взглянул на изувеченный труп, лежащий возле алтаря:

– Обнаружились ли пленники? Антера отрицательно покачала головой:

– Мы нашли одного человека в тюрьме, закованного в цепи, но кто—то уже перерезал ему горло, видимо боясь, что он будет звать на помощь.

Фаррикс поднялся и вместе с Джиннарин подошел к Аравану. Показав на кучку пепла, он спросил:

– Дарлок? Араван кивнул.

– Тут лежит кристалл, которым он притягивал потоки, – сказал пикс.

– Не трогай его, Фаррикс. Я произнес его истинное имя, и в данный момент он опасен.

– Но мы не можем просто бросить его, – возразила Джиннарин.

– Я знаю. – Оберегая грудную клетку, Араван присел и, потянувшись вперед, положил руку на кристалл и прошептал: – Krystallopyr.

Яркое сияние, исходящее из дымчатого кристалла, исчезло. Араван осторожно притронулся к камню, готовый отдернуть руку при малейшем признаке опасности, но ничего не почувствовал. Тогда он поднял его. Некоторое время Араван пребывал в раздумье, затем протянул кристалл Джату:

– Убери его в безопасное место, пока мы не решим, как с ним поступить.

Из внутренних покоев Дарлока вернулись гномы.

– Все в порядке, командир, – доложил Лорк, ныне, после смерти Келека, второй помощник Бокара. – Ночного народа больше нет.

После снятия баллист черная галера была затоплена в глубоких водах подземной лагуны. Погружаясь, судно издавало зловещее шипение, словно в знак протеста. После ее исчезновения в темных неизмеримых глубинах на поверхность долго поднимались огромные пузыри.

По приказу Аравана погибших моряков похоронили в море, а для чакка был устроен большой погребальный костер. Прощаясь с погибшими, капитан сказал:

– Я думаю, что придет время, когда покров секретности с нашей миссии будет снят. Я не знаю, когда это случится, но твердо верю, что это время настанет, и тогда все песни о подвигах наших погибших товарищей будут спеты. В этом я клянусь вам, мои друзья… мои доблестные друзья—воины.

На следующий день Араван позвал Джату и объявил:

– Нам предстоит выплатить большое вознаграждение семьям погибших. Кроме того, моряки, гномы и пиксы заслуживают награды за хорошо выполненное задание.

Возьми Бокара, несколько человек команды и отправляйтесь в сокровищницу Дарлока. Выберите, что можно взять с собой.

– Как много? – поинтересовался Джату.

– Полагаю, мы можем без опасности загрузить три шлюпки? – спросил Араван.

Джату мрачно улыбнулся:

– Случись нам попасть в непогоду, выкинем все за борт и вернемся в сокровищницу еще раз.

– Боюсь, что следующего раза никогда не будет, Джату, – со столь же мрачной улыбкой ответил ему капитан.

Джату быстро нашел желающих отправиться с ним, в том числе Антеру и Джиннарин, хотя пиксы просто пожали плечами в ответ на предложение взять что—нибудь для себя.

Днем позже они покинули остров и под благоприятным ветром двинулись на восток на поиски «Эройена» – восемь шлюпок с моряками, гномами и фоксрайдерами и с тремя, груженными драгоценностями, на буксире. Они медленно пробирались среди цепляющихся водорослей, помогал, правда, попутный ветер.

Через два дня их настиг шторм, продолжавшийся два дня. Шторм был небольшой, поэтому избавляться от сокровищ Дарлока им не пришлось. Наконец небо очистилось, и засияло солнце.

Прошло еще несколько суток.

Девятого ноября, в день «большой свадьбы», сразу после восхода солнца Араван посмотрел на небо и приказал остановиться. Команда опустила паруса, и плоскодонки легли в дрейф, впрочем это оказалось излишней предосторожностью. Ближе к вечеру они заметили «Эройен». Уже через час команда была на борту.

Судно направилось к Серебряному проливу. Близилась середина зимы, дни становились длиннее, и к проливу им предстояло подойти в самое благоприятное время года.

Днем и ночью Аравана можно было видеть в одиночестве стоящим у бортового ограждения и вглядывающимся в горизонт. Капитан скорбел о своей потерянной возлюбленной, так во всяком случае полагала команда.

Однажды вечером между капитаном и Джиннарин произошел следующий разговор.

– Как ты думаешь, что имел в виду Дарлок, когда говорил, что у Гифона есть далеко идущие планы? – отхлебнув из желудевой чашечки, спросила Джиннарин.

– Ты слышала, как он это сказал? Джиннарин кивнула в ответ:

– Слышала почти все, что он говорил. Я практически не теряла сознания.

Араван с любопытством посмотрел на Джиннарин:

– Как же так получилось, что в отличие от Фаррикса ты совершенно не поддалась заклинанию Дарлока?

– Не знаю, Араван, – пожала плечами Джиннарин. – Скорее всего тут дело вот в чем: пока Дарлок произносил заклинание над Фарриксом, а затем повернулся ко мне, я вспомнила слово, которое произнесла Эйлис во время битвы Эльмара с Дарлоком – когда черный маг швырнул в нас молнию. Поэтому, когда он указал на меня, я и сказала Averte. А затем стала представлять, как его заклинание пролетает мимо. Помогло ли мне это – не знаю, потому что я не маг.

Араван задумчиво посмотрел на нее и наполнил свою чашку из чайника на плите.

– А потом?..

– Ощущение было такое, словно меня задело краем что—то абсолютно невидимое, это меня слегка оглушило, но я довольно быстро пришла в себя… – Джиннарин пожала плечами и подняла глаза на Аравана. – Я слышала, как он разговаривал с тобой, радостно кричал, похвалялся, рассказывая о Гифоне и его планах. Но в чем они заключаются, он так и не обмолвился. В это время я и сумела подняться на ноги и выстрелить в него.

– Это было очень вовремя, Джиннарин, не сумей ты этого сделать, и мы бы сейчас с тобой тут не разговаривали.

– Но яд не оказал на него воздействия, Араван. Дарлок каким—то образом подавил его.

– Он произнес заклинание, Джиннарин, сказав: «Яд, превратись в воду».

– Все—таки магия. Я догадывалась, что произошло нечто в этом роде. Он, разумеется, едва не расправился со мной, несмотря на мое «Averte», но тут ты вонзил в него кристалл, называя его истинным именем… Скажи, как ты догадался, что это подействует?

Араван допил чай и поставил чашку на стол.

– Разве ты не помнишь, Джиннарин, как мы изучали лексикон черного мага? Я выучил тогда много слов. Крис—таллопир – одно из них.

– Слово, обведенное в кружок, – вспомнила Джиннарин.

Араван кивнул в ответ, но ничего не сказал.

– О боги, – произнесла Джиннарин, – какая же длинная цепь случайных событий привела к такому концу!

Араван сделал протестующий жест:

– Мне кажется, это были не случайные события. Не забывай, что моя дорогая Эйлис умела видеть и многое из того, что впоследствии произошло, она нам предсказывала.

– Но ведь ее блокировал Дарлок.

– Да, блокировал. Но она все же узнавала правду из карт, хотя казалось, что они раскладываются совершенно случайно. Она видела опасность. Она понимала, что Дарлок ее блокирует, и пользовалась своей провидческой способностью другим образом. Она прикасалась к жертве Дарлока и видела, что с ней произошло. Она дотрагивалась до кусочка дерева и видела таран черной галеры. Она следовала за черным магом по всему свету. – Араван надолго замолчал, затем с горечью произнес: – И однажды, работая с картами, она открыла изображение тонущего человека, предвестника несчастья. В тот момент ей было не распознать смысл карты, и она решила, что это сигнал опасности для всей команды «Эройена». Она добавила также, что это может быть сигналом катастрофы и для других. А я, к моему великому сожалению, тоже не сумел догадаться, что это знак катастрофы, сигнал о затоплении Рай—вена и гибели всех его обитателей.

– Но мы не знаем этого наверняка, Араван, – запротестовала Джиннарин. – Кое—кто мог спастись.

– Разве ты не слышала, как похвалялся Дарлок, что утопил Эльмара?

– Слышала. Но он также говорил, что Эльмар убил горгону. И если он был не прав в случае с горгоной, он может также ошибаться и в смерти Эльмара. Конечно же Эльмар переправился в Вадарию. И ты должен прекратить все разговоры о том, что Эйлис утонула. Она, как и Эль—мар, наверняка переправилась. В конце концов, она моя сестра, мы вместе гуляли по снам, и, случись с ней что—нибудь плохое, я бы… я бы просто знала об этом.

Они понемногу двигались вперед. Дни становились длиннее, зима постепенно набирала силу. В конце ноября солнце перестало заходить, а в середине декабря они подошли к Серебряному мысу, и в этот же день к Фарриксу обратился Бодер с просьбой от всей команды:

– Мастер Фаррикс, мы бы чувствовали себя намного спокойнее, если бы вы заняли место наблюдателя в вороньем гнезде грот—мачты, в самом деле спокойнее.

– Но почему, Бодер?

– Ваши глаза могут разглядеть корабль—призрак.

– Корабль—призрак?

– Да, мастер Фаррикс, «Серую Леди». Даже при ярком свете дня она может скитаться в этих водах в поисках пропавшего юноши, и никто из нас может этого не заметить. К тому же вы видели ее раньше и сумеете помочь нам избежать столкновения с ней.

– Но то, что я видел, могло быть не более чем обманом зрения.

– Разумеется, мастер Фаррикс, но все же вы видели ее, а мы нет, и поэтому команда просит вас оказать нам эту милость и занять место наблюдателя.

В результате, с помощью Слэйна, Фаррикс отправился вверх по мачте к вороньему гнезду вести наблюдение за «Серой Леди».

Вскоре после того, как он добрался до цели, Джату поднял к нему Джиннарин.

– Я тоже хочу наблюдать, – сказала она. – Если вдруг и появится какой—либо корабль—призрак, то я хочу находиться здесь, когда это случится.

Джату рассмеялся и, перебросившись парой слов со Слэйном, отправился вниз.

Мачта медленно покачивалась взад и вперед, они плыли некоторое время в молчании, судно двигалось на северо—восток. Фаррикс показал на север:

– Что там сверкает, как серебро?

Слэйн долго вглядывался и наконец сказал:

– Это сияние исходит в солнечном свете ото льда, мастер Фаррикс. От него и мыс, и пролив получили свои названия.

Спустя некоторое время Джиннарин посмотрела на палубу, слегка подтолкнула Фаррикса локтем и показала вниз. Посредине судна возле перил стоял Араван и неотрывно смотрел на море.

– Мне так его жаль, Фаррикс. Он такой потерянный без Эйлис.

Не отрывая взгляда от Аравана, Фаррикс нежно дотронулся до руки Джиннарин:

– И я был бы таким же потерянным без тебя, моя любовь.

– Очень надеюсь, что она в Вадарии, – вздохнула Джиннарин.

– Я тоже, – сказал Фаррикс. Джиннарин опять вздохнула:

– Беда в том, что через Райвен проходит единственный известный переход. А сейчас острова нет.

– Может быть, есть и другой.

– Не думаю, – покачала головой Джиннарин, – маги давно бы знали о нем.

– Не исключено, что они плохо искали.

– Не исключено, – устало сказала Джиннарин. – Ты знаешь, я пыталась прогуляться к ней в сон.

– И что же?..

– Ничего. Я не смогла построить мост. Мы должны видеть сон в одно и то же время.

– Можно ли строить мосты между мирами? Джиннарин пожала плечами:

– То—то и оно. Но есть и еще кое—что… похуже.

– Например?

– Если бы она умерла… я тоже не смогла бы пройти к ней в сон.

– Я мало об этом знаю, – повернулся к Джиннарин Слэйн, – но мертвые часто разговаривают с живыми в их снах.

Джиннарин вздрогнула и задумалась.

– Поймите меня правильно, мисс, я вовсе не хочу сказать, что Эйлис мертва. Я говорю только, что души и призраки могут приходить в наши сны, и это факт.

Джиннарин мрачно кивнула, продолжая наблюдать за Араваном. Через некоторое время он отошел от перил и направился к себе в каюту. Когда он исчез из виду, Джиннарин повернулась к Фарриксу и со слезами на глазах сказала:

– Ты знаешь, что хуже всего? Мы не можем даже обнять его и успокоить, потому что у нас разный рост.

Серебряный мыс они обогнули без инцидентов и вошли в Уэстонский океан.

На следующий день после солнцестояния Араван и Джиннарин вновь сидели в каюте и разговаривали о делах минувших, настоящих и будущих.

– Это последний поход «Эройена», Джиннарин. Я прощаюсь с морем.

Джиннарин некоторое время молчала, затем заговорила:

– Я знаю, что вся команда горюет, много друзей погибло на острове черного мага, но отказаться от моря – не знаю… В этом ведь твоя жизнь, Араван.

– Мне слишком больно все это. – В глазах капитана блестели невыплаканные слезы. – Куда бы я ни бросил взгляд – везде вижу ее. Я оборачиваюсь на малейший шорох, ожидая, что она вдруг выйдет откуда—то и рассмеется своим грудным смехом. Я просыпаюсь ночью, словно она только что выскользнула из постели, и лежу в ожидании ее возвращения. Мы встретились на «Эройене». Здесь мы полюбили друг друга. Здесь мы вместе боролись с черным магом. А без нее «Эройен» не наполняется обещанием счастья завтрашнего дня, но вместо этого душит безысходной скорбью.

Араван спрятал лицо в ладонях, по щекам Джиннарин текли слезы.

На следующий день Араван собрал всю команду «Эройена» и объявил, что это их последнее совместное плавание, по крайней мере на время. Послышались отдельные возгласы протеста, но большинство членов команды поняли все верно.

– Мы отправимся в тайный грот в бухте Тхелль, где и опустим паруса, – добавил Араван. – Затем разделим сокровища, и когда добавим их к тому, что у нас припрятано в банках Арбалина, то, думаю, вы и ваши близкие сможете безбедно существовать вне зависимости от того, чем вы станете заниматься.

В начале февраля корабль эльфа подошел к побережью восточного континента, и Араван с пиксами высадился на берег. Они углубились в лес и отправились к Тарквину, который встретил их дружескими объятиями. Антера и пиксы, пришедшие с ней в тот роковой день, остались здесь, ибо у них не было больше дома в Дарда—Глайне.

Они пробыли у Тарквина неделю, и на восьмой день Араван стал прощаться.

Хиддены подошли к нему, и вперед выступила Антера:

– Когда ты появился в Дарда—Глайне, то сказал, что хочешь спасти нас. Мы пошли с тобой, но по другой причине – проучить тех, кто держал в неволе фоксрайдера. Потом возникла еще одна причина – отомстить за уничтожение Райвена и убийство наших близких в Дарда—Глайне. Ты, Араван, был прав. Ты и в самом деле пришел спасти нас, хотя в то время мы об этом не догадывались. Я и мои друзья никогда этого не забудем. Мы хотим подарить тебе на память о нас хрустальное копье. Это копье имеет истинное имя – кристаллопир.

Джиннарин и Фаррикс приблизились к Антере с одной стороны, Тарквин и Фалайн – с другой, и все они поклонились Аравану. После этого из задних рядов вперед вышли девять пиксов и вручили Аравану копье: наконечник—кристалл на длинном черном древке.

– Как ты знаешь, этот кристалл, поразивший Дарлока, обладает удивительной мощью. Используй его с умом и оберегай его истинное имя, ибо в скверных руках он может принести множество бед.

Араван с поклоном принял от пиксов копье, его длина оказалась около восьми футов. Он повертел его в руках, разглядывая серебряную оправу древка. На ней очень тонкой резьбой были выгравированы непонятные рунические знаки. Он взглянул на Тарквина.

– Это работа… хм—м, ты можешь звать его Дрикс. Он слишком застенчив, чтобы выйти вперед, но он и сейчас наблюдает за нами.

Араван повернулся и поклонился лесу:

– Благодарю тебя, Дрикс. Я обещаю с честью носить это оружие. – Он повернулся к Антере с фоксрайдерами, в глазах его стояли слезы. – Я постараюсь добыть этому оружию славу.

В темную ночь весеннего равноденствия «Эройен» вошел в бухту Тхелль на побережье Пеллара. Корабль эльфа был спрятан в тайный грот, тот самый, где он был когда—то построен.

Двумя днями позже экипаж поделил сокровища, мертвые и живые получили свои доли. Джату с Бокаром проследили за тем, чтобы семьи погибших были вознаграждены по справедливости.

Перед расставанием Араван созвал всех на последнюю встречу. Он стоял с Джиннарин и Фарриксом на крыше рулевой рубки, команда собралась перед ними на палубе.

– Я напоминаю каждому из вас, что вы дали торжественное обещание хранить тайну «Эройена» – как он был построен и где он находится. И еще: вы совершили подвиг, о котором барды будут когда—нибудь слагать песни. Напоминаю вам, что, трезвые или пьяные, в печали или в радости, вы все поклялись хранить тайну о маленьком народце. Вы можете упоминать о них только в разговоре между собой и так, чтобы вас не подслушали. Сказки о хидденах должны остаться сказками в умах всех, кроме команды «Эройена», и вы должны держать эту правду на замке.

Араван внимательно посмотрел на каждого моряка и гнома, и, когда его взгляд остановился на Бокаре, командир упал на одно колено и, ударив себя кулаком в грудь, прокричал:

– За леди Джиннарин!

И вся команда – моряки и гномы тоже упали на одно колено, вскричав:

– За леди Джиннарин!

Слезы наполнили глаза пиксы. Она слышала эту клятву, когда их совместный поход только начинался и ее друг, старый маг Эльмар, стоял рядом.

Фаррикс подвинулся и взял ее за руку, Джиннарин взглянула на него и улыбнулась. Он же чуть слышно прошептал:

– За леди Джиннарин.

Пикса протянула вперед свободную руку, и наступила тишина.

– Мы избавили мир от черного мага Дарлока, и некоторые из нас отдали за это свои жизни. Но помните – зло не дремлет, и, всем нам необходимо сохранять бдительность, чтобы подобных случаев не происходило впредь. Вы все мои друзья, и, если кому—либо из вас понадобится помощь, приходите в Блэквуд. Там вы найдете нас с Фарриксом.

Команда разошлась на все четыре стороны. Многие моряки ушли на шлюпках в Арбалин, с ними отправился и Джату. Большинство гномов двинулись в Красные холмы, с ними пошел и Бокар.

Араван с пиксами двинулся на северо—восток, в глубь материка. Какое—то время он задержался в деревне Белые холмы, где приобрел лошадь и чалого мула, а также кое—какие припасы. После его ухода жители деревни долго вспоминали неразговорчивого эльфа с хрустальным копьем.

Они не торопясь прошли через Пеллар, устраивая лагерь на день и передвигаясь ночью. Эльф на лошади, пиксы верхом на лисах. Они избегали деревень и ферм, держась окольных путей. Хиддены оставались сами собой, стараясь не попадаться на глаза людям, гномам и даже эльфам. Исключение составляли лишь друзья.

Стоял ранний июнь, когда они вошли в Грейтвуд, громадный лес, протянувшийся в северо—западном направлении примерно на восемьсот миль.

Теперь они двигались днем и устанавливали лагерь на ночь. Пиксы уже не опасались любопытных глаз.

Закончился июнь, затем июль, и наконец они пришли в Блэквуд.

Эту ночь они сидели у костра, и разговорам не было конца.

– Что ты собираешься делать, Араван? – спросила наконец Джиннарин.

– Думаю поселиться на какое—то время возле Великой реки, где смогу побыть в одиночестве сотню—другую лет.

Фаррикс бросил ветку в огонь.

– Горе не вечно, во всяком случае так говорит Джату. Араван вздохнул:

– Возможно, у смертных это и так, но у эльфов… я не знаю. Если мы любим – то навсегда. Думаю, мое сердце никогда не исцелится.

На следующее утро Араван оседлал лошадь и приторочил поклажу на спину мула.

Подошло время прощаться. Араван опустился на колени и протянул руку. Пиксы подошли и прикоснулись к его ладони. Джиннарин посмотрела Аравану в глаза.

– Спасибо, – прошептала она.

Араван вскочил на лошадь, а пиксы оседлали лисов.

– Постой! – крикнул Фаррикс. Араван посмотрел вниз на пиксов.

– Если тебе случится вновь пойти когда—либо в море, будь то приключение, война, не важно что, то в поисках команды приходи сначала в Блэквуд. Мы с Джиннарин будем ждать тебя.

– А если не мы, то наш сын или дочь. – Джиннарин подняла лук. – Мы могучие воины, ты знаешь об этом!

Со времени разрушения Райвена Араван рассмеялся в первый раз. Затем ударил каблуками по лошадиным бокам и отправился в дальний путь. Обладающий скверным характером, мул на длинном поводу с неудовольствием следовал за хозяином.

Джиннарин и Фаррикс долго смотрели ему вслед. И когда он скрылся из виду, они обратили взоры на север. Затем с криками «Хай, Рукс», «Хай, Ру» устремились в сторону Блэквуда.