Текст книги "Убить. Забыть. Любить (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Мое достаточно благодушное настроение прервал надсадный кашель.

Я намурилась.

– Ты чего, Эмбалар?

«Быстро идущий» был черным, статным рысаком и принадлежал начальнику стражи. Крепкий, стремительный и довольно злой, он был весьма крепок, даже для своего вида, и потому удивительно, что мог заболеть.

Я осторожно провела руками вдоль крупа и шеи и нахмурилась.

Темные завихрения в легких сложно было не заметить; а вот появились они, скорее всего, вовсе не от того, что рысак перемерз.

Позвала одного из мальчишек, что всегда крутились рядом и передала тому записку для хозяина Эмбалара. Демон появился почти сразу и плотоядно облизнулся, рассматривая меня.

Тьма. Я совсем забыла, как выгляжу. И для кого. Со стража станется предположить, что я пытаюсь привлечь его внимание.

Я хмуро кивнула в сторону рысака.

– Взгляните на него. Кто-то наложил заклятие; кто-то из связанных с Тьмой и вами. Ничего опасного, но вы сами знаете эти вихри – вцепятся в лекаря и не отстанут, если тот не связан с заболевшим животным. Так что вам и убирать.

Демон моментально переключился на свою лошадь. Я не без удовольствия наблюдала, как он вытягивает черные жгуты, а Эмбалар дышит все легче и легче.

– Ерунда какая, – пробормотал страж, – хотели бы навредить – придумали что поинтереснее. Больше похоже на привлечение внимания.

Он вдруг посмотрел на меня пронизывающим взором.

Я напряглась.

Не думает же этот идиот, что я...

Тьма. Думает. И делает.

Мгновение, и я уже прижата к стене, а лицо черноволосого красавчика наклоняется к моему. И вот что удивительно – ни к кому из демонов я не испытывала тяги, но если в присутствии блондинистого мне становилось трудно дышать, а внутри разливался жар, то его страж вызывал только неприятие и нервное ожидание – когда же он уйдет?

– Тебе удалось привлечь меня, сладкая. Что, Высший не поддался и ты решила попробовать с кем-нибудь еще?

Я изумленно уставилась на него.

Откуда он знает, что я намерена была соблазнить короля?

И тут же поняла – демон имел в виду другое. Конечно, мимо него не прошли незамеченными наши разговоры наедине с блондинистым, и он сделал собственные выводы.

Он прижался к моим губам, а я...

А я довольно споро вспомнила, чему меня учили братья для отваживания излишне настойчивых кавалеров – будь они хоть трижды демонами – и ударила, не забыв вложить в удар немного магии. Для более качественного исполнения. Мелькнула мысль, что наказание последует незамедлительно, и может стоило бы поддаться, но тут же пропала.

Демон, не ожидавший такой подлости, взвыл и отбросил меня в сторону, да так, что я перелетела через низкую стенку стойла и упала на пол.

А надо мной уже возвышалось чудище в боевой ипостаси.

Мне стало плохо.

Никто не в состоянии справиться с подобной силой – ну если ты сам не обладаешь столь сложным строением, позволяющим с помощью магии в одно мгновение отращивать огромные когти и смертельно опасный хвост. Я такими способностями не обладала. И вся сила Тьмы не смогла бы мне помочь выстоять против её истинного дитя.

Рысаки заржали и забили копытами.

Почти на грани видимости страж выбросил вперед руку, а я перекувыркнулась, зашипев – когти разорвали поперек мой тонкий костюмчик и выдрали клок мяса из плеча. Вскочила на ноги и бросилась прочь, не глядя, непонятно, на что рассчитывая – моя скорость была просто черепашьей по сравнению со скоростью противника.

И тут же впечаталась в чью-то каменную грудь. Кого-то, кто уже некоторое время, похоже, стоял у входа.

Его Величеству было достаточно лишь дернуть одной идеальной бровью, чтобы хаотичная картина моей смерти превратилась в нечто гораздо более спокойное. Вот я уже валюсь на колени, придерживая раненую руку – валюсь не в попытке показать уважение, просто на ногах не удержалась; ну а страж, моментально приняв более привычную форму, склоняется в глубоком поклоне.

Рядом с Высшими такого ранга никто не смеет показывать вторую ипостась – чревато.

– Вон.

Мой обидчик зло зыркнул на меня и испарился. Я тоже попыталась испариться, но портал пришлось бы чертить, похоже, кровью, а уйти просто так я уже была едва ли в состоянии. Кровь утекала с устрашающей скоростью, залечить же раны, нанесенные демонами, было не так просто, пусть я и обладала зачатками целительской магии.

Блондинистый закатил глаза и провел надо мной ладонью.

– С-спасибо, – прошептала я и поднялась.

– Мне вечно приходится спасать тебя, ловчая.

– Я знаю.

– Хотя проще было бы убить.

– Я знаю.

– И ты обладаешь уникальным талантом наживать себе врагов.

– Я знаю, – уже после паузы.

– Но ты уж больно хороша в этом наряде, чтобы отдавать тебя тетушке -смерти.

Еще ни разу не слышала, чтобы кто-то так именовал забвение. Осмотрела себя и вспыхнула. Руку то мне король залечил, а вот прорехи чуть ли не до талии, в которые весьма фривольно выглядывало голое тело, оставил.

Видимо, действительно понравилось.

– Объяснишься?

Хм, а у меня есть выбор? Я тяжело вздохнула:

– Страж предположил, что я пытаюсь привлечь его внимание. А я лишь позвала его к заболевшему рысаку.

– Вот в этом?! – ироничная усмешка изогнула губы беловолосого. – Решила сменить портного?

Вот сдался всем этот комбинезон! Демоницы, между прочим, обычно одеты гораздо откровеннее. Точнее, раздеты.

– Порылась в королевских шкафах, – сказала сердито.

– И с чего такое решение?

Издевается?

Подняла голову и посмотрела на мужчину. Смешинки в черных глазах Высшего сказали о многом. Точно издевается. Но не ответить нельзя. Соврать тоже – почувствует ведь.

– Чтобы... чтобы стать более привлекательной.

Кажется, кое у кого начали дергаться губы.

– И где же ты нашла столь...важную подсказку?

– В книге. В библиотеку ходила, – ответила почти с вызовом.

– В....

Брови демонюки окончательно взлетели вверх,и он расхохотался. А потом замер и посмотрел на меня загоревшимся, тяжелым взглядом:

– Кассандрр-ра...

Мм-м. Будь я королевой, первым делом ввела бы запрет на произношение имен демонами.

– ...что еще было в той книге?

– Много чего, – снова вздохнула. Не отстанет ведь теперь. И действительно, сделал несколько шагов вперед, вынудив меня упереться спиной в один из столбов. Блондинистый протянул руку, затянутую в кожаную перчатку, и длинным, мягким движением очертил мои скулы иподбородок; перебрался на шею и чуть подцепил едва держащийся ворот комбинезона.

– Интересно, была ли там информация о том, что нет ничего более возбуждающего, чем растрепанная женщина, которую ты только что спас? – говоря все это блондинистый наклонялся все ниже, а последнее слово просто выдохнул мне в губы.

Я уж было хотела возмутиться – кто кого соблазняет то? мне не нужен повод для отказа в помощи! – как все мысли выветрились из головы, кроме "помедленней".

Вторым законом бы был запрет на демонские поцелуи.Точнее, поцелуи одного конкретного демона.

Ошеломляющие. Волнительные до дрожи в коленях. Слишком властные, чтобы им противиться, но достаточно нежные, чтобы не воспринимать это как насилие.

Идеальные.

Спустя какое-то время демонюка оторвался таки от меня, с удовольствием окинул взглядом открывшуюся картину, подмигнул и с усмешкой и шагнул в портал:

– Мне понравился твой основательный подход, Кассандра. Продолжай.

Глава 8.

В замковых коридорах было сумрачно, но не темно. С демонов станется полностью убрать в своих жилищах окна, двери и освещение – видели они и в полной темноте, а порталами пользовались виртуозно – а потом наблюдать за нерадивыми редкими посетителями, тыкающимися в стены, как слепые котята. В Рюхарше отличились и в этом. Блондинистый, перестроивший замок двадцать лет назад – я видела эту стройку по границам, где встречался более темный, выщербленный северными ветрами камень, и светлый, гладкий – воспользовался иной архитектурной традицией. Почти все помещения здесь были наполнены тихим, холодным светом; окна были высокими, а рамы и ставни искусно вырезаны из дерева или металлов. Прямые переходы; длинные открытые галереи, ведущие в отдельные башни; узкие бойницы, перемежавшиеся огромными прозрачными проемами; широкие центральные лестницы, отполированные до состояния зеркала; и узкие, боковые, витые. В этом замке, как и многих других, лестницы были закручены по часовой стрелке: наиболее сильный удар мечом можно было нанести в сторону своего левого плеча, а щит в левой руке лучше всего прикрывалтело именно с этого направления, поэтому такое расположение лестниц давало все преимущества обороняющимся. Атакующий же мог бить только в правую сторону, при этом его ударная рука оказывалась прижата к стене. Если же он выставлял вперед щит, то почти утрачивал возможность использовать оружие.

В замке было множество башен. С одного этажа башни попасть на другой можно было только по узкой и крутой винтовой лестнице, поднимались по которой по одному.Случись нападение, воины шли бы гуськом, один за другим, рассчитывая только на свою силу, в то время как защитники могли встречать их на специальных расширенных площадках, сменяя друг друга. Даже крутизна поворота витка была подобрана таким образом, что из-за спины первого идущего нельзя было действовать копьем или длинным мечом. Верхние этажи башен часто оставались последним оплотом сопротивления: в центральном здании все уже могло лежать в руинах, в то время как наверху все еще продолжался бой, дающий возможность укрывшимся, в том числе женщинам и детям, исчезнуть, прихватив с собой изрядное количество богатств. При этом неверно полагать, что подобная лестница была единственным способом попасть в башенные покои. Даже если владельцы замка обладали способностью летать или создавать самостоятельные порталы, они оставляли за собой еще одну возможность, встраивая дополнительный, никому не известный потайной ход вдоль задней стенки, который вел, как правило, за пределы крепостного рва.

Я вздохнула.

Покои принцесс в моем королевстве тоже традиционно находились в башнях.

Только нам это не помогло.

Мне нравилось здесь – это место было очень похоже на мой дом, в котором я прожила всю жизнь. У меня уже вошло в привычку бродить по замку, рассматривая отдельные предметы; заглядывая в никому не нужные комнаты и исподволь изучая его обитателей. Если раньше я делала это из соображений безопасности, то теперь из любопытства и наличия свободного времени. Как ни странно, его у меня было довольно много – мои обязанности давались мне легко и приятно, а гулять в городе целыми днями надоедало. К сожалению – а может и к счастью – я не обзавелась здесь друзьями, и поддерживала добрые отношения разве что с главным конюшим и кухаркой Басой, которая вообще, по-моему, большинство молодых особей женского пола, не обремененных семьей, воспринимала как глубоко несчастных и неприкаянных и на все неприятности, которые с ними происходили, имела одинответ: «Покушай, маленькая». Неудивительно, что именно к ней я направила спасенных девчонок.

Остальные смотрели на меня – в зависимости от положения, возраста и расы – с ироничным любопытством, страхом, неприязнью или пренебрежением. Оно и понятно:обстоятельства моего появления и работы оставались достаточно невнятными, а уж особый интерес со стороны Высшего, который не могли не заметить – по крайней мере придворные – и вовсе выводил меня из четких и привычных рамок. Должность ловчих всегда была почетна и находилась на уровне того же начальника стражи, но не в том случае, если ловчий оказывался ловчей; и не в том случае, если род и происхождение её были непонятны. Блондинистый же не спешил объявлять меня пропавшей принцессой, за что я была ему весьма благодарна – еще не известно, как сложатся обстоятельства, и не стоило давать моим врагам возможности найти меня раньше, чем я их. Меня нельзя было определить как приближенную или часть двора; сложно было причислить к служанкам – да и после демонстрации силы никто и не пытался; к постельной безделушке – ибо никто ни разу не видел меня выходящей из королевских покоев. Но и давать мне волю и оказывать уважение тоже не желали, поскольку не были уверены, что это будет верным решением.

Как всегда, немного прогулявшись вечером по замку, я свернула в библиотеку, где, устроилась в одиночестве в кресле и погрузилась в чтение. Для меня было более чем странно, что я никогда не встречала здесь посетителей; странно, но не бесполезно. Никто не мешал мне вволю изучать необходимые сведения.

Неровный свет свечей едва выхватывал витиеватые буквы и лишь слегка подсвечивал картинки, но включать магические светильники не хотелось, чтобы не разрушить очарование полумрака и тайны. Передо мной лежал не только трактат о соблазнении, но и несколько книг об особенностях демонского воздействия, в которых я собирала по крупицам сведения о печатях. Меня весьма заботило, поставил Высший её на меня или нет.

О печатях ходили разные слухи и приводились достоверные данные, но я точно знала одно – если она поставлена, никаких взаимоотношений ни с одним другим мужчиной у меня не будет, пока демон её не снимет.

В книге были описания самого процесса постановки и я силилась вспомнить, чувствовала ли я какое-то особенное жжение или другие необычные эмоции, но вспоминалось, почему-то, исключительно возбуждение и удовольствие, никогда не испытываемое раннее.

Печать демонов не была случайностью; да, для них было естественным, единожды поцеловав девушку, присвоить её, но этого можно было избежать, если демон имел такое намерение. Не срабатывал этот добровольный отказ лишь в случае с теми, когоназывали «истинными парами» – то ли традицией, то ли физиологической особенностью прошлого, которой уже практически не встречалось в наше время. То был случай, когда сама Тьма предназначала девушку в пару к демону; и тут уже сколь бы он ни был Высшим, поделать ничего не мог.

Но это явно был не наш вариант.

Я нахмурилась.

Похоже, существовал только один достоверный способ проверить, есть на мне печать или нет, но рискну ли я? И тут же поняла – рискну. Для меня, жившей в последнее время в подвешенном состоянии, любая дополнительная неопределенность была что капли кипящей олофы на коже – жалила и проникала до костей, чтобы затем постоянно напоминать о себе. К тому же, с помощью печати демонюка вполне мог оказывать на меня воздействие – и это я тоже хотела бы понимать с уверенностью.

Но кого вот так вот подставить?

К начальнику стражей я больше не сунусь. Опасно. Да и демоны, стоит на мне печать Высшего или нет, в любом случае в состоянии услышать запах короля. Никто из придворных и слуг – если у них была голова на плечах – на это не пойдет. А головы у них были, раз они задержались в этом замке. Можно было попросить об услуге главного конюшего или старика из города, но поскольку существовала небольшая, но все-таки возможность, что такая проверка не обойдется без последствий, их головами рисковать не хотелось.

Оставался, конечно, еще один вариант – спросить об этом самого демонюку , вот только он последние дни будто осознанно не попадался мне на глаза и периодически и вовсе исчезал из замка. Нет, я не думала, что значима настолько, что он делает это из-за моей особы, но блондинистый, похоже, оставил следующий ход за мной; и вряд ли будет делиться волнующими меня сведениями, скорее, сделает это элементом игры. Потому искать его или отправлять официальную записку я не стала.

Зато придумала кое-что.

Завтра в Мойобама планировались народные гуляния в честь дня основания городка. Демонов на них не будет – история города не имела к ним никакого отношения, а они в таких случаях, как поведали мне жители, давали возможность местным повеселиться вволю, не тяготясь манерами или осторожностью, что всегда возникали в присутствии детей Тьмы.

Гуляния – это танцы, рынок, шумное и пьяное веселье и неизбежно возникающие в подобных случаях легкие отношения на несколько часов; а значит и поцелуи украдкой. И никто не отследит еще одну простолюдинку в добротном платье, что желает вволю расслабиться и отдохнуть.

Улицы городка были полны народу. А уж на центральной площади и вовсе шагу нельзя было ступить, чтобы ни на кого не наткнуться.

В простой юбке, не доходящей до щиколоток, теплой фуфайке, расцвеченной шерстяным платком, мохнатой шапке неизвестного происхождения и полосатых вязаных гетрах, я чувствовала себя абсолютно комфортно. Я и в детстве, и будучи подростком часто переодевалась в наряды собственных горничных и сбегала «погулять» среди простолюдинов; позже потеряла к этому интерес, но сейчас ко мне вернулись давно позабытые ощущения безнаказанности и шаловливой радости. Ведь можно было делать все – ну, почти все – и никто бы потом не посмотрел косо, недоуменно качая головой.

Впереди, в центре площади, уже начались танцы. Все больше знакомые мелодии, под которые, как правило, водили хороводы, подпрыгивали и кружились – танцевальный рисунок, безусловно, менялся в разных землях, но в целом, если знаком с общими правилами, можно было влиться в поток, не боясь оттоптать кому-то ноги. Вот и сейчас я подошла поближе, дождалась удобного случая и присоединилась к хороводу. Мы двигались то в стороны, то выступали вперед и подавались назад, расширяя наш круг; а потом разбились на пары – и неважно, кто достался в партнеры, девушки или парни, – и принялись скакать, высоко задирая ноги и отбивая каблуками добротных туфель быстрый ритм. Смена партнеров; снова хоровод; быстрая и юркая змейка и снова по двое. Ага, вот и мой вариант. Голубоглазый, вихрастый парень, глядящий озорно и чуть пьяно – уж самогона на площади было навалом. Я подмигиваю ему и позволяю притиснуть чуть крепче, чем то положено по приличиям.

Кажется, он воспринял это правильно.

Мы танцуем вместе несколько танцев подряд, и представляемся друг другу – я называю не свое имя, а его не запоминаю – и он болтает всякие завлекательные глупости -с его точки зрения завлекательные -а я делаю вид, что поддаюсь и увлекаюсь. Гуляем по ярмарке, где я даже благосклонно принимаю в подарок пару ярких лент и громко хлопаю, когда он на спор стреляет из лука. И, наконец, оказываемся в каком-то углу, где меня страстно прижимают к стене.

Что ж, самое время.

Решительно притягиваю его к себе, стараясь не думать, что буду делать, если парня отбросит Тьма – или что там обычно происходит – и, зажмурившись, прижимаюсь к его губам.

Сухие, неумелые тычки и попытки проникнуть мне в рот трудно назвать поцелуем, но для проверки этого было достаточно.

Мальчишка шумно выдыхает и начинает шарить по моей груди – точнее, по трем слоям одежды, за которой она скрыта, а я уже отталкиваю и быстро убегаю прочь, не вслушиваясь в призывные крики. Хватит с него удовольствий. Да и с меня тоже. Отличное настроение, что сопровождало меня весь вечер, внезапно испарилось.

С одной стороны, я обрадовалась, что никакой печати нет. С другой – и это оказалось для меня удивительно – стало вдруг очень обидно.

Значит, счел недостойной? И ему все равно, целуюсь ли я с кем-то другим? Вот же... демонюка!

Топнула ногой и тут же обозвала себя дурой. Ну и что у меня в голове? Благодарить надо, что не связал по рукам и ногам, а не сердиться.

Но благодарить не хотелось. Хотелось поплакать и пришибить Высшего чем-нибудь тяжелым.

В следующие дни настроение не изменилось, хотя ничего особенного не происходило. Замок жил своей жизнью, как и я. Работа, прогулки и слегка неловкие отработки различных жестов, которые призваны были соблазнить демона. А также планомерное изучение дальнейших разделов трактата, где более чем подробно расписывалось, как следовало раздеваться и какие соблазнительные позы принимать, когда оказываешься в демонской спальне.

Ага, до той еще добраться надо, а с этим никто не торопился, что напрягало меня неимоверно. Наконец, когда я уже окончательно дошла до точки кипения, бесовки передали приглашение на торжественный ужин.

Что ж, отличный повод применить,наконец, на практике все то, о чем я читала.

Наряд, открытый и закрытый одновременно. Волосы, которые уложены так, чтобы была возможность играть ими, касаясь то в невинном, то в осознанно-соблазняющем жесте. Подчеркнутые губы. Жесты, привлекающие внимание к определенным частям тела. Ловкое владение ножом и вилкой, а также прочими предметами сервировки, где каждое движение подчеркивало то или иное желание. Взгляд с поволокой – то вкрадчивый, то яростный. И полное владение собой, которое предполагало, что я соблазняю издалека, не приближаясь и не показывая свой интерес столь же явно, сколь привыкли это делать приближенные к Его Величеству демоницы, а лишь демонстрирую возможность, грозящую обернуться вулканом страстей.

С вулканом было пока сложно, но я планировала разобраться по ходу дела.

А вот мое отражение, которое я поймала перед входом в малый зал, где и планировался ужин, впечатляло.

Часть волос была заплетена в круговую косу, наподобие короны, что делало меня похожей на мать и– я грустно улыбнулась – на королеву. Остальные свободно лежали на плечах и спине, взлетая каждый раз, когда я делала резкие движения. Глаза таинственно мерцали, благодаря краске и магии, а губы я сделала ярко-красными, блестящими, как и короткие ногти. Черное платье с красными проблесками было полностью закрытым и настолько обтягивало меня, что наличие белья оставалось под сомнением. Единственный разрез до бедра с одной стороны полностью открывал левую ногу, стоило мне сделать шаг или танцевальный пируэт. Я не воспользовалась духами, но приняла ванну с травой алим, которая подчеркивала мой собственный запах. Как там говорил страж? Невинности?

И желания.

Прошла вперед, опять не объявленная, с высоко поднятой головой, и, нимало не смущаясь, направилась к единственному свободному креслу за длинным столом, где уже сидели все приглашенные, с Его Величеством во главе.

Тот посмотрел равнодушно, но меня это не остановило.

По волне жара, что плеснула из него, когда он меня увидел – несуществующее животное внутри не смогло соврать – я поняла: заметил и оценил. И тут же принялся – в отместку, наверное – поглаживать плечо и грудь сидящей рядом с ним фаворитки.

Я лишь усмехнулась и посмотрела в тарелку. Ракушки?

Прекрасно.

Подняла в ладонях и легко, почти нежно высосала содержимое.

Сидящий рядом человек поперхнулся и уставился как зачарованный. Я же, ничуть не смущаясь, взяла бокал, и провела пальцами вдоль его ножки, а потом обхватила крепко всеми пальцами, подняла и сделала большой глоток, прямо посмотрев на мужчину – оборотня – которого посадили ровно напротив.

Глаза того вспыхнули жаждой. Этот был животным даже более чем наполовину, и управлять им было совсем легко. Незаметно, так чтобы никто не почувствовал, я послала ему импульс вожделения и подчинения.

Будто я была желанной хозяйкой его стаи.

Плечи оборотня дрогнули, а руки согнули нож в причудливый завиток.

Кто-то завел разговор ни о чем, который поддержали большинство сидящих за столом, но в моем маленьком мирке уже началось особенное представление. И даже пара ненавидящих взглядов – от зрительниц – меня не расстраивали.

Обстановка к концу ужина стала более чем фривольная. Нет, никто не делал никаких неприличных жестов или предложений; да и я не позволяла себе ничего, за что меня можно было бы привлечь к ответственности, но атмосфера плотского желания сделалась настолько ощутимой, что даже воздух поплотнел. На Высшего я не смотрела – мне достаточно было ярких искр, которые доносились с той стороны стола.

«Демонам нравится, если окружающие мужчины испытывают желание по отношению к его женщине».

Стараясь избегать даже подобия взгляда в сторону короля, я встала, как только слуга отодвинул стул, и направилась к окну, якобы полюбоваться закатом.

Мои соседи, как привязанные, двинулись за мной.

Встала так, чтобы мой силуэт как можно четче выделялся на фоне светящегося прямоугольника и чуть изогнулась в призывной и, одновременно,равнодушной позе.

Знали бы гости, как долго я репетировала её перед зеркалом.

Спину обожгло и я лениво посмотрела в сторону Высшего. Улыбнулась – сначала вежливо, а потом, удерживая его взгляд, практически призывно – и отвернулась, будто смущенная его вниманием, чтобы рассказать вполне уместную шутку двоим придворным, вставшим ко мне максимально близко.

Те с удовольствием засмеялись и вдруг переменились в лице и исчезли.

Ну конечно.

Раздавшийся рядом голос даже не заставил меня вздрогнуть, но заставил медленно повернуться.

– Избегаешь меня?

– Кто я такая, чтобы избегать своего хозяина? – прозвучало довольно хрипло. Мягко. Со значением.

Идеально.

Смешок. И легкий шепот: «Ты отличная ученица, Кассандра».

Демонюка протянул руку. Уже в который раз приглашая танцевать, хотя демоны, как правило, не танцуют. И единственное исключение он постоянно делает для меня.

Только не думай об этом, Касс.

Я тихонько вздохнула и вложила задрожавшие пальцы в его ладонь. И тут же чуть не застонала вслух, распознав мелодию. Танец серро. В котором мы будем максимально близки. Максимально открыты.

Танец– конфликт и танец-сближение.

Но как он возможен, если конфликтовать с демонами нельзя даже понарошку? И как его пережить, если даже невинное прикосновение Высшего вызывает в моей душе целую бурю?

Шаг, разворот и вот я уже в плену горячих рук, которые обхватили меня и будто не планируют отпускать. Демон шагает вперед и я вынужденно отступаю. Но тут же, известной мне уловкой, перемещаюсь чуть в сторону, выскальзываю из его объятий, разворачиваюсь и встаю, чуть наклонив голову.

Поймаешь или нет?

Ловит. Рывок уже более резкий, даже чуть сердитый. А я всецело отдаюсь ритму.

Прогиб в спине. Взмах рукой. Пальцами скольжу по щеке и мощным плечам – в танце это допустимо, но даже если и нет – кого это сейчас волнует? Точно не меня. Я получаю удовольствие от ощущения его тепла рядом со мной. От крепких, даже жестких объятий. От уверенных движений, которые не дают мне ни капли свободы, но это совсем не унизительный плен.

Это плен, в который каждый хочет попасть.

Каждая.

Мельком я вижу завистливые и ненавидящие взгляды демониц. Демонюка тоже их перехватывает и довольно улыбается. А меня это бесит.

Захлест, толчок, поворот. И вот я уже не с ним, я уже не принадлежу ему безраздельно. Уже готова поменяться партнерами, вплести совершенно другого мужчину в рисунок нашего танца – только танца – но даже это мне не позволяют.

Рывок, крепкие пальца обхватывают мою ногу, обнажившуюся в разрезе,и закидывают на мужское бедро. Длинным, чрезмерно медлительным и чувственным движением демонюка отступает назад, вынуждая меня скользить вдоль его тела, пригибаться, склоняться, отдаваясь на волю повелителю.

Так просто?

Ну уж нет.

Обманный маневр, и я оказываюсь почти на полу, почти под ним. Но в скольжении меняю положение и встаю уже рядом;рядом, но не возле него. Близко, но не лицом к нему.

Его рука проводит по моему животу и вот я уже притянута спиной к Высшему. Медлительные, а потом все ускоряющиеся движения бедер. Страстные аккорды и не менее страстные шаги. Все в этих движениях вопит – она моя! – но мне сейчас хочется другого. Признания, что он мой. И от невозможности этого я злюсь, злюсь настолько, что теряю всякую осторожность. Будто что-то подталкивает меня снова испытать его терпение и проверить границы возможностей. Убедиться, что я все еще важна ему настолько, что он готов повременить с моей смертью.

Резкий разворот, закинуть руки ему на шею и прошептать в чуть удивленное лицо:

– Почему на мне нет печати?

Недоумении, а затем понимание. Но он пока не уверен, он еще сдерживается:

– Откуда узнала?

Скольжу вдоль его тела, опускаюсь максимально низко и из такого провокационного положения почти равнодушно произношу:

– Проверяла.

Взрыв. Ну или мне так показалось.

Меня швырнуло на стену и вполне привычно приложило к шипам.

– Кассандр-ра! – прорычал демонюка. Блондинистый прижалк решетке так плотно, что я снова почувствовала, как они впиваются в мою кожу. Горло сдавило, а грудь впечаталась в грудь мужчины и стало тяжело дышать.

Ох, Тьма.

Ну а что хотела? Сама же могу процитировать дальше: «Демонам нравится, если окружающие мужчины также испытывают желание по отношению к той, кого они выбрали на сегодняшний вечер, но никогда, ни при каких обстоятельствах не пытайтесь заигрывать с другими, не вызывайте ревность и даже не думайте предпочесть кого-то демону, потому как последствия будут более чем печальные».

Кажется, печальные последствия для меня уже наступили.

Проверила, молодец.

Высший, несмотря на абсолютно беспристрастное лицо, тяжело дышал, а в глазах его разлилась Тьма с всполохами пламени, в котором, похоже, он был готов меня сжечь.

Интересно, избегу ли я снова смерти?

От него так и несло огнедыдащим бешенством, ну а я неожиданно почувствовала спокойствие и даже удовлетворение. Значит, не так уж он и был равнодушен. И пусть это злость собственника, заметившего, что кто-то взял его вещь без спроса, мне, по-женски, эта злость была приятна. Не так много людей – и не людей – было в моей жизни сейчас, которые действительно что-то чувствовали по отношению ко мне.

А уж настолько красивых «нелюдей» – вообще один.

Потому, вместо того, чтобы оправдываться, я облизнула губы.

Медленно. Глядя в почерневшие глаза демонюки.

Он вздрогнул и перевел взгляд.

То что надо.

Только тогда я тихонько выдохнула:

– Прости...те.

Достаточно было секунды, чтобы все изменилось. С виду, для присутствующих – если кто-то вообще рисковал посмотреть в нашу сторону – все оставалось как прежде. Но для меня изменилось все. Демонюка будто перетек в другое положение; теперь не тело, а только его бедра давили на мои, его ноги будто переплелись с моими, да так, что я чувствовала, кажется, каждую мышцу, а руки, что схватили меня за горло, стали удивительно нежными.

Давление на грудь ослабло и я судорожно вдохнула. Высший скользнул рукой по открытым ключицам и обвил талию, притягивая ближе – хотя куда уж ближе.

От новых прикосновений меня пронзило молнией, ноги подогнулись, а лицо опалило румянцем. Кажется, я выглядела именно так, как требовал трактат – смущенной, взволнованной и вожделеющей.

Король наклонился ко мне, будто пытаясь поцеловать, но потом чуть изменил положение и приблизил губы к моему уху:

– Мне надо отправиться в Седьмой Круг, Кассандр-ра, но завтра вечером я вернусь. И ты будешь ждать. А теперь иди к себе. Не хочу, чтобы кто-то видел тебя... в таком состоянии.

Я жутко нервничала.

Уже перемерила кучу сорочек из королевских гардеробных – предварительно убедившись, с помощью магии, что их никто не надевал; сто раз распустила и заплела волосы; дважды накрасила лицо и умылась; приняла ванну; позвала и отпустила бесовок, чтобы они помогли мне намазаться пахучими кремами; сожгла несколько свечей, которые должны были способствовать, согласно все тому же трактату, сексуальному настрою.