Текст книги "Свет из тени (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц)

– Да, – протянула Алька, – долго мы с тобой там сидели.

– Или это они просто быстро пили.

Алька, держась за столы, подошла к барной стройке, начала искать что-то под ней и в итоге достала, продолговатую бутыль, сделанную из прочного темно-зеленого стекла, в которой плескалось что-то мутно-алое, больше похожее на кровь.

– Драконье слезы, – покручивая бутылку пояснила она, – пять лет выдержки.

– Слушай, – присаживаясь за стойку сказал я, – может уже не стоит, а то мы и так прилично выпили.

– Ну, во-первых, благодаря одной особе, все выпитое у меня уже вышло, – Алька протирала свежие стаканы, – а во-вторых, ты еще мою историю не слышал, так что садись давай, наливай и слушай.

Я с трудом откупорил бутылку, не привык я это делать ножом, разлил в оба стаканы примерно равное количество мутно-красного напитка и немного отпил. После первого глотка стало ясно, почему они драконьи, напиток шел очень мягко и нежно, как хорошие вино, ну или слезы, но вот когда он достиг конечной цели, обожгло так, будто я залпом выпил литр медицинского спирта.

– Ух ты, – Алька зажмурилась, – хорошее, чтоб его.

– А что это вообще? – прохрипел я, щурясь от жжения в желудке.

– Вино, – закашлялась она, – просто очень крепкое. Ну ладно, закончим с историей напитков и перейдем к последней сказки на ночь – она уселась на против меня и начала мечтательно водить пальцем по краю бокала.

“В отличие от предыдущих рассказчиков я сюда не приезжала, а родилась здесь, дом мой в трех кварталах от великого рынка, но это не самое главное. Жила я с родителями, все были счастливы, отец работал на шахте, мама шила разные вещи, а после продавала за небольшие деньги, в общем на жизнь нам вполне хватало, но потом, когда мне было восемь лет, мама заболела, у нее открылась язва или что-то такое и началось внутренние кровотечение. Местные лекари ничего не могли сделать, хоть и старались. Она умерла через два дня.

Отец похоронил ее, а после принялся заливать горе, он ее очень любил, она была его единственной любовью за всю жизнь. Продолжалась эта попойка около двух месяцев, он перестал выходить на работу, общаться с друзьями, он просто сидел дома, смотрел на ее портрет и плакал, но потом я приняла решение помочь ему, я каждый день пыталась его чем-то занять, отвлечь от бутылки и плохих мыслей. То придумывала причину сходить со мной куда-то по очень важному делу, то прикидывалась больной, то где-то умудрялась поранится, и он за мной ухаживал. После двух недельной терапии он вспомнил, что у него еще есть дочь и что ей также грустно и больно от потери мамы.

Когда он полностью просох и пришел в себя, все вернулось на круги своя, он снова устроился на шахту, там его приняли сразу же, ведь он там был на хорош счету, да и тем более все знали о его горе и сочувствовали, а я же начала заботиться о хозяйстве, чтобы хоть как-то помогать отцу, но потом настала ночь огня. Примерно через полтора года после того как отец снова начал работать, его повысили до начальника смены и в эту же ночь она ему выпала, он должен был выйти вместе с бригадой Больро и Акульпа, чтобы успеть выполнить один очень важный и большой заказ, по добыче серебра.

И он вышел, а потом примерно в два часа ночи, седьмого числа в месяц Эрефина, прогремел взрыв такой силы, что все окна в городе были выбиты, а люди, которые по стечению обстоятельств оказались на улицы, были сбиты с ног мощнейшей ударной волной, некоторым не повезло на столько, что они свернули себе шеи. Когда я в ужасе выбежала из дома, я увидела огромный столб пламени, который исходил из того места, где была шахта. Я, да, как и все уцелевшие и способные двигаться горожане, побежала в ту сторону, узнать о случившимся и о тех, кто выжил, но подойти близко нам не удалось, примерно за десять километров стало теплее, что не свойственно для пустынных ночей, а когда до шахты оставалось около четыре – пяти километров, начался невыносимый жар, он обжигал кожу и легкие, поэтому надежда на то, что кто-то там выжил полностью пропала.

Примерно дня через три, когда я выплакала все глаза и в порыве истерики перебила большую часть посуды, ко мне пришла Фильмира, сестра моей мамы, она то мне и сообщила, что мой отец, как и три его товарища, остались живы и сейчас находится в каменном доме, проще говоря, пыточная и допросная карателей. Воспрянув духом и получив надежду, я умоляла ее сходить со мной туда и узнать, что с моим отцом, после получасовой распилки мозгов, Филь все же поддалась, и мы пошли, но придя туда, я пожелала об этом. По словам дежурящего в тот день карателя, мой отец и три его подручных обвиняются в подрыве шахты, с целью диверсии и сейчас видеться следствие по их делу. Я сделала глупость, когда начала кричать и доказывать, что мой отец не мог этого совершить, я даже пыталась прорваться туда, но получила лишь удар по лицу, ведь карателем что ребенок, что взрослый, все едино.

Через две недели был всеобщий суд, где моего отца и его товарищей обвиняли в том, что они намеренно покинули шахту, дабы исполнить свой коварный план по подрыву, но были героически схвачены отрядом карателей, а историю с тем, что они поехали в городской склад, за провиантом, придумали для прикрытия своих деяний. По мимо простых зевак, на этом суде присутствовали родственники и товарищи тех, кого не стала в ту ночь, а так как единственными выжавшими были только четверо, на них и спустили всех собак. Под дикие крики, угрозы и плевки в их сторону, по единогласному решению, было принята высшая мера наказания, казнь, а приговор привести в исполнение немедленно, дабы родственники погибших, своими глазами могли видеть, как будут отомщены из близкие.

Всех осужденных поставили кругом, связали руки и ноги между собой, на головы одели мешки, а после двое карателей привели черных шахов. Никогда не забуду их черную шерсть и эти кровавые блюдца вместо глаз. Как ни трудно догадаться, когда судья отдал приказ, три здоровых псины метнулись к приговоренным и начали рвать их на куски. По ночам я часто вскрикиваю, а бывает даже просыпаюсь вся в поту и слезах, ведь то, как кричали те бедолаги, вместе с мои отцом, то как эти звери отдирали от них куски, я не забуду никогда, как и не забуду те радостные крики, которые возносили похвалу этим выродкам карателям, думая, что справедливость восторжествовала, но я-то знаю, что отец мой не виновен, он скорее бы пошел в каратели, чем подрывал бы шахту со своими друзьями. А после такого, как я лишилась последнего родителя, опеку и надзор надомной на себя взяла Фильмира, она меня и кормила, и учила, и спать укладывала.

Ну а когда мне исполнилось шестнадцать лет я решила, что хватит сидеть на попе ровно и нужно устраиваться на настоящею работу. За две недели я обошла все лавки и мастерские нашего района, но везде получила один ответ, что мне нужно немного подрасти, а лучше всего еще и сменить пол, но в один день, когда я возвращалась домой с очередным отказом, меня встретила Векста, на тот момент мы еще небыли знакомы, но ее это не помешало, увидев мое расстроенное, почти что плачущее лицо, она, переборов всю робость внутри себя, подошла, познакомилась, начала аккуратно меня расспрашивать: почему ты такая грустная? Тебя кто-то обидел? И после ментальной пытки, я рассказал ей о том, что не могу найти работу, а кушать хочется.

Выслушав мой рассказ, она отвела меня сюда, в трактир, который я даже не рассматривала, как рабочие место, и как оказалось зря, ведь через полчаса я уже выслушивала наставления от господина Овала, как и что нужно делать за стойкой, а потом, он прознал о моем горе, ни то от Вексты, не то от Филь, которая часта к нам заглядывала, и начал обо мне заботится наравне с теткой, то премию даст, то еды оставшейся, то подарок на день рождения сделает, да такой роскошный, что аж стыдно становится.

Ну и с этого момента я перестала злится на людей, ведь господин Овал мне доказала, что не все такие бездушные и черствые как тот судья с карателями, а те люди, что были тогда и кричали, радуясь казни невиновных, просто не понимали, их горе было так же велико, как и мое, и поэтому даже такая подставная расправа над якобы виновными, принесла покой в их изувеченные души”.

На протяжение всей истории, мои глаза были на мокром месте, а после окончания я все же заплакал. Никогда в жизни не плакал, даже когда в детстве упал с лестницы и сломал ногу, а сейчас вот рыдал. Возможно мне и правда было ее очень жаль, а может после выпитого вина мои нервы совсем расшатались, и я не мог себя контролировать. Я с трудом обошел барную стойку, ведь ноги меня почти не слушались, да и руки будто потяжелели на пару кило, поэтому держаться за стойку было тоже трудно, но когда я все же добрался до Альки я обнял ее и крепко прижал, а она, уткнувшись мне в грудь лицом, тоже начала плакать. После этого мы пригубили еще пару полных стаканов, и моя память превратилась в покадровое кино.

Вот я и Алька стоим у стойки, вот я запинаюсь о ступеньки на лестнице и чуть не лечу в низ лицом, вот я прижал кого-то к стенке, потом очередной поцелуй, потом звук, открывающийся двери, потом что-то летит на пол с громким глухим звуком, потом тяжелые вздохи и вроде как стоны, а потом все резко стихает. Последние что я помню в ту ночь, это как кто-то прошептал мне над ухо “спасибо”.

ГЛАВА 7. ПРОЩАТЬСЯ ВСЕГДА ТЯЖЕЛО

БОМ! БОМ! БОМ! Это были первые звуки, которые я услышал после того, как ожил утром. В начале мне казалось, что это был колокол церкви, что была в трех дома от меня, но, когда сон немного отступил, я понял, что этот набат бьет у меня в голове. Потом я почувствовал мерзкий вкус во рту, комок в горле и боль в глазах.

– Вот же черт, – поток несвязных мыслей начал формировать предложение, – надрались мы все вчера с парнями, аж сны чудные снились, про другой мир, драконов и магов, кому расскажи, смеяться будут.

Это мысль пришла ко мне после того, как все мои чувства полностью заработали, голова начал гудеть еще сильнее, мерзкий вкус во рту тоже усилился, видимо отдавал остававшийся алкоголь в организме, а глаза болели так, будто я всю ночь просто лежал и не моргал, попутно втирая в них песок. Правая нога и рука ныли, видимо добрался я вчера не без происшествий, черт, а бабушка то что сейчас скажет?

С трудом разлепив глаза, я увидел на потолке рисунок дракона, который почему-то плавал из стороны в сторону, будто пытался улететь. После того, как до меня дошло, что вся эта магия, иллюзорные кулоны и страшные истории не сон, я невольно застонал. Не знаю почему, но после того, как я начал восстанавливать картину вчерашнего дня, мой череп начала болеть с утроенной силой, мне даже начало казаться, что он вскоре просто лопнет от натуги.

– И почему я начал думать, что пил вчера с парнями в гараже? – с трудом прошептал я.

– Тебе снился сон о доме, – вески закололо, а после раздался голос в голове, – который спросонья, ты принял за реальность.

Голос демоницы гулом раздавался в голове, резонируя по всей ее области, от чего вызывал неимоверные спазмы и боли.

– Тише ты, – почти что без слышно прошипел я, – голова сейчас и без тебя лопнет.

– Конечно же лопнет, – с усмешкой сказала она, – столько в себя влить, даже пропитый пьяница, наверное, не сможет.

– Ладно я тебя понял, мамочка, – бессильно съязвил я, – но молю, помолчи хотя бы до того момента, пока я не подлечусь, а то и так тошно.

– Ладно, – в голосе появилось явное ехидство, – только про подружку не забудь

После этого звон в голове немного утих. Подружку, о ком она? И тут в голове всплыли кадры, последнего часа, до моего полного отключения. Вот я поднимаюсь по лестнице, чьи-то нежные губы целуют меня у двери, потом падение на кровать, а потом темнота и все, занавес. Я даже не стал уделять внимание вновь появившемуся голосу в голове, меня сейчас интересовал вчерашний день, а с этой демоницей и потом можно разобраться.

Я приподнялся на локтях и медленно повернул голову влево. Под одеялом явно кто-то был, живой и теплый, мирно спящий свернувшись клубочком. Я повел рукой в сторону тела, и как только она достигла цели тут же ее отдёрнул. Кто был там ни был, он был явно голый. Собравшись с силами, я тихонько отдернул одеяло и тут мои чувства смешались, вроде бы я был рад и горд собой, а с другой стороны понимал, что, когда она проснется, простыми криками и ударом по лицу я не отделаюсь. Рядом со мной, лежала и мирно посапывала в подушку, моя начальница, Алька, при этом лицо ее расплылось в очень милой, но в тоже время глупой улыбке. Как мне удалось установить заранее, была она абсолютно голая, чуть приподняв голову, заметил валявшись вверх ногами табурет, а на нем ее платье, рядом с которым, прямо на ножках, висели туфли, складывалась впечатление, что все так и было задумано, но шестое чувство утверждало совсем обратное.

Вновь накрыв Альку одеялом, я повернул голову в сторону окна и вновь был поражен. Каменный сундук почему-то стоял на открытой крышке, при этом на нем мирно покоилась моя туника и правый сапог, посмотрев в сторону стола обнаружил на нем штаны и еще один сапог.

– Ну вообще класс, – подумал я, – по комнате будто ураган прошел, при чем не один раз.

В списке пропаж оставались носки, жилетка и, я приподнял одеяло и осмотрела себя, исподние. Жилетка обнаружилась висящей на ручки двери, а подняв голову обнаружил носки, красиво свисавшие с зеркала, нижнего белья на горизонте не было видно.

Сев на матрас, я начал энергично потирать вески, надеясь хоть немного прогнать боль, усиливающеюся каждую минуту, и хоть чуть-чуть восстановить последние пару часов нашей гулянки. Еще раз посмотрев в сторону окна, я наконец нашел пропажу, она зацепилась за гвоздь, торчащий из рамы открытого наружу окна, при этом не забывая развиваться как флаг, демонстрируя мои белые трусы на обозрение всем прохожим.

– И как только они за ночь не упали? – с нескрываемым удивлением подумал я.

Собравшись с силами, я начал вставать. Получилось это лишь с десятой попытки, ведь предыдущие девять заканчивались падением обратно, когда ноги немного окрепли и мое тело наконец восстало, я прошелся по комнате и собрал свою одежду. Одевался я в три раза медленнее чем обычно, все движения были вялыми, тело ломило, а руки немного потряхивало. Когда я все-таки смог справится с поясом и наконец подвязать тунику, я еще раз кинул взгляд на спящею Альку. Решив, что будить ее пока не стоит, вышел из комнаты и направился в низ, в надежде найти там хоть какой-то живительно влаги, а лучше всего еще и местный аналог таблетки для головы.

Спускался я, чуть прихрамывая, правое колено почему-то болело, или я упал, или получил по нему. Доковыляв до главного зала увидел, что он абсолютно пуст, не считая оставленных тарелок и бочек у нашего стола. Решив, что искать кого-то бессмысленно, сразу направился на кухню, надеясь найти там хоть что-то холодное и жидкое. Зайдя туда я обнаружил хозяина этих мест, ящер сидел за столом, с явно болезненным видом и попивал какую-ту жижу болотного цвета.

– Привет коллегам, – Джуба говорил это почти не открывая рта, видимо ему было ненамного лучше, чем мне, – отвар будешь?

– Да, привет, – в горле пересохло от чего говорить стало сложнее, – если он избавит от боли и ломки, то налей литр.

– Литра не обещаю, но стакан сделаю.

– Два – чуть подумав поправил я его.

– Зачем тебе два, – Джуба покосился на меня, – тебя и один за час на ноги поставит.

– Джуба, просто поверь, – я присел на против него и растекся по столу словно клякса, – и сделай пожалуйста два.

– Ну как скажешь – Джуба с трудом встал и начал что-то искать по своим многочисленным ящикам.

– Слушай, – начал я чтобы хоть как-то разбавить обстановку, – а ты давно встал?

– Ну как встал, – ящер, достав все ингредиенты начал смешивать их в стакане, – примерно полчаса назад меня растолкал Экган, он видите ли тоже лечится пришел. Когда он зашел, то первым увидел меня, мирно спящего на столе, подошел, толкнул, ну а я вскочил как ошпаренный и заорал, ведь перед этим мне снились кошмары про этого чертового Эрнеста, а он как раз разбудил на самом жутком месте, при чем очень точно вписавшись в происходящие там. Этот колдун очень долго смеялся надомной, потешаясь над тем, что к моему лицу прилипла тарелка, ну а из-за такого шума проснулась ОНА, Бальра, почему-то спящая на столе. Когда глаза ее раскрылись, а тело приняло сидячие положение, она тоже закричала, а все по тому, что спросонья подумала, что у себя дома и что к ней вломились домушники, ну и с дуру она запустила в лоб Экгана стаканом, благо ограничилась она только этим. В конечно счете, он ушел без отвара, злой как дракон и с шишкой на лбу, ведь засветила она ему точно в середину, чем сделала его похожим на единорога.

Смех отдавался спазмами в висках, но я не мог остановится, я-то думал у меня утро не задалось, а тут целое представление было, жаль, что пропустил.

– А где сейчас наш сонный снайпер? – вытирая слезы поинтересовался я.

– Домой уковыляла, – Джуба поставил передо мной два стакан с такой же болотной жижей, – вот прошу, два отвара из сердцесвета, по рецепту моего племени, только аккуратней, от горчит и с непривычки очень плохо идет.

– Спасибо, – я взял два стакана и уже начал уходить, но обернулся, – слушай, а из еды ничего не осталось?

– А как же, – чуть бодрее ответил ящер, – на столе тарелка с виноградом и яблоками, можешь забрать.

Еще раз поблагодарив Джубу, я вышел из кухни и направился к столу. Подойдя к нему и обнаружив почти полную тарелку с фруктами, поставил ее на кружки, прижал всю эту конструкцию к груди и гусиным хромающим шагом направился наверх, откачивать подругу.

Поднявшись и аккуратно открыв дверь, чтобы она по обыкновению не заскрипела на весь этаж, обнаружил все также спящею Альку, единственное что изменилось, ее поза, она поменялась с эмбриона на звездочку. Поставив все на стол, перед этим отхлебнув из своего стакан лечебной смеси, и чуть поморщившись от его вкуса, решил, что настало неизбежное, время разбудить второго зверя этого заведения.

– Алька, – я присел на краешек матраса и легонько тронул ее за плечо, – солнце уже высоко, пора на работу.

Первая попытка не увенчалась успехом, она лишь что-то пробурчала и повернулась на правый бок.

– Алька, – теперь я уже немного потряхивал ее все за тоже плечо, – хватит спать, тем более не у себя в кровати.

– Да отстань ты, – она начал разгонять рукой воздух, – я никуда не пойду.

– Алька, я тебя никуда и не зову, – чуть ласковее начал я, – просто проснись и выпей отвара дяди ящера.

– Ну дай еще пару минут, – она повернулась ко мне и взяла за руку, – твоя дочь еще хочет поспать.

Я невольно подавилась очередным глотком Джубиного зелья. Она что, приняла меня, за своего отца?

– Дорогая моя, – я наклонился к ее уху, – был бы я твоим отцом, я бы тебя сейчас отчитывал.

Алька приподнялась на локте, потерла глаза и повернулась в мою сторону. Я успел досчитать ровно до трех, прежде чем увесистая рука, на вид хрупкой девушки, прилетела мне точно в щеку, а после инерция отправила меня в полет до пола.

– Какого хрен ты здесь делаешь, – ее тон был явно настроен не на дружескую беседу, – как ты попал в мой дом?

– Алька, – потирая щеку начал я, – я бы с радостью ушел из твоего дома, если бы там был, но сейчас мы в трактире, у меня в комнате.

Алька с удивленным видом отсмотрела вначале комнату, потом платье, все также висевшее на перевернутой табуретке, себя, а потом ее глаза, больше похожие на снайперские прицел, перевелись на меня. Второй удар был намного сильнее чем первый, благо, что пришелся по другой щеке.

– ТЫ, ТЫ, – она сопела от злости и зачем-то задирала одеяло до подбородка, – опоил меня, скотина, да еще и к себе уволок, тролль паршивый. Ох лучше беги, – она начала шипеть и поднимать обороты голоса, – ведь когда я оденусь, я тебе все хозяйство оторву, уши твои свинячьими сделаю и нос в пяточек превращу, чтобы люди знали с кем общаются.

За одну минуту она успела мне на угрожать и на оскорблять на столько крепко, что все эти ваши гопники на разборках спят в сторонки, ведь по ее глазам было видно, что она не шутила.

– Так, спокойней, – я встал и отошёл на безопасное расстояния, боясь, как бы она не начала экзекуцию раньше времени, – во-первых, это ты достала то вино и заставила меня пить, по тому что видите ли, твоя история воспринимается только на пьяную голову, хотя я пытался тебя отговорить. Во-вторых, я не помню, что было после третьего бокала, последнее что я помню, как ты рассказывала про свою тетку, а потом все, щелчок, я в кровати, ты рядом, а в голове колокола звенят.

Алька прищурила глаза, а лицо стало такое, будто она съела лимон, но всем видом показывает, что с ней все в порядке и ей вовсе не кисло.

– Врешь, – ее ноздри снова стали недовольно расширятся, – все вы одинаковые, вначале убалтываете, потом под шумок спаиваете, при этом еще умудряясь что ни будь подсыпать, а на утра оскверненные девушки просыпаются черт знает где, а рядом ваши довольные и гордые рожи.

Ну теперь настало мое время переходить в наступление, ведь такого даже моя непоколебимая душа стерпеть не могла, хоть я и очень старалась не злится на явно еще хмельную подружку.

– Если я тебя правильно понял, – я скрестил руки на груди и принял вызывающую позу, – то сейчас ты назвала меня насильником и маньяком?

– Да, – гордо сказала она, – все именно так!

– Замечательно, – я медленно похлопал в ладоши ,– то есть я, приличный и воспитанный парень, который до недавнего времени и говорить не мог, думал только о том, как бы тебя напоить, а после утащить в свою трольскую пещеру? Ну да, если удариться пару раз головой об стену, при этом получив пару сотрясений, то звучит все вполне логично и правдоподобно.

Алька сжала одеяло, лицо и глаза приобрели вид грустного щенка, мне даже показалось, что она сейчас заплачет, но она просто отвернулась от меня.

– Джуба сделал отвар, – я немного сбавил тон и говорил уже спокойно, – и еще я захватил тарелку с фруктами, так что поешь, попей, оденься, я тебя не тороплю и не выгоняю.

Так как дальше находится в данной комнате сравнимо с игрой в салки на минном поле, я решил покинуть Альку и дать ей немного остыть. Спустившись в низ обнаружил, что главный зал немного ожил, за столами сидели два парня лет по шестнадцать и девчушка лет десяти. Они брякали ложками об тарелки и жадно поедали стряпню Джубы.

– Если ты цел и невредим, – Джуба стоял на второй ступеньки лестница, облокотившись о перила, а в голосе появилась былая уверенность, – то Алька не смогла тебя прибить, хотя крики были что надо, даже здесь все слышно.

– Ну как тебе сказать, – я потер побитые щеки, – ей это почти удалось, рука у нее тяжелая, еще бы удар и пришлось бы снова пить, только в этот раз за упокой.

Джуба рассмеялся, а я тем временем присел за барную стойку и начал допивать отвар. Когда он был выпит, я почувствовал, что мне стало гораздо лучше, по крайней мере колокол больше не звенел, хоть и была небольшая слабость в теле.

– Ну и как тебе наши посиделки, – Джуба присел напротив меня и положил голову на стойку, – не сильно мы тебя разочаровали?

– В целом все было хорошо, – я задумчиво покручивал стакан в руке, – еда вкусная, выпивка крепкая, истории, если так можно сказать конечно, хорошие, если не считать того, что я теперь спать не смогу, ну а завершение вечера просто бомба.

– Так все-таки ты помнишь, – Джуба очень хитро улыбнулся, – а че же тогда ей не признаешься?

– В том и дело, что не помню, – мой голос явно звучал расстроенно, – но сложить два плюс два я могу, может потом получится восстановить всю картину.

– Будем надеяться, – Джуба встал, забрал стакан и направился на кухню, – если не трудно, когда они доедят, – он кивнул в сторону ребятишек, – собери у них тарелки, а я пока обед начну готовить.

Я кивнул и остался один на один со своими мыслями, а подумать было, о чем. Голос вернулся, это был несравненный плюс, теперь можно и диалоги вести и узнавать, что да как в этом мире, но главное не сильно выделяться, а то еще заподозрят что-нибудь, начнут расспрашивать, а это не хорошо. Со вторым пунктам я так и не определился, хорошо это или плохо, с одной стороны магия – это вроде как что-то необычное и увлекательное, но после рассказав Экгана, как-то все потускнело.

– Извините, это же вы, – я обернулся и увидел стоявшего возле себя одного из парней, что обедал за столом, – как ваша рука?

Я ошарашено обернулся и уставился на него. Пытался всматриваться в лицо, напрягать память, хоть что-то вспомнить об этом парнишки и откуда он узнал о вчерашнем. Короткие волосы, карие глаза, узкий нос, бледные губы, ничего из этого не могло вызвать ассоциацию у меня в памяти.

– Прости, – мой голос перешел на шепот, – а откуда ты знаешь?

– Ну как же, – мальчишка присел возле меня, – мы же вчера пришли с мастером Экганом. Мы прибыли раньше обещанного и уже подходили к трактиру, когда увидели выходящего из него карателя, хоть по нему и не было видно, но он был явно злой, а потом мы услышали крик о помощи. Мастер тут же побежал на крик, мы за ним, а когда мы вбежали в зал, то увидели вас, лежащего в крови и господина Овала, который держал вас на руках и почти что плакал.

Теперь понятно, откуда взялись такие необычнее посетители.

– Спасибо, мне уже лучше, – мальчик кивнул и уже собирался уходить, – слушай, а куда вы направляетесь такой необычной компанией?

– Известно куда, – мальчик снова вернулся на свое место, – в башню стихий, для обучения.

Из того, что мне до этого рассказывал Экган, могу предположить, что все эти дети одаренные, по-простому маги.

– Вы уже умеете пользоваться способностями, – я решил немного отвлечься от утреннего представления и немного разузнать об интересующей меня теме, – или только собираетесь обучаться?

Вместо слов, мальчик легонько повел рукой и что-то прошептал себе поднос, а после ехидно улыбнулся. Рука его на мгновение засветилась фиолетовым и тут же погасла.

– Что такое, – я непонимающе начал оглядываться, – ты что-то наколдовал?

– Ну как сказать, – я услышал смех за столом ребят, – посмотрите на свою прическу.

Я впопыхах нашарил под стойкой единственный серебряный поднос, который Алька протирала и начищала каждый раз, когда не было клиентов, надеясь, что, когда ни будь, сюда заглянет кто-то важный, ведь обычно мы использовали деревянные. Когда я взглянул в импровизируемое зеркало, то увидел, что мои волосы стали дыбом и превратились в колючки. Когда же я предпринял попытку их пригладить, то получил неожиданный результат, как только моя рука коснулась волос, меня ударил маленький, но болезненный разряд тока.

– Вот как значит, – я постукивал ногтями о стойку, – электричеством балуемся?

– Как видите, я маг молний, – он улыбнулся еще шире, – мой товарищ Кирви маг воды, а Ульра природы, к слову сказать, это она в вас жизнь поддерживала, пока вас зашивали та девушка, с зелеными волосами.

Не знаю от чего у меня зашевелились волосы на голове, толи от статики, толи от услышанного, но я был поражен. Такая маленькая девочка, а уже способно вытащить взрослого парня с того света.

– Слушай, – я замялся, – а тебя то как звать?

– Биги

– Очень приятно, меня зовут Мирор, – я протянул ему руку для приветствия, – ну а теперь, – я указал на голову, – можешь это безобразие убрать?

Биги что-то шепнул себе под нос и волосы вернулись в свое прежнее состояние, хотя напряжение еще немного ощущалось.

– Благодарю, – я встал со стула, – а где ваш наставник?

– Он дома у господина Овала, – он последовал моему примеру, – сегодня мы его еще не видели, хотя утро я слышал, что он приходил.

Я невольно улыбнулся и уже хотел было проведать Джубу, как вдруг решил, что нужно поблагодарить Ульру за спасение, возможно, если бы она не помогла, я бы может там и загнулся. Мальчишки прикончили завтрак раньше своей младшей подружки, составили тарелки на стойку, а после куда-то отправились, не забыв предупредить об этом Ульру. Решив, что лучшего шанса для благодарности не представиться, я решил действовать. Подойдя к столу, я тихонько кашлянул, когда ее глаза поднялись на меня, я сделал легкий поклон и сел на против.

– Привет Ульра, – я старался говорить мягко и спокойно, – меня зовут Мирор, мне сказали ты меня спасла, и мне хотелось бы тебя поблагодарить.

Девочка оторвалась от еды и вновь посмотрела на меня.

– Да не за что, – она пожала плечами, – не могла же я дать тебе помереть на пороге.

От такого ответа я оторопел, да и от ее голоса, и манер поведения. Для маленькой девочки у нее был слишком женский, даже немного сломанный, голос, лицо было хоть и детское, но в нем почему-то просматривались черты уже взрослой девушки, да и в глазах читалась некая усталость от всего происходящего, при этом на вид, она была самым обычным человеком, а не эльфийкой, как вначале подумал я.

– Ну да, наверное, – мой голос стал немного растерянным, – ты очень способный ребенок, родители, наверное, тобой гордятся.

Ее мутно-голубые глаза тут же впились в меня, маленький кулачек крепко сжал деревянную ложку, а после каким-то неуловимым движением она ударила меня по лбу, при этом боль была такая, будто меня били железным черпаком.

– Эй, – я прикрыл голову руками, – ты чего творишь?

Когда я убрал руки и со злобой глянул на меленькую проказницу, то впал в полный ступор. На месте маленькой девочки сидела взрослая девушка, лет тридцати, с теми же чертами лица, изменились только рост, фигура и длинна рыжих волос. Из длинных и уложенных, они превратились в почти такой же ежик как у меня, с отличие лишь в том, что ее виски небыли выбриты, ее милое красное платьице сменилось на кожаную куртку, под ней выглядывала мешковатая серая кофта на веревочках, на ногах появились серые шерстяные штаны и высокие кожаные сапоги, в то время как ее огрубевшие руки, одетые в без палые перчатки, едва заметное светились зеленым.

– Какого дьявол, – это я смог сказать лишь через тридцать секунд, настолько глубокий был мой шок, – что это за фокусы?

– Еще раз, – она ткнула мне ложкой в нос, – назовешь меня ребенком или упомянешь моих родителей, я тебе новый лес единорогов в глотке выращу, понял?

– Тогда какого хрена, – я аккуратно отвел ложку пальцем, – ты устроила этот спектакль? Как я должен был догадаться, что это иллюзия?

– Мне так удобнее, – она недовольней фыркнула, – можно без опаски следить за кем угодно, не привлекая внимания. А догадаться стоило бы, тебе силы магические даны не для того, чтобы девок в постель таскать, мог бы и почувствовать, что воздух чуть вибрировал.