Текст книги "Хроники черной луны (СИ)"

Автор книги: Денис Овчинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 30

Мино так торопился увидеть отца, что чуть не свалился в воду, выбираясь из лодки на деревянный причал. На ходу крикнув привратнику: «Расплатись» – ветром понесся по коридорам и комнатам. Ксандро сидел во внутреннем дворике, свесив ноги в воду. Когда-то давно там внизу посреди двора росло декоративное дерево. Теперь же из воды торчала только его верхушка с засохшими ветками. Дед Ксандро перестроил дворик, сделав ступеньки вниз к воде прямо из атриума второго этажа. Это было любимым местом Ксандро и Мино в полузатопленном доме. Только здесь казалось, что там внизу нет никакого первого этажа, просто маленький внутренний дворик с прудом и засохшим деревом посередине.

Мино сбежал по ступеням как ураган, и сходу бросился отцу на шею, чуть не спихнув его в воду. Обрадованный Ксандро едва просипел из его объятий.

– Мино, сынок, откуда ты?

– Нам разрешили перед ритуалом навестить родителей. Правда, только тех, у кого родители в столице. – Мино тоже свесил ноги в теплую воду. До отлива было еще долго, и вода скреблась у самых нижних ступеней. Мино даже замочил край белой туники, но не обратил на это никакого внимания.

– Как я рад, что вас отпустили. Это настоящий подарок. Значит ритуал посвящения завтра?

– Да, завтра станет понятно смогу ли я быть жрецом.

Ксандро взял его голову, наклонил к себе и поцеловал в лоб.

– Я в тебе не сомневаюсь.

– А я чуть-чуть боюсь. Не хочется проходить всю жизнь в учениках.

– Не думай об этом. Все получиться. Ты первый в нашем роду кто удостоился такой чести. Твоя мама была бы счастлива.

– Я знаю.

Оба замолчали, утонув в воспоминаниях. Мать Мино умерла, когда мальчику было всего шесть лет. Ксандро воспитал его один, и обожал единственного сына.

– Знаешь, папа, нам сказали, какой в нас заложен талант. Правда, это тайна, но думаю, тебе я могу её рассказать.

– Я тоже так думаю.

– Учитель сказал, что у меня дар власти. Лучше всего я могу управлять людьми. И что дар этот очень редкий. Если я пройду ритуал, может быть, когда-нибудь стану Первым жрецом. Ты будешь гордиться мной?

– Это невероятная новость. Я не мог об этом даже и мечтать. Я уже тобой горжусь. А что за шрамы на твоей голове?

Ксандро протянул руки и коснулся коротких едва подживших ранок на гладко выбритой голове сына.

– Там уже проделали дырки. Их делают заранее, чтобы не терять на это времени при самом ритуале. – Ксандро как ошпаренный отдернул руку.

– Было больно?

– Немного. Но терпимо. Нам дали отвар какой-то травы, чтобы заглушить боль. Хотя это очень неприятно, когда тебе сверлят череп.

– Да уж. Наверно.

Они болтали обо всем на свете до самого заката, поужинав тут же у воды. А утром Мино уплыл в храм на самый важный ритуал своей жизни.

Церемонию по обычаю проводили на одной из самых верхних площадок храма. Хронист и Учитель присели на низкую скамью у стены. Первый жрец и ученик прошли в середину к маленькому помосту. Больше на площадке никого не было. Должны были подойти еще два помощника из младших жрецов, но Первый сказал, что отослал их и по такому событию сделает все сам.

А событие было действительно важным. Учитель наклонился и шепнул хронисту, что впервые за много лет нашли мальчика с талантом власти. Может быть и даже будущего Первого жреца. Хронист, так же как и Учитель, проникся важностью момента. Он старался запомнить все, что видит, что бы потом подробно и точно рассказать другим. Такое важное событие не должно затеряться в череде остальных посвящений.

Первый и юноша стояли рядом на коленях и молились обоим богам, и Аммету и его темной ипостаси – Талею. Мальчик чуть-чуть отставал, и это было очень красиво, порождая мягкое многоголосие. Хронисту очень хотелось встать рядом и присоединиться к молитве, но нельзя было нарушать ритуал.

Яркое утреннее солнце выглянуло из-за вершины храма и коснулось склоненных голов. Блеснуло искрами на кольце первого. Голове мальчика еще предстояло принять дар богов. Новенькое, только вчера отлитое в недрах храма, кольцо лежало на мраморном столике.

– Пора! – Первый встал и занял свое место. Мальчик подошел к нему, и снова опустился на колени. Первый взял со столика маленькую плошку с отваром. Смесь трав и грибов должна была притупить, снять боль и шок от входящего в мозг кольца. А боль будет невероятной силы, хронист помнил это по собственному посвящению, да и по множеству виденных позже. Иногда ученики не выдерживали испытания и умирали. Но сегодня это было исключено, слишком редкий дар, чтобы загубить его в самом зачатке. Именно поэтому Первый жрец делает все сам – он хочет исключить малейшую ошибку.

Мальчик покачнулся – толи отвар начал действовать слишком рано, толи это от нервного напряжения. В любом случае стоило начинать. Хронист и учитель подошли к Первому и помогли привязать мальчика к специально сделанному выступу с кольцами для рук. Затем отошли обратно и опять уселись на скамейку.

Первый взял в руку кольцо, легко выдавил штифт специально приготовленной палочкой из кости древней рыбы. Пропев соответствующую молитву, вставил первую половину. Брызнула кровь. Прочитав следующую молитву, вставил вторую половинку, белой тряпицей обтер выступившую из ран кровь. Мальчик вцепился в тумбу, так что начали крошиться ногти, но терпел, не кричал. Сразу видно – из благородных. Пропев заключительный стих молитвы, главный жрец соединил кольцо и вставил скрепляющий штифт.

И вдруг все разом пошло не так. Мальчик забился в судорогах, закричал, разрывая легкие, из перекошенного в крике рта брызнула кровавая пена. Тело еще несколько раз дернулось, упало на камень и затихло. Это было ужасно признавать, но ученик не выдержал испытания.

Учитель упал на колени, пополз к мальчику, повторяя его имя: "Мино, Мино, очнись. Очнись, Мино". Он гладил его по голове, прижимал руку к опавшей груди, но сердце ученика остановилось навсегда. Редко, но такое бывало. Организм оказался не готов принять кольцо. Некоторых учеников удавалось спасти, немедленно вынув кольцо обратно. Сегодня же все прошло слишком быстро.

Первый жрец развернулся и, ни слова не говоря, ушел с площадки в глубину храма. Сгорбленный учитель побежал следом, пытаясь что-то спросить, но хронист не расслышал что именно. Оставшись один, он долго смотрел на раскинувшийся внизу город, на плывущие по каналам лодки, на утопающий в зелени императорский дворец. Потом по какому наитию подошел к столику. Окунув пальцы в остатки жидкости в чаше, прижал их к губам. Он ожидал невозможной до рвоты горечи, но ошибся. Вода. Обычная вода, без малейшего привкуса наркотика. Мальчика просто обрекли на мучительную смерть, и сделать мог только один человек. Вылив остатки воды на плиты пола, хронист решил никогда и никому не рассказывать о своей находке. О таком не должен не знать никто. Прибежала толпа младших жрецов, и он позволил себе спуститься в прохладу храма.

Я закончил рассказ. Ксанро сидел, уронив голову. По его щекам текли редкие крупные слезы. Он долго молчал, потом поднял на меня свои невероятные глаза.

– Мне просто сказали, что Мино не выдержал испытание и умер. Мой единственный сын умер. В тот день жизнь перестала меня интересовать. Но я чувствовал, я знал, что что-то не так. Скажи, зачем Первый убил его?

– У вашего сына был очень редкий дар – дар власти. Дар управлять людьми. Только жрецы с таким даром могут встать во главе храма. А Первому не нужны конкуренты. Я думаю, ваш сын не первый и не последний кого он убил также.

– Как же это подло. – Ксандро вскочил, вцепился пальцами в остатки волос. Затопал ногами и закричал – Он ответит за это! Он умрет! Клянусь предками, он умрет!

Пес скакал вокруг хозяина и пронзительно лаял. Мы не смели вмешаться в истерику старика. Наконец он успокоился и сел обратно на скамью. Прижал голову собаки к груди. Взгляд его стал злым и колючим.

– Почему я должен тебе верить? Пятнадцать лет назад ты еще не мог быть жрецом. А рассказываешь все так, будто видел все сам. Кто ты?

– Мне можно верить. – И я без утайки рассказал, откуда у меня кольцо хрониста и кто я такой.

Ксандро выглядел ошарашенным, но поверил мне сразу. Лишь пару раз уточнил детали. Он долго молчал, переваривая мою историю, смотрел на нас, почесывая собаку между ушами. Потом встряхнулся.

– Твой счет к Первому не меньше моего. Ты тоже хочешь его смерти?

– Да. – Мой голос не дрогнул.

– Ты пришел искать у меня помощи?

– Да.

– А твой черный друг?

– Я помогаю ему, и у меня свои счеты с храмом. – Он показал Ксандро обезображенные пальцы.

– Вы нашли нужного человека. Я помогу вам. Что от меня требуется? Золото?

– Нет, золото у нас есть. А вот верных людей готовых пойти на преступление против жрецов, ни за какие деньги не купишь.

– Такие люди у меня найдутся. – Он резко перескочил на другую тему. – Где вы остановились?

– В одном портовом курмане. А что?

– У вас там остались вещи?

Мы с Мумром переглянулись. Шаман пожал плечами – он в курмане даже ни разу не был.

– Нет. Все наши вещи у меня с собой. Я похлопал по лежащей на полу кожаной суме.

– Это хорошо. Тогда предлагаю вам остаться жить у меня. Комнат здесь предостаточно, и нас есть много о чем поговорить. Согласны?

– Согласны. – Ответили мы хором.

Мы уже в третий раз оплыли весь храм по периметру, но я все еще не был уверен, что нашел нужные окна. Храм, разрастаясь, подгреб под себя окружающие дома, опираясь на них как на подпорки, или как дерево на узловатые корни. Не имея уже возможности расти вверх, он стал разрастаться вширь. Когда-нибудь появиться достаточно сильный император, который сможет это прекратить, но пока храм продолжал разрастаться. Больше всего меня заинтересовал дом с северной стороны. Высокий, трехэтажный, не считая затопленного этажа. Все окна кроме последнего этажа, да и там тоже, частично заложены камнем. Дом выглядел как маленькая крепость. Даже редкие украшения на стене кто-то старательно сбил.

– Почему ты решил, что это именно этот дом? – Мумр с крайним недоверием отнесся к моей идее. – Он может спать где угодно. И даже, скорее всего где-нибудь внутри храма.

– Нет. Он спит здесь. Видишь, как заложили окна и укрепили стены. А откуда знаю? Да все оттуда же. Из памяти жреца. Всю дорогу до Яла я мучил себя мыслями, как подобраться к Первому, и вдруг вспомнил про этот дом. Он отнял его специально для себя. Хронист даже бывал в его спальне пару раз. В ней было окно, и из него было прекрасно видно город.

– Ладно, ладно. Ох уж эти твои – не твои воспоминания. Слушай, а где ты этого Ксандро откопал?

– В императорской библиотеке. Я знал, как зовут убитого мальчика, но не знал, к какой семье он принадлежит. Пришлось порыться в хрониках благородных. Там все точно ведется. Кто родился, кто умер. "Мино" достаточно редкое имя, так что найти его отца не составило труда.

Ксандро приютил нас в своем неуютном доме. Он был настолько огромен, что в нем можно было легко потеряться. Поэтому нам выделили комнатку почти у самого входа. Хозяин же жил где-то внутри, без проблем ориентируясь в лабиринтах коридоров и лестниц.

Кроме приюта Ксандро помог с надежными людьми. Все его слуги были ему бесконечно верны. Правда, смущал их возраст. Самому младшему давно перевалил шестой десяток. Но я и не собирался штурмовать с ними храм. Достаточно того, что они легко выполняют мои поручения.

Я показал жестами лодочнику, чтобы он вез нас домой. Лодка была тоже из личной флотилии Ксандро. Большая, длинная, с белым пологом прикрывающим середину лодки от палящего солнца. На нее не обращали внимания ни городская стража, ни охраняющие храм преторианцы. Мало ли где вздумалось поплавать благородным. К лодке прилагался очень удобный глухонемой лодочник. При нем мы могли разговаривать абсолютно спокойно.

Сам Ксандро встречался с нами не часто. Да и ходил он уже редко, разбитые болезнями ноги не хотели служить хозяину. Но периодически он все же к нам прибредал. Почти не говорил, больше слушал. Мой план он полностью одобрил, и сказал, кого я могу взять из слуг в помощь.

Теперь осталось лишь дождаться пасмурной ночи, когда я смогу незамеченным подняться по стене дома. В ожидании ее я готовил снаряжение. Мы сплавали с Мумром в несколько оружейных лавок и накупили с дюжину крепких коротких кинжалов. В другой лавке я разжился небольшим деревянным молоточком и крепкой сумкой из мягкой кожи, которую было удобно привязать на пояс. Мумр мудрил с какой-то странной вонючей мазью, заваривая ее в большущем чане. Он утверждал, что она мне очень поможет, хотя пока не объяснял чем.

Прошло больше десяти дней, прежде чем настала подходящая погода. С утра небо было чистым, но к вечеру его заволокло. Ночь обещала быть темнее некуда. На закате Мумр раскрыл секрет своей мази. Ксандро, увидев что он сварил, залился звонким, абсолютно не подходящим старку смехом. Потом, правда, опять закашлялся и скакнул с губ выступившую кровь. Но Мумру все насмешки было нипочем.

– Это старинный рецепт наших воинов. Если этой мазью намазать кожу, она станет чернее, чем сама ночь.

– Но, Мумр – Возразил я, давясь хохотом. – Зачем становиться черными уже и так черным войнам. Может, ты что-то напутал? И мазь совсем не для этого? Тем более смотри, какая она прозрачная.

– Ничего я не напутал. – Мумр даже не думал обижаться. – Вот, смотри.

Он схватил мою руку, и, не смотря на протесты, стал натирать ее теплой чуть пахнущей какой-то кислой гадостью жижей. Эффект был потрясающий. Рука мгновенно почернела и почти растворилась в уже заволакивающих комнату сумерках.

– Ну! Что я говорил. – В ответ я лишь довольно хмыкнул.

– Смыть то ее потом можно?

– Сложно, но можно. Мажься, давай. – Под его присмотром я разделся и натер мазью все тело.

Ночь оказалась в самый раз для такой вылазки. Тяжелые грозовые тучи затянули все небо. В тени зданий было темно, хоть глаз выколи. Лишь вода немножко светилась на гребешках мелких волн. В этот раз мы плыли на маленькой рыбачьей лодке. В городе было пусто, лишь кое-где блестели огоньки в окнах и проплывали патрульные лодки стражников. В большие каналы мы не совались, плыли узкими проходами между домами, и какими-то заброшенными улочки заваленными плавающим на воде хламом. Пару раз даже пришлось вылезти из лодки и толкать ее вплавь, рискуя разодрать животы и ноги, но обошлось. Немой лодочник нас не подвел, и мы выплыли к нужному дому. Начал моросить мелкий дождь. Я боялся, что он смоет краску с моего тела, но Мумр успокоил – обычной водой это не стереть.

У самой стены храма пришлось задержаться и пропустить большой патруль на двух лодках. Они плыли при свете зажженных факелов, но в нашу сторону не смотрели, торопились побыстрее вернуться в казармы.

Я не стал подгонять лодку к стене. Наказав Мумру ждать в переулке и не высовываться, привязал сумку с кинжалами к поясу. Канал я переплыл почти бесшумно, прижался к стене под нужными окнами. Убедившись, что вокруг никого нет, на ощупь нашел подходящую щель и впихнул в нее короткое лезвие кинжала. Подтянувшись, легко вбил второй, забрался на них уже всем телом и замер, давая стечь воде. Когда подо мной перестали плюхать капли, нащупал еще одну щель и воткнул следующий кинжал.

Три этажа не такая уж и высота, если бы я лез на обычную скалу. Но здесь плиты были подогнаны плотно. Внизу у воды было легче, волны и ветер выбили, разгрызли часть камня. Но чем выше я поднимался, тем сложнее было находить опору. Иногда я подолгу болтался на одной руке, ощупывая второй стену. Пару раз даже пришлось доставать молоток и стучать по рукоятке кинжалов, загоняя их в щели. Один кинжал сломался, стоило мне только чуть-чуть на нем повиснуть. Хорошо, что под ногой была опора, а то я неминуемо бы полетел вниз. К тому времени как внизу проплыл очередной патруль, я уже забрался на третий этаж. Вжавшись в стену, я молился всем богам. Видимо мои молитвы были услышаны, никто из сидящих в лодке стражников не поднял головы и не всматривался в появившийся ниоткуда новый нарост на каменной кладке.

Чуть покопавшись уже на самом верху, я наконец-то вбил в щель последний кинжал. Подтянулся, поставил на него ногу и, выпрямившись, медленно заглянул в открытое окно. И даже заскрежетал зубами от злости. Неблагодарная дыра в стене выходила в длинный коридор, дальний конец которого терялся где-то в темноте дома. Справа и слева были крепкие деревянные двери. Я спустился обратно, и откинулся назад насколько мне позволила осторожность. Правое окно было закрыто тяжелыми ставнями, туда мне было не забраться при всем желании. Я вынул еще кинжал и стал прикидывать, как мне половчее прокрасться к левому окну. Оно было немного дальше правого, почти у угла здания. С той стороны улицы, из переулка казалось, что все три окна темные. Но отсюда я видел, что левое окно просто плотно зашторено и при порывах ветра в щели пробивается свет.

Только я передвинулся левее, чтобы найти щель, в окно надо мной высунулась голова и чадящий трескучий факел. Меня обдало волной жуткого перегара. Если бы человек закричал, и кинулся за помощью – все бы пропало, но в его голове гуляло вино, и он решил поиграть в героя. Ох, как зря. Свесившись чуть ли не по пояс, он попытался ударить меня факелом по голове. Не знаю, за кого он меня принял, за воришку, за привидение, за плод собственной фантазии, в любом случае он просчитался. Увернувшись от брызгавшего искрами факела, я выпрямился и вбил зажатый в руке кинжал в его горло. Бить снизу вверх было удобно, кинжал вкусно вошел по самую рукоятку. Подхватив выпавший из рук факел, я положил его на подоконник рядом со свесившимся на улицу телом. Можно было сбросить и тело и факел вниз, но всплеск мог привлечь чье-нибудь внимание. А так вся наша короткая схватка прошла беззвучно. Но времени у меня оставалось совсем чуть-чуть.

Вбив кинжал на расстоянии вытянутой руки, я повис на нем, вбил второй, оперся коленом, еще один кинжал лег чуть дальше. Под самим окном нашлась только вертикальная выщерблина. Кинжал засел в ней непрочно. Но долго на нем стоять я не собирался – чуть оперевшись, зацепился за подоконник. Тихонько кончиком кинжала раздвинул плотную ткань. Первый жрец сидел на большой низкой кровати заваленной подушками. Он был абсолютно голым, лишь большое, не по голове кольцо поблескивало в свете висевшего на стене факела. В том, что это Главный жрец я не сомневался, бывший хозяин кольца отлично помнил лицо Первого. Жрец держал в руках длинный свиток, и о чем-то сосредоточенно думал. Выдохнув, я стал потихоньку втягивать себя в окно. Моя цель сидела передо мной, и меня захлестнуло радостное возбуждение.

Портьеры распахнулись, и передо мной возникла высока голая девица с ярко рыжими волосами, сбитыми в глупую высокую прическу. Увидев лезущее в окно привидение, она истошно завопила, схватила со стоящего рядом столика увесистый медный поднос и со всей силы ударила меня по лицу. От неожиданности я не успел ничего сделать. Покачнувшись от удара, я вывалился в окно и повис на одной руке, пытаясь найти ногой опору. Едва я зацепился пальцами ног за рукоятку кинжала, как в окне появилась рыжая. Завопив еще истошнее, она рубану мне по пальцам ребром злосчастного подноса. Взвыв от боли, я полетел вниз.

В воду я вошел ногами, и даже наверно отделался бы только ушибом, если бы не выпиравший из стены кусок плиты. После удара об него ниже колена что-то противно хрустнуло, и меня захлестнула волна безграничной боли. Сознание я не потерял. Вынырнув, сбросил с пояса суму и лег на спину, загребая руками. Искалеченная нога болталась где-то внизу, утягивая меня на дно. Я бы утонул, если бы не Мумр, втянувший меня в лодку. Они увидели мой бесславный поединок с голой девкой, и успели подплыть.

В окнах третьего этажа заметались люди, факелы. Кто-то свесился вниз и пытался осмотреть стену. Нас же скрыла тень соседнего дома. Лодочник, толкаясь шестом о стены, втянул нас в переулок и дальше, за ближайший поворот. Здесь он спрыгнул в воду и поплыл, подтягивая лодку за собой.

Мумр склонился над моей ногой. Причитая шепотом: "Сколько крови, боги, сколько же крови". Он пытался замотать рваную рану куском какой-то мокрой тряпки. Неловко стронул сломанную кость, и озарившая мозг молния отправила меня в пустоту.

– Как нога? – Едва придя в себя, я попытался сесть и рассмотреть рану.

– Могло быть хуже. Кость сломана, но обломки наружу не вышли. Думаю, срастется. -Мумр только закончил завязывать полоску ткани чуть выше лодыжки.

– А откуда столько крови?

– Кожу содрал чуть ли не от пятки и до колена. Угораздило же тебя. Давай руку.

Я протянул поврежденное правое запястье. Мясо на пальцах было разрублено до костей – рыжая постаралась. Разбитый нос почти не болел, но дышать приходилось ртом. Я не успел предаться самобичеванию по поводу поражения – дверь открылась и вошел Ксандро.

– Не надо ничего рассказывать. – Остановил он меня жестом. – Не время. Вам нужно срочно уходить. Ты со своей штукой на голове слишком запоминающийся преступник. Завтра тебя начнут искать. Преторианцы прочешут город, заглядывая в каждую дыру. Мой дом проверят одним из первых, статус и имя меня не спасут, все знают, как я отношусь к храму и жрецам.

– Куда же нам деться?

– В порту стоит моя личная дирема. Вас сейчас отвезут на нее. Уйдете в море на пару недель, пока все не утихнет. Потом вернетесь, и будем думать дальше.

– Я не уверен, что есть ли еще шансы. Был один, и я его упустил.

Ксандро подошел ко мне и наклонился к самому лицу.

– Не смей даже думать о поражении. Первый должен умереть. Должен! Обещаешь мне это?

Я посмотрел в его темные от горя и злобы глаза.

– Обещаю.