Текст книги "Яблоня греха"
Автор книги: Дебора Мей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Дебора Мей
Яблоня греха
Весна 1856 года. Окрестности Цербста
Огонь, пылающий в камине, не давал желанного тепла… Холод, вошедший в жизнь несчастной женщины прошедшей ночью, пронзил насквозь всю ее сущность, и даже любимая ванна с ароматными маслами и душистое французское мыло не смогли согреть тело и успокоить душу. И главное – очистить от скверны, в которую ее погрузил родной человек.
Никогда прежде она не испытывала такой мерзости. Мерзости и боли. Бедняжка металась по комнате, ожесточенно растирая руки, плечи, шею. Ей хотелось содрать с себя всю кожу, чтобы избавиться от мерзких прикосновений, которые всего лишь пару часов назад терзали ее тело…
Взгляд упал на зеркало, и оно услужливо отразило бледное лицо, искаженное страданием, распухшие губы, зловещие синяки на теле… И глаза… Боже, в них больше нет привычного горделивого спокойствия! Грязь и похоть вошли в них, и теперь вся будущая жизнь будет подчинена этой мерзости…
Словно во сне, она вдруг увидела милую золотоволосую девочку. Ее баловали, ей дарили бесчисленные игрушки и сладости, а она весело смеялась… Затем девочка превратилась в юную девушку, и теперь ее радовали нарядные платья и восхитительные букеты цветов… И, наконец, она увидела очаровательную невесту, стоящую перед алтарем рядом с молодым мужем… Судьба баловала ее все эти годы, за что же теперь так жестоко наказывает? Неужели мать была права, предупреждая, что за все легко получаемые удовольствия когда-нибудь придется заплатить по самому большому счету? Неужели ее душа и впрямь попадет в ад?
Взгляд упал на маленькую коробочку… Вот оно – желанное спасение от грязи и боли! Судьба вновь благоволит к ней и предлагает последний дар – дурманящее забвение. Помнится, пару месяцев назад она страдала мучительными головными болями, и врач посоветовал ей воспользоваться опием, строго предупредив о его опасных свойствах. Но теперь она готова принять коварную помощь этого лекарства. А что еще ей остается? Жить дальше с этой мукой? Встречать каждый день своих палачей? Видеть их похотливые глаза и знать, что эти негодяи способны в любой момент вновь бросить ее в бездну порока?! Нет… Необходимо поскорее забыть обо всем…
Стакан с мертвым стуком упал на пол. Головокружение и тошнота охватили ее. Странно, но боль вдруг отступила… Глаза сами собой закрылись, погрузив сознание в странный темный тоннель без начала и конца… Внезапно в глубине этой темноты забрезжил неясный свет… Он становился все ярче и ярче…
Душа вдруг встрепенулась и попыталась вырваться из объятий вечного сна, осознав, что там, в конце этого тоннеля, ее вряд ли ожидают желанные теплота и любовь. Но было уже поздно, и этот странный, холодный свет в одно мгновение поглотил ее навеки…
ГЛАВА 1
Замок Фридрихштерн вблизи Потсдама
По чистому небу плыли пушистые белые облака, и ясное солнце ярко освещало покрытые гравием дорожки и аккуратно подстриженные кусты. Здесь прошло ее детство, и теперь заканчивается юность. Неужели она больше никогда не сможет любоваться этой чудной зеленой дымкой, каждой весной окутывавшей окрестности ее родного замка?
Душу девушки охватила легкая грусть, и на какое-то мгновение захотелось плакать. Возможно, Марциана даже позволила бы себе уронить пару-другую слезинок, но в это время дверь в ее спальню отворилась, и в комнату быстро вошла взволнованная Ванда. На вытянутых руках она торжественно внесла подвенечное платье своей юной хозяйки.
– Пора, милостивая пани.
Девушка со вздохом оторвалась от окна и, подойдя к огромному зеркалу, предоставила себя в распоряжение горничной. Несколько мгновений – и вот уже по стройному телу заструился мягкий атлас нежно-голубого цвета, выгодно обрисовывая изящную фигурку юной невесты. Узкие рукава и широкий подол платья были густо расшиты золотом, открытые плечи девушки окутывала солнечная дымка, ниспадающая из уложенных в высокую прическу светлых волос, а хрупкую шею украсило изящное золотое ожерелье в форме сплетенных в одно целое маленьких незабудок. И в середине каждого цветка мерцали капельки бриллиантовой росы.
Платье понравилось Марциане, хотя ранее, когда решался вопрос с подвенечным убранством, девушка высказала пожелание расшить платье серебром. Но мать презрительно отвергла эту мысль:
– Ты – дочь графа, и тебе положено носить одежду, отделанную золотом, – резко заметила графиня Алисия Фридрихштерн.
Горничная еще раз внимательно осмотрела наряд хозяйки и вдруг всхлипнула.
– Что такое, Ванда? Что-нибудь случилось?
– Ничего, паненка, просто грустно оттого, что вы скоро покинете наш замок… Не подумайте, что я пекусь лишь о себе. Мне вас жалко…
– Перестань болтать глупости. Ты же знаешь – мы едем вместе. Мне необходима поддержка близкого человека, ведь я едва знакома с бароном. К тому же, меня очень беспокоит встреча с племянниками мужа. Боюсь, что осиротевшие дети встретят меня весьма недружелюбно…
– Уверена, что такое не произойдет, – заверила Ванда. – Они обязательно полюбят вас!
– Хочется верить… – вздохнула Марциана. – Можешь идти. Я немного задержусь. Мне необходимо сделать пару записей в моем дневнике.
– Но… паненка, я думаю, что сейчас не время заниматься дневником. Отец ожидает вас в библиотеке. Не сердите его, особенно сегодня.
– Я вовсе не собираюсь с ним ссориться, Ванда, – заверила ее хозяйка и, дождавшись, когда за горничной закроется дверь, неспешно раскрыла толстую тетрадь в сафьяновом переплете.
«Дорогой Михель!
Сегодня я выхожу замуж. Это так странно… Несмотря на роскошь моего свадебного убранства, в зеркале передо мной сейчас отражается обычная девочка, которую никак нельзя назвать будущей баронессой Грифенталъ. Во мне нет никакой особенной красоты, к тому же я, пожалуй, слишком худенькая, чтобы вызывать желание у мужчин. Так сказала мне Элиза, а она в этом, конечно, разбирается.
А вот мой будущий муж весьма хорош, собой, хотя довольно суров. Честно говоря, я его немного побаиваюсь, но хочу надеяться, что наша совместная жизнь будет благополучной. Благодаря наставлениям бабушки я хорошо знаю обязанности замужней женщины и собираюсь стать примерной женой. К тому же… Ты знаешь, я так устала от бесконечного выяснения отношений в нашей шумной семье, что ожидаю предстоящее замужество как освобождение от всех проблем.
Но, честно говоря, не могу понять, почему меня мучает странная тревога, мой дорогой Михель… Вот пока и все. Теперь я должна идти. Отец будет недоволен, если я заставлю его долго ждать».
Девушка старательно промокнула исписанную аккуратным почерком страницу и, защелкнув маленький замочек, уложила дневник в дорожный саквояж. Затем она осторожно поправила выскользнувший из прически локон и поспешила вниз в библиотеку, сожалея о том, что в этот день рядом с ней нет человека, которому адресовано письмо – ее старшего брата. Бедный Михель погиб на охоте, когда Марциане исполнилось двенадцать лет. Для девочки это стало настоящей трагедией, ведь брат всегда опекал ее, окружая любовью и нежностью. После его гибели Марциана, не смирившись с утратой единственного друга, стала вести дневник в виде писем к умершему брату. Она никому не рассказывала о своих записях. Об этом знала лишь одна Ванда. Смышленая миловидная полячка была верной наперсницей юной графини, поскольку искренне любила свою хозяйку.
ГЛАВА 2
Граф Фридрихштерн неторопливо мерил шагами пол библиотеки. Весеннее солнце радостно струилось через высокие окна, но его светлость выглядел довольно хмуро, словно его не касалось веселье, царящее в замке.
– Извините меня, фатер, что заставила вас ждать, – Марциана терялась в догадках, не понимая, что могло так обеспокоить отца.
– Наконец-то, – недовольно заметил граф. – Пора уже идти в церковь, а мне еще необходимо с тобой переговорить. Садись сюда, – отец указал дочери на стул.
– Пожалуй, я не стану этого делать. Ванда расстроится, если я помну юбки до начала церемонии. У вас какие-то проблемы, фатер? Могу я чем-нибудь вам помочь?
– Мне нужна не помощь, а всего лишь твое послушание и понимание, – граф вновь принялся нервно ходить по кабинету. – Вот что… Я не желаю больше слышать эти глупые разговоры о том, что свадьба слишком поспешна, и ты боишься ехать с бароном Грифенталем.
Марциана удивленно взглянула на отца.
– Но я никогда ничего подобного не говорила. Я отлично знаю, что мой долг перед семьей – выйти замуж. Конечно, чувствуется странная спешка со свадьбой, но я никогда не жаловалась на это. Мне известно, что барону необходима жена, способная заменить мать для его осиротевших племянников.
Граф Фридрихштерн устало провел рукой по седеющим волосам и тяжело вздохнул:
– Прости, моя милая… Дело в том, что твои мать и сестры замучили меня бесконечными претензиями и жалобами по поводу предстоящего бракосочетания. Честно говоря, мне казалось, что они высказывают твое мнение. Но теперь вижу, что зря так подумал. Ты хорошая девочка, Марси. Моя любимая девочка. Я не знаю, как мы теперь будем жить без тебя, и кто нас будет мирить. Но, что делать… Этот брак – весьма удачная партия для тебя. Жаль, конечно, что старый герцог Мансфельд лишил своего старшего сына, барона Грифенталя, герцогской короны за непослушание. Хотя… в этом случае не смогло бы состояться сегодняшнее торжество, – грустно констатировал граф. – Но теперь, после смерти своего брата, барон все-таки становится полновластным правителем фамильных земель, правда, всего лишь до совершеннолетия племянника. Кроме этого, у барона Грифенталя имеется довольно приличное поместье. Достоверно известно, что оно приносит неплохой доход.
– Я не сомневаюсь, что вы устроили для меня удачный брак, отец, – благодарно улыбнулась девушка.
Граф отвел взгляд и, повернувшись к камину, глухо заговорил:
– Подожди благодарить. Когда твои сестры выходили замуж, я оговаривал для них условие полновластного распоряжения своим приданым. Но, к сожалению, в твоем случае мне пришлось отступиться от этого требования… Пожалуй, тебе следует знать, что твой жених прежде вел довольно беспутный образ жизни. Но это все в прошлом. Безвременная кончина брата заставила барона взяться за ум, поскольку теперь ему предстоит в срочном порядке решать некоторые финансовые проблемы, оставшиеся после смерти герцога Вольдемара. Именно поэтому он решил срочно жениться. Надеюсь, эта новость не очень расстроила тебя.
Его дочь, забыв о подвенечном платье, медленно опустилась в кресло и прижала к сердцу трепещущие руки. Марциана была потрясена тем, что оказалась лишена власти над своим имуществом. Но больше девушку поразило то, что у ее будущего мужа, производившего впечатление довольно сурового мужчины, репутация повесы. Всю последнюю зиму в свете много судачили о том, что графиня Дороштейн умерла от ужасной болезни, которой ее заразил распутный муж. Марциане было страшно представить, что такое может произойти и с ней. А если к этому добавить невозможность распоряжаться собственными деньгами… Но девушка понимала, что нет смысла выражать свое неудовольствие отцу, да и вообще кому бы то ни было из семьи – все слишком заняты собой. Именно поэтому она, собравшись с духом, заверила отца в своем послушании, и они направились в семейную часовню.
ГЛАВА 3
На венчание были приглашены только члены семьи и самые близкие друзья. Марциана шла под руку с отцом по узкому центральному проходу часовни и улыбалась знакомым лицам, пытаясь справиться с волнением. У алтаря ее ждал жених – барон Генрих Грифенталь. В этом году ему уже исполнилось тридцать семь лет, и, следовательно, он был намного старше семнадцатилетней невесты. У него была крепкая широкоплечая фигура и осанка военного человека, поскольку еще пару лет назад барон служил в армии. Свадьба готовилась в такой спешке, что у жениха и невесты не было времени для общения. Они обменялись всего лишь несколькими дежурными фразами. И вот теперь, после окончания церемонии, Марциане предстоит стать послушной женой этого человека. Конечно, она не ждала обязательных тепла и ласки от своего жениха. Они были так мало знакомы, что никак не могло даже речи идти о какой-то симпатии. Да и как они могли влюбиться друг в друга, если были едва знакомы?
Она не считалась выгодной невестой, поскольку была третьей, младшей дочерью в семье. Благодаря хлопотам бабушки она провела полгода в Берлине, где принимала участие во всех светских мероприятиях, но подходящего жениха так и не нашлось. Молодых людей, обративших внимание на юную дебютантку, мать отвергла всех до единого. Ни один из них не был равен ее дочери по знатности или богатству. И вот тут-то неожиданно появился барон Генрих Грифенталь.
Теперь Марциана поняла, почему стала невестой этого человека. После смерти брата Грифенталь вынужден был в срочном порядке жениться, чтобы привести в поместье хозяйку. Наверно, он даже составил список знатных девиц на выданье. И выбрал именно ее. Марциана имела репутацию хорошо воспитанной девушки с покладистым характером, а неплохое приданое решало неотложные финансовые проблемы жениха. Барон Генрих дал ясно понять, что женится из меркантильных соображений, а не по любви. Ну что же, считая себя холодной натурой, Марциана также не собиралась влюбляться в своего будущего мужа. Она была послушной дочерью, теперь станет хорошей женой.
Взгляды всех присутствующих были устремлены на юную невесту. Графиня Алисия стояла рядом со старшими дочерьми и смотрела по сторонам горделивым взглядом, а Катарина и Элизабет счастливо улыбались младшей сестре. Возле них (точнее, в их тени) находились мужья этих светских красавиц. Братья Пауль и Петер устроились немного поодаль. Они еще не успели обзавестись семьями и потому воспринимали все происходящее с известной долей иронии.
Среди прочих находился приятель барона граф Кассель фон Луттерштейн, светловолосый мужчина среднего роста с цветущим цветом лица. Графа можно было бы счесть приятным человеком, если бы не его весьма странные манеры. Когда Грифенталь представил своего приятеля, фон Луттерштейн высокомерно заметил, что согласился сопровождать барона исключительно по собственной доброте и только потому, что собирался наведаться в Берлин по чрезвычайно важным делам, а замок Фридрихштерн удобно расположился в окрестностях столицы. Он очень долго рассказывал о своих знакомствах при королевском дворе, давая понять, что является важной особой, и не упускал случая отпускать фривольные комплименты всем присутствующим дамам.
Вот и сейчас Марциану покоробил откровенно-изучающий взгляд этого неприятного человека. Слегка дрожащей рукой она поправила золотистое облачко фаты и отважно подошла к барону Грифенталю. Протягивая руку, она не удержалась и бросила осторожный взгляд на своего величественного жениха. Орлиный нос, высокие скулы, резко очерченные губы казались выточенными из камня, а глубоко посаженые темные глаза под черными бровями поражали суровостью. Но внезапно, словно почувствовав волнение юной невесты, твердо сжатые губы барона расслабились и почти улыбнулись. А сердце девушки тут же вздрогнуло и затрепетало, словно птичка, попавшая в ловушку…
Церемония бракосочетания заняла меньше времени, чем она ожидала. Когда барон надел на палец невесты очаровательное кольцо с лучистым аквамарином, теплое прикосновение руки жениха очень смутило девушку, но она тут же постаралась успокоить свое воображение, напомнив себе обстоятельства этой свадьбы. Пастор прочитал небольшую, но довольно торжественную проповедь, и все присутствующие направились в оранжерейный зал, где состоялся свадебный семейный обед.
Марциана с трудом соображала, что происходит. Она ела и пила то, что ей подавали, вежливо отвечала на вопросы, благодарила за поздравления, но девушке почему-то казалось, что все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Она словно находилась в чужом сне…
Когда обед закончился, молодым пришла пора собираться в дорогу. Им предстояло отправиться в родовой замок жениха – Мансфельдвельде, который находился недалеко от Магдебурга.
Марциана поднялась в свою комнату, окинула прощальным взглядом свое уютное гнездышко и направилась вниз, чтобы попрощаться с гостями и родными.
Последним благословил свою младшую дочь отец. Он нежно расцеловал ее щеки, а затем по-дружески хлопнул по плечу зятя:
– Вам досталась хорошая женушка, молодой человек. Ручаюсь, что Марциана не доставит хлопот.
– Я в этом не сомневаюсь, граф.
ГЛАВА 4
Пока форейторы делали прощальный круг перед графским дворцом, а затем выезжали по дубовой аллее на главную дорогу, Марциана благопристойно сидела на мягком диванчике рядом со своим молодым мужем. Когда же экипаж выехал на главную дорогу, девушка не выдержала и выглянула в окно.
– Боюсь, что отсюда уже никого не видно, – тут же заметил ее супруг.
Глубокий голос Грифенталя был похож на прикосновение нежного бархата, и Марциана ощутила, как жарко вспыхнули ее щеки, и где-то глубоко внутри трепетно задрожало сердечко.
– Мне хотелось в последний раз взглянуть на парк. Кто знает, когда я смогу сюда вернуться, – старательно объяснила она мужу и, пытаясь справиться с волнением, откинулась на спинку сиденья.
А барон, словно и не заметив ее смущения, преспокойно отвернулся к своему окну. В карете наступило молчание, но девушку тишина не тяготила, ведь она частенько была предоставлена самой себе. О ней вспоминали чаще всего тогда, когда приходилось улаживать ссоры в семье, успокаивать родителей, сестер и братьев, выслушивать их жалобы и мечты. Зато у них, похоже, никогда не хватало времени для решения ее проблем. Именно поэтому, узнав о своем предстоящем замужестве, Марциана стала тешить себя надеждой, что в качестве жены и хозяйки дома ее будут ценить больше, нежели в родном замке. Но холодность и немногословие барона почти развеяли эти надежды, и, коротко вздохнув, юная баронесса постаралась подавить в себе горькое чувство разочарования.
– Осмелюсь вас побеспокоить… Сколько времени займет наша дорога? – она сделала робкую попытку разговорить своего спутника.
– Около шести часов. Мансфельдвельде находится между Шенебекком и Цербстом. Простите, что раздумья отвлекли меня от вас. Несомненно, отец рассказал вам, что после смерти брата я стал опекуном его детей. Но забот хватает с избытком и без них.
– Бедные дети. Как ужасно, что за такое короткое время они потеряли обоих родителей… Они умерли от какой-то болезни?
– Нет.
Барон ограничился резким коротким ответом, и Марциана поняла, что лучше сменить тему:
– Я могу узнать – сколько лет детям?.. Расскажите мне о них.
– Людвигу пятнадцать лет, Анне – семь. Но не думаю, что мои объяснения помогут вам представить детей. Я уверен, что вы все поймете, когда лично познакомитесь с ними. Людвига вы увидите, как только мы приедем, что же касается девочки… Анна сейчас в Магдебурге у моей сестры. Но она вернется в замок, как только вы пожелаете, – закончив необходимые объяснения, барон вновь уставился в окно.
Карета двигалась легко, рессоры были отлично налажены, поэтому качка не очень досаждала. Зеленеющие поля и рощи были полны беспечного птичьего щебетанья, но вскоре воздух стал заметно прохладнее, и небо потемнело. Сильные порывы ветра стали пригибать к земле ветки кустарника, а деревья мерно раскачивались, словно в такт неслышной музыке. Солнце спряталось за быстро бегущие облака, и созвучно природе на душе у девушки бродило точно такое же смутное волнение.
Небо очень быстро становилось все более угрожающим, и вот уже из хмурых темных облаков вырвались первые раскаты грома. Из саквояжа тут же послышался жалобный писк, и Марциана принялась украдкой поглаживать бок сумки. Последовало недолгое молчание, но спустя мгновение дрожащие звуки раздались снова.
– Что это? – поинтересовался ее молчаливый спутник.
Раньше, чем она смогла ответить, раздался новый раскат грома с немедленным последующим визгом из сумки. Не спрашивая позволения, барон открыл саквояж, и оттуда немедленно выглянула взлохмаченная голова рыжего котенка. К огромному изумлению Марцианы, Генрих весело рассмеялся:
– Как зовут этого рыжика?
– Лорелея, – баронесса смущенно взглянула на мужа.
Она вовсе не ожидала такой реакции барона на ее любимицу.
Новый раскат грома напугал котенка еще больше, и с громким мяуканьем он прыгнул на хозяйку. Вцепившись в кружева, которыми был отделан низкий вырез платья Марцианы, Лорелея попыталась спрятать головку у нее на груди.
– Я должна была взять ее с собой, господин барон. Она… – острые коготки котенка заставили девушку вскрикнуть от боли. – Лори, перестань!
– Иди сюда, киска, – не обращая внимания на возгласы протеста и смущение молодой жены, барон осторожно отцепил котенка от платья Марцианы. Во второй раз за этот день она ощутила теплоту его рук на своей коже…
– Вообще-то, она не любит чужих, – смущенно заметила Марциана, забирая у мужа котенка. – Я боялась, что после моего отъезда Лори выгонят из комнат. Надеюсь, вы не сердитесь…
– Боже мой, конечно, нет! Она просто красавица, – барон ласково пощекотал грудку котенка, где находилось единственное белое пятнышко в форме сердца. Котенок тут же приподнял головку и замурлыкал. – Уверяю вас, что она сейчас сама пойдет ко мне, – добавил Генрих, гладя малышку за ушками.
Марциана, словно зачарованная, наблюдала, как котенок, уже не обращая внимания на грозу, прижимал голову к ласкающим его пальцам и мурлыкал, весьма довольный вниманием к себе. Когда же барон перестал ее гладить, Лорелея с явным возмущением уставилась на него. Посмеиваясь, Генрих возобновил свои ласки, и котенок, бросив короткий взгляд на хозяйку, быстренько перебрался на колени барона и вскоре, свернувшись калачиком, уснул.
Грифенталь взглянул на Марциану с легкой полуулыбкой, и она вновь ощутила в себе непонятную дрожь. Смутившись, она опустила глаза и стала разглядывать узор на своих кружевных перчатках. Ну что же, возможно, супруг не очень разговорчив, но сделан явно не из камня, а ласковое обращение с ее любимицей дарило надежду, что сердце барона таит в себе изрядную доли нежности и доброты.
