Текст книги "Яблоня греха"
Автор книги: Дебора Мей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
ГЛАВА 21
Когда дворецкий распахнул перед ней двери в библиотеку, Генрих раздраженно поднял голову, и Марциана поняла, что выбрала не самое удачное время. Чувствуя взгляд Недлица за своей спиной, она собрала всю свою волю и обратилась к мужу:
– Простите, что помешала вам, мой господин, но дело не терпит отлагательства.
Грифенталь отложил в сторону книгу и предложил ей присесть в кресло:
– Я слушаю, моя дорогая. Надеюсь, вас привело сюда неотложное дело? Как вы видите, я ужасно занят, – он указал на кипу бумаг на столе.
– Наш дворецкий намерен уволить бедную Лизу Хинлер без рекомендаций, – решительно заявила Марциана. – Но я не желаю, чтобы так поступили с этой девушкой.
Генрих внимательно посмотрел на дворецкого:
– Я предполагаю, что у вас есть веские причины для такого решения, Леопольд?
– Разумеется, господин барон. Поведение девушки непростительно. Она должна немедленно покинуть дом.
– Ну что же, моя дорогая, решать такие вопросы входит в обязанности дворецкого. Он знает, что делает. Было бы несправедливо отменять его решение.
У Марцианы появилось сильное желание пнуть ногой или даже разбить что-нибудь. Щеки ее горели, а гнев переполнял душу.
– Дворецкий отказывается объяснить мне причину увольнения Лизы. И в любом случае несправедливо увольнять ее без письменных рекомендаций.
– Честно говоря, – пожал плечами Генрих, – я даже не знаю, о ком вы говорите…
– Это самая хорошенькая горничная, – стала объяснять Марциана, пытаясь сохранять спокойствие. – Очень стройная, с каштановым цветом волос и большими карими глазами.
– О, да. Теперь я понял, о ком вы говорите. Должен отметить, что эта девушка и впрямь… производит хорошее впечатление. Возможно, учитывая это, а также желание баронессы… – Грифенталь повернулся к дворецкому.
– Я не советую менять решение, мой господин. Уверяю вас, ее поведение не заслуживает снисхождения.
– Мне сказали, что она всего лишь опоздала на полчаса после своего выходного дня, – принялась объяснять Марциана. – Увольнять за такую небольшую провинность…
Она замолчала, увидев, что ее супруг смотрит на дворецкого, а тот отрицательно качает головой. Глубоко вздохнув, баронесса заговорила совершенно иным тоном, с непривычным для себя гневом:
– Ваше сиятельство, если есть какие-то другие причины, то прикажите дворецкому немедленно объяснить все.
– В самом деле, Леопольд. Признаюсь, я и сам хочу узнать все.
– Разумеется, ваше сиятельство. Но… поскольку эта история не предназначена для ушей ее светлости, позвольте объяснить вам наедине.
В ответ Марциана мрачно заявила:
– Надеюсь, вы не собираетесь просить меня уйти из комнаты, поскольку мне совершенно не безразлична дальнейшая судьба Лизы. Если ее собираются уволить и оставить без средств к существованию, я должна знать причину. Я не ребенок и не идиотка. И потому намерена докопаться до сути любым способом.
– Но, ваше сиятельство, я не могу говорить об этом в присутствии благородной дамы…
– Требования баронессы совершенно справедливы, – с удивлением услышала Марциана слова своего мужа.
– Хорошо. Эта девушка навещала в деревне Лили. Лили Флеранс. Теперь вы понимаете мое упорное нежелание говорить об этом в присутствии ее сиятельства.
– Лили?
– Да, господин. Горничная провела там весь вечер, очевидно, совершенно забыв о времени и приличии.
– Понятно.
– Я ничего не понимаю, – вмешалась Марциана. – Кто такая эта Лили?
Барон криво усмехнулся и обменялся взглядом с дворецким.
– Она, как могла бы выразиться наша милая Каролина, не лучше и не хуже того, что есть на самом деле. Ее прошлое, моя дорогая, очень неприглядно. Я должен согласиться, что Леопольд прав в своем решении.
Вместо того чтобы смириться, Марциана решительно заявила дворецкому:
– Вы можете идти, но не предпринимайте в отношении Лизы Хинлер никаких действий, пока не получите дальнейших указаний.
– Ваше сиятельство, – запротестовал Недлиц. – Надеюсь, вы не позволите этой…
– Что?.. – оборвал его барон. Голос Грифенталя был спокойным, но в нем послышался еле сдерживаемый гнев.
Недлиц тут же опомнился:
– Ваше сиятельство, если я преступил грани дозволенного, то должен попросить у вас прощения.
Марциана с трудом верила своим ушам.
Неужели супруг решил заступиться за нее? Но она не собиралась прощать дворецкого и потому сердито молчала.
– Я позвоню, когда вы мне понадобитесь, Леопольд, – легким жестом руки отпустил дворецкого барон.
– Да, господин.
Дверь за дворецким закрылась, но Марциана медлила взглянуть на своего мужа и сделала вид, что рассматривает книги. Она пыталась успокоиться, понимая, что теперь должна действовать очень осторожно, чтобы не испортить все. Если она рассердит мужа, то ничего не достигнет для себя и не сможет помочь Лизе.
Когда она, наконец, решилась поднять глаза, то с удивлением увидела, что муж смотрит на нее с какой-то грустной улыбкой.
– Вы сегодня очень настойчивы и возбуждены. Куда делась послушная госпожа Спокойствие, с которой было так приятно проводить время?
– Я хозяйка в этом доме или нет? – решила откровенно спросить Марциана.
– Поскольку я хозяин в этом доме, то вы, разумеется, хозяйка.
– Тогда Лизхен останется в замке, – твердо заявила девушка.
– Нет, не останется, – покачал головой муж. Недлиц совершенно прав. Нельзя держать в доме распутных слуг.
– Распутных? Какая ерунда!.. – вспыхнула Марциана.
– Марси, вы многого не знаете. Поверьте мне, будет гораздо лучше, если вы предоставите Недлицу и Марте заниматься слугами.
– Минуту назад вы согласились, что я хозяйка этого дома, – напомнила она ему.
– Да, но…
– Меня специально учили, как следует управлять домом. Нужно не только следить, чтобы слуги выполняли свои обязанности, но еще необходимо заботиться об их благополучии. Уволить Лизхен без письменных рекомендаций несправедливо. Девушка всего лишь немного опоздала и имела неосторожность навестить женщину с запятнанной репутацией.
– Послушай, девочка моя, репутация у Лили не просто запятнана. Если хочешь знать, эта женщина – самая обычная шлюха.
– Боже мой! – удивленно воскликнула Марциана. – Этого не может быть… Что может такая женщина делать в деревне вблизи нашего замка?
– У нее там дом, – раздраженно ответил Грифенталь. – Жители мирятся с этим, поскольку она пользуется покровительством одного влиятельного человека в нашей округе и считается вдовой.
– Как я понимаю… это значит, что она – ваша любовница! – выпалила Марциана, чувствуя, как ее охватывает ужас.
– Нет. Не моя, – сердито возразил барон, резко вставая с кресла.
– Тогда назовите имя ее покровителя!
– Хочу вам заметить, что я – не любитель распространять сплетни, – мрачно заметил Грифенталь.
– Но она живет в деревне, принадлежащей замку! – кусала губы Марциана, пытаясь справиться с волнением. – Хорошо, пусть даже так. Я готова поверить вашим словам. Речь сейчас идет не об этом. Если служанка совершила оплошность и навестила эту женщину, это вовсе не доказывает, что их моральный облик одинаков. Может быть, у Лизхен была уважительная причина. Я сама объясню девушке, что ей не следует ходить в этот дом.
– И она тут же послушается вас, – саркастически рассмеялся Генрих.
– Когда слуги знают, что хозяин заботится о них и желает им добра, они стараются проявить свою благодарность. Если Недлиц желает заботиться о моральном облике слуг, то лучше бы следил за лакеями, не позволяя им приставать к горничным и щипать их за мягкое место, – бросилась в атаку Марциана.
– Боюсь, что такое поведение заложено в природе мужчин, – со вздохом произнес барон. – А служанки нередко позволяют им заходить слишком далеко. Вот почему дворецкий прав, желая избавиться от молодой женщины с сомнительной репутацией.
– И вы тоже щиплите горничных? – сердито спросила баронесса.
На лице Грифенталя отразился целый букет эмоций. Вопрос жены явно позабавил его.
– В прошлом я грешил этим, – смущенно пояснил он. – Если вы желаете, я, пожалуй, могу пообещать вам больше никогда этого не делать.
– Да, это было бы благоразумно.
– Все, Марси, довольно об этом, – примиряюще проговорил Генрих. – Где твое хваленое спокойствие? Мне так его сейчас не хватает…
Но Марциана решила на этот раз выяснить все до конца:
– Я хочу знать свое положение в этом доме. Абсурдно утверждать, что я хозяйка здесь, если вы все время отрицаете это в присутствии слуг. За столом они даже не смотрят в мою сторону и игнорируют мои указания. Я попыталась сократить число зажигаемых каминов и свечей, но вы не поддержали меня, – торопливо заговорила она. – Когда я предложила, чтобы Анита присмотрела за малышкой Анной, мое предложение было тут же отвергнуто. Вы ни разу не поддержали меня. Вот и сейчас произошло тоже самое, – со вздохом добавила девушка.
– Мне жаль, что так получилось. Я совсем не хотел, чтобы вы чувствовали себя здесь несчастной. Но поскольку вы еще так молоды и неопытны, я полагал… – барон беспомощно развел руками.
Обрадовавшись, что муж, наконец, выслушал ее, Марциана продолжила более спокойным голосом:
– Если бы этот дом управлялся должным образом, то все здесь могли бы стать счастливыми. Ваше обращение со мной осложняет мое положение в доме. Всем слугам известно, что вы не поддерживаете мои начинания. Поэтому ко мне здесь мало прислушиваются.
Он нахмурился:
– Неужели кто-нибудь осмелился быть с вами грубым? Вам стоит только назвать имя этого человека, и я уволю его немедленно.
– А если это Недлиц?
– Не верю, чтобы он мог вести себя неуважительно. Хотя… Странно. Пожалуй, сегодня Леопольд слегка забыл о приличии.
– Обычно дворецкий ведет себя даже слишком вежливо, – со вздохом признала Марциана. – Но он отвергает любое мое предложение по причине, что «здесь так не делается».
– Но он действительно знает, как лучше вести хозяйство, – миролюбиво улыбнулся Генрих. – Я понимаю, что трудно прийти в новый дом и обнаружить, что здесь все делается не так, как вы привыкли, моя дорогая. Не сомневаюсь, что со временем вы поймете – у нашего дома есть свои достоинства.
Марциана вся сжалась в комок. Муж так и не захотел понять ее. В этот момент Генрих мягко опустил руку на ее плечо, и тут же гнев, раздражение и возмущение, накапливаемые с самого первого дня появления в Мансфельдвельде, вырвались у нее наружу:
– То, что вы намного старше меня, не дает вам права обращаться со мной, как с ребенком!
– О чем вы? – искренне удивился ее супруг.
– Припомните: в самый первый вечер вы отослали меня спать, словно я маленькая девочка… А когда я отправилась в сад без Хьюго, вы отчитали меня перед слугами. И это продолжается каждый день. Я никогда не смогу стать хорошей хозяйкой, если вы не станете поддерживать меня. То, что порядки в доме заведены еще при вашем дедушке, совсем не значит, что все делается совершенно правильно. Сейчас вы тратите много времени, пытаясь разобраться в делах брата, но неужели вам не приходит в голову одна простая мысль: если покойный герцог оставил после себя столько финансовых проблем, то, видимо, управление домом было не столь идеально.
– Марциана! – одернул ее муж. – Ведите себя потише. Такое поведение совсем вам не идет. Вы не похожи на себя.
– Откуда вам знать, какая я? Вы даже не сделали попытку узнать меня получше.
– Я не уделяю вам должного внимания потому, что у меня сейчас полно других забот.
– Тогда позвольте другим помочь вам. Почему бы не прислушаться к советам дяди Теодора? Да и я могла бы помочь, если бы знала, что тревожит вас.
Грифенталь почему-то замолчал, и Марциана продолжила более спокойным голосом:
– Когда вы служили в армии, вам приходилось поддерживать авторитет ваших офицеров?
– Да, конечно, но я не понимаю, какое отношение это имеет к нашему делу.
– Если один из этих офицеров отдавал приказ своим подчиненным, и этот приказ солдатам не нравился, вы принимали сторону солдат и советовали офицеру слушаться их?
– Нет, конечно. Это было бы глупостью. Но, Марциана…
– Сейчас в этом доме происходит именно подобная глупость. Мне приходится уговаривать и убеждать вместо того, чтобы просто отдать распоряжение.
– Вам следовало сказать мне об этом раньше.
– А что я могла сказать? Здесь все ко мне добры и очень вежливы. Когда же я пытаюсь что-то изменить, это выглядит, как глупый каприз. Но вопрос о Лизе слишком важный. Подумайте, что станет с девушкой, если ее уволят без письменных рекомендаций?
– Что касается этого инцидента, я все же считаю, что Недлиц прав.
– А я не согласна с ним и считаю, что вы должны поддержать меня, если я действительно хозяйка в этом доме.
– Ради бога, Марси! Эта служанка заслуживает увольнения.
– Нет. Если ее необходимо наказать за необдуманное поведение, то лишите девушку выходного дня.
– Целый месяц без выходных, – неожиданно проворчал Грифенталь.
– Согласна, – быстро ответила Марциана, еще не веря, что выиграла. – Благодарю вас, Генрих, – она схватила руку мужа и трепетно сжала ее. – Извините меня, но я хочу прямо сейчас сообщить Лизхен эту новость.
– Нет, Марси, – удержал ее Генрих. – Вы не можете так поступить. Вспомните ваш собственный совет: в данном случае вы – старший офицер, а Недлиц – младший. Он сам должен сообщить это решение служанке. Я сейчас его вызову, и мы вместе выскажем ему наше пожелание. И еще, Марси… Если я действительно обращался с вами, как с ребенком, то искренне прошу прощения. Вы отнюдь не ребенок, моя дорогая. В этом я сегодня убедился.
«Дорогой Михель, сегодня я вела себя совсем не так, как подобает воспитанной замужней даме. Бабушка осудила бы меня. Но не могу сказать, что сожалею о своем поведении, поскольку результат был отличным. И все же нельзя кричать на людей. Иначе очень скоро я стану известна всем, как фрау Сварливость».
Это можно назвать небольшим пробным боем, но отнюдь не поражением. Несомненно, что жена с характером скоро станет невыносимой, и тогда правильно выбранная стратегия будет иметь особое значение. Возможно, небольшая задержка даже будет полезна. Он сможет научить ее приличным манерам. Что касается остальных проблем, то пропавшее завещание создает гораздо больше трудностей, чем он ожидал. Смешно, что до сих пор истина не выплыла наружу.
В комнате было очень жарко, но хорошенькая женщина, медленно и нерешительно приближавшаяся к нему, явно нуждалась в тепле. На ней совершенно не было одежды. Она, разумеется, его не знала. Его лицо всегда закрывала маска. Он поманил пальцем свою живую игрушку и распахнул халат, обнажая тело. Ему хотелось, чтобы все женщины были такими же покорными и готовыми удовлетворить его желания.
ГЛАВА 22
– Боже мой, что все это значит? Неужели вы решили уехать из замка?! – в растерянности воскликнула Каролина, увидев комнату Марцианы.
– Добрый день, Каро, – с улыбкой поздоровалась баронесса. – Как вы добры, что не поленились отыскать меня здесь. Я решила в своих покоях кое-что изменить… Какое у вас сегодня великолепное платье! Похоже, на этот раз вы приехали в экипаже?
– Я подумала, что пришла пора вывезти вас из замка. С вашими заботами о саде вы никогда не соберетесь нанести ответные визиты соседям. Вот я и решила, милая Марси, поторопить вас, а заодно составить вам компанию.
– Вы правы… – покраснела Марциана. – Все отнеслись ко мне так доброжелательно, а я, пожалуй, веду себя невежливо. Возможно, это покажется вам странным, но я немного боюсь, хотя понимаю – чем дольше буду откладывать эти визиты, тем труднее мне будет решиться выехать.
– Моя дорогая, вас никто не винит, – улыбнулась графиня. – Все понимают, как много забот у молодой жены. – Никогда не понимала, как Гертруда могла выносить эту пышность, – заметила Каролина, наблюдая перестановку в комнатах.
– Здравствуй, Анхен, – улыбнулась Марциана, заметив вошедшую в комнату девочку. – Здесь страшный беспорядок, не правда ли?
Анна долго изучала происходящие перемены в спальне, а затем неожиданно расплакалась.
– Анхен… моя дорогая… – Марциана растерянно опустилась на колени перед малышкой. – Пожалуйста, не плачь… Я вовсе не собираюсь выносить отсюда все вещи твоей мамы… Мы только хотим сделать эти комнаты удобнее. И еще… смотри, что я приготовила для тебя, – она быстро подошла к картине, стоявшей на полу лицом к стене, и перевернула ее: – Этот портрет твоей мамы очень мил, и мы с Людвигом решили повесить его в твоей комнате. Ты согласна?
Малышка, всхлипывая, долго рассматривала портрет матери, а затем медленно подняла взгляд на Марциану. Слезы все еще сверкали на щеках и ресницах, но глаза девочки уже осветились каким-то чудным светом.
– Ганс сейчас же отнесет его в твою комнату, – с огромным облегчением произнесла Марциана. – Тебе нужно пойти вместе с ним, чтобы решить, где лучше повесить портрет. Ганс, иди с девочкой, а затем займись этими шторами… Гобелены, пожалуй, можно устроить в северной галерее напротив окон. Там на них не будет падать солнечный свет, и они не выгорят. Но перед этим поинтересуйся у фрау Марты – не стоит ли гобелены слегка простирнуть. Пусть она сама решит, как лучше поступить.
– Вы сегодня очень решительны, моя дорогая, – заметила Каролина, когда лакей вышел из комнаты. – Но, знаете… мне все время кажется, что сейчас появится Недлиц и скажет, что все это следует отложить на другое время.
– Не думаю, что дворецкий посмеет выразить свое неудовольствие, – поморщилась Марциана. – Во всяком случае, я сегодня настроена очень воинственно и способна смести все преграды.
Графиня Делич удивленно приподняла брови.
– Боже мой, неужели я пропустила что-то важное? Я только сейчас поняла, что вы выглядите сегодня совсем другой, моя дорогая.
– В самом деле? – рассмеялась Марциана. – Скажу вам лишь одно: я выиграла бой! Недлиц хотел уволить одну из служанок, а я отменила это решение. Возможно, для вас это не кажется очень важным, но я чувствую себя так, словно одержала большую победу.
– Я вас прекрасно понимаю, – задумчиво проговорила Каролина. – Ваш дворецкий, действительно, слишком строг. Теодор рассказывал мне, что Недлиц и раньше увольнял горничных за незначительные провинности. Например, прошлой осенью он выставил за ворота замка девушку, которая, по словам барона, была отличной горничной.
– Я не знаю, за какую вину Недлиц увольнял остальных служанок, – пожала плечами Марциана. – Но в этом случае нарушение было слишком незначительным… И я очень рада, что мой супруг поддержал меня.
– Похоже, в замке начинают происходить интересные перемены. Передо мной больше нет робкой покорной жены, которой я, честно говоря, сочувствовала, – одобрительно улыбнулась графиня Делич. – Моя дорогая, вы решились на важный шаг, и я поздравляю вас.
– Милая Каролина, я победила лишь в небольшой стычке, и мне остается только надеяться, что впереди меня не ждут большие сражения… Как вы считаете, голубые шторы хорошо будут смотреться здесь?
– Конечно, – поддержала ее графиня, догадавшись, что баронесса хочет сменить тему разговора. – Надеюсь, вы собираетесь убрать этот ужасный ковер?
– Мне бы очень хотелось перенести его в какую-нибудь другую комнату, но не знаю, решусь ли я. Не хочется расстраивать Анну.
– Она это переживет. Не останавливайтесь на полпути, если вы решились изменить здесь все. Да и малышка будет приходить в эти комнаты с большим удовольствием, если эти мрачные вещи исчезнут и тем самым перестанут напоминать Анне о смерти ее матери.
Несколькими минутами позже в комнату зашла Лизхен, неся в руках вышитое серебром бледно-голубое покрывало. Заметив, что в спальне ее хозяйки находится графиня Делич, служанка неуверенно попросила Марциану:
– Могу я с вами поговорить наедине, госпожа?
– Немного позже, милая. Ты же видишь, что у меня гостья… Боже мой! – вдруг воскликнула Марциана. – Вы ведь предложили мне отправиться с визитами. Мне следует переодеться перед тем, как ехать в гости. Только где это можно сделать?
– Воспользуйтесь туалетной комнатой вашего мужа, – пожав плечами, посоветовала Каролина. – Пусть Ванда отнесет туда платье и поставит у дверей кого-нибудь из горничных, чтобы в комнату не вошел слуга Генриха, пока вы переодеваетесь. А я подожду вас здесь и прослежу за работами.
– Мне неловко просить вас об этом, Каро.
– Чепуха, мне будет очень интересно. Я уже поняла, что вы хотите здесь сотворить, поэтому не сделаю ничего такого, что вам не понравится.
– Ну что ж, графиня можете отдавать здесь любые распоряжения, а если у кого-нибудь возникнут сомнения, отсылайте их ко мне. Ванда, – обратилась она к служанке. – Пожалуйста, приготовь одежду, необходимую для официальных визитов, и отнеси ее в комнату барона Генриха.
Марциана попросила Аниту посторожить у дверей, а сама перешла в покои мужа. Неожиданно ей очень понравилось здесь. Игривый летний ветерок свободно проникал в широко распахнутые окна и весело шевелил свисающие над кроватью синие драпировки, расшитые герцогскими гербами и кленовыми листьями. Интересно, что испытывает Генрих, ложась в эту постель и разглядывая символы герцогского звания? Ведь именно он, старший сын, должен был унаследовать титул и все поместье. Ему должно быть обидно, что сын его младшего брата станет новым герцогом Мансфельд?
Услышав звук открывающейся двери, она оглянулась, ожидая увидеть горничную с платьем, но вместо служанки в дверях появился ее муж. Из-за его плеча выглядывала смущенная Анита.
– Что, черт возьми, происходит? Не успел я появиться в доме, как мне сообщили поразительную новость, что для жилых комнат собираются заказывать новую мебель, – сердито заговорил он. – Марциана, я помню свои слова о том, что вы хозяйка нашего замка, но, произнося их, я ожидал, что любые серьезные перемены вы будете обсуждать со мной. Черт возьми, Недлиц, по крайней мере, понимает, что сейчас мы не можем себе позволить тратить деньги на переделку дома!
– Я тоже это понимаю! – прервала его гневную тираду девушка.
– Что вы сказали?.. – опешил от ее решительного голоса барон.
– Я понимаю, что вы не хотите бессмысленно тратить деньги. И не собираюсь ничего покупать. Если вы в состоянии меня спокойно выслушать, я вам все объясню. Вам нет нужды беспокоиться о затратах, поскольку их не будет. Я всего лишь взяла мебель и ковры из других комнат и заменила то, что мне не нравилось. Надеюсь, вы не станете возражать против этого?
– Никаких возражений, – хмыкнул в ответ барон, всматриваясь в ее глаза каким-то странным взглядом. – Но почему вы разговариваете со мной так вызывающе?
– Вы вынудили меня к этому, – смутившись, отвела взгляд в сторону Марциана. – Вы… ворвались сюда и закричали на меня, не давая возможности все спокойно объяснить… – пытаясь справиться с волнением, она принялась нервно перебирать край шелкового полога над кроватью. – Дайте мне вспомнить… Ваша первая фраза была следующей: «Что, черт возьми, здесь происходит?»
– Довольно. Я не хочу, чтобы нежные губы моей жены повторяли такие слова.
Марциана осторожно взглянула в его сторону, и у нее тут же перехватило дыхание: Генрих смотрел на нее так, словно впервые увидел свою жену. Похоже, с ним происходило что-то странное – его темные глаза смотрели на нее со странной жадностью, а жесткие губы приоткрылись в немой мольбе… И внезапно она ощутила, что у нее где-то внутри загорелся странный огонь…
– Мне… мне нужно переодеться, – пробормотала она. – Графиня Каролина ждет меня в соседней комнате.
– Может, ей лучше спуститься в гостиную? – спросил он, продолжая смотреть на нее все тем же странным взглядом. – Или лучше отправить Каро домой…
– Вы… Вы не должны этого делать, – пробормотала девушка, взволнованная жаром, исходящим от стоящего рядом супруга.
Губы пересохли так, что она, не выдержав, облизнула их… Словно зачарованная, Марциана всматривалась в глаза барона, все больше погружаясь в пламя откровенного желания, исходящего от него. Когда же Генрих нежным жестом погладил ее щеку, жар охватил Марциану уже до самых кончиков пальцев. Ей хотелось, чтобы он продолжил эту ласку… Она представила, как супруг касается ее уха, шеи… как прижимает ее к себе, чтобы поцеловать… И, словно прочитав ее мысли, Генрих провел трепетной рукой по ее подбородку, а затем по шее, лаская кожу между завитками волос и вырезом платья…
– Я должна идти, Генрих, – негромко произнесла она и поразилась тому, что смогла спокойно произнести эти слова.
– Пусть Каролина убирается ко всем чертям! – взгляд мужа стал еще более жарким.
Но Марциана нашла в себе силы возразить:
– Пожалуйста… не отсылайте ее.
– Черт возьми, почему нет?!
– Она любезно предложила мне выехать сегодня с визитами… Мой господин, я должна помнить о своем долге.
– Хорошая жена должна, прежде всего, помнить о своем долге перед мужем, – хитро улыбнулся он и прильнул к ней всем телом.
Марциана птицей забилась в его объятиях, в ужасе осознавая, что в комнату в любой момент может войти Каролина.
– Как вижу, госпожа Спокойствие совсем не собирается быть покорной женой, как обещал мне ее отец? – руки мужа принялись ласкать ее плечи, грудь, бедра. – Надеюсь, моя дорогая, вы не станете навязывать мне свои желания? Я предпочел бы, чтобы вы подчинялись моей воле… по крайней мере, в некоторых вопросах.
– В самом деле, мой господин? – баронесса нашла силы отстраниться от него. – Я хотела бы найти в браке равное партнерство.
– Партнерство больше подходит для торговцев, моя маленькая женушка, а не для брака. Не стоит взлетать до небес после вашей вчерашней победы, – барон вновь притянул девушку к себе.
Его губы находились в опасной близости от ее собственных, пересохших от внутреннего жара, губ.
– Поцелуй меня, Марциана, – выражение его глаз говорило о том, что он не потерпит отказа.
– Это приказ, мой господин?
– Да, если вы так хотите.
– А если мне не нравятся приказы?
– Поцелуй меня, Марси… – повторил супруг и странно усмехнулся.
Ей совсем не хотелось испытывать его. Девушка уже хорошо знала вспыльчивый характер Грифенталя. Пока что он терпеливо ждал, и его рука продолжала мирно лежать у нее на шее. Очень сильная, тяжелая рука… Но не страх заставил Марциану исполнить повеление мужа. Нет, на нее подействовала аура его желания, и, неожиданно поддавшись этому странному чувству, она слегка улыбнулась супругу дразнящей улыбкой и медленно облизнула пересохшие губы.
– Возьмите сами свой поцелуй, если хотите, мой господин…
Второго приглашения для него не требовалось. Могучим рывком он прижал жену к себе и жадно впился в ее губы. Раньше он никогда так не целовал ее. Его новый поцелуй был настойчивым и требующим немедленного ответа… И когда его язык проник к ней в рот, она послушно ответила ему тем же. На миг ей пришла в голову мысль, что муж может посчитать ее более опытной, чем она есть на самом деле, но в следующее мгновение это уже не волновало ее. Любопытство подавило все прежние сомнения… Генрих все сильнее прижимал жену к себе, и она почувствовала, как его сильное тело наполняется страстью…
Она уже была готова растаять в его объятиях, но муж неожиданно отстранился и внимательно взглянул в ее пылающее жаром лицо:
– Похоже, нам нужно еще много узнать друг о друге.
– Да, мой господин… – послушно шевельнула распухшими губками Марциана.
– Мне по-прежнему хочется отослать Каролину ко всем чертям, – усмехнулся Генрих. – Но необходимо завершить дела. Не расстраивайтесь, моя милая, сегодня вечером мы продолжим наше знакомство… Не надо так смотреть на меня, моя дорогая женушка, иначе вы не сможете сегодня нанести ни одного визита.
От его насмешки Марциана тут же пришла в себя и выскользнула из его рук.
– Думаю, вам лучше уйти, мой господин. Полагаю, что Каролина, устав ждать, может войти сюда.
Продолжая усмехаться, Генрих направился к двери и, распахнув ее, позвал горничную:
– Ванда, помоги своей хозяйке одеться… Здравствуйте, Каролина. Не смотрите на меня так сердито. Ваша драгоценная подруга не пострадала от моего гнева. До вечера, Марси.
В это время в комнату, запыхавшись, влетел слуга барона Петер.
– В чем дело? – недовольно спросил Генрих.
– Господин барон, дворецкий просил передать вам, что господин Людвиг не справился с вашей двухместной коляской…
– Черт возьми! Если он только повредил лошадей… – вспыхнул барон.
– Мальчик не пострадал? – одновременно с ним воскликнула Марциана.
– С вашими гнедыми все в порядке, – не обратил внимания на ее вопрос Петер. – Конюх сказал, что с ними не случилось ничего серьезного.
– Людвиг не пострадал? – потребовала ответа Марциана.
– Нет, госпожа, к счастью, он не пострадал, – успокоил ее слуга.
– Если он повредил ноги гнедым или поцарапал коляску, то счастья ему не видать, – мрачно пробормотал Генрих и вышел из комнаты.
Марциана хотела было последовать за мужем, но Каролина схватила ее за руку.
– Нет, моя дорогая, – твердо произнесла она. – Вы не должны сейчас вмешиваться.
– Но Генрих в ярости! Он убьет бедного Людвига…
– Чепуха, он не сделает ничего подобного. Он всего лишь хочет наказать мальчика, чтобы впредь тот был осторожнее. Вам следует подчиниться ему.
Марциана неохотно согласилась в подругой и занялась выбором платья для визитов.
Через час они спустились в холл у центрального входа, и встретили там барона Теодора.
– Они еще не вернулись? – с тревогой спросила Марциана.
– Нет. Мне уже рассказали, что произошло, поэтому я решил сходить в конюшню, – и, хмуро взглянув на женщин, он пробормотал. – Надеюсь, это будет не слишком поздно.
– Вы решили вмешаться, Теодор? Не думаю, что это разумно, произнесла Каролина.
– Я не нуждаюсь в ваших советах. Необходимо защитить мальчика. Клянусь Аттилой, Генрих не должен так строго обращаться с племянником. Мальчик немного высокомерен, но что делать, если его отец – герцог. Людвиг взял коляску и лошадей без разрешения лишь потому, что был уверен в своем праве…
– Генрих, конечно, слишком строг с мальчиком, – приподняв узенькую бровь, задумчиво проговорила графиня. – Но Людвиг зачастую сам напрашивается на это. Если вы не хотите, чтобы мальчик стал копией своего отца, то не должны мешать Грифенталю воспитывать его… Да вы меня не слушаете, Теодор! Куда вы смотрите? – вдруг вспыхнула Каролина.
– Эта горничная кого-то мне напоминает, – указал барон в сторону Лизхен, которая смахивала пыль с перил лестницы.
– Мы обсуждаем такой важный вопрос, а вас больше интересует какая-то глупая служанка, – рассердилась графиня.
– Не моя вина, если вы говорите то, чего я не желаю слышать. Вы всегда готовы всех критиковать и давать советы, – произнеся эти слова, барон быстро покинул холл.
– Это, не укладывается ни в какие рамки! – рассерженно топнула ногой Каролина. – Но… довольно об этом. Сначала мы отправимся с визитом к Агнессе фон Луттерштейн. Она, конечно, быстро утомляет меня и выводит из терпения, но ее стоит пожалеть. У графини трое детей, о которых ей приходится самой заботиться, поскольку граф Луттерштейн – очень ненадежный муж. Говорят, что всеми мыслями и деньгами Касселя владеет наглая любовница, которая живет в деревне вблизи его замка.
