Текст книги "Яблоня греха"
Автор книги: Дебора Мей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 17
Войдя в свою очаровательную спальню салатовых и кремовых тонов, графиня немедленно отпустила служанок.
– Совсем не нужно, чтобы они находились здесь и слушали то, о чем мы будем говорить, – объяснила она Марциане и, повернувшись к зеркалу, сняла бархатную шляпку. На плечи гостьи тут же обрушился водопад роскошных, ослепительно рыжих волос, и Марциана не сумела сдержать своего восхищения:
– Какие у вас чудные волосы!
– Самое забавное, что ни у одного нашего родственника нет такой сомнительной роскоши, – с многозначительным видом улыбнулась Бригитта.
– Простите… Я не совсем понимаю вас…
– Я хочу посвятить вас в некоторые наши семейные тайны, моя дорогая сестра. Если мой брат выбрал в жены именно вас, следовательно, он знал, что делает, – графиня подошла вплотную к Марциане и, прищурившись, заглянула ей в глаза. – Но… я хочу вас предостеречь от ошибок. Мужчины рода Мансфельд очень властны и самолюбивы, а, кроме того, вовсе не отличаются верностью и порядочностью. Боюсь, что Генрих не станет исключением. Не думайте, что я хочу вас напугать, вовсе нет. Я просто не хочу, чтобы вы стали такой же несчастной женщиной, как все предыдущие герцогини Мансфельд. Смерть Вольдемара и его жены вынуждает меня вести с вами этот разговор. Хотя… кто может знать, что ждет вас в будущем? Расскажу лучше о себе. Так вот… это, кстати, касается именно цвета моих волос. У меня есть сильное подозрение в отношении моего происхождения. Мне кажется, что у моей матушки было любовное увлечение после того, как она родила Вольдемара. Возможно, она так хотела отплатить своему мужу за его… неблагоразумное поведение. И я совсем не виню ее за это, ведь в округе полно незаконнорожденных отпрысков моего официального отца, а также деда и прадеда… В любом случае, это был отважный поступок со стороны моей матушки. Если бы все раскрылось, она могла поплатиться жизнью. Вы, наверное, уже сами убедились, что сердить мужчин этого рода крайне опасно.
– Вы очень откровенны со мной, Бригитта, – смущенная Марциана не знала, как реагировать на рассказ новой родственницы. – Спасибо за доверие, и обещаю сохранить вашу тайну.
– Вот и прекрасно. Надеюсь, вы будете умницей и сумеете укротить нового правителя Мансфельдвельде. А теперь я хотела бы привести себя в порядок. Да и довольно обо мне. Как я понимаю, вы умираете от нетерпения задать вопрос о малышке Анне?
Без всякого стеснения Бригитта стала умываться, а попутно принялась рассказывать Марциане о племяннице:
– Уверяю вас, Анна – вполне нормальный ребенок. Она не отстает в своем развитии, и раньше была ужасно разговорчивой. Гертруда обожала дочь, что неудивительно, ведь Анхен раньше была очаровательной маленькой болтушкой.
– Тогда почему же она перестала говорить?
– Понятия не имею, потому что малышка не произнесла ни слова со дня смерти матери, – Бригитта замолчала, а затем осторожно поинтересовалась: – Что вам известно о смерти Гертруды?
– Многие считают, что она покончила с собой. Графиня Каролина рассказала мне, что местный пастор с трудом согласился признать ее смерть несчастным случаем.
– Каролина снова здесь? – обрадовано воскликнула графиня. – Как жаль, что я пообещала мужу сразу же вернуться домой… Я обожаю Каро! Передайте ей, что я ужасно сожалела о том, что мы не смогли с ней встретиться.
– С радостью передам ей это, но вы не договорили о матери Анны. Это был несчастный случай?
– Ничего подобного, – уверенно заявила Бригитта. – Конечно, я не знаю, что произошло на самом деле, потому что меня здесь не было, но… мне кажется, что Анне кое-что известно об этой истории. Я не понимаю, почему она молчит. Она всегда была жизнерадостным ребенком, и ее странное поведение очень настораживает.
– Как мне лучше вести себя с нею, Бригитта?
– Я обращалась с нею точно так же, как и со своими детьми. Она – нежное маленькое создание, и все мои домашние обожали ее. Вы сами могли заметить, что даже наш спесивый Людвиг пытается оберегать ее.
– Я предложила Генриху, чтобы он пригласил для девочки гувернантку, но теперь вижу, что это не совсем то, что ей нужно.
– Вы не правы. Хорошая гувернантка, возможно, сможет ей помочь. Если хотите, я попробую найти в Магдебурге подходящую учительницу.
– Я буду вам очень благодарна за вашу помощь, Бригитта.
– Вот и договорились. Надеюсь, вы уже поняли, что со мной можно быть совершенно откровенной. – Графиня встряхнула колокольчик для вызова горничной. – А теперь мне необходимо переодеться. Мой братец очень не любит ждать и может устроить скандал, если я сейчас не поспешу к нему для какого-то важного разговора.
Марциана не видела гостью до самого ужина, который прошел на этот раз мирно и спокойно. Анна вела себя за столом очень мило и пристойно, хотя была по-прежнему молчалива. Когда ужин закончился, Людвиг вызвался проводить сестренку в ее комнаты. Все остальные провели вечер, играя в покер, а затем рано отправились спать.
ГЛАВА 18
На следующее утро после завтрака вся семья вышла проводить графиню фон Левенбах к экипажу. Она обняла всех по очереди и на минуту отвела в сторону Марциану:
– Я была рада с вами познакомиться, моя дорогая. Никогда не думала, что Генрих проявит такой здравый смысл в выборе жены. Вы совсем не похожи на тех женщин, за которыми он всегда волочился. И я этому очень рада. Но хочу еще раз повторить: будьте осторожны, – добавила она, бросив взгляд на брата. – Мужчины рода Мансфельд имеют властный характер, и хотя ваш муж не такой вспыльчивый и высокомерный, как покойный Вольдемар, все же не позволяйте ему одерживать над собой верх. Будьте немного… дипломатичнее и гибче. Научитесь не уступать ему.
– Учишь неповиновению мою жену, Бригитта? – спросил Грифенталь, подходя к ним. – Не очень благоразумно с твоей стороны. А с ее стороны было бы неблагоразумно следовать твоему совету. Хорошая жена должна подчиняться мужу.
– Я передам твое пожелание своему мужу, – улыбнулась графиня и нежно поцеловала его в щеку, шепнув на прощанье: – Ты нашел себе прекрасную жену, Генрих. Пожалуйста, не старайся ее переделать. Хорошо, дорогой?
Грифенталь помог сестре усеется в карету, и вскоре экипаж гостьи скрылся за поворотом дороги. Заметив, что Людвиг с Анной направляются к дому, Марциана поспешила догнать их.
– Анхен, не хочешь ли пойти со мной, дорогая? В моей комнате тебя ждет маленький подарок.
Анна внимательно взглянула на тетушку своими не по-детски серьезными глазами и послушно кивнула. А Марциана, заметив, что барон идет вслед за ними, громко спросила у мальчика:
– Людвиг, помнится, ты обещал подобрать для меня лошадь и покататься со мной.
– Да, конечно, помню, – удивленно взглянул на нее мальчик. – Но дядя Генрих…
– С вами может поехать Хьюго, моя милая, – вмешался в разговор Грифенталь. – Также можете взять с собой одного из конюхов.
– Это будет совсем не то, – разочарованно заметила Марциана. – Я хотела бы отправиться на прогулку с Людвигом, ему полезен свежий воздух. Да и Анне тоже будет интересно проехаться верхом. Я посажу ее впереди себя, и мы будем очень осторожны.
Дети, затаив дыхание, смотрели на них. В их глазах читалась мольба, и Генрих уступил:
– Ну, хорошо, но ты, Людвиг, должен выполнить задание, которое я тебе дал.
– Я смогу быть готовой не раньше часа, – весело защебетала баронесса, радуясь тому, что сумела настоять на своем. – За это время Людвиг, конечно же, сможет выполнить урок.
На лице мальчика отразилась целая палитра эмоций – и удовольствие, и протест, и легкое негодование, но разум все же взял верх, и Людвиг согласно кивнул головой:
– Я только схожу на конюшню и отдам распоряжение оседлать лошадей.
– Вот и отлично, а мы с Анной пойдем в мою комнату, где ее ждет подарок.
В спальне их ожидала Ванда. Взглянув на нее, Марциана удивилась тому, что глаза у горничной были заплаканные.
– В чем дело? – потребовала Марциана ответа у служанки, на миг забыв о племяннице. – Что произошло?
– Ничего, госпожа баронесса. Вам что-нибудь угодно?
– Так, сначала достань из шкафа большую коробку с бантом и книгу со сказками братьев Гримм… Возьми, дорогая, – протянула Марциана подарки девочке. – Смотри: эта барышня станет твоей новой подружкой. Здесь у нее есть еще несколько платьев и шляпок. А эти сказки – одна из самых любимых моих книг.
Девочка кивнула головой в знак благодарности и отошла к постели, чтобы получше рассмотреть подарки, а Марциана вновь повернулась к горничной.
– Так что произошло?
Ванда с сомнением взглянула на Анну.
– Не обращай на нее внимание. Девочка никому ничего не расскажет, а я хочу немедленно узнать, что расстроило тебя.
– Меня лишили моего выходного дня.
– По чьему приказу? – опешила ее хозяйка.
– Мне об этом сообщила фрау Марта, но я не сомневаюсь, что это приказ дворецкого. Я встретила его сегодня, когда возвращалась с утренней прогулки. Он спросил меня, где я была, и кто позволил мне покинуть дом.
– Надеюсь, ты сказала, что я тебе разрешила? – спросила Марциана.
– Конечно, нет, потому что мы с вами не разговаривали об этом. Я объяснила, что всегда хожу на прогулку после того, как выполню утреннюю работу. Но он сказал, что женской прислуге не позволяется выходить из дома без его разрешения или разрешения фрау Марты.
– Ну, этот вопрос я сейчас улажу.
Марциана решительно направилась к двери, но вдруг вспомнила о девочке. Анна стояла возле кровати, где лежали кукла и книга. Серьезным немигающим взглядом девочка смотрела на Марциану, и девушка вдруг почувствовала разочарование ребенка. Она растерянно взглянула на нее, но тут же решила, что нужно сначала разобраться с проблемой Ванды.
– Я сейчас вернусь, Анхен. Ты можешь остаться здесь и поиграть с куклой или Лори. О, я забыла! Ты ведь еще не знакома с Лорелеей! Она боится чужих, поэтому где-то спряталась. Лори, Лори, иди ко мне, моя кошечка…
Котенок тут же вылетел из-под кровати и принялся прыгать вокруг хозяйки. Марциана взяла ее на руки и поднесла к Анне.
– Она очень быстро полюбит тебя. Не торопись только прямо сейчас хватать ее на руки, пусть кошечка сначала привыкнет к тебе.
Марциана нашла экономку в ее комнате и сердито обратилась к ней:
– Мне сказали, что вы отдаете распоряжения моей горничной.
– В Мансфельдвельде для горничных установлены строгие правила, госпожа. Мне жаль, если полячка не понимает этого, но мы не можем делать исключение для нее.
– Моя горничная подчиняется только мне. Уверена, что вы понимаете это.
– Нет, ваше сиятельство, я не понимаю. Поскольку она работает прислугой в нашем замке, то должна подчиняться общим правилам.
– Ванда – моя горничная. Она прислуживает мне с раннего детства, – ледяным голосом заговорила баронесса. – И я последний раз вам повторяю – она подчиняется только мне. Надеюсь, что вы меня хорошо поняли.
Экономка поджала губы и хотела что-то возразить, но натолкнулась на каменный взгляд хозяйки и тут же согласно кивнула:
– Да, госпожа баронесса, как вы пожелаете.
– Ванда возьмет свой выходной тогда, когда захочет.
– Да, ваше сиятельство, конечно.
– Я рада, что мы поняли друг друга, – сказала Марциана и повернулась к двери.
В эти минуты она чувствовала, словно на ее плечи теплым покрывалом величаво опустились руки ее бабушки Эмилии Дюреншвейг.
Вернувшись в свою комнату, она увидела Анну, сидевшую на подоконнике. Девочка рассматривала картинки в книге, а котенок довольно мурлыкал у нее на коленях.
– Ты, как и твой дядя, умеешь обращаться с животными. Пока я не познакомилась с вашей семьей, Лори никому, кроме меня, не позволяла себя гладить, – улыбнулась Марциана девочке, и та неожиданно ответила ей слабой неуверенной улыбкой. Не желая заострять на этом внимание, она повернулась к Ванде:
– Все улажено. Фрау Марта теперь понимает, что ты подчиняешься только мне.
– Остается только надеяться, – вздохнула Ванда, – что ваш муж согласится с этим.
Марциана промолчала. Ее муж и впрямь легко может разрушить то влияние, которое она начала приобретать. Она надеялась, что Генрих этого не сделает, но понимала, что барон вполне может согласиться с мнением Недлица и Марты. Он ясно объяснил, что не желает вмешательства юной супруги в управление домом.
Обменявшись понимающим взглядом с горничной, она повернулась к девочке:
– Если ты хочешь поехать на прогулку, дорогая, тебе необходимо переодеться.
Марциана надеялась увидеть еще одну улыбку Анны, но та послушно вскочила на ноги, положила котенка на подушку, молча вышла.
Когда дверь закрылась, Ванда поинтересовалась:
– Неужели она немая, пани Марси? Как вы ушли, она не произнесла ни единого слова.
Марциана рассказала горничной о девочке, и Ванда сразу же прониклась сочувствием к ребенку.
– Что за люди здесь живут! В обычном доме я бы все знала о девочке через час после прибытия. Никогда раньше я не встречала таких слуг. Единственная, кто со мною разговаривает, так это Лизхен, но она здесь новенькая и сама мало знает об этой семье. Я заметила, что все слуги здесь разговаривают с опаской, словно боятся, что их услышат дворецкий или экономка.
– Они просто хорошо вышколены, – пожала плечами Марциана. – Слуги в нашем родном замке тоже не стали бы выдавать секреты семьи чужим людям.
ГЛАВА 19
Прошла пара недель, и все это время Марциана не переставала удивляться странностям Анны. Чаще всего девочка следовала по пятам за ней или просто тихо сидела в ее комнате. Но баронессу приводила в замешательство способность девочки исчезать из комнаты так же неожиданно, как появляться.
Дни молодой хозяйки теперь были наполнены событиями, хотя ей так и не удалось добиться, чтобы слуги дома стали к ней прислушиваться. Она с детьми несколько раз ездила в Цербст к модному портному, где заказала Людвигу и Анне новую одежду.
В саду благодаря ее усердию стал наводиться желанный порядок, и были посажены кусты жасмина, сирени и дикой розы. К новой хозяйке Мансфельдвельде не раз наведывались с визитами соседки, но никто из этих дам не задерживался в гостях надолго. Исключение составляла лишь графиня Делич, несмотря на разницу в возрасте, ставшая подругой Марцианы. Каролина приезжала в замок почти каждый день, потому что, по словам графини, в доме ее брата жить было довольно скучно.
Марциана всегда с сочувствием выслушивала Каролину и делилась своими проблемами. Графиня давала своей юной подруге много советов, но ни один из них, разумеется, нельзя было воплотить в жизнь.
Однажды после обеда Марциана услышала странный шум в своей спальне и, войдя туда, увидела стоящую на коленях Ванду. Девушка заглядывала под кровать и приговаривала:
– Выходи, маленькая негодница, если ты там.
– В чем дело? Кто под кроватью? Неужели Анна?
– Нет, – хмуро произнесла горничная, поднимаясь на ноги. – Этот проклятый котенок просто растворился в воздухе, пани Марси. Еще десять минут назад Лори была здесь, а теперь вот куда-то исчезла.
Вернувшись в туалетную комнату, Марциана заметила, что окно комнаты слегка приоткрыто, и с тревогой бросилась к нему. Расстояние до земли очень большое, но…
– Я не открывала сегодня окно, – нахмурилась Ванда, – а раньше Лори никогда не делала никаких попыток выпрыгнуть… Может быть, окно было неплотно закрыто? Не могла она взобраться на крышу?
– Я не знаю, – с тревогой ответила Марциана. – Надо попросить слуг поискать ее.
С этой мыслью она поторопилась вниз, чтобы отыскать Хьюго или Ганса. Однако, когда девушка спустилась в холл, то вместо них встретила там Генриха, который беседовал с каким-то мужчиной.
Марциана не сразу узнала этого человека, даже когда тот обернулся. Она вспомнила его лишь, когда Грифенталь назвал имя гостя. В памяти тут же всплыли светлые волосы, розовый цвет лица, а также неприятный взгляд бледно-голубых глаз. Кассель фон Луттерштейн так пристально смотрел на нее, что казалось, его нескромный взгляд проникает сквозь платье.
– Я, конечно, помню вас, граф, – вежливо кивнула Марциана, но руку протягивать не стала. – Надеюсь, ваша поездка в Берлин была удачной?
– Более чем, дорогая баронесса. Я здесь уже неделю, но мне не хотелось сразу же нарушать ваш покой во время медового месяца, – он широко улыбнулся и стал похож на какого-то мерзкого зверя. – Никогда не думал, что существует девушка, способная затащить Генриха под венец. Вы должны обладать какими-то поразительными качествами, чтобы затмить тех красавиц, с которыми этот повеса любил проводить время. Я, конечно, не должен говорить вам об этом, милая Марциана, но, честно говоря, не могу сдержаться, поскольку совершенно поражен тем, как быстро вы смогли приручить его, – и граф с ухмылкой обратился к Генриху.
На лице Грифенталя промелькнуло раздражение, но он ничего не ответил на замечание гостя. Разговор был, видимо, исчерпан, поскольку фон Луттерштейн вскоре откланялся.
– Что-нибудь случилось? Куда вы так торопились? – поинтересовался Генрих у своей жены.
Было заметно, что он хочет как можно быстрее забыть о визите бесцеремонного соседа.
– Лорелея пропала, а одно из окон оказалось открытым. Я подумала, что она могла выпасть или…
– Чепуха, – он нежно взял жену за руку и повел к лестнице. – Вы недооцениваете ум вашего котенка. Где вы его оставили?
– В моей туалетной комнате. Я не хотела, чтобы Лори бродила по этому большому дому. Она еще не освоилась с новой обстановкой.
– Прошло уже почти три недели, – весело заметил Генрих. – Ваша любимица должна чувствовать себя в нашем замке как дома.
– Но ведь здесь собаки! Они бродят по дому как хотят.
– Они не тронут ее. И я сомневаюсь, чтобы она могла уйти далеко.
Они направились в ее туалетную комнату, где их встретила Ванда. Горничная, улыбаясь, приложила палец к губам. В ответ на недоуменный взгляд хозяйки, служанка направилась к платяному шкафу и приоткрыла дверцу:
– Смотрите, что я нашла.
Она осторожно отвернула в сторону пышные юбки, и взорам удивленных супругов предстала поразительная картина: на сложенных шалях, уютно свернувшись калачиком, крепко спала Анна, а рядом с ней устроился рыжий котенок.
Ванда снова закрыла дверку, и они молча отошли от шкафа.
– Ребенок должен быть со своей няней, – нахмурился барон. – Что она здесь делает?
– Пожалуйста, не будите ее, мой господин, – взмолилась Марциана. – Мина говорит, что Анна часто мечется во сне и редко спит спокойно. Если она уснула здесь, значит, что она чувствует себя в безопасности в моем шкафу.
– Я не одобряю, когда детей балуют, – ответил он, но девушка заметила в его глазах сомнение и потому не удивилась, когда он буркнул: – Делайте, как считаете нужным.
Марциана испытывала большое желание сказать ему, что если бы ей представилась возможность делать, что она считает нужным, то многое изменилось бы в замке. Когда баронесса пыталась ввести какое-нибудь новшество, ей вежливо, но твердо отвечали: «У нас так не принято». Она, конечно, не могла пожаловаться, что хозяйство велось плохо, но хозяйкой этого дома ощутить себя не могла.
ГЛАВА 20
Весенняя уборка в доме была завершена. Замок весь сверкал, включая чердаки и подвалы. Вещи из шкафов и сундуков проветрили, одеяла и подушки вычистили, и постельное белье переложили мешочками с сухой лавандой. Кувшины с ароматической смесью из цветочных лепестков были заполнены новыми отдушками. Каждая комната теперь источала свой запах – от аромата дамасской розы в парадных апартаментах до смеси лаврового листа и семян келерии в библиотеке.
С наступлением лета Марциана почувствовала, что ей удалось подружиться с детьми. Анна так и не начала говорить, но всегда тенью следовала за юной тетушкой. Несколько раз баронесса ездила с детьми на конную прогулку и ходила с Людвигом на рыбалку. Ей даже удалось уговорить барона Теодора взять с собой юношу в обсерваторию. Это приключение, разумеется, закончилось строгим выговором от Генриха, который назвал подобное занятие пустой тратой времени, но мальчик был в восторге от увиденного. Постепенно Людвиг становился похожим на обычного мальчика его возраста, хотя он до сих пор порой держался надменно.
Марциана очень медленно двигалась к своей цели – стать настоящей хозяйкой Мансфельдвельде. Но ей по-прежнему не удавалось находиться рядом с мужем столько времени, сколько хотелось бы. Обязанности заставляли барона очень часто отлучаться из дома. Генрих был к супруге очень внимателен, но свой супружеский долг выполнял скорее из необходимости, нежели по любви.
Однажды утром Марциана сидела за секретером в своей комнате и составляла список работ, которые хотела обсудить с садовником. Она решила, что настало время поговорить с Генрихом о найме дополнительной рабочей силы. Цветники требовали много ухода, а помощники садовника едва справлялись с посадкой овощей и фруктов в парниках.
В комнату тихо вошла Ванда и молча остановилась у двери. Это было так не похоже на болтливую горничную, что Марциана даже отвлеклась от мыслей о своем ненаглядном саде.
– В чем дело, Ванда?
– О, пани Марси… произошло нечто ужасное.
Страх за мужа и детей заставил баронессу вскочить из-за стола.
– Рассказывай немедленно! Что-нибудь с детьми?
– Нет, нет. Но господин Недлиц уволил Лизхен. Он сказал, что девушка должна покинуть дом немедленно, сегодня же и без письменных рекомендаций.
– Что она натворила?
– Всего лишь опоздала после своего выходного. Она рассказала, что ходила вчера в деревню и, возвращаясь, заблудилась.
– Если это единственная провинность служанки, то ее должны, конечно, простить на первый раз, – удивилась баронесса.
– Я думаю, что это козни Хьюго, – шепотом поделилась своими подозрениями Ванда. – Он зол на Лизхен за то, что вы отчитали его, когда он к ней приставал.
Марциана задумалась. Прежде чем вмешиваться в конфликт между дворецким и служанкой, следует все как следует обдумать. Она не может защитить Лизхен так, как поступила в случае с Вандой.
– Пожалуйста, пани Марси, – продолжала умолять горничная. – Если Лизхен уволят без письменных рекомендаций, она не сможет получить место ни в одном приличном доме. Вы понимаете, что ее может ожидать?
– Да, мне это известно. Лизхен милая девушка, и будет ужасно, если она станет прислуживать в каком-нибудь трактире. Я постараюсь сделать все от меня зависящее.
– Спасибо, пани Марси, – прижала руки к сердцу Ванда.
Марциана нашла дворецкого в винном погребе, где он что-то объяснял двум молодым рабочим.
– Я хочу поговорить с вами, Леопольд.
Выпрямившись, Недлиц не спеша, вытер руки полотенцем, которое ему подал один из слуг.
– Одну минуту, госпожа баронесса, – дворецкий обернулся к работникам: – Мешайте содержимое в течение пяти минут, затем с полчаса придется подождать, пока окончательно не осядет пена, затем бочку можно будет заткнуть пробкой. А теперь, госпожа баронесса, я к вашим услугам.
– Я жду вас наверху, – небрежно бросила ему хозяйка и неспешно вернулась в гостиную на первом этаже.
– Я только что узнала, что вы намерены уволить служанку Лизу Хинлер без письменных характеристик. Мне угодно, чтобы вы отменили свое решение в отношении этой девушки, – решительно заявила баронесса взирающему на нее свысока дворецкому.
– Хочу вас огорчить. Эта служанка доказала, что ей не место в приличном доме, – процедил сквозь зубы Недлиц. – Возможно, она вам не все рассказала.
– Я не разговаривала с ней, но знаю, что вы уволили ее за опоздание.
– Даже это недопустимо в замке Мансфельдвельде, госпожа баронесса.
– Я согласна с вами, что она совершила провинность, но думаю, что Лизхен можно простить на первый раз.
– Боюсь, что вы ошибаетесь, госпожа.
– Меня неверно информировали? – Марциана с трудом сохраняла спокойствие. – Я слушаю вас, – холодно поинтересовалась баронесса, в душе ругая себя за то, что слишком доверилась Ванде.
– Боюсь, что мои понятия о приличиях, – так же холодно ответил Недлиц, – не позволяют мне обсуждать эту тему с вами, госпожа.
– В самом деле? – Марциана надменно приподняла бровь, как это делала ее бабушка, когда кто-то осмеливался ей перечить. – Я хочу знать настоящую причину увольнения девушки.
– Причина такова, что мужчина не может обсуждать ее с благородной дамой, – в голосе Недлица прозвучало осуждение. – Его сиятельство будет недоволен, если я стану говорить на такую неприличную тему с вами.
– Значит, барон уже знает об истории? – Марциана поразилась, что Генрих мог уволить служанку, не поставив ее в известность.
– Поскольку господин барон предоставляет решение подобных вопросов мне или фрау Марте, я не счел необходимым отвлекать его по такому незначительному вопросу.
– Этот вопрос не является незначительным для Лизы Хинлер, – заметила Марциана. – Я настаиваю, чтобы вы изменили свое решение в отношении этой служанки.
Марциана заметила, что на лице дворецкого мелькнуло непонятное выражение, словно она нанесла ему сильное оскорбление.
– Сожалею, но не вижу причин для этого.
– Вы осмеливаетесь не повиноваться мне? – поразилась баронесса.
– Нет, госпожа, конечно, нет, – но выражение его глаз говорило совершенно об ином. – Если вы желаете, госпожа, я могу поговорить об этом с его сиятельством, когда мне представится возможность, – вдруг миролюбиво предложил компромисс дворецкий.
– И когда же это будет?
– Сегодня, а если не удастся, то завтра.
– Но… Как я поняла, вы приказали Лизе покинуть дом немедленно?
– Совершенно верно.
– Тогда вы должны поговорить с бароном прямо сейчас.
– Его сиятельство в данный момент занят. Но если он соизволит изменить мое решение (что маловероятно), мы сможем возвратить ее немного позже.
– Я сама поговорю с бароном, – решительно заявила Марциана, сожалея о том, что сразу не сделала этого.
– Его сиятельство в библиотеке, – сдержанно ответил дворецкий. – Если вы настаиваете, я могу немедленно доложить ему о случившемся. Вы можете не сопровождать меня, – нагло заявил он хозяйке. – Если бы я знал, что эта молодая особа вам настолько… небезразлична, то сразу же доложил бы об этом его сиятельству.
Высокомерие дворецкого переполнило чашу терпения баронессы. Марциана крепко сжала кулаки и решительно заявила:
– Я разрешаю вам сопровождать меня, но говорить с бароном буду сама, – и она быстро направилась в библиотеку, надеясь, что мужество не покинет ее во время разговора с мужем.
