Текст книги "Свет из тени (СИ)"

Автор книги: Делони Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Святые пророки, – ужаснулся ученый, – неужели его укусила гадюка химеры?

Вопрос был проигнорирован, так как остальная часть отряда, во главе с архимагом, снимали с коня изувеченное тело юной девушки, не старше тридцати пяти, с разодранным животом, обогревшими руками и ногами, с чуть дымящимися, а кое где и оплавившимися сапогами.

– Мать моя демон, – в этот раз уже ужаснулся лорд Жамар, и судя по побелевшему лицу, видел он такое зрелище в первые, – она вообще жива?

– Она хранительница, – без эмоционально проговорил архимаг, аккуратно придерживающий голову девушки, – она жива, пока жив ее хозяин.

Подниматься на четвертый этаж южного крыла, где располагалось больничное крыло, никто не стал, не успели пострадавших занести в главный зал, как их тут же взяли под свое крыло дежурившие там алхимики, и аккуратно уложили на ближайший стол, простерилизованный и укрытый белой простыней.

– Мамочки, – визгнула юная девушка, чуть старше восемнадцати, в красном балахоне, – что с его ногой?

– Укус змеи, – констатировал алхимик лет сорока, что приступил к осмотру стопы, которая уже больше напоминал ствол баобаба, – но какой-то необычный, – он аккуратно прощупал ее, и услышав хлюпающие звуки тут же отстранился, – чтоб меня, трупный яд.

– Не может быть, – воскликнул Аркели, идущий бодрым шагом со стороны лестнице, – трупный яд выделяют не так много существ, к которым химера никак не относиться, ее змея – это гадюка, лишь у альфахимер, бывают кобры, но даже они, выделяют самый обычный яд, а не трупный.

– Мертвецы, – робко проговорила девушка, – мертвецы, созданные магией, выделяют такой яд, чаще всего он выделяется на зубах, в редких случаях, на когтях, но он лишь довольно болезненно разъедает кожу, в некоторый случаях мясо жертвы, но только поверхностно.

– А если его впрыснуть внутрь и в довольно большой дозе, – алхимик, облаченный в серебристый балахон, довольно уверено сделал надрез вдоль всей стопы, откуда почти тут же вытекла едка-зеленая жижи, бурлившая под ногами едва успевшего отпрыгнуть алхимика, – змея выделят куда больше яда, чем какой-то обычный мертвец, а если предположить, что и химера была уже воскрешенной?

– Аркели, – заговорил Ракатори, смотревший на все это с ужасом в глазах, не говоря уже об отпустивших его магах, что ездили с ним, – если вспомнить показания Жака, о специфичности войска Камерти, то…

– То Милиса права, – заговорил склонившейся над ногой Аркели, с щипцами в руках, – демон, мясо все уже в желе превратилось, кость тоже почти рассыпалась, это и вправду трупный яд, запах у него чертовски специфический, его не перепутаешь, – алхимик замолчал на какое-то время, а после с выражение полной искреннего сожаления посмотрел на архимага, – Ракатори, среди твоих подопечных есть маг огня?

– Да, – архимаг подозвал мужчину, лет сорока пяти, облаченного в атласную тунику алого цвета, в коричневые чуть широкие штаны из ангоры, и жёсткие кожаные сапоги, – Кирип, прекрасный маг, но Аркели, зачем тебе…

Ракатори замолчал на полу слове, ему было достаточно глянуть в глаза своего старого друга, чтобы понять его замысел, который поломает парню жизнь, но который спасет его от неминуемой смерти.

– Милиса, Себас, – Аркели повернулся к своим подопечным, – займитесь девушкой, зашейте, обработайте, где надо прижгите, – алхимик развернулся к Кирипу, – а тебя я прошу подойти, и если не сложно, то достать свой меч из ножен, тебе предстоит самое сложно испытание в твоей жизни, помочь, своему товарищу выжить.

***

Когда Эратори меня коснулся, я провалился в ту самую кисельную темноту, когда в первые вступил в полноценный диалог с Корой, как же давно это было. Бредя сквозь что-то вязкое, скрытое в полной тьме, я не понимал куда и зачем иду, но словно что-то вело меня за руку, не давая отклониться в право или влево. В дали что-то едва заметно блеснуло, потом еще раз, но уже ближе, и с каждым шагом, белый огонь мерцал все ближе, и вот, почти через сто шагов, давшихся мне с большим усилием, я пришел к светлому шарику, светящемуся холодным белым светом. Я стоял в полной нерешимости, не зная, что нужно делать, но после не долгих раздумий, я коснулась его лишь одним пальце, боясь, сам не знаю, чего. Как только указательный соприкоснулся со сферой, тьма отступила, сменившись на яркое белое свечение, залившее все вокруг.

Глаза открывались с таким напряжение, словно веки были сшиты между собой, и при каждой попытки их распахнуть, рвался только один узелок из тысячи. Когда я смог побороть себя, и все же открыть их, я увидел каменный потолок, почувствовал запах свежесрубленных веток кавилы, источающих яблочно-медовый аромат, а слева, почти над самым ухом, я услышал едва слышимый храп. Повернув чугунную голову в сторону звука, я увидел развалившего на стуле, в очень неудобной позе, мужчину лет сорока, одетого в серебристый велюровый балахон, низ которого был слегка обожжён, и белые перчатки, из какого-то материала схожего с резиной. Прямо за ним, на такой же односпальной деревянной кровати, под теплым белым одеялом, на небольшой, но мягкой подушке, лежала Кора, почти с ног до головы перебинтованная, с каким-то странным красноватым пятном на щеке и шеи, но живая, грудь, хоть и слабо, но все же вздымалась.

Когда ощущения сна наконец полностью отпустили, я уставился в потолок, вспоминая какой страшный, но в тоже время чудесный сон мне приснился, будто я побывал в царстве мрака, говорил с самим Эратори, и получил от него поручения вернуть магическую жилу его товарища Драколакса. После этого я пытался вспомнить, как оказался на больничной койке, если судить по белым простыням и спящему рядом с нами алхимику. Последнее, что я помнил точно, это горящее тело химеры, а после, как-то мутно, словно в тумане, видимо я отключился, а Кора ее сама добила, ценой таких серьезных повреждений, а после она, или кто-то другой, принесли нас сюда, нужно будет спросить этого алхимика, когда проснётся.

– Если даже Кора получила такие серьёзные повреждения, то что тогда та зверюга сделала со мной? – подумал я, переводя взгляд на потолок.

Пролежав еще с десять минут, чтобы весь мой потрепанный организм заработал на полную катушку, решил встать и не много пройтись, а то ноги предательски затекли, из-за чего почти не ощущались. Сев на кровать, почувствовал, как дико заныло правое плечо, посмотрев на плотные бинты, укутывавшие всю мою руку, при этом пропитанные какой-то вонючей мазью, я вспомнил об прилетевшем в него копыте, и по спине пробежал холодок. Голова чуть кружилась, но в целом, если не считать боли в руке, и затекших ног, все остальное было в порядке.

Попытка встать, закончилась громким падение на пол, из-за предательски подкосившейся левой ноги, из-за чего и так ноющие плечо, разболелось окончательно, вызывая волны боли.

– Мирор, – ко мне подбежал проснувшийся алхимик, потирая глаза с спросонья он пытался помочь мне встать, – с тобой все в порядке?

– Да, – взяв его руку я начал подниматься, – в целом неплохо, только вот…

По все телу разлился могильный холод, в глазах появился неотвратимый ужас, а рвотный позыв и истерический крики вот-вот должны были вырваться наружу. Права ступня коснулась пола, и полностью ощущал рельеф камня и его прохладу, а левая нет, она словно висела воздухе. Опустив глаза вниз, я все же вскрикнул, чем вызвал недовольное мычание Коры, левая ступня отсутствовала по щиколотку, а вместо нее была культя, замотанная в тугой бинт, пропитавшийся кровью.

– Вас укусила змея, и впрыснула трупный яд, – начал пояснять алхимик, когда увидел мое перекошенное лицо, – когда вас привезли, ваша ступня почти полностью превратилась в кашу, и это бы стало распространяться дальше, если бы мастер Аркели, не решился ее отрезать.

Дрожь пробила меня до самых мышц, вызывая судороги, непонятные клокочущие звуки, начали вырываться из меня, и я, за неимением других вариантов, опал без сознания на руки алхимика, который ловкими отработанными движениям поймал меня и уложил обратно на кровать.

ГЛАВА 4. КОМАНДИР, ВОСПРЯНЬ ЖЕ ДУХОМ.

Я лежал с зарытыми глазами уже минут десять, в пол уха слушая то, о чем беседовали два алхимики, мужчина, что дежурил возле наших с Корой койках, и юная девушка со звонким голоском. Они обсуждали какие-то зелья и мази, вперемешку с моим состоянием, но это меня мало тревожило, больше всего меня волновала моя нога, точнее ее отсутствующая часть. Если говорит откровенно, то теперь я инвалид, безногий калека, мало на что способный. Была бы возможность спасти мою ногу, они бы это сделали, был бы хоть какой-то способ отрастить ее заново, или сделать что-то похожее, они бы уже предложили, но все молчали, не в состояние что-либо исправить. Не сказать, что я сильно расстраивался, скорее злился, причем на самого себя. Моя безответственность привела меня к этому состоянию, моя нерасторопность сделала меня бесполезным, и теперь, единственно, что я могу сделать, это поставить себе стул, на одной из стен замка, и стрелять из лука по приближающемуся войску, и молить богов о том, чтобы первый же ответный залп, или выстрел требушета, меня не убил.

– Девушке уже лучше, – заговорил почти у самого уха мужчина, – раны на ней затягиваются, как на собаке, ожоги проходят, значит ее хозяин тоже скоро поправиться.

– Жалко мне Мирора, – как-то грустно проговорила девушка, – такой молодой, а уже ногу потерял, хотя я все равно считаю его героем, он принял на себя весь удар, пожертвовав собой ради спасения селян.

– Никто и не сомневается, – послышался похлопывающий звук, – Экган вообще уже третий час, вместе с Харимом пьет в зале, оторвать никто не может, винят себя за то, что с Мирором случилось, вот их действительно жалко, хотя они тоже молодцы, помогали жителям, руководили эвакуацией, а после сами перевезли все уцелевшие повозки в замок.

– Когда должно прийти войско? – спросила девушка дрожащим голосом.

– Не знаю Милиса, – мужчина сел на стул и тяжело вздохнул, – если они будут двигаться в том же темпе, то уже к десяти утра завтрашнего дня они покажутся на холме, а к полудню, возьмут нас в осаду, а там, одни боги знают, что будет дальше.

– А у нас все командиры как один выбиты из колеи, не говоря уже о простых солдатах, – Милиса присела на край моей кровати, – Сериды заперлись в тренировочном зале, и отказываются выходить, до начала боевых действий, при этом сложив с себя полномочии, Экган с Харимом пьют, Кикир захворал, лишь Меррита с Аматистом, уже вторые сутки, готовят своих и не только людей, разносят стрелы, ставят ловушки, проверяют прочность стен.

– И Мирор тоже выбыл, – мужчина вновь тяжело вздохнул, – хотя из него получился бы прекрасный командир диверсантов, может быть именно он бы и закончил эту войну, которая даже бы не успела начать.

– Может Гога сможет все-таки сделать железную ногу, – в голосе Милисы появились нотки надежды, – да, по его заверению нужно дня три, но ему помогает господин Сарабан, и другие кузнецы.

– А ты думаешь он сможет сразу к ней привыкнуть и начать бегать, – с удивлением спросил мужчина, – железная нога, это тебе не костыль, ему с ней теперь всю жизнь ходить, а она не двести грамм весит, она очень тяжелая, и крайне неудобная, поверь, я знаю, отец с такой ходил, и мягко говоря, мучился.

– Ты пессимист Себас, – как-то обиженна, и явно с надутыми щеками проговорила девушка, – Мирор победил химеру, ногу потерял, а ты еще больше мрака нагоняешь.

Я приоткрыл глаза, и прищурившись посмотрел на девушку, которая увидев то, что я очнулся, тихонька ойкнула и вскочила с кровати.

– Твой друг и правда слишком мрачно все представляет, – я приподнялся и оглядел комнату, – а что вы там говорила насчет ноги и упавших духом командиров?

– Я так полагаю, ты уже давно не спишь, – мужчина по имени Себас привстал со стула и начал проводить осмотр, – как себя чувствуешь, голова не болит, рука не ноет?

– Я выспался, как медведь за зиму, – покрутив головой и пошевелив все еще забинтованной, но уже почти не болевшей рукой, – за исключением ноги и небольшой слабости, все в порядке.

– Ты прекрасно восстанавливаешься, – Милиса начала разбинтовывать левую ногу, – сейчас нужно только мази нанести, чтобы рана не загноилась.

– Твоя хранительница тоже уже лучше выглядит, – Себас перешел к Коре, – все занозы мы повытаскивали, ожоги смазали, живот зашили, не знаю, останется ли у нее шрам, но жить она точно будет.

– Не будет у меня никаких шрамов, – еле слышно прокряхтела хранительница, – в отличие от этого героя, который думает, что не убиваемый, у меня все части отрастают заново.

– А мне так сделать нельзя, – спросил я у Коры, – или это только хранители могут?

– Только мы, – тут же ответила хранительница, – мы черпаем силу напрямую из царства мрака, поэтому в случаи необходимости мы можем регенерировать конечности, долго, очень болезненно, но можем.

После перевязки, обработки и полного осмотра, нам принесли два поноса, довольно скромной порции рисовой каши, с кусочками овощей, специально заваренный чай, который должен был восстановить наши силы, небольшие порции пудинга и еще теплые булочки.

– Да, потрепало нас, – заговорила Кора, когда алхимики вышли, – я-то еще ладно, но вот ты.

– Они сказали, что кузнецы сделают мне железную ногу, – уже более бодро отвечал я, – ты даже представить не можешь, как я рад даже такой новости.

– Мог бы вообще ее не терять, – хмыкнула она, – если бы был по расторопнее, надо будет тебя на скорость погонять, когда все закончиться.

– Вот она, настоящая оптимистка, – засмеялся я, – через сутки у нас под окнами будет стоять армия, у меня нет одной ступни, а она уже думает, как бы меня лучше помучить на тренировках.

– Надо же быть кому-то в нашем дуэте, – она оскалилась белыми клыками, – ты думал я не видела, как ты отреагировал первый раз, когда узнал о своей травме?

– Я же не знал, что мне могут помочь – чуть смущено ответил я – я-то думал все, теперь бесполезен, как огонь в пороховом погребе.

– А ты что с ногой, что без нее – Кора махнула на меня рукой и продолжила уплетать свой обед.

Вернувшийся Себас, забрал у нас грязную посуду, а после пригласил к нам своего наставника, в сопровождение натянуто улыбающегося архимага.

– Ну вы конечно артисты, друзья мои, – Аркели начал проводить свой осмотр, больше зацикливаясь на укороченной ноге, – зачем же вы подмогу то свою отослали, деревню один черт на половину спалили, тушить было некому, а вы всех повыгоняли и сами кинулись в героев играть.

– Да, Мирор, Кора, я очень недоволен вашим безрассудством, – в голосе архимага слышались нотки укора, – вы работаете вместе меньше месяца, а некоторые, лишь не так давно вообще узнали о магии, и вы, два птенца, кинулись на одно из опаснейших существ, к тому же воскрешенное.

– Да кто же знал, что она мертвая, – грустно оправдывался я, – пока она далеко была, понять то было невозможно.

– Нет никакой разницы, живая она или воскрешенная, – архимаг прибавил в голос метал, – вы поступили эгоистично, отослав Экгана и Харимом, вы думали, что делает таким образом лучше, но сделали только хуже! Эти двое уже пол дня опустошают наши запасы спиртного, коря себя в том, что с тобой и Корой случилось, близнецы, вообще заперлись в тренировочном зале и не пускают никого, даже меня, а Меррита из последних сил держаться, чтобы не заплакать, а она, в первую очередь, девушка, а уже после командир, да и вся башня, узнав о отвоем подвиге и о той цене, которую ты за него заплатил, как-то не особо прибывают в боевом расположение духе.

– Но ведь кузнецы, – растерянно, почти шёпотом говорил я, – обещали мне выковать ногу…

– Она не заменит тебе настоящий, – чуть ли не вскрикнул Ракатори, – это не умоляет того факт, что ты нанес непоправимые душевные травмы своим друзьям, пусть тебе хоть сотню этих ног сделают, но Экган, будет винить себя все равно, что оставил тебя, что подверг тебя опасности, где ты мог лишиться жизни! Он поверил в тебя, но ты не оправдал его надежды, на твое возвращение целым и невредимым, Сериды, винят тебя за то, что плохо тебя обучали, из-за чего ты и пострадал, Меррита, винит себя в том, что не дала тебе лук, пусть даже бы он тебе и не пригодился, но лишним бы не был, даже Аркели винит себя в том, что не смог спасти тебе ногу, а я, – голос архимаг стал тише, – а я виню себя в том, что отправил такого неопытного ученика, своего подопечного, за стены замка во время военного положения, хотя прекрасное знаю, что бывают диверсионные, и не только атаки.

После этих слов, Ракатори, махнув полой плаща, вышел из комнаты, что-то сказав напоследок Аркели, сидевшему с растерянным видом.

– Ты пробудил ураган востока, – тихо произнес алхимик, – не завидую я тому врагу, что теперь попадутся ему под руку.

– Господин Аркели, – голос задрожал, – простите меня, я…

– Не стоит извиняться, – алхимик похлопал меня по плечу, – я не сержусь ни на тебя, не на себя, точнее уже перестал, увидев твое воодушевлённость, твою решимость, ты готов кидаться в бой снова и снова, только успевай подносить тебе новые конечности, хотя, как верно подметил Ракатори, ты в нашем мири не так давно, много чего не знаешь, да и мы тебе, чего греха таить, не самые близкие люди, что уж говорить о селянах, но ты все равно всех нас защитил, как настоящий рыцарь из баллад, и по этому я тебе благодарен.

– Вы слишком меня переоцениваете, – потупив глаза ответил я, – но мне кажется, что спасение замка еще не законченно, – я посмотрел на сидевшую на краю кровати Кору, – господин Аркели, можно ли нам перемещаться по замку?

– Если ты чувствуешь себя в достаточно хорошо, чтобы прыгать по лестницам, – алхимик встал, прошел в соседнею комнату, и принес оттуда самые обычные костыли, – то я не могу тебе запрещать, только молю, будь аккуратнее.

– Я за ним присмотрю, – помогая мне подняться проговорила Кора, – ваши речи заставили меня усомниться в том, что я хорошая хранительница, поэтому, настало время исправлять ошибки.

***

В зале не было никого, кроме двух синих, как жимолость, магов, утопающих в пустых бутылках вина, горланящих во всю глотку какую-то песню, про некого короля Алана, который пошел в одиночку убивать чудовище, терроризирующие его шахтеров, и погиб там, при этом сразив чудище.

– Не спроста Алан Макормок трогается в пусть, не спроста новые латы невероятно жмут – горланил абсолютно хриплым голос Экган.

– Он вчера спьяну поклялся людям тех земель, что один с тварью сразить, только выйдет хмель – подхватил не менее осипший Харим.

Они продолжали горланить эту песню, попивая уже не помня, какую бутылку по счету, не реагируя ни на какие упреке, абсолютно позабыв о том, что в замке, по мимо довольно знатных лордов, присутствует еще и королева.

– Ну и что мы с ними делать будем, – выглядывая из-за угла прошептала Кора, – они уже не просто в дрова, а в конкретное мясо, причем с жилками.

– Ничего, – спуская с последней ступеньки заговорил я, – будет проводить воспитательную беседу, с небольшой щепоткой насилия.

– Я видел, как рождался мир, я был его началом– завели они новую песню, абсолютно не попадая в никакие ноты, и горланя так, словно волки при луне.

– ВЫ вообще время видели, – заговорил я, – и не забыли, что у нас королева в гостях.

Два пьяных крикуна заткнулись в туже секунду, когда из-за угла верхом на чуть прихрамывающей мантикоре выехал я, держащий на коленях костыли, и смотревший на них с самым большим укором, на который был способен.

– Мирор, – Экган попытался было встать, и видимо побежать мне на встречу, но его пьяное тело, при резком подъёме качнуло, и он улетел назад, смешно задрав вверх ноги, – ЖИВОЙ!

– Мамочки, – икнул Харим, – так че, химеру не убил, а оседлал?

– Я тебе щас дам, – послышался рычащий голос Коры, – еще раз меня химерой назовешь.

– Ой, мамочки, – маг воды схватил бутылку и со свистом пустил ее в полет до стены, благо противоположной от нас, – допились мы с тобой, Экган, зверюга разговаривать начала, а выпили то, вроде немного.

– Так, пьянице, – сползая со спины хранительнице и подходя к столу злобно начал я, – вы мне скажите, какого демона вы пьете уже пол дня, вы же, как мне сказали, назначены капитанами магов своих стихий, тогда какого хрена, спрашивается, вы не готовите бойцов, а тут сидите, войско уже завтра осаду займет, а они тут сидят, песенки поют, синьки заборные.

– Да какие мы капитаны, – поднимаясь грустно констатировал Экган, – тебя уберечь не смогли, а ты говоришь сотней живых людей командовать, нет спасибо, я отказываюсь.

– А две сотни людей горожан, – тут же вскричала Кора, – а их вещи, кто перевозил?

– Что мне до них, – махнул рукой Экган, – они мне никто, я их первый и последний раз вижу, а вы мне друзья, ваши жизни ценнее.

Подпрыгов к нему на немыслимой, для человека на костылях, скорости, я ловким движением дал ему мощную пощёчину, да такую, что он вновь свалился со скамейки, звонко ударившись локтем об камень.

– То есть ты считаешь, что моя жизни ценнее чем каких-то горожан, – повиснув над ним и приставив к шее, костыль заговорил я, – я просил тебя помочь жителям не потому, что захотел по выпендриваться и поиграть в героя, а по тому, что одна жизнь человека, это достаточно малая цена, по сравнению с сотней других, хотя и такое сравнение, как по мне, не корректное, – я перевел пылающие взгляд на Харима, – я доверил вам эвакуацию людей, не потому, что вы бы мне мешались, а потому, что вы куда опытнее меня, и если бы я, занимался спасением людей, не помнящих себя от страха, все бы просто разбежались, или по запирались у себя по домам, думая, что там безопаснее, и в итоге погибли бы по напрасно. И вы говорите, что вы хреновые командиры? У вас еще, уродов, язык поворачивается такое говорить?

– Но ведь, – потирая красную щеку и смотря на меня почти протрезвевшими глазами прохрипел Экган, – ты ведь…

– Что я, – я ткнул костылем в бинты, – кусок ноги потерял? Ну и что теперь, я от этого стал хуже, что ли, да, ходить теперь немного трудно, да надо еще к этому привыкнуть, но ведь кузнецы сказали, что сделают мне железный сапог, и поверить мне на слова, – я оглядел ошалевших пьянчуг со злобным видом, – если вы сейчас же не проспитесь и не начнете готовиться к бою, я на вас его первым испытаю, а Кора мне в этом пожжет.

– Так что марш по кроватям, – Кора выпустила когти и оскалилась, – а не то я вас через закрытые окна с внутренней стороны фасада в ваши комнаты закину.

Если судить по тому, как два горе забулдыги, несмотря на весь выпитый алкоголь, побежали к лестнице, как молодые гепарды на охоте, с криками о том, что они все поняли, то пламенная речь на них подействовала, как нельзя лучше.

– Ну будем надеяться, что мы не перегнули, – проговорил я, наливая оставшиеся вино, в два бокала, выглядевших абсолютно нетронутыми, – а то еще сбегут ненароком, на пьяную голову возможно все.

Подняв бокалы, и произнеся тост, за здравие мы залпом осушили бокалы.

– Ой, какая кислятина – зажмурилась Кора – все, пошли дальше, горе генералов воодушевлять, а то я как Харим, все бутылки об стены побью.

Искать следующую цель нашего марша победы долго не пришлось, Меррита как раз выбегала из палатки кузнецов, в сопровождение Жака, и еще одной девушки, мне не знакомой.

– Госпожа разведчица, – крикнул я и помахал рукой, – смотрю вы вся в трудах.

Меррита вместе с Жаком не понимающе уставились на наши с Корой персоны, а после пятисекундной задержки, разведчица, с проворством волка метнулась к нам, а подбежав, обняла так, что кажется у Коры затрещали швы.

– Волчица, отпусти, – прохрипела хранительница – а то у меня сейчас швы лопнут.

– Я так рада, – на глазах разведчицы появились капельки слез, а голос звучал как маленький колокольчик, – спасибо тебе Асцелина, что ответила на мои молитвы.

– Да ничего с нами особо не случилось, – оперившись по удобнее на костыль, и мило улыбнувшись, чтоб хоть как-то ее поддержать ответил я, – Коре пытались во внутренний мир заглянуть, а мне на пару сантиметров укоротили.

– Какой ты все-таки оптимист, – подошедший Жак, крепко пожал мне руку и похлопал по плечу, – я рад, что ты жив, и относительно цел.

– Что нас не убивает, делает сильнее, – я огляделся вокруг, – ну как у нас идет подготовка, слышал вы в поте лица за всех отдуваетесь?

– Ну в целом конечно не плохо, – протянула Меррита, – ловушки мы кое-какие расставили, волчьи ямы сделали, Аматист стены проверил, гарнизоны усилил, Жак сейчас на разведку поедет, со своим отрядом.

– Надеюсь насчет мертвецов мне показалось, – его передернуло, – о великий властелин мертвых Цизгес, – он сложил руки в молитве, – молю тебя, упокой души невинно убиенных, и воскрешенных не по собственной воли, обереги нас от воинства своего, ибо молю я об этом.

– Жак, – искренни удивилась Меррита, – не знала, что ты у нас набожный.

– После такого, – как-то грустно улыбнулся капитан второго отряда, – во что угодно верить начнешь.

После этих слов, его кто-то окликнул возле конюшни, и он, пожелав нам удачи, отправился к толпившемся там людям, чтобы отправиться в очередную вылазку.

– И мне тоже уже пара, – сказала Меррита, – надо еще раз проверить, количество и качество луков и стрел, а то поди прознай, у кого тетива лопнет.

– Хорошо, – Кора и я вновь обняли разведчицу, – помни, ты у нас волчица, значит дикая и неистовая, так что не падай духом, и не такое переживём.

– Твой бы оптимизм, да мои людям, – Меррита сверкнула белыми клыками, – но я учту твои пожелания, и в случаи необходимости, буду рвать и метать любого, кто угрожает нашему с вами дому. Выздоравливайте по скорее, вы нужны нам как никогда!

Когда Меррита ушла, я с немного грустным видом посмотрел на Кору.

– Видимо им не сказали, что химера была воскрешенной.

– Все и так в не лучшей форме, – Кора тяжело вздохнула, – если они еще и точно будут знать о том, что на нас идут мертвые, победы нам не видать, как своих ушей.

***

Бредя по саду, я засмотрелся на кровавый Юнитор, в котором читалось что-то зловещие, словно какое-то предзнаменование просматривалось в его очертаниях.

– Знаешь, а мне ведь сон снился, – начал я тихо, когда Кора остановилась возле меня, рассматривая какие-то цветы, – про то, что я якобы умер, и оказался в царстве мрака, а там…

– Встретил повелителя Эратори, – грустно договорила она за меня, – это был не сон, он действительно хотел…

– Со мной встретиться, – в этот раз мне удалось закончить фразу за нее, – ведь ты не смогла дать мне какое-то там зелье. Значит это был не сон, – я усмехнулся и присел на лавочку, покрытую высохшими стеблями каких-то растений, – черт меня дери, получается, и его просьба, тоже не шутка.

– Просьба, – искренни удивилась хранительница и встала напротив меня, – господин Эратори тебя о чем-то просил?

– А он тебе не сказал, зачем меня надо было перенести в его мир? – я подняла вопращающий взгляд на Кору.

– Нет, – покачала она головой, – он лишь говорил о том, что хочет поговорить с тобой, и поздравить с возвращением в наш мир. Так все-таки, – с нескрываем интересом заговорила хранительница, – что мог первородный, попросить у своего последователя?

– Да, сущие пустяки, – хмыкнул я, – всего лишь надо найти потерянную тысячелетия назад жилу Драколакса, а после пробудить его ото сна.

– Ага, конечно, хватит заливать, – Кора рассмеялась, причем искренне, но тут же замолчала, когда увидело мое серьезное и непоколебимое лицо, – да нет, быть не может, Драколакс же…

– И я так думал, и все так думают, – как-то безразлично заговорил я, – но нашу первородному лучше знать, что с ним случилось.

– Но и как нам это сделать, – Кора с озадаченным видом начала ходить в зад вперед по аллеи, – первородные ушли больше тысячелетия назад, а записей о них почти нет, где нам прикажете искать эту жилу, она же явно не валяется на прилавке в какой-нибудь антикварной лавке.

– Он сказал, – я склони глаза, уставившись в мощенную дорожку, – “вернись в свое гнездо, откуда ты выпал, там тебя ждут друзья и соратники.”, а после добавил “у знай, где закончил твой отец, это и будет твоим началом”

– Гнездо, соратники, – недоумевающие переспрашивала Кора, присевшая возле меня, и нервно подергивающая ногами, – это он тебе явно про замок намекал, но причем тут твоей отец?

– Мы не первые, кого господин Эратори просит найти эту жилу, – я тяжело выдохнул, – но мой отец, теперь уже сомнений нет, что это Окилап, первый, кто смог продвинуться в этом деле хоть на чуть-чуть.

Кора с ошеломленным видом присела рядом и начала энергично потирать виски, что-то бормоча себе под нос, периодически поднимая голову с каким-то испуганным видом.

– Как-то опять все не клеиться, как ты не верти этот пазл, – злобно прошипела Кора, – в книгах, какую бы не брали о темных колдунах, Окилап упоминался как один из самых мерзких, с перечислением таким количеством прегрешений, что мое восстание против короля, кажется чихом, но при этом, Гислан оказывается хорошим последователем и по просьбе Эратори искал эту жилу и даже добился какого-то результата.

– Эратори сказал, – я посмотрел на хранительницу, – не все то что пишут и говорят правда, возможно, этот примерно такой же случай, как с золотым кругом и тайной разведкой, возможно ли, что кто-то подставил моего отца?

– Слишком уж крупно получается, – Кора покачала головой, – я поняла бы, если бы его враги, пустили слух об парочки сожжённых им деревень, но там такой огромный список всех его дел, что это никак не может быть подставой.

– Возможно ты права, – согласился я с Корой, не став спорить, не имея доказательств, – ладно, пошли, нам еще Серидов из норы вытаскивать.

***

Стучали мы в дверь минут пяти, били ногой, ладонью, кулаком, но реакции никакой, дверь была закрыта на внутренней замок, и открыть ее снаружи, кроме как выломать, никак не представлялось возможным.

– Ну не ломать же ее в конце концов, – ударив по ней рукой злобно проговорил я, – че они там, уснули что ли, бунтовщики хреновы.

– А может они того, – Кора провела пальцем по горлу, – кто их знает, как у них крышу сорвала.

– Я тебе дам, – я замахнулся на нее рукой, – скорее уж, как и Экган, вусмерть пьяные, но не мертвые.

Мимо стены замка прошел солдат, патрулируя выделенную ему область, держат в руках факел, на нас он кинул лишь мимолетный взгляд, а после потерял интерес, зато мой взор пал на него с зародившемся в голове планом.

– Уважаемый, – кликнул я его, – можно вас на минутку.

Солдат, довольно молодой, не старше меня, вначале непонимающе осмотрелся, а когда понял, что речь идет о нем, как-то не очень уверено, двинулся в нашу сторону.

– У вас что-то случилось, – парень пытался придать своему голосу суровости, но выходило у него очень наиграно, – какие-то проблемы?