Текст книги "Хроники черной луны (СИ)"

Автор книги: Денис Овчинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8

Пираты – с первого же дня на галерах это было любимой темой Алекса. Он восхищался ими. Он завидовал им. Он мечтал присоединиться их братству. Он не считал, что они занимаются чем-то недостойным, отнюдь, по его мнению, они занимались промыслом уважаемым и главное приносящим неплохую прибыль. Мумр не разделял его мнения. Для него пираты были грязными подонками и убийцами, заслуживающими только веревки и топора. Они часто спорили вечерами, выдвигая целые горы доводов и доказательств. С пеной у рта они грызлись за собственную позицию и не раз привлекали внимание надсмотрщиков – конечно палок доставалось и мне тоже, хотя я участия в спорах не принимал за отсутствием определенной точки зрения. Из рассказов Алекса и Мумра я составил собственное представление об этой братии. Состояла она в основном из всякого рода дезертиров и беглых рабов. Но встречались и крестьянские сыновья, темной ночью испарившиеся с осточертевших отцовских полей, и даже порой благородные разорившиеся патриции, младшие сыновья знатных и уважаемых вельмож. Благодаря хорошему образованию и умению разговаривать с толпой они нередко становились капитанами пиратских посудин. Кого не было среди пиратов – дак это честных людей. Все они были в той или иной мере преступниками. Все убивали, и не раз. С этим был согласен даже Алекс, но эта червоточина только придавала шарма морским шакалам. Нападали пираты чаще всего на торговые галеры и корабли благородных. Обдирали все, что представляло ценность, а потом нещадно топили захваченные суденышки. Не брезговали пираты и вымогательством за жизнь пленников. У нас не было ничего, кроме ломанного подгнившего дерева и кучки замордованных рабов. И что привело их к нашей камневозке, было для меня загадкой.

– Алекс, зачем мы им? У нас же ничего нет, даже камней.

– Глупый ты Семен, и умнеть видимо не собираешься. Им нужны мы. Ты, я и этот дурачок-шаман.

– Сам ты, Алекс, дурак! Напущу на тебя понос или заворот кишок – узнаешь, как потешатся над шаманами.

Они опять сцепились, как два портовых пса, но я их не слушал. Все встало на свои места. Пираты тоже попали в шторм и так же как мы потеряли гребцов. Вот и решили пополнить трюмную команду за счет нашего едва держащегося на воде корыта. Что и подтвердилось, едва мои друзья успели окончательно рассориться. На бор упала специально заготовленная на такой случай плаха с крючьями на торце, и на палубу посыпалось стадо диковинных, невиданных мною прежде демонов. По-другому назвать эти создания толи Таллея, толи Аммета было нельзя. Загорелые до черноты, в одних набедренных повязках, с разноцветными платками на головах – дикие обезьяны из джунглей Мумра, а не пираты. Хотя к тому времени обезьян я ни разу не видел, и судил о них только по рассказам шамана. Но на мой несведущий взгляд пираты были страшнее.

Капитан и надсмотрщики сбились в кучку у кормовой надстройки. Воспрепятствовать захвату судна они ничем не могли, и сейчас мечтали хотя бы остаться в живых и самим не угодить на весла. Пират, судя по самому живописному костюму, главный в этой куче, потолковал с капитаном, из рук в руки перешел тугой кошелек извлеченный из складок белой, но порядком грязной мантии. Команду оставили в покое и занялись нами. Пираты ходили между рядами и выбирали самых сильных гребцов. Скоро добрались до нас. Цепи сняли, и куча звероподобных, заросших грязными бородами людей поволокла нас на палубу.

Только забравшись по узкой лестнице наверх, я увидел пиратскую галеру. Она разительно отличалась от нашей. Узкая, длинная. С двумя радами тонких весел. Пиратка была выше нашей грузовой лоханки, и на ее палубу я заглянуть не мог. Во время шторма дирема пострадала намного меньше, но мелких поломок тоже хватало. По сравнению с пиратским кораблем наше судно выглядело настоящим корытом. Дирема, конечно, уступала в скорости и мощи военным триерам и биремам, что я видел в порту, но была легка и вертка, что в морском бою зачастую значило намного больше. Судя по многочисленным переделкам, изначально корабль предназначался для увеселительных прогулок какого-то богатого вельможи, и, только уже приняв на борт пиратскую команду, обзавелся бронзовым тараном и квадратными щитами вдоль бортов. Это мне шепотом подсказал сведущий в морских делах Алекс.

Наконец пираты закончили выбирать гребцов – на веслах осталось всего пять-шесть рабов. С такими силами разбитой галере предстояло шлёпать до Иредоса не меньше двух недель. Но лицо капитана лучилось счастьем – ему было плевать на нас и на корабль, главное сам остался жив и свободен. Он равнодушно смотрел, как по длинной скользкой плахе нас загнали на борт пиратского корабля.

Сразу за высокими щитами открылась широкая палуба. Яма для гребцов с площадкой надсмотрщика посередине делила палубу на две части, соединенные для удобства узкими мостками без перил. На носу и на корме уродливо топорщились надстройки. Как и нос корабля, их неоднократно переделывали и расширяли, что не прибавляло кораблю красоты, хотя положительно влияло на удобство длительных морских походов. Надстройка на корме была выше и просторнее, любому сразу становилось понятно – в ней живет капитан с помощниками, а носовая для остальной команды. Мою мысль подтверждала отсутствующая в носовой каюте дверь. От нее остались только измочаленные кожаные петли.

Мы как стадо животных столпились у высокого борта. Абордажную плаху отодрали и втянули назад – наша бывшая посудина отвалила в сторону. Расстояние между кораблями стало медленно увеличиваться. До новых рабов пока никому не было дела, пираты о чем-то спорили, столпившись вокруг вожака. С нами осталась лишь пара громил вооруженных палками и длинными ножами. Вдруг Алекс оживился и стал пристально высматривать кого-то в кучке не участвующих в споре пиратов сидящих на крыше кормовой надстройки, а потом закричал и замахал руками:

– Николай! Николай! Я здесь! – Он прыгал на месте и махал руками, к нему потянулись руки и палки надсмотрщиков, но он не унимался. – Николай!

В толпы пиратов вдруг встал рослый загорелый детина в красном платке на голове, закрутил головой, а потом разглядев нас тоже закричал

– Алекс! Сучий ты сын! Алекс!

Он спрыгнул на палубу, бросился к нам и выволок из толпы Алекса. Охранявшие нас пираты не мешали ему, а лишь отогнали нас обратно к борту от крепко обнявшейся парочки. Мы с Мумром смотрели на Алекса и незнакомца Николая во все глаза.

– Алекс, старый ты пердун. Как ты здесь очутился?

– От пердуна слышу! Подрался с начальником стражи, вот и очутился на галерах. Слава богам они послали мне на пути тебя. Но ты как стал пиратом, ты же остался в деревне с отцом?

– Сбежал я от него. Достал он меня своей пшеницей. И коровами тоже достал!

Братья опять обнялись, а потом Николай поволок Алекса в сторону остальных пиратов. Мы остались с Мумром переглядываться – странные повороты выкидывает судьба. Нас усадили прямо на палубу. Охранники тоже уселись рядом. Они о чем-то беседовали на незнакомом гортанном языке. Толпа пиратов на корме рассосалась. Многие ушли в носовую надстройку, с ними затерялись и Николай с Алексом, остальные растянулись прямо на палубе явно намереваясь вздремнуть.

Через пару часов Алекс с братом вернулись. Наш друг был уже не так весел.

– Вставайте. Сейчас будут распределять рабов по веслам, нам тут делать нечего.

Мы с Мумром, кряхтя, взгромоздились на затекшие ноги и вместе с Алексом перешли к другому борту, подальше от кучи рабов. Николай остался помогать с сортировкой. Пираты выбирали по одному человеку и отводили их в яму гребцов, усаживая на пустые места.

Усевшись на палубу, мы прижались спиной к шершавому борту. Алекс протянул нам кожаную фляжку:

– Пейте – это вино – оно вас взбодрит. – Он хмурился и старался не смотреть мне в глаза. Мумр приложился к горлышку, а я заговорил с Алексом.

– Выкладывай, что случилось. Вижу же, что не все в порядке.

– Даже не знаю, как сказать… – Он зарылся пальцами в спутанные волосы. – Понимаешь, Николай мой брат. И меня в команду возьмут без вопросов, он за меня ручается. Мумру тоже ничего не грозит. Он шаман – его боятся. Хочет – останется на корабле, а хочет – сойдет в первом же порту, где терпят пиратов.

– А что со мной?

– За тебя Семен поручится некому. Мое слово здесь никакой роли не сыграет – сам новичок.

– Хорошо, я останусь в первом же, как ты сказал, порту.

– Не выйдет. – Алекс отвернулся. Мумр оторвался от фляги и закончил за него.

– Тебе придется доказать что ты достоин стать пиратом – или пойдешь на весла как и остальные рабы. Хотя можешь пойти и не на весла – а прямиком за борт.

Алекс наконец-то посмотрел мне в глаза – в них было море стыда и сострадания.

– Прости Семен, я не могу ничего сделать. И Николай тоже.

– И какой подвиг мне нужно будет совершить?

– Выстоять бой с одним из пиратов и как минимум не умереть.

Внутри все сжалось в комок. Теперь понятно состояние Алекса и колючий взгляд Мумра. Никакого боя я не выдержу. Даже замученный раб с весел сможет меня победить. Судьба опять повернулась ко мне самым грязным и вонючим боком.

– Не переживайте, здесь нет вашей вины. Когда и с кем мне драться?

– Через час встанем на якорь. Драться будешь с помощником капитана. Побеждать не нужно. Главное выстоять положенное время, капитан выставит песочные часы. Пойдем выбирать оружие. Мумр, ты с нами?

– Нет, подожду вас здесь. – Он опять присосался к фляжке.

– Как хочешь.

Алекс привел меня в носовую надстройку. Изнутри она выглядела еще более замызганной, чем снаружи. Стены, когда-то украшенные гобеленами и панелями из красного дерева, почернели от грязи и дыма. Дверь на носовую площадку заколотили крест-накрест, и попасть туда теперь можно было, только перебравшись через крышу. Вдоль стен тянулись низкие скамьи, но на них никто не спал, все предпочитали валяться прямо на полу. Пираты, сидящие за длинным, стоящим посередине комнаты столом, не обратили на нас никакого внимания. Их глаза были прикованы к катящимся по столу игральным костям. Обогнув стол, мы прошли в самый дальний угол, где на грязном одеяле лежала куча старого бронзового оружия. Некоторые вещи уже ни на что не годились и мечтали о переплавке, некоторые же еще могли послужить.

– Это ничейное. Когда захватывают галеру, все, что не смогло найти нового хозяина, сваливают сюда. Выбери что-нибудь по руке. Я бы взял вот этот топор. – Он выбрал из кучи старый, весь в зеленой плесени топорик. – С более тяжелым ты устанешь намного быстрей.

Я медлил. Что-то крутилось на самом пороге сознания. Что-то очень важное. Поддавшись внутреннему голосу, я наклонился и, порывшись в куче, достал короткое копье на черной деревянной рукоятке. Длинной чуть больше руки – скорее дротик, чем копье. От прикосновения к нему что-то знакомое прокатилось по рукам и замерло в груди.

– Я возьму это.

– Странный выбор. Даже с таким обрубком ты быстро устанешь. Да и махать им неудобно. Может все же топор?

– Нет. Я уже выбрал.

– Хорошо. Что с тобой спорить – все равно ни с тем ни с другим обращаться не умеешь.

– И то верно. – Я улыбнулся Алексу. Он тоже невольно улыбнулся в ответ.

Подбадривая друг друга дурацкими шутками мы вышли обратно на палубу. Мумр спал, подложив руки под голову. Рядом валялась пустая фляжка. Уже всех рабов развели по своим местам, и галера ровно шла на закат. Может быть, последний закат в моей жизни. Я не знал, как готовится к поединку. Наверно стоило размяться, или выспросить у Алекса какой-нибудь коварный прием. Но ни на то ни на другое не было ни сил, ни желания. Мы просто сидели рядом со спящим Мумром и смотрели на опускающееся к морю солнце.

Глава 9

Час настал. Кроваво красное солнце почти скрылось в море. Надсмотрщики сбросили большой каменный якорь и отдали гребцам команду застопорить весла. Все пираты выбрались на палубу и сомкнули большой неправильный круг напротив дверей кормовой надстройки. Кто-то уселся прямо на истертые доски, многие забрался на крышу и, свесившись, словно хищные птицы на насесте, смотрели сверху. Посреди круга возвышался огромный заросший черным волосами детина в коротких кожаных штанах и красном грязном платке, обмотанном вокруг головы. Мой противник имел довольно крупные мышцы и россыпь боевых шрамов, рассказывающих обо всех предыдущих сражениях. Он перекидывал в руках небольшой топорик, такой же, как предлагал мне Алекс. Посмотрев на эти ловкие отточенные движения, я потерял всякую надежду.

Я замешкался, не решаясь вклиниться в толпу, но Алекс подтолкнул меня.

– Не бойся. Видимо такова судьба. И знай, что бы ни случилось, и как бы не пошел бой – я все равно верю в тебя.

– Спасибо, Алекс.

– Иди. Ты был мне хорошим другом.

На подгибающихся ногах я доковылял к центру круга. Из дверей надстройки вышел капитан. От страха у меня плыло в глазах, и я никак не мог его рассмотреть. Вот он переместился поближе, наклонился – поставил на палубу песочные часы. Потом из этого качающегося передо мной пятна раздался голос:

– Черный, я не хочу чтобы ты убивал его, но если убьешь – никто горевать не будет. Раб, тебе нужно просто выжить. Если ты будешь жив к моменту, когда упадет последняя песчинка – ты станешь одним из нас. – Он перевернул часы и отошел в толпу зрителей.

Бой не начался, он навалился на меня, как наваливается ночной шквал – сразу и без всякого предупреждения. Я лишь половчее перехватил копье, держа его в прижатой к боку правой руке острием вперед. Мой противник решил не затягивать дело. Он прыгнул вперед и со всей силы рубанул топором. Я неловко отшатнулся назад, и остро заточенное лезвие просвистело у моей груди. Еще один удар, и еще – я едва успевал уворачиваться. О том чтобы ударить самому не было и речи – первая моя контратака тут же стала бы последней. Песчинки в стоящих у ног капитана часах падали слишком долго. Нереально долго. Мы завертелись в безумной пляске. В своих попытках увернуться я умудрился два раза обойти ряд зрителей. Не считая пары глубоких царапин на руке и груди, я оставался относительно цел, и это вселяло надежду. Где-то внутри меня даже родилась мысль, что не все так плохо как казалось вначале. Зря. Пирату надоело бегать за мной – он прыгнул вперед и с невероятной скоростью ударил, стараясь попасть или в грудь, или в шею. Это был смертельный удар. Удар, от которого нельзя увернуться или убежать. Время замедлилось, повисло тягучим плевком. Я видел летящий на меня топор, открытые рты зрителей вокруг, перекошенное от страха за меня лицо Алекса, невозмутимое и отстранённое лицо Мумра. Что-то щелкнуло в моей голове, словно лопнула толстая яичная скорлупа.

Все, что произошло дальше, я уже не контролировал. Резко откинувшись назад, я согнул ноги и почти распластался вдоль палубы, опираясь только на тупой конец копья. Топор со свистом пролетел над головой, на два пальца разминувшись с кончиком носа. Я рванулся вперед, упал на колени, и рука сама вбила копье в незащищенный бок противника. Не мешкая, я отпустил копье и откатился в сторону. Черный так и не понял, что произошло. Выронил топор и ухватился за окровавленное древко копья. Он не смотрел на рану, он смотрел на не меня, и в его умирающих глазах читалось безграничное удивление. Как у ребенка, только что потерявшего самую любимую игрушку. Потом глаза закрылись, и тело рухнуло на палубу.

Я тяжело поднялся на ноги. Меня трясло. В первый раз сам, без помощи Алекса или Мумра я убил человека. Убил человека. Растолкав пиратов, я бросился к борту, свесился наружу – меня вырвало. Молчание вокруг было громче любого крика. Все были в ступоре, все произошло слишком быстро и слишком нереально. Я обтер грязный рот и обернулся. Ко мне подошел капитан и похлопал по плечу:

– Теперь ты с нами, брат. – Потом развернулся и скомандовал пиратам. – Уберите это дерьмо с моей палубы.

Два пирата подхватили труп и, несильно раскачав, выкинули за борт, даже не вынув копья. Туда же полетел чуть не прикончивший меня топор. Солнце, не в силах удержаться за покрывало моря, утонуло в черной воде.

Ошарашенная публика расползлась по своим норам. Нам сняли рабские ошейники, и мы просто сидели на палубе, грызли твердый до зубной боли сыр и отдающие плесенью кукурузные лепешки, запивая нехитрый ужин кислым приторным вином. Звездное небо над нами становилось все глубже и глубже. Только что взошедшая Селена заливала дирему холодным призрачным светом. Я все еще не отошел от схватки и делал все механически: жевал, дышал, отвечал на вопросы друзей.

– Как ты его, а! – Алекс сказал это наверно уже в десятый раз. – Я даже не ожидал. Красавец! Расскажи – где так научился?

– Не знаю. Не помню.

– Неплохо устроился, Семен, на все вопросы один ответ – не помню! – Алекс с Муром заухмылялись.

– Я, правда, не помню. Оно само получилось. Будто руки и тело сами знали, что делать. А я просто смотрел со стороны. Как зритель.

Мумр внимательно посмотрел на меня, а потом зачастил.

– Кто-то стер твой ум и твою память. Стер, как морские волны стирают рисунок на песке. Но память тела это не память головы. Ее нельзя стереть. Она как камни на песке. Волны уходят, стирая рисунки, а камни как лежали, так и лежат. И знаешь Семен, в той прошлой жизни ты убивал людей, и убивал очень хорошо. Не удивлюсь, если твои руки по локоть в крови и именно за это у тебя отобрали память. – Сказав это Мумр отвернулся, лег на палубу и мгновенно уснул. Вот так всегда – наговорит кучу, а за объяснениями ходите куда хотите. Мы ошарашено переглянулись с Алексом.

– Ты что-нибудь понял?

– Только то, что Мумр считает тебя профессиональным убийцей

– Меня?!

– Угу.

– Бред.

– А мне кажется, в его словах есть доля правды.

Мы посидели в темноте, переваривая слова шамана. Так и не найдя в них больше никакого тайного смысла тоже растянулись на палубе. Я думал, что после пережитого потрясения долго не смогу уснуть, но провалился в сон, едва коснувшись досок. В сон без сновидений. И что самое приятное – впервые за многие месяцы вытянувшись во весь рост.

Странная штука – утро. Уже светло, но мир еще тих и неподвижен. Солнце только-только выглянуло над горизонтом. Я любил такие моменты еще будучи прикованным к веслу. Теперь, не ощущая цепей, я позволил утру захватить мой разум целиком. Поднявшись с палубы, я пробрался между спящими Алексом и Мумром, а потом и другими лежащими в беспорядке храпящими и сопящими телами. На площадке надсмотрщика сидели два пирата с покрасневшими глазами, и вяло резались в кости. Последняя предутренняя смена самая тяжелая – сон в такое время самый сладкий. Забравшись по узкой лесенке на носовую надстройку, я подошел к борту. Передо мной раскинулось безграничное синее море. Неужели это правда? Больше не будет надсмотрщиков, весел, боли, унижения. Я не знал, что делать с этой неожиданно обретенной свободой. Есть ее? Пить жадными глотками? Ничего не придумав, я разбежался и, прыгнув через борт, вонзил тело в зеркало воды, едва не врезавшись в далеко выпирающий таран. Свобода! Если ради нее нужно убивать, то я был готов. Но гнуть спину и унижаться я больше не согласен. В тот первый вечер на пиратском корабле вместе с морским шакалом умер раб Семен. Я еще не понимал, кем буду и кем хочу стать – но остро чувствовал, как что-то просыпается внутри. Злое, язвительное, и желающее взять от окружающего мира все.

Сзади раздался плеск. Я обернулся и увидел черную голову Мумра, фыркающего словно огромный кот. Рот до ушей. Белые зубы на фоне синеватых губ выглядели как минимум дико. Распираемый счастьем я не мог, не улыбнулся в ответ.

– Что теперь шаман?

– Теперь надо выжить.

– Почему опять выжить? Мы же теперь не рабы!

– Не теш себя надеждами, что ты теперь свободен. Каждый человек раб своей судьбы. Это жестокий мир, в котором унижения и боли не меньше чем в яме гребцов. И выжить тут непросто.

– Откуда ты знаешь? Ведь ты не был пиратом.

– Я это и не обязательно. Жизнь везде одинакова. Свободны только птицы в небе. Да и тех умудряются сбить пращей и сожрать. – Мы засмеялись над глуповатой шуткой.

Раздалось дикое улюлюканье, и между нами задницей об воду приложился Алекс. Вынырнув он запричитал, гладя под водой ягодицы. Мы с Мумром хохотали, так что чуть не утонули. Алекс сначала обиделся, но потом тоже присоединился к нашему веселью. Чтобы не говорил Мумр, это была настоящая свобода!

Через борт свесился матерый пират:

– Эй вы, крысы водяные, вылезайте. Вас зовет капитан.

Мы забрались на палубу по якорной цепи. Здесь уже кипела жизнь. Команда сновала туда– сюда. Уже покормили гребцов и готовились водить их за борт. Как только мы перевалили через борт, пошла первая пара. Стараясь никому не мешаться, мы пробрались к кормовой надстройке.