Текст книги "Новый дневник грабителя"

Автор книги: Дэнни Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3
Мне подкладывают свинью

Говорю же, сегодня всё через одно место. Пока мы развлекаемся на задворках полицейского участка, пара менее хорошо оплачиваемых коллег сержанта Атуэлла с парадного входа приводят какую-то досужую старую перечницу.

Старуха суетится и путается между двойными дверями, устроив целое представление. Мэл, которая наблюдает за трясущимся созданием, холодеет при мысли о том, что я каким-либо образом перешел дорогу этой дряхлой калоше. Моя подруга вскакивает со стула, подходит к столу дежурного и давит на кнопку звонка «Для вызова дежурного сотрудника». После нескольких повторных действий на сцене появляется Соболь.

– Полчаса еще не прошли, – уныло говорит он, глядя на часы.

– Что за пожилая дама только что вошла сюда?

Физиономия Соболя каменеет.

– Это касается только полиции.

Мэл тяжело вздыхает.

– Тогда скажите, почему не выпускаете Бекса.

– Проводим расследование, – не в первый раз повторяет Соболь.

– Никак не могу связаться с Чарли. Вы передали ему, что я здесь?

– Передам, когда он освободится, а пока, сделай милость, уйди с глаз моих! – зло выпаливает Соболь, чье терпение, наконец, лопнуло под напором неприятных вопросов, хотя, на мой взгляд, он все же хватил лишку. Думает, нам с Олли это понравится?

Соболь вновь пытается выпроводить мою подружку и доводит до ее сведения, что сегодня у него масса дел – на очереди еще с полдюжины «постоянных клиентов», и каждому непременно удели время, каждый непременно желает толкнуть речь.

– А может, их самих… того… столкнуть куда-нибудь? – подмигивает Мэл.

– О, как ты права, сестрица, – язвительно усмехается Соболь и вскидывает кулак в приветственном салюте. – К черту ублюдков!

Как раз в ту минуту, когда я решил, что мое положение хуже некуда, возвращается Атуэлл. Рядом с ним идет Чарли, а позади – кое-кто новенький.

– Клянусь, Чарли, я тут ни при чем, правда, – слезливо причитает Норрис.

– Конечно, нет. Понимаю, это все ужасно, – отвечает Чарли, впрочем, не слишком убедительно.

Атуэлл отпирает дверь камеры по соседству с моей и приглашает Норриса поближе познакомиться с интерьером.

– Только не в камеру, прошу вас! Чарли, скажи им, я не могу сидеть в одиночке! Стены так и давят, так и давят на меня, – хнычет он.

Чарли переводит скулеж Норриса на юридический язык и объясняет сержанту, что его подзащитный страдает клаустрофобией и по этой причине просит не заключать его в камеру.

– Не волнуйся, Чарли, твоему подзащитному не впервой ночевать в камере. Кроме того, мы всегда оставляем ему свет, – заверяет адвоката Атуэлл.

– Уж не Норриса ли к нам привели? Ну и соседство! – кричу я из своих апартаментов.

– Кто там возникает? Закрой хлебальник, Бекс! – огрызается Норрис.

– Пардон… – Я вдруг сознаю свою ошибку. – Это Оскар Уайльд.

– Молчать! – осаживает нас Атуэлл.

– Смотрите, он пытается сбежать, – настаиваю я. – Скорее дайте ему по башке! Мы все вас поддержим.

– Я сказал, молчать! – орет сержант.

Норрис строит несчастную мину, однако знает, что от судьбы ему сегодня не уйти. Он нерешительно переступает через порог камеры, а когда оборачивается, Атуэлл уже закрывает дверь.

– Подождите, разве не полагается забрать у меня ремень и шнурки? – напоминает Норрис.

– Оставь себе, – не задумываясь, отвечает Атуэлл. – Пригодятся.

Дверь захлопывается, слышен лязг поворачиваемого в замке ключа.

– Ей-богу, Чарли, не понимаю, как ты можешь защищать таких мудаков, как Норрис, – качает головой Атуэлл.

– Презумпция невиновности, сержант. Тебе известно о ней не хуже моего, – отзывается Чарли.

Атуэлла ответ не удовлетворяет.

– Как же так? Этот самый Норрис угнал и разбил машину твоей дочери!

– Обвинительного приговора не было, так что в глазах закона он чист, – пожимает плечами Чарли.

– Но ты-то знаешь… – заводится Атуэлл, однако Чарли и слушать его не хочет. Когда надо, Чарли – настоящий кремень.

– То, что я знаю, к делу не пришьешь. В нашей стране каждый человек имеет право на юридическую защиту.

– Ну, конечно, – с издевкой кривит рот Атуэлл, – покуда все расходы ложатся на плечи Джо Маггинза, честного налогоплательщика.

– Поверь, сержант, мне тоже все это не нравится, – спокойно отвечает Чарли.

Отперев дверь камеры, Атуэлл воссоединяет меня с адвокатом моих славных соседей.

– Привет, Чарли, как дела? – говорю я, протягивая ладонь для рукопожатия.

– Спасибо, неплохо. Заполни вот это, – улыбается он и сует в мою протянутую руку бланк заявления на бесплатную юридическую помощь.

Атуэлл вне себя от злости, а я еще подливаю масла в огонь, правда, совсем чуть-чуть:

– Не одолжите ручку, сержант Маггинз?

С парадного входа прибывает подкрепление в соблазнительной форме Белинды.

– А, Мэл, приветик. Мне звонил Олли, сказал, его арестовали и держат здесь. Что случилось?

– Он тебе больше ничего не говорил?

– Нет, только просил поставить на запись шоу Тревора и Саймона, но я не нашла его по программе, поэтому на всякий случай записываю все, что идет сегодня вечером по первому каналу.

Мэл отгоняет прочь мысли насчет какой-то ерундовой передачи, усаживает Белинду рядом с собой и направляет беседу в русло текущих проблем:

– Олли вчера был с тобой?

– Со мной. Правда, пришел поздно – около трех часов ночи.

– Значит, они успели что-то натворить. Узнать бы, что конкретно, – вслух раздумывает Мэл.

– Они ведь не стали бы делать ничего плохого, верно?

– Белинда, мы с тобой сидим в полицейском участке! По-твоему, они совершили подвиг?

– Не знаю, я так разволновалась, голова вообще не соображает. Что будем делать?

– Вот именно! – Мэл многозначительно изгибает бровь. Видя, что до Белинды не доходит, она растолковывает: – Бекс скажет, что вчера ночью был со мной. Короче, как обычно. Ну и ясное дело, Олли скажет, что был у тебя. Алиби у них такое. Больше ничего не придумать – ночь же. Вопрос в том, нужно ли нам их покрывать?

Очевидность решения переполняет Белинду эмоциями: она сияет, как будто авторитетный астролог только что сообщил ей по «горячей» линии о ее гениальности.

– Конечно! Заявим, что они были с нами, и тогда копы их отпустят.

– Уверена? Имей в виду, тебя могут обвинить в лжесвидетельстве. Ты действительно согласна рисковать ради этих ублюдков, которые опять займутся тем же самым, едва выйдут отсюда? – докапывается моя зануда-подружка.

Белинда задумывается, но не видит в плане ничего страшного.

– Согласна, – подтверждает она. Заметив скептическое выражение лица Мэл, уточняет: – А ты – нет?

– Конечно, да, черт побери.

– Почему?

– Потому что этот подлый жулик – мой парень, и я не собираюсь в ближайшие два года мотаться в Брикстон только ради того, чтобы увидеть его виноватую рожу, – язвительно отвечает Мэл.

Белинда, довольная своим правильным ответом, облегченно улыбается, но облегчение быстро улетучивается.

– Постой, вчера вечером я… Пока Олли не было, ко мне кое-кто приходил.

– Я думала, ты с этим покончила, – поджимает губы Мэл.

– Да нет, я про другое. Я была с Роландом.

– С Роландом?

– Да, он зашел вчера поговорить насчет дня рождения Олли. Роланд – лучший друг Олли! Он подготовил какой-то потрясающий, совершенно великолепный сюрприз и хотел уточнить, что Олли на следующей неделе никуда не уезжает.

– Что за сюрприз? – интересуется Мэл.

Вопрос ставит Белинду в тупик.

– Знаешь, я как-то не спросила…

– Надо позвонить ему и узнать, в чем дело. Не переживай, Роланд поддержит твою версию.

– Я бы с удовольствием позвонила ему, да не могу. Понимаешь, он ушел, чтобы закончить подготовку сюрприза, и с тех пор больше не звонил. Как думаешь, что с ним случилось?

Ах, и в самом деле, что? Может быть, Роланд украшает квартиру Олли плакатами и воздушными шарами? Договаривается с девочками из «Олл Сейнтс» о специальном концерте в честь закадычного друга? Сидит в духовке внутри огромного торта, прикидывая, какую выбрать глазурь?

Само собой разумеется, ничего такого Роланд не делал. Мы-то с вами знаем, что он находился в камере по соседству со мной и был занят тем, что перемещал из тарелки в парашу щедрую порцию отварного горошка. Атуэлл заботливо наполнил тарелку Роланда зеленым возмездием и вдобавок предупредил, что если по его возвращении посуда не будет чистой, то в следующий раз он накормит Роланда шпинатом.

Увлеченный этим занятием, наш Роланд оглядывается, дабы проверить, что сержант Атуэлл не видит, как заключенный избавляется от витамина С, и тут происходит нечто ужасное. Вожделенная индюшачья котлета делает рывок к свободе и соскальзывает с тарелки в сортир, где присоединяется к прочему обеденному меню.

– О-о! – разносится по тюремному коридору горестный крик.

Я возвращаю Чарли планшет с заполненным бланком, шучу, что сдачу он может оставить себе, и только после этого он осведомляется, как я поживаю.

– Перешел на повремёнку, а? – говорю я, следуя за ним и Атуэллом в небольшой кабинет, расположенный в дальнем конце коридора.

В помещении уже находится Соболь, несколько охранников в форме и четверо специально подобранных уродов, в руках у которых карточки с порядковыми номерами. Мои плечи безвольно поникают.

– Только не это, – вздыхаю я.

– Порядок есть порядок, Бекс. Бери карточку и не раскрывай рта, – велит Соболь, жестом указывая, что мне надлежит встать у противоположной стены вместе с прочей компанией.

Я выбираю карточку с цифрой три и становлюсь в середину шеренги, вынуждая прочих сдвинуться в обе стороны и обменяться карточками, чтобы номера шли по порядку.

– Привет, ребята. Это здесь прослушивают кандидатов в мальчуковую группу? Хотят заново собрать бэнд «Гадкие слухи»? – обращаюсь я к моим новым друзьям. Один из них (а именно Номер Четыре) пристально смотрит на меня. – Все нормально, чувак? – спрашиваю я. – Ты что-то хотел?

– Я тебя знаю! Ты – Бекс, так? В прошлом году я купил у тебя DVD-плеер, помнишь?

– Тише ты, блин! – шикаю я и киваю головой в сторону Соболя с Атуэллом.

Номер Четыре виновато пожимает плечами и интересуется, как мои дела.

– Клево, приятель, просто зашибись. – Придурок чертов. – Как плеер, пашет?

– Да, отлично. Вообще-то я хотел спросить, не подгонишь ли еще?

Я многозначительно смотрю на Четвертого.

– Уверен, что этот вопрос надо обсуждать именно сейчас?

Бестолочь номер четыре опять лишь коротко пожимает плечами. Несмотря на то, что находиться в обществе болтливого типа, скупавшего у меня краденое, очень дискомфортно, я быстро соображаю, что и из этого положения можно извлечь некоторую выгоду, особенно учитывая кондицию главной свидетельницы, чей срок годности истек, судя по всему, еще в прошлом веке.

– Послушай, хочешь сделать кое-что полезное? Когда эта старушенция будет проходить мимо тебя, подмигни ей, ладно? Просто чтобы немного сбить с толку.

Четвертый обдумывает мое предложение.

– Пятьдесят фунтов.

– Пятьдесят? Я сказал подмигнуть, а не зарезать, – уточняю я.

– Хорошо, сорок.

– Даю двадцатку.

Неожиданно Номер Два, по другую руку от меня, решает принять участие в беседе:

– За двадцатку я готов.

– Вали отсюда, тут тебе не открытый конкурс, – оскаливает зубы Четвертый.

– Блин, да сделайте же это хоть кто-нибудь, вон она уже тащится, – шиплю я.

Мы занимаем исходное положение и замираем в ожидании инспекции.

– Не волнуйтесь, мэм, мы рядом, – успокаивает свидетельницу Соболь.

Дряхлая развалина кивает, затем опасливо приближается к шеренге, вытягивает шею и рассматривает подставного за номером один. Не удовлетворенная результатом, семенит дальше. Уголком глаза я улавливаю, как Номер Два, состроив наглую рожу, ей подмигивает. Он делает это быстро, поэтому Соболь ничего не замечает, в отличие от старухи, которая на мгновение столбенеет в замешательстве и только потом подходит ко мне и сверлит меня птичьим глазками. Я стою неподвижно, будто статуя. Клянусь, даже если бы целый пчелиный рой влетел сейчас в окошко и устроился у меня на подбородке, я и бровью не повел бы. Мисс Алиса в сомнениях хмурит лоб и топает к болтливому идиоту номер четыре. Деликатность и чувство меры явно не входят в список достоинств Четвертого – он устраивает перед старухой балаган в духе «Весельчака» Чарли Честера. На какую-то секунду мне кажется, что Номер Четыре вот-вот возьмет пожилую леди под руку и начнет расспрашивать о здоровье. Соболь испепеляет его взглядом, потом обращает гневный взор на меня, но я по-прежнему не шевелю ни единым мускулом. Миссис Ах-боже-даруй-мне-уверенность тем временем переходит к Номеру Пять, оглядывает его с головы до ног и мнет костлявыми пальцами ручку своего ридикюля.

– Итак, мадам, присутствует ли среди этих людей тот человек, которого вы видели? – обращается к ней Соболь, продолжая сердито сверкать глазами в нашу с Четвертым сторону.

– Полагаю, да, капитан.

– Хорошо. Просто укажите на него.

Старая коза шематит мимо номеров Четыре и Пять и останавливается напротив меня. У меня мелькает надежда, что она ошиблась и спутала меня с Четвертым, однако она выражает абсолютную уверенность в том, что таинственным ночным гостем был именно я.

– Вот он, – авторитетно заявляет старая хрычовка, дотрагиваясь до моего плеча.

– Ах ты, кошелка драная! – рявкаю я, чем вызываю всеобщее недовольство.

Соболь, Атуэлл, охранники и даже Второй с Четвертым взывают к моей совести. Старуха также доводит до моего сведения, что разговаривать подобным образом крайне невежливо.

– А чего вы хотите? По вашим словам, я – грабитель. Мне вообще не полагается быть вежливым, – возражаю я.

– Это не оправдание. Мой Эдди в Корее убил двоих, и все равно любезней и милее моего Эдди в целом свете не сыскать, – выговаривает мне старуха.

– Готов поспорить, эти корейцы дорого дали бы, чтобы не встречать вашего милейшего Эдди!

В дело вмешивается Атуэлл: быстренько конвоирует меня к двери, не дав высказать все, что я думаю о главной свидетельнице. Верите ли, как раз из-за таких пронырливых старух я встаю на сторону всяких жуликов, которых показывают в передаче «На страже закона». Номер Четыре за моей спиной окончательно перевоплотился в Чарли Честера и заводит со старой курицей светский разговор.

– По всему видать, ваш Эдди – настоящий герой, – горделиво подмигивает он ей.

– О, вы очень добры, – кудахчет она. – Жаль, что в правительстве так не считают. По их мнению, жестокие звери вроде моего внука очернили доброе имя Англии.

Надо заметить, Олли тоже не слишком преуспел, когда настала его очередь – или лучше сказать, просто «не успел»? Я имею в виду, не успел он и глазом моргнуть, как бабуля Эдди вычислила его без всякого труда. Хотя вы не удивлялись бы этому, если бы видели состав сборной, в которую включили моего приятеля.

Как я уже говорил, темный оттенок кожи Олли практически незаметен, однако Атуэлл всерьез воспринял все его предыдущие протесты и на этот раз подобрал квартет собратьев такой невероятной черноты, что они вполне сгодились бы для съемок эпизода на острове Черепа, когда туземцы во все лопатки улепетывают от Кинг-Конга.

– Нет, это вообще законно? – возмущается Олли, после того как старуха безошибочно определяет «белую ворону».

– Ей-богу, некоторым не угодишь, – вздыхает Атуэлл, гадая, что опять сделал не так.

– Что значит «некоторым»? – опять начинает Олли.

Атуэлл не выдерживает, отдает Беннету ключи и велит отвести Олли обратно в камеру.

– Тогда начнем с Бекса, хорошо, Чарли? – говорит Соболь.

– О’кей, дайте только минутку, – отвечает мой адвокат и несется через весь участок в вестибюль. – Мэл, хорошо, что ты здесь, – радостно улыбается он, завидев свою секретаршу, которая томится в ожидании вместе с Белиндой. – Всего один вопрос: вчера ночью Бекс был с тобой?

Мэл мнется с ответом, поэтому Чарли приходит ей на выручку:

– Ладно, перефразируем: ты готова сказать, что вчера ночью Бекс был с тобой?

Этот вопрос нравится Мэл больше, она подтверждает, что именно это и намерена говорить.

– А Олли? – Чарли переводит взгляд на Белинду.

– Да, – осторожно отвечает та.

– Так я и предполагал, – сияет улыбкой наш адвокат и удаляется обратно в помещение для допросов.

– Чарли, подождите! На сколько они влетели-то? – жалобно окликает его Мэл.

– Да ни насколько, я же их на бесплатную юридическую помощь оформил, так что в бумажник лезть не придется, – заверяет ее Чарли, прежде чем исчезнуть.

– Знаешь, я буду ужасно рада, когда он наконец расплатится за этот чертов бассейн, – хмурит брови Мэл.

Глава 4
Сюжет закручивается

Через десять минут мы с Чарли сидим в комнате для допросов напротив Соболя и Беннета. Все формальности соблюдены, права еще раз зачитаны, поэтому мы сразу переходим к сути и занимаем соответствующие позиции.

– Повторяю, я был со своей девушкой. Если не верите, спросите у нее, она подтвердит, – говорю я диктофону.

– Несомненно, подтвердит, – недовольно морщится Соболь.

– А почему нет, если это правда?

Соболь меняет тему и выкладывает свой первый козырь:

– Свидетельница опознала вас как человека, совершившего незаконное вторжение.

– Сержант, обещайте, что это дело пойдет в суд. Очень хочется посмотреть, как ваша свидетельница будет давать показания, – усмехается Чарли. – Если сможет, конечно.

– Не надо недооценивать ее лишь в силу преклонного возраста, – предупреждает Соболь.

– Не буду, если она сумеет убедить присяжных, – с улыбкой обещает Чарли.

– Признайте, у вас против меня ничего нет, – говорю я Соболю. – Прокуратура выбросит мое дело в мусорную корзину быстрее, чем бывшая миссис Хейнс метнула за дверь ваши манатки.

В глазах Соболя вспыхивает настоящая ненависть, и это хорошо. Если знаешь слабые места того или иного представителя закона, достаточно как следует разозлить его, и он наговорит на диктофон много всяких интересных вещей, о которых потом ой как пожалеет, если расшифровку аудиозаписи зачитают перед судом. Ничего личного, просто один из элементов игры. Однако Соболь пока не клюет. В рукаве у него припрятано еще несколько карт, и, прежде чем сдаться, он, как обычно, блефует: дескать, он-то знает, что это сделал я, но, бла-бла-бла, чистосердечное признание смягчит мою участь.

– Это сделал я? – риторически восклицаю я, качая головой и цокая языком. – Дай вам волю, так вы все преступления в этом городе спишете на меня! Кстати, прошлой ночью кто-то разрисовал крышу многоэтажного паркинга, может, видели? Написал краской из баллончика «С днем рождения, крутой парень!». По-вашему, это тоже я?

– Нет, автора надписи мы уже задержали, – гладит себя по головке Соболь.

– Зачем столько трудов? Не проще ли было повесить на меня?

Соболь достает из-за спины и кладет передо мной пустой прозрачный пакет, в который обычно кладут улики с места преступления.

– Мы нашли это в твоем фургоне, – сообщает он.

Я подношу пакет к свету, чтобы убедиться, что он действительно пуст.

– Вот видите, мы опять возвращаемся к тому, что у вас против меня ничего нет.

– Внутри лежит целлофановая упаковка. Точно такая, как на каждой из двадцати кожаных курток, что были похищены в результате ограбления, – делится информацией Соболь.

– Бог ты мой, я и не знал, что доказательства столь веские! Мамаша старухи Марпл и два пустых пакета, – расплываюсь в улыбке я. – Всё, признаю вину.

– Сержант, давайте лучше закончим сейчас, пока вы окончательно не похоронили собственные мечты о продвижении по службе, – предлагает мой адвокат.

– Не спеши, Чарли, у меня в запасе еще один туз, – говорит Соболь.

– Что ж, я морально готов, – усмехается Чарли.

– Куртки были частью более крупной партии товара, похищенного ранее в результате вооруженного нападения на грузовик. Фуру ограбили известные рецидивисты, двое братьев-турок.

Соболь выкладывает на стол тюремные фотографии, на которых изображены два злобных качка с бычьими шеями. Я узнаю эти рожи и чувствую, как от страха у меня поджимает мочевой пузырь. Соболь замечает мою реакцию, его ухмылка становится еще шире.

– Разве ты не знал, кому принадлежит магазин, Бекс? Ограбление, совершенное прошлой ночью, вывело нас прямо на них, что позволило санкционировать несколько арестов. На самом деле мы взяли почти половину клана. По-моему, они немножко сердятся на тебя… – Соболь вдруг поправляется: – То есть на того, кто их подставил.

Чарли начинает беспокойно ерзать на стуле – плохой знак.

– И что же вы предлагаете, сержант?

– Все просто: Бекс берет на себя взлом и проникновение и получает свой небольшой срок. В противном случае я усажу его на скамью подсудимых вместе с Гассанами, а ему этого совсем не хочется, правда, Бекс? – Раскрыв свои планы, Соболь выключает диктофон. – Допрос закончен.

Мы с Чарли в растерянности. Соболь прерывает затянувшуюся паузу:

– Ну, теперь скажите, что у меня ничего нет.

Не знаю, слышали вы что-нибудь о братьях Гассан или нет. Если вы ведете честный, добропорядочный и богобоязненный образ жизни, то вряд ли, однако для прочих (то есть для нас) братья стали акулами, которые несколько лет назад заплыли в нашу тихую лагуну и с тех пор наводят ужас на мелких обитателей, заставляя их прятаться среди камней. Лично я никогда не имел с ними дел. По большому счету я практически был уверен, что они даже не знают, кто я такой, и делал все возможное, чтобы так оно и оставалось.

Что касается бизнеса, то партнеров хуже, чем Абель и Омит Гассан, просто не бывает. Кроме того, они обладают чем-то вроде неприкосновенности. Ну да, Соболь утверждает, будто надежно закрыл братьев, но я не рискнул бы ставить на то, что в ближайшее время ситуация не переменится. У Гассанов есть дурная привычка стряхивать с себя самые серьезные обвинения: пять судебных процессов за восемь лет, и ни одного вердикта о виновности. Образно выражаясь, будь братья Гассан микробами (а некоторые таковыми их и считают), они-то и составили бы тот единственный процент живучих маленьких стервецов, которые прекрасно себя чувствуют, купаясь в «Доместосе», и обеспечивают худую славу остальным представителям микроорганизмов.

Моему адвокату всего этого объяснять не нужно. Чарли прекрасно осведомлен обо всех проделках братьев, хотя благодаря собственной проницательности неизменно оказывается в отлучке всякий раз, когда Гассанам требуется юридическая защита.

– Чарли, нам нельзя в это ввязываться никаким боком, – шепчу я. – Что угодно, только не Гассаны. Помоги, а?

Чарли ненадолго задумывается.

– Предоставь это мне, – говорит он. – Поглядим, сколько кроликов осталось у меня в шляпе. Помни: не говори «гоп», пока на чужой роток не накинут платок.

– Разве можно смешивать поговорки? – удивляюсь я.

– А почему бы и нет? – рассеянно отвечает Чарли. – В любом случае это вода на мельницу. Короче, сиди тихо, а я прикину, что можно сделать, чтобы мой любимый клиент вернулся в объятия моей любимой сотрудницы.

– Хорошо, – соглашаюсь я. Желая подыграть ему и продемонстрировать свое мужество, шучу: – Только не говори Мэл, она у меня ревнивая.

Чарли с улыбкой кивает, но тут же все портит:

– Молодчина, смеешься в лицо невзгодам. В тяжелом положении так лучше всего и держаться.

Чарли оставляет меня наедине с грустными мыслями и удаляется, чтобы переговорить с Соболем. В эту минуту я еще не предполагаю, что он задумал. Лишь позже мне станет известно, о чем мой адвокат договорился с противником.

– Ну и? – спрашивает Соболь, когда Чарли возвращается из тюремного блока.

– Он в безвыходном положении и понимает это. Тем не менее вам придется попотеть, чтобы доказать его вину.

– Не волнуйся, он скоро поменяет свое мнение, – уверенно заявляет Соболь.

– Может быть, может быть, – вздыхает Чарли. – Слышишь, у меня, похоже, нарисовались два смежных дела: первое – Бекс и Олли, и второе – юный Норрис из апартаментов номер три. Хочешь сделку?

Соболь настораживается. Он знает хитреца Чарли, поэтому не торопится с ответом.

– Что за сделка?

– Я отдаю тебе Олли с Бексом, если снимешь обвинения с Норриса. Позволь мне выиграть, – просит Чарли. – Только ради репутации.

Предложение весьма заманчивое, и все же кое-чего Соболь не догоняет.

– Погоди-ка, ты что, хочешь вытащить Норриса после того, как он угнал и разбил машину твоей дочки?

– Закон говорит иначе, сержант, – спокойно и небрежно произносит Чарли, как если бы речь шла о погоде, а не о благословенном союзе новехонького «рено», принадлежащего Джеки Тейлор, со стальным ограждением на разделительной полосе магистрали А10. Адвокат пристально смотрит в глаза Соболю и раскрывает карты: – Аналогично, в глазах закона чист и Бекс. У тебя против него ничего, кроме курток. Дай мне выиграть, взамен тоже кое-что получишь.

– Что именно? – выказывает интерес Соболь.

– А вот это сюрприз. Исключительно вопрос доверия, – улыбается Чарли.

Немного спустя он уже стоит в камере Норриса и объявляет сбор добровольцев, однако Норрис слишком поглощен скорбными мыслями о злой судьбе и поначалу не слушает Чарли.

– Клянусь, Чарли, я тут ни при чем, – хнычет он.

– Да-да, это я уже слышал, поэтому, будь добр, заткнись и слушай меня. С тебя снимут обвинения, если ты кое в чем поможешь. Требуется совсем небольшая услуга. Сечешь?

Новость пробивает плотный слой Норрисовой жалости к самому себе, добирается до мозга и… Почуяв шанс спасти собственную шкуру, он моментально соглашается на все условия.

– Идет! – радостно восклицает Норрис.

– Гм, как бы это лучше сказать… В общем, пока ты сидел в камере, случайно, не слыхал разговоров Бекса и Олли об их вчерашнем дельце?

– О да, слышал. Слышал все до последнего слова. – Норрис едва не захлебывается от желания угодить.

– Имей в виду, возможно, тебе придется давать показания против твоих же приятелей; вероятно, даже в суде, – предупреждает Чарли, хотя это сейчас заботит Норриса меньше всего.

– Не важно, я готов. Они в любом случае заслужили наказание за то, что подбросили мне в машину ту копилку для сбора пожертвований… – заводит старую песню Норрис, но Чарли его обрывает:

– Просто расскажи, что ты слышал.

– Ну, они трепались насчет того склада…

– Магазина, – поправляет Чарли.

– Ах да, магазина, откуда сперли DVD-плееры…

– Куртки.

– Я и говорю, куртки и прочее барахло…

– Только куртки, – с нажимом произносит Чарли.

– Да… то есть нет… А, теперь вспомнил: только куртки. Клянусь родной мамочкой, они во все горло орали об этом грабеже, хреновы… – Норрис нерешительно умолкает.

Чарли решает, что пришла пора занять мальчонку интересным чтением и кладет рядом с Норрисом свой планшет.

– Знаешь что? Давай-ка запишем все на бумаге, просто чтобы освежить твою память, – предлагает Чарли, ощупывая карманы в поисках ручки. – Постой, у меня ведь где-то была шариковая ручка, если только ты ее не стянул, – ворчит адвокат, однако наш Норрис его не слушает.

Он вдруг оказывается ужасно занят: жадно читает предыдущие записи на планшете, а именно информацию о местонахождении двадцати похищенных кожаных курток, которую я сообщил Чарли, и детали возможной сделки о согласованном признании вины при условии возврата украденного.

Спустя тридцать минут и одно заявление под присягой, Норрис уверенным шагом направляется к выходу из полицейского участка и в вестибюле встречает Мэл и Белинду.

– Пришли за мной, куколки? – выделывается он.

– Точно. Жутко за тебя волновались, всю ночь не спали, – подтверждает Мэл. – Что ты тут делал?

– Да так, ничего. Помогал вернуть утраченную собственность – ну там, кота или что-то в этом роде.

– Ты, случайно, не видел Олли? – с надеждой спрашивает Белинда.

– Видел. И его, и Бекса, – отвечает Норрис. – В общем, не буду вас обманывать, девочки, дела у ваших красавцев плохи.

– Ты-то откуда знаешь? – недоверчиво произносит Мэл.

– Я? Да у меня в голове целый юридический колледж. Короче, копы хотят подставить их по полной программе.

Известие моментально вызывает у Белинды панику:

– Как это?

– А вот так это. Наберись мужества, Покахонтас, – подмигивает ей Норрис.

– Что сказал Чарли? – сухо осведомляется Мэл.

– Сказал, чтобы ты ждала его здесь. Ладно, пташки, хорошо с вами, только мне пора. Тороплюсь по делу, знаете ли. Надо проверить, куда собаки убежали, – солидно кивает Норрис.

– Гм, коты, птички, собаки… Я смотрю, ты прямо обожаешь животных, а, Норрис? – язвит Мэл.

– И у меня бывают счастливые моменты, рыбка моя сладкая, – хихикает Норрис, злорадно потирая руки. – И у меня.

– Бекс! Бекс! – зовет Олли из своей камеры, но я нахожусь в другом месте и потому не слышу.

– Его нет, – сообщает Роланд.

– А где он?

– Вроде опять общается с Чарли. Ушел минут десять назад.

Олли еще не виделся с Чарли и пока не в курсе текущих событий. Если честно, я встречался с Чарли уже два раза, но все равно ни хрена не понимаю, так что можно считать, Олли не много пропустил.

– Что происходит? – спрашивает Олли у Роланда.

– Не знаю, но Бексу повезло. Мой адвокат вообще еще не появлялся.

– А кто твой адвокат?

– У меня его нет.

Олли обдумывает эту сентенцию.

– Как же, черт побери, он появится, если его вообще нет? Вылезет из трубы с готовой линией защиты?

– Да нет, ты не понял. Я имел в виду, у меня нет постоянного адвоката. Сержант Атуэлл обещал полистать «Желтые страницы», подобрать мне кого-нибудь, если найдет свободную минутку.

– Роланд, блин, ты в какой раз сюда попал? – изумляется Олли. – У тебя есть право на бесплатного защитника!

– Знаю, просто не хочу создавать лишних проблем.

– Плохие новости, дружище: у тебя самого большие проблемы. Тебе нужен адвокат.

– Наверное, ты прав, – грустно признает Роланд, хотя в настоящий момент его заботят совсем иные материи. – Эй, Ол!

– Чего?

– Ты стал бы есть пищу, которая искупалась в сортире?

Олли оборачивается и глядит на загаженную парашу в углу камеры.

– Можешь считать меня неженкой, Ролло, но вообще-то я предпочитаю этого не делать.