Текст книги "Все могло быть иначе "

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Не желая полагаться на местный автосервис, Виктория настаивала, чтобы муж встретил ее в аэропорту.

– Не клади трубку, я только возьму ручку...

Он бросил трубку на кровать, взял со стола лист бумаги, потом из кармана пиджака вынул ручку.

Когда Дэвид снова поднимал трубку телефона, лист бумаги неожиданно выскользнул из рук и упал на пол. Он нагнулся, чтобы поднять его, и заметил на полу большое пятно цвета ржавчины от пролитого кофе. Он обвел взглядом всю комнату. Дэвид вздрогнул от мысли, как отреагирует Виктория, когда увидит в какой комнате ей предстоит остановиться. Хмурясь, он взял трубку.

– Ты знаешь, Виктория, я подумал, что твой приезд не столь необходим. Если опасаешься, что кому-то из родных может показаться странным, что ты не поехала на похороны моего отца, можешь сказать, что оставалась дома по моему настоянию.

Виктория тяжело вздохнула.

– Ты знаешь, я хотела поехать с тобой в госпиталь, но не смогла. До сих пор мне так и не удалось полностью освободиться.

Ее реакция удивила его. Он ничего не знал даже о том, что она предполагала приехать к нему во Флориду. Ему и в голову не приходило спросить ее об этом. Быть на похоронах подходило Виктории как-то больше, чем сидеть у постели умирающего.

– Я считаю, что было бы глупо лететь в такую даль, побыть полчаса на похоронах и улететь обратно.

– О, я так не считаю!

Дэвид опустил плечи. Ясно, что Виктория придумала какое-то мероприятие, которое задержит их здесь. В обычных условиях он бы промолчал и следовал бы тому, что она запланировала. Таким был их молчаливый уговор. Когда Дэвид был перегружен срочной работой и ему было необходимо душевное спокойствие, он следовал распорядку жизни, который устанавливала Виктория. Но сейчас он не нуждался в этом.

– Что означает «не считаю»? – сказал Дэвид.

– Это будет восхитительный сюрприз.

Он снова сел на кровать и судорожно начал ерошить свои волосы.

– Ты знаешь, я не люблю сюрпризов.

Ее голос стал тише и мягче.

– Мне кажется, что временами тебе отказывает память, дорогой. Я имею в виду один или два способа, против которых ты никогда не возражал.

Виктория – мечта мужчины. Леди в гостиной, и продажная девка в постели.

– Какая же ты развязная, – сказал Дэвид.

Подумав несколько секунд, она ответила.

– Скоро я предоставлю тебе возможность проверить правильность твоего любимого выражения – тебе не хватало меня столько же, сколько мне не хватало тебя.

– Конечно, так оно и есть, – сказал он машинально, потом понял, что это правда. Ведь ему действительно не хватало ее. Виктория – это штиль в его жизни после вселенской бури по имени Кэрли.

В их многолетней совместной жизни все было предсказуемо и внутренне бесконфликтно. Идеальная обстановка для человека, сочиняющего первоклассные романы.

Кэрли была права в одном: если бы Дэвид женился на ней, он имел бы значительно меньше времени и сил для литературной работы. Нужно было бы думать об ее карьере художника и о детях, которые были бы у них.

– Тебе не хочется поберечь все свои умные слова для книг? – ласково упрекнула Виктория.

– Извини, – ответил Дэвид. – Был очень трудный день.

– Я бы сказала, трудный месяц.

Ему была приятна теплота, звучащая в ее голосе.

– Ты знаешь, приезд сюда оказался более тяжелым, чем я ожидал.

Дэвид испытывал внутреннюю потребность поговорить с ней, не затрагивая острые вопросы, как это было обычно принято между ними.

– Ничего, все это скоро закончится, – бодро сказала Виктория.

С завидным умением она захлопнула дверь перед дальнейшим интимным разговором. Эмоции слабоуправляемы и непродуктивны, другое дело умный разговор с хорошо воспитанным человеком.

– Да, – сказал Дэвид, – еще два дня, и я засяду за работу.

– О, милый, не говори мне, что будешь настаивать, чтобы мы сразу вернулись домой, – проворковала Виктория мужу.

Твердо устоявшаяся система координат, в которой жила Виктория, была одним из обстоятельств, которые привлекали Дэвида к ней.

Зная, что, как аутсайдер, он не сможет быть хорошо принятым в обществе, Дэвид взял за правило в общении с другими людьми не заходить за рамки обычных, неглубоких отношений.

Он мог жить, замкнувшись в кругу только своих собственных интересов, в то время, как жизнь остального человечества бурлила вокруг него. Благодаря высокому светскому положению Виктории ситуация в корне изменилась. Дэвид теперь не пропускал ни одного престижного вечера. Теперь не было двери, которая не открылась бы на его – стук. За исключением отдельных редких случаев, когда ему чего-то не хватало, жизнь была такой, какой он ее всегда представлял себе.

– Виктория, у меня действительно нет другого выбора. Я целый месяц не брался за рукопись.

– Неделей или двумя больше или меньше, какая разница? Ты наверстаешь, как всегда это делал.

Дэвид мог поспорить и убедить ее, но стоило ли это усилий? Кроме того, он испытывал чувство вины. Отъезд домой не самое главное. Найти выход из создавшейся ситуации будет не так-то просто.

– Тогда на неделю, – сказал Дэвид, предлагая Виктории компромисс. – Больше я не могу себе позволить.

– За неделю я вряд ли отдышусь от перелета.

Устав от ее доводов, Дэвид готов был закричать: «Тогда оставайся там, где сейчас находишься». Но это только затянуло бы их разговор.

– Я же не говорю, что ты должна сопровождать меня при возвращении в Англию.

– Это очень благородно с твоей стороны, но если ты узнаешь, что я придумала для нас, то отложишь отъезд и останешься со мной.

Дэвид снял колпачок с ручки «Мон Блан». Эта ручка была прислана ему фирмой вместе с контрактом на миллион долларов.

– Почему ты не позволишь мне...

В это время раздался быстрый и негромкий стук в дверь. Дэвид повернулся на стук.

– Подожди минутку, – сказал он в трубку. – У меня тут...

Дэвид замолчал. Нужно ли объяснять жене кто этот столь поздний посетитель.

– Дэвид?

– Я здесь, – быстро ответил он. – Я... Ох, у меня свело судорогой ногу. Дай мне номер твоего рейса, а разговор мы закончим после твоего приезда сюда.

Он записал необходимые сведения, наскоро попрощался с Викторией и заторопился к двери. Уже взявшись за ручку, он подумал, что за ней скорее всего стоит Итен, а не Кэрли.

Но он ошибся.

– Андреа! Ради Бога, что ты здесь делаешь?

Девушка отступила немного назад, как если бы хотела повернуться, и не говоря ни слова, уйти. Прошло несколько секунд, она судорожно вздохнула и сказала:

– Мне надо поговорить с вами.

Дэвид посмотрел на нее, потом по сторонам и на автостоянку.

– Я одна.

Холодный ветер гулял по коридору, насквозь продувая свитер Дэвида.

– Твоя мама знает, что ты здесь?

Андреа кивнула головой.

– Пожалуйста, можно войти?

– Я не думаю, Андреа, что это хорошо. Уже поздно и...

Продолжение его мысли повисло в воздухе облаком пара.

Опасался ли он за ее репутацию или это было из-за собственного дискомфорта, но видеть предполагаемую дочь здесь в это время? По внешнему виду девочки он понял, что ей нужно чем-то помочь.

– Конечно, входи, – выговорил наконец Дэвид. – Хочешь, я закажу тебе кока-колу?

– Нет, спасибо.

Номер Дэвида был небольшим, а из-за присутствия Андреа он как бы сделался еще меньше. Дэвид подошел к единственному креслу и предложил девушке сесть. Вместо кресла она села на угол кровати, выпрямила спину и твердо поставила ноги на пол. Вид у нее был отрешенный и жалкий, ее можно было сравнить с фламинго в снежном сугробе.

– Что я могу сделать для тебя? – спросил Дэвид, стараясь, чтобы слова прозвучали гостеприимно и ободряюще.

Андреа отвела взгляд от своих рук, скрещенных на коленях, и посмотрела на Дэвида, как бы оценивая его.

– Не знаю.

– Хорошо, тогда зачем ты пришла сюда ночью?

– Поговорить с вами.

– О чем?

– Хотела узнать, что вы из себя представляете.

Дэвид, растерявшись, хмурил брови – такого сюрприза он не ожидал.

– А что конкретно?

– Я знаю о вас, – промолвила Андреа, и щеки ее вспыхнули румянцем. Он насторожился.

– Что ты знаешь обо мне? – спокойно спросил он.

Андреа сверлила его взглядом.

– Я не спала тогда вечером, когда вы были у нас дома.

Глупо продолжать разговор, ходя вокруг да около правды, но легче, чем говорить правду.

– И как много ты слышала?

– Все.

Слово прозвучало, как выстрел.

– Не могла бы ты рассказать поподробнее.

– Я знаю, что вы – мой родной отец, – и глядя ему в глаза добавила: – Достаточно ли это подробно?

Дэвид прошел к креслу и тяжело сел. Ему стоило больших усилий оставаться внешне спокойным, но сердце его забилось так часто, что казалось вот-вот выскочит из груди.

– Разговаривала ли ты с мамой об этом?

Андреа подтвердила кивком головы.

Боже, как же они, все трос, были неосторожны. Вот, черт возьми, что прикажете теперь делать?

– Говорила ли ты с кем-нибудь еще?

Андреа опять кивнула.

Задумавшись, Дэвид встал и начал вышагивать по узкому проходу между креслом и дверью.

– Я думаю надо позвать сюда твою маму. Она единственная, кто сможет ответить на все твои вопросы.

– Зачем? Она наговорит мне еще больше неправды, которой меня кормят вот уже пятнадцать лет. Теперь я в ней не нуждаюсь.

– Она объяснит тебе все, что тебя интересует.

– Я пришла сюда не за объяснениями, – сказала девушка с хитринкой в голосе. – Я хочу знать, каков есть мой отец. Это не будет таким уж сложным делом, не так ли?

В этот момент Дэвид согласился бы вычерпать океан чайной ложкой, если бы Андреа попросила об этом. Он вновь сел в кресло. Завтра наступит довольно скоро, тогда можно будет разобраться с открытым ящиком Пандоры. Сейчас он должен сделать все от него зависящее, чтобы успокоить вопрошающую душу невинной молодой девушки, внутренний мир которой, по-видимому, сорвался со своей оси.

– Что именно ты хотела узнать обо мне?

Андреа заколебалась, как будто была застигнута врасплох его капитуляцией, и не знала с чего начать.

– Когда у вас день рождения? – наконец спросила она.

Никакой другой вопрос не мог бы подсказать Дэвиду, что девушка убеждена – все подслушанное вчера является правдой. На ее месте он стал бы выспрашивать какие-то даты и детали, какие-то доказательства, что он действительно является ее отцом.

– За три дня до Рождества.

Андреа немного помолчала.

– Моя подруга Фейз родилась в канун Рождества, и я всегда считала, что родиться в декабре не совсем хорошо.

Их разговор принимал своеобразный характер. Не будут ли сейчас высказаны обвинения и колкости, направленные против Дэвида?

– Тогда я выберу другой день, – сказал Дэвид, – и он будет праздничным... Это будет – четвертое июля.

Появилась робкая улыбка и исчезла.

– Я тоже хотела бы. Мне очень нравятся фейерверки.

Андреа расстегнула курточку, но не сняла ее.

– Вам всегда хотелось быть писателем?

Складывалось впечатление, что свои вопросы она достает из черного мешка.

– Не всегда. До шестого класса я хотел стать пожарником.

– Моя мама любила рисовать, – сказала Андреа, перейдя к другому сюжету разговора, – но похоже, у нее не очень хорошо получалось. Все ее картины и принадлежности для рисования спрятаны где-то в доме в шкафах.

Этим переходом девушка похоже хотела смягчить свои переживания.

Дэвид казался для Андреа неизвестной вселенной, человеком, которому она должна была понравиться, чтобы он ее полюбил. Итен оказался лишним. Он теперь не отец ей...

– Я помню, – сказал Дэвид.

– Думаю, что мое желание стать актрисой не очень странно. Мама ведь хотела стать художницей, а вы стали писателем.

– Уверен, что ты унаследовала прекрасные способности твоей мамы. Она талантлива от природы.

Андреа окинула Дэвида долгим и жестким взглядом.

– Почему вы это делаете?

– Что?

– Принижаете себя. Когда кто-нибудь отзывается с похвалой о ваших книгах, вы делаете вид, что не понимаете о чем речь.

Интересно, Андреа заметила это сама, или где-то подслушала?

– Я считаю, мне лучше иметь дело с критикой, нежели с комплиментами, – сказал он.

– Это почти то же самое, когда вам говорят «спасибо», а вы не слышите, что вас благодарят... Но это только мое, может быть, неверное, впечатление, – добавила Андреа, испугавшись, что зашла слишком далеко. – Это не потому, что вы апатичны или не внимательны, или еще что-то. Я думаю, что большинство людей это замечает.

Не зная, как еще подбодрить девушку, Дэвид сказал:

– Впредь буду стараться не производить такого впечатления.

Прошло несколько мучительных секунд прежде, чем Андреа снова заговорила.

– Сегодня я читала о Лондоне в энциклопедии – этот город такой же большой, как Нью-Йорк. Я не смогла бы жить где бы то ни было, когда рядом с тобой еще семнадцать миллионов человек.

– К этому быстро привыкаешь. После жизни в Нью-Йорке я легко освоился в Лондоне. При желании, к интенсивности жизни в большом городе легко приспособиться. Но я не живу все время в Лондоне, у меня есть еще загородный дом.

– У родителей многих моих друзей за городом есть небольшие домики, но я не знаю ни одного, у кого дом был бы большой. Я имею в виду по-настоящему большой комфортабельный загородный дом.

– Вот как?

– А как в отношении вашего дома? Он большой или не очень?

– Он очень удобный.

Андреа заколебалась, думая задавать ли ей следующий вопрос.

– Вы... – она остановилась, откашлялась. – Вы любите мою маму?

– Да, – просто ответил Дэвид.

Сказать, что он очень любит Кэрли, означало бы увеличить смущение ее дочери.

– Тогда почему?.. – Андреа заставила себя остановиться. – Впрочем неважно, – продолжила она. – Это не имеет особого значения.

Дэвид чувствовал себя рыбой, вытащенной из воды. Он не знал, что сказать или сделать, чтобы уменьшить переживания девушки. Сказать, что он не ее отец, значит полностью разрушить ее веру и доверие к людям, которых она любит. Отобрать у нее Итена? Это невозможно не дав кого-нибудь взамен. Она старалась поверить, что человек, давший ей жизнь, несмотря на то, что покинул их с матерью, – добрый, любящий и внимательный.

– Извини меня, – сказал Дэвид.

– Я давно заметила, что происходит что-то странное... Папа не любит меня.

– Это неправда, – сказал Дэвид.

Он надеялся, что его слова прозвучат более убедительно для девушки, чем для него самого.

– Мне кажется, что он тебя очень любит. У нас был сегодня длинный разговор о тебе. Из него я понял, что Итен очень опасается, как бы я не приехал однажды и не забрал тебя у него.

– Правда?!

– Да.

– А что же заставляет его думать, что вы поступите именно так?

– Потому, что он думает – только настоящий отец должен воспитывать своих детей.

– А как вы воспринимаете меня?

Дэвид попал в западню собственного изготовления.

– Так же, как сейчас, если бы даже знал о твоем существовании раньше, – ответил он, стараясь добавлять как можно меньше лжи к уже сказанной. – Тебе, наверное, не успели сказать, но я узнал о тебе в то же самое время, когда ты узнала обо мне.

– Мы выглядим во многом похожими, – опять поменяла тему Андреа.

В действительности, кроме цвета волос и синего оттенка глаз, Андреа была копией своей матери. Но Итен был так уверен в его отцовстве, что ничего не хотел замечать. Или, может быть, Дэвид, зная правду, не мог понять его.

– На самом деле ты все-таки больше похожа на маму, чем на...

– Вы любите меня? – выпалила девушка, не прилагая никаких усилий, чтобы хоть как-нибудь скрыть, как ей хочется получить утвердительный ответ от Дэвида.

Он мог сокрушить Андреа одним словом.

– Я очень люблю тебя.

Она быстро, почти незаметно, кивнула, как бы подтверждая свое решение.

– Тогда все в порядке, я буду жить вместе с вами.

ГЛАВА 7

Сложив тарелки в посудомойку, Кэрли закрыла дверь и вытерла руки о кухонное полотенце. Она уже целый час занималась уборкой на кухне, пытаясь избавиться от сомнений и вопросов. Наконец, столы были без единого пятнышка, плита вымыта, а пол Андреа подмела еще несколько часов назад.

Все остальные члены семьи уже спали. Вслед за детьми ушел и Итен. Когда Кэрли хотела пойти за ним, он сказал, что идет спать, а не вести постельные беседы о ситуации в семье. Успокоился он только, увидев, что Кэрли решила остаться внизу.

После встречи с Дэвидом Итен повел себя весьма необычно. На вопрос жены, о чем они говорили, он ответил:

– Мы обо всем договорились.

На просьбу Кэрли рассказать подробнее, извинился и ответил, что ему требуется время обдумать все, а потом они поговорят об этом.

Она дважды бралась за телефон, чтобы позвонить Дэвиду, но не набрав номера, клала трубку на место. В свое время Итен расскажет ей все, что ее интересует. Будет не просто восстановить нормальный уклад жизни в семье после отъезда Дэвида. Но новый контакт с ним, как бы ни была важна причина, может только осложнить положение вещей.

У несчастной Кэрли возникло острое желание побыть с дочерью – посидеть рядом в комнате при свете луны, посмотреть на нее, как она делала, когда Андреа была еще ребенком. Как странно, что такое чудное создание явилось результатом столь страшного и отвратительного происшествия.

Кэрли была очень обеспокоена, как бы все происходящее не повредило дочери. Идя в комнату Андреа, она остановилась у двери спальни и услышала ровное дыхание Итена. Это успокоило ее.

Кэрли зашла в комнату и села на угол кровати. Велико же было удивление, когда она обнаружила под одеялом не дочь, а несколько умело сложенных подушек, создававших впечатление спящего человека. Еще только входя сюда, Кэрли почувствовала что-то неладное – не было Мьюфина. Собака обычно спала, свернувшись у постели Андреа. Она просто не могла сразу поверить в обман со стороны дочери. Недопустимо, чтобы девочка бродила где-то среди ночи.

– Боже, где же она?

Кэрли посмотрела на часы. Была почти полночь.

Она не знала кому позвонить. Может быть, Вэлли? Он может обратиться в полицейский участок и организовать поиски. Но телефон на половине матери и невозможно связаться с Вэлли, не потревожив ее. Кэрли не решалась поднимать тревогу.

Она подошла к окну, распахнула створки и увидела пустынную улицу. Шел отражавшийся в уличном освещении тихий осенний дождь.

Кэрли переполнял страх. Он нарастал, как нечто реально существующее. Отходя от окна, она заметила свет фар поворачивающей из-за угла машины.

– Господи, пусть это будет она! Дэвид?

Несколько успокоенная, но крайне возбужденная, Кэрли заторопилась вниз по лестнице к входной двери. Она распахнула ее и шагнула навстречу Андреа. Выражение лица дочери поразило ее.

– Я вижу, ты обнаружила, что меня нет дома, – сказала Андреа, идя за матерью в дом.

– Я хотел позвонить, – добавил Дэвид, входя в дверь, – но боялся, что ты уже спишь.

Кэрли внимательно посмотрела на него.

– Что происходит? – спросила она, строго поджав губы.

Дэвид почувствовал себя здесь чужим.

– Я думаю, нам было бы лучше пройти в холл, там все и обсудим, – сказала Кэрли, повернувшись к Андреа. – У тебя все в порядке?

– Ах, конечно. Что могло случиться с хорошей и покладистой девочкой?

Дэвид шагнул ближе.

– Пожалуйста, мы не могли бы пройти в дом?

– Мы сейчас ложимся спать... – ответила Кэрли.

– Я хочу, чтобы он был здесь, – решительно заявила девушка.

– По какой причине...

– То, что я скажу тебе сейчас, затрагивает и его.

– Не понимаю, как что-либо здесь может касаться Дэвида?

– Мам, я знаю.

– Что ты знаешь?

– Она вчера нечаянно услышала нас, – уточнил Дэвид умоляющим голосом.

Мать посмотрела дочери в глаза, ожидая подтверждения.

– Какая жалость.

– Да, мама, ты права. Но было лучше, если бы ты рассказала мне обо всем сама и намного раньше.

– Не говори со мной так, – вскипела Кэрли, но голос у нее был скорее испуганным, чем раздраженным.

Дэвид был вне себя от гнева. Он взял Андреа за руки и повернул к себе лицом.

– Не собираешься ли ты разбудить весь дом и всех соседей?

– Какая разница? – спросила она, зло смотря мимо Дэвида на Кэрли. – Рано или поздно, они и так все узнают.

– Не знаю, как твоя мать, но я хотел бы, чтобы это случилось позже, – стараясь говорить тихо, заметил Дэвид.

Он провел ее через холл в гостиную. Завтра будет достаточно времени, чтобы сообщить новость остальным членам семьи. Этой ночью, особенно после заявления Андреа, у Кэрли будет много поводов для размышлений.

Девушка села на софу. Кэрли подошла и присела рядом. Она взяла дочь за руку и сжала ее – Андреа попыталась высвободиться.

– Если бы я только знала, что тебе сказать.

– Ты не должна ничего говорить, – сказала Андреа, отстраненно пожимая плечами. – Дэвид все уже объяснил мне.

– И что же он тебе рассказал? – спросила Кэрли, со все нарастающим волнением.

Если бы было необходимо, чтобы дочка узнала, что Итен ее отчим, то об этом ей конечно должна была сообщить мать. Иначе ребенок подумает, что будто от нее скрывают какой-то секрет.

Андреа взглянула на Дэвида, ища его поддержки. Он убедительно кивнул.

– Он рассказал мне, как вы сильно любили друг друга, а когда ты почувствовала, что беременна мной, не сказала ему, так как боялась, что он бросит школу, чтобы найти работу и содержать нас.

Кэрли сжалась – эти слова прозвучали эхом высказанного сегодня утром Дэвиду. Ей безумно захотелось, чтобы Дэвид объявил Андреа, что он уходит из их жизни, чтобы заниматься своей карьерой. Такая или чуть измененная версия, с которой согласился Дэвид, была убедительной и не столь романтичной для пятнадцатилетней девочки.

– Что еще он сказал тебе?

Андреа смутилась.

– Что он любит меня.

У Кэрли перехватило дыхание.

– Внезапная любовь не делает мужчину отцом, дорогая моя. Постоянная забота и совместная жизнь – вот что важно для любого ребенка.

– Папа никогда не относился ко мне так, как к Эрику и Шону.

Девушка высвободила руку.

– Ты не права, дочка.

Ее слова прозвучали в напряженной тишине.

– Отношения любого отца с сыном и дочерью никогда не бывают одинаковыми.

– Мама, это не так, и ты знаешь. Ты можешь убедиться, что отец любит моих братьев больше, чем меня, если хотя бы понаблюдаешь, как он смотрит на них. На меня он никогда не смотрит так ласково.

– Что я могу еще сказать, чтобы убедить тебя в неправоте?

– Ничего.

Кэрли протянула руку и нежно погладила Андреа по голове.

– Так много произошло за эти два дня. Ты почувствуешь себя по-другому, как только Дэвид уедет, и наша жизнь вернется в свое обычное русло.

Девочка оттолкнула руку матери.

– Ты совсем не понимаешь меня. Если бы понимала, то не говорила бы так. Моя жизнь теперь никогда не будет такой, как прежде.

Кэрли чувствовала себя как человек, пытающийся выбраться из глубокой ямы, выкопанной в песке.

– Это только сейчас так кажется, пройдет время и ты почувствуешь себя по-другому.

Она действовала неправильно, произносила не те слова. Андреа имела право спрашивать, злиться и верить, что ее жизнь сейчас изменится.

– А Эрик и Шон знают? – спросила она.

– Конечно, нет.

– А бабушка Барбара?

Кэрли чуть заколебалась.

– Как ты могла ей сказать, а мне нет? – гневно спросила Андреа.

– Никто ей не говорил, она сама догадалась.

– Каким образом?

Вмешался Дэвид.

– Твоя бабушка знала, как сильно твоя мама и я любили друг друга.

Андреа подумала немного.

– Как случилось, что бабушка догадалась о том, что произошло, а вы нет? – задала она вопрос Дэвиду.

– Я был так увлечен своими делами, что не замечал ничего другого, – ответил он с грубоватым достоинством.

– А кто еще знает? – спросила она, вновь обращаясь к маме.

– Дедушка Вэлли.

С трудом сдерживая раздражение, Андреа тихо спросила:

– Кто еще?

– Больше никто, – ответила Кэрли.

– Я чувствую себя игрушкой – все вы, похоже, смеялись надо мной у меня за спиной.

– Довольно, – строго сказала ее мать. – Ты многое не понимаешь, и я не разрешаю тебе вмешиваться в отношения взрослых людей.

– Вы даже не собираетесь объяснить, кто из вас кем приходится мне? – спросила Андреа. – Не смотря на то, что я достаточно уже выросла и могу быть самостоятельной.

– Нет.

– Почему?

– Потому, что многие люди могут пострадать, и этому нельзя будет найти оправдания. У тебя есть отец, который любит тебя и сделает все, чтобы ты была счастлива.

– Я имею право знать, кто же мой отец.

– Перестань, Андреа. Итен твой настоящий отец. Он тот, кто...

– Но мне кажется, он не любит меня, а Дэвид любит.

– Это тебе только кажется, – прервала мать, ее раздражение приняло оттенок осторожности. – А скорее всего ты просто заблуждаешься.

Дэвид встал с кресла.

– Андреа, я думаю тебе пора в постель. Был длинный день. Твоя мама и ты устали. Все, что тебе хочется сейчас высказать, наверное, вполне может подождать до утра.

Кэрли перевела взгляд с Андреа на Дэвида. Между ними что-то происходило. На ее лице резко обозначилось выражение испуга и растерянности.

Девушка подняла голову и посмотрела на Дэвида.

– Я не могу ждать до завтра, – заявила она с мольбой в голосе.

– Так было бы лучше, – ответил он.

– Прошу вас.

Он пожал плечами и снова сел в кресло.

– Хорошо.

Андреа снова обратилась к матери.

– Я хочу жить с моим настоящим отцом.

Кэрли была поражена настолько, что не смогла ничего сразу ответить.

– Это несерьезно с твоей стороны, – наконец, удалось вымолвить ей.

Сотни разрозненных мыслей мелькали у нее в голове в поиске выхода из создавшегося положения.

– Почему же нет? Не потому ли, что тебе не хватает мужества поступить так, как ты действительно хочешь. Поэтому и мне нельзя?

Затем, поняв, что не сможет таким путем добиться того, чего хочет, Андреа продолжила более спокойно.

– Я очень много думала об этом и на самом деле хочу жить с Дэвидом.

– Но я не разрешаю. Об этом не может быть и речи.

Кэрли почувствовала, что песочные стены воображаемой ямы начали тихо и неуклонно обрушиваться.

– Я имею право жить с моим настоящим отцом, – продолжала настаивать девушка.

Кэрли не смотрела на Дэвида, опасаясь, что это может подбодрить Андреа настаивать на своем.

– А что Дэвид сказал по этому поводу?

– Он сказал, что я должна обязательно поговорить с тобой.

– Теперь ты поговорила и получила ответ – «нет», – сказала Кэрли.

Какого лешего он сразу не сказал, что не возьмет ее с собой? На этом все дело бы и закончилось. Андреа не тот человек, который может навязываться к кому бы то ни было, тем более, по ее мнению, к собственному отцу.

– Я хочу, чтобы ты пошла спать и оставила меня с Дэвидом – нам надо поговорить.

– Почему ты не можешь понять, как это важно для меня? – спросила Андреа чуть не плача.

– Это каприз, – сказала Кэрли. – Ты весьма удивлена новостью и не можешь правильно принять решение.

– Мне больно слышать от тебя это. Ты думаешь, что знаешь меня достаточно хорошо, но это не так, мама. Я вполне самостоятельна, принадлежу только самой себе, а не тебе. Я имею право сама принимать решения.

– Извини, но ты не права. Я думаю, что в подобной ситуации никто, независимо от возраста, не смог бы мыслить разумно. Поэтому прошу тебя подождать какое-то время и подумать над тем, что говоришь.

– Я не собираюсь менять свое решение.

Кэрли начала тереть виски кончиками пальцев.

– Пожалуйста, не могли бы мы обсудить все это утром?

Андреа встала и направилась к двери. Проходя мимо Дэвида, она остановилась на несколько секунд, как бы раздумывая, что делать дальше. Потом неожиданно обняла его.

– Уговорите ее отпустить меня, – умоляюще попросила она.

Дэвид неуклюже обнял ее в ответ. Через плечо Андреа он увидел испуганный взгляд ее матери.

– Твоя мама очень любит тебя, – сказал Дэвид. – Почему ты не хочешь оставить все это до утра? У нас всех будет время подумать.

Девушка посмотрела на него.

– Ведь ты не изменил решения взять меня с собой, не правда ли?

– Конечно, нет, – ответил Дэвид. – Я не сделаю этого никогда.

– Отлично, я еду. Ничто не сможет изменить и мое решение.

Когда Андреа ушла, наконец, наверх, Кэрли обратилась к Дэвиду.

– Это твой способ вернуть меня?

Он был застигнут врасплох этим вопросом. С видимой неуверенностью, он пребывал в неопределенном настроении.

– Я не виноват – Андреа сама пришла ко мне, – сказал Дэвид.

– И как видно по всему ты ничего не сделал, чтобы переубедить ее.

– Ради Бога, что же ты хотела, чтобы я сделал? По-твоему, мне надо было прогнать ее? Вспомни, это благодаря тебе она поверила, что я ее отец.

– Ты мог бы сказать ей, что тебе будет очень трудно взять ее с собой.

– Я пытался. Послушай, мне больше не нравится, что ты делаешь. Надо прекратить вести себя так, как будто я твой противник, а действовать вместе, чтобы все уладить по-хорошему.

В поисках физической разрядки от всех переживаний Кэрли схватила с кушетки подушку и швырнула ее через всю комнату. Она ударилась о стену и упала у ног Дэвида.

– Черт возьми, ты хотя бы мог предупредить меня о ее приходе к тебе.

– Она попросила не делать этого. – Он поднялся, чтобы взять с пола подушку.

– И ты послушался?

Кэрли понимала, что несправедлива, но не могла остановиться.

– Я представил тебя на моем месте и решил, что ты скорее всего поступила бы именно так, как это сделал я, – сказал Дэвид.

Кэрли закрыла лицо руками.

– Боже милостивый, что же мне делать?

– А ты не хочешь сказать ей правду?

Она опустила руки.

– Не могу. Сегодня утром я не преувеличивала, когда сказала тебе, что это сломает ее.

– Почему ты так уверена? Она сильнее, чем ты думаешь.

– Вряд ли есть столь сильные люди.

Дэвид повертел подушку в руках, потом кинул ее на кушетку и тяжело вздохнул.

– Может быть, если ты скажешь Андреа, что она сможет поехать в Англию будущим летом на каникулы, она хоть немного успокоится. Пройдет год, и к тому времени она, может быть, забудет обо мне.

– А если нет?

– Тогда я займусь этим делом.

– Как?

– Зачем ты мучаешь меня?

– Потому, что мне хочется знать, могу ли я рассчитывать на тебя или нет, если моя дочь все-таки не забудет тебя за это время.

Глаза Дэвида полыхнули возмущением.

– Боже мой, ты прекрасно знаешь, что можешь. Я остаюсь тем же, кем был шестнадцать лет назад. И если бы ты хоть немного верила в меня тогда, мы не оказались бы сейчас в этой ситуации.

– Прошу тебя, Дэвид.

– Что я должен делать, Кэрли? Ты меня поставила в такое положение...

– А могла ли я поступить по-другому? Был ли у меня какой-то выбор?

Дэвид с силой провел рукой по волосам, а потом начал массировать шею.

– Боже, она действительно считает, что я ее отец. Но какой же отец может отказаться быть частью жизни своей дочери, да еще если она умоляет его взять к себе?

– Я не знаю, что тебе сказать.

Он опечаленно покачал головой.

– Эта неделя была исключительной. Я потерял отца и в то же время приобрел дочь.

– Что подумает Виктория, когда узнает об этом?

– Не очень многое.

– Почему так?

– Если Андреа приедет в Англию, то Виктория, мне кажется, вообще не проявит интереса к тому, кто эта девочка и зачем она у меня в доме. У нас с ней разные интересы и как-то так сложилось, что по большей части мы ведем раздельную жизнь.

– Меня не интересует как и чем занята твоя жена, но не заметить присутствия в доме юной девочки будет, наверное, довольно трудно. Кроме того, Андреа любит...

Назад к карточке книги "Все могло быть иначе "