Текст книги "Новый дневник грабителя"

Автор книги: Дэнни Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4
Нечистая рука закона

Через полчаса я стою в подсобке старой и пыльной антикварной лавки, хозяин которой плетет ногами кренделя и изо всех сил старается не обмочиться, поскольку на полу лежит персидский ковер.

Не знаю почему, но я люблю запах, который царит в антикварных магазинчиках. Там пахнет иным временем, более простым, когда во всех комнатах были камины, часы отбивали каждый час, и дети уважали старших, а не мутузили их возле «Макдоналдса», снимая процесс на камеру мобильника, чтобы потом разместить ролик на «Ютьюбе». Лично я понимаю, почему некоторые люди отстраняются от современной жизни и окружают себя вещицами из прошедших времен – в частности, владелец этой лавки, щеголеватый пожилой джентльмен, которого зовут мистер Купер и который до сих пор носит накрахмаленную сорочку, пиджак и галстук-бабочку, тогда как бо́льшая часть населения даже штаны как следует подтягивать разучилась.

Мистер Купер отдергивает штору и трясущимися губами произносит:

– Кажется, опаздывает. Полагаете, он мог что-то заподозрить?

– Нет, если вы не дали повода к подозрениям, мистер Купер, – отвечаю я. – Что вы ему сказали?

– Только то, что передумал насчет предмета, о котором шла речь.

– Вы, случайно, не упоминали, что содействуете в возврате предмета исконному владельцу?

– Ну что вы!

– Или о том, что выкупаете предмет за вознаграждение?

– Нет, нет.

– А также о том, что здесь будет полиция?

– Уверяю вас, сержант, меньше всего мне хочется, чтобы местные криминальные элементы прознали о моем сотрудничестве с полицией, – нервно усмехается хозяин лавки.

Я в упор смотрю на стукача.

– Вы правы, мистер Купер. В наше время лишняя осторожность не помешает.

Заслышав рокот автомобильного мотора, мистер Купер вздрагивает и боязливо оглядывается на дверь. Пока он стоит в напряженном ожидании, я неторопливо разглядываю ассортимент товаров на полках. Мое внимание привлекает симпатичный серебряный портсигар. Я беру его в руки, чтобы посмотреть на пробирное клеймо, и уже прикидываю, что лучше – сообщить мистеру Куперу, что я конфискую вещицу как возможную улику, или просто прикарманить, пока он отвернулся, но не успеваю осуществить ни тот, ни другой вариант. Вошедшая Мэл отбирает у меня портсигар.

– Еще раз приношу свои извинения, мистер Купер, – говорит она, испепеляя меня взглядом. – Я никак не могла предполагать, что «третьими лицами» окажутся представители закона.

Я старательно копирую сержанта Диксона и, покачиваясь на пятках, густым голосом произношу:

– Ничего страшного, мисс. Простите, вас называть «мисс» или «миссис»?

Мэл берет паузу, потом цедит сквозь зубы:

– Сообщу позже.

– Не переживайте, мисс. Мы всего лишь хотим вернуть похищенный предмет, расплатиться с подозреваемым мечеными купюрами и выйти на след главного преступника, – успокаиваю я Мэл и мистера Купера.

Моя подружка качает головой и что-то бурчит себе под нос, зато мистер Купер целиком и полностью поддерживает план.

– Желаю удачи, сержант. Скажу прямо: в городе творится черт знает что. Кругом сплошные негодяи, – откровенничает он со мной.

Мэл довольно хихикает.

– Вы так считаете? – хмуро спрашиваю я, мысленно вычеркивая мистера Купера из списка тех, кому собираюсь разослать рождественские открытки.

– Да, да. Этих мерзавцев развелось, что тараканов, – исходит желчью он. – Я рассказывал вам, что со мной приключилось?

«В душераздирающих подробностях, золотце», – про себя вздыхаю я, приготовившись заново выслушать самую драматичную историю в мире: мистер Купер и украденные напольные часы.

– «Распродажа обстановки», – сказал этот джентльмен. Распродажа обстановки! Бог мой, да половина моих клиентов – это фирмы, предоставляющие услуги по распродаже обстановки, и весь бизнес строится на доверии! – изливает чувства мистер Купер.

Уж не знаю, кто продал ему часы, из-за которых он угодил на скамью подсудимых, но если бы я познакомился с этим человеком, то крепко пожал бы ему руку и щедро угостил выпивкой.

В фургоне через дорогу Белинде тоже приходится несладко, поскольку ее заносит на периферию необычайно раннего кризиса среднего возраста, одолевшего Олли.

– …если в восемьдесят лет я останусь совсем один – ни семьи, ни друзей, только телик и консервный нож, – причитает Олли, пока они с Белиндой ведут наблюдение за входом в лавку. – Это просто ужасно: одиночество, страх… И некому будет даже обо мне позаботиться.

Воображение переносит Олли в 2062 год. Он – дряхлый старик, ютится в убогой лачуге под скоростной железнодорожной линией Татли – Буэнос-Айрес, компанию ему составляют лишь механические кошки. Представив себе эту картину, мой товарищ содрогается.

Белинда, однако, спешит утешить несчастного:

– Олли, ты не останешься один, я буду о тебе заботиться, – обещает она.

– Правда? – оживляется тот.

– Ну конечно, дурачок. Я буду веселить тебя, когда ты загрустишь, и обнимать, когда станет страшно, – ободряет Белинда. – Так что, не переживай, Олли-Полли.

– Звучит неплохо. – На лице Олли расцветает улыбка – впервые за последние несколько часов.

– Ага, – соглашается Белинда. – Очень неплохо. – Ее вдруг осеняет: – И знаешь еще что?

– Что?

– Когда тебе стукнет восемьдесят, мне будет всего семьдесят семь! – сияет она, потом облизывает палец, прижимает его к бедру и издает шипящий звук, видимо, намекая, что через пятьдесят пять лет ее сиськи будут обжигающе горячи (потому что полвека спустя в этом месте скорее всего будут находиться именно сиськи).

У Олли, наконец, появляется стимул дожить до преклонных лет. В порыве благодарности он крепко прижимает возлюбленную к себе, и тут его внимание привлекает шум приближающегося автомобиля.

– Глазам своим не верю! – подскакивает он на сиденье и хватает с приборной панели полевой бинокль.

– Что там такое? – волнуется Белинда, но Олли не отвечает, потому что слишком занят: он лихорадочно жмет кнопки мобильного телефона и следит в бинокль, как нежданный гость мистера Купера паркует авто рядом с табличкой «Машины не ставить».

Тем временем в подсобке мистер Купер продолжает трещать без умолку. Разговор незаметно переходит на более скользкие темы.

– …уже на грани того, чтобы отдать им нашу страну. Понаехали, понимаешь, – говорит он, веско кивая.

Звонок моего мобильного грубо обрывает мистера Купера. Я гляжу на экранчик: это Олли.

– Доскажете чуть позже, мистер Купер. Мне звонит коллега, констебль… гм… Беннет, – сообщаю я, затем произношу в трубку: – Алло, сержант Хейнс слушает.

На том конце линии воцаряется гробовая тишина.

– Отключился, – говорю я Мэл.

Хозяин антикварной лавки озадаченно глядит на меня.

– Кгхм… Вы позволите, мистер Купер? Конфиденциальный вопрос, – многозначительно подмигиваю я.

– Ох, да, разумеется, сержант, – лебезит старик и ненадолго покидает помещение.

Я набираю номер Олли.

– Алло? – осторожно произносит он.

– Ты чего трубку бросаешь?

– Кажется, я нечаянно позвонил в полицию, – виновато объясняет мой напарник.

– Нет, Ол, ты позвонил мне, иначе откуда бы я знал, что ты бросил трубку?

– А, ну да, – доходит до него.

– Что хотел?

– Ни в жизнь не догадаешься, кто только что подъехал к лавке, – разжигает мое любопытство Олли.

На обдумывание у меня уходит ровно секунда.

– Только не Норрис, – вздыхаю я. – Скажи, что это не Норрис.

– Ну ты прямо экстрасенс, – подтверждает Олли.

– Я же говорил, надо было обыскать его берлогу и проверить, кого еще он удостоил звания «Лучший коммерсант месяца».

– Мало ли что ты говорил. Теперь можешь засунуть свои слова в задницу.

– Он идет сюда?

– Да. Только что вытащил из багажника сумку и топает в лавку, так что будь начеку. – Олли нажимает на кнопку отбоя, берет с переднего сиденья пару тяжелых гаечных ключей, один вручает Белинде.

– Готова, солнышко?

– Готова! – отзывается «солнышко».

В тесной подсобке мистера Купера слышны мелодичные переливы: это звенит колокольчик у входной двери, после чего раздаются не менее сладкозвучные переливы Норрисова голоса.

– Все в порядке?

Естественно, мистер Купер накладывает полные штаны и так хреново изображает беззаботность, что с равным успехом мог бы напялить на голову полицейский шлем.

– Да, да, все замечательно. Все просто замечательно, – нервно хихикает он.

Норрис нюхом чувствует неладное.

– В чем дело? Кто-то приходил и спрашивал обо мне?

– Что? Нет, ну что вы. Никто не приходил.

– Точно?

– Совершенно точно! – Мистер Купер едва не выворачивается наизнанку.

– Смотри мне, папаша! Если ты соврал, я все равно узнаю. Не сомневайся, у меня полно друзей в этом городе, – заявляет чемпион мира по отсутствию друзей, заставляя меня давиться от смеха в подсобке.

– Клянусь вам, я никому не говорил о нашем деле, – уверяет мистер Купер, наконец обретя точку опоры. – Даю слово джентльмена.

Последняя реплика как нельзя кстати подходит для моего появления. Дабы усилить драматический эффект, я резко отдергиваю штору.

– Здрасьте-здрасьте-здрасьте! Кто это к нам пришел?

Норрис в страхе чуть не выпрыгивает из своего спортивного костюма и на неверных ногах разворачивается в сторону двери, однако быстро овладевает собой, увидев, что перед ним всего лишь мы с Мэл.

– А… это ты, Бекс. Привет. И твоя подружка здесь, – кивает он нам обоим. – Как поживаете?

Мистер Купер, наоборот, приходит в гнев.

– Сержант, вы же обещали, что не будете брать его здесь. Вы мне солгали! – кипятится старик.

– Сержант? – вопросительно изгибает бровь Норрис.

– Он думает, я из полиции, – поясняю я. – Маленькая подсказка, мистер Купер: на полицейском жетоне, как правило, не бывает надписи «Шериф Вуди», слепня вы старая.

– Но вы же дали мне честное слово! – скрежещет зубами мистер Купер, багровея от ярости.

– Верно. Уж мы-то с вами, отъявленные брехуны, знаем, чего оно стоит! – напоминаю я.

Мэл пытается разрядить обстановку и говорит мистеру Куперу, что мы не намерены создавать ему проблем и лишь хотим вернуть кое-какое имущество.

– То есть вы собираетесь выкупить чайник? – делает логическое умозаключение Норрис.

– И не только чайник. Электрик хочет получить назад все, – отвечаю я.

Для Мэл это оказывается новостью.

– Погоди, при чем тут Электрик? Ты же сказал, что владелец чайника – тип из агентства по трудоустройству, помнишь?

Я напрягаю мозги и понимаю, что чертова память опять меня подвела, от чего пострадало еще одно изящное, частично правдивое утверждение.

– Гм… да… Знаешь, такая забавная история, ты будешь смеяться!

– Только если ты расскажешь ее мне за ужином в очень дорогом ресторане, – зло шипит Мэл. – Мое чувство юмора напрочь исчезает, когда я питаюсь фастфудом, понял?

– Конечно, дорогая! – заверяю я Мэл и возвращаюсь к переговорам с Норрисом. – Барахло при тебе?

– Бабки при тебе? – вопросом на вопрос отвечает этот говнюк.

Я приглашаю на сцену свою очаровательную помощницу, но она, по-видимому, основательно надула губы.

– Обожаю, когда ты щелкаешь пальцами, милый! Просто млею и таю. – Мэл шваркает на стеклянный прилавок, разделяющий Норриса и мистера Купера, небольшой плоский чемоданчик.

Норрис скалит зубы, наблюдая за этой милой семейной сценой, однако ухмылка быстро пропадает с его лица, когда он открывает кейс.

– Что это за хрень? – вопит Норрис, потрясая в воздухе пачкой нарезанной газетной бумаги.

Мы с Олли потратили не один час, чтобы изготовить целый чемодан этой ерунды. Между прочим, это занятие гораздо увлекательней, чем может показаться.

– Сожалею, приятель, ничего более серьезного – типа денег – не нашли, – извиняюсь я.

– Так у тебя и денег нет? – вскидывается Мэл, сравнив на предмет расхождений текущую информацию и наш недавний разговор в фургоне.

Я вижу, что назрела необходимость объясниться.

– Если я отдам ему свою комиссию посредника, что останется мне? Понимаешь, в чем дилемма?

Норрис решает предоставить нас самим себе, закидывает на плечо сумку, с которой пришел, и двигает к выходу.

– Покедова, – машет он на прощание.

– Отдай барахло, иначе я расскажу Электрику, кто его обнес! – предупреждаю я.

– Даже если он тебе поверит, что вряд ли, мне по барабану. Буду загонять товар кому-нибудь другому. Электрик – не единственный барыга в городе.

– Предпочитаешь иметь дело с трепачами вроде мистера Купера?

– Я не собираюсь за просто так отдавать чайник ценой в две тысячи! – рявкает Норрис и, цокая копытами, устремляется на свободу.

Я любезно улыбаюсь старику-антиквару:

– Какой милый молодой человек, не так ли? Всего доброго, мистер Купер. Передавайте от меня привет местным криминальным элементам. Кое с кем из них я хорошо знаком.

С этими словами мы с Мэл покидаем лавку вслед за Норрисом. В дверях она оборачивается и извиняющимся тоном произносит:

– Лучше вообще не упоминать об этом. Никому. Никогда.

Я легко нагоняю Норриса – завидев Олли и Белинду, поигрывающих массивными гаечными ключами, он остановился как вкопанный.

– Угадай, что мы придумали? – предлагает Олли.

Норрис приглядывается и видит, что Белинда восседает на четырех изношенных, почти лысых покрышках фирмы «Мишлен», сложенных друг на друга, тогда как его авто покоится на кирпичах.

– Какого хрена…

– Ну что, подкрутили мы тебе гайки, мистер Норрис? – заливается смехом Белинда, разжимая кулак, в котором лежат шестнадцать перепачканных маслом колесных гаек, после чего все с той же широкой улыбкой грозится выбросить их в ближайшую канаву.

– Ну вот, теперь тебе не придется отдавать чайник за просто так. Взамен ты получишь целых четыре колеса от своей тачки, – ободряю я Норриса и по-дружески кладу ему руку на плечо. – По-моему, неплохая сделка.

Плечи Норриса опускаются под тяжестью моего веса.

– Блин, я хренею! Сколько суеты из-за паршивого чайника, – с досадой качает он головой.

Мы все – я, Олли, Белинда, Мэл и дорожный инспектор, который прилепляет на лобовое стекло машины Норриса уведомление о штрафе за стоянку в неположенном месте, искренне ему сочувствуем.

Глава 5
Часы, а не чайник

Мы договариваемся с девушками о встрече через час, а сами топаем к Электрику за обещанной наградой. Он сидит в подсобке, уткнув нос в последний номер «Таймс», и внимательно изучает раздел некрологов, а именно по датам рождения и смерти подсчитывает, кого удалось обскакать.

– Приветствуем тебя, друг. Волхвы кланяются тебе и просят принять дары, которые, на минуточку, они не крали, – цветисто выражаюсь я.

Всегда приятно поднять кому-нибудь настроение, поэтому я от души смакую редкий момент.

Электрик вскакивает с кресла и возбужденно требует свою сумку:

– Давайте мне ее сюда! Давайте скорее!

Я отдаю сумку, он тотчас начинает рыться в ней. Когда пальцы нащупывают вожделенный предмет, на лице Электрика расцветает облегченная улыбка, однако у искомого объекта отсутствуют носик и ручка, а есть лишь циферблат, стрелки и старый кожаный ремешок.

– Какой странный чайник, – замечаю я.

– Что? А, это. Извините, ребята. На самом деле я хотел вернуть часы, – пожимает плечами Электрик и сует часы в карман куртки, снова убирая их долой с глаз.

– Твое желание сбылось.

– Я просто не хотел, чтобы кто-нибудь пронюхал. Стоит людям узнать, что у них есть твоя вещь, которую ты мечтаешь заполучить назад, и их одолевает жадность.

– А как насчет этого? – Я достаю из сумки изящный фарфоровый чайник.

– Фигня дешевая. В лучшем случае можно загнать за десятку.

Только сейчас я замечаю на полке над головой Электрика две дюжины точно таких же чайников.

– Зачем же ты сказал, что он тянет на две штуки? – недоумевает Олли.

– Чтобы тот, кто меня обчистил, не продал часы. Ты же не станешь отдавать задарма старые часы, если они из того же улова, что и антикварный чайник, за которым все гоняются, верно? – рассуждает Электрик. – Уж кому как не тебе знать про это. Естественно, сперва ты захочешь толкнуть самую дорогую штуку, а уж потом сбывать остальное.

Наконец, у Олли в голове срабатывает тумблер.

– А тот чувак, что носится по всему городу, пытаясь продать дешевое фуфло за миллион, поднимает страшный кипиш, так?

– Вот именно, – довольно ухмыляется Электрик.

– И все-таки сколько стоят твои часы? – не унимается Олли.

– Да нисколько. По крайней мере тебе они точно не нужны. Отец подарил мне их в сороковом году, перед тем как уплыл за океан. Это единственная вещь, которая у меня осталась в память о нем, – скорбно вещает Электрик.

– А-а, – понимающе кивает Олли. – Твой папаша уехал во Францию?

– Чего? Да нет, в Канаду. Во Франции тогда шла гребаная война.

– Надеюсь, вновь открывшиеся обстоятельства не повлияют на размер вознаграждения, о котором мы так хорошо наслышаны, – вмешиваюсь я.

– В следующий раз, сынок, – разводит руками Электрик.

– Да как ты…

– Эй, вообще-то я – пострадавшая сторона, – жлобится старый скупердяй.

– Блин на фиг, столько шума из-за говенного чайника! – возмущаюсь я, затем вспоминаю, что дело было не в чайнике, а в часах. – Черт, мы опаздываем! Мэл и Белинда уже сидят в модном ресторане «Кусачие цены», а у нас в карманах ветер гуляет. Вот веселье-то начнется, когда нам принесут счет, – бурчу я, направляясь к выходу. – Между прочим, на следующей неделе мы собирались привезти тебе кой-какой товар, и только попробуй сбить цену!

Топая, как разъяренный слон, я выхожу на свежий воздух. В магазине у Электрика пахнет совсем не так, как в лавочке мистера Купера. Вместо приятного аромата старины здесь воняет Электриком. Учитывая, что за пять лет нашего с ним знакомства я ни разу не видел, чтобы он сменил рубашку, сами можете представить, чем от него несет.

Пять секунд спустя появляется Олли. В руках у моего друга – памятный подарок.

– Он отдал мне чайник.

– Потрясающе. – Слава богу, хоть не напрасно потрудились.

– Слушай, чем черт не шутит? Если Норрис до сих пор считает эту хрень великой ценностью, может, выжмем из него несколько фунтов?

– Извини, с меня на сегодня вполне достаточно его дурной кармы.

– А как насчет Электрика?

– Что ж, иногда мы выигрываем, иногда проигрываем. В этот раз удача нам не улыбнулась. Отрицательный опыт – тоже опыт.

– Значит, ему это сойдет с рук?

– Я бы так не сказал. Ужасно не люблю проигрывать.

Я отхожу от витрины Электрикова магазина, предоставляя Олли возможность полюбоваться делом моих рук. Я приклеил к стеклу одно из тех объявлений, что мы видели вчера в школе, с изображением фоторобота Электрика и предупреждением: «ДЕТИ, ВНИМАНИЕ: СКАЖИТЕ УЧИТЕЛЮ, ЕСЛИ УВИДИТЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА».

– Как минимум пойдут слухи.

– Неплохо, – одобряет Олли.

Мы сворачиваем за угол и поднимаемся вверх по улице, пиная камушки. Более всего меня сейчас заботит, как объясниться с нашими девчонками, после того как мы постучим в окошко ресторана, где они сидят, и укажем на ларек «Чипсы» через дорогу. Олли погружен в глубокую задумчивость, и, кажется, я догадываюсь, по какому поводу.

– Странно, что ты не поинтересовался у Электрика, сидит ли он по вечерам в пальто и шляпе, ожидая старуху с косой, – вскользь бросаю я.

– Интересно, сидит или нет? – серьезно спрашивает Олли.

– Вряд ли у него есть на это время. Скорее всего он слишком занят тем, что ржет над нами, как полоумный.

– И все-таки этот вопрос наверняка его беспокоит. Не может не беспокоить. Я имею в виду, в его-то возрасте.

Неожиданно Олли сует мне чайник и бросается вперед.

– Ты куда?

Приятель показывает мне на пожилую леди, которая только что вышла из почтового отделения, и на бегу сообщает, что хочет задать ей один вопрос.

– О господи, – вздыхаю я, глядя, как этот лось пристает к божьему одуванчику, дабы получить заверения в том, что старость – совсем не страшная штука.

– Ну и как она? – интересуюсь я по его возвращении.

– Не знаю. Чокнутая какая-то, – растерянно чешет затылок Олли. – Гляди, отдала мне свой кошелек.

– Зачем? Что ты ей наговорил?

– Ничего такого. Просто спросил, не жутко ли ей. Сказал, что на ее месте у меня поджилки тряслись бы от страха. Я и глазом моргнуть не успел, как она всучила мне кошелек и попросила, чтоб я оставил его себе.

Олли изучает кошелек в поисках ответов, а у меня закрадываются нехорошие подозрения.

– Кажется, ты только что ограбил бабульку, Ол.

Олли смотрит на меня так, будто я не расслышал его слов, и повторяет:

– Да нет же! Я только спросил, не страшно ли ей… – Бах! Доперло. Олли осекается и бледнеет: – Черт, и верно, ограбил…

– Идем скорее, вернем бабке кошелек, пока меня не разобрало любопытство, сколько в нем денег.

Мы поворачиваем за угол, чтобы догнать нечаянную жертву Олли, и резко останавливаемся, увидев, что она уже не одна, а в компании. Дюжего роста коп, вооруженный дубинкой и перцовым баллончиком, пытается разобрать смысл в ее истерических воплях. Внезапно он замечает меня и Олли, нежно прижимающего к груди кошелек.

– Эй, вы, стоять на месте! – несется нам вслед, когда мы со всех ног улепетываем от тяжелого топота форменных башмаков.

За нашими спинами из кошелька на землю со звоном сыплются семь с половиной старушкиных фунтов мелочью. Бесценный чайник, столь же необходимый нам, как пятая нога – собаке, также встречается с булыжной мостовой.