Текст книги "Свет из тени (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

– Да что же это такое, – нервно подумал я, – нужно будет у кого-нибудь узнать, про этот феномен.

– Сегодня он уже не встанет, – заключил наклонившейся к нему Бертал, – но жить будет.

Я смотрел на близнеца с восхищением и ужасом, теперь я кажется начал понимать, почему Экган так испугался, услышав о этих братьях, судя по тому, как один близнец, буквально в один прием разобрался с нагонявшим на меня ужас Маркелям, страшно было подумать, на что он способен в гневе, а о том, как он работает в паре со своим отражением, мне и вовсе не хотелось думать.

Со стороны сада послышался крик, настолько отчаянный, что вывел меня из испуга, заставив перевести взгляд к источнику шума. Из железных ворот выбежал Ранард и понеся к нам, не жалея сил и ног, на лице близнеца был явный испуг.

– Брат…там, – задыхаясь начал Ранард, когда оказался возле нас, – там…в южной части замка…Ульра.

Ошарашенный знакомым именем, я перевел взгляд на Бертала, лицо которого исказилось в непонимающем взгляде, направленном на брата, но Ранадрд больше не сказал ни слова, он лишь глянул своей копии в глаза, и тот, будто ошпаренный, на всех парах побежал в сторону ворот, причем на его глазах явно наворачивались слезы. Я, не понимая, что происходит, рванул за ним, оставив запыхавшегося Ранарда вместе с бессознательным телом Маркеля.

Пробежав весь сад, по пути поломав пару каких-то кустов, и кажется пробив полотно у одной из теплиц, мы выбежали во внутренний двор, где в самом дальнем его конце, прямо напротив нас, собралась огромных размеров толпа, словно весь замок вышел на общую молитву. Ни говоря ни слова, мы рванули в ту сторону, вовремя такого лихого забега, сердце не хорошо кольнуло, но почему-то мне казалось, что это не от усталости, а от нехорошей догадки, проскочившей у меня в голове.

Подбежав к толпе Бертал без церемоний начал ее расталкивать, люди было начали возмущаться, но увидев, кто же позволил себе такую дерзость, испуганно ойкали и пропускали его, мне ничего не оставалось делать, как идти в появляющейся просвет за ним. Когда мы смогли пройти и попасть в центр круга, я чуть было не запнулся об упавшего вдруг на колени Бертала. Посмотрев за него и увидев причину такого поведения, сердце екнуло так, что в глазах помутнело, а к горлу будто подкатили огромный валун.

На середине круга лежала Ульра, одетая лишь белую длинную ночнушку, под ее телом образовалась огромная лужа крови, левая рука была не явственно выгнута, лицо искривилось в блаженной улыбке, но это было лишь пол беды, правый глаз, имевший чисто голубой цвет, был направлен в небо, а левый глаз, имевшись цвет мутной лужи, был с корнем вырван из глазницы и находился в ее распахнутой правой руке. Меня пронзил могильный холод, на столько это было жуткое зрелище, что я не мог отвести взгляд, цепенеющий страх парализовал меня до кончиков пальцев. И, казалось бы, что страшнее быть уже не просто может, но, когда Ульра перевела свой взгляд на Бертала, тем самым доказывая, что она еще жива, едва шевелящимися губами что-то еле слышно прошептала ему на ухо, закрыл единственный оставшейся глаз и больше его не открывала.

Появившиеся архимаг Ракатори, в сопровождении алхимика Аркели, с болью на лице и в полной растерянности застыли возле тела, еще секунду назад, дышавшей герцогини. Архимаг первый взял себя в руки, он обратился к неведомо откуда взявшемся рядом с ним стражникам и те начали разгонять толпу, попутно пытаясь отцепить территорию. По его же приказу, они не трогали меня и Бератала, в итоге буквально через две минуты, вокруг тела Ульры вновь образовался круг, но в этот раз из стражников, а в центре всего этого оставалось четверо, мастер-алхимик Аркели, осматривавший тело герцогини и со слезами на глазах шептавший о том, что видел ее буквально две минуты назад, поникший архимаг Ракатори, пытавшийся хоть как-то поддержать и успокоить бьющегося об пол головой Бертала, заливавшегося в дикой истерики, и я, стоявший все в таком же шоке и смотрящем на лицо Ульры, в котором ясно читалось облегчение, будто только что, она сбросила с себя груз, который тяготил ее не один год.

***

На улице лил дождь, по местному времени был последний месяц лета, поэтому солнца не давали лужам разрастись, практически сразу испаряя их. От главных ворот замка, если пойти мост и уйти вправо, можно увидеть небольшую протоптанную сотней ног тропинку, ведущую в маленький рощу, которой неделю назад еще не было, состоящею буквально из сорока деревьев, если идти по ней, то можно попасть в самый центр этого леса, где располагалось неподдающаяся описанию поляна, засеянная таким количеством цветом, что нельзя было ступить, чтобы не повредить один из них. В центре полянки был небольшой холмик, на котором стояли четыре мужских силуэта, вымокших до нитки, но уходить явно не собирающихся.

Один из мужчин стоял на коленях, опустив голову, закрыв глаза и что-то шептал. Когда молитва была окончена, и он поднял глаза, на них навернулись слезы. С большой каменной плиты на него смотрел нарисованный вручную портрет Ульриете Камерти, единственной дочери герцога Дестафа, хозяина замка Калеркан.

Второй из присутствующих, положил ему руку на плече и сжал его.

– Брат, – тихо сказал он, – пойдем обратно, а то простынем.

– Прошла уже неделя, – грустно констатировал Экган, – отпусти ее, она хотела бы для тебя лучшего, чтобы ты продолжал жить.

– Мы обязательно найдем такого, кто это сделал, – подхватил я, – но сидя и бичуя себя за то, что ты не мог предотвратить и предугадать, ты ничего не исправишь.

– Я уже давно знаю убийцу, – устало проговорил Бертал, – она сама мне сказала, перед последним вздохом.

Все были явно поражены таким признанием, ведь никто и не думал спрашивать о том, какие были последние слова герцогини, все молча сошлись на том, что это было что-то личное, сказанное своему жениху перед тем, как жизнь ее покинула. Все стояли молча и даже не подумывали узнать о личности убийце, когда Бертал будет готов, он все скажет сам, а если на него надавить, можно сделать только хуже.

– Пообещайте – вставая прошептал он – что если у нас получиться найти их, то вы дадите мне лично их прикончить.

– Мы обещаем, – ответил за всех Ранард, – сделать все, чтобы смерть Ульры не осталась безнаказанной.

– Падшее братство, – тихо прошептал Бертал, – они повинны в случившемся с ней.

ГЛАВА 5. ХРАНИТЕЛЯ ВЫЗЫВАЛИ?

К моему большому удивлению, сегодня за мной никто не зашел, больше пять месяцев, каждый день, почти в одно и тоже время в комнату влетал Ранард, с криками о том, что солнце встало, пора на пробежку, после срывал с меня одеяло, выбрасывал его в сторону шкафа и убегал в низ, чтобы застолбить столик.

– Видимо у него есть дела поважнее – потирая глаза подумал я.

Встав на гудящие, от нескончаемых тренировок, ноги, размяв в последнее время нывшее левое плечо, я подошел к окну. Серые облака затянули небо, из которых сыпалась белая перхоть, называемая здесь снегом. Месяц Драколакса, названный в честь изначального смерти, символизирует конец этого года, только в отличие от декабря, в котором было тридцать один день, здесь их было всего двадцать шесть, значит до смены года оставалась чуть больше недели. Вообще, как я успел прочитать в одной из книг, десять месяцев были названы в честь изначальных, первых учителей, тем самым отдавая им дань уважения, а последние два, приходящиеся примерно на август и октябрь, были названы в честь двух богов, богини жизни Асцелины, породившей все живое на планете, и ее брата, бога смерти Цизгеса, провожающего души умерших людей в неизвестные доселе дали.

По двору туда-сюда шныряли люди, одетые достаточно тепло, что говорило об усиливающихся с каждым днем морозах, которые уже неделю предрекает Аркели. Последний раз глянув на пробегающую группу молодых девушек, подошел к шкафу и открыл его, тем самым позволяя себе увидеть весь ассортимент одежды. Прикинув примерный распорядок сегодняшнего дня, я выбрал из шкафа шерстяные штаны, сделанные из мягкой овечки, плотную зеленую тунику с высоким воротом, подпоясал ее по всем правилам широким кожаным ремнем, с бляшкой в форме волчьей морды, прикрепил к нему небольшую сумку со всякой мелочёвкой, начиная от бинтов, заканчивая не хитрыми обезболивающими, туго перевязанный мешочек с деньгами, поверх всего этого нацепил подаренный мне близнецами длинный походный плащ с капюшоном, простроченный волчьим мехом, причесал отросшие, но окрашенные в черный цвет, волосы, в память о трактире, подошел к зеркалу, чтобы осмотреть себя и остался доволен.

После чистки зубов отправился вниз по лестнице, чтоб найти свой живой будильник и узнать, что же такого случилось, что он нарушил традицию. Оказавшись в главном зале, я ни заметил ничего не обычного, люди сидели, официантки бегали, камины горели. Пробравшись к своему столу, увидел, как и всегда сидящего за ним Бертала, ковыряющего что-то жидкое в тарелки, рядом с ним был Экган, с видом эксперта что-то ему доказывающей, мой старый товарищ Биги, сидевшие на противоположных скамейках и внимательно слушавший Экгана, Ранарда среди них не было. Подойдя к столу и поздоровавшись, я присел на против чуть оживившегося близнеца и заглянул ему в тарелку.

– Кашка на молоке – грустно спросил я

– Она самая, – тяжело вздохнул Бертал, – руки бы оборвал тому, кто ее придумал.

– Я ему битый час объясняю, – вмешался Экган, – что это лучшая еда, особенно в походе, дешево и сердито.

– На вот возьми, – без злобы бросил Бертал и подвинул Экгану тарелку, – и ешь, я все равно не буду.

Экган ничего не ответил, лишь хмыкнул и продолжил попивать что-то из кружки.

– Слушай, Бертал, – обратился я, когда напряжение немного спало, – а где твой братец?

– У него сегодня важный день, – близнец поднял палец вверх и закатил глаза, – он сейчас у кузнецов, мозги им выносит.

Не понимающе посмотрев на него, я перевел взгляд на Экгана, на что тот пожал плечами. Решив не тратить время на жидкую похлебку, от которой только больше хотелось есть, сразу направился во двор, чтобы узнать на прямую у виновника торжества, о его грандиозном дне.

Выйдя во двор, накинул на голову капюшон, зато время пока я шлялся по замку, снег усилился, превратившись в более частые и крупные снежинки. Под вторым шатром, установленном для кузнецов для зимнего периода, стояло три силуэта, один явно принадлежал Ранарду, его зеленый плащ, покрытый заплатками всех цветов радуги, можно узнать издалека, вторым был Сарабан, одетый в такую же как у меня уплотнённую тунику серого цвета, с несменными кожаными штанами, поверх которых были натянуты простроченные мехом лиса сапожки. Третий, судя по малому росту и довольно теплой упаковки, был юный подмастерья мастера кузнеца, пришедший пару месяцев назад из деревни, чтобы найти здесь работу и помочь свои родителям с содержанием больной бабушки.

– А я тебе еще раз говорю, – когда я подошел, голос эльфа был раздражён, и звучал слишком уж непривычно, – что я не буду переводить столько железной коры, на такой скучный и абсолютно не сбалансированный меч.

– Господин Сарабан, – взмолился Ранард, – я копил эти деньги не один год, надеясь к смене года изготовить, или хотя бы заказать себе оружие по чертежам моего деда, неужели ничего нельзя сделать?

– Можно, – эльф ткнул пальцев на свободный участок земли, – если ты прямо здесь, сможешь мне вырастить железноствол, после срубить его и распилить, тогда я смогу тебе хоть пять таких мечей выковать.

– Если бы у меня было его семечко – поникшем голос сказал Ранард.

– То-то и он, – махнул в его сторону Сарабан, – все, не отвлекай меня по пустякам, если я что-то придумаю, то пришлю за тобой.

Когда близнец последний раз бросил взгляд на удаляющегося внутрь шатра кузнеца, он развернулся и наконец заметил меня, стоявшего чуть по одаль с ухмылкой на лице.

– Как же так, друг мой, – протянул я ему руку для приветствия, – никто сегодня не бегал по комнате, не разбрасывал мои вещи, не кричал о тренировках.

– Прости, – голос его был тихий и понурый, – я думал успею все, а в итоге тут битый час проторчал и ничего не добился.

– А что ты там собственно хотел себе изготовить, – с интересом глянул я на его руку, в которой был свернут пергамент, перевязанный бечёвкой, – меч какой-то интересный?

Ранард чуть помялся, но все-таки передал мне пергамент, после чего опустил глаза, с явно смущенным видом. Зайдя под навес, чтобы не заляпать снегом эскиз, я развернул его и не понимающе уставился на рисунок. На меня смотрел буквально, говоря, прямоугольник с ручкой, никаких-то экзотических деталей, изгибов или еще чего-то такого, за что мог зацепиться глаз.

– Ты меня конечно извини, – поднял я на него не понимающе взгляд, – но почему он такой скромный?

– Дед не успел дорисовать, – почесал он в затылке, – по задумки, это должен был быть практичный и красивый меч, названый каким ни будь героическим именем, но деда забрала старость и поэтому рисунок остался таким сухим.

– А почему же ты сам чего ни будь эдакого не придумаешь, – я вновь перевел взгляд на эскиз, – изгибы допустим воз здесь, рукоять чуть по удобнее.

– Если бы я в этом что-то понимал, – оправдывался Ранард, – то я бы придумал, но в кузнечном деле я ноль без палочки.

– Тебя же никто не заставляет его самолично выковывать, – я свернул свиток и двинулся ко входу в замок, – пойдем давай, будем доводить наследие деда до ума.

Ошарашенный таким предложением близнец встал в ступор, лишь когда я был почти у самого входа, он наконец сделал пару неуверенных шагов за мной. Так как моим хобби до перемещения в этот мир, было изучением легенд и разных мифов, то в эту категорию попадали и мечи, начиная от самых знаменитых, такие как экскалибур и грам, заканчивая и вовсе уже забытыми клинками, мститель или клайм солос. Усевшись за ближайший освободившейся стол и заказав у проходящей мимо официантки чаю, я вместе с Ранардом, принесшим откуда-то перо и чернила, уставился на сырой эскиз меча, пытаясь придумать для него оригинальное исполнение.

Прошло не менее трех часов, прежде чем мы с Ранардом сошлись в едином исполнение меча, который благодаря близнецу получил название “изгнанный страж”, в честь его любимого героя из книжки детства, которую ему в первые прочитал его ныне покойный дедушка.

От прежнего эскиза почти ничего не осталось, за исключением материала, из которого его должны изготовить. Навершием меча стал небольших размеров рубин, обязательно зеленого цвета, символизирующей школу Ранарда, рукоять была взята за основу у рапиры, выполненная из кости акулы, как оказалось не такой уж и редкий, но довольно прочный материал, обтянутая кожей горного варана, гарда приобрела форму полусферы, с диаметром примерно в десять сантиметров, с загнутыми внутрь гранями, лезвие меча получило очень интересные изгибы, шедшие аккуратными волнами по всей длине, на доле Ранард начертил красивые древние руны, которые почему-то не переводились моей печатью, обозначавшие имя данное мечу, острие же меча как и полагалось значительно сузилось, и получило небольшие зубцы, будто у пилы, по заверением Ранарда, для более верной смерти врагом, чем немного испугал моего внутреннего пацифиста.

В конечном итоге у нас получился добротный эскиз меча, длинною примерно в шестьдесят пять сантиметров, и шириной около десяти, и судя по горящим от нетерпения глазам Ранарда, он был очень доволен, несмотря на то, что от оригинала почти ничего не оставалось. Когда последние штрихи были внесены, он схватил меня за руку, и чуть не сбив с ног одну из официанток, подошедшею забрать наши кружки, потащил меня к кузнецу.

– Господин Сарабан, – вопил он через весь двор, – господин Сарабан.

Из шатра выглянула лицо подмастерья, измазанное сажей, он смотрел на приближающегося Ранард, с лицом полного недоумения, и явно проклял про себя тот день, когда близнецу вдруг захотелось получить себе меч.

– Господин Ранард, – обратился юный кузнец, когда до входа в палатку оставалось не больше двух шагов, – мы еще не успели заказать нужное количество материала, для изготовление вашего клинка.

– У меня уже есть другой эскиз, – Ранард продемонстрировал свёрнутый пергамент, испачканный кляксами чернил, – позови своего мастера.

– Мастер Сарабан сейчас занят заказами из деревни, поэтому…

На плечо паренька легка тонкая и бледная рука кузнеца, задрав голову вверх, подмастерье был явно расстроен тем, что его наставника вновь отвлекли от работы.

– Спасибо тебе, Семир, – спокойно проговорил кузнец, – сходи пока до склада и принеси оттуда еще масла и кожи, у нас они почти закончились.

Поджав губы, мальчик сухо кивнул, бросил на нас не добрый взгляд, но отправился по приказу своего мастера за недостающими материалами.

– И так, – начал Сарабан, когда его помощник зашел в замок, – в тебе вдруг пробудились задатки художника?

– Не совсем, – он кивнул в мою сторону головой, – Мирор мне очень помог, сделав всю работу за меня.

Протянув руку и приняв эскиз, кузнец развернул его и долго вглядывался, поворачивал в разные стороны, то отдалял, то приближал, потом оглянулся назад, что-то высматривая.

– Такой меч я смогу сделать, – заключил Сарабан, – но с одним условием, я внесу в него небольшие изменения, чтобы он смог с достоинством носить свое имя.

Ранард заскакал на мести, издавая все возможные звуки радости, и в порыве эйфории, чуть не полез обниматься к кузнецу, но был остановлен холодным взглядом. Напрыгавшись вдоволь, он крутанулся на каблуках, обнял меня, сдавив все внутренние органы, сотню раз сказал спасибо, а после убежал в тренировочный зал, чтобы найти брата и похвастаться. Ошарашенный таким не типичным для него поведением, я стоял возле палаток и смотрел убегающему в припрыжку близнецу.

– У тебя явный талант, – повернувшись к кузнецу, я увидел, что он вновь разглядывает эскиз, – не хочешь заказать и себе оружие?

– Я бы с большим удовольствием, – я взрыл носком сапога снег, – но боюсь у меня ни денег, не большого умения обращаться с оружием пока что нету.

– У меня есть два очень богатых заказа, – вдруг перевел тему кузнец, – полученных еще две недели назад, но так и не запущенных в работу. Борон Нофермир и его сын, специально добирались до меня, чтобы сделать заказ, на оружие, которого доселе не видел свет. И все бы ничего, если бы за тридцать лет своей практики, я недовел свое мастерство до автоматизма, чем загубил в себе талант лихого выдумщика, способного на экстравагантные и не стандартные решения.

– Простите, мастер Сарабан, – изумленно уставился я на него, – вы же не ведёте к тому, чтобы…

– Да, именно к этому, – без увиливаний подтвердил он, – я хотел бы воспользоваться твои талантом, и попросить изготовить мне эскизы для двух мечей, одного двуручного, а второго по размеру чуть больше кортика. Взамен, я готов принять от тебя эскиз, на твое оружие, любой модели, формы и материала, и не взять с тебя ничего.

Нервно сглотнув я уставился на абсолютно серьезное и непоколебимое лицо кузнеца. Предложение было заманчивым до невозможности, казалось бы, нарисуй ты ему два меча, взятых из твоего мира и получи взамен свое собственное оружие, но как показывало время и практика, в тот момент, когда ты садишь за творческую работу специально, а не спонтанно, твоя муза уходит от тебя в безвременный отпуск, и ты сидишь возле белого листа бумаги, и не можешь выдавить из себя ни буковки, ни мазка кисточкой.

– До конца отведённого мне срока осталось две недели, – все также продолжал кузнец, – выковать им оружие я смогу дня за два, максимум за три, поэтому у тебя будет одиннадцать дней. Хотелось бы услышать твой ответ.

– Я, конечно могу попробовать, – неуверенно отвечал я, – но на вашем бы месте, я бы подстраховался, и нашел кого ни будь еще, способного нарисовать вам эскизы.

– Искал уже, – сухо ответил Сарабан, – но все либо отказываться, от великой лени, трудиться над чем-то серьезным, либо из-за скудности ума, которую прекрасно осознают, но делать с ней ничего не хотят.

– Одиннадцать дней, срок не малый, – раздумывал я вслух, – весь мой день расписан почти поминутно, но вот вечер остаётся свободен, поэтому я мог бы попробовать, но обещать грандиозных результатов я не берусь, уж простите.

– А я их от тебя и не жду, – абсолютно спокойно ответил кузнец, – если ждать от кого-то слишком много, неприятного осадка будет в два раза больше.

После этих слов, кузнец кивнул, что означало конец разговора, и побрел к себе в мастерскую, держа в руке рисунок долгожданного оружия Ранарда. Бредя сквозь сад, покрытый белым покрывал, я вдруг загорелся идеей над собственным оружием, вроде бы еще даже ничего не сделал, а уже фантазировал на тему такого, как я буду круто смотреться с саблей, или палашом на перевес. Помимо мыслей о собственном именном мече, в голове кружились идеи на тему двуручного меча и кортика, заказанный какой-то баронской семьей. Если задуматься, то что-то я читал о таком вот специфическом оружие, правда помниться плохо, но зачатки идеи кажется стали наклевываться, на худой конец, можно поискать вдохновение и в местной библиотеки, благо здесь она огромная.

Подняв голову, я чуть не стукнулся носом о каменною кладку тренировочного зала, к которому дошел абсолютно интуитивно, не разу не обратив внимания на дорогу. По обыкновению, дверь была чуть приоткрыта, значит близнецы были уже там. Зайдя внутрь и захлопнув за собой дверь, прошел в левое от главного зала помещения, где располагался шкаф с одеждой для тренировок. Мой спортивный костюм состоял из обтягивающей водолазки, сшитой на местный манер, чуть широких для меня лосин и плоских туфель, сделанных из какой-то жесткой кожи и точно таких же перчаток с ремешком на запястье. Близнецы сами подбирали мне весь этот шутовской наряд, аргументируя это тем, что так я стану подвижнее во много раз.

– Я пришел, – крикнул я, зайдя на арену, – и готов к новым мучениям.

Никто не ответил, что было само по себе странно, ведь в это время один из них всегда находился здесь. На середине поля что-то лежало, подойдя по ближе, я поднял меч, но не затупленный, как это обычно бывает, а острый как бритва. Крутанув его пару раз, для того чтобы размять руку и привыкнуть к весу стали, я огляделся вокруг.

– Что-то тут не ладно, – подумал я вслух, – его здесь не должно быть.

– Снизу – раздался истеричный голос Коры.

Натренированные за месяцы рефлексы, отрабатываемые в том числе и от подземных атак двух братьев, сработали моментально, буквально через секунду после того, как мне удалось отпрыгнуть, из песка показался железный плавник, а после со скоростью змеи оттуда выпрыгнул закутанный с ног до головы человек. Лицо было закрыто туго завязанными черными платками, открывая лишь черные глаза, одеждой ему служил плотный кожаный нагрудник, с явно вшитыми в него железными пластинами, под которым была пепельная туника с высоким воротом, кожаные штаны, поверх которых крепились железные вставки, полностью закрывая ноги спереди и сзади, обувь у него была сделанная из вареной кожи, она была толще обычной, и поэтому лучше защищала от режущих ударов. В руках у убийцы красовались два больших красных кинжала полмесяца, со сплошными толстыми лезвиями и деревянной ручкой, обмотанной какой-то серой тканью.

Встав в боевую позу, убийца на миг сверкнул черными как ночь глазами, и махнул в мою сторону двумя кинжалами, которые, как и руки светились голубым. Сообразить, что передо мной маг воздуха я не успел, два потока, со свистящем звуком пронесли мимо меня, довольно глубоко оцарапав мне обе руки на уровне плеч.

– Дьявол, – выругался я, когда по руке раздалась острая боль, – спасибо, что промахнулся.

Убийца, не став испытывать свою меткость второй раз, рванул в мою сторону с небывалой скоростью, а оказавшийся на расстояние вытянутой руки, взмахнул возле горла кинжалом, но не попал, выгнувшись назад, мне удалось уйти от удара, и даже занести свой меч для ответа, но тоже промахнуться, маги воздуха славились своей нечеловеческой реакцией, которую он, продемонстрировав, отскочив от мня на добрые десять метров.

Выпрямившись и подняв меч для боевой стойки, я увидел, как убийца, сделав два рывка в лево, зашёл ко мне с боку, и вновь послал на меня потоки воздуха, от которых в этот раз я смог отгородится теневой стеной, поднятой буквально за доли секунды, хотя до этого мне требовалось куда больше времени, видимо всплеск адреналина помог расшевелиться магические шестеренки, заставив их крутиться быстрее.

– Да не стой ты, – резонируя от черепа раздался холодный крик Коры, – двигайся, не дай ей ускользнуть из твоего поле зрения.

Позади послышался скрип песка, резко пригнувшись, я буквально за доли секунду ушел от прямого удара, летящего мне в голову, но после, я наконец смог контратаковать. Сидя все в том же приседе, я крутанул меч назад, стараясь зацепить стоявшего там врага, а после этого, почти тут же скакнул на самую дальнею тень, до которой достал и развернувшись мысленно себя похвалил. Ногу я конечно не отрубил, но судя по кроваво пятну, с боку на ноге, не защищённой железом, я попал.

Убийца, чуть припадая на левую ногу, вновь заметался в разные стороны, стараясь меня обмануть своей скоростью, но благодаря знаниям, которые в меня с усердием вдалбливал Бертал, я знал, что убийца атакует справа, так-как левая нога, ему уже не послужит хорошей опорой, и любой удар, хоть дальний, хоть ближней, смажется, дав мне шанс на еще одну ответную атаку, которую он может и не пережить.

Как только по правую руку вдруг пронесся легкий ветерок со свистящим звуком, я прыгнул на заранее выбранную тень, почти у самой двери, и оказался за спиной убийцы, который послав свой поток воздуха в пустоту, на секунду замешкался, чего мне, разозленному и подстегиваемую скачком адреналина, хватило с лихвой. В один прыжок, оказавшись за спиной асасина, я провел самый мной ненавистный прием, который только демонстрировал на мне Ранард, но самый действенный против данного противника.

Одним ударом, выбив землю из-под ног убийцы, тем самым, не давая ему ускользнуть, я что было силы, замахнулся правой рукой, и со всей адреналиновой дури ударил локтем по грудной клетке ошеломленного асасина. Послышался явный хруст ребер, стон неимоверной боли, и ручейки крови потекли из-под его платка, но мне, этого показалось мало. Я, перешагнув тело человека, который минут назад старательно целился мне в голову довольно острыми предметами, встал ему на запястья, в которых он все еще крепко держал свои полумесяцы, и что есть духу прыгнул на них. Вновь послышался явный хруст костей и скрип суставов, убийца, взвыв не человеческим голосом, мычал, что было сил, но не произнес ни слова, лишь еще больше окрасил свою маску в цвет крови, видимо он прикусил губу.

– Кто тебя послал, – взревел я, подставив меч к его горлу, – отвечай, тварь!

Ноги вдруг онемели чуть выше колен, от чего, я невольно припал на одно из них, и сам взвыл как волк, чувствуя, как инородные предметы, пронзили мое тело. Глянув на ноги, я увидел две иглы, но не обычные, а песчаные, вошедшие почти над самыми коленными чашечками на добрые пять сантиметров.

– На трибунах, – вновь раздался голос хранительниц, но в этот раз какой-то растерянный, – его там только что не было.

Подняв не понимающий взгляд, наполненный болью, я увидел второго человека, закутанного в черный плащ, скрывающий все его тело, с надетым на голову капюшоном, и маской лисы, скрывающей лицо. Отпрыгнув в правую сторону на ближайшую тень, я буквально на секунду, потерял второго из виду, но магу песка хватило и этого. Он, оказавшись возле своего воющего товарища, раздавил над ним, какую-то склянку, видимо заготовленную заранее, из которой полилась светло-красная жидкость, а после принялся за меня.

На моих покалеченных и отдающий всплеском боли при каждом движение ногах, я еле успевал уварачиватся от вздымающихся буквально под ногами песчаных кольев, по прочности, не уступавшие железным. Бегать пришлось не долго, добравшись до самой дальней части, арены, и оказавшись возле трибун, я перемахнул на них, стиснув зубы, когда ноги заныли, и рванул на верх, превозмогая боль. Оказавшись у стены, мне пришлось лишь один раз поднять теневую стенку, чтобы остановить летящие в меня песчаные шары, размером с баскетбольные, после этого атаки вдруг прекратились.

Я, не став дожидаться лучшего момента, присел, создав перед собой тень, в которую, после прочтения заклятья, сунул руки по локоть. На другой стороне, в метре от неподвижного убийцы воздуха и его песчаного подельника, из тени приоткрытой двери, вылезли две черные когтистые лапы. Теневые марионетки, по движению моих рук, метнулись к наемникам, но ударившись о песчаный куб, созданный буквально за секунду, тут же отскочили обратно, словно пружины. Не знаю, сколько я бил и царапал эту геометрическую фигуру, в порыве обуявшей меня злобы, сердце выбивало дикие ритмы, впрыскивая в кровь все новые и новые порции адреналина, дурманя рассудок и заливая красной пеленой глаза, при этом в голове, словно зародился третий голос, который говорил лишь одной, убей их.

За столь яростными попытками вскрыть вражеский кокон и добраться до асасинов, я упустил почти не заметное движение, которое стоило мне буквально всего. Придумать план отступление я просто не успел, огромной силы поток воздуха сбил меня с ног, впечатав в стену и выбив весь воздух из легких. Подняв помутневшие глаза в ту сторону, откуда налетел ураган, увидел в двух метрах от песчаного куба, абсолютно целого и невредимого, первого асасина, уверенно державшего в руках свои клинки, которые вместе с руками светились голубым. Следовала догадаться, что та жижа была не для отвлечения внимания.

Размявшись и пару раз прыгнув на месте, будто привыкая к новой одежде, воздушный-ассасин кинул взгляд на своего подельника, вынырнувшего из песка в трех шага от него, и получив утвердительный кивок, начал кружиться вокруг себя, подняв руки с клинками вверх. С каждым поворотом, его руки светились все ярче, а потоки воздуха, утягивающее меня внутрь образовывающего урагана становились все сильнее. Когда ветер стал настолько сильный, что просто стоять было уже невозможно, я ухватился за ближайшее сиденье левой рукой, чем пытался хоть немного задержать неминуемый полет в цепкие лапы урагана, а правой успел поймать свой меч, который чуть было не улетел от меня.

Подгадав момент так, чтобы создатель ветродуя был спиной ко мне, я зацепился за его тень, в секунду высчитал угол и кинул меч в тень под собой, лезвие выскочило из его тени, летя точно в затылок, но было поймано в песчаный шар, второй ассасин был на подхвате и не давала вновь навредить своему подельнику. Держаться больше не представлялось возможным, кресло вырвало вместе с крепежами и понесло по кругу, к центру гигантской воронки, помимо нас, в центр стягивало и остальные сиденья, выбитые из купала стекла, двери и кучи песка, стены еще как-то выдерживали. Кружится в таком потоке и о чем-то думать было невозможно, воздух редел, с каждой секундой становилось все тяжелее дышать, сознание затухало, а осколки все чаще начали пролетать возле меня, оставляя порезы, один глубже другого.