Текст книги "Похороненный дневник"

Автор книги: Д. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Глава 3

Детские годы в родительском доме – вы назвали бы их счастливыми?

– Где тебя носило? – раздалось за прикрытой дверью спальни Джаспера. Отцовский голос.

– Не смей говорить со мной в таком тоне! – крикнула мама в ответ. – Мне пришлось выйти в чужую смену.

– Я искал на молокозаводе, Алтея. Живо отвечай, где была!

– По-твоему, я вечно торчу в чертовой конторе? – Громко хлопнула дверца кухонного шкафчика. Что-то забулькало, наливаясь в бокал. – Каждый раз одно и то же! Мы обязаны это обсуждать? Ты же знаешь, Галатас постоянно отправляет меня с поручениями. Мне пришлось сбегать на склад.

– Это еще зачем? Почему он придумывает тебе эти поручения, а?

Мама вздохнула:

– Потому, что я хорошо работаю. Неужели так трудно в это поверить?

– А я скажу почему! Мне не нравится, как этот тип на тебя смотрит!

– Не говори чепухи.

– Я ему не доверяю, Алтея! Ходит слушок, будто в этой его конторе крутится еще кое-что, помимо бумажек с цифрами.

– Боже, Уэндел! Опять ты со своими сплетнями. Передай ребятам на заводе, чтобы не совали свои чертовы носы куда ни попадя! На складе ничего нет, кроме масла и сливок. Ясно тебе?

Повисла тяжелая пауза. Когда отец заговорил снова, в его голосе звучало поражение:

– Сколько еще вечеров Джаспер просидит здесь, всеми брошенный?

– Никто его не бросал… Он был внизу, с миссис Карбо. – Стук бокала о столешницу. – Терпеть не могу, когда ты так говоришь. Я бы с радостью побыла дома с сыном, но что я тогда скажу своему боссу?

– Одно лишь слово: «нет».

– Как я могу взять и сказать Галатасу «нет», сам подумай? И еще… нам нужны деньги.

Отец Джаспера испустил долгий свистящий вздох; его голос прозвучал почти неслышно:

– Дело не только в деньгах. Я не… не могу вот так жить.

Входная дверь их квартиры отворилась, щелкнул замок.

От этого негромкого звука внутри у Джаспера сделалось совсем пусто. Он хотел было крикнуть вслед: «Папа! Не уходи!»

Но не успел и рта раскрыть, как уже падал в глубокий черный колодец.

ПАПА!

Дернувшись, Джаспер проснулся. Сердце колотилось о ребра, и лишь после нескольких судорожных вдохов он сообразил, куда приземлился. Он был в маленькой кровати Уэйна, за тонкой занавеской. Выдохнул с облегчением. И сразу понял, что обмочил пижаму.

Только не это! Он выпрыгнул из постели, больно стукнувшись локтем об угол небольшого комода у окна. Тихо охнул и вгляделся в лицо Уэйна. Всхрапнув, мальчик постарше перевернулся на другой бок. Единственным звуком в спальне были его дыхание и ветер, свистящий в ветвях деревьев снаружи. Тонкой полосой на востоке, за волнистым стеклом окна, начинало светлеть небо. Уже скоро проснутся все остальные.

Джаспер ощупал одеяло и простыню, где только что лежал: всего одно маленькое пятнышко влаги. Он накрыл его своей подушкой. Нужно будет попробовать замыть простыню потом, когда никто не увидит. Джаспер стянул с себя пижамные брючки и вытер ими ноги. Нельзя, чтобы Уэйн узнал о том, что произошло! Джаспер предпочел бы умереть, чем дать двоюродному брату повод считать его несмышленым младенцем. В импровизированной спальне едва хватало места повернуться: отгороженный занавеской угол был не длиннее кровати и чуть шире матраса и комода рядом, где хранилась одежда Уэйна. Чемодан Джаспера расположился сверху.

В курятнике заголосил петух: времени почти не оставалось. Джаспер забросил пропитанные мочой, свернутые комком брюки под кровать и вытянул из чемодана последнюю чистую пару трусов. Тихонько прикрыл крышку, глотая подступившие слезы. Он уже и не помнил, когда с ним в последний раз приключалась такая оказия. Кинул сердитый взгляд вниз, на жалкий орган, который так его подвел. В памяти возник образ рассекаемых надвое яиц бедняги Роя; сразу накатил приступ тошноты.

Джаспер как раз бормотал про себя молитву о том, чтобы ему больше никогда не пришлось переживать подобное в своей жизни, когда дверь хижины потряс чей-то стук.

– Лео? Лео, ты здесь? – прогремел голос.

Стук перерос в тяжелые удары.

– Придержи коней, – буркнул дядя Джаспера в ответ. Под его шаркающими шагами скрипнули половицы. По другую сторону занавески приоткрылась входная дверь. – И тебе доброе, Уэндел. Что, позабыл дома свои хорошие манеры?

Доски пола затрещали под сердитой поступью отца Джаспера.

– Хватит зря болтать, Лео. Где она?

– Полегче, Уэн. Пойдем-ка лучше на двор.

Дверь хижины захлопнулась. Полуголый Джаспер так и стоял за занавеской, сжимая в руке штаны и вглядываясь в рассветную полумглу. Папа даже не бросился его искать, но сердце Джаспера все равно запело. «Он приехал забрать меня домой!» За всю свою жизнь Джаспер никогда еще не испытывал такой тоски по дому. Он натянул штаны и пробрался в кухню. За передним окном, у видавшего виды грузовика, стояли двое мужчин. Джаспер с недоумением разглядывал странный автомобиль: у его родителей имелся только «Шеви», и мама уехала как раз на нем. Отец был одет в синюю рабочую спецовку, словно собрался идти на завод.

Дядя Лео, стоявший рядом в нательном комбинезоне, вид которого наводил на мысли об эпохе гражданской войны, выглядел немного смешно, что отнюдь не сбило с него спесь:

– Какого дьявола ты позабыл здесь в этакую рань? – возмущенно спросил он.

– Она пропала, Лео. Не показывалась дома вот уже три дня.

Когда до Джаспера дошел смысл отцовских слов, сердце у него так и ухнуло вниз. «Пропала…» Чтобы лучше слышать, он прижался ухом к оконной сетке.

– Ну да, я так и понял.

– Что значит «так и понял»? Что за шуточки? Не смешно, Лео. Она не выходит на работу. Галатас, ее босс, он тоже разыскивает Алтею, то и дело звонит нам домой, что днем, что ночью. Этот краснорожий пузан даже заявился к нам на порог с дурацкими угрозами. Если Алтея не покажется и сегодня, он ее уволит. – Волнуясь, отец Джаспера запустил пальцы в свои редеющие седые волосы.

– Хотел бы помочь, да не могу, – развел руками дядя Лео. – Я и сам видел ее три дня тому назад. Она привезла сюда Джаспера и укатила прочь, ничего не объяснив. Не спрашивала моего мнения, просто сделала, как ей хочется.

Отец Джаспера помолчал, обдумывая услышанное, а потом спросил:

– Она хоть сказала, куда направляется?

– Не-а. Не захотела говорить. И когда вернется, тоже не знала. Все повторяла, что я обязан уберечь мальчонку, точно кому-то неймется его похитить. Все бабы немного того, но Алтея – это черт знает что, согласен?

Отец Джаспера покачал головой.

– Не верю. Она бы так не поступила. Алтея ни за что не бросила бы Джаспера, умерла бы, но не бросила.

Дядя Лео угрюмо кивнул:

– Стало быть, нет ее в живых.

В тусклом утреннем свете Джаспер увидел, как отец трет глаза ладонями. У него дрожали плечи. Джаспер никогда не видел своего папу плачущим, и это поразило его навылет, приведя в полное смятение. «Стало быть, нет ее в живых».

Ноги отказались его держать, и Джаспер сполз на пол. «Не может такого быть! Она не умерла, она вернется через пару дней. Сама пообещала».

– Сынишка в доме. Наверное, хочешь его повидать?

– Не сейчас. Он не должен видеть меня таким. Я не могу… не смогу остаться. Нужно работать. Скажи ему, я вернусь завтра. Обещаю. В субботу, ладно?

– Договорились. А теперь поезжай.

– Спасибо тебе, Лео. Я обязательно верну этот долг. Слово даю.

Джаспер не слышал ничего, что говорилось после: уши не желали понимать слова. Он зарылся лицом в колени и сжал ладонями виски. Отец не захотел его видеть! Он не заберет его домой… По лицу Джаспера ручейками бежали слезы.

– Он еще вернется, малой, – кузен присел рядом на корточки и похлопал его по плечу.

Джаспер понятия не имел, долго ли Уэйн стоял здесь, да его это и не заботило. Подскочив, он выбежал из хижины, едва не высадив дверь. Отцовский грузовик уже катил по колдобинам, поднимая за собой густое облако пыли. Джаспер помчался вдогонку, слушая, как под колесами где-то впереди щелкает гравий. Он не так уж сильно отстал. Может, если папа увидит его в зеркале заднего вида, он остановит грузовик? Может, тогда он заберет его отсюда, отвезет домой?

Джаспер бежал изо всех сил. Оглянулся через плечо, ожидая увидеть за собой Уэйна или дядю Лео, которые спешат схватить его, сграбастать за плечи. Никого там не было. Конечно, они тоже готовы с ним расстаться. Даже им он не нужен. Дядя никогда бы не сказал этого вслух, но Джаспер подмечал недовольство в его взгляде всякий раз, когда они садились обедать и раскладывали мясо по тарелкам. Он был им обузой. Лишним голодным ртом.

Шелест автомобильных покрышек почти стих, когда он выбежал с дорожки на Харрис-роуд. Красный силуэт грузовика еще виднелся вдали, с полмили или даже больше впереди. Джаспер продолжал бежать, хотя уже понял, что ни за что не догонит отца. Тот, наверное, даже не сможет разглядеть сына в грязном тумане, повисшем за кузовом.

Вконец запыхавшись, Джаспер сбился на валкий шаг. К тому времени далекое пыльное облако успело рассеяться. Вокруг ничего, кроме кукурузных полей. Одно утешение – нестерпимое жжение в легких. Отдышавшись, Джаспер повернулся взглянуть, далеко ли позади остался съезд к дядиной ферме. Как же он ненавидел эту дорогу! Уже целых три дня он не отводил от нее глаз, вскакивая от шума мотора всякой спешившей мимо машины: воображал, будто это мама за ним приехала.

Джаспер решил, что не сможет вернуться и ждать, как прежде. Мама исчезла, и ему самому придется отыскать ее. Он зашагал по дороге в сторону города. Может, кто-нибудь согласится подвезти его до Детройта? Или можно еще путешествовать в пустых товарных вагонах, как настоящий бродяга. Если даже маленькой сиротке Энни[1]1
  Персонаж одноименной поэмы американского поэта Джеймса Райли (1885). Позднее обрела новую жизнь в качестве главной героини популярных комиксов для детей. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть] под силу раскрывать преступления, ему точно удастся найти свою маму.

Джаспер сунул руки в карманы и, шагая по обочине, от души пинал камушки покрупнее, не жалея пальцев и поднимая дорожную пыль. Его дядя ошибся. Мама не умерла. Она даже ничем не болела. Джаспер знал, что люда умирают от болезней, потому что именно это произошло со старичком, который жил в квартире напротив, – с тем самым, что всякий раз интересовался, любит ли Джаспер играть в бейсбол. Все ночи напролет старичок кашлял и кашлял, сотрясая стены спальни Джаспера, пока однажды попросту не перестал. Но его мама вовсе не такая старая. Она изредка жаловалась, правда, что вот-вот поседеет от его проделок, но никаких белых волос у нее не появлялось. И лицо у нее очень гладкое и красивое, а морщинки проступали разве что в уголках глаз, когда мама улыбалась. Джаспер обожал смотреть, как она улыбается.

По щеке сбежала одинокая слеза, и Джаспер мигом ее утер.

«Она не могла умереть, – решил он. – Если только ее не убили».

Эта мысль остановила его на полушаге. В голове застучали дядины слова, опять и опять: «Алтея, от чего ты бежишь?»

– Джа-аспер! – раздалось далеко позади. Голос дяди Лео.

Мальчик развернулся и сорвался с места – вбежал прямо в густые ряды высокой кукурузы.

Глава 4

Расскажите о своей матери.

Какой она была?

Шорох кукурузных листьев напрочь глушил дядин голос, пока Джаспер бежал через поле. Жесткие зеленые листья скребли по лицу и плечам, когда он пробивал себе путь в негнущейся борозде между кукурузными рядами. Стебли колыхались над головой, закрывая небо. Горячий воздух клубился частичками земли и пыльцой растений. Все равно что дышать грязью. Джаспер тонул в кукурузе. Он даже не знал, куда идет.

Наконец Джаспер остановился и заставил себя сделать пять глубоких вдохов, – так научила мама, когда однажды приснился кошмар, и он вскочил с криком. «Просто дыши, солнышко. Все хорошо», – сказала бы она. Но хорошего было мало. Дышать не получалось. Раз, два, три… четыре… пять…

Чтобы не упасть, Джаспер схватился за толстый кукурузный стебель. Дядя Лео как-то говорил, что, если вслушаться по-настоящему сильно, можно услыхать, как растет кукуруза. Скорее всего, враки, какими взрослые любят потчевать глупеньких детишек. Но сейчас Джаспер все равно навострил уши… Шесть… семь… восемь… Слышны были только тихий гул скрытых листьями насекомых и прерывистый свист его собственного дыхания. Он еще раз натужился, прежде чем наконец сдаться… Девять… десять…

Никому не услыхать, как растет кукуруза. Джаспер треснул запястьем по ближайшему стволу в надежде, что тот переломится, но ствол только закачался взад-вперед, будто насмехаясь над ним. Ясно же, дядя Лео соврал ему. И мама тоже. Она не собирается скоро вернуться.

В небе над его головой, в просветах за тяжелыми кукурузными початками, пробежало белое облачко. Джаспер был не больше муравья, заблудившегося в траве. Он был Джеком из сказки, ищущим свой бобовый росток. В любой момент земля могла содрогнуться под шагами великана: вот-вот тот нависнет над малышом Джаспером и вытащит его из зарослей двумя большущими пальцами.

– Нюх-нюх-нюх… Кто тут у нас? – прошептал мальчик.

«Пусть уж лучше меня съедят, не так уж это и плохо», – мелькнула мысль, и Джаспер побрел дальше. Мир вокруг станет красным, потом черным, а потом не будет уже ничего. Он не возражал. Липкая кожа с капельками пота зудела от налипшей пыльцы. Джаспер расчесывал комариный укус, пока не выступила кровь. «Лучше уж совсем ничего, чем вот такое».

Ноги Джаспера принесли его в дальний конец кукурузного поля. Прежде он еще не бывал в этой части фермы: чужая, иноземная страна. Он бы вовсе не удивился, подойди к нему сейчас какой-нибудь человек в странной одежде и заведи разговор на неизвестном языке. Впрочем, вокруг никого не было видно.

Вместо кукурузы на пять сотен футов перед ним протянулись низенькие, но стройные ряды салатных листьев и прочей зелени, которые утыкались вдали в золотисто-бурую стену высокой пшеницы. В сотне футов слева бежала ограда, за которой высились новые ряды кукурузы. В трех сотнях справа поднимался густой бурьян, Джасперу по грудь. Позади он с трудом различил скрытую за деревьями тень чего-то громоздкого. Даже непонятно чего.

Осторожно переступая через мясистые листья, в которых угадывалась свекольная ботва, он выбрался к густой, кустистой траве. «Овес», – решил Джаспер. Скорее всего, овес. Дядя Лео всегда отвечал на его расспросы про разные злаки да овощи. Дядя не был особенно словоохотлив, но никогда не уставал рассказывать про житье-бытье на ферме. Пару раз дядя Лео даже разрешал Джасперу порулить трактором. Тогда он залезал наверх и стоял меж дядиных коленей, пока тот жал на педали громадными рабочими башмаками.

«Дядя Лео не такой уж и плохой», – заключил Джаспер. Даже если ему хотелось застрелить собственную сестру, потому что та вела себя, как упрямая дура, дядя ни за что бы так не поступил! Стоило только подумать об этом, и к Джасперу вернулось прошедшее было беспокойство.

Стало быть, нет ее в живых…

«Не могла она умереть», твердо сказал себе Джаспер. Провел раскрытой ладонью по колючим верхушкам овса. Листья щекотали руку, пока не набрался полный кулак. «Даже думать о том, что кто-то мог ее убить, – глупо». Он почти услышал это слово – «глупо», произнесенное строгим маминым голосом.

«Твоя голова только и знает, что надумывать себе все новые кошмары, Джаспер. Она трудится без устали, правда? Прекрати беспокоиться по каждому пустяку».

Опустив голову, Джаспер уставился на свои заляпанные землей носки. Выбегая из дома, он не остановился, чтобы сунуть ноги в обувь. Из свежей дырки на левом носке выглядывал такой же грязный палец. Мама наверняка пришла бы в бешенство, если бы только увидела, сколько огорчения он доставляет всем, торча тут посреди поля. Она же просила слушаться. Джаспер оглянулся через плечо на стену кукурузы. За этот побег ему, наверное, здорово влетит. Пожалуй, он даже заслуживает порки. Джаспер прикинул было, не повернуть ли назад, но сразу одумался: если его в любом случае поколотят, наказание можно и отложить. И потом, ему очень хотелось выяснить, что же прячется за теми деревьями. Джаспер зашагал туда, продираясь сквозь овсяный бурьян.

«Мама просто отправилась за покупками. Вот и все. Она сейчас за мостом в Виндзоре, выбирает расписанные цветами чайные чашки, которые так ей нравятся. Папа вечно сетует, что ее больше заботят всякие дурацкие безделушки, чем…»

Из-за ветвей показались голые расщепленные доски, похожие на остов корабля, выброшенного прибоем на берег озера Гурон. Когда Джаспер выбрался из-за деревьев, потерпевшее крушение судно превратилось в дом. Вернее, в оставшиеся от дома руины.

Заросшая тропа на краю поля подвела его к обвалившемуся крыльцу. Половина дома представляла собой старые головешки. Черный и серый пепел без остатка пожрал облицовку и кровлю. Полопавшиеся стекла были мутными от гари. Вдоль западного карниза крыша обвалилась вовсе, отчего дом стал похож на скрюченного от старости калеку. Передняя дверь болталась на единственной петле, темный просвет за нею манил к себе.

Джаспер обошел одиноко торчавшие руины по кругу. Пристально оглядел соседние поля и одичавшее, непроходимое надворье. Дорогу, которая вела когда-то к дому, перепахали и засеяли. Просто бросили дом, как есть. Не потрудились даже снести.

Дом был раза в два больше хижины дяди Лео. Двенадцать окон первого этажа, по крыльцу спереди и сзади. Второй этаж, глубоко запрятанный под крышу, смотрел на мир всего двумя окнами – по одному на каждом фасаде. И по правде говоря, пока крыша не провалилась, скорее походил на чердак.

Перила переднего крыльца, стоило Джасперу их коснуться, всем пролетом завалились набок, со скрипом рухнули в густые заросли. Какой-то мелкий зверек метнулся из-под настила и скрылся в поле по другую сторону от крыльца. Барсук? Джаспер поежился, не зная, что еще могло ютиться в той темной пустоте. Ударил пяткой по нижней ступеньке и отпрыгнул назад, выжидая. Из-под навеса над входом вспорхнула свившая там гнездо пичуга. И только.

Джаспер робко покачался на первой ступеньке, потом перенес свой вес на другую, на третью – и вскоре двинулся на цыпочках по крыльцу к приоткрытой входной двери. С проволочного кольца над дверным молотком свешивался пучок сухих цветов, который развалился в труху при первом же прикосновении. Перекошенная дверь, висевшая на одинокой петле, даже не подумала шелохнуться.

– Есть здесь кто? – неуверенно позвал он, заглянув в узкую щель между краем двери и косяком.

Было бы невежливо вламываться в чей-то дом без приглашения. Джаспер выждал несколько секунд, но ответа так и не услышал. Лишь тогда он развернулся бочком и протиснулся мимо сломанной двери в переднюю.

Внутри еще пахло дымом. Доски пола почти не пострадали, не считая тех, что настелены у выгоревших просветов в стенах. Четыре первых робких шага внутрь Джаспер держался подальше от почерневших досок, опасаясь, что они вот-вот просядут под ним. Дюйм за дюймом он продвигался из прихожей в просторную столовую; разбитое оконное стекло дребезжало, а доски жалобно скрипели под ногами. По полу разбросаны обломки нескольких стульев. Солнечный свет пробивается внутрь сквозь частокол лоснящихся углей, затопляя золотистым маревом всю внутренность дома. На остатках ковра темнеют развалины стола – достаточно большого, чтобы рассадить не менее шестнадцати человек. Проходя мимо очередного стула, Джаспер живо вообразил смех работников фермы и звон ложек-вилок о фарфор. В свое гнездо под стропилами навеса вернулась птица и теперь, чирикая, с любопытством наблюдала за Джаспером через закопченное окно.

В дальнем конце узкого коридора он обнаружил кухню вдвое большую, чем та, где занималась стряпней тетя Вельма. В одном углу стоит большая плита на шесть конфорок, ведро с растопкой нетронуто. Напротив – пустой холодильный шкаф, дверца нараспашку. И больше ничего. Кто-то снял с крючков и полок все блюда, горшки и сковородки. Лохань для мытья и стирки тоже забрали. Хоть пламя их и пощадило, оштукатуренные стены черным-черны от дыма. Поскребя ногтями по чумазому стеклу в задней двери, Джаспер прильнул к нему, чтобы увидеть буйно разросшиеся полевые цветы, завладевшие дырами в настиле крыльца.

По другую сторону от кухни обнаружилась лестница на верхний, чердачный этаж. Деревья у дома годами засыпали ступени опавшей листвой и сучьями; сквозь отверстие в крыше по ним сбегает солнечный луч. Запрокинув голову, Джаспер потрясенно уставился на клочок неба, явившийся в дом непрошеным гостем.

Неудачная мысль. Пол у лестницы густо заляпан грязью и звериным пометом. Ставя ногу на первую ступень, Джаспер слушал, как в голове у него тревожно заходятся колокола. Лестничные перила показались ему вполне надежными; пошатав немного, он вцепился в них мертвой хваткой и шагнул на вторую ступень. Поднимаясь, осторожно переносил свой вес с одной ноги на другую, вот-вот ожидая услыхать роковой треск и ощутить, как доска уходит из-под ног. Но все они держались стойко: одна скрипучая ступенька за другой, и вот Джаспер уже наверху.

Даже те стропила, что еще держали крышу, были черными. Некоторые лопнули посредине и чудом держались, щетинясь острыми щепками; другие прогорели насквозь и рухнули вовсе, завалив грудами угля то, что еще оставалось от чердачного перекрытия. Сквозь вспоротую крышу виднелись поля к западу от дома – они бежали еще никак не меньше мили, чтобы потом уткнуться в небеса на горизонте.

Делая шаг в сторону от лестницы, Джаспер пытливо смотрел под ноги: одну за другой каждую доску следовало проверить на прочность. В дальней стороне чердака он наткнулся на остатки двух кроватей, задвинутых под отвес крыши. Почерневшие матрасы роняли на пол серые перья. Он сделал к ним пару осторожных шагов и увидел, что какой-то зверек сгреб почти все перья в самый угол, обустраивая уютное лежбище. «Может, енот?» – мелькнула у Джаспера мысль и заставила его замереть на полушаге. «Гнусные твари эти еноты», – точные дядины слова. Один из них прикончил последнего охотничьего пса на ферме: подкатился под брюхо и когтями разодрал бедолаге все внутренности.

Прокладывая путь к небольшому бюро у противоположной стены, Джаспер постарался обойти пустое гнездовище по широкой дуге. На крышке стоял деревянный кукольный домик. Между вспученными стенками в пятнах плесени еще различимы шесть крошечных комнаток, но с деревянных брусочков, служивших мебелью, давно слезла вся краска. Два из них, продолговатой формой схожие с кроватями, покоились на втором этаже домика. Джаспер поднял одну такую кровать и оглянулся на разодранные матрасы. Его вновь захлестнуло чувство прямиком из «Джека – победителя великанов», и он представил, как сквозь дыру в крыше к нему тянется громадная рука, чтобы выхватить с чердака и унести высоко в небо. Потрясенный этим видением, Джаспер быстро сунул игрушечную кровать на место.

Он попробовал открыть ящики бюро, но дерево слишком разбухло от дождей, чтобы легко поддаться усилиям. Только самый нижний ящик шевельнулся в ответ, и Джаспер тянул его, пока тот не сдался и не выехал вперед, обдав его облачком влажного, затхлого воздуха. Джаспер дважды чихнул и поспешил зажать себе нос, прежде чем исследовать содержимое ящика.

Стопка то ли платьев, то ли ночных рубашек – сложно сказать, чем они были, но в любом случае принадлежали девчонке, судя по ленточкам да цветочкам. Джаспер вытащил одну одежку и поднес к своим плечам. Аккуратно разложил на полу, пытаясь вообразить девочку, которая надевала такое. Хозяйка платья явно была повыше его самого; Джаспер напряг воображение и постарался вообразить себе длинные черные волосы, заплетенные в косы. На какую-то долю секунды даже показалось, что он видит ее силуэт в дверном проеме. Темные глаза умоляюще всматриваются в его собственные, точно девочка ждет, чтобы он сказал что-то важное. Передернув плечами, Джаспер скомкал платье.

На дне ящика лежали небольшая книжечка и тряпичная кукла.

Он подобрал было куклу, но сразу же уронил обратно. Размякшая, она оказалась клейкой на ощупь и пахла так, словно была погребена в нечистотах. Коричневая кожа на переплете книжицы, наоборот, затвердела и сделалась ломкой. Края страниц коробились от влаги, но книжечку удалось раскрыть посередине: странно, но листки даже не склеились вместе.

Джаспер не мог прочесть бежавшие по страницам буквы, но, полистав книжечку, быстро понял, что выписаны они от руки. Кто-то старательно заполнял одну страницу за другой узкими строчками аккуратно выведенных букв, украшенных завитками. Он нахмурился, не в состоянии разобрать ни единого. Книжечка была заполнена словами лишь наполовину. Джаспер перелистал ее обратно, до первой страницы, и его сердце болезненно сжалось.

В самом центре листа кто-то крупно вывел: «Алтея».

Джаспер перевел глаза с кукольного домика на брошенные на пол платья. «Это же ее спальня», – пришло понимание, стоило взгляду скользнуть по двум кроватям напротив бюро. Должно быть, она спала здесь. Давным-давно, когда была девочкой.

Он попытался снова вообразить, как мама сидит, играя со своим кукольным домиком прямо тут, где сейчас сидит он сам. Но не получалось. Девочка с косами и темными глазами, заглядывавшая ему через плечо, вовсе не была на нее похожа. Дома у Джаспера не хранилось ни единой фотокарточки мамы в детстве, и лишь сейчас он сообразил, что никогда таких даже не видел.

– Куда ты пропала, мама? – прошептал он.

Кукла сверлила его из нижнего ящика бюро мертвыми глазами-пуговками.

Он снова прочел имя «Алтея», прижал книжицу к груди и заплакал.