Текст книги "Похороненный дневник"

Автор книги: Д. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 37

Вы считаете, что подорвали здоровье?

Когда доктор ушел, Джаспер уселся на постели, жалея, что нельзя просто выдернуть из руки трубку. Ему не хотелось прятаться на дереве. Он хотел к маме.

Она могла быть неподалеку. Ее машину нашли всего в нескольких милях отсюда. Она даже могла прятаться где-то рядом, в резервации. Прозрачная жидкость в склянке тихо и ритмично отсчитывала капли. Джаспер опустил голову на подушку и вздохнул.

Делать было нечего, и вскоре он совсем извелся от скуки в своей маленькой палате. Подхватил с пола книгу про индейцев и прочел ее. Потом прочел ее еще раз. Там много чего говорилось о бизонах, вигвамах и сражениях, но о волках – ни слова.

Джаспер вытянул ожерелье из-под одеяла и еще раз внимательно его изучил. Доктор Уайтберд был знаком с мамой. Хмурясь, он набросил нитку на шею и спрятал медальон под рубашкой. Пообещал себе обязательно расспросить о нем маму, когда та вернется. Уже складываясь в слова, мысли туманились сомнением.

В сказке мама так и не вернулась.

Наконец дверь его комнаты открылась, впуская медсестру с новым подносом.

– Сегодня ты сияешь пуще прежнего, маленькая рыбка, – сказала она, выставляя поднос на край кушетки. – Рад, что вернешься домой?

– Да, спасибо вам, – ответил Джаспер, разглядывая угощение. Вновь кукуруза с олениной. Он покосился на склянку, подколотую к его руке: заполнена еще на четверть.

– Ты измаялся на своем крючке, – сказала женщина, заметив его гримасу. – Не тревожься. По-моему, уже почти готово. Когда покушаешь, я приду и выну иголку.

Услышав эту весть, он заулыбался и с жадностью накинулся на еду. Медсестра вышла, посмеиваясь; Джаспер же вычистил тарелку до последней крошки, мечтая, чтобы его поскорее объявили здоровым. Честно говоря, он еще чувствовал слабость, а в ноге зудело так, словно ее кусал целый блошиный выводок. Джаспер уже сообразил, что ему придется изо всех сил постараться не расчесать ногу прямо сквозь бинты, но решил про это не думать. Ему хотелось вырваться из этой комнаты, лишенной окон.

Медсестра не спешила вернуться. В склянке наверху осталось всего с полдюйма жидкости, когда она явилась выполнить обещание и вытащила иглу из руки Джаспера. Он повернулся было встать, но она мягко толкнула его назад, на подушку.

– Не спеши, маленькая рыбка. Дай мне еще разок сменить эти повязки.

Она размотала бинты. Джаспер почти ожидал увидеть гнездо вертких личинок. Но нет – ранки начали подживать, стягивая кожу по краям.

– Они чешутся!

– Это хорошо. Это значит, порезы уже затягиваются. – Голос медсестры сделался строгим: – Всю будущую неделю тебе придется менять бинты по два раза на дню. А до той поры – никакой беготни и катания в грязи, ладно?

– Ладно.

– Твои родные еще не приехали. Придется подождать.

– Не возражаете, если я прогуляюсь снаружи? – спросил Джаспер, стараясь не выдать голосом напряжение. – Я соскучился по солнышку.

Она замерла и немного подумала.

– Я не могу терять тебя из виду, маленькая рыбка. Ты здесь впервые. И не знаешь нашей деревни.

Единственная возможность отправиться на поиски мамы оказалась упущена, и лицо у Джаспера вытянулось.

– Нет, только не теряй свое сияние. Подожди-ка тут.

Оставшись один, Джаспер боролся с искушением улизнуть без спроса.

Медсестра вернулась прежде, чем он успел сделать выбор, и была уже не одна. Рядом с ней стоял смуглый мальчик не особенно выше его самого.

– Это мой сын, Пати. Он погуляет с тобой немного.

Пати рассматривал Джаспера, словно необычного жука.

– Привет, – помахал ладонью Джаспер.

Смуглый мальчик не шевельнулся.

– Ну вот. Теперь отправляйтесь, походите снаружи. – Медсестра повернулась к сыну и сказала ему еще несколько слов на незнакомом Джасперу языке.

Тот кивнул и, подойдя к Джасперу, взял его за руку.

Плечом к плечу мальчики прошли по коридору до скудно обставленной приемной. Джаспер едва помнил, что уже бывал здесь, хотя прошло не больше двух дней. Оттуда Пати вывел Джаспера прямо на слепящее солнце. Не по сезону теплый день был в самом разгаре. От узкой проселочной дороги, бегущей круто вниз с холма к 25 шоссе, клинику отделял рядок деревьев. Как сказано в мамином дневнике, холм носил когда-то гордое название «Врата веры», но указателя нигде не было видно.

Едва они вышли из поля зрения медсестры, Пати поспешил выпустить руку Джаспера.

– Ну, и куда ты хочешь пойти? – спросил он безо всякого акцента.

– Сам не знаю, – признал Джаспер, который сомневался, стоит ли доверять этому странному сверстнику. – Я вроде ищу кое-кого.

– Здесь, в Черной Реке? – мальчик криво усмехнулся, оглядывая Джаспера с головы до ног. – Индеец или белый?

– Э… белый.

– Тут у нас есть только одно место, куда ходят бледнолицые. Я покажу, но ты не расскажешь об этом моей матери. Уговор?

– Уговор, – кивнул Джаспер и протянул ладонь, чтобы скрепить его.

Мальчик лишь странно посмотрел на него и отправился дальше по грунтовой дороге. Джаспер уронил свою руку и последовал за ним. Костюм Пати сильно напоминал его собственный. Ни мокасинов, ни кожаной куртки с кистями; просто ботинки и джинсы. Впрочем, волосы у Пати были черные и длинные, собранные в падавший на спину хвост. В остальном он был обычным мальчишкой, каких полно в любой школе.

Оставив клинику позади, двое ребят забрались еще выше по склону, следуя все той же проселочной дорогой. По пути они миновали площадку с трейлерами, где группками сидели взрослые, наслаждаясь солнечным теплом. Тлело несколько костров, и в воздухе висел дымок от горелой листвы. Один мужчина, жаривший на вертеле здоровую рыбину, помахал Пати рукой и сказал что-то непонятное. Пати ответил ему на том же языке, показав на Джаспера. Мужчина рассмеялся и жестом отправил их дальше.

– Что он говорил? – поинтересовался Джаспер сразу, как они вышли за пределы слышимости.

– Спрашивал, что ты здесь делаешь. Я сказал ему, что ты ищешь пьяного отца.

Джаспер даже запнулся, услыхав такое.

– Не бойся. Большинство бледнолицых приезжают сюда напиваться. Так он тебя даже не запомнит.

Джаспер хотел было возмутиться, но Пати уже повернулся к нему спиной; оставалось только следовать за ним, проглотив оскорбление. Если он не хотел потерять крошечный шанс отыскать маму, выбора не было.

Джаспер одолел больше мили на своих изувеченных ногах, когда из-за деревьев навстречу ему вдруг выплыло большое, похожее на склад здание. В просветах между соснами стояло несколько грузовиков-пикапов.

– Игорный дом, – пояснил Пати, указывая на здание. – Бледнолицые приезжают сюда играть, вопреки запрету.

Джасперу сразу вспомнились слова доктора Уайтберда.

– На деньги?

– Да. – Пати провел Джаспера под деревьями к боковой стене здания. – Внутрь нам не зайти, но отсюда все видно. – Он указал на щель между досками.

Джаспер приник к ней лицом и, зажмурив один глаз, оглядел зал за стеной. Там было темно и сильно накурено. Глухое бормотание голосов и звон стаканов тонули в шипящей и щелкающей музыке проигрывателя. Прямо напротив щели за столом сидели четверо мужчин с картами в руках. Рядом с каждым – стопки красных и синих жетонов. У стола по соседству стояла женщина, которая сдавала карты другим игрокам. Когда Джаспер увидел длинные темные волосы, у него екнуло сердце, но уже через миг он понял, что женщина не была его мамой.

По залу за стеной были расставлены и другие игорные столы, наполовину заполненные людьми. В дальнем углу за пустым столом примостился одинокий мужчина с низко опущенной головой. По залу ходили еще две женщины: одна обносила столы сигаретами, вторая – напитками. Обе не были той, кого искал Джаспер. За накрытым столом в дальнем углу сидел старик, который шептал что-то на ухо девушке, устроившейся у него на коленях. Та смеялась. Обвислое, бледное лицо Артура Хойта не перепутаешь; ухмыляясь, он водил губами по шее девушки. Увидев это, Джаспер инстинктивно отшатнулся от стены.

Где-то наверху, на втором уровне зала, громко хлопнула дверь. Джаспер не мог разглядеть в темноте, что там такое, но сеновалом здесь и не пахло. Только дымом и потом.

– А зачем… ну, почему они приходят сюда играть? – прошептал Джаспер, не сводя взгляда с Хойта и девушки. Дядя Лео и тетя Вельма время от времени собирались перекинуться в карты с соседями, не устраивая по этому поводу большой переполох.

– Законы бледнолицых запрещают им это, – шепнул в ответ Пати. – Но сюда полиция не приезжает.

– Но почему?

В дальнем конце зала что-то разбилось с оглушительным треском. Один из игроков швырнул свой стакан об пол и вскочил с места, что-то крича оставшемуся сидеть мужчине с картами в руках. Джаспер вздрогнул от неожиданности: это кричал Большой Билл.

– Проклятье! Ты блефовал! Грязное краснокожее отродье! Ты меня обжулил! – взревел исполин и бросил свои карты в лицо сидящему противнику. – Да тут полно шулеров! Вы, мерзавцы, все время обменивались тайными знаками. Вся лавочка – одно надувательство!

С растущей тревогой Джаспер смотрел, как двое крепких мужчин манитонааха схватили Большого Билла под руки и потащили к выходу в торце строения, за углом от места, где присели на корточки мальчики. Джаспер отвернулся от стены, оглядывая кусты в поисках убежища.

– Ты с ним знаком, – уверенно сказал Пати.

– Он не должен видеть меня здесь, – прошипел Джаспер.

Вместо ответа Пати схватил Джаспера за воротник рубашки и толкнул за высокую поленницу нарубленных дров, отделявшую мусорные баки от парковочной площадки. За углом здания с треском распахнулась дверь.

– Безмозглые дикари. Вам что, невдомек, кто я такой? Уберите руки!

Ответ, произнесенный куда тише, Джаспер различить не смог.

– Да плевать я хотел на здешние правила. Тот болван с перьями вместо мозгов – шулер! Верните мне мои денежки, да добавьте сверху, а не то все тут попадут под арест! Азартные игры, проституция, полный набор? Вот будет раздолье старине Дункану! Всем вам хвосты подпалит…

Голоса зазвучали громче. Джаспер и Пати вжались в стену за поленницей. По другую сторону стояли в ряд два пикапа и легковой автомобиль. Джаспер затаил дыхание, сообразив, что именно туда и направляются спорщики.

– Побереги спички. Я поговорю с Сакимой, – ответил знакомый голос. Сквозь просветы между сложенными в поленницу дровами Джаспер различил два мужских затылка.

– Иди ты к черту, Мотега, – заплетающимся языком выругался Большой Билл. Он был пьян, но не настолько, чтобы толкнуть в грудь мужчину выше себя самого. – Тащи сюда мои деньги.

– Свои деньги ты получишь потом, – едва сдерживаясь, процедил Мотега. – Если прекратить игру сейчас, начнется хаос.

– Вот тебе хаос, – Билл сплюнул и вытащил револьвер из кобуры. – Тащи деньги, говорю.

– Если не хочешь ждать, тебе придется выстрелить, – улыбаясь, Мотега шагнул навстречу пьяному Биллу. – Лично я не боюсь смерти. А ты?

Большой Билл отпрянул от него, выставив перед собой дуло револьвера.

– Постарайся собрать до завтра всю сумму, ты понял? Все три сотни.

– Разумеется, – Мотега сделал еще один твердый шаг вперед, и Джаспер увидел профиль индейца. Спокойствие на лице Мотеги таило угрозу, и только сжатые челюсти выдавали бушевавший в нем гнев.

Билл опять поднял револьвер:

– И я хочу знать, куда она смылась! Ясно же, что вернулась сюда. Мы наверняка это знаем!

Подойдя вплотную, Мотега прижал Билла к его машине:

– Я уже сказал. Ее здесь нет. Передай Галатасу, чтобы оставил мой народ в покое.

– Значит, уже приказы раздаешь? – весело фыркнул Билл. Он отпихнул Мотегу и наставил револьвер ему в голову. – Ты меня и пальцем не тронешь. Я могу пристрелить тебя прямо тут; никто и не почешется. Воображаешь, что маршал Дункан пожертвует ради тебя листком бумаги? Отвечай, где она!

Мотега с легкостью выбил револьвер из руки Билла, словно муху отгонял, и вцепился пальцами ему в шею.

– Ты не уйдешь от того, что совершил. Мой народ добьется правосудия, так или иначе.

Когда Мотега убрал руку, из горла Большого Билла вырвался тихий, придавленный свист.

– Сукин сын, – хрипел он, шатаясь на нетвердых ногах. – Да никто тебя и слушать не станет. Черт, да я удивлюсь, если Дункан не затянет на твоей шее пеньковый галстук. Сотворить такую гнусность с бедной девочкой! Просто уму непостижимо, откуда берется такая звериная жестокость, когда вы, дикари, кидаетесь друг на дружку.

Мотега ударил его кулаком прямо в лицо, свалив на капот машины. Джаспер прикрыл рот ладонью, чтобы не кричать.

Большой Билл перекатился на бок, упер ноги в землю и рассмеялся. Его крупные желтые зубы заливала алая кровь.

– Вот видишь? Все вы одинаковы, жестокие уроды. Нападение с нанесением телесных повреждений, вот это как называется. Мне осталось только явиться к маршалу с чертовым разбитым носом, и всем вам каюк. Вы только упростили задачу.

Сердито глядя сверху вниз, Мотега едва слышно произнес:

– В этих лесах кто только не терялся. Помнишь того полицейского из Детройта, которого вы, ребятки, притащили пару дней тому назад? Того самого, с пулей между глаз… С чего ты взял, что они когда-нибудь найдут тебя, друг мой?

Пуля между глаз. В сознании Джаспера кровь разлетелась в стороны и закапала, стекая по стенам квартиры. По телефону миссис Карбо что-то говорила о выстрелах. И про какого-то сержанта.

Захихикав, Билл хлопнул Мотегу по плечу.

– Рад, что мы поняли друг друга. Слышь, ты только помоги нам отыскать ее, а не то маршал Дункан заявится сюда со своим тюремным фургоном и с собаками. Вообрази только, что будет, когда добропорядочные граждане штата узнают, чем это вы, дикари, тут занимались. Что станут кушать твои детки будущей зимой? А?

– Нет у меня детей, – прорычал ему в лицо Мотега, и на короткий миг могло показаться, что он готов зубами разорвать горло этому человеку.

– Ну, выходит, не повезло тебе… Хотя подумай о всех прочих семьях. – Большой Билл проковылял кругом дверцы своего автомобиля и с трудом втиснулся внутрь. – Передай Алтее, чтобы связалась со мной. Даю два дня… Не хочется, чтобы теперь с ее семейством случилась неприятность.

Он отъехал прежде, чем Мотега успел хоть слово сказать. Высокий индеец долго смотрел вслед машине, а потом отошел к краю парковочной площадки и поднял с земли револьвер.

Глава 38

Вам доводилось совершать поступки, о которых вы теперь жалеете?

Мальчики дождались, пока звук мотора легковушки не стихнет вдали, а Мотега не вернется в игорный дом, прежде чем покинуть свое укрытие за поленницей. К клинике доктора Уайтберда они возвращались, храня неловкое молчание. Джасперу было очевидно, что Пати точно так же обескуражен увиденным, как и он сам. Джаспер испытывал потребность извиниться перед сверстником за то, что вытащил его туда, и за все плохие слова, сказанные Большим Биллом, но голова его была занята, вновь и вновь прокручивая разговор двух мужчин.

Галатас. Маршал Дункан. Бедная девочка. Все это смешалось и спуталось, сбивая с толку, но одна фраза звучала куда более настойчиво: «Передай Алтее, чтобы связалась со мной».

Наконец Пати проговорил:

– Так ты нашел, кого искал?

Джаспер покачал головой и повернулся к шедшему рядом мальчику. Его темные глаза были похожи на глаза доктора Уайтберда, такие же знающие и проницательные. Джаспер от души на это надеялся.

– Тебе известно, кто он такой? Тот белый, что говорил с Мотегой?

– Этот тип работает на своего главаря, которого бледнолицые зовут Галатасом. Именно Галатас выстроил тут игорный дом и выручает с этого деньги. Моя мама говорит, он лишь навлек проклятие на весь наш народ.

Пати сплюнул на землю, показывая всю глубину своего презрения.

– Но почему им позволено здесь распоряжаться? Разве эта земля не принадлежит племени?

– Нашему народу не принадлежит ничего. Уже ничего, – Пати лишь вздохнул в ответ на недоумение Джаспера. – Нимаамаа говорит, нас обманули. Игорный дом строился, чтобы принести людям деньги на кров и пищу, но это была ложь. Бледнолицые пришли, чтобы отобрать у нас все. Они являются сюда, чтобы напиться, и совершают поступки намного хуже азартных игр. Нимаамаа говорит, бледнолицые покрыли всех нас позором и отравили весь народ. Они убийцы. Сраные ублюдки.

Глаза Джаспера полезли из орбит – и от горечи в словах Пати, и от того, что они означали. «Убийцы». В памяти всплыл образ девушки с темными карими глазами. Он еще видел, как она стоит на пороге. И опустил голос до шепота:

– Что случилось с той бедной девочкой, о которой он говорил?

– Нимаамаа не хочет мне об этом рассказывать, – Пати поддал ногой камень, отправил его вперед по проселочной дороге. – Знаю только, что в прошлую луну Айаша попала в клинику вся израненная, а потом умерла.

Джаспер остановился, словно налетев на препятствие:

– Выяснили, кто напал на нее?

– Нимаамаа и доктор Уайтберд считают, это был кто-то из бледнолицых, что любят напиваться и играть на деньги.

– Полиция его нашла?

– Какая еще полиция? – Пати воздел к небу руки в знак смирения. – Полицейские нашего племени не могут арестовывать бледнолицых. Им это не позволено. Ваш шериф не дает нам защиты. Эти люди являются сюда и творят все, что захочется, а полиция им не указ. Здесь бывает только федеральный маршал. И он приезжает только за тем, чтобы увезти наших отцов в свои тюрьмы.

Опустив голову, Пати отправился дальше. Джаспер глядел ему вслед, не в силах пошевелиться.

– Ты идешь? – бросил мальчик через плечо.

Кострище, где жарил свою рыбу мужчина, еще тлело, но ни мужчины, ни его снеди поблизости не было видно. Подыскивая верные слова, Джаспер заставил свои гудящие ноги двигаться дальше. И прошептал в итоге:

– Мне очень жаль.

– Почему? Не ты ее убил.

С минуту Джаспер шел молча, но потом не выдержал:

– Должно же быть что-то, что еще можно сделать.

– Огимаа пытался. Но бледнолицые опасны. Галатас может сжечь нашу кукурузу, обречь нас на голод. Одно поле они уже выжгли. Говорят, Черная Река должна Галатасу денег за построенные дома и лавку. Если мы не станем платить по долгам, они отберут у нас лекарства и всю еду. Арестуют наших отцов за совершенные белыми преступления и надолго посадят их за решетку. Никто не поверит индейцам.

Подняв бровь, Джаспер покосился на Пати:

– Это твоя мама тебе сказала?

Черные глаза Пати вспыхнули гневом.

– Ты думаешь, я все выдумал?

– Нет! Просто я не… Такими вещами взрослые с детьми не делятся.

– Нимаамаа многое мне рассказывает. Она говорит, я должен быть осторожным, когда рядом бледнолицые. Должен научиться заботиться о своих сестрах и друзьях. Мне нипочем нельзя пить огненную воду или пробовать их дурные снадобья. Беспечные мальчишки попадают в тюрьму. Беспечных девчонок волокут прочь. Белые творят все, что им вздумается.

Джаспер разглядывал свои ботинки, отчего-то чувствуя себя виноватым. Все фермеры в округе, и даже дядя Лео, относились к манитонааха с подозрением.

– Мотега говорил что-то о полицейском из Детройта. Которому выстрелили прямо между глаз. Знаешь, о ком это он?

– Никто здесь не обсуждает мертвых, но то и дело в лесу появляются новые могилы. Когда бледнолицые не хотят, чтобы мертвецов нашли, они хоронят их здесь.

Новые могилы. Двое мальчиков уже почти вернулись обратно к клинике. Джаспер молчал, размышляя о спрятанной в лесу маминой машине.

– Ты знаком с женщиной, которую разыскивает Билл?

Мальчик рядом с ним резко остановился:

– Он искал твою маму.

Челюсть у Джаспера отвисла, но Пати сразу зажал ему рот ладонью.

– Здесь все ее знают. Но ты не бойся, в его поисках мы не помощники.

С этими словами мальчик-индеец распахнул перед ним дверь клиники, и Джаспер ступил внутрь, словно во сне. Пати исчез прежде, чем он нашелся бы с ответом.

– Как прогулялись? – медсестра оторвала взгляд от бумаг на столе, и ее улыбка быстро растаяла. – Силы небесные! Присядь, маленькая рыбка. Ты выглядишь бледным.

Она поспешила навстречу и помогла усесться. Теплая рука ощупала Джасперу лоб, а кончики пальцев оттянули веки.

– Я… В-все хорошо, – запинаясь, Джаспер все же вернул себе дар речи. – Кажется, просто устал немножко. Сейчас приду в норму.

– А я принесу тебе чаю, – сказала она, удостоверившись, что Джаспер не собирается завалиться набок. Выпрямилась и исчезла за дверью.

Джаспер откинулся на спинку стула, вовсе не чувствуя себя лучше. В ушах гремел голос Билла: «Даю два дня». Эти слова не шли из головы, даже когда медсестра вернулась с горячей чашкой в руках.

– Выпей. Это согреет тебе кровь, – встав на колени рядом со стулом Джаспера, она поднесла чашку к его губам.

– Спасибо, – прошептал он, обхватив чашку обеими ладонями.

С выражением боли на лице медсестра нежно коснулась щеки Джаспера, словно при взгляде на него у нее сжималось сердце. Словно с ним что-то было не так.

– Я в порядке, – повторил он, ежась под ее взглядом.

Она кивнула и поднялась с колен, чтобы вернуться за стол.

– Твой дядя вот-вот приедет.

– Спасибо.

Джаспер отхлебнул из чашки и задумался, что ему стоит сказать дяде Лео. Предавать Пати, описывая их поход к игорному дому, не хотелось, – но он чувствовал, что должен поделиться хоть чем-то из услышанного. Все-таки погиб полицейский. Он рассеянно наблюдал за медсестрой, думая о девушке, погибшей во время прошлой луны. «Вам известно, кто меня убил?»

Прежде чем он успел решить, о чем стоит рассказать дяде, дверь клиники рывком распахнулась. Дядя Лео и Уэйн одинаково заулыбались, увидев Джаспера садящим в уголке с чашкой чая.

– Как ты сегодня? – просиял дядя Лео. – Ноги пересчитывал?

Джаспер выдавил улыбку.

– Пока две!

– И обе ходят? – спросил дядя, осторожно похлопывая его по здоровому колену.

– Ходят. Я только что с прогулки.

– А самому и невдомек, какой ты счастливчик!

– Точно, – поддакнул Уэйн. – В прошлом году Джим Дженкинс наступил на ржавый гвоздь, так ему всю ногу целиком оттяпали!

От такого откровения улыбка сползла с лица Джаспера, а сам он в ужасе уставился на свои бинты.

– Ты бы полегче, Уэйн, – метнул суровый взгляд в сына дядя Лео. – Давай пока выясним, что нужно сделать, чтобы вытащить Джаспера отсюда.

Дядя отошел к столу обсудить выписку. Медсестра вручила ему стопку бинтов и начала объяснять, как правильно очищать раны Джаспера и менять ему повязки на протяжении следующей недели. Уэйн тем временем плюхнулся на свободный стул.

– Как тебе жилось тут, в резервации? – тихо поинтересовался он. – Видал что-нибудь необычное? Может, пляски вокруг костра?

– Ничего такого, – отрезал Джаспер, косясь на добрую медсестру. – Вообще-то, они хорошо обо мне заботились.

– А всякие волшебные зелья? Колдовство? – прошептал Уэйн, тыча локтем в его ребра.

– Нет… Ну, типа того.

Сонный чай. На одну-единственную скоротечную, драгоценную минутку напиток вернул Джасперу маму. Но мальчик не желал слышать, как доктора Уайтберда обзывают шаманом.

К счастью, настало время ехать. Голос медсестры догнал его на пороге клиники:

– Погоди! Не забудь это, – она протянула Джасперу книгу мисс Бэбкок и еще одну, которую он даже не помнил.

– Ой, спасибо. – Смутившись от картинки на обложке «Моей первой книги об индейцах», он поспешил спрятать ее под мышкой и растерянно уставился на вторую книгу. Детская Библия – та самая, которую мама сунула на дно чемодана, прежде чем везти его на ферму. «Все люди грешники, Джаспер».

– Береги себя, маленькая рыбка.

Опустив тяжелую ладонь ему на плечо, дядя Лео вывел племянника из клиники.

– Тебя хоть прилично кормили?

– Э… Да, сэр! – Взвешивая Библию на ладони, Джаспер недоумевал. – А зачем вы?..

Слова без толку ткнулись в широкую дядину спину: тот уже садился в грузовик.

– Шевелись, Джас! – тянул его за руку Уэйн.

Джаспер позволил ему затащить себя в кабину и, недолго думая, положил обе книги на колени. Наверняка дядя Лео захватил Библию, решив, что страждущему сгодятся все молитвы, какие тот сумеет прочесть. Джаспер прикрыл лицо младенца Иисуса ладонями и, пока они катили с холма, разглядывал сквозь окно ряды видавших виды трейлеров и крошечные лачуги, которые плыли мимо. «Пока в твоем доме имеется Библия, никого это, похоже, не волнует».

– Имей в виду, тетка готовит настоящую пирушку в честь твоего возвращения. Жареные стейки и все остальное!

– Правда? – изобразил радость Джаспер.

Все пять миль путешествия до Харрис-роуд он старательно запоминал ориентиры.

И лишь когда грузовик свернул на колею, ведущую к дядиной хижине, Джаспер заметил, что под обложкой одной из книг что-то топорщится. Дождался, пока кузен не выскочит из кабины, прежде чем открыть «Мою первую книгу об индейцах» и посмотреть, что такое там оставили. Под обложкой лежало большое черно-белое перо. «Настоящее орлиное перо», – решил Джаспер, осмотрев его хорошенько. В этой самой книжке он прочел, что такие перья вручались юным воинам после их первой битвы. Подняв перо со страницы и крутя в пальцах, Джаспер озадаченно хмурился.

Прямо там, где лежало перо, виднелись несколько слов, легко выведенных карандашом: «Не теряй веры, маленький воин». Джаспер дважды их прочел.

– До ночи будешь сидеть? – спросил его дядя, удерживая водительскую дверцу открытой.

– А? Нет, сэр, – Джаспер захлопнул книгу и выбрался из грузовика.

За обедом Джаспер не вымолвил ни слова. Отец специально приехал из Детройта, чтобы вместе отметить его выздоровление. Джаспер сидел рядышком и старался улыбаться всякий раз, стоило Уэнделу хлопнуть его по спине. Он так и не рассказал папе, как добирался из города на ферму, про не-Люси и про безумного водителя автобуса, но был даже рад этому. Все это случилось будто в какой-то другой жизни. Ничто из этого не имело теперь значения. За исключением угроз Большого Билла, повисших над его головой.

Два дня.

– …чего не добрал в здравомыслии, то восполняет везением. Разве нет?

– Плюс исключительные внешние данные, доставшиеся от отца! – Смеясь, дядя с папой согнулись над своими стейками. Уэндел вновь сжал ему плечо, и Джаспер постарался не скривиться. Столько вопросов еще нужно было задать, но…

– Не представляю, что здесь такого уморительного. Чудо, что он вообще остался в живых, – полушутя возразила тетя Вельма, отчего мужчины захохотали пуще прежнего.

Тетя убрала со стола тарелки и подала десерт – пирог с шоколадным кремом. В любой другой день Джаспер попросил бы добавки, но сейчас едва сумел проглотить один кусок. Мама еще могла быть где-то неподалеку. Скрываться. Подумав об ужасе, который ощутил, прячась на сеновале всего три ночи тому назад, Джаспер уронил вилку.

– Ты хорошо себя чувствуешь, милый? – спросила тетя.

Все, как один, прекратили жевать и смотрели на него. Джаспер заерзал на стуле.

– Просто устал немного.

– Ну конечно, дорогой. Отправляйся-ка в постель. А я подойду через пару минут, сменю тебе бинты, – тетя Вельма повела рукой, разрешая покинуть застолье.

Джаспер кивнул. Ноги болели и чесались, а сам он не смог бы вынести и минуты лишней, старательно делая вид, будто все просто чудесно. Ничего не чудесно, и вряд ли уже будет. Какая-то бедная девочка убита, полицейский застрелен, мама пропала без вести, а Большой Билл грозит сотворить что-то кошмарное, если она не объявится. Джаспер вылез из-за стола и, прошаркав по полу, юркнул за занавеску в крошечный закуток, где спали они с Уэйном. Даже оставаясь, по сути, в той же комнате, что и прочие, за льняным пологом он все же смог вздохнуть свободнее. Застольная беседа сбавила тон и перешла к обсуждению урожая.

Джаспер стянул с себя одежду, которую носил два последних дня, стараясь не греметь бусинами маминого ожерелья. Перекинул нитку через голову и поискал, где бы спрятать сокровище. Дядя отыскал медальон под матрасом, тетя непременно заглянет в чемодан. Надежных тайников просто не было. Пришлось надеть ожерелье снова и прикрыть ночной рубахой. Джаспер решил, что поищет подходящее тайное место завтра, но предпочел бы носить медальон и дальше, бисерный диск у самого сердца. Нимаамаа.

По другую сторону занавески голоса взрослых обсуждали, на сколько дней одолжить у старика Хойта молотилку. Этот пройдоха Хойт. Дядя по-прежнему считал его своим другом и добрым соседом, пока старый ублюдок напивался в игорном доме, усадив на колени очередную бедную девушку. От одной этой мысли Джасперу хотелось завыть.

Бряцанье ножей и вилок о блюдца не помешало ему услыхать, как отец предлагает приехать в будущую субботу, чтобы подсобить с жатвой.

– Благодарю, Уэн, но я опасаюсь ранних дождей, – ответил дядя Лео. – И уже поговорил с Мотегой. Завтра прибудут четверо работников из Черной Реки. Вельма, придется кормить их все три дня.

Приоткрыв рот, Джаспер таращился на занавеску.

– Не уверена, что мне хватит припасов, – с едва заметным раздражением заметила тетя Вельма.

– Придется напрячься. Утром заколю свинью. – Должно быть, тетя Вельма скривилась, потому что он добавил: – Это сбор урожая, мать. А не конец света.

– Жаль, не могу отпроситься с работы, – пробормотал Уэндел.

Дядя Лео не дал ему закончить:

– Послушай, Уэн. Нам пригодится вся помощь, какая есть, но это не твоя ферма. Занимайся своими делами.

– Это и мое дело тоже. Оно мое, пока у вас живет Джаспер. Я буду здесь в шесть утра в субботу. Постарайтесь оставить мне хоть немного работы, – о столешницу грохнул кулак, звякнули вилки-ложки.

– Будь по-твоему, старина.

Джаспер лежал в постели, прислушиваясь к обрывкам тающего разговора. Скрипнул отодвинутый стул. Мгновением позже его отец откинул занавеску. Шаткая тень зависла в просвете, закрывая льющийся из кухни свет.

– Ты в порядке, сын?

– Все хорошо.

Нетвердо шагнув вперед, отец присел на край кровати:

– Чур, на сеновале больше не кувыркаться. Согласен?

– Да, сэр.

– Отлично, – он похлопал Джаспера по руке и встал, чтобы уйти.

– Пап?

– Да, сын.

Джаспер уселся в кровати, выбирая, какой вопрос задать первым.

– Как думаешь, куда отправилась мама?

Тяжело вздохнув, отец вновь примостился на краю.

– Хотел бы я это знать, сын. Правда хотел бы.

– Я очень… скучаю по ней. – У Джаспера дрогнул голос, и он спрятал лицо, низко опустив голову.

– Все мы скучаем, сын. Все как один, – отец сжал ему плечо и ненадолго замолчал. Потом выдавил короткий смешок. – А помнишь, как она распевала песни, когда стряпала нам поесть? Точно думала, будто никто не слышит. Да уж, голос у нее был как у ангелов небесных. Мы и свадьбу сыграли именно поэтому, знаешь ли. Я тебе никогда не рассказывал?

Джаспер поднял лицо.

– Она пела в самом центре города, в одном из ночных клубов. Кажется, он назывался «Сильвия». В общем, на сцене появляется девушка неописуемой красоты. Тея. Посмотрел бы ты на нее тогда. Голос, который чуть не разбил мне сердце. Кто бы что ни говорил, плевать мне было на их треп. Я точно знал… – Покачав головой, отец стряхнул с себя воспоминания и похлопал Джаспера по колену. – Мы поженились через неделю. А потом появился ты. Она сделала меня счастливейшим человеком на всем белом свете. Вот так…