Текст книги "Все могло быть иначе "

Автор книги: Даниэла Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Вэлли не сможет приехать быстрее.

Кэрли вся сжалась и тихо простонала.

– Я не могу вот так просто стоять здесь и ждать. Я сойду с ума, ничего не предпринимая.

– Попробуй упаковать сладости для Андреа.

– Андреа? Может позвонить ей?

– И что ты ей скажешь? Ты сама еще ничего толком не знаешь.

Барбара обняла дочку.

– Все уладится. Не надо забывать, что в связи со случившимся Итен изрядно возбужден. Находясь в таком состоянии, он мог все преувеличить.

Кэрли была в панике. Она стояла неподвижно, хотя внутри нее все кипело.

– Мама, мне страшно. Яне знаю, что сделаю, если с Шоном произошло что-то серьезное.

– Пожалуйста, не распаляй свое болезненное воображение и будь спокойнее. Вот увидишь, с ним все будет в порядке.

Она вытерла слезы со щек дочери.

– Слышишь, это приехал Вэлли.

Через сорок пять минут они уже входили в приемную хирургического отделения больницы в Линдейле.

– Слава Богу, наконец-то вы приехали, – с облегчением и нотками обвинения в голосе сказал Итен.

– Как он? – спросила Кэрли. – Что тебе сказали?

Эрик бросился к матери.

– Примерно пять минут назад выходила сестра и сказала, что все идет нормально, – сказал он.

Кэрли вопросительно посмотрела на мужа – так ли это.

– Больше она ничего не сказала.

– Доктор должен выйти и сказать нам о результатах, как только закончит операцию.

– Каким образом Шон попал под мотоцикл? – спросила Кэрли.

– Он не попал под мотоцикл, – ответил Эрик прежде, чем успел что-либо сказать Итен. – Он упал с него.

Кэрли не понимала, о чем говорит ее сын: Может, он говорит на другом языке?

– Господи! Как он оказался на мотоцикле?!

– Кажется, старший сын Бредфорда получил его в подарок на Рождество, – сказал Итен. – Когда он с другом ушел погулять, Джой Бредфорд уговорил Шона и Эрика взять мотоцикл и пойти покататься.

Итен многозначительно посмотрел на Кэрли.

– Придя из школы, они не застали тебя дома, пошли искать и зашли к Бредфордам.

– Брат Джоя очень молод, – сказала Кэрли, пытаясь погасить возрастающий гнев Итена. – Ради Бога, для чего нужен ему этот мотоцикл?

Эрик уткнулся лицом в пальто Кэрли.

– Его дядя купил себе новый, а старый отдал брату Джоя, – сказал он.

Голос его был приглушенным, но достаточно громким, чтобы его услышали. Кэрли чувствовала его прерывистое дыхание и поняла, что он изо всех сил пытается не заплакать.

– Ты тоже катался на нем? – спросила она.

Эрик отрицательно качнул головой, не отрывая лица от пальто.

– Договорились, что я прокачусь после них.

Представив Эрика, сидящего на мотоцикле, она пришла в ужас. Кэрли нежно взяла голову Эрика ладонями и подняла ее так, чтобы он посмотрел на нее.

– Благодарю Бога, что ты не успел. Теперь скажи, как сильно разбился Шон.

Ее злило, что о состоянии Шона говорит только Эрик, а Итен больше молчит.

– Он плакал и не мог двигаться, потому что каждый раз, как он хотел встать, ему становилось очень больно, – вспомнил Эрик. – Мам, он ехал медленно. Все это произошло потому, что мотоцикл упал на него, когда Шон задел тумбу.

– Он разговаривал с тобой, когда пришел в себя до приезда скорой помощи?

– Ух, еще как. Он все время повторял, что ты убьешь его, как только увидишь, что он наделал.

Давящий обруч отпустил грудь Кэрли, и она смогла перевести дыхание. Она благодарно и ободряюще обняла сына.

– Это могло бы ужасно кончиться для вас обоих.

– Что ты сделаешь с Шоном, когда он поправится?

– Мне надо сначала прийти в себя...

– А что со мной?

– Я об этом подумаю после того, как крепко обниму тебя десять раз.

Кэрли снова прижала к себе сына.

В разговор вступила Барбара.

– Я думаю вам с Итеном надо побыть вдвоем, а мы с Эриком пойдем в кафетерий и купим чего-нибудь попить.

Кэрли обратила внимание на мать.

– А где Вэлли?

– Он пошел узнать мнение полицейских...

Отпустив Эрика и подходя вместе с ним к Барбаре, Кэрли сказала:

– Мне, если можно, принесите чашку чая.

Она повернулась к Итену.

– А тебе принести чего-нибудь?

Он ответил, не глядя ни на кого:

– Мне ничего не надо.

– Мы недолго, – сказала Барбара, взяла Эрика за руку, и они пошли в холл клиники.

Когда они скрылись за углом, Итен сказал:

– Ты никогда не пила чай.

Кэрли прищурилась:

– Что?

– Ты пьешь только кофе, и мне показалось странным, что ты вдруг изменила этой привычке. Вот и все.

– Твоя паранойя достигла пика, Итен. Ты и сейчас устроил мне сюрприз.

Она разгорячилась и не хотела останавливаться.

– Ты прекрасно знал, что с Шоном все будет в порядке и устроил мне на целый час адские муки.

– Я не знал...

– Перестань выкручиваться, – возмутилась Кэрли.

Пройдет много времени, пока она сможет простить ему этот день.

– Довольно извиняться, мне не хочется даже говорить с тобой.

– Что с тобой, Кэрли? Я делал все, чтобы ты была счастлива. Я делал, а ты только принимала. Когда же все это кончится?

– Ради Бога! Когда ты хотя бы на один день перестанешь думать только о себе? Сейчас не время и не место для выяснения, что правильно, а что неправильно в наших семейных отношениях.

– У тебя всегда не время и не место. Интересно, как долго я буду ставить девяносто процентов на твои десять?

– Я не хочу говорить с тобой об этом сейчас.

– Тогда когда?

– Итен, остановись!

– Я хочу знать, Кэрли, когда ты думаешь найти хоть немного времени для меня? Разве я прошу многого?

Неожиданно он решил прекратить скандал.

– Хорошо, если ты захочешь, мы сможем продолжить разговор, когда вернемся домой.

– В ту самую минуту, когда войдем в дверь? Или после того, как я разгружу посудомойку и накормлю собаку? С чего ты взял, что это все так важно для меня? К черту все, так когда же? Может, вечером, Итен, когда Эрик уйдет спать? Это тебе подойдет?

Кэрли краем глаза заметила, что к ним подходит Вэлли. Он, держа в руках куртку из шотландки в красно-серую клетку и с подобием улыбки на костлявом лице, быстро подошел к Итену и Кэрли.

– Ну, что вы выяснили? – сразу же обратилась к нему Кэрли, пряча руки в складках пальто, чтобы не было видно, как они дрожат.

– Я говорил с шерифом Линдейла. Он сказал мне, что поскольку авария произошла на подконтрольном мне участке, то я могу поступить так, как сочту нужным.

—И что вы решили?

– Никто из ребят наказан не будет. Однако я попрошу Бредфордов, чтобы они убрали куда-нибудь подальше этот мотоцикл на время, пока оба их паренька не подрастут года на два, на три.

Кэрли подошла к Вэлли, встала на цыпочки и поцеловала его.

– Вы всегда приходите к нам на помощь в трудные моменты.

Вэлли обнял ее и крепко прижал к себе.

– И всегда с удовольствием, милая.

Так, обнявшись, они простояли несколько минут. Кэрли словно получила заряд силы от человека, в котором она страстно желала видеть своего настоящего отца.

– Куда ушли Барбара и Эрик? – спросил Вэлли, когда наконец Кэрли подняла голову с его плеча.

Кэрли отступила назад и посмотрела в сторону холла.

– В кафетерий. Вот-вот вернутся.

Вэлли снял с руки куртку и положил ее на стул.

– Как самочувствие, Итен? – спросил он, как будто только что заметив его.

– Могло быть и лучше.

– Как жаль, что такое случилось с твоим парнем.

– Сам черт не придумает такого.

Кэрли хотела попросить его уйти куда-нибудь и умерить там свое раздражение, как вдруг увидела, что со стороны холла к ним приближаются Барбара и Эрик в сопровождении женщины в стерильном хирургическом халате. Она шла впереди них и улыбалась.

– Мама, с ним все хорошо, – кричал Эрик, первым подбежав к матери.

У нее перехватило дыхание от радости. Она взглянула на врача, ища подтверждения. Высокая, стройная женщина кивком головы подтвердила, что это так.

– Ему чрезвычайно повезло, – сказала она, подходя к Кэрли и протягивая руку. – Эвелин Вебстер. Вы его мама?

– Да, Кэрли Хэргроув.

После этого она представила Вэлли и Итена.

– Я хотела бы сказать вам, что благодаря каске, которую он одел, мальчик поправится без больших осложнений, – продолжила доктор Вебстер. – Переломы у него закрытые, и они сравнительно быстро зарастут.

– Переломы? – повторила Кэрли с новым испугом. – Их много?

Доктор сняла хирургическую шапочку и поправила коротко стриженные темно-русые волосы.

– У него сложный перелом правой плечевой кости и трещина правой берцовой. Вам разве никто не сообщил о результатах рентгена и об операции, которую мы решили сделать?

– Мы еще не успели толком поговорить. Я приехала сюда только несколько минут назад, – поспешила ответить Кэрли, желая скрыть неблагополучные отношения в семье.

Взгляд, брошенный врачом на Кэрли, подсказал ей, что доктора не интересуют ее объяснения. Открытость врача и ее доброта были чисто профессиональными.

– Скажите, Шон правша или левша?

– Левша, – ответил Эрик.

– Хорошо, это немного поможет лечению. Он пробудет здесь несколько дней. Мы отправим его домой только когда он начнет передвигаться самостоятельно. Но ему потребуется помощь, особенно в первые пару недель. Есть ли кто-нибудь, кто сможет этим заняться?

– Моя супруга будет ухаживать за ним, – сказал Итен.

Доктор обернулась к Кэрли и смотрела на нее, ожидая подтверждения.

Кэрли кивнула.

– Перед тем, как мы отпустим его домой, нам надо будет встретиться и поговорить.

– Сколько времени, как вы думаете, он пролежит в больнице? – спросила Кэрли.

– Через четыре-пять дней, в зависимости от состояния здоровья, он сможет поехать домой.

Доктор собралась уходить.

– Могу ли я навестить его? – торопливо спросила Кэрли.

– Из операционной его переведут в палату примерно через час. Номер палаты вы сможете узнать у сестры на этаже.

Она кивнула на прощанье и пошла вдоль по коридору к операционной.

Как только Кэрли поняла, что доктор не услышит ее, она с гневом обратилась к Итену.

– Ты же все знал и ничего не сказал мне!

Ее возмущению не было предела.

– Да замолчи же, ты! – воскликнул Итен.

Он взял ее за руку и отвел подальше от других.

– Ты же знаешь, как я теряюсь, когда случается что-то подобное. В приемном покое сестра передала мне кучу бумаг для подписи. Тут же говорили, что собираются делать с Шоном. Я так расстроился, что никак не мог вспомнить свою фамилию. Представь к тому же, сколько медицинских терминов они наговорили мне.

Кэрли резко освободила руку.

– Перелом кости – слова, которые, конечно, уж не так сложно запомнить.

– Что с тобой происходит? Ты поступаешь так, будто это моя вина, когда ты...

– Не говори это, Итен. Даже не смей думать об этом.

То ли ярость в ее глазах, то ли тон ее голоса, но что-то заставило Итена отступить.

– Послушай, мы оба расстроены и устали. Почему бы нам не уйти отсюда? Давай найдем какое-нибудь место и поедим... У нас еще целый час до того, как Шона привезут в палату.

Кэрли молчала. Она была готова согласиться с любым из предложений, но при условии, что Итена не будет рядом.

Итен продолжил:

– Эрик тоже очень расстроен из-за всего этого. Ему только не хватает увидеть, что мы ругаемся.

– Я позвоню Андреа.

Итен посмотрел на часы.

– Там уже одиннадцатый час. Она, наверное, спит. И потом, если ты подождешь до утра, то скорее всего и Шон сможет поговорить с ней. Тогда она больше поверит, что с ним все в порядке.

Кэрли понимала, что он прав, но не хотела сдаваться. Она пошла туда, где с Эриком стояли Барбара и Вэлли.

– Итен предлагает пойти куда-нибудь пообедать вместо того, чтобы стоять и ждать здесь целый час.

– Это потрясающая мысль, – откликнулась Барбара. – Вам надо подкрепить силы перед тем, что вам еще предстоит.

– Я знаю одно хорошее местечко здесь рядом, – сказал Вэлли.

Итен от радости потер ладони одна о другую.

– Тогда решено.

Кэрли передернуло, когда Итен, помогая одеть ей пальто, позволил себе ласково погладить ее по шее. Она поняла, что-то очень серьезное изменилось за последние несколько часов в их отношениях. Еще не совсем понятно что именно, но она чувствовала, что это произошло навсегда.

Когда они вышли из клиники и пошли к машине, Итен обнял жену за плечи и прошептал:

– Ты считаешь, что я должен извиниться перед тобой?

Кэрли молчала, и он продолжил:

– Ты можешь ответить что-нибудь?

Если бы он подобрал более нужные в данном случае слова и сказал их нормальным тоном, то она не смогла бы не простить его. За многие годы было много подобных случаев.

– Я хочу услышать от тебя, что я сделал неправильно?

Он зарылся лицом в волосы Кэрли и тихо, мягко сказал:

– Я знаю, ты на минутку забылась.

Она отшатнулась от него.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он зло посмотрел на нее.

– То, что я не сделал ничего плохого и нет никаких причин мне извиняться.

Кэрли начала что-то отвечать, но почти сразу же замолчала. Ей не надо обращать внимание на эгоизм мужа. Лучше заняться Шоном и поскорее забрать его домой.

– Спасибо, Итен, – сказала она, совершенно не удивившись, что он не понял ее.

Он недоуменно улыбнулся и привлек ее к себе, чтобы поцеловать.

– Пожалуйста.

ГЛАВА 18

Звяканье тарелок, разносимых больным на завтрак, вывели Кэрли из полудремы. Она открыла глаза и посмотрела на Шона. А он глядел на нее.

– Доброе утро, – улыбнулась она, выпрямившись на стуле и потягиваясь.

– А где папа? – спросил Шон.

Кэрли встала, подошла к кровати, потрогала лоб сына и поцеловала его.

– Отец и Эрик ушли вчера вечером домой. Но они придут, как только Эрик вернется из школы. Как ты себя чувствуешь?

– Неважно.

Она улыбнулась с состраданием.

– Это вполне понятно.

– Ты сердишься?

Откровенно говоря, он думал о том, что случилось, ожидая, когда мама перестанет дремать. В прошлую ночь он еще не отошел от наркоза и не мог составить даже простой фразы не впадая в сон.

– Немного, но я уже остыла.

– А папа?

– Это ты спросишь у него самого.

– У Эрика все в порядке?

Она гладила его волосы, испытывая от этого простого движения невероятное удовольствие. В последние месяцы она была настолько занята Андреа, что не замечала сколько радости каждодневно вносят в ее жизнь Шон и Эрик.

– Вначале он был очень расстроен, а когда узнал, что ты скоро поправишься, успокоился.

– Могу поспорить, что он перепугался.

– Ты выиграл бы этот спор.

– Ты тоже, наверное, была напугана.

Кэрли вспомнила, что ей пришлось пережить вчера и непроизвольно на ее лице появилась горькая улыбка.

– Я была в ужасе, пока не приехала сюда и не узнала, что же с тобой произошло.

Шон ухватился за перекладину, висевшую над ним, и у него перехватило дыхание от боли, причиненной этим движением.

– Я и не думал, что он такой тяжеленный.

– О чем ты?

– О мотоцикле Джо. Он весит, должно быть, не меньше тонны.

– Дедушка Вэлли вчера, когда возвращались домой, останавливался там. Говорит, что все выглядело так, словно мотоцикл выскочил из-под тебя, когда ты задел тумбу.

– Все, что я помню – я сидел на мотоцикле, а в следующую секунду он оказался на мне.

– Тебе было очень больно?

– Сразу, нет. Наверное, я слишком сильно испугался, чтобы чувствовать еще что-нибудь. Потом, как только подвигал рукой, я понял, что она сломана, а нога где-то застряла.

– Все идет к тому, что ты получишь тот компьютер, который хотел.

Шон обрадовался.

– Ты не шутишь?

– Нет. Это единственное, что поможет тебе не отстать от школьной программы.

– Ха, может лучше было этому случиться в начале учебного года?

Кэрли усмехнулась.

– Тогда ты пропустил бы баскетбольный сезон. Богатый выбор?

– Как долго я буду находиться в таком положении?

– Врачи не могут сказать этого сейчас. Им нужно убедиться, что сломанная рука быстро пойдет на поправку.

Кэрли заколебалась, неуверенная, стоит ли вдаваться в подробности, но потом решила сказать правду. Если бы также просто, – подумала она, – решались и вопросы с Андреа.

– Похоже, лечение сложного перелома руки затянется.

– А что с ногой?

– Через шесть недель она будет, как новая.

Шон минуту подумал.

– Если бы ты рассказала Андреа о моей руке, могу поспорить, она бы приехала навестить меня.

– Я думаю так же, но не хочу говорить ей об этом.

– Почему?

– Лучше ты сам ей потом все расскажешь.

– Но все же, давай позвоним ей.

– Она, наверное, еще не вернулась из школы.

– Ма-а-а-м?

Кэрли посмотрела внимательно на сына.

– Ну, что?

– Извини.

– И ты меня извини, милый. Если бы я была дома, ты не отправился бы меня искать и этого не случилось бы.

Шон долго глядел на мать.

– Это папа посоветовал тебе говорить так.

– Что ты имеешь в виду?

– Так же говорил и он, вот и все.

Кэрли начала разворачивать целлофановый пакет со столовым прибором и салфетками.

– Какой ты стал сообразительный, – ласково сказала она.

– Я стал понимать многое, о чем ты даже не догадываешься.

Кэрли не хотелось продолжать этот разговор. Шон все-таки ребенок и его следует держать подальше от внутрисемейных раздоров между родителями.

Она не успела ответить сыну, потому что тихий стук в дверь привлек их внимание. На пороге появился улыбающийся Итен.

– Как поживает мой детеныш?

Шон не сразу улыбнулся в ответ.

– У меня все прекрасно, – ответил он.

Итен вошел в палату и закрыл дверь.

– Хорошо, но ты почувствуешь себя еще лучше, когда узнаешь, какой сюрприз я тебе приготовил.

– Андреа приезжает домой! – радостно закричал Шон.

У Итена отвисла челюсть. Он явно ошибся в том, что является лучшей новостью для сына.

– Подумай еще. Но, нет, не надо, – быстро добавил Итен. – Лучше я скажу сам. Я говорил с Арнольдом Ливингстоном, и он согласился продать мне билеты на три игры в Пистоне.

– Но у него было всего два билета?

– Да. А в чем проблема?

– А как же мама и Эрик?

Итен пожал плечами. Он был в явном недоумении.

– Я думал, тебе будет приятно провести время вместе со мной...

– Не хочу, чтобы мама и Эрик оставались дома пока мы будем веселиться.

– Не думай об этом. Эрик не очень-то этим интересуется, а мама – ты знаешь ее – она вообще предпочитает сидеть дома вместо того, чтобы пойти куда-нибудь со мной.

Обида вспыхнула в Кэрли.

– Это неправда.

Итен готов был испепелить ее взглядом.

– Тогда почему ты не сдержала обещания насчет вчерашнего вечера?

– Вчерашнего вечера? – переспросила Кэрли.

– Да, мы договорились поговорить о наших отношениях, о нашем прошлом и будущем.

Кэрли украдкой взглянула на Шона, тот внимательно смотрел на отца.

– Не могли бы мы поговорить об этом позже?

– Я слышу это каждый раз.

Кэрли сидела и молчала, пораженная как громом, словами Итена. Она не хотела оправдываться. Муж прекрасно знал, что вчера вечером она не могла уехать домой, оставив сына здесь одного.

– Я была целый день за рулем и очень устала, поэтому и решила остаться в больнице.

Не дожидаясь пока Итен ответит, она обратилась к Шону.

– Завтрак скоро совсем остынет и станет настолько невкусным, что от него откажется даже Мьюффи.

Поняв, что перепалка между родителями закончилась, Шон успокоился и усмехнулся.

– Мьюффи может есть все подряд.

Кэрли подложила салфетку ему под подбородок.

– С чего ты хочешь начать?

Глаза мальчика вопросительно округлились.

– Я не могу есть лежа.

– Неужели? А ну, открывай рот пошире.

Шон нехотя подчинился, и Кэрли аккуратно положила ему в рот кусочек яйца. Он пожевал, потом скривил лицо.

– У-у-х, – выдохнул он, с усилием проглотив еду.

К кровати подошел Итен.

– А если я принесу тебе чего-нибудь повкуснее?

Шон посмотрел на мать.

– Можно?

Кэрли положила вилку на тарелку.

– Почему нет?

– Я вернусь через двадцать минут, – сказал Итен.

Он взял Кэрли за подбородок и поцеловал.

– А что принести тебе?

Ей очень хотелось высказать ему все, что скопилось за эти дни, но она сдержалась.

– Ничего не надо. Я доем то, что осталось. Почему это должно пропадать?

– Можно взять домой для Мьюффи, – сказал Шон.

Когда Итен ушел, Шон закрыл глаза и откинулся на подушки. Кэрли подумала, что он опять уснул, но Шон вдруг открыл глаза и спросил:

– Как ты думаешь, в котором часу лучше позвонить Андреа?

– Ты действительно скучаешь по ней?

– Да. Но только не говори ей.

– Почему же?

– Она все время будет напоминать мне об этом.

– Хорошо, – Кэрли улыбнулась. – Скажу тебе один маленький секрет – она тоже скучает по тебе.

– Тогда почему она все еще там?

– Наверное, из-за меня.

– Сколько можно сердиться на тебя из-за того, что ты не рассказала ей о Дэвиде? – возмутился Шон.

– Думаю, про это она уже забыла.

– Тогда, что же ей мешает простить тебя?

– Она не знает что сказать мне.

– Ты смеешься. Андреа всегда знает что сказать.

Шон остановился и помолчал.

– А-а-а, я догадался, что ты имеешь в виду. Ей не хочется признаваться тебе в том, что она всегда обо всем говорит не думая.

Кэрли погладила сына по голове.

– Я люблю тебя.

Он взял ее руку и крепко сжал ее.

– О, я тоже.

– Что это значит? – поддразнила его мать. – Что ты тоже любишь себя?

– Ты сама знаешь, что я хотел сказать.

– Да, знаю, – мягко сказала она, испытывая огромное удовольствие от происходящего.

– Скажи, что бы ты сейчас сказал Андреа?

Шон чуть испуганно посмотрел на мать.

– Ты думаешь, я сказал бы ей, что я люблю ее?

– А разве нет?

– Да, но я не собирался говорить ничего такого.

Кэрли заколебалась.

– Ты не будешь возражать, если я скажу ей об этом?

Мальчик на секунду задумался.

– Хорошо. Но не очень распространяйся на эту тему.

– А если я так и сделаю?

Шон протестующе застонал.

Кэрли знала, если она сейчас поцелует сына, он сделает вид, что ему это жутко не нравится. Ну и пусть. Она сделает это для себя.

Шон в ответ поцеловал ее.

ГЛАВА 19

Дэвид откинулся на спинку кресла, пристально всматриваясь в экран компьютера. Он и раньше сталкивался с трудностями, когда писал, но в этот раз все было по другому. Идеи о возможном пути решения проблем своего героя возникали у него в голове, но как только он начинал излагать их на бумаге, мысли исчезали или казались неинтересными.

Ясно, что в последнее время жизнь его принимала самые неожиданные обороты, но он не в силах был изменить что-то. Кроме того, если сейчас причиной всех проблем он считает Андреа, то что же будет, когда она через пару дней уедет? Он останется со своим героем, стоящим на улице с кейсом и тремя детьми, и с двумястами страницами, которые еще необходимо сочинить, описав в них благополучное разрешение всех проблем героя.

Дэвид не думал, что предстоящий отъезд Андреа будет восприниматься им так болезненно. Он заставлял себя верить в то, что она навестит родных и через неделю вернется назад. Но ему становилось все труднее и труднее лгать самому себе. Приехав домой, она обнаружит кучу интересных вещей, которые не дадут ей возвратиться к нему.

Дэвид немало потратил сил, отговаривая девочку лететь первым же самолетом в Америку, когда она узнала о том, что случилось с братом. Она с трудом согласилась отложить отъезд на четыре дня, не больше, чтобы не оставлять занятия в школе до пасхальных каникул. За это время и Шон переберется из больницы домой.

Дэвид прекрасно понимал, что окунувшись в прежнюю жизнь, Андреа не захочет покинуть ее снова. Ему же придется довольствоваться общением по телефону и, может быть, парой недель на летние каникулы. А разве не в этом заключался смысл предпринятого ими? С другой стороны, разве то, что девочка задержалась в Лондоне дольше, чем рассчитывала Кэрли, и о чем они договаривались с ней, не позволяет ему надеяться, что Андреа останется с ним навсегда?

Однако, все считали, что она лишь погостит в Лондоне какое-то непродолжительное время. По крайней мере так было задумано. Кто же мог предполагать, что она пробудет в Лондоне так долго, или, что он так сильно привяжется к ней?

Чувство потери уже омрачало душу Дэвида. Он пытался успокоить себя тем, что после отъезда Андреа жизнь его войдет в прежнюю колею. Книга будут писаться одна за другой, издатели будут счастливы, и Виктория будет довольна. Все встанет на свои места. Но Дэвиду еще никогда не становилось лучше от самообмана. Теперешнее положение не было исключением.

Дэвид обернулся, не услышав, а скорее почувствовав, что кто-то вошел в кабинет. Он хотел уже возмутиться таким вторжением, когда увидел, что это Андреа.

Еще давно, когда девочка только что приехала, она заинтересовалась работой Дэвида, и он попытался объяснить ей, как пишет книги. Тогда же он специально подчеркнул, что когда работает, и дверь кабинета закрыта, лучше его не беспокоить без особой надобности.

Но Дэвид не учел, какой смысл вкладывает молодое поколение в слово «особый».

– Извини, что беспокою тебя, Дэвид, – сказала Андреа, неуверенно переступая порог комнаты. – Если ты сейчас очень занят, я зайду позже.

– Ничего, все нормально, – ответил Дэвид и повернулся к девочке.

Андреа прошла через комнату и села в кожаное светло-коричневое кресло. Кресло было настолько большим, что казалось поглотило девочку, поэтому она передвинулась на краешек. Андреа была в школьной форме и выглядела юной и хрупкой.

– Мне теперь не нужен билет домой, – сказала Андреа, по-детски зажав ладони в коленях.

С шести часов утра Дэвид жил в другом мире, созданном его воображением, а теперь все менялось. Он нагнулся вперед, его брови поползли вверх, а руки сжались в кулаки.

– Ты опять изменила решение?

– Вроде того.

– Ты хочешь поговорить об этом?

Он уже понял, что сегодня не сможет продолжить работу над книгой.

– Час тому назад звонил папа.

Дэвид посмотрел на каминные часы и удивился тому, как долго работал. Он пропустил и чай, и обед, даже желудок не подал ему никаких сигналов.

– Папа сказал что-то такое, что заставило тебя изменить решение?

Андреа начала говорить и остановилась.

– Я не знаю, что сказать...

– Тогда, просто перескажи мне ваш разговор.

– В основном о Шоне. О том, как трудно будет ему поправиться, и как много труда потребуется для ухода за ним. Особенно тяжело придется маме.

Конечно, Кэрли осознавала это, но все же, пользуясь случаем, подталкивала Андреа к возвращению домой. Так думал Дэвид, и в подобном случае он поступил бы точно так же.

– Но ты ведь уже знала, что случилось с Шоном...

Андреа заколебалась.

– Да. Но я забыла, как много забот прибавится маме с моим приездом.

– Проклятье!

Дэвид никак не мог поверить, что Итен сказал подобное своей дочери. Во что бы то ни стало он должен помешать ей отказаться от ранее принятого решения.

– Но ты не прибавишь работы маме.

– Когда к семье прибавится еще один человек нужно будет больше готовить, возникнут и другие заботы. А тем более, Шон болеет...

– Но Шон болен несмертельно, – вспылил Дэвид. – Он просто некоторое время не сможет самостоятельно передвигаться.

Гнев охватил Дэвида. Слова, которые говорила Андреа были не ее, они принадлежали Итену. Сукин сын! Он не только выгоняет ее, но и пытается всю ответственность возложить на девочку. Жизнь потеряет смысл для Кэрли, когда она узнает, что ее дочь не приедет. А кто подставит плечо плачущей женщине? Конечно, добрый и заботливый Итен.

– Если ты думаешь, что я буду мешаться под ногами во время пасхальных каникул, то Джеффри говорит, что я могу поехать с его семьей в Вербье покататься на лыжах, – тихо сказала Андреа.

– Боже мой, с чего ты взяла, что ты мне мешаешь?

Андреа смотрела на свои руки.

– Я знаю, у тебя возникает очень много трудностей, когда ты пишешь.

Дэвид ни с кем никогда не обсуждал особенности литературной работы.

– Кто тебе это сказал?

– Ты почти не разговариваешь за завтраком и редко отвечаешь на вопросы что-то вразумительное. Виктория говорит, что у тебя бывает так каждый раз, когда ты пишешь книгу. Она сказала, чтобы это меня не смущало. Но я думаю, если бы ты был доволен теперешним положением дел, то мог бы хоть иногда улыбаться.

Первым порывом Дэвида было немедленно оправдаться. Высказать кучу аргументов, как он делал не раз в различных интервью, в частности, о необходимости автора погрузиться в себя во время работы и тому подобное, но Андреа нужно было не это.

– Ты права, у меня не все ладится с книгой, но ты тут ни при чем.

– Ты говоришь это, чтобы я не чувствовала себя неловко. Я знаю, если бы меня здесь не было, ты бы уехал в Хэзорн. Виктория говорит, ты всегда уезжаешь туда, чтобы спокойно писать.

– А что еще говорит Виктория?

Андреа смутилась и покраснела от сознания того, что она говорит что-то о Дэвиде за его спиной.

– Что ты становишься угрюмым и злишься, если Виктория предлагает тебе пойти куда-нибудь вместе.

Дэвид не отрицал это.

– Тогда ты должна согласиться, что твое присутствие ничего не изменило.

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Ты хочешь сказать, чтобы я не ехала в Швейцарию с Армстронгами на пасхальные каникулы, а осталась здесь с тобой?

Дэвид на минуту замолчал. Потом, боясь передумать, выпалил:

– Что я имею в виду?! Я хочу сказать, что мы вдвоем поедем в Бекстер и проведем там Пасху вместе.

Андреа еле перевела дыхание.

– А мой папа...?

«Папа твой просто подлец!», – хотел закричать Дэвид.

– Итен никогда не хотел, чтобы ты была с ним...

Он почувствовал, как у него перехватило горло, и опять помолчал.

– Он ведь не говорил тебе, чтобы ты оставалась на Пасху со мной? Он просто хотел быть уверенным, что ты не обидишься, когда приедешь домой и увидишь, что мама не может уделить тебе столько внимания, сколько хотелось бы. Итен будет рад, когда увидит, как ты спускаешься по трапу самолета.

Улыбка медленно расцветала на лице Андреа.

– Ты правда так думаешь?

– Я знаю Итена гораздо дольше тебя и думаю, – особенно в таких случаях, как этот, – немного лучше.

Андреа долго сидела, не говоря ни слова, потом с трудом прошептала:

– Если ты хочешь поехать со мной, то ты наверное должен знать, что папа не любит тебя...

Все, что Дэвид мог сделать, это попытаться сдержаться и не рассмеяться.

– Это верно. Учитывая создавшуюся ситуацию, я не могу сказать, что осуждаю его, – сказал Дэвид, переведя дыхание.

– Я не поняла.

Ответ Дэвида шел от сердца, а не от разума. Он понял свою оплошность и добавил:

– Я сделаю все, чтобы ты осталась с ним навсегда. Итен не хочет больше делить тебя со мной.

Андреа внимательно посмотрела на Дэвида.

– И ты едешь со мной потому, что хочешь быть уверенным в моем возвращении сюда?

Дэвид почувствовал себя в ловушке. Он не знал, что ответить, боясь поставить девочку в такое положение, при котором ей придется выбирать между двумя претендентами на роль ее отца.

– Тебя это тревожит?

– Кажется, нет.

Понимая, что ставит Андреа в трудное положение, Дэвид добавил:

– Андреа, я не хочу оказывать на тебя никакого давления. Когда ты вернешься в Бекстер и решишь остаться там навсегда, я должен буду согласиться с твоим решением.

– А смогу ли я тогда приезжать к тебе в гости хоть иногда?

– Сколько угодно часто, и на столько, на сколько ты захочешь.

Андреа встала.

– Тогда я позвоню сейчас домой и скажу, что выезжаю.

Когда она уже подошла к двери, Дэвид окликнул ее:

– Андреа.

– Да.

– Ты не знаешь, откуда Итен звонил тебе – из конторы или из дома?

– У-у-х, а что?

Дэвиду хотелось уточнить, звонил ли Итен с согласия Кэрли, или он сам так решил.