Текст книги "Все могло быть иначе "

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Мужчина с несколькими чемоданами на коляске вежливо покашлял за их спинами. Андреа и Кэрли посторонились.

– Ты бы видела меня, когда я получила твое письмо, – продолжала Андреа, не переставая улыбаться. – Дэвид сказал, что он не знает никого кто бы мог так радоваться три дня подряд.

– Мы должны поблагодарить бабушку за то, что я смогла приехать.

Кэрли никак не могла отвести взгляд от Андреа. Очаровательная, юная девушка с кругленькими щечками и озорным взглядом покидает детство и становится захватывающей дух красивой женщиной. Как такие перемены могли произойти всего за девять месяцев, прошедших с последней их встречи?

– Знаю. Я пыталась уговорить ее приехать вместе с тобой. Но она сказала, что ей хочется, чтобы мы побыли одни. Я взяла с нее слово, что она приедет ко мне вместе с тобой и дедушкой в будущем году.

Кэрли вдруг обнаружила, что они превратились как бы в маленький островок среди бурного потока людей, тогда она взяла одной рукой тележку, другой руку Андреа, и они влились в общее движение пассажиров к выходу из аэропорта.

– Полет прошел спокойно? – спросила Андреа.

– Прекрасно.

– Поспать не удалось?

Кэрли покачала головой.

– Нет, я очень волновалась, – Кэрли улыбнулась. – Так приятно видеть тебя. Я думала, что сойду с ума, не дождавшись этого дня.

– Я тоже.

– Хочу посмотреть здесь все, чтобы иметь полное представление о том, о чем ты писала. О мостах, музеях, которые ты посещала.

Андреа засмеялась.

– Мама, ты приехала только на две недели. У нас не хватит на все это времени.

Андреа заколебалась.

– Кроме того, я не хотела говорить тебе сразу, чтобы не огорчать тебя, но теперь думаю надо сказать. Я смогу освободиться в школе только на неделю.

Кэрли не хотела, чтобы дочь почувствовала в ее голосе разочарование и прежде, чем ответить, она выждала время, чтобы успокоиться.

– Ничего, Андреа, мы можем что-нибудь оставить до следующего приезда.

Выражение на лице Андреа подсказало Кэрли – она не верит в то, что будущий приезд состоится.

– Кроме того, – продолжила Кэрли, – кто сказал, что я не могу посмотреть кое-что самостоятельно? Ты мне подскажешь, что интересного можно посмотреть, а я предоставлю тебе полный отчет по всей форме о своем походе.

– Тебе не придется ходить одной. Дэвид сказал, что будет сопровождать тебя, куда ты только захочешь.

– Я думала, что Дэвид, пока я здесь, будет работать в Хэзорне, – сказала Кэрли осторожно, не желая, чтобы Андреа поняла, как ей неприятна мысль о том, что Дэвид будет все время где-то рядом.

– Когда он узнал, что я не смогу освободиться от занятий в школе на две недели, то решил остаться в городе.

– А как Виктория? – спросила Кэрли.

– Мне кажется она не очень обеспокоена решением Дэвида. Она сейчас в Вене. Их женская организация занимается подготовкой празднования юбилея двухсотлетия со дня рождения Моцарта. Хотя до юбилея еще целый год, они работают так, как будто он состоится в следующем месяце.

– А когда она возвращается?

– Не раньше, чем через месяц, а может быть и позже. Это будет зависеть от того, как долго она задержится в Париже, после завершения работы в Вене. В Париже она хотела сделать какие-то покупки для себя.

– Перед отъездом Виктория знала, что я приезжаю?

Андреа вопросительно посмотрела на мать.

– А почему ты спрашиваешь?

– Это выглядит странно, – и со вздохом добавила, – скажем «по меньшей мере».

– Дэвид не боится, что ты будешь здесь, когда Виктория в отъезде, а почему боишься ты?

Они пришли на стоянку, Гарольд встретил их и открыл дверцу черного «бентли». Пока водитель укладывал ее вещи в багажник, Кэрли спросила:

– Знаете ли вы оба, ты и Дэвид, что Итена хватит удар, если он узнает, что Дэвид был все время с нами?

– Что за беда, мама? Дом очень большой, там много комнат. Прислуга находится там круглый день и каждую ночь там буду я.

Она изучающе посмотрела на мать.

– Ты уверена, что опасаешься только за Итена?

Кэрли торопливо стала поправлять юбку.

– Что ты хочешь этим сказать?

Раздался звук захлопнувшегося багажника.

– Неважно, – отозвалась Андреа. – Почему мы все время говорим о неинтересном. Давай лучше поговорим о бабушке, дедушке или о Шоне, Эрике, – она важно похлопала глазами, – или даже о Джеффри.

На этот раз настал черед смеяться Кэрли.

– Мне очень хочется услышать о Джеффри.

Андреа взяла свою сумочку.

– Так получилось, что у меня скопилось несколько дюжин фотографий этого джентльмена.

Гарольд открыл дверцу со стороны водителя и посмотрел на заднее сиденье.

– Хорошо, что вы немного подремали в пути, теперь вы снова хорошо выглядите, – сказал он, обращаясь к Андреа.

Кэрли нахмурилась. Было всего десять утра, а Андреа уже на ногах. Кэрли протянула руку и пощупала лоб Андреа, нет ли у нее температуры. Возможно от возбуждения лоб был немного горячее, чем обычно.

– Как ты себя чувствуешь?

Андреа медленно отстранила руку матери.

– Чувствую себя хорошо. Вчера я очень поздно легла спать, готовилась к экзамену.

– Почему ты мне не сказала, что у тебя сегодня экзамен. Я могла взять такси.

– Экзамен не сегодня, а завтра. Я решила подготовиться заранее, чтобы сегодня провести день с тобой.

Кэрли не стала спорить с дочерью.

– Кстати, чтоб не забыть, подыщи пару старых свитеров, я их возьму с собой домой. Мьюффи никак не хочет, чтобы я сменила ей старую подстилку на новую.

– Она все еще спит на старой? – воскликнула Андреа, обрадовавшись тому, что старый друг ее детства все еще помнит ее. – Она, наверное, уже вся износилась?

– Мьюффи теперь позволяет Эрику ходить с ним на прогулки, но только после длительных уговоров. Шон говорит, что это из-за возраста он помнит только тебя. Я сказала ему, что память у него и сейчас хорошая, но избирательная. Мьюффи был твоей тенью, когда был помоложе и выделывал разные забавные штучки.

– Дэвид хотел купить мне другую собаку, но я не согласилась.

– А почему не согласилась? – спросила Кэрли, зная ответ заранее.

– Это было бы нечестно по отношению к Мьюффи.

Решив, что надо сменить тему, Кэрли спросила:

– Надеюсь ты сводишь меня на новые интересные фильмы.

Лицо Андреа лучилось довольством, как будто бы к ней пришло долгожданное облегчение.

– Я, правда, так рада, что ты приехала, – сказала она.

– Я очень по тебе соскучилась.

Кэрли потеряла счет времени по пути из аэропорта. Несмотря на то, что ей очень хотелось взглянуть на Лондон, она не могла оторвать взгляд от дочери. Две недели, это очень мало. Глупая, могла бы с Итеном договориться и на три, все равно злиться больше, чем он, уже невозможно. Почему же она договорилась только на четырнадцать дней?

Она рассчитывала на благоразумие Итена. Когда Кэрли первый раз заговорила с ним опоездке, у него хватило ума не вмешивать в спор Шона и Эрика. Большую часть своей злости он хранил до того времени, когда они с Кэрли оставались одни, а при детях все больше молчал. Но все же дети узнали об их спорах. Ее отъездом они были удручены не меньше, чем отец.

Когда за два дня до отъезда, она собирала вещи в дорогу, к ней в комнату зашел Шон. Он сел на кровать и стал наблюдать за матерью. Потом, после долгого молчания, спросил так невинно, что она не была уверена, что правильно расслышала его.

– Мама, ты едешь туда, чтобы остаться там навсегда?

Вместо того, чтобы ответить прямо, Кэрли стала заворачивать свою голубую сумочку в какую-то цветную кофту, затем закрыла чемодан. Его вопрос и тревога, скрывающаяся за ним, требовали не просто отрицания.

– Почему бы нам не пойти погулять? – сказала Кэрли.

Прежде, чем она сумела найти нужные слова, чтобы убедить Шона, что вернется, они долго вместе бродили по лесу, соревнуясь, кто больше увидит птичек и отгадает загадок. После прогулки они забежали в кафе «Клинвс» и взяли по куску яблочного пирога и мороженому. Во время прогулки Шон, вежливо, но настойчиво напоминал Кэрли, что Андреа не грудной ребенок, который нуждается в матери. До поздней ночи, пока Кэрли не зашла в комнату Шона поцеловать его и сказать спокойной ночи, она не была уверена, что убедила и успокоила его.

– Приехали, – объявила Андреа, выглянув из окна, чтобы посмотреть наружу.

Кэрли хотела проследить за взглядом Андреа, но ей не удалось. Наконец, когда Гарольд свернул с главной дороги, стало ясно, что это был дом в георгианском стиле, с узкой подъездной дорожкой.

– Как он хорош, – сказала Кэрли, не отрывая от дома взгляда.

В последние два с половиной года она пыталась представить себе, как и где живет Андреа. Дом представлялся ей пышным, в викторианском стиле. Георгианский – строг и официален. Как Андреа могла привыкнуть к нему?

В окне дома Кэрли заметила человека. Горло ее сжалось.

– Посмотри, там стоит Дэвид, – сказала Андреа.

– Почему он не приехал вместе с тобой в аэропорт? – Он сказал, что это наше с тобой время и он не хочет мешать.

Машина остановилась. Когда Кэрли снова взглянула на дом, Дэвида уже не было. Она подумала, что надо немедленно найти его.

ГЛАВА 25

– Андреа просила передать, что спустится через несколько минут, – сказал Дэвид, входя в гостиную.

Кэрли коротким кивком поблагодарила его и протянула руку, чтобы взять чашку чая, которую только что принес слуга.

– У тебя очень хороший дом, Дэвид, – сказала она сухим голосом, решив держать дистанцию.

– Фактически он принадлежит Виктории. Ее отец подарил его ей на нашу свадьбу.

– Как это прекрасно, – заметила она.

Когда Кэрли вышла замуж за Итена, она долго искала место для фарфорового сервиза, щедрого подарка к ее свадьбе.

Дэвид прошелся по гостиной.

– Извини, но Виктории сейчас нет дома. Она в отъезде.

– Почему же?

Чашечка зазвенела, когда она ставила ее на стол.

– Я надеялась встретиться с ней.

– Сейчас? Мне трудно в это поверить.

– Мне просто хочется поблагодарить ее за доброе отношение к Андреа, – выпалила Кэрли, считая, что дала достаточный отпор уколу Дэвида.

Дэвид сел в кресло напротив Кэрли.

– Наконец-то, откровенный ответ, а я все гадал – будет ли он.

– А ты ожидал чего-то другого? – спросила Кэрли, понизив голос.

Она не хотела, чтобы Андреа их услышала.

– Ты поставил меня в глупое положение. Или я должна буду солгать Итену, когда вернусь, сказав, что Виктория дома, или я должна буду доказывать ему десять лет, что между нами ничего не произошло.

– Не вижу проблемы. Ты имеешь право и лгать, и оправдываться.

– Почему ты так поступаешь, Дэвид?

Откинувшись на спинку кресла, он вытянул ноги перед собой и скрестил их.

– Потому, что я скорее рассорюсь с тобой, чем буду продолжать слушать этот детский лепет, угодный только Богу.

– Это то, что ждет меня в предстоящие две недели?

– Ты можешь не ждать и дня, пойми, я не остановлюсь пока ты не уступишь. Я уверен, что твое желание оставить все, как есть не состоится. После этого мы вместе с обрадованной Андреа сможем жить втроем, не день и не два. Этот шанс нам представляется в первый, а может и в последний раз.

Дэвид подался вперед.

– Этот «один раз в жизни» мы не должны упустить из-за боязни того, что Итен или Виктория, или вообще кто-нибудь осудит нас.

– Наша совместная жизнь обернется не больше, чем недолгим эпизодом, – ответила Кэрли.

Дэвид долго и пристально смотрел на Кэрли, в его глазах отражалось нескрываемое желание.

– Мы можем поговорить об этом позже.

– Нет, не сможем, – заявила Кэрли. – Я приехала сюда не...

– Я готова, – объявила Андреа, входя в гостиную.

Когда ей не ответили, она изобразила на лице гримасу.

– Я не вовремя. Может мне зайти позже?

– Нет, мы только что говорили с Дэвидом о том, как ты повзрослела за последний год, – заторопилась Кэрли. – Мне так жаль, что это произошло не на моих глазах...

Андреа стояла подбоченившись и переводила взгляд с Дэвида на Кэрли.

– А какая версия у тебя, Дэвид?

Дэвид усмехнулся.

– Я присоединяюсь к Кэрли.

– В этот раз поверю, – сказала Андреа с притворной строгостью, – но вы оба должны поработать над правилами поведения на будущее.

Андреа повернулась к Кэрли.

– Ну, какая у нас программа? Куда поедем для первого раза?

Кэрли нерешительно пожала плечами.

– Мне трудно сказать.

– Тогда разреши нам решать за тебя, – сказал Дэвид вставая.

Наблюдая за Дэвидом Кэрли всегда поражалась его статности. Он был из тех мужчин, которые с годами хорошеют. Правда, глаза уже не светились невинностью молодого человека, желающего покорить весь мир. С утратой наивности, в лице его появилось выражение загадочности, как если бы он пережил великое горе, но не был побежден, а стал более мудрым и опытным.

Женщины любят завлекать таких мужчин, а потом и пускать в свои постели.

– А буду ли я иметь право вето? – спросила Кэрли нарочито игриво.

– Абсолютно, нет, – сказал Дэвид.

– Я знаю, – сказала Андреа, поворачиваясь к Дэвиду, давайте пойдем к Тэту, нет, лучше на Бонд Стрит и осмотрим там выставочные залы, а к Тэту ты сможешь сводить ее сам, когда я буду в школе.

Кэрли сузив глаза, с подчеркнутым интересом спросила.

– С каких это пор ты стала интересоваться живописью?

– Джеффри рисует, – застенчиво ответила Андреа.

– О, понятно.

Кэрли была удивлена тем, что ее так встревожил ответ дочери.

– Ну, хорошо. Как насчет Бонд Стрит, принимаем? – продолжил Дэвид.

– Последний раз я была в картинной галерее... – Кэрли неожиданно замолчала.

Ее отношения с Дэвидом были достаточно двусмысленны и ей не следовало сейчас упоминать Нью-Йорк, где она часто проводила выходные вместе с ним.

– Во всяком случае это было очень давно. Я с удовольствием проведу сегодня день в галерее.

Она взглянула на Дэвида и поняла, что его обуревают те же воспоминания, что и ее, она хотела отогнать их и улыбнуться, но губы не слушались ее.

Когда они вечером вернулись домой, Кэрли не сомневалась, что две недели очень короткий срок и счастливое время общения с Андреа пролетит быстро и незаметно.

Кэрли была в восхищении от увиденного в залах галереи. Андреа и Дэвид тоже не скучали, они полностью разделяли энтузиазм Кэрли.

Кэрли думала о своем увлечении живописью в юности. Ей пришлось заглушить в себе это, дорогое ей, увлечение. По ряду причин это стало невозможным. Но достаточно было провести несколько часов среди прекрасных творений мастеров кисти, как, заснувшая любовь к живописи проснулась с прежней силой.

Кэрли могла бы долго еще бродить по залам, но Андреа стала жаловаться, что голодна, и они решили пойти в Кларидж попить чаю.

После наслаждения прекрасными картинами Кларидж показался Кэрли сверкающей радугой с белоснежной горкой поданного им сливочного мороженого, украшенного ярко-красными вишнями, как вечернее платье брошью.

После чая, они направились пешком по Шепард-стрит. Андреа предложила нанять кэб, хотя до дома оставалось совсем немного. Кэрли хотела возразить, ей так не хотелось, чтобы этот прекрасный вечер закончился, но взглянув на Андреа, она заметила, что та выглядит очень усталой и сказала, что тоже не возражает против теплой ванны и постели.

Мыло в фарфоровой чаше наполняло ванну приятным ароматом сирени. После получасового наслаждения Кэрли вернулась в свою комнату. Немного почитала детектив и задремала.

Примерно через час, в половине одиннадцатого она очнулась. Проворочавшись еще пару часов, она так и не смогла заснуть. Она включила свет и стала читать. Глаза скользили по строчкам, но сознание не воспринимало текст. Кэрли думала о дне, проведенном вместе с Дэвидом и Андреа. Эти воспоминания вызывали в ней опасные и приятные чувства. Она пыталась сосредоточить внимание на чтении, но сознание уводило ее в сторону. Тогда бросив читать Кэрли встала, накинула халат и пошла на кухню поискать что-нибудь попить.

Проходя мимо гостиной, Кэрли заметила, что там сидел Дэвид.

Инстинкт подсказывал ей, что надо как можно скорее миновать это место. Но что-то заставило ее остановиться. Дэвид заметил Кэрли.

– Я слышал твои шаги и подумал, зайдешь ли ты сюда или нет?

– А ты так и сидишь здесь всю ночь? – ответила Кэрли запахивая поплотнее халат.

– Нет, только час или около этого, я тоже не могу спать.

– Почему?

– Неужели ты должна спрашивать об этом?

Слова и тон Дэвида были откровенно вызывающими. Луна, через огромные окна, заливала комнату мягким белым светом.

– Я не могу заснуть из-за разницы во времени между Бекстером и Лондоном, – сказала Кэрли, умышленно не заметив интимности в словах Дэвида.

Дэвид молчал. Кэрли поторопилась заполнить паузу.

– Ты живешь очень богато.

Дэвид встал и подошел к Кэрли.

– Я не был доволен своей жизнью пока не приехала Андреа.

– Ты очень добр к ней, – сказала Кэрли, забыв об осторожности.

– До того, как она приехала сюда, я не жил, а просто существовал.

Больше не в состоянии сдерживать себя, Дэвид протянул руку и поправил воротник ее халата. Его рука слегка касалась щеки Кэрли.

– Она вернула мне то чувство радости жизни, которое у меня было, когда я был вместе с тобой.

Взгляд Кэрли упал на небрежно завязанный узел пояса халата. Она испугалась, что достаточно незначительного прикосновения и он развяжется совсем.

– Мне очень не нравилось, что я должна делить Андреа с тобой, – сказала Кэрли. – Потом, когда я увидела, как она полюбила тебя, и как ты добр и внимателен к ней, я стала радоваться вашей дружбе. Из телефонных разговоров, я узнавала подробности ее жизни, о ее успехах или каких-то разочарованиях и это было единственной радостью в моей повседневной жизни.

Дэвид вновь погладил щеку Кэрли, теперь уже с уверенностью, что она не отвернется.

– Мы давно могли бы жить вместе, – сказал он.

Тихо вздохнув Кэрли сдалась, измученная борьбой сама с собой, которую теперь хотела проиграть. Она повернула лицо к его руке и коснулась губами ладони. Дэвид обнял ее, крепко прижав к себе. Кэрли опустила голову на его грудь, она слышала, как часто бьется его сердце.

– Ты перевернул всю мою жизнь, Дэвид, – тихо прошептала Кэрли. – Я теперь уже не знаю, что правильно, а что неправильно в моих поступках.

– Однажды, я спросил тебя, согласна ли ты, чтобы я вернулся к тебе.

Кэрли закрыла глаза, вспоминая.

– Я тогда не ответила.

– Ты и сейчас придерживаешься того же мнения?

– Как я могу, увидев, что ты сделал с Андреа?

– Оставь Андреа, я хочу знать о твоих чувствах ко мне.

– Думаешь я изменила мнение о нас с тобой?

– Стало быть не изменила?

– Дэвид, у нас нет будущего.

Дэвид взял Кэрли за подбородок и пристально глядя ей в глаза сказал:

– Может быть и так, но у нас есть сегодня, Кэрли.

Она повернула голову, освобождаясь от его руки.

– Боже мой, Дэвид. Это дом Виктории, ты ее муж. Я не могу позволить себе...

– Ну вот. Теперь вдруг на пути встала Виктория? Что с тобой, Кэрли?

Кэрли попыталась уйти, но Дэвид удержал ее.

– Раньше мешал Итен и твоя преданность ему.

– Итен поработал с тех пор очень здорово. Он много сделал для того, чтобы я освободилась от своей преданности.

Дэвид сильно сжал ее руки.

– Разве ты не собираешься покинуть его?

– Я не могу покинуть Шона и Эрика.

Он отпустил ее.

– Нет, конечно, нет.

– Ты мог видеть, что пережила Андреа за последние два с половиной года и лучше других должен понять, как важна для детей благоустроенная и спокойная семейная жизнь.

Она подождала – не скажет ли Дэвид чего-нибудь. Он молчал и тогда Кэрли продолжила.

– Я не могу обрести счастье за счет горя кого-либо другого.

– Что ты подумаешь, если я скажу, что Виктория уехала лишь потому, что хотела оставить нас вместе, вдвоем?

– А Андреа говорила, что у нее встреча в...

– Она должна была найти какую-то причину для отъезда. Вместо юбилея Моцарта могла быть любая другая.

Кэрли покачала головой, не веря услышанному.

– Ты хочешь сказать, что она не только не возражает против твоей неверности, но и способствует этому?

– Она делает больше – она подбивает меня заиметь любовницу. Таким образом она расчищает дорогу для себя, чтобы завести любовника при первом же удобном случае.

– Понимаю, что это не мое дело, но скажи как часто ты...

Кэрли не закончила фразу.

– Неважно, я не хочу этого знать.

– Никогда, – тем не менее ответил Дэвид. – За исключением тебя. Тебя я любил не раз, правда, в мыслях.

– Прошу тебя, не говори мне подобные вещи.

Дэвид внимательно поглядел на Кэрли.

– Но ты, наверное, поступаешь так же, не так ли?

– Не понимаю о чем ты говоришь.

– Рискну сказать, что ты тоже меня любишь, мысленно, ты не сможешь, не вообразив себе этого, выдержать прикосновения Итена, особенно после всех его проделок с Андреа.

– Всякие неблаговидные манипуляции стали нормой для Итена. Без них он уже не представляет себе жизни. Спора с тобой об Андреа он никогда бы не начал, не будь так пьян.

– Как ты можешь жить с таким человеком?

Терпение Кэрли иссякло.

– А откуда у тебя право упрекать меня?

Брови Дэвида поползли вверх от такой реакции Кэрли.

– Успокойся, – сказал он мягко.

Кэрли сжалась от нахлынувшего на нее холода.

– Итен таков, каков он есть. Все это из-за меня. Иногда, я чуть не схожу с ума, представляя себе, каким он мог бы быть, женившись на другой женщине. Я чувствую себя такой виноватой.

– Кэрли, ты говоришь что-то не то.

– Он знает, что я не люблю его. Черт возьми, мне даже не хочется видеть его. Я не могу больше притворяться. Не удивительно, что Итен делает одну глупость за другой, чтобы уберечь выдуманный им семейный мир от развала. А как бы ты поступил, Дэвид, на его месте?

– Думаю, что моя любовь позволяет мне сказать, что твое счастье для меня превыше всего.

Кэрли бросила на него недоверчивый взгляд.

– А ты уверен, что не говоришь это только из-за желания, чтобы Итен поступил таким же образом?

– Не говори так, Кэрли. У меня никогда не возникало даже мысли играть с тобой.

– Все это глупо, – заключила Кэрли. – Зачем мы мучаем друг друга, когда знаем, что все проиграно? Нам ничего не осталось: ни слов, ни поступков. Сейчас мы должны все расставить по местам. Ты, Дэвид, никогда не уйдешь от Виктории, я – никогда не смогу расстаться с Итеном.

– Если даже поверить, что наше будущее столь безнадежно, у нас с тобой есть сегодня. Почему ты так упорно отвергаешь даже это?

– У нас лишь две недели, Дэвид, и все. Подумай о том, как трудно и долго заживает рана, когда люди теряют друг друга. Ты хочешь пережить все это еще раз?

– Это похоже на то, как если бы голодного человека стали просить отказаться от первого, потому что нет возможности предоставить ему полный обед.

– Я не могу заниматься с тобой любовью, Дэвид.

Он схватил Кэрли за плечи.

– Почему?

Она уперлась руками в его грудь и оттолкнула Дэвида. Слезы заливали ее глаза.

– Потому что я не смогу заниматься любовью с Итеном, не чувствуя себя проституткой.

Дэвид разочаровано склонил голову набок.

– Совокупление с Итеном ты называешь любовью? – спросил он Кэрли. – Проявляла ли ты когда-нибудь первая желание любовного соития с ним? Была ли ты когда-нибудь довольна этим?

Дэвид прижал ее к себе ещё сильнее.

– Часто ли вы отсылаете детей к Барбаре, чтобы остаться наедине? Больше того, сколько ночей в неделю ты ждешь, когда заснет Итен, прежде, чем самой пойти в постель?

Кэрли чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Так стояли они долгие секунды снедаемые желанием и нерешительностью. Затем сопротивление Кэрли уступило место ее девятнадцатилетней мечте.

Кэрли с дрожью прижалась к Дэвиду. Их губы сомкнулись. Дэвид застонал и с дикой голодной страстью впился в губы Кэрли.

– Я жаждал этого момента всю жизнь, – сказал он.

В ответ она обвила его шею и поцеловала. Все сдерживающие начала покинули Кэрли, она свободно отдавалась Дэвиду. Мысли о том, что она вернется домой и вновь окажется одна, больше ее не волновали.

Дэвид гладил ее по спине, добрался до ягодиц и приподнял Кэрли на себя. Она в ожидании затаила дыхание. Ее груди дрожали от желания быть тронутыми.

Дэвид как бы почувствовав это, распахнул халат Кэрли, склонился над ней, целуя груди и лаская языком их шелковые соски. Кэрли вскрикнула от сладкой боли, возникшей где-то внутри нее.

Дэвид взял Кэрли на руки.

– Я люблю тебя, Кэрли, – сказал он прерывающимся голосом.

– И я люблю тебя, Дэвид.

Она как бы опять стала юной девушкой, переполненной сладкими ожиданиями и любовью. Кэрли закрыла глаза и увидела зеленую полянку за лесопилкой. Она глубоко дышала, чувствуя запах высокой травы, колыхающейся на ветру. Солнце во всю светило им, было тепло и уютно.

Позже, уже в своей комнате, Кэрли лежала в тесных объятиях Дэвида.

– Не расстраивайся, Кэрли, – сказал он, прикоснувшись губами к ее виску, – и не грусти. Две недели – срок немалый. Это больше того, на что мы имеем право рассчитывать.

– Я люблю тебя, Дэвид, – опять повторила Кэрли.

Он приподнялся и поглядел на нее.

– Мне нравится смотреть на тебя, когда ты так говоришь.

Кэрли провела кончиками пальцев по щеке Дэвида.

– Я люблю тебя, – еще раз повторила она.

– Девятнадцать лет я пытался представить как почувствую себя, когда вновь услышу от тебя такие слова.

Кэрли улыбнулась.

– И что же?

– Я чувствую себя как человек, бродивший по необитаемому острову без какой-либо надежды на спасение и вдруг заметивший, неизвестно откуда, появившееся судно.

Кэрли пробежала рукой по крепкой груди Дэвида.

– Как мы скроем это от Андреа? Она очень наблюдательна, чтобы не заметить перемен в нас.

– Не будет большой бедой, если и заметит.

– Не хочу ставить ее в положение необходимости хранить секреты от Шона и Эрика.

– Если завтра ты встанешь, когда Андреа уже уйдет в школу, мы сможем сказать ей, что провели день в улаживании наших разногласий.

– Она будет рада этому?

– Есть что-то другое, чему она обрадовалась бы гораздо больше?

Кэрли приложила палец к губам Дэвида.

– Не порти, Дэвид, мое хорошее настроение.

Он прилег рядом с ней и заключил ее в свои объятия.

– Не могу оставить все как было. Я чувствую, что получил какой-то шанс восстановить наши прошлые отношения, для чего надо найти нужные слова и аргументы.

Кэрли закрыла глаза, услышав в его голосе какую-то надежду.

– Есть вещи, которые словами не поправишь, какими бы прекрасными и выразительными слова не были.

– Ты ошибаешься, Кэрли, – ответил Дэвид.

Кэрли ничего не ответила ему, тогда он добавил:

– Вот посмотришь.

ГЛАВА 26

Дэвид, держа поднос с завтраком в одной руке, другой тихо постучал в дверь спальни Кэрли. Не дождавшись ответа, нажал на стертую старую медную ручку двери и тихо вошел. Он прошел по комнате, толстый китайский ковер скрадывал его шаги. Приблизившись к Кэрли, он увидел, что она еще спит. Он не удивился.

Вспоминая ночь, проведенную вместе с Кэрли, он вновь почувствовал, что его захватило чувство любви и удовлетворения. Их любовь была в первую минуту так безоглядно горяча, словно они наверстывали упущенное за прошлые годы и делали запас на будущее, а после – сдержана и нежна.

Он осторожно поставил поднос на туалетный столик, сел на край кровати и стал смотреть на спящую Кэрли. Кэрли была красива по-своему, а не по общепринятому стандарту. Ее нос может быть был чуть длиннее, лоб чуть выпуклее, губы полноваты и всегда готовы улыбнуться. Улыбка придавала ее лицу загадочность. В глазах Кэрли отражались и ее честность, и прямота, и даже некоторая склонность к кокетству. При всех видимых недостатках больше всего Дэвид ценил в ней открытость, ответственность и нежность.

Что-то сдавило грудь Дэвида и ему стало трудно дышать. Как он будет жить, когда Кэрли уедет? Ему пришла на ум та глупая метафора о голодном человеке, лишенном первого блюда, ибо невозможно было получить весь обед. Теперь можно добавить, – подумал Дэвид, – что тот человек обречен всю оставшуюся жизнь думать и вспоминать, как многого он недополучил тогда. С ее отъездом какая-то часть его отомрет, а другая будет страстно надеяться на чудо.

Кэрли, как бы почувствовала присутствие Дэвида, повернулась на спину, потянулась и тихо застонала. Потом открыла глаза.

– Доброе утро, – сказала она и улыбнулась. – Ты не поверишь, как мне хорошо.

Дэвид наклонился, чтобы поцеловать ее.

– Ты хорошо выспалась?

– Я старалась.

Он поцеловал ее груди, потом подбородком сдвинул вниз ее шелковую ночную рубашку.

– Госпожа Рэнкин и Гарольд появятся в доме минут через сорок пять.

– Ммм, этого нам вряд ли хватит для того, чтобы ты меня задушил.

– Бог мой, Кэрли, – сказал Дэвид, довольно смеясь.

– Ты ненасытен.

– Девятнадцать лет – большой срок.

Кэрли стала расстегивать рубашку Дэвида. Дэвид приложил палец к ее губам.

– Ведь мы же договорились не заниматься этим сейчас.

– Извини.

Кэрли приподнялась и коснулась губами кончика носа Дэвида.

– Утром, уходя в школу, Андреа посоветовала нам пойти в Хэмптон Коурт.

– Да, там замечательный замок, построенный Томпсоном Вулсей, который он потом уступил завистливому Генриху Восьмому.

– Ты всегда хорошо училась в школе.

Кэрли засмеялась. За последние дни она узнала об Англии больше, чем за все годы учебы. Андреа будет довольна.

– А ты не знаешь, куда она собирается повести меня?

Дэвид убрал выбившийся локон за ухо Кэрли.

– По-видимому, это будет что-то связанное с молодым человеком по имени Джеффри Армстронг? – поинтересовался он.

– Это секрет. Ты от меня ничего не добьешься.

– А ты, кажется, относишься к числу неподкупных людей?

– Смотря какая взятка.

– О, стандартная – это будет сама Кэрли. Вот такая взятка.

Хотя Дэвид и смеялся, глаза его застилали слезы.

– Я люблю тебя, Кэрли.

Он представил, как хороша могла быть их несостоявшаяся совместная жизнь. Она кажется догадалась, о чем подумал Дэвид. Кэрли погладила его, грустно улыбнувшись. Дэвид привлек ее к себе и поцеловал долго и страстно. В его глазах вспыхнуло пламя. Дэвид хотел состариться вместе с Кэрли, глядеть в ее глаза и вспоминать прошлое, радоваться успехам внуков и внучек.

Нехотя он прервал поцелуй и отпустил ее.

– Если мы хотим попасть сегодня в Хэмптон Коурт и увидеть там что-нибудь, то нам надо поторопиться.

– О, не надо, – голос Кэрли дрожал от страсти, ее возбуждение передалось Дэвиду.

Он улыбнулся, расстегивая рубашку.

– А как ты думаешь, что скажет Андреа по поводу столь позднего выезда?

– Можно сказать ей, что я долго спала и поздно встала.

Кэрли сняла ночную рубашку и отбросила ее в сторону. Дэвид, пораженный неожиданной красотой, уставился на нее, жадно оглядывая с головы до ног это нежно-розовое гладкое тело.

– Мне очень хочется увезти тебя на какой-нибудь необитаемый остров, где ты ходила бы всегда вот так, нагой.

– Хорошо, – сказала Кэрли, обнимая Дэвида и все плотнее прижимаясь к его сильной груди. – Когда же мы туда поедем?

Дэвид перебирал ее мягкие волосы.

– Не спеши, – медленно ответил он.

Кэрли застонала.

– Так мы будем разговаривать, или ты будешь любить меня?

Дэвид прижал ее к себе.

– Разговаривать.

– Лгун, – сказала Кэрли, извиваясь всем телом от желания.

В ответ Дэвид засмеялся.