Текст книги "Похороненный дневник"

Автор книги: Д. Пулли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)

Глава 35

Что было после пожара? Куда вы скрылись?

Вскоре медсестра принесла Джасперу толченой кукурузы с куском оленины. Мясо имело резкий вкус и отдавало кровью, но мальчик все равно с ним расправился. Он уже не помнил, когда ел в последний раз. После того как он вычистил тарелку, медсестра протянула еще одну чашку отвара. Быстро осушив ее, он рухнул на подушку в надежде снова увидеть маму. Медсестра сдержанно улыбнулась ему и потушила свет.

Джаспер лежал в темноте, сжимая в руке мамино ожерелье. Он хотел рассказать ей, что доктор Уайтберд вернул ему сокровище, похвастать данным обещанием. Он пообещал вырасти. Поклялся вернуться когда-нибудь и выплатить свой долг. Мама будет им гордиться, решил Джаспер. Провел подушечкой пальца по сотням плотно сплетенных крохотных бисеринок. Нимаамаа.

Еще только проваливаясь в сон, он уже ощущал теплые лучи летнего солнца на своем лице. Легкий ветерок ерошил Джасперу волосы. Он вернулся к старому дому бабушки, только тот не был погребен в высоких травах заднего поля дяди Лео. Дом стоял, окруженный цветами на ухоженном газоне. Воздух насыщали ароматы свежескошенного сена. На крыльце стояла женщина, выбивала коврик палкой от метлы. Джаспер не узнал ее, но сразу понял, что перед ним бабушка, и наблюдал, как она работает: в длинном, василькового цвета платье и с высоко подколотыми темными волосами, совсем как их порой убирала мама. Женщина была очень красивая. Закончив, она подняла лицо туда, где стоял Джаспер, но смотрела точно сквозь него – будто мальчика там и нет вовсе, – а затем скрылась в доме.

«Вернись», – прошептал он и рванулся бежать за ней, но ноги Джаспера как будто вросли в землю. Словно он стал одним из тех кленов, что укрывали бабушкин дом от ветра.

Дом казался Джасперу жизнелюбивым: каким-то светлым и даже праздничным. Белый, с зелеными ставнями на окнах и деревянной черепицей кровли. Настежь распахнутое окно второго этажа ловило теплый ветерок. Там, в глубине, что-то шевельнулось. Это мамина комната, понял вдруг Джаспер. Хотел позвать ее по имени, но ничего не вышло. Единственным звуком на многие мили вокруг оставался ровный стрекот насекомых в кронах деревьев. Беззвучно выругавшись, он продолжал наблюдать за окном в отчаянной надежде увидеть маму хоть мельком.

Потемневшее небо усыпали звезды. Окна в доме зажглись желтым светом. Потом до него донесся чей-то раздраженный голос. Звон тарелки, разбитой об пол. В ноздри Джаспера проник легчайший запах гари, точно вдалеке кто-то закурил сигару, но время шло и запах делался все сильнее. Он идет изнутри! Из маминого окна начали вырываться клубы дыма. Свет в ее комнате задрожал, тускнея.

«Нет!» – крикнул Джаспер, но его голос утонул в тишине. Он вопил, но изо рта не вырывалось ни звука. Он пытался высвободить ноги, но земля все не отпускала. Дым валил уже из-под конька крыши, хотя из дома так никто и не выбежал. На площадке перед ним, еще мгновение назад пустовавшей, появилась желтая мамина машина. Водительская дверца нараспашку.

В глубине дома прозвучал чей-то крик.

Джаспер сорвался с кушетки, чтобы бежать к двери, но подколотая к руке трубка грубо дернула его назад. Он кричал, не переставая.

Зажегся яркий свет, и незнакомая женщина подбежала к Джасперу и силой заставила лечь назад на кушетку.

– Тише. Тише, деточка, – твердо сказала она. – Тебе приснился сон.

– Дом! Он горел. Она не могла выйти! – провыл Джаспер, размахивая руками.

– Сегодня тебе ее не спасти, – отрезала женщина, хватая его за запястье. – Не шевелись пока.

Джаспер мотал головой, стремясь вытряхнуть из нее образ красивого дома в клубах дыма. Женщина крепко держала его за руку, разворачивая бинты там, где игла чуть не вспорола вены.

Вид собственной крови помог Джасперу успокоиться.

– Ты пока не готов сорваться с этого крючка, маленькая рыбка. Еще не время уплывать, – женщина быстро вернула иглу на место и закрепила свежей повязкой. Джаспер ощутил боль, но постарался не шевелить рукой, облегчая женщине задачу. У нее были темная кожа и длинные волосы, как у доктора Уайтберда.

– Я… извините, – всхлипнул Джаспер.

Во взгляде, которым она окинула распростертого на кушетке мальчика, пряталась улыбка.

– Порой, когда мы так близко подходим к миру духов, нам могут привидеться скверные вещи, но тебе уже становится лучше. Сны тоже выправятся.

Джаспер затих на подушке: он хотел вернуться назад и спасти маму от пожара.

– Тебя пришли навестить.

Глаза мальчика широко распахнулись.

– Правда?

Кивнув, женщина скрылась за дверью. Сердце радостно екнуло при мысли о посетителе, но Джаспер постарался не дать этому чувству воли. Дядя говорил, что вернется на следующий день. Джаспер понятия не имел, сколько времени провел на этой кушетке, но завтра уже должно было наступить. Может, с дядей Лео приехал и Уэйн? Раздумывая, мальчик опустил глаза на медальон, все еще зажатый в пальцах. Дядя Лео здорово рассердится, если узнает, что Джаспер получил его назад.

Когда дверь приоткрылась, медальон был надежно спрятан под одеялом.

– Джаспер? – позвал чей-то нетвердый голос.

Из-за двери показался отец Джаспера. Опираясь на трость, шатко подошел к постели. Небольшая дрожь в его руках, привезенная с войны, заметно усилилась. Сесть на пододвинутый к кушетке стул ему удалось не без видимого усилия.

– Дай-ка я посмотрю на тебя, – сказал Уэндел, но скользнул по желто-розовым пятнам на бинтах Джаспера лишь беглым, рассеянным взглядом. Вместо этого он подался вперед и изучил лицо мальчика.

Джаспер смущенно моргал, спрашивая себя, успел ли полностью сойти синяк под глазом. Судя по страданию на папином лице, еще не успел.

– Я в порядке, – прошептал Джаспер.

Кивнув, отец опустил лицо и уставился на свою руку, дрожавшую на ручке трости.

– Я уж подумал… Я решил, что потерял тебя, – задыхаясь, выдавил он и с влажным кашлем прочистил горло. Целая минута прошла, прежде чем он вновь смог взглянуть Джасперу в лицо. – Как тебе удалось добраться сюда, сын? Я повсюду искал тебя. Повсюду. Когда миссис Карбо сказала, что ты сбежал…

– Прости меня, пожалуйста. – Джаспер не мог заставить себя смотреть на папу. – Я испугался. Тот детектив, он явился за мной, и я не…

– Тсс… тихо, – отец взъерошил ему волосы. – Если начнешь волноваться, меня сразу выставят вон. Знаешь, а ты счастливчик, что лежишь сейчас в больнице, не то я обязательно вышиб бы из тебя дух: перепугал меня чуть не до смерти…

Джаспер отшатнулся к стене.

– Нет-нет. Прости. Мне не стоило… – отец приподнял открытую ладонь в знак примирения и снова умолк на целую минуту. Сложил губы в слабое подобие улыбки, потянулся вперед и взял Джаспера за руку. – Самое важное сейчас, что ты здесь. Слава Всевышнему, ты нашелся! Я самый счастливый человек на земле. Хорошо тут лечат?

– Да, сэр.

– Твой дядя говорит, ты чуть себя не угробил. Как нога?

– Кажется, нормально. Доктор сказал, завтра смогу ехать домой.

– Вот и отлично. Выходит, на этот раз дьявол просчитался. Как же я рад, что ты такой живучий, сын. Даже не знаю, что бы я делал, если…

Джаспер с трудом сглотнул комок в горле.

– Пап, а что произошло у нас дома? Столько крови…

Уэндел поднял руку, чтобы заставить его умолкнуть.

– Тебе не стоит сейчас об этом беспокоиться. Скорее всего, к нам забрались воры и устроили между собой потасовку. Полицейские полночи просеивали хлам, собирая свои улики и делая снимки, а потом потащили меня в участок и продержали столько часов… чтобы подписать все их чертовы протоколы.

– Но что, если… мама?

– Не говори ерунды, – Уэндел стиснул вместе свои дрожащие ладони и одарил Джаспера слабой улыбкой, которая вогнала мальчика в ужас. – У нее все хорошо. Просто прекрасно. Она обязательно вернется. Как и всегда.

– Но детектив сказал, ее машину нашли…

Отцовский взгляд сделался твердым:

– Сам посуди. Сейчас ее ищут все полицейские Детройта, и нам нужно лишь дать им выполнить свою работу, понимаешь? Мама точно не обрадуется, если мы сведем друг друга с ума переживаниями и беспокойством, правда?

Джаспер снова затих и кивнул, будто бы соглашаясь, хотя понимал, что отец ни за что не рассказал бы ему всей правды. Если эта правда ужасна. Если это мамина кровь была на стене. Сам он оставался всего лишь ребенком, и папа сделает все, чтобы успокоить и защитить его.

– Смотри. Твой дядя решил, она тебя займет, – сказал Уэндел, протягивая Джасперу «Мою первую книгу об индейцах». – Ну, сам понимаешь. Чтобы не скучать.

– Спасибо. – Джаспер поднял книгу над животом, не сводя глаз с искаженных криками лиц на обложке.

Уэндел протянул к сыну руки, взял его ладони в свои. Под манжетами рубашки на обеих его руках виднелись красные следы, как от двух одинаковых браслетов.

– Тебе хорошо живется у Лео с Вельмой?

Джаспер понимал, что ему не дано решать, с кем жить, но все равно задумался, просто чтобы сделать отцу одолжение. Дядя Лео был суров, но справедлив. И кажется, даже простил племянника за опрокинутую разбитую лампу. Затем Джаспер вспомнил, как тетя Вельма качала его в своих объятиях. «У каждого ребенка множество матерей, а у каждой матери множество детей».

– Да. Мне у них нравится, пожалуй.

– Хорошо. – Еще раз сжав ему ладони, отец выпустил их. – Пока ты опять не попытаешься спалить амбар, думаю, они будут рады твоему возвращению. Но ты не волнуйся. Я никуда не денусь. Буду навещать каждые выходные. Ты – лучшее, что у меня есть. Никогда не забывай об этом.

Джаспер изобразил улыбку, но у него оставалось еще множество вопросов, требовавших ответов.

– Пап?

– Да, сын?

– А что тот детектив?

Прежде чем ответить, отец твердо посмотрел ему прямо в глаза:

– Почему ты спрашиваешь?

– Миссис Карбо сказала, он может отправить меня в приют.

Потянувшись вперед, отец сжал Джасперу плечи.

– Только через мой труп. Никто тебя никуда не отправит, слышишь? Не бывать этому. Я им не позволю.

Он притянул к себе мальчика и крепко его обнял. Джаспер был удивлен: он мог бы на пальцах одной руки пересчитать, сколько раз отец обнимал его по-настоящему. Люди редко так обнимаются. Он мог бы совсем растаять в этих объятиях, если бы не дрожь в отцовских руках… и ощущение, будто Уэндел что-то скрывает.

Глава 36

Тогда вы и увлеклись алкоголем?

Лежа на кушетке, Джаспер крутил в руках мамино ожерелье и пытался вспомнить все, что абсолютно точно знал о своей маме. Она пила кофе горьким, не подслащивая. «Сахар только скрывает подлинный вкус напитков, Джаспер», – говорила она, заняв свое утреннее местечко у кухонной раковины. Перед тем как уйти на работу, она непременно выпивала две чашечки горького кофе. Едкий кофейный осадок сохранялся на щеке, когда мама целовала его на прощанье.

Подняв руку, Джаспер коснулся лица и зажмурился, чтобы сдержать поток слез.

Она любила танцевать. Однажды она обучила его всем па фокстрота прямо в их маленькой гостиной. «Левая, теперь вместе, вверх… Правая, теперь вместе и назад. Неплохо получается, Джаспер. Движения должны быть легкими. Не толкай партнершу по всей танцплощадке. Просто двигайся уверенно, и она последует за тобой. В этом весь секрет, малыш…»

Должно быть, Джаспер вновь задремал. Встрепенуться его заставили громкие сердитые голоса в коридоре за дверью его комнаты. Что-то с шумом ударилось о стену.

– Не смей пробовать на мне свои шаманские штучки! – орал мужской голос. – Это не по-христиански. Пшел прочь!

– Сэр, у вас глубокий порез. Я наложу швы, – спокойно прозвучал в ответ голос доктора Уайтберда.

– Это обычная царапина, дурной ты ублюдок краснорожий! Мне нужен врач, – пьяное бормотание заставило Джаспера сжаться в темноте.

– Я и есть врач! А вы истечете кровью, если и дальше будете держать руку опущенной. Нужно перетянуть ее жгутом.

За дверью со звоном ударился оземь металлический поднос.

– Это все из-за кучки шулеров в вашем дьявольском казино, нехристи! Ироды… – Джаспер с трудом разбирал слова в гундосом бормотании мужчины за стеной. – Шулера да та туземная шалава, что в стельку напилась на мои кровные… Богом клянусь, меня обобрали!

Что-то гулко врезалось в стену.

– Приведи сюда Мотегу, – сказал доктор кому-то.

При звуках этого имени Джаспер уселся в постели.

– Я звоню Галатасу. Он-то наобещал мне веселый вечерок у язычников. Угости краснокожих девиц парой стаканчиков, говорит. Подбрось им немного деньжат на удовольствия. Они в долгу не останутся, говорит. Дескать, хорошо проведешь время. Брехня собачья! Что это еще за бордель такой?

– Это не бордель! – прогремел голос доктора Уайтберда.

– Черта с два! Настоящий бордель! Вот доберусь до телефона… – бурчал пьяный голос. – Эй! А ну, убрал свои грязные руки! Еще раз схватишь меня… На помощь! Полиция!

Ответил ему густой низкий голос:

– Твоя полиция сюда не сунется. Делай, что доктор велит.

– А если нет? Что ты сделаешь? Выйдешь на тропу войны? – хихикнул пьяный. – Метнешь в меня копье?

– Нет, но с радостью посмотрю, как ты истекаешь кровью, – прогудел низкий голос. – Черная Река закрыта для чужаков.

Пьяный мужчина издал тонкий вопль. Затем что-то громко хлопнуло, и его голос затих вовсе.

– Спасибо тебе, Мотега, – вздохнул доктор. – Помоги поднять его на стол.

– Лучше сбросить в канаву.

– Мы не убийцы, Мотега. Сперва я поставлю его на ноги, а уж потом ты будешь думать о канавах.

– А они – убийцы! – взревел Мотега. – Скольким еще суждено умереть? Сколько полей сгорит? Эта пьяная тварь подожжет их снова и, может статься, ты сам угодишь тогда за решетку!

– Смерть какого-то пьянчуги не вернет ее назад, Мотега. Мы сражались в этой войне много лет назад, и мы ее проиграли… задолго до твоего рождения. Нужно жить в мире с такими, как он, или Великий Ветер сметет нас всех с лица земли. Но ты не отчаивайся, – тихо рассмеялся доктор Уайтберд. – Учитывая, сколько вылакал этот молодчик и сколько крови потерял, завтра он вряд ли вспомнит собственное имя.

– А если ты ошибаешься?

Ответа не последовало.

– Ему придется объяснять, откуда взялись бинты, – настаивал Мотега. – Он может подать заявление федеральному маршалу. И что тогда? Я уже бывал в их тюрьме. Сколько еще человек там окажутся?

– Эйя, – протянул доктор. – Ему нечего будет заявить, если он проснется в «Талли-Хо». Позвоню Клинту Шарки и договорюсь обо всем.

– И все же я повторю: лучше будет разбить его машину о дерево.

Голоса удалились по коридору, и Джаспер остался сидеть с приоткрытым ртом.

Не прошло и минуты, как к его двери вновь приблизились чьи-то шаги. Мальчик поспешил вжать голову в подушку и закрыть глаза. Он не шевелился, пока доктор – или кто бы то ни был другой – смотрел на него с порога. И три секунды спустя дверь опять затворилась.

Джаспер тут же уселся, чтобы воззриться на тонкие полоски света, пробивающиеся сюда из коридора. Он не понял и половины сказанного, но слова «А они – убийцы!» продолжали висеть в воздухе, подобно грозовым тучам. «Смерть какого-то пьянчуги не вернет ее назад».

Ее.

Единственное, что Джаспер знал наверняка, – то, что фамилию «Галатас» ему доводилось слышать и прежде. Улегшись, мальчик вперил глаза в потолок.

Перед мысленным взором Джаспера из-за горизонта поднимался столб дыма. В тот день, когда мама его бросила, что-то сильно дымило вдали. «Просто выжигают паровое поле», – сказала она, отмахнувшись от такой безделицы.

Вот только горящее поле больше не казалось пустяком.

На следующее утро доктор Уайтберд снова заглянул проведать Джаспера.

– Как мы чувствуем себя сегодня, Огичидаа? – спросил он, опуская на лоб мальчику теплую ладонь.

– Лучше, – самочувствие заботило Джаспера меньше всего. – Кто это был? Тот человек, что кричал здесь ночью?

– У тебя чуткие ушки, маленький кролик, – усмехнулся доктор, прежде чем склониться над его разбинтованными ногами. – Гляжу, ты быстро поправляешься. Это хорошо.

Джаспер не дал врачу сменить тему.

– Кто он такой?

– Заблудшая душа из города. Мне стоит извиниться за него перед тобой. Кое-кто в моем племени не чурается пить виски с незнакомцами и играть с ними на деньги. Подобные вещи никому не упрощают жизнь, но нашей молодежи трудно бывает найти хорошую работу.

– Он вел себя… был очень груб с вами, – сказал Джаспер.

– Я не позволяю чужому дурному настроению портить мое собственное, – сказал доктор и наставил на Джаспера палец, будто предостерегая.

– Что теперь с ним случится?

Доктор рассмеялся:

– Проснется с жутким похмельем, но жить будет.

– И все же… – Джаспер не улыбался. В коридоре речь шла об убийствах, горящих полях и тюрьмах. – Вам грозят неприятности?

– Все неприятности мы навлекли на себя сами… и встретили, открыв им объятия. – Доктор Уайтберд помолчал, глядя на свои ладони, а потом хлопнул ими, сдвинув вместе. Закончил бинтовать Джасперу ноги и улыбнулся. – Не переживай, Огичидаа. Это не твои заботы… Ты быстро выздоравливаешь. И когда опустеет банка, сможешь вернуться домой.

Доктор имел в виду наполовину полную склянку, висевшую над изголовьем Джаспера. Жидкость размеренно капала из нее в трубку с иглой, воткнутой ему в руку. Времени почти не осталось.

Джаспер хотел задать еще миллион разных вопросов, но самые насущные не желали срываться с губ. «Не убил ли Мотега мою маму? Это он спрятал ее машину в зарослях? Что вы имели в виду, сказав: это ее не вернет?» И сумел наконец выдавить:

– А кто был тот, второй человек? Мотега?

– Он сын главы совета нашего племени, которого зовут Огимаа.

– У него не было какой-то… ссоры с моей мамой? – спросил Джаспер шепотом. – Мне говорили, она попала в нехорошую историю из-за человека с таким именем.

Доктор приподнял брови:

– Ушки у кролика и впрямь очень длинные. Кто тебе это сказал?

– Человек, которого зовут Большой Билл. У него роликовый каток в Бартчвилле.

– М-да, – кивнул доктор. – Будь осторожен, когда слушаешь других. Жизнь – это история, которую рассказывает много голосов, и ни один не говорит всей правды.

Джаспер поморщился. Доктор Уайтберд любил выражаться загадками, и это начинало раздражать.

– Так Мотега знаком с моей мамой или нет?

Доктор какое-то время смотрел на его сумрачное лицо, но потом ответил:

– Эйя. Но я не слыхал о ссорах между ними.

– Они были друзьями?

– Эйя.

Мальчик приподнялся с постели, оперевшись на локоть:

– Почему тогда его посадили в тюрьму?

Доктор Уайтберд смотрел на него прямым суровым взглядом.

– Мотега хороший человек. Люди, в чьих руках ключи от ваших тюрем, не всегда отличают добро от зла. Они видят перед собой манитонааха, и для них одно это – уже преступление.

Джаспер понял, что чем-то обидел доктора, и смущенно опустил глаза.

– Я просто… Слышал, что случилось убийство.

– Не страшись, Огичидаа. Убитая не была твоей матерью, – поднял ладонь доктор Уайтберд, остерегая от дальнейших вопросов. – Я не стану больше говорить о мертвых.

– Я… простите, – Джаспер понял, что пора замолчать, но не мог сдержаться. – Но откуда вы знаете мою маму?

– Не мне говорить о ней.

– Но кто-то же должен! Мама пропала, и я не знаю, куда она делась! – на глаза мальчика навернулись слезы. – Она бросила меня совсем одного. Будто забыла обо мне и знать меня не хочет!

– Нет, – отрезал доктор Уайтберд. – Никогда не ставь под сомнение любовь своей нимаамаа. Если она уехала, то лишь для того, чтобы защитить тебя.

– Как ей меня защищать, если ее здесь даже нет? – пряча слезы, Джаспер ткнулся лицом в ладони.

– Выслушай одну сказку, – опустил ему на плечо свою теплую ладонь доктор. – Однажды мать и дитя из племени манитонааха шли по лесу, собирая дикие ягоды. Ты любишь ягоды?

Джаспер заставил себя кивнуть, но не отнял рук от лица.

– Они набрали большую корзину ягод и направились назад к деревне. Но затем мать услышала волчий рык в чащобе позади них. – Доктор издал тихое ворчание. – Что ей было делать? Она подхватила свое дитя и пустилась бежать, но бегут они слишком медленно. Тогда она бросает корзину с ягодами и бежит быстрее. Но волк все равно начинает их догонять. – Доктор захлопал себя по колену, изображая топот бегущих ног. – Его рычание делается громче. – Тут он очень громко рыкнул, заставив Джаспера поднять глаза. – Знаешь, что она сделала тогда?

Мальчик покачал головой.

– Она посадила ребенка на дерево. И без него смогла бежать гораздо быстрее, уводя волка подальше. А теперь ты должен решить сам, Огичидаа. Любила ли мать свое дитя?

Джаспер задумался ненадолго, но затем кивнул.

– Если бы она не оставила ребенка на дереве, их обоих догнали бы и съели.

– Очень хорошо, – улыбнулся доктор. – Подумай теперь. Твоя мама оставила тебя жить у дяди, так?

– Так, – шепнул Джаспер.

– Любит ли она тебя по-прежнему?

– Я… Это не одно и то же! – вскинулся Джаспер, сообразив, куда клонит доктор. – Мы не в лесу! За нами не гонится никакой волк!

– Да? Откуда тебе знать? Волки имеют множество лиц. Некоторые даже живут внутри нас самих, – говоря это, доктор стукнул себя в грудь. – Ты не захочешь повстречать волка. Твоя мать тоже не хочет, чтобы ты с ним встретился. Нужно иметь в себе веру, Огичидаа. Ты должен верить, что она любит тебя.

Джаспер подумал о детективе, гнавшимся за ним от самой квартиры. Чем-то это напоминало бегство от голодного волка, но бежал он один, без мамы. Прикрыл глаза и постарался вспомнить тепло ее губ на своем лбу.

– А она… Она возвращалась сюда? Вы ее видели?

– Жаль, я не могу сказать тебе, что видел ее. Но она с тобой. Ее любовь тоже с тобой, прямо здесь, – доктор погладил Джаспера по щеке и похлопал по пальцам, сжимающим медальон. А потом встал и направился к двери.

– Подождите! – Просьба Джаспера настигла его уже на пороге. – Вы не закончили свою сказку. Она потом вернулась?

Доктор обернул удивленное лицо к мальчику на больничной кушетке.

– После того как мать убежала прочь, уводя за собой волка. Она вернулась?

Выражая сожаление, губы доктора сжались в тонкую линию.

– Нет. Волк миновал дерево, на котором сидело дитя, направляясь назад, в свое логово. Он уже не был голоден.

– Что тогда стало с ребенком? – вздрогнул Джаспер. – Он выжил?

– Три дня и три ночи он плакал, призывая мать. И тогда ее голос вернулся к нему трелями лесных птиц. Мать поведала ему, что бояться нечего. Рассказала, что отдала свою жизнь, спасая его, и что всегда будет поблизости – в птичьих голосах, в шуме ветра, в синеве неба. И знаешь, что сделал тогда ребенок?

Когда Джаспер мотнул головой, с его щеки сорвалась слеза.

– Он слез с дерева, Огичидаа. Сам, без всякой помощи.

Сказав это, доктор вышел и прикрыл за собою дверь.