Текст книги "Новый дневник грабителя"

Автор книги: Дэнни Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Хм, кто-то их все же заменил, – делает вывод Соболь и, опомнившись, прибавляет: – Сэр.

Только теперь Клод смотрит ему в лицо.

Глава 6
Байка про майки

Звон дверного колокольчика, извещающий о визите покупателя, застает Электрика в подсобке, где он занимается переучетом товара. С наилюбезнейшей улыбкой Электрик высовывается из-за шторы, сделанной из пластиковых бусин, и видит… Соболя, который снял с полки чайник и с любопытством в него заглядывает.

– Кгхм… Доброе утро, сержант. Чем могу быть полезен?

– Для начала сделай одолжение – прекрати торговать краденым. – Соболь ставит чайник обратно на полку и подходит к прилавку.

– Краденым? Я? – Электрик растерянно моргает. – Это какая-то ошибка! У меня почтенное заведение, весь товар абсолютно легальный. Могу доказать! Честное слово, сержант, я даже не смотрю на краденое, особенно после того, как отмотал последний срок.

Соболь сверлит Электрика взглядом.

– К чему каждый раз устраивать этот балаган? Я знаю, что ты по-прежнему торгуешь краденым, а ты знаешь, что мне это известно, поэтому хватит врать. Мы же взрослые люди, Карл, не унижай ни себя, ни меня.

Электрик слегка опускает защитный барьер.

– Вы правы, сержант, правы.

– Итак, тебе в последнее время предлагали что-нибудь на продажу? – осведомляется Соболь.

– Нет, – выпаливает Электрик, не переводя духа.

– Меня сейчас не интересует твоя персона, так что отвечай честно.

– Да нет же, клянусь! – упорствует Электрик.

– Я ведь могу вернуться с ордером, – предупреждает Соболь.

Электрик еще больше расслабляется.

– То есть у вас его сейчас нет?

– Нет, но выписать не проблема.

Электрик не покупается на блеф. Он не первый день живет на этом свете и знает, что, будь у Соболя серьезные подозрения, тот сразу пришел бы с ордером на обыск, а не с пустыми угрозами. Стало быть, Соболь просто что-то вынюхивает. Тем не менее Электрик понимает, что нужно вести себя аккуратно и не поднимать слишком большую волну.

– Сержант, что именно вы разыскиваете? Просто хочу знать, с чем конкретно мне не стоит связываться, – заговорщицки подмигивает он, давая понять, что обмен информацией все же возможен. Как-никак, одна из прерогатив уважающего себя барыги – при всякой возможности подставлять своих конкурентов.

– С вещами ограбленного футболиста. Наверняка читал в газетах.

Электрик действительно припоминает заметку в газете.

– А, да-да. Какая трагедия! И почему на хороших людей валятся несчастья? – горестно восклицает он.

– Трагедия скорее для тех, кто участвовал в ограблении, – веско произносит Соболь.

– В каком смысле?

– Среди украденного – коллекция маек знаменитых футболистов, каждая майка – с автографом прежнего владельца. По таким уникальным вещам очень легко выйти на преступников. Как только майки где-нибудь засветятся – а они засветятся! – мы накроем этих ребят. – Соболь напоследок еще раз окидывает взором магазинчик и направляется к выходу. – До встречи.

– Всего доброго, – прощается Электрик. – Дайте знать, как будут развиваться события.

Электрик облегченно выдыхает и возвращается в подсобку, где продолжает разбирать товар. На экране телевизора ценой пять тысяч фунтов идет запись с одного из дисков Делакруа. Взгляд Электрика ненадолго задерживается на картинке: это Клод три года назад, на своей первой пресс-конференции в составе «Арсенала».

«Для меня огромная честь выступать за такой великий клуб, как „Арсенал“. Маленьким мальчиком, еще во Франции, я был страстным поклонником английского футбола вообще и „Арсенала“ в частности», – вещает Клод Делакруа под фотовспышками трехлетней давности.

Электрик с отвращением выключает телевизор.

– Пустобол!

Разумеется, Соболь был совершенно прав: мы никому не смогли бы загнать коллекцию маек Клода, уж слишком они заметные. Я понял это в ту самую секунду, когда открыл ящик и заглянул внутрь.

Олли предложил оставить майки Клоду, раз нам с них нет проку, но у меня созрела иная мысль. Рамки остаются на ближайшей свалке строительного мусора, а объекты, ранее в них заключенные, вместе с нами отправляются на спортивную площадку, где мы проводим любительский футбольный матч. Прежде их носили на плечах футбольные боги, которым доступны особняки в зеленых зонах, пруды с разноцветными карпами и телики по пять тыщ фунтов; теперь же в этих майках разгуливаем мы, чистокровные обитатели бедных муниципальных районов, лишенные возможности даже купить билет, чтобы посмотреть на чудо-майки в игре. И все же скажу по секрету: в конечном счете футбольные майки – это всего лишь футбольные майки. И если бы им позволили выбрать, что лучше – висеть на стенке в Барселоне или снова носиться по полю за мячиком, я точно знаю, что они предпочли бы.

Точка.

Часть 6
Грабим офис

Глава 1
Первый шаг

Если честно, я никогда особо не парюсь на собеседованиях в агентстве по трудоустройству. А чего париться, если плевать я хотел на работу, которую они мне предлагают, и хожу туда лишь затем, чтобы дважды в месяц исправно получать свой чек на пособие. Нет, при обычных обстоятельствах походы в агентство меня не напрягают. Я напяливаю костюмчик похуже, прихожу вовремя, если надо, вежливо улыбаюсь и двадцать минут болтаю с хорошо одетыми чужаками, которые очень любят задавать вопросы личного характера. Потом ослабляю галстук, топаю в кабак и заказываю для себя поощрительную порцию выпивки. В общем, эти самые собеседования можно даже считать чем-то вроде небольшой развлекательной экскурсии, если они ни к чему не обязывают.

Сегодня, однако, все иначе. От предстоящего собеседования зависит очень многое. Соответственно я специально к нему готовлюсь.

Мэл входит в комнату с чашкой чая в руке и выражает свое одобрение:

– В этом костюме ты просто красавчик! – сексуально провоцирует она меня.

– Угу, неплохо выгляжу, – соглашаюсь я, стоя перед зеркалом и поправляя узел галстука.

– Сколько, говоришь, ты за него отдал? – Мэл щупает ткань пиджака.

– О таких вещах я не говорю. Я – человек-загадка.

– Тебе давно пора было обзавестись новым костюмом. Тот, что висит в шкафу, даже на меня уже не налезает.

– Откуда ты знаешь? Примеряла, пока меня не было дома? Ладно, откровенность за откровенность: мы с Олли тоже тайком меряем твои тряпки, – признаюсь я.

– Вполне допускаю.

– Мой тебе совет: не спеши осуждать человека, которому не подходит его костюм. В некотором смысле это признак успеха.

– Какого?

– Это означает, что ему в течение определенного времени удавалось избегать повестки в суд.

Не сомневайтесь, так оно и есть. У некоторых самых удачливых аферистов дома в шкафу пылятся костюмы цвета бордо с изъеденными молью подмышками.

Я отступаю на шаг-другой и любуюсь плодом своего труда. Мэл также смотрит на невероятных размеров виндзорский узел и пятнадцатисантиметровый «язык», после чего подскакивает ко мне, чтобы испортить все великолепие. Верите ли, мало что в жизни бесит Мэл сильнее, чем мой способ завязывать галстук.

– Господи, Бекс, ты же идешь на собеседование по трудоустройству, а не урок географии прогуливаешь! Дай я сделаю как следует, – настаивает противная девица и едва не душит меня в попытке перевязать несчастный галстук.

– Отстань, мне и так нравится, – протестую я, стараясь не подпустить ее к себе.

В общем, дело едва не заканчивается потасовкой. К счастью, громкий звонок в дверь отвлекает Мэл, и я убираю ее цепкие лапы от моего тройного виндзорского.

– Кто это? – спрашивает она у меня.

– Э-э, сложновато определить, не открывая дверь, – говорю я.

– Ты кого-то ждешь?

– «Кого-то» кого?

– В этом и смысл. Если кого-нибудь ждешь, обычно знаешь, кого именно.

– Ну, не знаю. Может, это твой поклонник? – высказываю предположение я.

– Нет, поклонник придет только после трех, – информирует меня Мэл.

– А вдруг он раньше кончил?

– Ну, мне, как всегда, везет. – Мэл направляется к двери. – Что бойфренд, что поклонник – оба кончают рано.

Интересно, на кой нам с поклонником сдалась такая язвительная стерва?

Мэл открывает дверь. На пороге стоит Олли, одетый с иголочки, в начищенных до блеска туфлях.

– А-а, капитан Ай-Кью, – вздыхает Мэл, ничуть не удивившись.

– Мэм, для прохождения службы прибыл! – щегольски салютует Олли.

– Ты-то чего в костюм вырядился? Да еще в такой же, как у Бекса? – интересуется Мэл.

– А, – отмахивается Олли, вваливаясь в прихожую, – взяли на деле.

– «На деле» – это, как я понимаю, специальный термин? – отваживается предположить Мэл.

Меня Олли находит на кухне.

– Рановато ты сегодня, – говорю я, бросив взгляд на часы.

– Угу. У меня сломался тостер. Решил воспользоваться вашим. – Олли извлекает из карманов несколько ломтиков белого хлеба.

– Стоп, стоп, ничего не понимаю, – настораживается Мэл позади нас. Ей кажется, будто она упустила нечто важное. – Бекс, ты ведь идешь на собеседование насчет работы, так?

– Ну да. Олли тоже, – объясняю я.

– Что, вместе?

– Нас направили туда из центра занятости, – на ходу сочиняет Олли. – Они, наверное, всех подряд посылают.

– Тем не менее любая работа – это ступенька вверх на карьерной лестнице, – солидно заявляю я.

– И к чему же приставлена эта твоя лестница? – прищуривается Мэл.

– Солнышко, откуда в тебе столько цинизма? – вздыхаю я.

Олли идет еще дальше:

– Ты нас просто обижаешь, да, обижаешь!

– Послушай, Мэл, ты давно твердишь, что мне нужно найти настоящую работу, вот я и стараюсь. Я же не виноват, что нас обоих посылают на собеседование по поводу одного и того же места!

– И в одинаковых костюмах, – усмехается Мэл.

– Нет, это действительно по моей вине. Точнее, по вине «Маркса и Спенсера» – там была распродажа.

– Значит, костюмы не ворованные? – продолжает давить Мэл.

– Практически нет. Знаешь, такая грандиозная распродажа. Можно сказать, даром отдавали. – Я хмурю лоб для пущей серьезности.

– Точно, – подтверждает Олли. – Все равно как если бы забыли запереть кассу.

– Ну что, мы похожи на деловых людей? – сияю я, страшно довольный новыми шмотками.

– Скорее, на парочку сайентологов, – фыркает Мэл.

– Спасибо, – расплывается в улыбке Олли. Что поделать, мой друг редко слышит комплименты.

В это мгновение его тосты решают тоже поучаствовать в беседе и выскакивают из тостера, чтобы получше разглядеть наши костюмы.

– Ты с чем будешь? – спрашиваю я у Олли, открывая холодильник.

– С яичницей и ветчиной, если можно, – отзывается бессовестный наглец.

Через полчаса мы въезжаем на узкую улочку за пределами центра. Сразу за углом – многоуровневая парковка, но цены там просто грабительские, так что мы с Олли предпочитаем самостоятельно предпринять необходимые меры. Останавливаем фургон у тротуара и читаем объявление на столбе: «ПАРКОВКА ТОЛЬКО ДЛЯ ВЛАДЕЛЬЦЕВ РАЗРЕШЕНИЙ. САМОВОЛЬНО ПРИПАРКОВАННЫЕ АВТОМОБИЛИ БУДУТ ЗАБЛОКИРОВАНЫ ИЛИ ОТПРАВЛЕНЫ НА ШТРАФНУЮ СТОЯНКУ». Отлично.

Мы вылезаем из фургона, распахиваем задние дверцы и закрепляем на заднем колесе блокиратор. Честное слово, великолепная штука! Мы пользуемся ею чуть больше года и уже сэкономили сотни фунтов – никаких тебе штрафных талонов. Это все равно что пожизненное разрешение на бесплатную парковку. Странно, что никто, кроме нас, еще не обзавелся собственным блокиратором, только не спрашивайте, где его взять, потому что наш я и Ол обнаружили случайно – на своем же фургоне. Какой-то недальновидный коп однажды заблокировал колесо нашего автомобиля. Теперь у него одним блокиратором меньше, а мы с Олли оставляем машину, где захотим.

– Так почему Мэл сегодня не на работе? Обленилась? – спрашивает мой приятель, пока мы занимаемся установкой блокиратора.

– У нее сегодня отгул. Остались три дня от отпуска, надо использовать их до Пасхи, иначе «сгорят».

– А сколько всего дней в отпуске?

– Кажется, двадцать.

– Боже, подумать только: всего двадцать свободных дней в году! Где же найти время на все дела? – От одной мысли об этом Олли передергивает.

– На какие?

– Ну… не знаю. К примеру, телик посмотреть. Уже на то, чтобы просматривать все интересные передачи, понадобится целый рабочий день.

– Да, и не забывай, сидение на заднице тоже отнимает уйму времени, – соглашаюсь я.

– Фигня это все. Я имею в виду работу. Полная бессмыслица, – хмурится Олли.

Я заканчиваю с блокиратором, мой приятель прилепляет на лобовое стекло стикер дорожной службы с надписью «ДЕМОНТИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО».

– Хорошо. А вспомни-ка тех бедолаг, что строили египетские пирамиды. У них и двадцатидневного отпуска не было, и даже выходных. Работали без перерыва, пока не падали замертво, – говорю я, чтобы окончательно добить Олли.

– Да ладно, ты бы на такое не согласился. Бросил бы к черту кирку и перешел на пособие, – машет рукой Олли.

– Ага, прямо представляю себе: «Прошу прощения, Рамзес Третий, но на моем жиро ничего нет. В чем дело? Перевод задерживается?»

Мозг Олли отказывается воспринимать данную концепцию. Мой приятель так и стоит с глупым видом, пока я забираю с заднего сиденья наши кейсы и вручаю один из них ему.

– А почему он задерживается?

За углом, совсем рядом от того места, где проистекает наша ученая дискуссия, в магазине «Оптика» человек подбирает себе оправу для очков. Что тут особенного, удивитесь вы, а я скажу вам что: этому человеку не нужны очки. Вообще-то у него немало физических недостатков, однако остроте зрения можно лишь позавидовать. Человек строит гримасы собственному отражению в зеркале, затем вытягивает шею и наблюдает за бизнесменом в полосатом костюме на другой стороне оживленной лавки. Как и все посетители «Оптики», бизнесмен примеряет оправу, но, в отличие от наблюдающего за ним человека, не может как следует разглядеть свое отражение через простые стекла, которые вставлены во все оправы, выложенные для образца. Джентльмен наклоняется ближе к зеркалу, щурится, затем пробует надеть свои очки поверх магазинных и таким образом получить минимальное представление о том, как смотрится на его носу новая оправа.

Сделав вывод, что оправа ему не подходит, полосатый бизнесмен выбирает другую пару – из тонкой стали, весьма симпатичную, вроде той, что иногда носил агент Малдер в сериале «Секретные материалы». Такие оправы всегда шли нашему джентльмену. Он откладывает свои очки в сторону, вновь приближает лицо к зеркалу и щурится. Как и в предыдущий раз, простые стекла и излишне крупная бирка с охранным чип-кодом очень сильно мешают определить, подходит ли подслеповатому бизнесмену оправа или уродует его. Джентльмен в полосатом костюме дается диву: эти ученые способны продемонстрировать, что случится с человечеством через два миллиона лет, но не могут показать, как он будет выглядеть в новой оправе. Единственный выход – отстегнуть три сотни фунтов за изготовление стекол!

Бизнесмен возвращает дизайнерскую оправу на полку и пытается нашарить свои старые очки, однако, к его недоумению, пальцы хватают только пустоту. Он изо всех сил щурится, водит руками по полке, затем по полу – очков нет как нет.

Покуда джентльмен расширяет зону поиска, человек с превосходным зрением небрежно подхватывает портфель бизнесмена, оставленный без внимания, и потихоньку выходит из лавки, пристроив пару старых очков на полке у дверей.

Десятью секундами позже этот самый человек, зоркий, как орел, налетает на нас прямо посреди дороги.

– Черт!..

– Норрис! От кого драпаешь? – спрашивает Олли. Чтобы торопыга не улизнул, мы крепко держим его за шиворот.

– Ни от кого, – сразу уходит в «несознанку» Норрис. – Неужели в этом городе нельзя даже за автобусом побежать, чтобы тебя не обвинили в краже чужого портфеля?

Я опускаю глаза на портфель, который он держит под мышкой, и по виноватому взгляду Норриса понимаю, что вряд ли тот вышел с собрания совета директоров.

– Кстати, я и словом не упоминал про твой портфель, – замечает Олли.

– Забавно, но и я про ваши ничего не говорил, хотя мог бы. – Норрис кивает на наши с Олли кейсы, в его голосе слышится скрытая угроза.

Норрис только сейчас обращает внимание на наш парадный вид.

– А куда это вы нафуфырились? В суд, что ли?

– Чтоб ты знал, мы идем на собеседование в агентство по трудоустройству, – с гордостью сообщает Олли.

– Зачем? – хлопает глазами Норрис.

Вопрос ставит Олли в тупик.

– Зачем люди обычно ходят в агентства по трудоустройству? – парирует он.

Норрис чешет затылок.

– Не знаю… Наверное, чтобы их не сняли с пособия? – рискует предположить он.

– Точно, – подтверждаю я. – Почти всегда так и бывает. Но в данном случае мы намерены совершить прыжок вверх и пополнить ряды профессиональных служащих.

Норрис окончательно теряется.

– Зачем? – повторяет он.

– Затем, что мы не хотим провести остаток жизни, промышляя грабежом. Может быть, ты хочешь? – сурово спрашиваю я.

– Не знаю. – Норрис выпячивает нижнюю губу и энергично двигает челюстями, пережевывая жвачку. – Пока не заглядывал так далеко вперед. Я все равно через несколько лет сдохну, так какой смысл строить планы?

Неожиданно он пихает меня и Олли друг к дружке, так что мы превращаемся в живой щит, и прячется за нами.

– Прикройте меня! – шипит он.

Джентльмен в полосатом костюме и двое разъяренных продавцов вываливаются из дверей «Оптики» и со всех ног бегут вверх по улице. От Норриса их отделяет немногим меньше ста метров.

– Эй, вот он! – кричим мы и расступаемся, натравливая гончих на зайца.

Все трое грозно требуют, чтобы мы задержали вора, однако это не наша охота, поэтому мы желаем Норрису всего наилучшего и оставляем его играть с новыми друзьями.

– Ну, спасибо! – вопит он, сверкая пятками. – Когда-нибудь отплачу вам той же монетой!

Бизнесмен и глазнюки споро проносятся мимо нас, однако их шансы на успех практически нулевые. У Норриса портфель под мышкой и хорошая фора на старте, так что исход забега предрешен. Заблокируй доступ к своим кредиткам, дружище в полосатом костюме, купи новые ручки и живи дальше, вот тебе дельный совет.

Мы наблюдаем, как дичь и свора уходят в точку на горизонте.

– Ничего прекраснее в мире не видел, – делюсь я впечатлением с Олли. – Убегающий Норрис… Никакой закат не сравнится.

Глава 2
Горас и Дорис

– Итак… доктор Харрингтон… – Горас читает резюме Олли и причмокивает губами.

– Да, меня так зовут. Не надо повторять, – автоматически выдает Олли.

– Гм… да, хорошо, – несколько неуверенно соглашается Горас. – Простите, так по какой тематике вы защитили докторскую?

Олли берет паузу, чтобы дать как можно более полный и развернутый ответ, но вдруг соображает, что не имеет ни малейшего понятия, о чем вообще речь, поэтому просто хлопает глазами и переспрашивает:

– Чё?

– Ваша степень. В какой области вам присуждена степень? – повторяет Горас, в душе желая, чтобы доктор Харрингтон оказался на высоте, и он мог с чистой совестью поставить штамп на заявке.

– Э-э… не знаю, – признается Олли. – А что, эту степень присуждают?

Теперь наступает черед Гораса озадаченно хлопать глазами.

– Что? – спрашивает он.

– Что «что»? – эхом отзывается Олли.

Горас обращает взгляд на коллегу. Дорис вмешивается в беседу:

– Похоже, мы с вами не совсем понимаем друг друга.

– Чего? – моргает Олли.

– У вас ведь есть докторская степень? – не отстает Горас.

– Нет. Говорю же, я не знал, что ее присуждают. Видать, моя степень еще дожидается меня в лавке, где продают докторские шляпы, ну, такие, квадратные. В общем, я на этот счет не парился, – объясняет Олли.

Горас и Дорис внимательно изучают резюме Олли и делают очевидный вывод.

– Судя по всему, вы – не доктор наук, – отваживается высказать мнение Горас.

– Строго говоря, да, то есть нет, – отвечает Олли.

– Тогда в каком смысле вы «доктор»? – задает следующий вопрос Дорис.

– Знаете, я всегда отмечаю галочкой эту графу, когда заполняю бланки, – откровенничает Олли. – Так интересней, правда? Все вокруг просто «мистеры», а я доктор.

Горас собирает бумаги в стопку и медленно свирепеет.

– Достаточно. Что ж, мистер Харрингтон…

– Все-таки лучше называйте меня «доктор», – просит Олли.

– Гм, хорошо. Спасибо за визит, доктор Харрингтон.

– Да ничего, мне не трудно, – заверяет Олли, понимая, что время вышло. – Погодите минутку, я забыл спросить про отпуск. Дни на больничном включаются в отпуск или засчитываются отдельно? И вообще, сколько дней отпуска мне положено?

И Горас, и Дорис затрудняются с ответом.

Когда наступает мой черед предстать перед расстрельной командой, я держусь чуть лучше. Мое резюме производит на старину Гораса невероятно сильное впечатление: он так и ерзает на стуле, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить. Ну, еще бы – зря, что ли, вчера вечером я убил на эту бумажку целых полчаса!

– Должен признать, мистер Бекинсейл, у вас очень солидное резюме, – чмокает губами Горас, пробегая глазами перечень моих дипломов и профессиональных сертификатов.

– И бумага тоже качественная, – киваю я, – пять фунтов пачка.

– Гм, пожалуй. Да, очень хорошая бумага, – соглашается Горас, пощупав лист пальцами. – Знаете, по нашему мнению, для работы в сфере телефонного маркетинга у вас чересчур высокая квалификация. Вам так не кажется?

– Нет, нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста. Все лучше, чем пинок в зад ржавым рулем, я считаю.

Судя по выражению лица Гораса, в эвфемизмах он не силен.

Дорис снова вмешивается, чтобы угодить Горасу:

– Мой коллега имел в виду, интересует ли вас эта работа в качестве временного занятия, пока не подвернется что-нибудь более подходящее, или вы видите в телемаркетинге возможность развития карьеры?

– Телемаркетинг от начала и до конца, – решительно говорю я. – Вы еще замучаетесь выгонять меня на пенсию, когда мне стукнет шестьдесят пять. Впрочем, всему свое время. Прошу вас, дайте мне шанс!

Для пущей убедительности я картинно заламываю руки, и этот жест вызывает на другом краю стола бурное одобрение: Горас и Дорис обмениваются короткими кивками, растягивают рты в поздравительных улыбках и готовятся принять меня в число обращенных.

– Надо сказать, отрадно видеть такой энтузиазм у молодого человека. Удивительно, что вам до сих пор не удалось найти подходящей работы, – разглагольствует Горас. – Что ж, если мы можем…

– Есть только один маленький нюанс, – словно бы невзначай говорю я. – Я не буду работать с черномазыми.

Воцаряется гробовая тишина.

Олли дожидается меня за дверями кабинета.

– Как дела? – любопытствует он, пока мы идем по коридору.

– Неплохо, – отвечаю я. – Был, правда, один скользкий момент – я уж думал, сейчас и вправду предложат мне место, поэтому пришлось ввести в бой тяжелую артиллерию, чтобы выкрутиться.

– Что, старую добрую присказку «я не буду работать с такими, как Олли»? – довольно хихикает мой приятель.

Между прочим, эта фразочка – его изобретение. Однажды в кабаке мы провели весьма приятный вечер, потягивая пивко и составляя десятку самых эффектных фраз, которых стоит избегать человеку, приглашенному на шоу Майкла Паркинсона. Вот, например, мое лучшее достижение: «Педофилы? Лично я убежден, что эти люди такие же несчастные жертвы, как и дети, которых они растлевают».

– Ага, – усмехаюсь я.

Мы сворачиваем за угол и направляемся к лифту.

– Что они тебе сказали?

– Ну, Дорис особенно не впечатлилась, хотя, судя по тому, как горячо тряс мне руку Горас, я все же завоевал его расположение.

Олли заметно огорчается.

– Это ужасно, просто ужасно, – качает он головой. – В большом бизнесе махровым цветом процветает расизм.

– По крайней мере мы с тобой заняты в сфере, где у всех равные возможности, – утешаю я друга и останавливаюсь неподалеку от лифта, рядом с сортиром. – Так о чем это я? Ах да: отлить не желаешь?

– Неплохо бы.

– Тогда это место тебе страшно понравится, – подмигиваю я, распахивая дверь туалета.

Вопреки моему совету, джентльмен в полосатом костюме безуспешно гоняется за Норрисом по всему городу, пока тот не уходит от погони, затерявшись в торговом центре. Что бы там ни было в портфеле бизнесмена, он жаждет это вернуть. Норрис, вдохновленный упорством Полосатого, стальной хваткой держится за кейс, до тех пор пока не выдастся минутка, чтобы перевести дух и взглянуть на его содержимое.

В переулке за супермаркетом Норрис, наконец, оказывается наедине с портфелем. Он садится на корточки позади мусорного контейнера, укладывает кейс к себе на колени и достает шпильку. С полминуты колдует над замками, и – вуаля! – чемодан открыт.

Первой полезной находкой становится бутерброд, завернутый в пищевую пленку. От утомительной гонки у Норриса разыгрался такой сильный аппетит, что он разрывает целлофан и запихивает сандвич в рот целиком, однако, едва успев соприкоснуться с вкусовыми рецепторами, бутерброд лезет обратно и ударяется о стенку контейнера.

– Блин, на фиг! – отплевывается Норрис. Между кусками хлеба наряду с ветчиной он обнаруживает салатные листья и ломтики помидора. – Ну и дрянь, – качает он головой, выбрасывает гребаную кроличью еду на асфальт и опять набивает рот хлебом с ветчиной.

Прочее содержимое кейса весит на удивление мало: разноцветные ручки, какие-то бумаги, свежий номер «Дома на колесах» и… все. Определенно ничего такого, из-за чего стоило петлять по городу, словно заяц. Идиот, корит себя Норрис.

Он выбрасывает бумаги, роется в кармашках портфеля и в конце концов натыкается на миниатюрную коробочку с надписью «СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО». Глаза Норриса мгновенно расширяются – теперь он понимает, почему бизнесмен так долго за ним гонялся. Дрожащими руками Норрис открывает коробочку, находит внутри черную и гладкую пластмассовую штучку. Внимательно изучает непонятный предмет и прикидывает, за сколько можно будет «толкнуть» ее конкурентам Полосатого. Обнаружив в устройстве прорезь, Норрис осторожно засовывает в нее палец, а когда вытаскивает, то видит, что кончик пальца испачкан ярко-красной краской. Нашего Норриса осеняет: быстрым движением он переворачивает устройство и отпечатывает на крышке коробочки: «СТРОГО КОНФИДЕНЦИАЛЬНО».

– Твою мать! – чертыхается он и в ярости швыряет пластмассовую штуковину о забор. – Носиться по всему городу… – ворчит Норрис себе под нос. Его терзает нешуточное желание разыскать бизнесмена и врезать ему по морде за то, что напрасно отнял у Норриса кучу времени.

Тем временем поклонник Мэл так и не появился, и это, пожалуй, даже к лучшему. У нее сегодня целый ворох глажки, так что не до глупостей. Она уже почти погладила пододеяльник, когда… Знаю, знаю, это полная ерунда, но Мэл гладит все подряд – носки, трусы, джинсы, всё. Недавно видел, как она наглаживает кухонные полотенца. По-моему, она маленько зациклена на глажке. Подозреваю, что это своеобразный крик о помощи, но поскольку данный вид деятельности отвлекает ее внимание и держит за пределами гостиной, когда по телику идет футбольное обозрение, я особо не вмешиваюсь. В общем, она как раз гладит пододеяльник, и тут снизу раздается звонок в дверь.

Мэл несется по лестнице, наивно рассчитывая, что это я (в руках у меня цветы и шампанское по случаю устройства на новую работу, поэтому я не могу достать из кармана ключи). Вместо меня, однако, на пороге стоит Соболь, под ногами у которого раскиданы молочные бутылки.

– Господи, чего еще вам надо?

– Рад тебя видеть, Мэл. Бекс дома?

– Нет. Только не торопитесь рассылать сигнал всем постам. В чем бы вы его ни подозревали, сегодня вам не повезло.

– Правда? Спасибо за информацию. – Соболь достает блокнот и что-то царапает в нем. – Бекс-не-ви-но-ват-я-о-пять-о-шиб-ся. Восклицательный знак… нет, даже два. Спасибо, Мэл! Если бы все подружки подозреваемых помогали мне так же хорошо, как ты, у меня было бы вполовину меньше работы.

– Не вопрос, – пожимает плечами Мэл и хочет закрыть дверь, однако нога Соболя мешает ей это сделать.

– Где Бекс? – напрямик спрашивает Соболь.

– Ради всего святого, оставьте его в покое! Особенно сегодня, прошу вас.

– А чем сегодняшний день отличается от других?

– Бекс начал новую страницу в жизни. Старая песня, скажете вы, но на этот раз это действительно так. Он очень старается, и вы только все испортите, если погонитесь за ним, топая ботинками сорок последнего размера.

– Мэл, мне всего-навсего нужно с ним поговорить, – заверяет Соболь.

– Небось по поводу очередного ограбления.

– Разумеется. Мы ведь не большие приятели.

– Прошу вас, сержант, хотя бы сегодня предположите не худшее, а лучшее. Пожалуйста, поверьте в Бекса, – умоляет Мэл, однако в том месте, где у других людей сердце, у Соболя – полицейский жетон.

– Мэл, я с радостью готов поверить и Бексу, и в Бекса, но когда посреди глухой ночи кто-то устраивает шопинг в «Марксе и Спенсере» и выносит оттуда двадцать пять итальянских костюмов, мне нужно исключить Бекса и иже с ним из числа подозреваемых, а уж потом с чистой совестью верить в их лучшие качества. В последний раз спрашиваю: где он? Чем занят?

Кровь отливает от лица Мэл, когда она вспоминает меня в элегантном новом костюме и понимает, что из нее опять сделали дуру. Соболь замечает эту перемену и, пользуясь моментом, давит сильнее:

– Где он?

Мэл издает тяжелый вздох и горестно качает головой.

– В пабе, – наконец выдавливает она.

– О да, Бекс ведь так изменился! Совсем другой человек. Может, это вообще не он? – язвит Соболь, потом вновь переходит к делу: – Ты ведь вряд ли скажешь, в каком именно пабе, правда?

– Не помню, – пожимает плечами Мэл.

– Ну, еще бы, – фыркает Соболь.

Норрис возвращается на место своего преступления и осматривается. На всякий случай он не подходит слишком близко к «Оптике», зато рыщет в окрестностях в поисках меня и Олли, поскольку убежден, что мы тоже замыслили какое-то темное дело.

В узком переулочке неподалеку от центра Норрис обнаруживает наш фургон, внимательно изучает квитанцию на оплату штрафа за неправильную парковку и закрепленный на заднем колесе блокиратор.

– Так, так, – ухмыляется он, вытаскивает из кармана инструменты и вновь принимается за работу. Пятью минутами позже наш автомобиль остается без всякой защиты на территории, где можно парковать машины только по специальным разрешениям, а Норрис устанавливает наблюдение из окна паба, расположенного через дорогу. Злорадно хихикая, он держит наготове мобильник, чтобы запечатлеть всю потеху на видео.