Текст книги "Все могло быть иначе "

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Ты можешь попросить его отобедать у нас?

Кэрли покачала головой:

– Не думаю ...

– Я бы с удовольствием, – ответил Дэвид.

– Фантастика! Я сейчас же расскажу об этом всем!

Андреа поцеловала Кэрли в щеку и побежала к двери:

– Мне надо бежать! Я обещала Виктору не задерживаться долго.

Кэрли подождала немного и, убедившись, что Андреа ушла, повернулась к Дэвиду с крепко сжатыми кулаками:

– Зачем ты это сделал? Я же сказала, что Итен просил меня не встречаться с тобой.

– А ты всегда делаешь то, что он тебе говорит? – спросил Дэвид. – Даже когда ты этого не хочешь?

– Это его дом. Он имеет на это право.

– Его дом?

Она пропустила его ироническое замечание и продолжала:

– Ты не можешь прийти сюда сегодня вечером.

– А как ты объяснишь мое отсутствие Андреа?

– Я скажу ей, что ты сегодня обедаешь с кем-нибудь другим и забыл нам об этом сказать.

– Она может и поверит, но Итен ни за что. Если я не покажусь здесь сегодня, он подумает, что мы с тобой скрываем что-то от него.

Важно было, чтобы Итен вообще не узнал, что Дэвид тут был. Но выхода не было. Придет Дэвид, и Итен будет пить весь вечер. Он не остановится на обычном коктейле перед обедом... Она уже сотни раз слышала, что алкоголь лучшее и не самое вредное средство для преодоления проблем, которые возникают почти каждый день у мужа на работе. Она часто думала, есть ли женщины-домохозяйки, живущие без стрессов. Ее отвращение к спиртному не было связано с Итеном, еще раньше она ненавидела, когда напивался ее отец. «Я принял немного лишнего», – иногда объяснял Итен, когда делал или говорил что-нибудь не то. Поводом для выпивки были дни рождения и годовщины, победы сыновей в баскетбольных первенствах и успехи Андреа в плавании, а также многое другое. Для него было постоянной загадкой, почему Кэрли обвиняет его в том, что он любит дочь меньше, чем сыновей.

Хватит. Кэрли встряхнулась. Ладно, если есть ад, она заплатит за все. Пройдя в прихожую, она сняла пальто Дэвида и передавая его сказала:

– У нас обед в семь.

– В семь? Хорошо, – он встретил ее решительный взгляд. – Прошу прощения, если это создает для тебя какие-то неудобства. Но я пришел сюда с конкретной целью. Я долго ждал и без этого отсюда не уеду.

Она грустно покачала головой:

– Ты не тот Дэвид Монтгомери, которого я знала.

Он не спеша надел пальто и только потом ответил:

– Кого ты стараешься убедить, меня или себя?

Мурашки побежали у нее по спине. Если она так понятна для него, то он еще более опасен, чем она думала раньше.

ГЛАВА 3

Кэрли заглянула в духовку – не готово ли мясо к обеду. За спиной она услышала мягкий звук – Итен бросил очередной кубик льда в стакан со спиртным. Это только второй. Он сразу заметил вопрошающий взгляд Кэрли. Она не стала говорить, что он очень полно наливает стаканы, так как это вылилось бы лишь в еще один ненужный спор.

Вечером, когда Итен вернулся домой, и жена сказала ему, кто у них будет обедать сегодня, разразился скандал. Даже выбор обеда – жаркое в горшочке – вызвал у Итена раздражение. Он сказал, что у нее отсутствует воображение, хотя похоже, она и думала все утро над тем, что готовить к обеду. Опыт подсказывал, что в таких случаях, чтобы она ни сделала, ничто не сможет изменить его плохого настроения.

Утром Кэрли задумалась над своим прошлым. В голове пронеслись обиды и горькие разочарования. Она устала лечить раны, которые не хотели заживать. Еще с начальной школы Итен и Дэвид всегда были вместе. При этом Итен был постоянно как бы в тени Дэвида, во многих отношениях уступая ему. Они оба влюбились в одну девушку.

Спустя некоторое время после свадьбы Итен поверил, что он, наконец, победил. Но ни победы, ни самого сражения вовсе не было. Они существовали лишь в воображении Итена. В семейной жизни Кэрли старалась удовлетворить все запросы мужа, даже когда они казались совсем невыполнимыми. Итен постоянно упрекал ее в том, что первым мужчиной у нее был Дэвид. Светло-русые волосы и голубые глаза дочери, – как у Дэвида, – часто раздражали его и были причиной его отчужденности от Андреа. Он жил для сыновей, радуясь их спортивным достижениям и безупречным происхождением. Эрик и Шон любили отца. Они охотно отменяли встречи с друзьями, чтобы провести время с ним. Непосвященному эта семья представлялась вполне благополучной. Но... Если посмотреть поближе, все ли было так в действительности, как казалось на первый взгляд?

Хлопнула дверца буфета, Кэрли вздрогнула от неожиданности и обожгла руку об духовку.

– Будь ты неладна! – вскрикнула она, дуя на покрасневший палец.

– Что, обожглась? – спросил Итен озабоченно, подходя к ней.

Она потрогала палец языком:

– Сегодня уже второй раз.

– Ты нервничаешь, – он взбалтывал желтоватый коктейль в стакане. – Или возбуждена.

– Пожалуй, немного и то, и другое, – заметила она, не желая больше говорить об этом. – Не могу представить, о чем мы трое будем говорить сегодня целый вечер. У нас нет больше ничего общего с Дэвидом. – Уже произнеся это, Кэрли поняла, что дала Итену прекрасный повод для продолжения трудного разговора. Она мысленно молила Господа, чтобы муж им не воспользовался.

Непроизвольно Кэрли обняла мужа и посмотрела ему в глаза:

– Я люблю тебя, Итен.

Он улыбнулся ей, но улыбка не погасила злые искорки, блестевшие в его глазах:

– Я знаю, Кэрли, любишь, но на свой манер.

– По-другому я не умею.

– Не хватит ли с этим, – сказал он.

– Подумай, как бы мы хорошо зажили.

Она прижалась к нему. В тридцать восемь лет Итен был такой же стройный и мускулистый, каким был в колледже. Хотя его темные волосы начали немного редеть, как это было раньше у его отца в этом возрасте. Заметить это, однако, могли только те, кто знал Итена с юности. Глаза у него были теплые и выразительные, барометр состояния его души. Временами он смотрел на Кэрли с такой любовью и жадностью, что у нее разрывалось сердце от того, что не могла дать ему всего того, что он требовал.

– Может быть, сегодня ночью ты убедишься сам в том, что все то, что у нас есть – это все то, что я и хотела бы иметь.

– Боже, неужели это всерьез? – спросил он, привлек Кэрли к себе, крепко и жадно обнял ее.

Затем мягким голосом прошептал:

– И это прекрасно.

Эрик вошел в кухню, не замечая родителей, подошел к холодильнику, раскрыл его и некоторое время рассматривал содержимое.

– Эй, где этот парень, пообещавший прийти к нам. Я умираю с голода, – протянул он тоскливо.

Кэрли не хотелось освобождаться из объятий мужа. Это было их примирение. Она подождала пока он сам отпустил ее, потом отступила и посмотрела на часы:

– Имя, как ты сказал парня, – Дэвид Монтгомери.

Сердце странно забилось, когда она увидела, который час:

– Он должен прийти с минуты на минуту.

Эрик, потянувшись, подошел и обнял маму за плечи. В тринадцать лет сын был уже дюйма на три выше Кэрли. Он особенно вытянулся за последний год. Это дало отцу повод записать его в региональную команду баскетбольной лиги.

– Шон сказал, что этот Дэвид Монтгомери был в высшей школе твоим лучшим другом.

Кэрли вздрогнула:

– Кто это ему сказал?

– Папа.

В растерянности Кэрли посмотрела на Итена. Он не имел права вовлекать сыновей в их проблемы.

– В высшей школе мы дружили и проводили время втроем: твой папа, я и Дэвид.

Когда Эрик не мог уже услышать, Итен усмехнулся и сказал:

– Неплохо придумано.

– Почему ты сказал ему об этом? – перебила его Кэрли.

– А почему нет? Ведь все это в прошлом, – он отпил большой глоток виски. – Кроме того, вдруг однажды они узнают со стороны, что их мать дружила со знаменитым писателем. Жаль, что Дэвид еще не написал о тебе книгу! Это было бы замечательно!

Немного помолчав, Итен добавил:

– Я, пожалуй, предложу ему это сделать. В конце концов, он в некоторой степени обязан тебе своей карьерой.

Она вздохнула, расстроенная, что разговор получил такой оборот.

– Прекрати, сколько можно копаться в грязном белье?

Прошло некоторое время прежде чем Итен ответил:

– Бог свидетель, я бы прекратил, если бы смог, – сказал он искренне. – Но это стало моей частью, и я не знаю, когда все это кончится.

Она взяла мужа за руку:

– Позволь мне помочь тебе забыть прошлое. Скажи как, и я сделаю все для этого.

Не успел он ответить, как у входной двери раздался звонок.

– Мам, он пришел, – крикнул Эрик.

– Так открой ему, – ответила она, досадуя, что Дэвид пришел так не вовремя.

Итен отошел от жены:

– Ответь себе сама. Сделай так, чтобы он не догадался, что мы в ссоре.

– Почему бы не сказать Дэвиду все сейчас? – воскликнула Кэрли запальчиво.

– Почему тебе хочется сделать это? – спросил Итен испуганно. – Давай представим все как ты сказала – два парня и девушка дружили и вместе проводили свободное время...

Дэвид вдыхал доносившийся до него аромат роз, букет которых он прижимал к груди. Он позвонил и ждал, когда ему откроют дверь. Выбор цветов был не случаен. Кэрли, учитывая практическую черту ее характера, отметит насколько дорого стоят столь прекрасные розы. С другой стороны, интуитивно она поймет, что они завянут, может быть, даже раньше, чем Дэвид успеет покинуть этот городок. С бутылкой вина выдержки 1984 года «Шато Монтелена Каберне Совиньон», которую он купил для Итена, было несколько сложнее. В начале Дэвид хотел купить какое-нибудь французское и очень дорогое, но потом передумал и купил простое дешевое Вино.

Высокий, стройный молодой человек, похожий на Итена в юности, открыл дверь.

– Здравствуйте, я – Шон.

Дэвид перехватил бутылку под мышку и пожал руку Шона:

– Дэвид Монтгомери.

– Я узнал вас по фотографиям на обложках ваших книг. – Парень отступил, чтобы Дэвид смог войти. – Мама и папа на кухне, я вас провожу.

Монтгомери вошел в дом, прикрыв за собой дверь. Он уловил какое-то движение наверху лестницы. Это была Андреа, которая, перегнувшись через перила, улыбкой приветствовала его. Кокер-спаниель, которого он видел днем, сидел у ее ног:

– Я передала ваш привет госпоже Роджерс. Она просила меня узнать, не будет ли у вас немного свободного времени навестить ее в школе.

У него всегда было время, пока не появилась Виктория. Все проблемы, связанные с похоронами, решились легче, чем Дэвид предполагал. Он уже навестил нескольких родственников по матери, которые еще здесь жили.

– Скажи ей, что я позвоню, – попросил он Андреа.

Краем глаза Дэвид заметил приближающихся Кэрли и Итена. Готовясь к встрече, он глубоко вздохнул и пошел им навстречу. Придя сюда, Дэвид ожидал увидеть самодовольное выражение победителя на лице Итена, которое он наблюдал шестнадцать лет назад. Но вместо этого Монтгомери увидел растерянность, испуг и разочарование. Дэвид сильно смутился.

– Вы очень вовремя, – сказала Кэрли, стараясь сгладить возникшую неловкость.

Дэвиду никак не удавалось оторвать взгляд от глаз Итена. Это выглядело так, как если бы они вели какую-то загадочную незримую борьбу.

Кэрли вновь попыталась разрядить накаляющуюся обстановку, взяв под локоть сына и подтолкнув его к Дэвиду.

– Вы уже знакомы с Эриком? Это наш младший.

Дэвид, наконец, заметил протянутую к нему руку мальчика. Он явно был похож на маму, хотя все же какие-то черты в нем были и от отца.

– Рад познакомиться с тобой, Эрик.

– Папа говорил, что...

Кэрли вздрогнула и затаила дыхание. Заметив в глазах матери тревогу, Эрик остановился, не договорив.

– ...вы играли в волейбол, – закончил он с ухмылкой и некоторой долей сарказма.

– Я хорошо играл, но только в летней лиге. Настоящим волейболистом был твой отец. Он играл за высшую школу.

Дэвид видел, что произошло между сыном и матерью, и решил сделать вид, будто ничего не заметил.

Нервная улыбка появилась на губах Кэрли:

– Позволь твое пальто?

Передав цветы и вино Эрику, Дэвид снял пальто. Кэрли повесила его в шкаф.

Желая нарушить продолжавшееся молчание между ним и Итеном, которое становилось все заметнее, Дэвид спросил:

– Как поживает твой отец, Итен? Все еще управляет заводом?

– Мне удалось уговорить его отказаться от этой привычки, – ответил Итен, взяв у сына бутылку, на которой тот рассматривал этикетку. – Он и мать переехали в прошлом году в Палм Спрингс, чтобы быть поближе к дочери.

Дэвид гадал, чем вызвано такое внимание Итена к вину: то ли хочет произвести впечатление, то ли действительно интересуется:

– Этот сорт вина я обнаружил еще в Калифорнии два года назад и нашел его неплохим.

Итен посмотрел на него вызывающе:

– Я считаю это вино немного претенциозным... Да и вообще, я редко покупаю вина отечественного производства.

Дэвид чуть не засмеялся вслух. Выходило так, как будто они соревнуются в том, кто кого переплюнет.

– Я очень рад видеть тебя, Итен, – сказал Дэвид, нарочито специально понизив и смягчив голос.

Он пришел сюда не сражаться, а лишь завязать легкую схватку. Итен слегка кивнул, как бы подтвердив этим, что понимает намерение гостя.

– Очень жаль, что твой отец больше не работает... Немногие смогли достичь таких результатов.

– Спасибо, – сказал Итен. В детстве он был намного ближе к отцу Дэвида, чем к собственному. Никто из взрослых не брал его на рыбалку так часто, не проявлял к нему больше доброты и внимания, чем отец Дэвида.

– Что будешь пить?

– Твист с содовой, если есть.

Итен посмотрел на Дэвида изучающе, подняв вопросительно бровь.

– Не помню, чтобы у тебя были проблемы с выпивкой. Что-то новое?

Интуиция предупредила Дэвида об опасности. Каждую минуту могло произойти что-нибудь неожиданное. Итен вел себя как победитель, не претерпевший пока ни одного поражения. Боже, чего же он хочет?

– Ничего особенного не случилось. Просто у меня есть работа, которую я должен выполнить сегодня, после возвращения в мотель, и мне хочется иметь свежую голову.

– Поговорим лучше об обеде, – вмешалась Кэрли. – Он уже почти готов. Я надеюсь вы голодны.

Она явно нервничала. Дэвид переживал за нее.

– Чтобы это ни было, пахнет очень вкусно.

Кэрли взяла розы у Эрика и передала их Андреа:

– Пожалуйста, поставь их в вазу.

Дэвиду она сказала:

– Это просто жаркое в горшочках. У меня не было времени сходить в магазин за покупками.

– Ты знаешь, это всегда было моим любимым блюдом.

Дэвид не знал, почему так сказал – когда он был подростком, жаркое в горшочке считалось чем-то вроде вчерашних бутербродов.

– Нет, я не знала, – сказала она.

Итен ехидно захихикал:

– Я не верю в это. Извините меня, пойду сделаю для тебя содовую.

Когда он вышел из комнаты, и дети не могли услышать, Кэрли подошла поближе к Дэвиду.

– Зачем ты это сказал?

– Что?

– Сказал ему, что жаркое в горшочке твое любимое блюдо.

– А откуда известно, что это не так?

– Потому что ты любишь жареную свинину, бараний шашлык и бифштекс Веллингтон.

– Как странно, что ты так много помнишь обо мне... – заметил Дэвид.

– Дэвид, пожалуйста, прекрати. Итен... – она замолчала, увидев возвращающегося мужа.

Принимая от Итена очень дорогой хрустальный бокал, Дэвид вдруг подумал, лучше бы он сюда не приходил. Монтгомери понял, что жизнь Кэрли и Итена не была счастливой, но, как ни странно, ожидаемое успокоение не пришло.

Дэвид поднял свой бокал и провозгласил:

– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы на этом и закончим нашу встречу... Мне нужно завтра многое сделать.

– Я против, – сказал Итен и повернулся к жене. – Неужели ты не можешь немного поторопиться с обедом?

За обедом шел оживленный разговор между детьми и Дэвидом. Андреа задавала ему много вопросов о жизни писателя, мальчики больше спрашивали о ситуации в местных баскетбольных командах.

Когда Кэрли и дети убирали со стола, Андреа невинно спросила:

– Сколько вам было лет, когда вы покинули Бекстер, Дэвид?

– Восемнадцать. Я отправился в Нью-Йорк через неделю после окончания высшей школы.

– Не боялись ли вы совсем один в таком месте, как Нью-Йорк? Я читал ужасные вещи о том, как опасны там... – Шон охнул и закатил глаза, – девушки.

Дэвид улыбнулся:

– Сначала я был немного растерян, – заметил он. – Хотя перед тем, как поехать в Нью-Йорк, я и пытался подготовить себя к встрече с этим городом и его сумасшедшей жизнью.

– В субботу я поеду в Нью-Йорк, – сказала Андреа. Эрик передал ей столовое серебро, которое собрал со стола.

– И как давно ты это решила? – съязвил Эрик.

Девочка состроила ему гримасу:

– С тех пор, как услышала, что мама говорила об этом с бабушкой.

– Но все же почему вы не приезжали в Бекстер раньше? – спросил Шон.

Дэвид заметил, как Кэрли и Итен обменялись взглядами.

– Для этого не было особых причин, – ответил Дэвид.

Итен еще больше нахмурился и с силой откинулся назад в своем кресле.

– А вы не растеряли всех своих друзей? – решила подколоть Дэвида Андреа.

До того, как он успел ответить, вмешалась Кэрли:

– Я думаю, вы трое уже достаточно много задали вопросов для одного вечера.

Итен скрестил руки:

– Ты тоже так считаешь, Дэвид?

Говорил он спокойно, не торопясь, нанизывая одно слово на другое. Дэвид взглянул на бутылку – она была почти пуста. Бокал же Кэрли оставался нетронутым.

– Андреа становится настоящей красавицей, не правда ли? – продолжал Итен. – Во многом похожа на свою маму. За исключением волос. У нее они такие прямые и светлые... Жаль, ты не видел ее, когда она была совсем маленькой. Волоски-пушинки на ее голове были такие светлые, почти что белые...

Поняв, что разговор принимает серьезный оборот, Эрик предложил:

– Господин Монтгомери, а почему бы вам не пойти завтра с нами на баскетбол? Мы играем с «Вестенд».

– Я не думаю...

– Это будет большим событием, – добавил Шон. – Мы выиграли у них на «Норзист Торнамент» в прошлом месяце.

– Пожалуйста, приходите, – горячо добавила Андреа, доставая через его плечо солонку и перечницу.

Итен вылил остатки вина в свой бокал:

– Она из группы болельщиков. – Он допил остатки вина. – Девочки служат украшением подобных матчей. И все они так дьявольски хороши...

Дэвид заметил вспышку обиды на лице Андреа.

– Я поеду туда пораньше и забронирую для вас хорошее место, – сказала она, делая вид, что не заметила реплику отца.

Пойти на матч по баскетболу в высшей школе – последнее, что Дэвид хотел сделать.

– Боюсь, у меня нет выбора, – сказал он ей непроизвольно.

Итен наклонил свой пустой бокал в сторону Дэвида:

– Я был уверен, что ты пойдешь, если Андреа тебя попросит...

ГЛАВА 4

Две женщины, которых Дэвид помнил еще по высшей школе, задержали его, упрекая, что его последняя книга не так удачна, как предыдущие. Он извинился перед ними и направился к Андреа, чтобы попрощаться с ней.

– Это была замечательная игра, – сказал он. – Я очень рад, что ты меня пригласила.

Девушка, стоявшая рядом с Андреа, застенчиво улыбнулась. Дэвид ободряюще кивнул ей и, улыбаясь, сказал:

– Если бы в мое время болельщики были такими же хорошенькими, как вы, я посещал бы такие соревнования гораздо чаще.

Румянец радости вспыхнул на ее щеках:

– У нас соревнования почти каждый день.

– Будущим летом мы будем участвовать в чемпионате штата, – добавила девушка рядом с Андреа.

– Это будет как-то несправедливо по отношению к другим командам, не так ли?

Андреа покачала головой и прищелкнула языком:

– Писатели все такие, как вы?

– Что ты имеешь в виду?

– Они всегда говорят правильные вещи?

Андреа была дочерью своей матери не только внешне. Эта крошка добьется своего, даже в таком сумасбродном городе, как Лос-Анджелес. Она призналась, что хочет изучить искусство актера перед тем, как направиться в Нью-Йорк. У Дэвида перехватило дыхание. Андреа была свежей, цветущей, юной девушкой, как Кэрли в пятнадцать лет. Новое полотно, чистая страница. Господи, чего бы он сейчас не отдал только за один из тех дней. Вспомнить то настроение, когда все казалось возможным, почувствовать, что мир у твоих ног, а имя в заголовках газеты «Нью-Йорк Тайме» в списке бестселлеров. Поверить, что любовь крепка и постоянна, и так чиста, что переживет любые случайности.

– Думаю, твои слова означают, что я полон предрассудков, – ответил Дэвид, и они засмеялись.

– О, у вас с юмором все в порядке. Мне надо будет найти время и прочитать как-нибудь одну из ваших книг.

Одна из болельщиц выпалила:

– Хочешь сказать, что ты никогда не читала? Ах, Андреа, ты же только что закончила одну из них. И все они просто замечательные. Особенно одна – о женщине-шпионке. Помните? Когда она влюбилась в русского парня, а потом получила приказ убить его. Я думала, что умру.

Девушка говорила о последней книге Дэвида – «Эхо скрипа ступени». В этой книге он попытался больше внимания сосредоточить на описании жизни самих персонажей, чем на технологии детектива. Это не совсем ему удалось. Даже его издатель выразил недоумение, сказав, что читатели вряд ли одобрят продолжение таких экспериментов.

– Спасибо, – сказал Дэвид. – Я очень рад, что книга вам понравилась.

– Вы зайдете к нам домой? – спросила Андреа, нагнувшись, чтобы взять свои понпоны. – Ма всегда готовит что-нибудь особо вкусное на десерт, чтобы отметить нашу победу.

– А если ваши проигрывают?

Она засмеялась:

– Тогда все, что мама делает, съедается во имя улучшения нашего самочувствия.

– Я очень хотел бы, но рукопись требует, чтобы я поскорее вернулся в гостиницу.

– Исключено, – сказал Итен запальчиво, подходя к Дэвиду и девочкам. – Не хочешь же ты пропустить одно из вечерних чаепитий Кэрли. К тому же это старая семейная традиция.

Слова были произнесены в извинительно-повелительном тоне, от Итена несло спиртным. Дэвид отступил на шаг, чувствуя его задиристое настроение. Он вспомнил, как гадал о причине частых походов Итена в туалет, пока не заметил серебряную фляжку, торчащую из кармана.

Итен игриво пихнул кулаком Дэвида в плечо:

– Ты же не можешь игнорировать семейную традицию. К тому же все говорили, что мы с тобой, как братья. Они и сейчас так говорят. Клянусь, не менее дюжины людей подойдут ко мне сегодня вечером и скажут, как хорошо видеть нас опять вместе.

Итен снова пихнул Дэвида:

– Ты, наверное, еще помнишь, как мы все делили поровну? – Не получив ответа, Итен хитро улыбнулся Дэвиду. – Все мое было твое, а все твое...

Дэвид взял Итена под руку и повел его к выходу, оставив Андреа позади:

– Чего, черт возьми, ты пытаешься добиться?

Итен резко вырвал руку:

– Послушай чистую правду. Ты упустил свой шанс, Дэвид. Ты действовал как актер.

– Ты пьян.

– А ты – позолоченный кусок дерьма. Ты мог дурить весь мир своей макулатурой знаменитого писателя, но меня ты не обманешь. Я был...

Дэвид оглянулся, Андреа шла за ними:

– Ради Бога, Итен, замолчи.

– А в чем дело? Боишься, что кто-нибудь услышит, каким прохвостом является на самом деле герой их родного города? – Он усмехнулся. – Боишься узнают, как ты сбежал от...

Андреа взяла отца за руку:

– Прекрати, – потребовала она. – Все смотрят на тебя.

– А какого лешего я буду обращать на них внимание? – спросил он, освобождая свою руку.

– Шон и Эрик могут увидеть нас, – сказала она.

Это были магические слова. Итен немного притих. Он демонстративно начал разглаживать рукав пальто, и на секунду Дэвид поверил, что Итен утихомирился, но почти тут же убедился, как сильно ошибся, уловив полный ненависти взгляд Итена.

– На этот раз ты больше не улизнешь просто так, – сказал Итен. Его голос был тихим и угрожающим. – Мы сможем решить все сегодня вечером у меня дома или у могилы твоего отца с Богом в свидетелях и перед всем проклятым городом. Выбирай.

У Андреа перехватило дыхание:

– Папа, почему ты скандалишь с господином Монтгомери?

Дэвид неожиданно увидел приближающуюся Кэрли. Интуитивно он понял, что если останется здесь, когда она подойдет к ним, Итен начнет все сначала. Он посмотрел на Андреа. Она стояла так, будто молилась, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.

– Я буду вон там, – сказал он Итену, повернулся и пошел, не замечая вопросительно глядящую ему вслед Кэрли.

Чтобы побыть одному и обдумать ссору с Итеном, Дэвид направил арендованный им автомобиль к ближайшему выезду из города, не думая, куда он едет – лишь бы поскорее покинуть этот ад. Минут десять спустя он увидел до боли знакомую местность и сразу свернул с шоссе на узкую сельскую дорогу. Воспоминания поглотили его пока он объезжал опасные для рессор выбоины и продираясь через сорную траву, вымахавшую выше ветрового стекла. Дэвид обогнул последний поворот, остановил машину и включил дальний свет.

Прошло уже полжизни... Неожиданно он увидел силуэт мельницы Лендлера. Мельница была такой, какой он ее помнил, – не больше и не меньше, и, странно, совсем не постаревшей. Окончив колледж и начав свою бродячую жизнь, Дэвид всегда держал в памяти это место, словно талисман. Ложась спать он начинал вспоминать дюйм за дюймом это вековое строение. Он слышал от военнопленных, что они прибегали к подобным методам, чтобы поддержать душевное равновесие. При виде мельницы чистые, сильные и приятные воспоминания затопили Дэвида. Ему и Итену, когда они обнаружили эту мельницу, было по девять лет, Кэрли, неотступно следовавшей за ними по пятам, – семь. Мельница стала излюбленным их местом для игр. Смелые воины отражали атаки индейцев и защищали границу и жизни переселенцев. Кэрли, как скаут, всегда посылалась в разведку и в рейды за продовольствием. Итен и Дэвид убеждали ее, что поскольку она самая маленькая из них, то совершенно логично, что ей легче проникнуть за линию индейцев. На самом же деле это скорее объяснялось тем, что мама Кэрли пекла печенье, а их мамы нет.

Мельница служила также убежищем для Итена, когда он в двенадцать лет решил убежать из дома. Вот тогда-то Кэрли и Дэвид поклялись в дружбе Итену на крови. Никто из них еще не знал, как далеко это зайдет.

Отец Кэрли, первоклассный жесткий полицейский, был шерифом города. Он вплотную занялся этим делом, забрал двоих оставшихся в полицейский участок и допрашивал больше часа. Затем было подготовлено и разослано по телефону сообщение об исчезновении подростка.

Шериф поручил своему заместителю организовать поисковую команду и обыскать все окружающие город леса. Отведя Кэрли в сторону, отец пообещал ей, что она не сможет сидеть целую неделю, если окажется, что знала, где Итен и не сказала.

Вскоре Итена обнаружили в его укрытии на мельнице, все выяснилось, и отец Кэрли старательно исполнил свое обещание. Кроме того, ее продержали дома весь остаток лета. Итена заставили убираться в помещениях конторы на фабрике отца. Дэвид не мог вспомнить, какое наказание было наложено на него самого. Вскоре мать Дэвида узнала от доктора, что больна раком и вряд ли доживет до следующего Рождества. Но прожила, – с огромным трудом, – еще четыре года.

Мельница была также местом, где Дэвид и Кэрли первый раз занялись любовью. Неожиданный переход из друзей в любовников удивил их. Хотя и раньше они не раз пробовали совершить акт любви, из этого ничего не получалось. В последний момент кто-нибудь из них отказывался. Однако однажды в кино он увидел, как Кэрли кокетничает с Билли Вебстером. Он понял, что Кэрли надо предоставить инициативу и перестать оберегать ее. Итен с огорчением заметил, как что-то изменилось в дружбе троих. К примеру, Кэрли хочет поехать за город. Дэвид считает, что ее не надо отпускать одну, а Итен поехать не может и остается дома один.

Потом дружба восстановилась, но было уже что-то не то.

Позже Дэвид понял, что Итен полюбил Кэрли, и его огорчения и плохое настроение не объяснялись лишь разладом их дружбы.

Дэвид открыл дверь и хотел выйти из машины. Он уже опускал ногу на землю, когда одна мысль вдруг поразила его, Что хорошего может выйти из того, что он увидит место, где они с Кэрли лежали в объятиях друг друга, неумело обращаясь со своей невинностью. Они мечтали о будущем, когда Дэвид станет писателем, а Кэрли художницей, и они построят в их доме каждому отдельную студию: ее – полную света, и его – с камином. Они говорили о прогулках по берегам Темзы, Сены и Волги, о своих детях, когда сами уже постареют и станут богатыми. Дэвид вдруг принял неожиданное решение, развернул машину и направился в город. Он должен знать, что еще скажет Итен, но как только закончатся формальности с похоронами отца, он уедет. Он покинет Бекстер и все, что связано с ним, навсегда.

Кэрли нагнулась, чтобы освободить волосы из-под джемпера, который надевала. Из-за неполадок в термостате пятнадцать минут назад отключилось отопление, и в доме становилось холодно.

Итен настаивал, чтобы Кэрли осталась с ним, так как Дэвид обещал приехать и будет невежливо, если он не застанет ее дома. Она согласилась, но не была уверена, что это говорит не алкоголь, а сам Итен. Она боялась представить себе, что может случиться, если Итен и Дэвид останутся одни.

– А вот и он, – сказал Итен восторженно, заметив, что машина повернула на их подъездную дорожку и осветила окна дома. Услышав шаги у входа, Итен, отпив из бокала, встал из кресла, направился к входной двери и с улыбкой гостеприимного хозяина распахнул ее, опередив звонок Дэвида.

– Очень рад, что ты так поступил, – сказал Итен, широко расставив руки и приглашая Дэвида войти в дом.

Дэвид колебался. Было ясно, что и после матча Итен продолжал пить.

– Почему ты не сказал раньше, чего ты хочешь. Я устал, и если можно подождать, давай отложим это на другое время.

Лицо Итена вспыхнуло злобой.

– Другое время? – заорал он. – У тебя уже было проклятых шестнадцать лет. Ты хочешь еще?

Но прежде, чем он смог сказать что-то еще, между ними оказалась Кэрли. Она обхватила лицо Итена ладонями и заставила посмотреть на себя.

– Прекрати!

Он оттолкнул ее. Кэрли качнулась назад, толкнула деревянную подставку для цветов и опрокинула ее. Хрустальная ваза разбилась, и вода залила мраморные квадраты пола. Осколок вонзился в ступню Кэрли, когда она снова попыталась подойти к мужу.

– Убирайтесь отсюда, – сказала она Дэвиду. – И никогда не возвращайтесь.

Умоляющее выражение ее глаз опровергало жесткость ее слов. Дэвид был возмущен и растерян тем, что увидел. Он все еще испытывал желание защитить Кэрли и ощущал какое-то удовольствие от сознания, что она так несчастна.

Итен снова оттолкнул жену и угрожающе надвинулся на Дэвида:

– Где ты был все эти годы? Что ты думаешь о том, что сделал? Посеял семя и оставил его взращивать добряку Итену?

Сердце Дэвида вздрогнуло. Он остро взглянул на Кэрли:

– О чем он говорит?

– А ни о чем, – ответила она. – Он говорит глупости. Он всегда так делает, когда пьян.

Она пошла к двери, но Итен загородил ей дорогу.

– Что происходит? – возмутился Дэвид.

– Тебе не нравится? Не очень приятно для тебя? Или ты думал, что ее волосы будут похожими на волосы Кэрли, а не на твои? Ты всегда вел себя как сторонний наблюдатель.

Итен растопырил руки, пытаясь обхватить Дэвида, но промахнулся.

– Ты думаешь, что я позволю тебе уйти и снова оставить твою ответственность на мне? Не выйдет, – продолжал Итен. – Я устал тянуть лямку за тебя. Эта ваша дочь вбила себе в голову, что я пошлю ее учиться в первоклассный колледж, в то время, как все, что я смогу сделать – это скопить немного денег для моих сыновей.