Текст книги "Спасти демона (СИ)"
Автор книги: Дарья Ву
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Благодарю, – Рой кивнул. – Продолжим?
Я вернулась к смятой глине. Рой терпеливо ждал, пока я справлюсь. Затем он взял маленький деревянный стек и проделал в своём шаре две дырочки, показал их мне и попросил повторить. После мы разглаживали и проделывали новые дырочки в своих свистульках. И через два часа на столе сохли: конёк и птичка. Рой пообещал запечь их на следующий день.
– Если не лопнет, можешь считать, что ты справилась с заданием, – пообещал Рой. – Тогда сможешь раскрасить свою лошадку и забрать домой. Или оставить здесь.
– Я его заберу, – закусила губу.
– Как хочешь. На сегодня всё.
– Хорошо. Рой, – я стояла уже возле двери на винтовую лестницу. – А где все остальные?
– Готовятся к состязанию.
– Понятно. Ну, давай.
– Что давать? – глаза студента округлились, а брови сошлись над переносицей, создав морщинку.
– Я так с друзьями прощаюсь. Мы говорим «давай», вместо «пока».
– Много у тебя друзей?
– Ты третий, – честно созналась я.
Рой моргнул и кашлянул. Он отвернулся к ромбовидному оконцу и тихо попрощался со мной. Его голем, напротив, радостно замахал мне громоздкой ручищей и улыбнулся во все шестнадцать клыков, ярко сверкая зелёными бусинами глаз.
Спустившись на первый этаж, я ещё раз заглянула в пятый кабинет, желая проверить: всё ли взяла из своего шкафчика? Каждому студенту выделяют его собственный шкафчик, в котором можно хранить свои вещи, чтобы не таскаться по школе с тяжёлыми сумками. Иногда кто-нибудь что-то да забудет в шкафчике и уйдёт домой. Заметив такую черту и за собой, я собрала всю силу воли, приучая проверять шкафчик перед уходом. Да и не хотелось мне идти на керамику с, полной учебников, сумкой на плече. Достаточно неудобно передвигаться и в школьной форме! Серо-голубая плиссированная юбка в пол совершенно не позволяет бегать, а кожаный корсет, пусть и нетугой, но также сковывает движения! И только простая бежевая блуза с возможностью пристегнуть либо отстегнуть рукава и строгий воротник очень мне нравится. Я в первый же день отстегнула ненужную часть одежды и гордо ходила по школе с открытыми локтями и зоной декольте.
Открыв свой шкафчик, я вынула учебники и записи, оставив чернильницу, пару металлических перьев и пустые листья пергамента на месте. Мне хотелось скорее покинуть школу, а потому я раскрыла сумку возле шкафчика и, облокотившись плечом о соседний шкафчик, старательно запихивала в неё вещи. Часть учебников выскользнула из рук и повалилась на пол, обнажив моему взору белейший лист, сложенный вчетверо. Такая светлая и чистая бумага неимоверно дорога! Я с интересом отложила сумку и схватилась за лист. Развернула бумагу, а глазам предстало послание, адресованное мне!
Прелестная Альва! Каждый мой день озаряется, будто солнцем, стоит увидеть твой лик. Я счастлив наблюдать тебя в школе и неимоверно хотел бы видеть вне её стен. О, Альва, ты прекрасней любой другой девушки, коих мне доводилось видеть. Ты, чудесный бутон дикой розы, но и она не сравнится с твоею красотою.
Вот так. И приятно, и с шиповником сравнили. Никогда ничего красивого в нём не наблюдала, зато чай получается необыкновенный! Я покрутила послание и скомкала, кинула в мусорное ведёрко. Эх, Сандра бы пищала от радости, узнай про это. Она обожает читать книги из маминой библиотеки, а там сплошные романы с томящимися царевнами и бесстрашными рыцарями либо такими вот тайными поклонниками, которые, несмотря на свой непритязательный вид, оказываются невероятно богатыми личностями с тонкой натурой.
Напоследок, я взглянула в мусор. Нет, не может иметь непритязательного вида человек, отдающий столь дорогую бумагу на подобные глупости! Кто же это?
Дома я пожалела о том, что выбросила послание. Вдруг возгордилась, впервые за семнадцать лет жизни получив признание в любви. И все заботы померкли перед желанием раскрыть личность тайного воздыхателя.
– Альва! – звонко позвал меня Аргус, беспечно врываясь в мою комнату.
Даже постучаться не удосужился!
– Айда, что покажу!
Я спрыгнула с мягкой постели и посеменила за братом, широко шагающим к покосившемуся сарайчику на заднем дворе. Он распахнул дверь и пропустил меня вперёд. На входе я зажгла лампу, озарившую сарайчик желтоватым светом. На столике плясали тени от милого оловянного щенка, похожего как брат близнец на Дункана.
– Это Дункан Второй! – гордо заявил Аргус.
– Мама не оценит твоего...
– Он гораздо умнее прошлого, – перебил меня брат. – С ним таких проблем не возникнет.
– А какие возникнут? – рискнула спросить я.
Аргус почесал подбородок и папиным жестом пригладил редкие усы. Он помычал себе под нос и обиженно взглянул на меня.
– Никаких, – наконец, выдавил Аргус. – Это новая версия, и работает он не на короедах.
– А на чём? – я сузила серые глаза.
– На тараканах.
Я поёжилась и передёрнула плечами. Пелена умиления сошла, позволяя по-новому взглянуть на Дункана Второго. Ну что за день? Сначала меня сравнивают с шиповником, а после брат создаёт огромного таракана и выдаёт его за горячо любимого мною Дункана! А, может, это и не таракан вовсе? Или он слепой?
– Аргус, – начала я осторожно. – Он слепой?
– Что за глупости? – всполошился братец.
– Тогда почему твой тара... Дункан Второй не спрятался от света?
– Потому, – Аргус пошёл красными пятнами и широко раздул ноздри, – что он не таракан!
Я перевела взгляд на смирного щенка, не веря, что несчастные тараканы уже внутри игрушки. Мне оставалось только вздохнуть и позволить брату продемонстрировать способности малыша.
Аргус самодовольно улыбнулся и принялся отдавать команды Дункану Второму. Щенок послушно садился, подавал лапу, даже встал на задние лапки и прижал треугольные уши к голове. Аргус улыбался всё шире, отдавая новые команды. Дункан бегал по кругу и вилял коротким хвостом. Он хотел спрыгнуть со стола на пол, но промазал и угодил в коробку с сушителем.
– Нет! Плохой пёс! – крикнул на него Аргус. – Ты была права. Он недоработан.
Брат нажал и сдвинул грудку малыша, вытащил коробчонку с пойманными тараканами, и закинул отключённого щенка на стол. Аргус присел над поломанным сушителем, безнадёжно качая каштановой головой.
Я всегда любила старшего брата больше младшей сестры, а потому прикусила губу, но ничего не сказала и молча, медленно пятясь, покинула сарай.
Спустя три дня в моём шкафчике появилось новое послание. Я заметила его после первого урока и, прежде чем прочла, обвела взглядом своих одноклассников. Скопище бежевых рубашек и серо-голубых брюк никак не показало свою заинтересованность к единственной в классе девушке. Одни обсуждали предстоящее состязание, другие готовились к началу второго занятия, Жан дремал, а Патрик что-то рисовал, уткнувшись круглыми очками почти в самый лист. Я вновь осмотрела класс, отбросив из списка претендентов последних двоих – этим я точно не нужна. Жан видит во мне несмышлёную сестрёнку, а Патрик... Патрик не интересуется ничем помимо учёбы и рисования, хотя и записался в клуб изобретателей к Аргусу.
– Сели на свои места! – прокряхтел Тиббольт, покачиваясь в сторону учительского стола.
Он неторопливо отставил кривую трость и вальяжно уселся на стул, не постеснявшись пустить газы. В такие минуты я была готова броситься на шею Костроуна и расцеловать его за то, что мы сидим под самым дальним окном.
– В выходные проведут проверочные испытания, по результатам которых из каждого класса выберут пару студентов, для участия в ежегодном школьном состязании. Это так, для справки, обязали, – недовольно проворчал Тиббольт. – Всё запомнили, дармоеды? Тогда приступим к поистине важным делам. Сдаём домашнюю работу!
Я послушно передала исписанные листы, но мысли мои уплыли далеко как от пятого кабинета, так и от непрочитанного любовного послания. Лишь с окончанием последнего занятия я возвратилась к белому листу, положенному мною в мою же сумку. Его читала на улице, встав возле невысоких перил у края холма, на котором расположилась высшая школа алхимии.
Прелестная Альва! Твой аромат сводит с ума. На занятиях физкультуры мне сложно сосредоточиться на задачах, поставленных преподавателем и не подводить свою команду, так сильно приковала ты мой взгляд. Я лелею мысль о том, что когда-нибудь мы будем вместе! Твои чудесные глаза способны пленить...
– Что это тут у тебя? – бесцеремонно оторвал меня от прочтения Жан.
– Не твоё дело, Костроун! – огрызнулась я.
... любого, навсегда завладев его душой...
– И всё же? Дай глянуть! – и смуглая рука по-господски ухватилась за уголок листа.
– Не смей! – взвизгнула я, дёргая лист на себя.
Белая бумага разорвалась, а холодный зимний ветер вырвал мою часть из рук, унося через невысокие перила. Обрывок сделал сальто и, покачиваясь, спустился в реку. Он затонул неподалёку от Моргана и его друзей, кидающих камни в незамерзающую воду. Морган поднял голову наверх и наткнулся взглядом на меня, наклонившуюся над перилами. Он вновь повернулся к воде, где всего секунду назад затонул белый лист, но я уже пятилась от заборчика. Неведомый ком застрял в горле, сотрясая меня жгучим кашлем.
– Прости, – перепуганным голосом произнёс Жан и возвратил мне уже прочитанный отрывок послания.
Я всё смотрела на блестящую водную гладь, поглотившую бумагу и никак не могла откашляться. Когда же мысли, выбитые случившимся, вновь вернулись в мою голову, медленно повернулась к месту, на котором стоял Жан. От него и след простыл! Я, переполненная праведным гневом, одиноко направилась домой. Там ко мне поспешила служанка и, прочувствовав моё настроение, предложила успокоиться в душистой ванне. Я согласилась.
Теперь с радостью ощущала свободу, скинув ненавистный корсет и другие атрибуты школьной формы. Поверх лежащей одежды легла бархотка, сверкнувшая Звездой Тера. Тяжёлые пучки оказались освобождёнными из-под плена тугих сеточек. Пряди медных волос беспорядочно упали в пенную воду, давая голове отдых от своего веса. Я прикрыла глаза, погрузившись в раздумья о предстоящих испытаниях. Уже завтра! Совсем скоро!
Улыбка, против воли, растянула губы. И я совсем забылась, наслаждаясь теплотой воды и еловым ароматом, вместе с паром, заполнившим ванную комнату.
Утром я с радостью натянула свою обычную одежду, радуясь выходному и совершенно наплевав на то, что отправлюсь в школу в брюках и без корсета.
– Какой ужас! – воскликнула бабушка, встретив меня на выходе из дома. – В мою юность молодёжь не позволяла себе таких вульгарностей. Ты позоришь всю нашу семью, – почти плюнула она и скривила морщинистое лицо, презрительно произнеся, – северянка!
Я пожала плечами и беззаботно улыбнулась в ответ, покидая прихожую.
– Ты ещё волосы распусти, – надменно предложила бабушка.
– Скорее отрежу!
– Боги всемогущие! – услышала я бабушкино завывание.
И усмехнулась. Мои волосы слишком длинны, чтобы их распускать. Только помешают! По пути к школе поправила сеточку на пучках и махнула рукой, завидев Жана на пути к замку.
Снежок приятно хрустел под ногами, а белесое солнце отражалось от него ослепляя. Внизу журчала никогда не замерзающая речка, активная, как и я в ту субботу.
– Готов? – напористо поинтересовалась у Жана.
– Да, – смущённо ответил друг, отмечая мой настрой. – Вижу и ты тоже. А вдруг мы не сможем пройти?
– Глупый ты. Мы всё сможем!
– И особенно ты, – хихикнул Жан.
– А то! – я решительно не показала своих мыслей по поводу его сарказма. – Я всё смогу.
Преподаватели собрали первые классы на опушке густого заросшего старого сада. Поговаривали, что сад давно заброшен, и в нём поселились тени. Ещё в детстве Аргус любил запугивать меня байками об этом саде, ограждая от попыток влезть в полуразрушенный домик в сердце заброшенного сада. На самом же деле сад этот ежегодно использовала высшая школа алхимии для различных турниров, соревнований и просто занятий, так что заброшен он лишь с первого взгляда. И если в нём на самом деле проживают тени, то за ними упорно следят, не позволяя свободно нападать на студентов.
Я огляделась по сторонам и отметила, что каждый первокурсник решил проверить свои силы. Курт Вольф что-то вещал об аккуратности и бесстрашии. Он также показал нам ромб размером с ладонь взрослого широкого мужчины, переливающийся всеми цветами радуги. Такие спрятали по всему саду. Их предстояло найти. Нам раздали круглые медальоны на цепочках, как на занятиях по концентрации и поиску природной Силы. Предстояло зарядить свой медальон и с его помощью отыскать спрятанный ромб.
– На ромбах будут изображены птицы вашего класса! Берите только их, – строго наказал директор. – Для каждого класса спрятано всего два ромба!
Ребята вокруг меня зашептались, я же нервно сглотнула и посмотрела на Жана. Друг мой встряхнул чёрными спутавшимися волосами и беззвучно приоткрыл рот. Курт Вольф оглашал цель, сроки и правила задания. Я всё больше убеждалась, что хоть Жан мне и друг, но сейчас он мой враг. Жан тоже осознал это и недовольно бурчал себе под нос всякие ругательства. Мы оба хотели попасть на состязание, но не факт, что удастся у обоих. Даже, несмотря на то, что от каждого класса выдвинут двух участников!
– Начали! – скомандовал директор.
Студенты выхватили медальоны и ринулись в заброшенный сад. Никто не передвигался с осторожностью, боясь пропустить место Силы. Все, как полоумные, носились туда-сюда, то и дело, мелькая перед глазами и прячась в кустарниках. Спустя минут пять после начала Жан потерялся из виду, всё больше углубляясь в сад. Я пыталась не отстать, но совершенно растерялась и не понимала куда идти. Да и байки про живые тени уже не казались байками. Высокие раскорячившиеся деревья отбрасывали длинные тени, а воздух заволокло сероватым туманом. Будто вовсе и не светлый солнечный день, стоящий за пределами старого сада.
– Игра началась, – попыталась я пошутить и поёжилась.
Однако медальон в моей руке нагрелся, давая знак. Я выставила руку с ним перед собой и притормозила, медленно ступая за возрастающим жаром внутри раскачивающегося на цепочке медальона. Он привёл меня к толстому пню, поросшему вытянутыми поганками. Я осмотрелась и довольно улыбнулась, ведь поганки росли идеальным кругом. Так, первый пункт задания оказался выполнен. Осталось найти ромб.
Я шла сквозь подлесок. В саду совсем не было снега, зато мокрую землю испещряли мутные ручейки и лужи, скованные по краям прозрачным льдом. Сырая погода заставляла растирать озябшие руки и прикрывать покрасневший от холода нос. А вскоре зарядил сильный дождь, и я насквозь промокла и замёрзла, но продолжала блуждать по саду в поисках припрятанного ромба.
Спустя некоторое время мне почудилось, что я в саду совсем одна. Неслышно было студентов, как и другую живность. Это настораживало! Во всех садах и лесах (а место вокруг меня всё больше походило на лес) всегда водятся грызуны, птицы и насекомые. Мне же никто не встретился! Я бы могла списать неактивность зверушек на дождь, но где студенты?
Страх и усиливающийся дождь завели меня в полуразрушенный дом. Я устало прислонилась к кирпичной стене и порадовалась сохранившемуся куску крыши. Сильнее сжала заряженный медальон и закрыла глаза, концентрируясь на ромбе, увиденном в руках директора. Медальон ответил мне противным трезвоном в ушах.
Отлично! Сначала играли в «тепло-холодно», а теперь в «тихо-громко»? Ну, хорошо! Я шагнула по направлению, как мне казалось, правильному, но трезвон затих. Выругалась и шагнула в другую сторону. На нос упала дождевая капля.
– О нет, – простонала я, готовая захныкать.
Возвращаться под дождь категорически не хотелось. Вот только этот трезвон! Я плотно сжала губы и нырнула в дождь. Через десяток шагов меня начало мутить. Я уже ничего не слышала, помимо зазываний медальона. Мне померещилось какое-то движение вокруг дома. Серая кружащаяся тень наблюдала за мной издалека, но не подходила.
– Привет, – глупо произнесла я.
Тень качнулась и просочилась в землю. Я вздрогнула и замерла, даже противный дождь отошёл на второй план. Тень вынырнула передо мной и прошла насквозь. Ощущения от столкновения с ней напомнили поцелуй Тадеуса. Во всяком случае, ослабла я ничуть не меньше! Лишаясь сил, упала лицом в землю и больно ударилась обо что-то носом.
Ромб! С вычерченным соколом! И переливается всеми цветами радуги! Сначала я схватила находку и пустилась в глупый пляс, позабыв о встреченной тени. Натанцевавшись, воровато огляделась и вспомнила, как Курт Вольф велел возвращаться.
Я с размаху кинула медальон перед собой и с визгом отскочила. Поскользнулась, вновь упала, теперь в лужу, и выронила ромб.
На месте круглого медальона зияла раскрытая клыкастая пасть. Я подхватила ромб и на четвереньках подползла к краю. Брезгливо передёрнула плечами и поморщилась. Внутри пасти оказалось очень глубокое горло, уходившее так далеко, что терялось в густой тьме. Стенки его покрыты слизью, видимо, слюнями создания. Я сглотнула и ужаснулась. Да, директор сказал, что медальон откроет портал, но он раскрыл пасть!
Прижимая ромб к груди, я встала на край разинутой пасти и зажмурилась, ступила вперёд, готовая быть поглощённой неведомым чудищем.
Вместо того чтобы оказаться съеденной или же разбиться после долгого падения, я зависла и от удивления широко распахнула глаза. Тьма вокруг меня сгустилась в плотное желе, преобразовалась в туман и растаяла, словно пушинку, опуская меня на истоптанный снежок.
Рядом стоял Галлахи Патрик и поправлял круглые очки, сжимая свой ромб.
Часть Вторая – Победа будет за мной. Глава 7 – С Новый годом!
Часть вторая. Победа будет за мной
Глава седьмая. С Новым годом!
Студентик шагнул ко мне. Он полез в карман и протянул носовой платок. Я ухватилась за него, но не особо поняла зачем.
– Кровь, – рассеянно произнёс Патрик и протёр под собственным носом.
Я повторила его движение и с ужасом увидела, как платок окрасился красным. Меня одолело смущение, оно возрастало по мере учащения хлопков старших студентов, поздравляющих четверых победителей отборочного испытания. Как только аплодисменты стихли, Курт Вольф выстрелил в небо, выпуская огненный фейерверк. Уже через минуту местами сгущался неестественный густой туман, а когда он в неизвестном направлении растворялся, на его месте оставались выдохшиеся и расстроенные студенты. Жан понуро опустил голову и запустил руку в чернеющие кудри. Девушки из класса Филина окружили его и пытались утешить. Хотя это больше походило на столпотворение кур в борьбе за свежий хлебушек. Каждая желала урвать кусочек и отогнать соперниц.
– Поздравляю, – ко мне незаметно подошёл Морган. – Предлагаю отпраздновать в «Бурёнке».
– С радостью, – запинаясь, пролепетала я.
Морган подал мне руку, как кавалер подаёт своей даме на балу перед танцем. Я помедлила, не зная, стоит ли хвататься за неё. Вот взять, скажем, Жана за руку даже очень просто. А от мысли, что вот-вот соприкоснусь с Морганом, сердце чечётку отбивает. Я взяла его за руку и поймала лучезарную улыбку. Оглянулась на Жана, окружённого девушками из Филина.
– Что-то не так? – Морган возвратил моё внимание.
– Нет. Просто, – я не нашлась что ответить.
– Тогда идём, – немного резко сказал он, утягивая меня прочь от замка.
В «Бурёнке» я села в подвальном зале, где обычно садилась с Жаном. Трактир уже светился праздничными гирляндами из бумажных листьев и новогодними шариками всех оттенков зелёного и синего. На столики поставили искусственные веточки с нежными и с яркими цветочками. Как и всегда. До весны ещё недели три, а город вовсю празднует Новый год.
Морган встал в очередь на первом этаже и должен был вот-вот вернуться с подносом еды. Пока оглядывала тусклое помещение, подпёртое деревянными балками, с низким потолком, круглыми столиками и картинами на стенах, по лестнице спускался Морган. Сначала я заметила пепельные волосы, а уже затем и самого старшекурсника, довольно несущего поднос. Морган сел напротив, поставил передо мной горшочек с пюре и мясом, отдающим жареным луком. Рядом с горшочком встала низенькая черно-белая чашка с тёмным травяным чаем. Я потянулась к ней и вдохнула терпкий аромат шиповника. Руки вздрогнули, чуть не выпустив чашки. Морган хитро улыбнулся, наблюдая за мной.
– Шиповник? – произнесла я медленно, поднося чашку к губам.
– Не любишь?
– Нет, – запнулась я. – А тебе нравится дикая роза?
Я, наверное, вложила всю свою надежду в этот вопрос. Морган с первого учебного дня не сводит с меня фиалковых глаз. И мне хотелось, чтобы автором любовных писем тоже был именно он. Морган рассеянно улыбнулся и пожал плечами.
– Это вопрос, скорее, к девушке, – сказал старшекурсник. – Я же лучше разбираюсь в оружии, чем в цветочках.
– Не в плавании? – спросил я грустно, убеждаясь, что не Морган автор писем.
Он посмеялся и погрузился в рассказы с непонятными для моего слуха словами, названиями различных видов плавания. Пусть не он сравнивал меня с шиповником, зато именно Морган решил, что уже одно участие в соревновании заслуживает праздника. Он рассказал мне немного о том, как пробовал свои силы Аргус на первом курсе, но провалился и долго по этому поводу сокрушался. Я рассмеялась, представляя разгневанного брата, избивающего неповинное деревце перед школой, и случайно задела чашку. Она перевернулась, разливая чай по столу. Старшекурсник преспокойно выхватил из подставки несколько салфеток и протёр стол.
– Бывает, – улыбнулся Морган и переставил свой стул ближе к моему.
Он слегка наклонился ко мне и поставил локоть на стол, положил подбородок на ладонь.
– Задумалась о чём-то? – почти промурлыкал старшекурсник, наклоняясь ко мне.
«Бам!» – ударился новый поднос о наш стол, и мы одновременно вздрогнули. Жан, не замечая интимности момента, подставил к столику третий стул и зло уселся на него. Он закинул ногу на ногу и обиженно скрестил руки. Широкие брови сдвинуты над переносицей, пухлые губы искривлены не то от злости, не то от отвращения. Даже волосы растрёпаны сильнее обычного!
Морган выпрямился на своём стуле и яростно развернулся к Жану. Старшекурсник пропустил руки через короткие волосы и медленно выдохнул.
– Столиком не ошибся?
– Это же надо было так облапошиться! – будто не услышал его Жан и вскинул руками. – Я медальон едва зарядил, а директор уже выпустил сигнал возвращаться!
– Костроун, – прошипел Морган, тщетно пытаясь обратить на себя внимание моего друга.
– Боги всемогущие! Пусть тени заберут победителей! – сокрушался Жан. – Альва, ты не в курсе, кто, собственно, победил?
– Патрик, – начала я и хихикнула, вслушиваясь в ворчание Жана. Сглотнула, а после добавила, – и я.
– И ты, – кивнул будущий алхимик и удивлённо посмотрел на меня. – И ты?
– Да, – ответила тихо, словно меня обвиняли в разбитой дорогущей вазе.
– Обалдеть! – Жан кисло улыбнулся. – Рад за тебя. Расскажи, где нашла артефакт?
– Жан! – вскрикнул разъярённый Морган. – Ты слепой или деб...
– О, вот вы где! – прервал поток ярости Аргус и подтащил к столику четвёртый стул. – Пропустил отборочные испытания первогодок. Кто участвует?
Морган устало уронил голову на столик и что-то неразборчиво промычал. Жан, только сейчас узнавший имена победителей его же класса, рьяно рассказывал Аргусу о том, как проходило испытание. Мне, почему-то, ситуация показалась смешной.
– А наш класс будет завтра испытание проходить, – заявил Аргус. – Только смысла участвовать я не вижу. Даже если пройду отборочный, в итоге победит Морган. Как всегда.
– Нет, – не поднимая головы со стола, вяло отозвался Морган. – В этом году я участвовать не стану.
– Ты всегда побеждаешь? – спросили Жан и я одновременно.
Тут Морган сел ровно и подозрительно нас оглядел, покачал головой и хмыкнул.
– Три года подряд, – подтвердил он. – Но в этом году я решил не соревноваться.
– Кажется, у меня появился шанс, – хохотнул Аргус, потирая редкие усы.
– А Тиббольт говорит, что, последнее время, Сокол всегда проигрывает, – сказал Жан.
– В основном да, – ответил Аргус. – Но наш поток всегда побеждает. И всё благодаря Келли.
– Моя фамилия, – опередил вопросы Морган.
Мы до позднего вечера просидели в «Бурёнке», но рано или поздно всегда приходится расходиться по домам.
– Давай! – сказал мне Жан.
– Увидимся в понедельник, – тепло добавил Морган.
Я только улыбнулась, в то время как Аргус пожимал им руки. Братик заботливо накинул мне на плечи лёгкий плащ, в котором я вышла с утра, и мы побрели домой. Магические огоньки в частых фонарях ярко освещали путь.
По пути из «Бурёнки» я заметила Роя и Веню. Захотелось поздороваться с ребятами, но оглянувшись на Аргуса, припомнила его странную неприязнь к Рою и промолчала. По пути к дому я всё глядела по сторонам и всматривалась в тёмные лужи, которые ещё утром были снегом.
– Вот так и приходит весна, – сказал Аргус. – Ещё немного и можно попрощаться с тишиной.
Я улыбнулась. Он прав. Вот-вот вернутся родители с Сандрой, и дом перевернётся вверх дном! Уж сестрёнка постарается.
– Признайся, что скучаешь по ней!
– Скучаю, – не раздумывая, подтвердил брат. – Хотя Новый год всё равно жду сильнее.
– Не каникулы? – попыталась я подловить Аргуса, намекая на выходную неделю перед и ещё одну после праздника.
– Тогда уж сам праздник.
Что же касается шума, то я много думала на Сандру, однако громче оказались мы с Аргусом, готовящиеся к школьному состязанию. Так, незаметно пролетели две недели, оставляя одну до весны, и вернулись родители. Отныне мы готовились не только в школе, но и дома, где нами мог руководить папа. Никогда ещё я не видела Бертольда Ванвиссера таким довольным! Сразу два его чада настроены завоевать победу для класса Сокола, в котором когда-то учился и он.
– Альва! – гаркнул на меня папа. – Я тебе как говорил в портал заходить?
– На испытании я заходила именно так! И прошла, – продолжала я настаивать на своём.
– Это тебе не прогулка с подружками. Живо открой глаза!
Он это серьёзно говорит? Как можно сравнить погружение в бездонную пасть теневого монстра с прогулкой?
– Ты прекрасно знаешь, что у меня нет ни одной подруги, – пробубнила я.
– Неважно, – отмахнулся папа. – Лезь в портал.
Зажав кулаки, закрыла глаза, но была остановлена папой. Он всё не унимался и твердил, что я всегда должна смотреть, куда иду. Зачем? То, что портал открылся, я уже увидела. Осталось погрузиться в него и переместиться с заднего двора в дом.
После долгих уговоров я ступила в широкую пасть с открытыми глазами. И что я увидела! Тёмно-красная кожа, покрытая слюнями, промелькнула перед глазами и почернела. Всё исчезло, а я перестала падать и зависла в нигде. Я, правда, уже знала, что нахожусь не нигде, а на первом уровне мира теней. Он завертелся, выплёвывая меня в густой туман. Последний рассеялся, оставив меня на столе.
– С меня хватит! – вскрикнула бабушка. – Вы больше не будете тренироваться дома! Слезай со стола!
Румянец огнём покрыл моё лицо. Я опустила голову и сцепила руки. Бабушка ругалась, обзывалась северянкой и корила папу за то, что проворонил старшую дочь.
– В этой семье надежды остались лишь на Сандру! – взвыла бабушка и театрально плюхнулась в кресло, поднеся руку ко лбу. – Вы меня изжить хотите?
Я не удержалась и хихикнула в кулачок. Папа зашёл в дом и хмыкнул, выслушивая бабушку, пока я слезала со стола и торопливо пряталась в своей комнате. Вскоре ко мне прошмыгнула Сандра. Весёлая сестричка проскакала к моей постели, а её блондинистые кудряшки подскакивали в такт движениям.
– Ты теперь самый настоящий алхимик? – довольно пропищала Сандра.
– Да, – улыбнулась в ответ.
– Я тоже хочу, – сестрёнка надула бледные губки. – Только бабушке не говори.
Сандра взобралась на мою кровать и выпросила показать ей какой-нибудь фокус. Недолго думая, я схватилась за Звезду Тера и расстегнула её.
– Смотри, – шепнула я и сжала амулет.
Треугольник нагрелся и засветился, переливаясь от яркого белого до нежного розового. Сандра радостно захлопала в ладоши и весело пискнула. Звезда Тера продолжала нагреваться, разливая по мне своё тепло приятными покалываниями. Свет её освещал комнату подобно яркой лампе. Я даже зажмурилась и не сразу заметила, как сестрёнка потянулась к амулету, желая потрогать. Она громко вскрикнула и отдёрнула обожжённую руку, а Звезда Тера погасла и похолодела.
– Зачем ты это сделала! – выкрикнула Сандра сквозь слёзы.
Она выбежала из комнаты и громко позвала маму. А через несколько минут оба родителя стояли в моей комнате. Мама очень походила на бабушку, в основном возгласами вроде: «сдалась тебе эта алхимия!», или «да знаю я, что не специально. Просто ты не способна понять всю силу и ответственность, которую сама же на себя и взвалила, Альва! Тебе не место в этой твоей ВША». Я понуро опустила голову и слушала её выпады. Затем мама потребовала Звезду Тера, папа её поддержал. Мама забрала амулет и ушла, кинув напоследок, что в Новогоднюю ночь мне сидеть дома. Папа остался, он несколько раз смерил комнату шагами, а после остановился, и лицо его утеряло грозный вид.
– Альва, – нежно сказал он. – Дома тренироваться больше не будем. Завтра жду тебя у себя на работе.
– Завтра двадцать девятый Вьюговей!
– Да, я не забыл. И да, я завтра работаю.
– Но, папа, дело не в этом! Как же Новый год? Проводить зиму, встретить весну? – настаивала я.
– Ты слышала маму? Для тебя Новый год отменяется, – нахмурился папа.
– А что с состязанием? Оно же только для студентов ВША. Я маму хорошо слышала, она хотела, чтобы я бросила обучение.
– Бросила? Да я уже весь год оплатил! – выпалил папа, смешно пошевелив густыми усами. – Да за такие деньги я с тебя три шкуры сдеру, если бросишь! – он немного помолчал. – Завтра жду на тренировке.
Папа вышел из комнаты, а я осталась одна, нежиться на мягкой постельке и радоваться тому, что продолжу обучение.
Папа мой работает в экспериментальном отделении первой городской клиники. Он трудится над всяческими лечащими приборами, так что Аргус со своей тягой к изобретениям пошёл в него. Отделение находится отнюдь не в здании клиники, а возле городского суда и главного здания Братства Орла. Ни для кого не секрет, что основная часть судейства – алхимики Братства. Папа когда-то давно тоже хотел вступить в их ряды, но его не приняли. Потом Костроун предложил ему выйти вместе с ним и ещё одним алхимиком из Братства на охоту. Папа отказался, а второй алхимик на охоте погиб. Несмотря на это, Костроун посчитал охоту удачной, а в доказательство готов предоставить всем хрупкого внешне белого демона.
Преодолев большую часть Йелана, я оказалась лицом к высокому каменному забору с металлическими воротами. На территорию вошла спокойно, а вот когда открыла дверь экспериментального отделения, то была встречена нахмуренным охранником.
