Текст книги "Вспоминая Эверли (ЛП)"

Автор книги: Д. Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Он согласился на то, что я просил, – говорит Август, когда мы ютимся на кухне, сжимая наши теплые кружки.

– На самом деле? Вот так просто? – задаюсь я вопросом: «Интересно, какой человек просто передаст такие деньги без каких-либо гарантий, что они вернутся к нему?».

– Он доверяет мне, – пожимает плечами Август, глядя в пол. – Не то, чтобы я этого заслуживал.

– Ты сказал, что Магнолия не винит тебя, – говорю я, спокойно взяв его за руку.

– Нет, она этого не делает, и я благодарен. Но дело в том, что я использовал ее.

– Возможно, вы нуждались друг в друге в течение короткого периода времени. Она сказала, что у нее есть собственный багаж. Разве не поэтому она никуда не уходила?

Он кивнул в знак согласия, но я знала, что Август все еще чувствует раскаяние. Всегда любил. Это было изменение, которое я видела с тех пор, как он проснулся. Много лет назад, когда жизнь была посвящена успеху и власти, Август редко обращал внимание на проблемы, которые возникали, пока о них заботились. Теперь все казалось результатом того, что он сделал.

Я понимала его положение. Но также поняла, что значит простить себя и двигаться дальше. Я провела бесчисленные часы, лежа без сна, разбираясь со своими чувствами по поводу того, как справилась с комой Августа, как солгала полиции и рассказала ошибочную историю. Это была вина, которую я хранила годами.

Чувство вины со временем может погубить вас, оставив в бесконечной вращающейся яме стыда.

Жизнь не бежала назад. Ему нужно было это запомнить. Я лишь надеялась, что мое присутствие напомнит ему об этом.

Играет успокаивающая музыка, и я усаживаюсь в кресло, наблюдая, как Брик начинает работать с Августом и разговаривает успокаивающим тоном, едва перешептываясь, чтобы убаюкать его в гипнотическом состоянии.

Я никогда не видела, чтобы кого-то гипнотизировали. Всегда предполагала, что это было что-то похожее на комедийный час, когда бедный идиот немедленно заснет и начнет кудахтать, как цыпленок, полностью под заклинанием человека, который загипнотизировал его.

Но, к счастью, ничего подобного. Кажется, Август, находится полностью под контролем, когда он все глубже и глубже погружается в транс, похожий на сон. Я наблюдаю, как его дыхание выравнивается, становясь медленнее. Вся комната кажется мягкой, как и он, и я обнаруживаю, что погружаюсь в свое любимое кресло, и обнимаю себя, наблюдая за работой двух мужчин.

Весь процесс очаровывает меня – идея о том, что Август может пройти через свое подсознание и выбрать воспоминания, все еще запертые в его голове и попытаться их раскрыть. Знаю, если дать ему возможность, он попросит Брика, как можно больше вовлечь его в этот процесс. Соблазн получить, как можно больше воспоминаний, был понятен. Я вижу это в его глазах, когда Брик подходит к порогу, готовый начать. Но процесс длительный, и, по словам Брика, рискованный.

Опасный.

Это слово пугает меня.

Никто из нас не знает, что мы на самом деле делаем. С такими внешними черепно-мозговыми травмами Августа и с пополнением его воспоминаний, мы все знаем, что идем по шаткой земле.

Что, если это слишком? Что, если его мозг не справится?

Внезапно мое ложное чувство безопасности расшатывается, и ничто в комнате не может вернуть его на место. Я сажусь прямо, смотрю на Августа и просто надеюсь, что, где бы он ни был, он в безопасности.

Теперь полностью погруженный в воспоминания, он пугающе неподвижен. Только небольшие движения его лица показывают, что мужчина на самом деле не спит.

– Он не разговаривает с нами, – шепчет Брик, слегка повернувшись ко мне, когда мы еще больше сосредотачиваемся на Августе.

– Итак, вы просто наблюдаете, как он лежит тут, сколько времени это занимает? – спрашиваю я, и беспокойство в моем голосе растет с каждым словом.

– Да. Он знает, что я здесь, если понадоблюсь, но это его путешествие. Он справляется с этим в одиночку.

– Хотела бы я быть рядом с ним, – говорю я, устремив глаза на его ранимое тело.

Проснувшись, черт, даже спящий рядом со мной, Август всегда выглядел таким грозным, силой, с которой нужно считаться. Но теперь, увидев его таким, с его умом в движении, когда он борется за воспоминания, которые потерял, я понимаю, как много он пережил.

Как хрупка жизнь на самом деле.

Я могла его потерять.

Я все еще могу.

– Ты, – мягко говорит Брик, и его теплый взгляд наполнен тяжелыми эмоциями. – Ты всегда была такой.

Именно в этот момент Август начинает яростно метаться. У него глаза все еще плотно закрыты, а спина сгибается, будто он борется против какого-то внутреннего демона в своем уме.

– Брик! – плачу я, вставая со своего места, чтобы броситься через комнату к Августу, но останавливаюсь, когда Брик берет ситуацию под контроль.

– Август, – спокойно говорит Брик. – Это просто воспоминание. Помни, где ты находишься. С кем ты, – говорит он.

Я начинаю ходить по комнате, не зная, что еще делать.

Чувствую себя совершенно бесполезной. Мне хочется прикоснуться к нему, влезть в его тело и стереть суматоху, которую оно внезапно испытывает. Но что, если я сделаю больше вреда, чем пользы? Что, если мое прикосновение причинит ему боль… выведет его из памяти слишком быстро?

– Иди к нему, Эверли. Мой голос до него не доходит. Что бы он ни испытывал, это втянуло его глубоко, и ему нужна помощь.

Брику не нужно повторять дважды. Кажется, за наносекунду я оказываюсь рядом с Августом и глажу рукой его мягкими ритмичными движениями, наблюдая за его лицом и любыми признаками изменений.

Медленно я вижу облегчение боли на его лице. Каждый мускул в его теле начинает расслабляться, когда я касаюсь пальцами его кожи. Его дыхание выравнивается, и вскоре я обнаруживаю, что смотрю в глубины его завораживающих карих глаз.

– Я почувствовал твое прикосновение, – произносит он грубым голосом, словно только что проснулся после долгой ночи.

– Я рада, – отвечаю я. – Мы оба беспокоились.

Он поднимает голову, посмотрев в сторону Брика. Они ничего друг другу не говорят, но я чувствую, как между ними проходит молчаливый разговор. Как отец, проверяющий своего сына, Брик молчаливо спрашивает, в порядке ли Август, и он отвечает легким кивком головы.

Должно быть, другие вещи обсуждаются и в этом невербальном разговоре, потому что через несколько минут Брик объявляет о своем уходе.

– Я дам тебе отдохнуть вечером, – говорит он, вставая с дивана и хватая пальто. – Поговорим об этом завтра.

Я следую за ним, и любопытство достигает своего пика, когда он тянется к дверной ручке.

– Не оставляй его сегодня одного, – тихо говорит Брик. – Он может захотеть поговорить об этом… он не сможет. Просто будь рядом с ним. Все, что он вспомнил, было сложно, и я вижу, что он все еще переживает. Нам просто нужно дать ему время.

Понимающе кивнув, я протягиваю руку и обнимаю мужчину.

– Благодарю тебя, – говорю я. – За все.

Он нежно сжимает меня руками, а потом он исчезает, растворившись в ночи. Я поворачиваюсь к гостиной.

Август все еще находится в том же положении, лежа спиной на диване и отвернувшись от меня головой. Думаю, будет страшно подойти к нему после такого бурного события. Будет ли он неустойчивым или другим? Будет ли он помнить вещи, которые могут изменить его?

Но когда я возвращаюсь к нему, то медленно понимаю, что все это не имеет значения. Я потратила столько времени, пытаясь возненавидеть этого человека, и все, что он сделал, это причинил нам боль.

Дело в том, что я всегда любила его. Несмотря на его недостатки и провалы. Может, я любила его больше из-за них. Без них он был просто другим мужчиной, а я просто другой женщиной. Наши недостатки определили нас в некотором роде, выявляя самое лучшее и худшее в нас.

Я видела всего Августа. Максимумы, минимумы. И я любила каждую минуту в этих периодах.

– Это я во всем виноват, – мягко говорит Август, когда я вхожу в комнату и сажусь рядом с ним на полу.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, надеясь, что ему не слишком тяжело.

– Той ночью, когда я оказался в больнице, в коме. Это я во всем виноват. Помню, почему я так обезумел, так волновался. Боже, я был таким глупым, Эверли.

Слышу нарастающую панику в его голосе, будто он снова оживляет воспоминания. Двигаясь вверх, я слегка толкаю его на диван, сделав крошечное место для моего тела. Он немедленно перемещается, открыв руки, и я прижимаюсь к нему лицом.

– Я никогда не знал, что делает Трент. По крайней мере, не сначала. Не знаю, как слеп и глуп я мог быть, чтобы не увидеть этого. Все признаки были на лицо, но я предпочел игнорировать их.

– Ты стал жадным, – говорю я, ненавидя себя за честность, но зная, что не могу приукрасить правду.

– Да, – соглашается он. – Я стал. Так сильно хотел дать нам все и даже больше. Так все и началось, а потом я просто стал одержим. Этого было недостаточно. Мне нужно было больше, все. Влияние, статус… все, что шло с деньгами, я должен был иметь. Это отвратительная реальность, с которой приходится мириться.

– Все началось с хорошего места, – говорю я, утешительно поглаживая пальцами его руку.

– Это привело нас в этот беспорядок, – отвечает он, и тяжелое сожаление звучит в его тоне. – Но я старался, – говорит Август спустя долгую паузу. – Я пытался вытащить нас, исправить все.

Мой взгляд встречается с его, когда он поднимает голову.

– Ты пытался? – спрашиваю я.

Он кивает головой.

– Я вспомнил беспокойство, которое я испытывал той ночью, когда забирал тебя и ехал на ужин. Я нервничал, невероятно нервничал. Но не мог понять, почему. Все, что я знал, это расскажу тебе все, но потом все стало пустым.

– Когда я повалила тебя на землю, – тихо произношу я, вспоминая те несколько секунд, увидев его удивленное лицо, когда он упал на тротуар.

– Эй, это был несчастный случай. И ты сказала раньше, все происходит по какой-то причине. Мы должны верить в это сейчас. Мы движемся вперед, помнишь?

Я киваю.

– Я помню твое волнение той ночью. Ты казался не таким как обычно, спокойным, к которому я так привыкла, – вспоминаю я, когда возвращаюсь в его объятия.

– Я пытался собрать информацию о Тренте, чтобы сдать его. Но это было трудно, он осторожен и утомительно сдержан. Я видел, как рушатся наши отношения. Знал, это лишь вопрос времени, когда ты покинешь меня навсегда, и это испугало меня больше всего на свете. Я держал тебя взаперти, пока вынюхивал улики, и у меня была паранойя, что Трент на меня нападет. Каждый шепот сводил меня с ума.

У меня закрываются глаза, когда я вспоминаю, сколько раз мы спорили, боролись из-за этого проклятого замка в спальне. Я никогда не понимала, почему он держал меня рядом, если ненавидел меня так сильно.

Если бы он только объяснил.

Так много упущенных шансов.

– Мой страх за твою безопасность заставил меня действовать опрометчиво. Я знал, у меня хорошо получается, так хорошо, что Трент основывал всю нашу операцию только на моих навыках. Знал, если дойдет до этого, я смогу доказать свою невиновность. Каждую сделку я делал законно. Но больше не хотел быть частью его империи. Ненавидел жить в страхе, и был достаточно осведомлен, чтобы признать ухудшение в себе. Мне нужно было выбраться оттуда.

– Что ты сделал? – спрашиваю я, испуганная тем, что он может рассказать.

– Я взял большую часть ликвидных активов компании, реальные деньги. Не поддельное дерьмо, которое Трент пишет в книгах. Я был поражен, когда понял, как мало у нас наличных. Взял это и вложил в то, что я думал, обязательно удвоится за одну ночь. Думал, если смогу сколотить Тренту состояние, держать деньги над его головой, то смогу уйти.

– Ты потерял деньги? – догадываюсь я, подозревая, что эта история не заканчивается радужно.

– Да, – кивает он. – В ту ночь, когда я подобрал тебя и попытался отвезти в тот ужасный ресторан, планировал рассказать тебе все, что сделал, и надеялся, ты простишь меня.

– Я бы с радостью, – настаиваю я.

Сначала он накрывает своими губами мои, почти как если бы он просил разрешения. Когда я открываю рот, дав ему свободу, которую он искал, Август касается руками моего лица. Следуя крошечными дорожками вдоль моих щек по линии подбородка, он, кажется, запоминает меня кончиками пальцев, когда его рот доминирует над моим.

Все слова, все воспоминания о прошлом были забыты, когда я цеплялась за него, позволяя его телу полностью забрать мое. Он владел мной, телом и душой. Всегда любил.

Будь то монстр или принц, этот человек всегда был бы второй половиной моей души, и никогда больше я бы не заблудилась.

Глава 22

Август

«Легкие горят. Я бегу, пытаясь догнать ее, но куда бы я ни бежал, она каждый раз ускользает от меня.

Быстрее, еще быстрее, бег превращается в экстремальный кросс, а ветер хлестает по лицу.

Куда она делась?

Звучит выстрел, и у меня сердце замирает.

– Эверли, нет!»

– Август, Август, проснись! – зовет Эверли, и я резко подрываюсь.

Я моргаю, глаза горят из-за яркого солнечного света, проникающего через люки сверху. Подняв руку, чтобы закрыться от лучей, я осматриваю окружающее пространство, и галоп возвращается к нормальному сердечному ритму.

Мы все еще находимся в гостиной, на диване, укутанные в одеяла.

Посмотрев на нее, я замечаю взволнованное выражение лица.

Эверли в порядке.

Я делаю выдох, успокоившись, когда вижу ее нежную улыбку.

– У тебя был кошмар, – говорит девушка.

– Все в порядке, – отвечаю я, стараясь отогнать страх.

– Ты звал меня.

Пробежавшись руками по волосам, я вздыхаю. Знал же, что любимая за извинениями разглядит попытку ускользнуть от этой темы.

– Просто беспокойство, – произношу я. – Осадок с прошлой ночи.

– Насчет прошлой ночи… – вспоминает девушка.

Любопытствуя, я поднимаю бровь, сразу же заметив, как она закатывает глаза.

– Не это! – смеется Эверли. – Я пытаюсь быть серьезной.

– Ладно, – признавая поражение, поднимаю вверх руки и все еще широко улыбаюсь, хотя замечаю, как она отводит взгляд, чтобы сохранить концентрацию.

– Ты сказал, что пытался собрать доказательства, – начинает девушка, немедленно завладев моим вниманием.

– Да, – отвечаю я, гадая, куда Эверли клонит.

– Ну, ты знаешь, что будешь с ними делать? Если ты соберешь доказательства, то тебе нужно будет где-то их хранить, верно? В каком-то безопасном месте?

– Да, наверное, – соглашаюсь я. – Но я перерыл весь дом, на чердаке просматривал коробку за коробкой… разобрал бумаги на столе. Но ничего необычного не заметил.

Девушка кривится в раздражении.

– Ну, тогда нужно искать тщательнее. Это должно быть где-то здесь. Ты, должно быть, собирал бумаги то тут, то там, на протяжении нескольких лет. Ты бы не оставил доказательства а бы где.

– Может, поищешь со мной, – предлагаю я.

Девушка сияет и кивает.

– Конечно. Но не думай, что ты несколько недель будешь держать меня здесь, пока я буду искать бумаги, а сам исчезнешь Бог знает куда.

– И не мечтай, – улыбаюсь я, покачав головой.

– Врун.

– Дерьмо, который час? – спрашиваю я, вдруг вспомнив, что сегодня был за день.

Понедельник – день, когда мы начинали воплощать наш сумасшедший план.

– Еще рано. Я должна быть на работе через тридцать минут. У тебя есть час, даже больше, – говорит Эверли, потянувшись рядом со мной, как гибкая кошечка, и из-за этого зрелища я хочу вечно оставаться на диване.

Наши глаза встречаются, и чувствую, как бушует огонь между нами. Соскочив с дивана, девушка протягивает мне руку.

– Пошли, – произносит она, и ее нагота с прошлой ночи оставляет меня совершенно очарованным.

Я делаю все в точности, как говорит Эверли, схватив ее протянутую руку и последовав за ней. Девушка изящно ступает по гостиной в направлении лестницы. Я останавливаюсь, любуясь новой птицей, освободившейся из клетки и широко раскинувшей свои крылья на плечах любимой.

Теперь, когда она была со мной, я надеялся, что она чувствовала ту же свободу.

Между нами царит тишина, пока мы поднимаемся по ступенькам, и девушка останавливается перед дверью главной спальни. До этого момента комната была под запретом – она входила в нее только с конкретной целью. Эверли не спала там с тех пор, как я вышел из комы, и оставалась там только на короткое время, слишком перегруженная давними воспоминаниями.

– Сейчас мы оставили в прошлом воспоминания, которые управляли нами очень долгое время. Ты – Август, а я – Эверли… и я любила тебя, сколько себя помню. Даже, когда все полетело к черту и казалось, что наше будущее потеряно, только одно оставалось постоянным – моя любовь к тебе.

Одним быстрым движением я поднимаю ее на руки, ощущая, как девушка обвивает меня ногами, а наши взгляды встречаются. Занеся Эверли в комнату, которую она так боялась, я роняю наши тела на кровать, которая однажды принесла нам столько любви и потерь.

– Ты опоздаешь на работу, – у меня голос низкий от эмоций, пока взгляд путешествует по ее обнаженной коже.

– Вот, и хорошо, – отвечает она, потянув меня за плечи.

Я охотно поддаюсь. Обожаю чувствовать ее кожу, когда Эверли прижимается ко мне.

– Скажешь мне, если… – начинаю я, подняв взгляд к ее глазам.

– Шшш, просто люби меня, – выгибаясь, шепчет девушка.

Какие бы демоны не жили в той комнате, в то утро мы изгнали их всех. Мы идеально сочетались, используя волшебную магию тел, и напоминали себе, что воспоминания – прошлое. То, что есть у нас сейчас, стоит всего.

– Я люблю тебя, – говорит Эверли, выгибаясь с каждым толчком моих бедер. – Я всегда любила тебя. Даже, когда оно того не стоило, даже когда ненавидела тебя. Я никогда не переставала любить тебя, Август.

Каждое слово из ее губ обжигает меня, рождая невероятное пламя в моем сердце, пока я тараню ее тело и душу. Никто никогда не полюбит Эверли так сильно, как любил я. Никто. И я проведу остаток вечности, показывая ей это. Ее больше никогда не будут воспринимать, как должное. Эверли больше никогда не придется гадать, или сомневаться в моей любви, потому что если она спросит, я, черт возьми, пропою ответ на весь мир.

Это она владеет мной. И всегда будет. Я понял это в тот момент, когда девушка вошла в палату, и я знаю это сейчас. Эверли Адамс была моим другом, моей путеводной звездой, моим сердцем. Два года потерянной жизни не смогли разделить нас, и будь я проклят, если еще какой-нибудь хитрожопый мошенник встанет на моем пути.

Оперевшись на локти, я двигаюсь медленно, глубоко погружаясь в нее и прижав колени к груди девушки. Девушка стонет подо мной, водя руками по моей груди и дразня мышцы живота.

– Чувствовать тебя так чертовски хорошо, – бормочу я, и мой голос похож на хриплое рычание, пока я беру Эверли снова и снова.

Вскоре у нее мышцы сжимаются вокруг меня, а я еле сдерживаюсь.

– О, Боже! – выкрикивает Эверли, и впивается ногтями в мою грудь, когда наши взгляды встречаются.

На нас обрушиваются волны удовольствия, и чувствую, как тело расслабляется, когда мы оба распадаемся на части.

Звезды, черт возьми. Каждый чертов раз.

Наше дыхание выравнивается, грудные клетки поднимаются и опускаются, когда мы лежим рядом.

– Будь осторожен, ладно? – спрашивает Эверли, и в ее голосе отчетливо слышно опасение, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

– Хорошо, – отвечаю я.

– Не рискуй, – девушка поднимает руку и касается моего лица, когда меня накрывает осознание, что все наши попытки – это реальность.

– Не буду, – говорю я. – Я просто немного осмотрюсь. Ничего серьезного. Он не заметит.

– Он все замечает, – предупреждает Эверли.

Кивнув, я притягиваю девушку в свои объятия, давая еще несколько минут покоя, прежде чем реальный мир вторгнется в наш маленький кусочек рая. Вскоре мы должны будем уехать на работу, разойдемся каждый своей дорогой, и я больше не смогу защищать ее.

А позже, возможно, я не смогу защитить и себя.

***

Все утро я провожу за старыми книгами, выискивая то, что могло быть связано с моей работой в компании с тех пор, как я стал партнером. Если я хотел передать властям доказательства нелегальной деятельности Трента, то хотел быть уверен, что мне не припишут роль соучастника. Я не пойду в тюрьму из-за этого мудака.

Проходит не один час разглядывания цифр и таблиц, прежде чем я только начинаю понимать. Наконец, я был достаточно уверен, что действительно находился в неведении, и что мои сделки были законными, как ширма для компании.

Хотя было чувство, что все было дерьмово.

И я должен был об этом разузнать.

Время действовать.

Чувствуя каждое нервное окончание до самых стоп, я поднимаюсь со своего рабочего места и делаю глубокий вдох. Это ради Эверли. Ради нашего будущего.

Старый я спрятался бы. Старый я солгал бы женщине, которую любил.

Больше этого не случится.

Я пытаюсь игнорировать стойкое желание сжать кулаки, пока поднимаюсь в офис Трента. Я впервые замечаю, насколько мы с ним были разделенными.

Я работал в одной части здания. Он – в другой.

Почему я раньше ничего не замечал?

А может, и замечал. Возможно, это было одним из фактов, которые я заметил за прошедшие годы. Откладывал их в коробку странностей, которая, наконец, перетекла в беспорядочную кучу, которую я больше не мог игнорировать.

Трент практически жил там, в мире, далеком от меня. У него были свои люди, своя команда, в которой не было меня. Я не имел ни малейшего представления о том, чем они занимались, что кем были эти люди. Когда они вернулись после моей комы, я не обратил внимания на их незнакомые лица, а, может, я и не должен был знать их?

Воспоминание о том, что Трент спускал деньги на костюмы пришло мне в голову, когда я пересекал здание. Улыбаюсь секретарю Трента, когда подхожу к его кабинету.

– Он на месте? – спрашиваю я, и веду себя, как обычно, беспечно.

– Да, я предупрежу о вашем визите, – говорит она, подняв вверх палец, пока нажимает несколько кнопок на телефоне.

Я не обращаю внимания на ее слова. Осматриваюсь, заметив висящие на стенах дорогие картины. Сколько это должно было стоить нашим клиентам?

– Вы можете войти, мистер Кинкейд, – произносит Алиса, улыбнувшись мне.

На мгновение ее взгляд удерживает мой потемневший взгляд, но затем покрасневшая девушка отворачивается.

– Спасибо, – отвечаю я, засунув руки в карманы, и спокойно шагаю мимо нее, словно все время мира в моем распоряжении.

Алиса любила Трента. Он убедился в этом, отпуская кокетливые комментарии и выдавая премии на Рождество. Теперь она была его преданной слугой, и я не мог рисковать, допуская при ней какую-то ошибку. Девушка могла не понимать, на какое чудовище работала, и защищала его, если чувствовала во мне угрозу.

Насколько мне известно, в этом офисе каждый был моим врагом, пока я не смогу как-то спасти их.

Перешагнув порог, я немедленно отыскиваю взглядом Трента, который сидит за своим столом, словно король на троне своего королевства. Он выглядит напыщенно и деспотично, положив ноги на полированное дерево стола. Мужчина излучает уверенность и демонстрирует породу, напоминая мне обо всем, что я когда-то любил, но теперь ненавидел.

Богатство, власть… и достижение всего этого.

Это ничего не значит. Все это можно заработать в мгновение ока.

– Неплохо выглядишь, – ухмыляется Трент, и у него на лице появляется угрожающее выражение, когда он улыбается, едва обратив на меня внимание, так как смотрит на экран своего телефона.

– Как и ты, – отвечаю я, кивнув партнеру.

Возможно, он несколько колебался, но я вложил немало сил, что бы сравнять счеты. Его лицо тоже было в синяках и порезах, изуродованная версия того, что было до нашей драки.

И я с радостью повторил бы.

– Алиса думает, что у нас были сумасшедшие выходные в Мексике, – говорит он, усмехаясь сквозь зубы.

– Плевать, – отвечаю я, не боясь попасться на его приманку.

У меня сейчас есть и другие проблемы. Типа, как ввести в игру многомиллионную сделку.

– Итак, как дела? Снова пришел с угрозами? Хочешь реванша? Или ты пришел падать мне в ноги? Потому что мне сейчас так и хочется поунижать кого-то.

– Я получил счет Йорка, – сжав челюсть, говорю я.

Мне необходим весь контроль, чтобы не приблизиться и не показать ему, каких именно унижений достоин парень, но мне нужно быть разумным.

Он, как всегда, подначивает меня, но я на это не куплюсь.

Я наблюдаю, как Трент опускает ноги на пол, а телефон кладет на стол.

– Не могу в это поверить. Сколько?

Я полностью владею его вниманием, когда сажусь в кресло напротив. Схватив ручку с его упорядоченного стола, я пишу цифру на блокноте и пододвигаю его к Тренту, наблюдая, как расширяются у него глаза. Я практически вижу, как в его темных ирисах возникают долларовые знаки.

Загребущий мудак. Я подловил его как раз там, где хотел.

Именно на две секунды.

Он так быстро обрадовался новостям, затем, казалось, произвел переоценку и так же быстро остыл. Его восторг стал сдержанным, когда мужчина вдруг смерил меня взглядом, скрупулезно изучая каждый мой жест.

Вот, поэтому Трента все и боялись.

– Как? – спрашивает он, опять занимая свое кресло и продолжая изучать меня.

Иногда самая большая ложь бывает самой близкой к правде. Работая с таким, как Трент, я знал, что не мог рисковать и позволять ему видеть меня насквозь.

Издав длинный вздох, я качаю головой в мнимом поражении.

– Просто я больше не хочу проблем, – произношу я, подняв руки в имитации белого флага.

Мужчина подозрительно смотрит на меня, все еще не убежденный, так что я надавливаю.

– Послушай, я понял. Я никуда не собираюсь. Просто не хочу, чтобы наши дела здесь влияли на мою личную жизнь. С драками покончено. Я просто хочу мира и покоя.

– Что там насчет той девчонки? – спрашивает он, и угрожающая улыбка скользит у него по лицу.

– Эверли к этому не имеет отношения. Никакого, – говорю я с недвусмысленным взглядом с голосе.

– Черт побери. Ладно. Принято, – Трент практически смеется, и долларовые знаки возвращаются в выражение его взгляда, прежде чем мужчина снова успокаивается. – Но, Август, запомни – один шаг за рамки, и она легкая добыча. Понял?

Чувствуя, как у меня сердце скачет от этой угрозы, я киваю, ведя себя, как послушный работник, каким и притворяюсь.

– Я же сказал. С драками покончено.

– Хорошо. Давай заработаем немного денег, – он улыбается от уха до уха.

По моей спине бегут мурашки.

Я только что пошел на сделку с дьяволом?

***

С каждым прошедшим днем моя паника растет.

Чем больше нас вовлекает этот запутанный сюжет, тем быстрее, словно опухоль, растет мой страх. Очень скоро он мог бы стать непреодолимым, и меня накрыло бы волнами страха, которые питались моими переживаниями потерять тех, кого любил.

Мужчина, которого я однажды признал совершенно реальным – был еще совсем сырым.

Было очень легко осудить его, когда я наблюдал за всем со стороны, а в голове плавали только фрагменты и вспышки воспоминаний, на которые я мог полагаться. Но теперь, когда я встретился с его реальностью, осознал его страхи, понял мужчину, которым тогда стал.

Я понял его параною. Потому что сам чувствовал ее.

Из-за страха, что за нами могли наблюдать, встречи больше не проводились в Клиффс. Вместо этого мы ужинали у Брика и Табиты, надеясь, что даже, если Трент не верил в мое вдруг послушное поведение, он ничего не заподозрит в невинных посиделках с друзьями.

Каждый раз во время разговора я чувствовал себя виноватым. Из-за их ролей во всем этом. Потому что они были частью моей жизни и из-за тех опасных вещей, которые мы задумали.

Эти мысли съедали меня, пока однажды ночью я не осознал, что пялился в потолок, слушая, как волны набегали на скалы и разбивались о них. Я держал Эверли в объятиях, чувствуя ее тепло и позволяя страху поглощать меня, затем вдруг начал будить ее своими поцелуями, языком и другими частями тела, только чтобы убедиться, что девушка не была иллюзией.

– Ты несчастен, – однажды ночью говорит она после того, как я снова бужу ее, взяв быстро и жестко, так как мое тело дрожит от нужды.

Повернувшись к любимой, я вижу грусть в ее глазах. Убрав с ее лица несколько прядей медных прядей, я отвечаю вопросом на ее вопрос.

– Почему ты так думаешь? – у меня сердце все еще отбивает дикий ритм из-за наших занятий любовью.

– Ты почти не спишь, – начинает Эверли.

В темноте я замечаю, что она садится и оборачивает вокруг себя простыни. Любуюсь светом луны, блеснувшим на ее белоснежной коже. Под этим светом ее кожа светится, делая взгляд девушки почти нереальным.

– А когда засыпаешь, тебя мучают кошмары. Во сне ты зовешь меня.

Выпустив длинный вздох, я тянусь к Эверли. Она охотно поддается и лежит рядом со мной. Я прижимаю девушку к своему боку и начинаю говорить, медленно водя пальцами по ее руке.

– Меня пугает то, что я превращаюсь в него, – признаюсь я, зная, что ложь не продвинет наши отношения вперед.

Я видел, какую жизнь порождает ложь. И повторный показ меня совершенно не привлекал.

– Превращаешься в кого? – спрашивает девушка, снизу вверх глядя на меня.

– В старого себя, – отвечаю я. – Параноидального, охваченного страхом Августа, который паниковал и делал поспешные, глупые вещи. Что, если я совсем не изменился?

Эверли медленно садится, приподнявшись на локтях, так что я вижу ее мягкие голубые глаза.

– Когда я только узнала, что ты потерял память, первым моим вопросом был – каким человеком ты станешь? Ты станешь другим или останешься прежним? А когда я узнала тебя нового, мои страхи изменились и вдруг я испугалась, что ты снова превратишься в старого Августа – безразличного и подавляющего.

– А теперь? – спрашиваю я, коснувшись ее лица.

Эверли улыбается.

– Теперь ты – это только ты, – просто отвечает она. – Нет старой версии тебя или новой, улучшенной модели. Есть просто Август. Ты – олицетворение всей своей жизни, прошлой, настоящей и будущей. Весь твой прошлый опыт формирует, меняет тебя, как и всех нас, но он не должен определять тебя, как человека. Будь тем, кем сам решишь быть. Будь смелым. Будь любимым, и будь собой – неважно каким.

Я прижимаюсь к ней губами. Оставшуюся часть ночи мы не разговариваем, поскольку мои страхи развеялись в глубокой впадине между ее грудей.

«Будь тем, кем сам решишь быть», – сказала она.

Я это выбрал. И всегда буду выбирать.

Глава 23

Эверли

Прошли недели с тех пор, как мы начали наше небольшое наступление на Трента, и за это время мы мало продвинулись вперед. Трент оказался умнее, чем мы ожидали. Хотя он был в восторге от способности Августа заблокировать отца Магнолии на значительную сумму, он не проболтался.

Или сдался.

Мы надеялись, что со временем, когда деньги Йорков будут в игре, он расслабится, и Август сможет нырнуть и найти что угодно, что даст нам информацию, необходимую, чтобы сдать его властям.

Но без веских доказательств ничего не получится.

Сейчас это слова Августа против слов Трента.

Если мы пойдем без единого доказательства, направленного исключительно на Трента, он может перевернуть стол и заявить, что Август во всем виноват. С такой дырявой памятью, как у Августа, у него не получится защититься от такого обвинения. Конечно, у него были солидные записи и книги, но их можно было посчитать подделкой.