Текст книги "Дороти должна умереть"

Автор книги: Даниэль Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Тогда… с кем вы? – спросила я.

Старуха лукаво мне подмигнула.

– Очередной глупый вопрос, на который ты уже знаешь ответ. Дам тебе подсказку: я – Злая. Так ты идешь со мной или нет?

Радовало, конечно, что сейчас здесь она, а не Железный Дровосек, но, как и в случае с Питом, я понятия не имела, кто она такая, и не собиралась сию же секунду сломя голову кидаться следом.

– Ну? – нетерпеливо поинтересовалась ведьма, притопывая по полу носком остроконечной туфли. – Они уже близко. Я могу тебя отсюда вытащить, но решать нужно скорее. Ты со мной? Да или нет?

«Да или нет» – обычно такие вопросы задают героям в сказках. Вдруг она сейчас предложит мне какую-нибудь сделку за помощь? А в чем суть сделки, не расскажет. Я соглашусь от отчаяния, а потом узнаю страшную правду, но пути назад уже не будет.

Бах, хлоп, топ, скрип.

– В чем подвох? – засомневалась я. – Я не отдам своего первенца, если вы об этом.

– Ох, – отмахнулась она. – Не страшно, сойдет и второй ребенок.

Заметив, как сильно я побледнела, старуха искренне расхохоталась.

– А ты смышленая! – наконец проговорила она. – Так что, думаю, имеешь право знать. С нами, Злыми Колдуньями, всегда нужно держать ушки на макушке. Но лично меня не особо интересуют дети. Скажу по правде, обожглась уже пару раз. Нет-нет, можешь оставить свое мерзкое отродье себе. Правда, не представляю, как ты вообще умудришься завести детей, если останешься здесь, – смертный приговор Дороти вынесет еще до заката.

Снаружи раздался звук поворачивающегося ключа.

– Девчонки, – вздохнула Момби, покачав головой, когда на стене начали проявляться контуры двери. – Вечно вас не вытянуть из дома. А теперь придется драться. – Старуха отступила в угол и тесно прижалась спиной к стене, словно слилась с ней. – Вижу, у тебя хотя бы нож есть. – Она кивнула на мою руку, сжимающую рукоять оружия так плотно, что казалось, пальцы скоро онемеют от недостатка крови. – Дай-ка мне добавить одно малюсенькое заклинаньице, чтобы слегка его улучшить.

Колдунья вытянула большой палец и мизинец, пошевелила ими, указав на меня, и пару раз прищелкнула языком. Нож в моей вытянутой руке засветился лиловым цветом и запульсировал. Как раз вовремя, если, конечно, от этого оружие действительно стало эффективнее. И тут дверь распахнулась, и в комнату вошел Железный Дровосек.

– Эми Гамм, – возвестил он, – настало время предстать перед судом.

А буквально через секунду Дровосек сообразил, что я в камере не одна.

– Стража! – заорал он. – Схватить девчонку! И колдунью!

Дровосек раскинул свои пальцы-лезвия, двинувшись в сторону моей новой союзницы, а следом в темницу ввалилась и вся его команда. На меня, оттесняя к углу, с лезвием наизготовку наступала Мечерукая. Быстрый шаг в сторону, нырок под руку – и вот, когда девушка повернулась, я направила нож прямо ей в грудь. Я промахнулась, но все же поразилась, насколько близко удалось подобраться и как привычно и легко стало держать в руке оружие.

Внезапно я поняла, что точно знаю, когда стоить нападать, а когда – парировать, как отступить, пригнуться или уклониться. Я почувствовала, что и этим малюткой-ножиком смогу причинить противнику вред. Я принялась резать, кромсать и крушить железных солдат, толпой навалившихся на ретивую пленницу. От прикосновения лезвия на щеке Мечерукой появилась ярко-алая линия. От ее вида я шарахнулась назад, но нож упорно тянул вперед. В мгновение ока я полоснула по колесам Человека-велосипеда, оставив того барахтаться на полу в попытках вновь принять вертикальное положение, отталкиваясь странными, прикрученными к рулю руками.

Когда парень с пластиной вместо рта – тот самый, что убил Индиго, – заломил мне за спину руку, я толкнула его свободной ладонью, выскальзывая из захвата. Солдат развел руками и приготовился к очередному заходу, словно проверяя, посмею ли испытать его вновь. А потом опять напал, только на этот раз пригнувшись и выставив вперед голову на манер тарана.

В последний момент я успела уклониться, но он мгновенно развернулся и боднул меня в спину, сбив с ног. Пару секунд я пролежала не двигаясь, не в силах даже сделать вздох, так что солдат с силой пнул меня в бок, переворачивая на спину. Схватив за шею, он рывком поставил меня на ноги и притянул ближе к себе. Так близко, что я заметила усмешку, пусть и скрытую за ротовой пластиной, но читающуюся в глубине глаз.

С меня хватит! Я столько всего пережила. Столько насмотрелась. Бывало, что я злилась. На Мэдисон. На маму. Но такого я ни разу еще не испытывала. Все тело разом напряглось, каждый мускул сжался. От того, что Дороти сотворила с Индиго, что она уготовила мне. Но теперь, вместо того чтобы подавить это ощущение или привычно ляпнуть какую-нибудь глупость, я взбесилась. А потом вонзила клинок заговоренного Момби ножа прямо в глаз этому существу. Ради Индиго. Ради себя.

Он повалился назад и сполз вниз по стене, во все стороны брызнула кровь. Я опустила взгляд на зажатый в руке нож, на причудливые пятна крови по всему полу, похожие на пятна Роршаха^[4]. Хотелось верить, что все сделал нож, а не я. Но разве это так?

Происходящее не укладывалось в голове, к горлу подступила тошнота, но Мечерукая уже вновь наступала на меня, и на этот раз она была в бешенстве. Одним стремительным движением она выбила клинок у меня из рук – он со звоном упал на пол – и прижала к стене. Но беззащитной назвать меня было нельзя.

Удар кулаком пришелся по металлической руке, отчего я не сдержалась и застонала сквозь сжатые зубы, страдая от столкновения куда сильнее, чем противница. Но вот Мечерукая вскинула над головой сияющее лезвие, и я наконец решилась.

– Момби! – заорала я изо всех сил.

Не прекращая отбиваться от Железного Дровосека, Момби свободной рукой выудила из кармана своих лохмотьев нечто напоминающее клубок фиолетовых ниток. Брошенный в мою сторону, он начал разматываться еще в полете. Струящиеся следом нити теряли очертания, извиваясь, переплетаясь и растягиваясь во все стороны. Когда клубок достиг Мечерукой, он мгновенно начал обвиваться вокруг нее, покрывая девушку липкой лиловой паутиной. Мечерукая отчаянно сопротивлялась, но ее оружие застряло на полпути. Магия Момби выиграла для меня немного времени.

– Эми, я смогу задержать их всего на пару секунд! – крикнула колдунья с другого конца камеры. – Так ты готова присоединиться к нам или нет?

Другого выбора не было. И я знала это.

– Готова! – крикнула я.

Момби протянула мне руку. Через всю комнату я кинулась к ней и крепко вцепилась в ее ладонь.

С первым же прикосновением к колдунье обрывки ее фиолетовых лохмотьев взвились в воздух, кружа вокруг и обвивая нас на манер кокона. А все вокруг постепенно растворялось: и Железный Дровосек со своей командой, и сама камера… Я тоже превратилась в дым.

– Добро пожаловать в Революционный Орден Злых, Эми, – просипела Момби, когда мы исчезли.

13

Когда мы очутились во тьме, полнейшей тьме, в которой не видно было даже собственных рук, Момби отпустила меня. И пусть я ничего не видела, зато чувствовала холод ножа, зажатого в ладони. Тьма окутывала нас – густая и кромешная, с такой я никогда раньше не сталкивалась.

– Где… – начала было я, но оборвала вопрос на полуслове, ощущая, как разум заполняет головокружительное ощущение паники, нарастающее с каждой секундой. Во что я вляпалась?

Я задыхалась, хватая воздух все чаще и чаще, и тут всего в паре сантиметров от моего лица вдруг загорелась искорка. Сосредоточившись на ней, я разглядела крошечного светящегося паучка, карабкающегося по тонкой паутинке. По неровной спирали он поднимался все выше и выше, и вот в темноте медленно проступили очертания Момби. Я опустила взгляд и обнаружила, что и сама теперь свечусь. Но свет излучали лишь наши тела – все вокруг пропадало в кромешной тьме.

– Где… где мы? – спросила я ведьму. Слова застревали в горле. Во что же я все-таки влипла?

– Ты узнаешь, дорогая моя девочка, когда придет время, – ответила она, пошевелив бровями. – Разговор нам предстоит долгий, а мне сейчас надо хорошенько вздремнуть. Эти телепортации все соки выжимают из таких не самых юных девочек, как я. Думаю, ты согласишься.

Только после ее слов я поняла, что и сама совершенно без сил. Ноги дрожали, тело ныло, а в руках пульсировала боль. Казалось, я готова проспать целую вечность. А потом в памяти вдруг всплыли все недавние события, и от нахлынувших воспоминаний колени подкосились сами собой. Побег. Драка. Мерзкое, болезненное ощущение податливой плоти под лезвием ножа, пронзившим глаз противника, и кровавый гейзер, хлынувший из раны.

Нет, я не могла такого совершить. Все происшедшее больше походило на кадры из какого-то сериала, а не на реальные события. Я бы такого никогда не сотворила. Не смогла бы. Та девушка, что боролась с Мечерукой не на жизнь, а на смерть, точно знала, что делает. Ну а я ни разу в жизни никому не причинила боль. По крайней мере, физическую.

Нож приятно оттягивал руку, словно был частью меня. И тут до меня дошло.

– Это все нож, да? – спросила я у Момби. – Магия. Она делала все за меня.

– Что за вздор, – отмахнулась старуха. – Нож, конечно, заколдованный. Он нашептал тебе пару хороших советов: как двигаться, куда отклоняться, научил нескольким трюкам. Но нельзя делать что-то без согласия. Нож не поможет, если у тебя нет необходимых задатков. – Ее губы растянулись в широкой ухмылке, обнажая ряд кривых прогнивших зубов. – К счастью, у тебя они есть, – закончила Момби.

Из ее уст это прозвучало как комплимент, и в ответ в душе у меня взметнулась волна противоестественной гордости, которую я всячески попыталась подавить. Вряд ли стоит гордиться тем, что у меня есть задатки, позволяющие выколоть кому-нибудь глаз. Но я тут же поправила себя: нет, не кому-нибудь. Чему-нибудь. Магия помогала Железному Дровосеку, она убила и Индиго. Мне не за что себя винить.

Словно зная, о чем я думаю, Момби подмигнула и, подавшись вперед, обхватила тонкими морщинистыми руками мою напряженную ладонь, крепко сжимавшую рукоять ножа.

– Ну вот, – сказала старуха, – а это тебе какое-то время не понадобится.

– Нет! – возмутилась я, возможно, чуть яростнее, чем собиралась, и лишь сильнее стиснула кулак, когда колдунья попыталась разжать мои пальцы. – Нож мой! Не отдам! Он еще может пригодиться.

Момби поцокала языком, но, кажется, не особо расстроилась.

– Видишь? Вот она – сила духа. Мы сделаем еще из тебя Злую, правда же?

Я попыталась отдернуть руку, но хватка у колдуньи оказалась крепкой.

– Не волнуйся, совсем скоро у тебя будет столько оружия, что его некуда будет девать. А пока что…

Момби еле слышно что-то пробормотала, и пальцы мои разжались сами собой. Забрав нож, ведьма запрятала его в складках своего одеяния.

– Вот и умница! – похвалила она. – Ни о чем не беспокойся. Теперь ты здесь, в целости и сохранности. И ты свободна. – Старуха ухмыльнулась чему-то, ведомому ей одной. – Ну, вроде как… – добавила она, громко рассмеявшись.

Хохот ведьмы все еще эхом отдавался у меня в ушах, когда тело ее заколыхалось, словно выворачиваясь наизнанку. Секунда – и Момби исчезла, а все вокруг вновь затянула тьма.

Я свободна. Неужели? Почему-то мне показалось, что я просто-напросто променяла одну темницу на другую.

Мы еще сделаем из тебя Злую.

Да во что же я себя втянула? Я стояла на месте, ожидая, когда глаза наконец привыкнут к темноте, но ничего не менялось. Может, здесь и не темно вовсе? Может, это место, словно космическое пространство, где вокруг одна лишь тьма просто потому, что видеть там больше нечего? Я осталась одна. С самого детства я часто оставалась одна, достаточно часто, чтобы понять: одиночество бывает разное. В школе одно – в толпе людей, которые обращали на меня внимание, только чтобы лишний раз напомнить, как я им не нравлюсь. Рядом с мамой – другое. И оно отличалось от того, что сковало душу, когда прямо перед торнадо мать ушла, бросив меня одну. Или от ощущения, нахлынувшего, когда мой трейлер уносился прочь, оставляя позади прежнюю жизнь.

Было еще сосущее, бездонное чувство одиночества, охватившее меня в белоснежной темнице принцессы Дороти, чувство, словно я бегу по бесконечному лабиринту, пытаясь отыскать выход. Но здесь и сейчас казалось, что все это пережитое одиночество – лишь крошечные осколочки, кусочки одной картины, такой огромной, что целиком разглядеть ее можно только издалека. Теперь стало ясно: надеяться можно только на себя. И это не изменится, что бы ни случилось.

И все же… я сделала шаг и с удивлением обнаружила под ногами твердую почву. Еще шаг – и я споткнулась обо что-то, едва удержавшись на ногах. Я уже собралась было продолжить путь, когда услышала чей-то голос, эхом раздавшийся во тьме. Женский голос, добрый, нежный и удивительно знакомый.

– Думаю, ты начинаешь понимать, – возвестил он. – Еще немного – и ты узнаешь правду.

Я замерла на полпути, запрокинув голову.

– Кто здесь? – выкрикнула я в пустоту. – Что вам от меня надо?

Вместо ответа до моего слуха донесся щелчок пальцами. И в то же мгновение мир вновь обрел краски. Как будто это не свет озарил все вокруг, а я внезапно прозрела. Я оказалась в огромной пещере. Стены ее пульсировали тусклым зловещим лиловым свечением, а высоко над головой с каменистых сводов угрожающе свешивались лезвия сталактитов. В центре пещеры возвышалось огромное массивное дерево – его ствол могли бы охватить человек пять, не меньше. Оно было сплошь покрыто вьюном, заросло мхом и крошечными цветочками. Сотни изогнутых ветвей тянулись ввысь, к своду, сливаясь со сталактитами, а земля была покрыта переплетением корней, концы которых пропадали в стенах.

Чем дольше я смотрела на дерево, тем больше терялась в догадках, где заканчивается оно и начинается пещера.

– А почему где-то обязательно должны быть конец и начало? – поинтересовался голос. – Я бы сказала, повсюду середина.

Я обернулась вокруг, оглядываясь в поисках источника голоса, но так ничего и не обнаружила.

– Кто вы?

И тут прямо из дерева, словно прошествовав сквозь открытую дверь, шагнула маленькая круглая старушка в бесформенном белом одеянии и остроконечной шляпе. Правда, двери я не увидела. Не было ничего, кроме древесного ствола.

– За долгие годы люди дали мне много разных имен, – сказала женщина. – Такое бывает, когда стареешь. Но ты можешь называть меня Бабушка Герт. – Она вытряхнула из серебристо-белого облака волос запутавшийся в них цветочек.

Она была стара и вся в морщинах, но совершенно не похожа на Момби. Ее лицо, круглое, доброе и такое полное, что радовало взор по меньшей мере тремя подбородками. Может, даже четырьмя. Старушка улыбнулась мне, глаза ее засияли.

Бабушка Герт. Мне понравилось само звучание этого имени. Было в нем что-то вызывающее доверие. Так странно. Мне стоило бы испугаться. Или разозлиться. Может, хотя бы удивиться или стушеваться. Но нет, ничего подобного не произошло. Когда Герт потянулась к моей руке и нежно сжала ее в своих ладонях, меня окутало умиротворение. Оно зародилось где-то в груди и разлилось по всему телу.

– Добро пожаловать домой, дорогая, – сказала Герт.

– Домой? – пораженно повторила я, ощущая, как вопрос застревает в горле. Я понятия не имела, куда меня занесло, но точно знала лишь одно: от дома это место очень и очень далеко. Но все же…

– Я знаю, до Канзаса отсюда путь неблизок, – согласилась колдунья. – Только дом может быть не только там. Но, правильно, надеяться можно лишь на себя. И тебе, и всем нам. Каждый должен рано или поздно уяснить это. Однако если тебе суждено быть одной, не лучше ли предаваться одиночеству среди друзей?

Одиночеству. Я удивленно посмотрела на старушку. Как она узнала, о чем я думала, стоя во тьме? Лицо Бабушки Герт запылало румянцем.

– О боги! – торопливо воскликнула она. – Прости, Эми. Я порой забываю, каким странным это кажется с непривычки. Я не специально, просто когда кто-нибудь думает так же громко, как ты, сложно отличить мысли от обычной речи.

Я не сразу смогла осознать смысл ее слов…

– Вы можете читать мысли, – сказала я. Или только подумала?

– Вроде того, – кивнула старушка. – Пожалуйста, не пугайся. Чаще всего это лишь самые очевидные мысли, лежащие на поверхности. Дальше я стараюсь не заходить. Без разрешения, конечно.

Я не знала, что сказать в ответ, а потом вдруг поняла: и не нужно ничего говорить. Все возможные ответы Бабушка Герт уже знала. Но, если честно, меня это даже успокаивало.

– Спасибо, – проговорила женщина, пристально вглядываясь мне в глаза.

Я поначалу не поняла, за что она благодарила, а потом сообразила: за понимание. За то, что я не испугалась.

Бабушка Герт встрепенулась, отпустила мою руку и расправила плечи.

– У нас будет масса времени, чтобы все это обсудить. Сперва нужно привести тебя в божеский вид. – Взгляд ее скользнул по моим расцарапанным рукам и заляпанной кровью футболке. – Да уж, Момби определенно умеет ввязаться в драку.

Герт махнула рукой, и дерево в центре пещеры начало преображаться у меня на глазах. Корни извивались под ногами, ветви сводами опускались вниз, а ствол таял, словно свечка, исчезая в земле. Когда все закончилось, на месте дерева оказался огромный бассейн, на краю которого мы теперь и стояли. Пенящаяся вода била откуда-то из-под земли, а над поверхностью поднимался пар. Запахло чистотой и свежестью.

– Вперед, – подбодрила Герт, положив руку мне на пояс и подталкивая к бассейну. – Вода залечит твои раны.

Ей не пришлось повторять дважды. Я мгновенно шагнула в Источник, даже не потрудившись раздеться. Впрочем, последнего и не требовалось: одежда сама начала растворяться, стоило лишь коснуться воды. Но мне было абсолютно все равно, что все вещи исчезли, и плевать, что я стою совершенно голая перед старушкой, с которой только что познакомилась.

В то мгновение, когда теплая чистая вода коснулась обнаженной кожи, я почувствовала, как каждая мышца расслабляется под прикосновениями танцующих вокруг пузырьков. Я с удивлением наблюдала, как многодневный слой грязи сам собой сходит с тела. Но больше поражало другое: как же сильно, оказывается, мне досталось. Синяки и порезы сплошь покрывали руки и ноги. Из глубокой раны, тянущейся через весь живот, сочились потеки крови. Не помню даже, когда вообще это произошло!

Когда я подняла голову, рядом в воде стояла Герт. Женщина была полностью одета, подол белого одеяния колыхался вокруг ее ног. Я не знала, почему вода не растворила ее одежду. Даже не заметила, как женщина оказалась рядом. Она тоже выглядела встревоженной и хмурилась, глядя на мои раны.

– Может быть больно, Эми, – сказала Герт.

– А? – изумилась я, потягиваясь. – Нет… чудесное ощущение.

– Вдохни поглубже, – серьезным тоном посоветовала женщина. И не проронив больше ни слова, даже не оставив времени воспользоваться советом, она схватила меня за голову и окунула в воду.

Рана на животе отозвалась адской обжигающей болью. Я инстинктивно закричала, рванувшись из захвата старухи. Но бесполезно. Из глубины ко мне протянулись невидимые руки и крепко вцепились, удерживая на месте. Каким-то странным образом я понимала, что все они принадлежат Герт. Я была в бешенстве. Сбежать от Дороти, ускользнуть из лап Железного Дровосека и его жестянок, а все ради того, чтобы меня утопила миловидная бабуля, которая, как казалось, хотела помочь и которой я доверилась?!

Предательница. «Зачем? – мысленно завопила я, прекрасно зная, что она услышит. – Зачем вы делаете это?» – «Порой излечить может только боль», – ответил далекий ледяной голос.

Когда мне стало казаться, что легкие взорвутся от нехватки кислорода, а сознание начало потихоньку уплывать, руки Бабушки Герт ослабили хватку. Меня вытолкнуло на поверхность, где я наконец глотнула воздуха и ухватилась за гладкие каменные края бассейна. Я резко обернулась и обратила на Герт яростный взор.

– Зачем? – вновь потребовала я ответа, на этот раз вслух. – Зачем вы…

– Потому что так было нужно, – коротко отозвалась женщина, поджав губы. – Я спасала тебе жизнь.

Сначала я ей не поверила, но когда пальцы потянулись к ране, то нащупали на ее месте лишь гладкую кожу. Я опустила глаза: ни жуткой кровоточащей дыры, ни невидимых швов, ни шрамов. Рана заросла, исчезла, словно ее не было и в помине. Синяки тоже исчезли. Никогда еще моя кожа не была такой гладкой и свежей, персиково-розового цвета, словно на ней не осталось ни одной мертвой клеточки.

Да, она спасла меня. Хорошо. Но ощущение предательства никуда не делось. Вот Герт ведет себя как мой друг, а потом раз – и она уже совсем другая. Не понимаю, почему? И не знаю, хочу ли знать.

«Ты должна доверять мне, – сказала Герт, при этом губы ее не шевельнулись. – Но в то же время должна научиться не доверять никому. Даже мне». Она медленно зашла в бассейн – и исчезла. У самого края воды я заметила стопку полотенец и роскошный шелковый халат, оставленные специально для меня. Интересно, Герт положила сюда вещи, когда я отвлеклась? Или это очередное волшебство?

Если честно, мне было наплевать. Хотелось вечность не вылезать из бассейна, но я понимала, что это невозможно. Когда вода начала остывать, я нехотя выбралась на камни и вытерла полотенцем исцеленное и обновленное тело. Я никак не могла отделаться от мысли, что это – очередная обманка, уловка, призванная подарить ложное чувство безопасности. Но старая одежда испарилась, не бродить же голышом! А шелк халата так нежно ласкал кожу.

Герт вновь появилась в пещере как раз в тот момент, когда я завязывала на талии пояс, словно почувствовала, что я готова двигаться дальше, какую бы судьбу мне ни уготовили.

– Они ждут, – сообщила женщина.

– Они? – переспросила я, не глядя на нее. – И кто же эти «они»?

Я скрестила руки на груди. Лицо Герт смягчилось.

– Вижу, прощение тебе дается нелегко. Дорогая, порой стоит прогнуться, чтобы не сломаться.

– Вы мной манипулировали, – возмутилась я. – Уверена, вы использовали чары, чтобы заставить меня считать вас своим другом.

– Может, да, а может, и нет, – отозвалась Герт. – Но если да, возможно, тому была причина? И уж если я тобой действительно манипулировала, что мешает мне это повторить?

Я бросила на нее удивленный взгляд, но в ответ она лишь пожала плечами. Полагаю, это можно было расценивать как извинение. Я даже не представляла, куда мы идем или кто ждет нас там, но покорно последовала за Герт через вереницу пещер. Если честно, подчиняться не хотелось, но теперь я знала: иного выбора все равно нет.

Когда мы зашли в абсолютно пустую пещеру с серебристыми стенами, воздух вдруг изменился. Он стал густым и влажным. У самого свода клубились тучи, роняя нам на плечи капли дождя. В голове внезапно вспыхнула одна мысль: если ведьмы могут наколдовать дождь прямо в пещерах, по силам ли им устроить сильнейшее торнадо?

«Неужели это они принесли меня сюда?» – поразилась я.

– Если бы мы могли, то сделали бы это гораздо раньше, – отрезала Герт. – Твое появление в Стране Оз – не случайность. Тебя перенесло сюда нечто другое. Но какая бы это сила ни была, она неизвестна даже колдуньям.

Я предпочла просто промолчать. У входа в очередной тоннель Герт остановилась. Поправив ворот моего халата, она втолкнула меня в следующую пещеру, почти все пространство которой занимали огромный стол, сделанный, похоже, из сверкающих черных бриллиантов, и расставленные вокруг него стулья. Во главе стола стояла Момби и улыбалась как-то недобро. Людей, стоявших по бокам, я не знала. Наверное, какие-нибудь колдуны. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться.

– Здравствуй, Эми, – поприветствовала меня Момби. – Надеюсь, ты уже оправилась после недавних происшествий. Я рада, что в подземельях ты проявила истинное здравомыслие. И все мы счастливы, что ты теперь с нами.

Я посмотрела на ее соседей. У парня, стоявшего слева от колдуньи, была гладкая оливковая кожа. На вид ему можно было дать лет шестнадцать, может, чуть больше. Темные волосы стояли дыбом, словно он как-то раз давным-давно сунул пальцы в розетку и с тех пор позабыл, что такое расческа. Он был симпатичным, но во взгляде светло-серых глаз, которым парень одарил меня, сквозила какая-то надменность. Или, может, злость? Я нагло уставилась на него в ответ.

Кто он? Что-то не верится, что у Момби или Герт могут быть дети. А вид у этого парня был таким пугающим, что у меня по коже побежали мурашки.

– У нее на боку была ужасная рана, Момби, – заявила Герт, глядя прямо в глаза колдунье. – Впрочем, девочка не стремилась ее лечить.

Момби даже глазом не моргнула:

– Железные солдаты. Камера охранялась. Пришлось импровизировать.

Герт кивнула, но не думаю, что действительно поверила. Может, посчитала, что колдунья просто меня проверяет? По другую сторону от Момби стояла величественная женщина в лиловом платье с запахом, плотно облегающем точеную фигуру. Ее лицо скрывал капюшон, но когда женщина скинула его, сердце мое пропустило удар. Передо мной стояла Глинда. Глинда, «не больно-то Добрая» Волшебница. Лучшая подружка Дороти, которая поработила жевунов и использовала их в качестве рабочей силы, выкапывая по всей Стране Оз огромные шахты. На ее губах не было ВечноУлыбки, но все же она улыбалась мне. От ее приторно сладкого голоска по спине пробежали мурашки:

– Зло не дремлет. Правда, Эми?

14

Меня бросило в холод. Нельзя было идти с Момби или доверять Герт. Но разве был у меня хоть какой-то выбор в тот момент, когда я стояла посреди темницы, ожидая Участи, что хуже Смерти, и слушала грохот шагов железных солдат? Нет. Не было.

– Она одна из вас? – спросила я; голос эхом разнесся по пещере.

Это что, своеобразная ловушка? Извращенное наказание, придуманное Дороти? Чтобы меня спасли, вымыли, вычистили, а потом просто-напросто отдали на растерзание ее злобной подружке, наряженной во все розовенькое? Да черта с два! Я шагнула назад. Потом еще раз. А потом резко развернулась и бросилась прочь. Придется как-то ориентироваться в лабиринте пещер, который мы миновали по пути сюда, но лучше сбежать, чем оставаться в замкнутом пространстве с кучей ведьм, обладающих безумными сверхспособностями. Если Бабушка Герт умеет читать чужие мысли, кто знает, что под силу остальным? Нет, нужно валить отсюда.

Словно из ниоткуда, на пути выросло нечто холодное и твердое, во что я и врезалась, после чего неуклюже сползла на землю. Но впереди ничего не было. Дорогу мне преградила невидимая стена. Смех Глинды повторило эхо. Возможно, зрелище действительно получилось забавное. С ее точки зрения. Должно быть, со стороны я напоминала дебильного мультяшного койота^[5], в очередной раз грохнувшегося с обрыва.

Я почувствовала, как дико запылали щеки. Нет, не от смущения. Точнее, не только от него. Больше от страха и ярости. Но я все равно не смогла дать отпор, когда в плечо вцепилась невидимая рука и потянула меня, помогая встать на ноги. Убедившись, что я приняла вертикальное положение, Момби развернула меня лицом к колдуньям и подтолкнула вперед.

– Эми, – предостерегающе сказала она, – мы заключили сделку. Ты согласилась стать одной из нас.

– Я не знала, на что соглашаюсь, – заявила я в ответ, выкручиваясь из хватки Герт.

– Незнание не освобождает от ответственности. Заклинание произнесено, теперь ты связана с Орденом.

– Связана?

– Когда я спасала тебя из темницы, условие было таково: присоединиться к нам. Ты согласилась. Заклятие вступило в силу, и я не смогу его отменить, даже если захочу. Теперь ты в Ордене.

Я сложила руки на груди и сердито посмотрела на Глинду.

– Я знаю, на что ты обрекла жевунов! – выкрикнула я ей в лицо. – Ты, может, и кажешься милашкой, но я-то знаю, какая ты на самом деле.

– А! – воскликнула Глинда, звонко рассмеявшись. – Я не такая, как ты думаешь.

Глинда не стояла – она позировала, словно прекрасно понимала: она – роскошный лиловый цветок среди сорняков.

– Я не Глинда, а Гламора, ее сестра-близнец. Она Добрая Волшебница, а я Злая. И да, ты права, это она довела Страну Оз до состояния богом забытой дыры. Так что все относительно. – И женщина вновь рассмеялась.

Я подозрительно уставилась на ведьму. Близнец? Звучит весьма правдоподобно. Мне вспомнился самый первый день в Стране Оз: согласна, нельзя сказать, что она во всем походила на волшебницу, парившую над полем. В первую очередь они различались стилем. В отличие от упругих кудряшек Глинды, золотисто-рыжие волосы этой колдуньи были стянуты в тугой пучок. И пусть платье ее было столь же причудливым, как и наряд Глинды в тот день, но зато простым и элегантным и ни в какое сравнение не шло с вычурным кошмаром, напяленным на Добрую Волшебницу.

– Вы говорите «Злая» так, словно это что-то хорошее, – сказала я.

– Кажется, ты начинаешь понимать… – В голосе Гламоры сквозило лукавство. – Верх – это низ, низ – это верх. Добро стало Злом, а Зло – Добром. Времена меняются. Вот во что превратилась теперь Страна Оз.

Я огляделась, всматриваясь в лица Злых Колдуний, вернее, так называемых Злых Колдуний. Я нуждалась в ответах.

– Как вы нашли меня? – помедлив, задала я вопрос. – Как Момби узнала, что я упала с неба? Как вам удалось узнать, что меня держат во дворце?

«У нас есть глаза во дворце. Но и у его обитателей повсюду есть соглядатаи. Остальное же, увы, пришлось узнавать от тебя самой», – ворвалась в голову мысль. Чужая мысль.

– Эми, присядь. Позволь объяснить, – уже вслух заявила Герт.

Я проигнорировала этот приказ, сопровождаемый пронзительным взглядом. Не хотелось даже смотреть на колдунью.

– Сядь, – повторила она громче.

Я хотела отказаться, но вдруг осознала, что тело мне не подчиняется. Это была не просьба. Противясь каждому шагу, я подошла к ближайшему ко мне стулу и плюхнулась на холодную металлическую поверхность.

– Страна Оз стала другой, – начала Герт. – Деревья больше не разговаривают. Пруд Истины лжет, Блуждающие воды стоят на месте. Нулевые земли объяты огнем. Жители начали стареть, они забывают, какой наша страна была раньше.

– Когда-то мы трое и помыслить не могли, что однажды вот так соберемся вместе в одной комнате, – проскрежетала Момби, указав сперва на себя, а потом на Гламору с Герт.

Парень все так же молча стоял, сложив руки на груди. Кажется, он не меньше моего «рад» здесь находиться.

– Злым колдуньям не пристало работать сообща. Но так было до появления Дороти.

Герт прекрасно поняла, что я не купилась на их речи. Подозреваю, она прочла ответ в моей голове. Интересно, она тоже из рядов Бывших Злых?

– Мы зовем себя Злыми, желая показать, что выступаем против Дороти и всего, что с ней связано, – пояснила Герт. – Зло – неотъемлемая часть Страны Оз, часть местного порядка вещей. Противостояние Добра и Зла шло бесконечно и неизменно. Без Добра не существует магии. Без Зла нет Добра. А без магии не станет и Страны Оз.