Текст книги "Убить. Забыть. Любить (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– ...ведь я ошибся.
– В чем? – выдавила, ничего не понимая.
– В том, что является самым привлекательным для мужчины. Я думал, что нет ничего лучше спасения женщины; но, пожалуй, твое требования права... хм, первой ночи выглядит еще более сексуальным. Но ты ведь знаешь, что у Высших нельзя ничего требовать? Мы всегда сами все решаем...
Кивнула и прикусила губу. Ох, Тьма. И что он сделает за мою наглость?
Сделал не то, о чем я подумала:
– Так что я передумал – мы не будем ждать ночи, Кассандра.
Приподнял над собой за подмышки и поцеловал.
У меня промелькнула мысли, что я совершенно не подготовлена и даже ванну не успела принять, и вообще, он едва пришел в себя после жуткой болезни... но они почти сразу же растворились в объятиях и поцелуях демонюки, которого, похоже, никакие сомнения не терзали.
Это чувствовалось.
Он будто утверждал право быть со мной, быть мужчиной, делать меня своей женщиной. Он удерживал движениями своих губ и языка, и, в то же время, давал мне полную свободу – пробовать, изучать, наслаждаться. Он подавлял, и одновременно упрашивал. Оставался активным и позволял мне действовать самой.
И это бесконечное противоречие окончательно ослабляло мою волю.
Я застонала и обхватила его голову руками.
Ох.
Волосы у него были мягкими и шелковистыми на ощупь, в противовес моим, плотным и тяжелым.
Вцепилась в них и хотела исследовать блондинистого и дальше, но он не дал. Ни исследовать, ни продолжать думать. Резко перевернул меня, развязал многочисленные шнурки и застежки на куртке и принялся целовать, кусать, поглаживать шею, спускаясь все ниже.
А потом и вовсе подозрительно быстро избавился от моей и своей одежды – без магии тут точно не обошлось – и вот уже его губы, зубы, пальцы были везде на моей обнаженной коже: нежные, сильные, властные, заставляющие меня выгибаться дугой, заставляя мои нервы натягиваться, как тетива лука, а тело – дрожать, будто оно было музыкальным инструментом, отданным, наконец, опытному музыканту.
В какой-то момент демонюка снова навис надо мной, втянул носом воздух, довольно прищурился, а потом рывком развел мои колени и удивительно аккуратно пристроился между бедер.
Легкое движение вперед, я вскрикиваю от боли и возвращаюсь в реальность. Тьма её возьми, эту девственность, из – за которой на человеческих и эльфийских девушек всегда такой спрос! Надуманная ценность и не менее надуманная проблема. А вот боль совсем не надумана.
Блондинистый опустил голову, облизал мои губы и мягко выдохнул прямо в них:
– Прости... Я не смогу быть дальше осторожным.
Но все таки он смог. Он был так осторожен, что в какой-то момент я снова погрузилась в пучину чувственных переживаний, настолько глубокую, что уже не стесняясь и не боясь привлекала мужчину к себе, что-то шептала бессвязно, требовала, тянула, отвечаю и растворялась, наконец, в обоюдном немыслимом удовольствии, чувствуя, как нас окутывает Тьма, а где-то глубоко внутри, у меня в сердце, довольно урчит прирученный зверь.
Крепость герцогства Самрат была построена и укреплена так, что решись на нее напасть маги, орки – да вся конница соседней империи! – их ждал бы жесткий отпор, тяжелая осада и бесконечные вылазки отрядов от засевших в крепости бойцов, которые бы проникали в окружение незаметно – и уходили так же незаметно.
Крепость стояла на древнем каменном магическом лабиринте, о существовании которого знал лишь герцог, приближенные военачальники и, как выяснилось, демоны. И то, заинтересовались они этим лишь после указания Высшего, и узнали всю информацию довольно быстро. А уж если демоны интересовались чем-то, впору было выбрасывать алый флаг, символизирующий согласие на клятву крови – хозяева мира Ядра и их интерес означали весьма неоднозначные перемены для каждого.
Как правило, весьма плачевные.
Сверху добротные стены, испещренные бойницами, были покрыты магическим куполом с множественным плетением, не пропускающим порталы; снаряды в виде магических молний или в виде простейших валунов из катапульты. Летающих тварей они также останавливали. Крепость была окружена со всех сторон глубочайшим рвом, в котором водились весьма кровожадные хищники, а также было вплетено хитрое заклинание, сжигавшее любого воина, что решался бы им воспользоваться. Единственные ворота в стене были огромными и практически не разрушаемыми, потому как сделаны из монолитной скалы, лишь слегка подправленной магией, так, чтобы жители крепости и сами могли ими пользоваться. К воротам вел мост, подъемный механизм которого представлял собой чудо инженерной мысли и предполагал настолько быстрое поднятие, что даже маги не смогли бы использовать образовавшуюся щель.
Да и внутри было все не так уж просто – витиеватые улочки и узкие дома, готовые ощетиниться по первому требованию копьями; многочисленные воины, и местные, и наемники; собственный источник питьевой воды и удивительные плодородные террасы, на которых выращивались овощи; хорошо проработанные машины, способные дать отпор осаждающим. В общем, герцог Самар постарался укрепить свой дом так, чтобы туда никто из его врагов проникнуть не смог. И единственным способом, что в мирное, чтов военное время тайно и успешно пробраться внутрь, были те самые лабиринты, о которых якобы никто не знал, но которые на всякий случай были буквально нашпигованы магическими и обычными ловушками и защитой. И не зная ключей к ним, пробраться дальше пары метров было невозможно.
Я ключи знала.
О них мне поведал блондинистый – в перерывах между поцелуями – да еще и закрепил полученную информацию кое-какими весьма нечестными методами. Он же провожал меня, стоя рядом со входом в один из рукавов лабиринта, который находился в роще довольно далеко от крепости, в роще, по времени года практически голой. Герцогство было южнее Рюхарша и моего дома, а потому снега здесь практически не наблюдалось; так, ледяные лужи, низкие тучи, готовые вот-вот пролиться градом, да жухлая трава, проплешинами покрывающая довольно большое пространство.
Я была безмерно благодарна, что, после подготовки, демонюка отпускал меня одну, довольно просто заявив, что он обещал помочь, но не собирался делать мою работу. И он понимал меня, пожалуй, лучше, чем кто-либо другой и знал насколько мне важно и необходимо самой совершить месть и убедиться, что главный враг мертв. От моих рук.
И эта его уверенность в том, что я справлюсь, наполняла меня внутри теплом. Как и то, что я знала – он будет неподалеку, для подстраховки. Его способность перемещаться ко мне моментально, как только моей жизни начинала угрожать опасность, тоже никуда не делась.
Я несколько раз выспрашивала у него, что за странное заклинание он наложил, что это стало возможным, но демонюка лишь качал головой и улыбался.
Он вообще много улыбался со мной. Я лишь надеялась, что это не следствие довольно специфического чувства юмора, которое я питала в полной мере своим поведением и выходками. Мы провели последние дни вместе, в Рюхарше, то в постели, то в безумных скачках на волколаках, которых я, наконец, окончательно надрессировала вставать в упряжь, то в библиотеке, где демонюка, улыбаясь, зачитывал мне особенно яркие и смешные, с его точки зрения, пассажи или описывая необычные позы из трактата об отношениях. Я, порой, обижалась на эту насмешку, спорила и доказывала, что это вполне работает, поддавалась на провокацию с требованием продемонстрировать свои умения и все это снова заканчивалось там, где и началось.
В постели.
Но надо отдать должное – он не забыл о своем обещании. И я даже немножко сожалела, что все так быстро пришло к логическому завершению. И теперь я стояла, полностью экипированная, перед туннелем. Ради такого мероприятия Высший лично выбрал для меня несколько невесомых кольчуг, особые доспехи и высокий шлем, в котором, как мне представлялось, я выглядела весьма глупо. Лишь оружие он оставил исключительно мое – ну да, стоило ли тащить что-то новое, чему я была не слишком обучена?
– Иди, – кивнул в сторону дыры демонюка, а потом вдруг метнулся ко мне, взял за подбородок и крепко поцеловал, – И возвращайся.
И, судя по его взгляду, нарушить это требование я не имела права.
Глава 10.
Легенды наших миров, сложенные из множества витиеватых иносказаний, что с большой охотой переписывали вручную гномы -а затем продавали за довольно крупные суммы -рассказывали, что сотню тысяч лет назад,«в период оторванных земель», когда наши миры еще не оказались вложены друг в друга, существовала воинственная каста, игравшая судьбами.
Не просто судьбами отдельных существ или собственных подопечных, а судьбами целых государств и родовых линий.
Они владели бесконечно длинными нитями, на которые нанизывали бусины и самоцветы, совсем уж неожиданные самородки, кусочки металлов и даже всяческий мусор, управляя тем самым каждым отдельным существом и их сообществами, развитием и войнами. Эти неисчислимые по тяжести ожерелья во много петель переплетались друг с другом, и только те самые всевластные магические сущности знали, как и что дОлжно сдвинуть, чтобы изменить расстановку сил, уничтожить или возвысить целую расу.
У каждой бусины была своя судьба, своё собственное положение и истинный путь, который она – или он – должна была проходить самостоятельно, не пытаясь использовать подмену, вдруг испугавшись уготовленной участи. И не было порока хуже, чем отказа от своей судьбы и намерения рисковать, когда сам встал на путь воина; чем попытки замолчать зов долга и мести. И за нарушение подобных принципов полагалась страшная кара, иногда отсроченная на несколько поколений.
Нынешнее большинство живущих полагало это ерундой, страшилками, которыми потчуют нерадивых детенышей, и продолжало жить так, как считало нужным. Но мой отец глубоко верил в то, что, пусть ожерелья уже давно рассыпались от ветхости, законы долга, пути и справедливости являются той основой, по которой верно жить и править.
Чуть наивные принципы, создавшие огромную брешь в нашей собственной обороне и редко работавшие во Вложенных Мирах, где стоило учитывать гораздо больше факторов, чем игры великой, но давно исчезнувшей касты.
Тем не менее, я с детства впитала уверенность в мудрости и справедливости существования. Уверенность в законе равного воздаяния за преступление:за нанесение вреда имуществу виновные отвечают соответствующим имуществом; за нанесение вреда здоровью– соответствующей компенсацией, за убийство– изгнанием или смертью, ну а убийство рода должно было быть возмещено оставшимися в живых.
Самостоятельно.
Потому как иначе оказался бы нарушен девиз нашего Дома: «Смелость и ответственность».
Ответственность предполагалась личная, каждого из детей Дома Монтаро, а смелость заключалась в том, чтобы жить, когда нужно жить, и умереть, когда нужно умереть.
И, судя по расставленным препятствиям и ловушкам в тайном ходу замка Самрат, не зная принципа действий которых вообще невозможно было пройти по тайному ходу, от «умереть» я была бы сейчас ближе, чем от «жить».
Увернулась от очередной антимагической стрелы, пронесшейся мимо меня и пригнулась, чтобы проползти в дыру, в которую разве что человеческая девушка и могла пролезть. Перекатилась, не давая кинжалам меня поцарапать и снова двинулась вперед. В целом, это напоминало полосу препятствий, которую в нашем королевстве для принцев – и для стражи – устраивал главный военачальник. И я, втайне, переодевшись, тоже проходила её вместе с ними, за что мне не раз мне перепадало от родителей – пока была маленькая, так и по мягкому месту.
Может поэтому меня накрыло ощущение иллюзорности происходящего, показалось, будто это игра. Но вот тяжелая дубина, закрепленная в стене так, чтобы упасть на голову нерадивому посетителю, ощутимо задела меня по плечу, и я вскрикнула от боли. Не будь на мне магической кольчуги, без последствий не обошлось бы, так что не стоило отвлекаться – это не было игрой. Я глубоко вздохнула, сосредотачиваясь, и принялась отсчитывать шаги и воспроизводить не в уме, а уже вживую, схему, которую мне пришлось зазубрить под пристальным присмотром демонюки.
Тот, конечно, на подобное хождение не разменивался бы: выжег бы всё Тьмой, отчего сработали охранки, а вышедший на их вой отряд просто парализовал и спокойненько прошел в замок.
Но я не была демоном и никогда им не стала бы. Я всего лишь человек, пусть и магически одаренный; и жить буду недолго, не более двухсот лет, в отличие от тысячелетий, отведенных прямым потомкам Тьмы. Да и жить буду сложно.
Такова уж судьба нашей расы.
Но я бы ни за что не променяла собственное предназначения и человеческую расу, которые были частью меня, моего характера, дара и магии. Являлись моим собственным ожерельем, схожим с тем,что я оставила недавно в благодарность источнику. Это всегда незримо присутствовало на моей шее:не в качестве тяжелой ноши, но в качестве повода для гордости и уверенности в себе.
Спустя довольно длительное время я оказалась возле крепкой решетки, ставшей последним препятствием на пути в подземелье, расположенное точно под погребом центрального здания, где и проживал герцог и его жена, а также, предположительно, того места, где они держали Дариша. Супружеская пара Самрат должна была быть в замке, а ценного пленника они держали при себе – в этом нас уверили магические вестники – потому я не беспокоилась, что мой поход за справедливостью окончится ничем.
Я осторожно вышла в темный, ничем не освещенный зал, сочащийся влагой. Запах был довольно застойным, даже тухлым – похоже, давно никто не пользовался ходами – с примесью гнили и сладости, которая всегда сопровождает процессы гниения. Прислушалась. Поставить часовых здесь не озадачились – что ж, мне легче. Скользнула к небольшому проему в стене, за которым начиналась узкая лестница наверх, в погреба. И вскоре уже пряталась за копчеными окороками, бочками с вином и множественными мешками, тщательно запечатанными магией, чтобы до них не добрались никакие мелкие животные.
Совсем близко были люди.
Мне не хотелось убивать лишний раз ни в чем не повинных, но я заставила себя успокоиться и просто молча продвинулась к выходу в хозяйственные коридоры. Стражи, что занимали подобные должности чуть ли не сызмальства, знали, на какой риск шли; в этом и заключался их долг и их профессия.И если они не смогут мне противиться, значит они всего лишь плохо выполняют свой долг.
Они и не смогли.
Я нападала внезапно и очень тихо, используя, в основном, кнут. А иногда и оглушающее магическое заклинание – если видела укромное место, куда можно было спрятать временно бездыханное тело.
Медленно, порой под мороком, постоянно прячась и перемещаясь урывками, то и дело прерываясь на короткую борьбу или же удар исподтишка – тут уж было не до открытого боя, в мою задачу предать огласке собственное появление не входило – я быстро шла, отвлекаясь лишь на мысли о том, что любой королевский замок как зеркало отражал души и характер тех, кто в них жил.
Наш замок, с огромными витражными окнами и балконами, стоял на высокой горе, так, чтобы с самой высокой башни было видно море, а простирающийся вокруг лес дарил ощущения уюта, заботы и защиты. Замок демонюки, почти неприступный и суровый, отличался хитросплетением лесенок и помещений, ощеривался многочисленными орудиями, но имел окон и проникнутых светом помещений больше, чем кто то мог представить, когда думал о жилье самой жесткой расы.Этот же замок я воспринималатемным монстром с коридорами-жилами, утыканными факелами, коптящими и так уже черный потолок; с малочисленными окнами и замурованными входами; с помещениями, наполненными отголосками былого ужаса и длительных оргий.
Отложив уже опустошенный арбалет, пользуясь кинжалом и кнутом, как удавкой, я планомерно шла к своей цели. Путь я не знала – да и не запомнила; но досконально расположение покоев в главном здании, которые показывал мне блондинистый, был интуитивно понятен. За свою жизнь я побывала во стольких дворцах, что уже давно научилась распознавать общие принципы архитектуры.
Я даже не останавливалась, чтобы проверить запертые комнаты – здесь, в своем доме, герцог Самрат почти не прикрывался, и потому я могла почувствовать его черную кровь и биение пульса сквозь толщу многочисленных стен.
Нервы натянулись, что струны на хемрите, а сердце, которое я полагала весьма добрым, так и пело.
Месть. Свершится месть.
Мне нужен был малый зал, где пьянствовала теплая компания– оттуда несло тленом и пустотой. Такие залы, как правило, находились над общим тронным залом. И вело туда, как минимум, три пути – лестница из самого зала, неприметный ход из верхней галереи, опоясывающий огромное, пустое сейчас пространство по периметру, и тайный ход с замурованной хитрым механизмом дверью.
Я скользнула на галерею, пробежала её, прижимаясь к стенке – впрочем, то была излишняя предосторожность, поскольку никого вокруг и не было, – и, наконец, подошла к повороту, за которым должна была состояться моя личная битва.
Глубоко втянула воздух и прислушалась.
За дверью было довольно много народа. Да и перед ними стояло двое, но с этими я справилась очень тихо и быстро, начиная подозревать в себе все навыки и качества, необходимые наемному убийце. На мгновение даже мелькнула мысль, не стоит ли освоить столь выгодную профессию, но ту же пропала – мне, при всей любви к животным, было бы тяжело лишать жизни некоторых из них на постоянной основе и без личных на то причин.
Живых существ, в смысле.
Я прильнула к замочной скважине
Примерно двенадцать человек. И только часть из них пьет и горланит фривольные песни – остальные находятся на посту или же ведут степенные разговоры; вряд ли их можно застать врасплох. А значит кинжалы и короткие мечи пойдут в ход.
Как же решиться?
Но есть ли у меня выбор?
Я приготовила оружие, глубоко вдохнула, одновременно распечатала магией дверной замок и ударила по одной из створок, сразу убивая двух стражников, что стояли ближе всего ко мне.
Не обращая внимание на полный искреннего изумления вздох того, кто так неудачно на меня охотился всю эту осень – и было с чего удивиться, раз я пришла сама, по своей воле, да так неожиданно – я запустила кинжалом точно в горло мужчине, уже выхватившему свой меч, подкрепляя свое нападение магией. Тот упал и забулькал кровью. Но у меня не было времени вытаскивать нож. Резкий разворот;и артефакт огненного полога, дополнивший взмах моего кнута – от него не было защиты даже у самых сильных магов, разве что оборотни и вампиры успели бы спастись, но таких здесь не наблюдалось – сделал на двоих живых меньше. Впереди бой с пятью оставшимися – сжавшихся в углу женщин, герцогиню и её, как я полагаю, фрейлину, я в расчет не принимала.
Остальное сознание воспринимало вспышками. Почти беззвучными вспышками.
Вот я захлопываю дверь и ставлю на нее печать, чтобы не успела подмога. Получаю удар в лицо, от которого успеваю увернуться, но не до конца – лоб ошпаривает болью, а ресницы начинают слипаться от крови.
Удар чем то тяжелым сзади. Едва устояв на ногах, я разворачиваюсь, и передавливаю кнутом сначала грудь нападающего, а потом перерезаю его шею.Тонкое кожаное полотно врезается так глубоко, что вытащить его без потери времени было бы невозможно, потому я оставляю кнут в покое.
Магический захват – демонская игрушка – нейтрализуют еще двоих. Меня резко дергают в сторону. Похоже, личный охранник герцога, орк с налитыми ковью глазами – что-то раньше я не видела его в свите – начинает заламывать мне опустевшую правую руку и я слышу хруст, сопровождаемый жуткой болью и онемением.Он хватает меня пятерней за горло и приподнимает немного над полом, а из-за его спины «дядюшка» Энит уже тянется ко мне с мечом.
В глазах темнеет, время замедляется, а в уши врываются разные звуки – ругательства оставшихся в живых, повизгивания женщин, крики ломящихся в запертую дверь стражников – они почему то не могут пробраться, и, кажется, я догадываюсь, почему.
Ох уж этот демонюка. «Сама» да сама...
Осознание его поддержки как-будто подарило мне крылья. И пусть по лицу у меня стекала кровь, а рука выгнулась под неестественным углом, у меня еще оставалось достаточно сил и возможностей, чтобы продолжит борьбу.
До полной победы.
Я выхватываю из голенища короткий острый клинок – спасибо мастеру, что всегда повторял, что владеть надо обеими руками одновременно – и делаю глубочайший, до кости, надрез от локтя до запястья у гиганта, что уже почти меня додушил.
Тот с воем валится на пол, а мне остается лишь прыгнуть вперед и вонзить ничуть не затупленную сталь прямо в сердце своему врагу, уничтожавшему мое прошлое, настоящее и даже будущее.
Нет, я не стала тратить время на пространные рассуждения о его вине и причине, побудившей меня прийти.
Он все прочитал в моем взгляде, которым я неотрывно провожала его в последний путь, продолжая давить на рукоятку и опускаясь вместе с ним на пол в замедленном, ужасающем в своей смертельной красоте танцевальном па.
Я дождалась, когда глаза герцога подернет поволока, резко вытащила клинок и встала, неловко покачнувшись.
Ох, Тьма.
Неужели, это все?
Странно, но я не чувствовала удовлетворения.
Хотя, не странно. Месть местью, но больше всего я хотела не смерти своим врагам, а жизни своей семье. И если бы можно было пожертвовать собой не ради мести, а ради жизни, я сделала бы это не раздумывая.
Осторожно придерживая сломанную руку, я двинулась в тот угол, куда забились герцогиня с компаньонкой, и вдруг почувствовала смазанное движение сбоку. И вот возле меня остановился демонюка, зажавший двумя пальцами перехваченную стрелу.
Я обернулась.
Умирающий стражник, что выпустил её в последней попытке защитить хотя бы свою госпожу, уже корчился в муках.
С удивлениям и благодарностью я посмотрела на Высшего, но тот лишь пожал плечами и сделал пас рукой, залечивая мои раны.
– Людишки такие... неловкие. Так и норовят случайно спустить тетиву.
Я хмыкнула. Внимательно осмотрелась – сюрпризов вроде бы больше не предвиделось – и снова пошла к Эрине аль Самрат, глядящей на меня с нескрываемым бешенством, а на демона – со смертельным страхом.
– Пощады, – прокаркала женщина, – Достаточно. Ты забрала жизнь моих сыновей, моего мужа – не оставила мне ничего. Так пощади хотя бы меня.
– Пощады? Ты просишь того, о чем не успели попросить мои сестры и мать... – я устало вздохнула. На ногах я уже едва держалась, – Но я не твой муж. Ответь, где Дариш и ты будешь жить.
– Заберешь ребенка?
– А на что ты рассчитывала?
Мне показалось или на её лице, искаженном ненавистью и ужасом, мелькнуло сожаление, будто она действительно печалится об их расставании? Успела привязаться к моему брату?
Но вряд ли ей стоило рассчитывать на мою жалость. Герцогиня – скорее всего, бывшая герцогиня, приближенные Энита были под стать ему и уже сегодня начнут грызть глотки друг другу за власть – объяснила, как добраться до покоев – хвала Тьме, они не держали мальчика в камере! – и заторможенно побрела к мертвому мужу.
Возможно, я очерствела окончательно, но жалко её не было.
– Уверена, что стоит оставлять её за своей спиной? – демон вышел со мной в общий коридор, не обращая внимания на то, как шарахнулась от него набежавшая стража. Этим уже нечего было предъявить.
– Я помню её по прошлым встречам. Неприметная, загнанная и никогда не имевшая права голоса, – я пожала плечами. – Я воин, а не убийца.
– Воин... – мягкий смешок и вдруг меня развернули, прижали к себе и впились в рот голодным поцелуем, – Мне нравится привкус чужой крови и мести на твоих губах.
Так же стремительно, как и до этого, демон снова вернул меня в исходное положение и мягко подтолкнул в спину. Мы прошлись по нескольким коридорам, ведомые пойманным слугой, который все норовил упасть в обморок, и, наконец, оказались перед небольшой дверью, за которой слышалась возня и чувствовалось присутствие чего-то родного.
Внезапно я замерла. А вдруг он меня забыл? Уже успокоившееся сердце застучало снова, как бешеное.
Блондинистый снова подтолкнул меня, и я открыла наконец дверь и впилась взглядом в мальчика, не обращая внимание на испуганные вскрики присутствовавших здесь взрослых.
Брат.
Мое яркое солнышко, одетое лишь в короткие штанишки и рубашку. Он замер, уставившись на меня такими знакомыми глазами, а потом вдруг насупился и уткнулся в колени ближайшей няньке.
– Дариш... – мой голос пресекся.
А малыш лишь сердито буркнул:
– Они говолили ... меня все блосить...
– Нет... – комок в горле мешал мне говорить, а глаза защипало, – Они обманули, поверь. Я расскажу тебе, и я... пришла за тобой. Заберу тебя и теперь мы будем вместе. Всегда.
Он обернулся, все еще насуплено, внимательно посмотрел на меня, и тут я увидела, как глаза его наполняются надеждой, грустью и признательностью, а рот искривляется в намерении разрыдаться, что и случилось в следующую секунду.
Дариш понесся ко мне, я подхватила его на руки и что есть сил прижала к себе, зарываясь лицом в мягкую макушку, испытывая такой невероятный прилив счастья и облегчения, что не чувствовала уже давно.
Может быть даже никогда.
И тут же поймала непонятный взгляд демонюки, в котором смешалось что-то сложное, и в то же время знакомое. Неприязнь, удивление и...злость? Пата внутри него прорвался сквозь все заслоны и недовольно заворчал – непонятно лишь, на него или на меня.
Но малыш обхватил меня своими маленькими ручками и зарыдал пуще прежнего и я тут же забыла о странных реакциях демонюки, принявшись укачивать хрупкое тельце.
– Теперь все будет хорошо, – прошептала я брату, в тот момент совершенно уверенная в своих словах.
Пшшшш...
Огромная черная прогалина посреди заднего двора, возле которой как вкопанные замерли лошади, вдруг запузырилась и вспенилась, а потом начала затягиваться изморозью и ощерилась острыми прозрачными иглами.
Рысаки, которые, в общем-то, не были особо впечатлительными, испуганно заржали и попятились, а я лишь покачала головой.
Ну уж нет, такую нужную прогулку при их вынужденном зимнем бездействии – блондинистый вместе с приближенными вот уже две недели залихватски перемещался на упряжках с волколаками – я не позволю пропустить.
Произнесла несколько контр-заклинаний и топнула ногой:
– Выходи!
Из-за угла с опущенной головой показался Дариш. Только вот ему был меня не обмануть:я то точно знала, что под этими белокурыми вихрами и яркой шерстяной шапочкой прячется лукавая улыбка.
Произошедшие с ним события пошли ему, если так можно выразиться, на пользу. Когда я покидала дворец Монтаро он был, как мне тогда представлялось, еще младенцем. Сейчас же у меня на руках оказался вполне себе шебутной и относительно самостоятельный ребенок, в котором неожиданно проснулась весьма существенная светлая сила.
И управлять он ей не мог; а учиться приходилось не под присмотром десятка нянек, а в довольно суровых условиях проживания в демонском замке. А убирать последствия, иногда весьма плачевные – с учетом того, что силу Даришу давал Свет, еще и слегка искривленные в этой то обители Тьмы – приходилось, конечно, мне.
Но я не роптала. И уж точно не собиралась надевать на него антимагические браслеты, как сделало семейство Самрат, беспокоясь за сохранность своего имущества, из-за чего энергия Дара выжигала в нем боль и жизненные силы.
Все-таки демонюка был прав – следовало прибить ту гадину.
– Подойди ко мне, – сказала я уже мягче, – Ты что хотел сделать?
– Весну, – с вызовом посмотрел на меня малыш, и сердце – в который раз – екнуло. Он был вылитый отец, ну если бы я видела отца в детстве. Тот же упрямый подбородок, ярко-голубые глаза, поджатые губы и уверенная посадка головы.
Я вздохнула. Роль одновременно отца и матери – уж никак не сестры теперь – с учетом моих обязанностей и некоторых нюансов собственной личной жизни давалась нелегко. Как правило, дети благородных людей -да и не только людей – росли под присмотром многочисленных наставников, лепивших по указанию родителей из тех достойных представителей рода. Те же, кто рождался в простой, рабочей или бедной семье, или были предоставлены сами себе, и росли, да и питались, благодаря сердобольным окружающим, уделявшим им толику внимания и хлеба. Или же с малолетства много и тяжело работали.
Дариш сейчас, как и я, был в весьма неоднозначном статусе. Дворцовая компания малышни, которые, несмотря на все рыки демонов, крутились по многочисленным углам и помещениям для слуг, его, понятное дело, не приняли. Учителей, а больше даже нянек, с учетом его возраста, что естественно, я пригласить не могла. Сама же я была занята многочисленными поручениями, да и демонюка пока не потерял ко мне определенный интерес...
Вспомнив об этом интересе, который был проявлен не далее как сегодня ночью, я улыбнулась и закусила губу.
Вот и приходилось брату крутиться где то поблизости, то пугая животных своими выходками, то пугаясь самому их ответными – или превентивными – действиями.
Присела на корточки и обняла нахохлившийся меховой комочек, который я укутывала что было сил – все боялась, что замерзнет и заболеет:
– Весна это хорошо, конечно, но даже если все-все демоны вплетут свои силы в одно заклинание, они не смогут отменить смену времен года. Поэтому пусть пока будет зима. Смотри, это же так красиво!
– Не люлю зиму! – топнул ногой Дариш.
– А снежки кидать любишь?
– Люлю.
– А из сосулек шалаш строить?
– Дя.
– А устраивать снегопад, качая еловые ветки?
– Дя!
– Вот видишь, сколько в зиме хорошего. Поэтому не будем торопиться, хорошо?
Дариш кивнул и улыбнулся. А потом осторожно подошел к ближайшему рысаку и погладил того до подставленой морде. Дара в нем не было, как и чувства самосохраннения, но каждое животное, будь оно хоть сколько гордым или жестоким, тянулось к Свету и тем его представителям, что несли тот в полном объеме.
Внезапно раздался перезвон, крики, лай, и во двор влетели две упряжки, управляемые блондинистым и начальником его стражи, который продолжал при каждой нашей встрече поглядывать исподлобья, но слава Тьме, не пытался уже ничего сделать.
И даже не пробовал.
Пусть на мне и не было печати Высшего, но король достаточно быстро дал всем понять, что я нахожусь на особом положении. Сперва меня слегка коробило от шепотков за спиной и взглядов искоса, одинаково глумливых, что у слуг, что у благородных приближенных, но потом я решила, что это не стоит моего внимания.
Да, моя семья пришла бы в ужас и бешенство от подобной ситуации; да, в приличном обществе считалось приличным, если ты попадал в такое положение потому что тебя заставили или пригрозили, а не потому что ты открыто совершил сделку или признал подобные отношения.
