Текст книги "Не развод, а война (СИ)"

Автор книги: Дана Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Руслан зажмуривается:

– Я понимаю.

– Нет, не понимаешь! – взрывается Милослава. – Ты думаешь, что можешь играть с человеческими сердцами, как с конструктором? Разобрал, собрал, опять разобрал?

– Милослава...

– Посмотрим, на что ты способен, – перебивает она его. – Если снова всё испортишь, я первая подам Злате идею, как тебя наказать.

– Не испорчу, – говорит Руслан, и в голосе у него такая усталость, что сестра понимает: он серьёзен как никогда. – Не могу больше.

Я встаю с дивана, подхожу к Руслану. Протягиваю руку:

– Дай мне телефон.

Он удивлённо смотрит на меня:

– Злата...

– Дай мне телефон, – повторяю я твёрдо.

Руслан передаёт мне трубку. Я подношу её к уху:

– Милослава, это Злата.

Тишина. Потом осторожный голос:

– Злата? А... привет дорогая.

– Привет. Слушай, я понимаю твоё беспокойство. Но решения о нашей семье принимаем мы с Русланом, а не ты.

– Но Савелий...

– Савелий – наш сын, – перебиваю я её. – И мы с отцом будем решать, что для него лучше. Вместе.

Снова тишина. Потом Милослава говорит тише:

– Злата, я просто боюсь за вас всех. Мой брат... он может быть идиотом.

– Может, – соглашаюсь я, глядя на Руслана. – Но идиотом может быть каждый. Важно то, готов ли он работать над собой.

– А ты? Готова ли ты ему довериться?

Вопрос попадает точно в цель. Я молчу несколько секунд, обдумывая ответ:

– Я готова попробовать. На определённых условиях.

– Каких?

– Это уже наши с Русланом дела, – отвечаю я мягко, но твёрдо.

Милослава вздыхает:

– Ладно дорогая. Но если он опять всё испортит...

– Если он испортит, я сама с ним разберусь, – говорю я, и в голосе моём звучит такая уверенность, что Руслан поднимает брови. – Без твоей помощи.

– Хорошо, – Милослава смеётся. – Тогда удачи вам. И берегите Савелия.

– Обязательно.

Я заканчиваю разговор и протягиваю телефон обратно Руслану.

– Спасибо, – говорит он тихо.

– За что?

– За то, что защитила меня. От неё. От... всех.

Я пожимаю плечами:

– Мы семья, Руслан. Пока что. И мы защищаем друг друга от внешних угроз. Даже если эта угроза – родная сестра с благими намерениями.

Он смотрит на меня так, словно видит впервые:

– Ты изменилась.

– Мы все изменились, – отвечаю я. – Вопрос в том, в лучшую сторону или в худшую.

Руслан медленно кивает:

– Значит, завтра я перееду домой?

– Завтра? – я задумываюсь. – Приезжай сегодня. Собирай вещи и приезжай. А завтра с утра поедешь на работу уже из дома. – Я иду к двери, останавливаюсь на пороге и протягиваю ему ключ от входной двери. – И Руслан?

– Да?

– Найди хорошего семейного психолога. Нам есть над чем работать.

– Найду, – обещает он. – Обязательно найду.

Руслан уезжает собирать вещи на съёмной квартире. Савелий уходит в школу. А я весь оставшийся день хожу как в тумане, пытаясь понять, что, чёрт возьми, я наделала. То я злюсь на себя за слабость, то представляю, как мы будем жить дальше, и становится страшно.

А что, если не получится? Что, если мы опять причиним боль друг другу и Савелию?

К вечеру я совсем извожу себя сомнениями. А чтобы хоть как-то отвлечься решаю испечь на ужин яблочный пирог с корицей.

После девяти укладываю сына спать и сажусь в гостиной с чашкой чая, пытаясь привести свои беспокойные мысли в порядок. Вдруг слышу знакомый шум колёс подъезжающей машины. Выглядываю в окно.

Руслан берёт сумку, выходит из машины и медленно идёт к двери. У порога останавливается, достаёт ключи. Находит на связке тот, который я дала ему сегодня, вставляет его в замок, поворачивает. Дверь открывается тихо, без скрипа. Руслан переступает порог и замирает.

Дома пахнет ванилью и корицей. Пахнет жизнью, семьёй, тем, что он чуть было не потерял навсегда.

– Я вернулся, – шепчет он, увидев меня.

И впервые за много месяцев у меня приятное чувство, что мой муж наконец-то дома.

Глава 33: Это не развод, а новое начало

Рассвет пробивается сквозь кухонные занавески, окрашивая всё вокруг в мягкие золотистые тона. Я стою у окна, держа в руках чашку кофе, и смотрю, как просыпается город. Полгода. Полгода интенсивной работы с психологом, честных разговоров, ссор, примирений и медленного восстановления доверия.

– О чём ты думаешь? – голос Руслана звучит за моей спиной тихо, почти нежно.

Я оборачиваюсь. Он сидит за кухонным столом, локти на столешнице, подбородок на сложенных руках. Выглядит усталым, но в его глазах нет той холодности, которая была раньше. Есть что-то другое – внимание, забота, желание понять.

– О нас, – отвечаю я честно. – О том, как мы сюда добрались.

– К кухонному столу в семь утра? – усмехается он, но в голосе нет сарказма.

– К тому, что можем сидеть за этим столом и не хотеть убить друг друга.

Руслан встаёт, подходит ко мне. Останавливается рядом, не касаясь, но я чувствую тепло его тела.

– Мы изменились, да? – говорит он, глядя в окно.

– Кардинально, – соглашаюсь я. – Ты больше не тот закрытый придурок, который боялся показать, что у него есть чувства.

– А ты больше не та стерва, которая копила обиды годами, а потом взрывалась как граната.

Мы смеёмся. Господи, когда я в последний раз смеялась с этим мужчиной? Не помню.

– Знаешь, что самое странное? – поворачиваюсь я к нему лицом. – Я думала, что мы пытаемся вернуть то, что было. А мы создали что-то совершенно новое.

Руслан кивает:

– Те люди, которые поженились почти тринадцать лет назад, были идиотами. Играли в любовь, а не жили ею.

– Эй! – толкаю я его локтем в бок. – Не смей называть меня идиоткой!

– Хорошо, ты была очаровательной идиоткой. А я был просто идиотом.

– С такой формулировкой я согласна.

Он обнимает меня за плечи, и я прижимаюсь к нему. Мы стоим так несколько минут, просто дыша одним воздухом. Это новое ощущение – тишина между нами не тягостная, а комфортная.

– Руслан, – говорю я, не отстраняясь. – Ты помнишь, как мы мечтали о большой свадьбе? Триста гостей, ресторан, оркестр...

– Помню. И что?

– А помнишь, что из этого получилось?

Он напрягается в моих объятиях:

– Цирк получился. Представление для публики.

– Именно. Мы тогда думали, что счастье измеряется количеством гостей и дороговизной торжества.

– А сейчас?

Я отстраняюсь, смотрю ему в глаза:

– А сейчас я понимаю, что счастье – это когда ты можешь искренне посмотреть в глаза человеку рядом и не бояться того, что он там увидит.

Руслан молчит, изучает моё лицо.

– Злата, я хочу сказать тебе что-то важное.

– Говори.

– Я больше не боюсь быть слабым рядом с тобой. Понимаешь? Раньше я думал, что если покажу тебе свои страхи, свою неуверенность, ты перестанешь меня уважать.

– А я думала, что если буду слишком требовательной, ты сбежишь к кому-то более покладистому.

– Мы оба были дураками.

– Дураками, которые учились любить.

Входная дверь хлопает. Савелий. Мой сын, наш сын, возвращается с ночёвки у друга. Слышу, как он кидает рюкзак в прихожей, стаскивает кроссовки.

– Родители! – кричит он. – А где завтрак?

Руслан и я переглядываемся и снова смеёмся.

– Иду готовить, – говорю я. – А ты разбуди его окончательно. Нам нужно поговорить с ним.

– О чём?

– О том, что сегодня особенный день.

Руслан хмурится:

– Злата, ты же не думаешь... Он ещё ребёнок.

– Он наш ребёнок. И он прошёл через наш ад вместе с нами. Имеет право знать о нашем рае.

Иду к плите, включаю газ под сковородой. Достаю из холодильника яйца, молоко, хлеб. Будет омлет с тостами – Савелий любит.

– Мам, пап! – врывается в кухню наш двенадцатилетний торнадо. – А что это вы такие... странные?

– Чем странные? – спрашиваю я, взбивая яйца.

– Не знаю. Улыбаетесь как-то.

Руслан садится рядом с сыном:

– Савелий, нам нужно поговорить.

– О-о-о, – протягивает мальчик. – Это серьёзный разговор? Опять?

– Серьёзный, – киваю я, наливая яичную смесь на сковороду. – Но хороший.

– Хороший серьёзный разговор? – недоверчиво смотрит на нас Савелий. – Такое вообще бывает?

– Бывает, сын, – говорит Руслан. – Садись нормально, не ёрзай.

– Пап, ты меня пугаешь. Вы что, ещё одного ребёнка хотите?

Я чуть не роняю лопатку. Руслан закашливается.

– Нет! – говорим мы хором.

– Тогда что?

Я ставлю перед сыном тарелку с омлетом и тостами. Сама сажусь напротив.

– Савелий, – начинаю я осторожно. – Ты помнишь, что полгода назад мы с папой... ну, очень сильно ругались?

– Ещё бы не помнить, – морщится он. – Я думал, что вы точно разведётесь.

– А ты хотел, чтобы мы развелись? – спрашивает Руслан.

Савелий задумывается, жуёт омлет:

– Знаете... тогда да. Потому что вы друг друга ненавидели. А сейчас... сейчас не хочу.

– Почему сейчас не хочешь?

– Потому что сейчас вы друг друга любите. По-настоящему. А раньше только притворялись.

Господи. Из уст младенца.

Руслан и я переглядываемся. В его глазах то же удивление, что и в моих.

– Откуда ты это знаешь? – тихо спрашиваю я.

– Да я не слепой, мам. Раньше вы были как... как актёры в кино. Играли семью. А теперь вы настоящие.

– Настоящие, – повторяет Руслан задумчиво.

– Ну да. Вы ругаетесь, но не злобно. Вы обнимаетесь, но не для галочки. И ещё вы смотрите друг на друга по-другому.

– Как по-другому? – интересуюсь я.

– Не знаю, как объяснить. Раньше вы смотрели мимо. А теперь – в глаза.

Мать твою за ногу. Этот ребёнок видит нас насквозь.

– Савелий, – говорит Руслан серьёзно. – А ты хочешь, чтобы у нас была целая семья?

– Хочу, – без колебаний отвечает сын. – Но не такая, как раньше. А такая, как сейчас.

– Такая и будет, – обещаю я.

– Точно? – смотрит он на меня внимательно. – Вы не передумаете?

– Не передумаем.

– А если опять поругаетесь?

Руслан наклоняется к сыну:

– Мы будем ругаться. Все семьи ругаются. Но мы больше не будем ненавидеть друг друга. Обещаем.

– И разводиться не будете?

– Не будем.

– Тогда хорошо, – кивает Савелий и возвращается к омлету. – А что за особенный день?

Я встаю из-за стола, подхожу к календарю на холодильнике. Обвожу сегодняшнее число красным фломастером.

– Сегодня мы с папой венчаемся.

– Как это? – моргает сын. – Вы же уже женаты.

– По закону – да. А сегодня мы женимся перед Богом, – объясняет Руслан.

– А зачем?

– Чтобы поставить точку, – говорю я. – Чтобы сказать всему миру: мы начинаем заново.

– И мне нужно идти с вами?

– Конечно. Ты же наша семья.

– А подарки будут?

Руслан смеётся:

– Главный подарок уже есть – мы снова вместе.

– Это хороший подарок, – соглашается Савелий. – А торт?

– Торт будет, – киваю я. – Дома. Испечём вместе после церкви.

Я выхожу из кухни, но не ухожу. Стою в коридоре, прислонившись к стене, и слушаю, как мои мужчины планируют наш новый свадебный день. Руслан объясняет сыну, что такое венчание. Савелий задаёт миллион вопросов.

А я думаю о том пути, который мы прошли. О том, как ненавидели друг друга полгода назад. О том, как едва не разрушили нашу семью из-за гордости и страха. О том, как научились быть честными.

Не идеальными. Честными.

Это гораздо сложнее, чем казалось. Быть честной – значит признавать свои ошибки. Говорить о том, что больно. Не молчать, когда хочется взорваться. Не взрываться, когда хочется промолчать.

Руслан научился говорить о чувствах, не боясь показаться слабым. Я научилась прощать, не забывая уроков прошлого. Мы оба научились видеть в партнёре не функцию, а живого человека со своими потребностями и страхами.

– Мама! – зовёт меня Савелий. – А что нам одеть в церковь?

Я возвращаюсь на кухню:

– Тебе – костюм. Папе – тоже костюм. Мне – белое платье.

– Как у невесты?

– Именно как у невесты.

– Но ты же не невеста. Ты уже мама.

– Сегодня я снова невеста, – улыбаюсь я. – А папа снова жених.

– Странные вы, взрослые, – качает головой сын.

– Очень странные, – соглашается Руслан. – Но зато живые.

Через час мы собираемся в церковь. Я стою перед зеркалом и надеваю белое платье – не то, в котором выходила замуж двенадцать лет назад. То осталось в прошлом, вместе с той наивной девочкой, которая думала, что любовь – это только красивые слова и торжественные клятвы. Это новое платье. Простое, элегантное, без излишеств. Как наша новая любовь – без показухи, без фальши, но с глубиной, которой не было раньше.

Руки дрожат, когда застёгиваю пуговицы. От волнения или от счастья – не знаю. Наверное, и то, и другое. Смотрю на своё отражение и не узнаю себя. В глазах горит такой огонь, какого не было много лет. Я снова живая.

– Мам, ты красивая, – говорит Савелий, заглядывая в спальню. – Как принцесса.

– Спасибо, солнышко. А ты как принц.

Сын переминается с ноги на ногу в своём первом взрослом костюме. Тёмно-синий, точь-в-точь как у отца. Белая рубашка накрахмалена до хруста, галстук завязан с математической точностью.

– Мам, а я правильно завязал? – он тревожно трогает галстук.

– Правильно. Идеально.

Руслан появляется в дверном проёме, и моё сердце делает кувырок. В строгом тёмно-синем костюме он выглядит потрясающе. Но не это главное. Главное – как он держится. Уверенно, но без прежней холодной надменности. В его движениях есть какая-то новая мягкость, теплота, которой я не видела годами.

Он подходит ко мне, берёт за руки, смотрит в глаза:

– Ты прекрасна.

– А ты красив, – отвечаю я, и голос срывается от переполняющих чувств.

– Пап, мам, вы как в кино! – восхищается Савелий. – Точно как жених и невеста!

– Мы и есть жених и невеста, – смеётся Руслан. – Сегодня мы снова становимся мужем и женой.

– А можно я буду свидетелем? – серьёзно спрашивает сын.

– Конечно, – киваю я. – Ты самый главный свидетель нашей любви.

Савелий важно поправляет галстук перед зеркалом, пытается пригладить непослушные волосы:

– Я готов, – объявляет он торжественно.

– И мы готовы, – говорю я, беря мужа за руку.

Руслан сжимает мои пальцы, и я чувствую, как тепло разливается по всему телу:

– Злата, не жалеешь?

– О чём?

– О том, что мы прошли через этот ад. Через боль, через почти-развод, через все эти месяцы неопределённости.

Я думаю несколько секунд, вспоминая наши скандалы, слёзы, ненависть, которая едва нас не погубила:

– Знаешь, есть такая поговорка: золото проверяют огнём. Мы прошли через огонь и поняли, что наша любовь настоящая. Не идеальная, не сказочная, а настоящая. С изъянами, со сложностями, но живая.

– Да, и у неё есть продолжение: золото проверяют огнём, женщину – золотом, а мужчину – женщиной, – кивает Руслан.

Он целует меня в лоб, и этот поцелуй полон такой нежности, что у меня подкашиваются ноги:

– Идём жениться. Заново.

– Идём создавать семью. Настоящую.

Мы выходим из дома втроём. Семьёй. Настоящей семьёй. Солнце светит так ярко, что глаза слезятся. Или это от счастья? Руслан открывает мне дверцу машины, и этот простой жест трогает меня до глубины души. Когда он в последний раз так делал?

– Мам, а что, если я заплачу в церкви? – волнуется Савелий с заднего сиденья.

– Ничего страшного. Я тоже, наверное, заплачу.

– И я, – неожиданно добавляет Руслан.

– Серьёзно, пап? – удивляется сын. – А ты умеешь плакать?

– Оказывается, умею. Твоя мама научила.

В церкви нас ждут самые близкие люди. Мои родители – мама в нарядном синем платье с заплаканными от счастья глазами, папа в строгом костюме, но с такой гордой улыбкой, что сердце сжимается от умиления. Милослава в элегантном чёрном платье стоит чуть в стороне, но в её глазах я читаю одобрение и теплоту.

– Златочка, доченька моя, – мама обнимает меня так крепко, что я едва дышу. – Как же ты красива! Как же я рада, что вы с Русланом...

– Мам, не плачь, а то я тоже заплачу, – шепчу я ей на ухо.

– А плачь, милая, плачь. От счастья плакать не стыдно.

Папа подходит к Руслану, кладёт руку на плечо:

– Сынок, береги её. Она у нас одна такая.

– Буду беречь, – серьёзно отвечает Руслан. – Обещаю.

Милослава приближается ко мне, пока мужчины разговаривают со священником:

– Знаете, что самое удивительное? – говорит она тихо. – Я думала, что помогаю вам сохранить брак. А на самом деле я помогла вам создать новый.

– Спасибо, – шепчу я, и голос дрожит. – Спасибо за то, что не дала нам совсем погибнуть.

– Да вы и сами бы справились. Просто нужно было время, чтобы понять, что вы действительно любите друг друга.

Священник приглашает нас к алтарю. Руслан берёт меня за руку, и мы медленно идём вперёд. Каждый шаг кажется судьбоносным. Сердце колотится как бешеное.

Церемония проходит в торжественной тишине. Голос священника звучит как музыка. Мы трижды обмениваемся кольцами под молитву. Золотое кольцо на моём пальце кажется невесомым, но в то же время – самым тяжёлым в мире. Тяжёлым от ответственности, от любви, от новых обязательств.

Я смотрю в глаза Руслана и вижу там то, чего не видела тринадцать лет назад – глубину, понимание, принятие. Вижу мужчину, который больше не боится быть уязвимым. Который готов любить по-настоящему.

– Это не развод, а новое начало, – шепчет он мне, когда священник читает молитву.

У меня по щекам текут слёзы, но я не стираю их. Пусть текут. Это слёзы счастья.

Когда священник произносит заключительные слова, Савелий, стоящий рядом, тихо, но отчётливо говорит:

– Наконец-то у меня снова есть целая семья.

Эти простые слова ребёнка значат больше всех торжественных клятв. Больше всех красивых речей. Больше всего на свете.

Мы выходим из церкви под колокольный звон. Солнце слепит глаза, но я не прикрываюсь. Хочу чувствовать этот свет всей кожей, всей душой.

После церемонии мы устраиваем скромный обед дома. Стол накрыт белой скатертью, на которой расставлены любимые блюда нашей семьи. Я готовила их с особой любовью – не потому, что должна, а потому, что хочу порадовать самых дорогих людей. Руслан помогает мне накрывать на стол, и это происходит так естественно, словно мы всю жизнь делали это вместе.

– Мам, пап, а можно я тост скажу? – спрашивает Савелий, важно поднимая бокал с соком.

– Конечно, сынок.

– Я хочу сказать спасибо моим родителям за то, что они научились любить друг друга по-настоящему. И за то, что у меня теперь есть настоящая семья. Не игрушечная, а взаправдашняя.

Все смеются сквозь слёзы. Милослава тихо вытирает глаза платком.

За столом отец произносит мудрую речь о втором шансе в жизни:

– Каждый человек имеет право на ошибку, – говорит он, глядя на нас с Русланом. – Но не каждый имеет мужество эту ошибку исправить. Вы показали такое мужество. Вы доказали, что любовь – это не только чувство, но и ежедневный выбор, ежедневная работа над собой и отношениями.

Вечером гости расходятся. Савелий, уставший от эмоций, засыпает прямо в костюме на диване. Мы с Русланом осторожно переносим его в кровать, снимаем галстук и туфли.

– Спи, мой хороший, – шепчу я, целуя сына в лоб. – Завтра проснёшься в полной семье.

Выходим на балкон. Город светится миллионом огней, но мы смотрим не на него, а друг на друга. В воздухе пахнет летом и счастьем.

– Не жалеешь? – тихо спрашиваю я.

– О чём?

– О том, что мы прошли через это. Через боль, через почти-развод, через все эти месяцы неопределённости.

Руслан обнимает меня за плечи, и я чувствую себя в полной безопасности:

– Знаешь, мы прошли через все эти испытания и поняли, что наша любовь настоящая. Не идеальная, не сказочная, а настоящая. С изъянами, со сложностями, но живая. Золото ведь проверяется огнём.

Я прижимаюсь к нему всем телом, вдыхаю знакомый запах его кожи:

– Теперь я знаю разницу между любовью и влюблённостью. Влюблённость – это когда ты видишь в человеке то, что хочешь видеть. А любовь – это когда ты видишь его таким, какой он есть, со всеми недостатками и странностями, и всё равно выбираешь быть рядом.

– И ты выбираешь меня? – спрашивает он, и в голосе слышится такая уязвимость, что сердце сжимается.

– Каждый день. Каждый час. Каждую минуту.

Мы стоим в объятиях под звёздным небом, и в этой тишине есть что-то новое – не страсть первых дней, не привычка прожитых лет, а глубокое понимание и принятие. Мы знаем друг друга наизусть. Знаем свои слабости и свою силу. Знаем, что можем причинить боль, и знаем, как эту боль исцелить.

Мы стали доказательством того, что любовь – это не только чувства, но и решения, и ответственность за их последствия. Решение быть рядом в трудные дни. Решение работать над собой, а не требовать изменений только от партнёра. Решение видеть в любимом человеке не врага в моменты кризиса, а союзника в построении общего будущего.

Наш брак вовсе не идеален. Мы будем ругаться, расходиться во мнениях, раздражать друг друга бытовыми мелочами. Но наш брак настоящий. И это гораздо важнее любых идеалов.

Вместо эпилога: Кто этот мерзавец?

Когда я уже поставила последнюю точку в романе, я вдруг представила себя вами – моими читателями. И поняла: расставаться с героями, с которыми мы вместе прожили столько эмоций, невыносимо грустно. Они стали частью нашей жизни, и их истории не могут просто так закончиться.

Поэтому я решила поделиться с вамиещё одной главой– той, что была написана, но не вошла в финальную версию романа. Она ведёт героев по другому, неожиданному пути, который начинается в конце четвёртой главы. Я написала её на одном дыхании, но, перечитав, поняла: она уводит сюжет слишком далеко от основной линии.

И всё же я публикую её. Пусть это будетнаш маленький секрет– иное развитие событий, которое поможет вам представить, как ещё могли сложиться судьбы наших героев. И как будущее на самом деле может быть другим.

С любовью и скандалами,ваша Дана Вишневская

Кто этот мерзавец?

Я просыпаюсь от звонка в дверь. Нет, не звонка – долбёжки. Кто-то ломится ко мне в семь утра, словно начался пожар.

Натягиваю халат и шаркаю к входной двери, зевая и проклиная всех, кто осмеливается будить людей на рассвете. За окном ещё темно, только фонари горят тускло.

– Кто там? – хрипло спрашиваю я, прижимаясь к глазку.

Руслан. Стоит на крыльце перед дверью, растрёпанный, в мятой рубашке. Глаза красные, будто не спал всю ночь.

– Открывай! – рычит он. – Немедленно!

Чёрт. Что-то случилось. Сердце подскакивает к горлу.

– Что происходит? Савелий в порядке?

– Савелий в порядке! Открой дверь, мы поговорим!

Щёлкаю замками. Он врывается внутрь, как ураган, и я невольно отступаю. От него пахнет алкоголем и сигаретами.

– Ты пьян? – удивляюсь я.

– Немного. – Руслан проходит в гостиную, оборачивается ко мне. – Кто он, Злата?

– О чём ты?

– Не прикидывайся дурой! – взрывается он. – Кто этот мерзавец, с которым ты встречаешься?

Я моргаю, пытаясь сообразить, о чём речь. А потом до меня доходит. Господи, он же поверил! Поверил в мою ложь про любовника.

– Руслан, я...

– Я нанял детектива! – перебивает он, шагая из угла в угол. – Думаешь, я идиот? Думаешь, не узнаю, кто этот урод?

Вот дерьмо. Теперь он будет рыться в моей жизни, искать того, кого не существует. Какая же я дура – зачем соврала про любовника?

– Ты следишь за мной? – возмущаюсь я, изображая праведный гнев. – Как ты смеешь?

– Как смею? – Руслан останавливается передо мной, сверлит взглядом. – Ты моя жена, чёрт тебя дери! Моя! И если какой-то гандон решил, что может лапать то, что принадлежит мне...

– Принадлежит тебе? – взвизгиваю я. – Я не твоя собственность, урод!

– Ещё как моя! – Он хватает меня за плечи, встряхивает. – Мы ещё в браке, забыла? Пока развод не оформлен, ты остаёшься моей женой!

От него несёт перегаром так, что дышать нечем. Руки дрожат – то ли от злости, то ли от страха. Глаза горят каким-то безумным огнём.

– Отпусти меня! – вырываюсь я из его хватки. – Ты сошёл с ума!

– Сошёл! – соглашается он, запуская пальцы в волосы. – С ума схожу от одной мысли, что какой-то мудак касается тебя!

Что это? Ревность? Но он же сам хотел развода! Сам заявил, что я ему больше не нужна!

– Ты лицемер, – шиплю я, заворачиваясь в халат плотнее. – У самого любовница, а мне запрещаешь встречаться с мужчинами?

– Виолетта – другое дело, – мрачно говорит он.

– Ах, другое? – Злость прёт из меня, как раскалённая лава из жерла вулкана. – Значит, тебе можно трахать молодушек, а мне нельзя найти нормального мужика?

– Не смей так говорить! – рявкает Руслан.

– А как мне говорить? – кричу я в ответ. – Ты разрушил нашу семью ради какой-то двадцативосьмилетней шлюшки, а теперь ещё и права качаешь?

Он резко поворачивается и сжимает кулак так, что костяшки белеют. На секунду мне становится страшно – а что, если ударит? Но нет, Руслан никогда не поднимал на меня руку.

– Виолетта не шлюшка, – цедит он сквозь зубы.

– Да ну? – хохочу я, как гиена на кладбище его репутации. – А кто тогда? Непорочная дева с золотым банковским счётом? Да ты, видимо нашёл редкий экземпляр женщины, которая не только не требует внимания, но ещё и сама подметает следы твоих грязных дел?

– Она умная женщина, с неё многие могли бы пример брать.

Вот сволочь. Намекает на меня, что ли?

– Ну конечно, умная, – хохочу я истерично. – В двадцать восемь лет такому опытному мужику в постель залезла! Прямо не женщина, а мудрец, блин! Наверняка она ещё и в шахматы с тобой играет, пока ты спишь.

– Заткнись!

– Не заткнусь! – Подхожу я к нему вплотную, тыкаю пальцем в грудь. – Расскажи мне лучше, как это было? Соблазнял её в своём офисе? На диване для клиентов? Или сразу в гостиницу потащил?

Руслан хватает меня за запястье, сжимает так, что мне больно.

– Прекрати, – предупреждающе рычит он.

– Больно? – усмехаюсь я. – А мне как было больно, когда я про неё узнала? Ты думал?

Он отпускает, отворачивается. Плечи напряжены, спина прямая, как доска.

– Злата, давай не будем...

– Не будем что? – не даю я ему договорить. – Называть вещи своими именами? Ты изменил мне с бабой, которая намного младше меня!

– Хватит! – он поворачивается и его лицо перекошено от гнева. – Между нами давно ничего не было! Мы жили как соседи по квартире!

– И чья это вина? – шиплю я, подходя к нему так близко, что он чувствует моё ядовитое дыхание. – А кто отдалился? Кто перестал разговаривать со мной? Кто превратил наш дом в гостиницу, где жена – это бесплатная горничная с правом на секс по праздникам? Кто годами общался со мной только через закрытую дверь кабинета, будто я – назойливый кредитор, а не та, кто стирала твои грязные носки и терпела твои тупые выходки?! Да ты сам себя запер в своём эгоизме, как крыса в золотой клетке!

– Я работал! – орёт он в ответ. – Я содержал эту семью!

– А я что делала? Лежала на диване и ела пирожные? – Голос срывается на визг. – Я растила твоего сына! Вела хозяйство! Поддерживала тебя!

– Поддерживала? – он злобно смеётся. – Когда? Когда ты в последний раз интересовалась моими делами? Когда спрашивала, как прошёл мой день?

Я открываю рот, чтобы ответить, но слов не нахожу. Господи, а ведь он прав. Когда это случилось? Когда мы перестали разговаривать по душам?

– Вот именно, – кивает он, видя моё замешательство. – Молчишь. Потому что тебе было плевать.

– Неправда, – шепчу я, но голос дрожит.

– Правда, Злата. Мы оба виноваты в том, что наш брак развалился. Но ты хотя бы могла подождать с новыми отношениями, пока развод не оформлен.

Сердце колотится, как бешеное. Надо признаться, что никакого любовника нет. Но что тогда? Он решит, что я жалкая, брошенная жена, которая придумывает себе романы?

– Почему я должна ждать? – вместо этого спрашиваю я. – Ты же не ждёшь.

– Потому что ты мать моего сына! – рычит он. – Потому что на тебе ещё моё имя!

– Твоё имя? – фыркаю я. – Какая трогательная забота о фамилии.

– Забота о репутации, – поправляет он. – И о Савелии. Как ты думаешь, что он подумает, когда узнает, что его мама встречается с каким-то типом?

Вот сволочь. Бьёт по больному. Знает, что я боюсь травмировать сына больше всего.

– Савелий поймёт, – говорю я не очень уверенно.

– Поймёт? Одиннадцатилетний ребёнок поймёт, что его мать шляется по мужикам, пока родители ещё официально в браке?

– Я не шляюсь! – взрываюсь я как паровой котёл. – У меня серьёзные отношения!

– Серьёзные? – насмешливо изгибает он бровь. – С кем? Как его зовут?

Тупик. Надо что-то придумать, и быстро.

– Это не твоё дело, – отвечаю я высокомерно.

– Ещё как моё! – Руслан подходит ближе, нависает надо мной. – Я узнаю, кто он. И если это какой-нибудь альфонс, который хочет поживиться за мой счёт...

– Что ты сделаешь? – усмехаюсь я. – Убьёшь?

– Сделаю так, что он пожалеет о том дне, когда родился на свет.

В его голосе столько холодной ярости, что мурашки пробегают по коже. Руслан в гневе страшен – я это знаю. И если он узнает, что никакого любовника нет...

– Ты угрожаешь мне? – пытаюсь я держать лицо.

– Предупреждаю. – Он отступает, но взгляд не отводит. – Пока мы в браке, ты будешь вести себя прилично.

– А ты? – ехидно спрашиваю я. – Тоже будешь вести себя прилично? Или продолжишь таскаться по гостиницам со своей молодухой?

Руслан дёргается, будто его током ударило.

– Я с ней порвал, – вдруг говорит он тихо.

Что? Я ослышалась?

– Что ты сказал?

– Я сказал, что порвал с Виолеттой, – повторяет он, не глядя на меня. – Вчера.

Мир переворачивается. Руслан порвал с любовницей? Почему? Когда? И главное – зачем он мне об этом рассказывает?

– Не понимаю, – растерянно говорю я.

– А что тут понимать? – Он проходит к дивану, тяжело опускается на него. – Закончил отношения. Всё.

– Но почему?

Руслан поднимает на меня глаза. В них столько боли, что на секунду я забываю обо всех обидах.

– Потому что не мог думать о ней, когда ты с другим.

Господи. Что это? Признание?

– Руслан...

– Знаешь, что я делал вчера вечером? – перебивает он. – Сидел в машине недалеко от дома и ждал. Ждал, когда твой любовник выйдет. Хотел увидеть его лицо.

Сердце замирает. Он что, всю ночь на улице провёл?

– Но никто не вышел, – продолжает он. – И тогда я понял – он живёт здесь. В нашем доме. В нашей спальне.

– Нет! – быстро говорю я. – Нет, он не живёт здесь.

– Не ври. – Руслан встаёт, подходит ко мне. – Я видел свет в окнах всю ночь. Кто-то был с тобой.

Вот дерьмо. Свет горел, потому что я не могла уснуть. Читала, пила чай, смотрела сериалы. А он думал, что я с любовником провожу время.

– Ты ошибаешься, – слабо возражаю я.

– Нет, не ошибаюсь. И знаешь что? – Он наклоняется, лицо в нескольких сантиметрах от моего. – Меня это убивает.

Дыхание перехватывает. Руслан так близко, что я чувствую запах его кожи под алкогольными испарениями. Знакомый, родной запах.

– Убивает мысль, что другой мужчина касается тебя, – шепчет он. – Целует твои губы. Обнимает по ночам.

– Руслан, прекрати...

– Не могу прекратить. – Его рука поднимается, касается моей щеки. – Я думал, что смогу. Думал, что Виолетта поможет забыть. Но нет.

Я должна отстраниться. Должна сказать ему, что поздно, что между нами всё кончено. Но вместо этого замираю, глядя в его глаза.

– Ты хотел развода, – напоминаю я дрожащим голосом.

– Хотел, – кивает он. – Потому что думал, что мы уже мертвы. Что между нами не осталось ничего.

– И что изменилось?

– Ревность, – просто отвечает он. – Я понял, что готов убить любого, кто посмеет прикоснуться к тебе. Это значит, что ещё не всё потеряно, Злата.