Поэзия и проза Древнего Востока
Текст книги "Поэзия и проза Древнего Востока"
Автор книги: Цянь Сыма
Соавторы: Сюань Лин,Сян-жу Сыма,Е Чжао,И Цзя,Юай Цюй,Хэн Чжан,Вэнь-Ду Император,Юй Сун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)
Текст, посвященный Думузи и сестре его Гештинанне, толкующей мрачный сон Думузи и пытающейся спасти его, тесно примыкает к циклу сказаний о нисхождении Инанны в подземное царство и, возможно, является центральным эпизодом среди рассказов о преследовании Думузи демонами «галла» и его трагической смерти.
Текст издан в 1972 году учеником С.-Н. Крамера Бендтом Альстером (В. Аlster, Dumuzi's Dream, Copenhagen, 1972). До этого времени был известен лишь по отдельным публикациям некоторых прорисовок фрагментов клинописных табличек, а также пересказу С.-Н. Крамера.
[Закрыть]
«Владыке заката – го́ре…» [218]218
В жалобах сердца он бежит по равнине.
Юноша в жалобах сердца бежит по равнине.
Думузи в жалобах сердца бежит по равнине.
Посох за плечи закинул, начинает плач:
5 «Плачь, о, плачь, о, плачь, равнина!
Плачь, равнина, рыдай, болото!
Раки в реке, плачьте – рыдайте!
Лягушки в реке, громко вопите!
Матушке моей – голосить по мне!
Матушке Туртур – голосить по мне!
10 Матушке, – где ее пять хлебов? – голосить по мне!
Матушке, – где ее десять хлебов? – голосить по мне! [207]207
9-11 Туртур(или Турдур, или Дуттур) – мать Думузи и Гештинанны. Выражение «пять хлебов» (соответственно «десять»), видимо, следует понимать как помощь, оказываемую ей сыном ее Думузи (в одном из вариантов – «ее пять хлебов не будут ей принесены»). Смысл всего отрывка – беспокойство Думузи, что после его смерти у матери не останется кормильца.
[Закрыть]
Если о смерти моей не узнают,
Скажи, равнина, родимой матушке!
С меньшою сестрою меня да оплачет!»
15 Как в забытьи, как в забытьи,
15а Пастух лежал, как в забытьи,
Пастух лежал, как в забытьи, – он видел сны.
Встает ото сна, – сновиденье тревожно,
Трет глаза – кругом тишина.
«Приведите ее, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
20 Гештинанну мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Грамотейку мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Певунью мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее!
Чародейку мою, меньшую мою, сестру мою, приведите ее!
Ведунью мою, вещунью мою, сестру мою, приведите ее!
25 Мой сон! Я расскажу мой сон!
Во сне, сестра моя, во сне, мне во сне – виденье!
Тростники вокруг меня взошли, тростники вокруг меня взросли!
Одинокий тростник надо мною верхушкой склонился!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один [удалился!]
30 Деревья толпой [обступили] меня!
На очаг мой священный льется вода!
Маслобойку священную рубит топор!
Мой кубок священный свал[ился] с гвоздя!
Мой посох пастуший бежит от меня!
35 Орел схватил ягненка в загоне!
Ястреб схватил воробья на плетне!
В пыли влачат мои козлята бородки синие! [208]208
Эта фраза может иметь двойной смысл: иссиня-черные бородки козлят сравниваются с лазуритом; фигурки священных козлят выполнялись обычно в известняке и с бородками из лазурита, которые прикреплялись к статуэткам.
[Закрыть]
Бьют в овчарне мои овцы кривым копытом!
Маслобойка цела, но молоко не льется,
40 Кубок цел, но не живет Думузи!
Тростниковый загон развеян ветром!»
Гештинанна Думузи отвечает:
«Брат! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье!
Думузи! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье:
Тростники вокруг тебя взошли, тростники вокруг тебя взросли —
45 То убийцы тебя подстерегли!
Одинокий тростник над тобою верхушкой склонился —
То родимая матушка над тобою склонится!
Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился —
Это ты и я, и один из нас удалится!
50 Деревья толпой обступили тебя —
То злодеи в укрытии схватят тебя!
На очаг твой священный льется вода —
Домом молчания станет загон!
Маслобойку священную рубит топор —
55 То злодеи руки тянут к ней!
Твой кубок священный свалился с гвоздя —
С колен матушки родимой падешь!
Твой посох пастуший бежит от тебя —
[Малые] «галла» его разломают!
60 Орел схватил ягненка в загоне —
Злодеи [тебя] по щеке ударят!
Ястреб схватил воробья на плетне —
Большие «галла» из хлева тебя утащат!
Маслобойка [цела], но [молоко] не льется,
Кубок цел, но не живет Думузи!
Загон тростниковый развеян ветром!
65 Кисти твои [охватят] оковы!
Руки [твои] опутают путы!
В пыли влачат твои козлята бородки синие —
В вихре до небес разметаю косы!
Бьют в овчарне твои овцы кривым копытом —
Ногтями, словно острым гребнем, из-за тебя расцарапаю щеки!»
70 Как только так она сказала:
«Сестра моя, взойди на холм! Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Подобно тем, что взошли на холм,
Сердце свое, свой лик [ успокой],
75 Одежду на бедрах своих [ оправь!]
Сестра моя, взойди на холм!
Сестра, когда взойдешь на холм,
Глянь с холма, [ кругом оглянись!]
Ненавистных людям злодеев моих,
80 Плывущих рекою, не видно ль вдали?!
Колодки для рук [ они несут!]
Колодки на шею [ у них с собой!] Снять-развязать их никто не может!»
Амагештинанна [209]209
Амагештинанна– видимо, второе имя Гештинанны, может быть, с ласкательным оттенком.
[Закрыть]на холм поднялась,
Гештинанна [вытянула] шею.
85 Гештиндудуа, [210]210
Гештиндудуа– подруга Гештинанны (дословно: «Разводящая виноградник»? или, может быть, «Делающая вино»?) – персонаж, пока не встречающийся в других текстах этого цикла.
[Закрыть]ее подруга, [ с нею рядом, дает ей] советы.
«Те, что хватают за горло, они[ толпою] несутся!»
«Подруга моя, советчица, они[ несутся?]»
«Тех, что хватают за горло, я их вижу!»
«Брат! Твои демоны пришли за тобой, [скройся в зарослях!]
90 Думузи! Твои демоны пришли за тобой, [скройся] в зарослях!»
«Сестра! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, [211]211
Арали– одно из названий подземного мира, но, возможно, также было и названием какой-то определенной местности.
[Закрыть]не выдавай меня!»
95 «Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!
Другу своему [212]212
«Друг» Думузи, в отличие от подруги Гештинанны, не названный по имени, упоминается и в тексте о нисхождении Инанны (ср. 11, 59 – «к другу его мы не пойдем»).
[Закрыть][ о том скажи],
Пусть друг твой[ даст тебе] совет!»
[ «Брат мой], друг, товарищ мой!
100 [………………………………]
[ Мои демоны] пришли за мной!
Слово[ хочу] тебе сказать!
Друг мой! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня!
Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня!
105 Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня!
Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!»
«Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут!
Твои черные псы, пастушьи псы,
Твои злобные псы, хозяйские псы,
Пусть псы твои меня пожрут!»
110 А они, те, что за царем [213]213
« Царь», или «господин» – здесь, по-видимому, эпитет Думузи.
[Закрыть]шли, великим множеством за ним шли,
Не ведают голода, не ведают жажды,
Муки просеянной не едят,
Воды проточной они не пьют,
Даров смягчающих не берут.
115 Радости лону жены не дают.
Милых детей не целуют они,
Горький чеснок не жуют они,
Рыбу и лук не едят они.
К жителям Адаба за царем их двое пришло.
120 Шипы в обмелевших водах они, колючки в вонючих водах они.
Руки – столы, язык – дом большой.
К жителям, Акшака за царем их двое пришло.
Каменный идол у них на шее висит.
К жителям Урука за царем их двое пришло.
125 Меч – голова с плеч – на бедрах висит.
К жителям Ура за царем их двое пришло.
Одежды битвы быстрой на них.
К жителям Ниппура за царем их двое пришло. [214]214
119–128Отрывок малопонятен. В переводе, отличающемся от общепринятой трактовки, передается лишь общий смысл отрывка: демоны попарно ищут Думузи в разных городах, причем, каждый раз приводится одна из присущих им черт: их отвратительный внешний вид, грозное оружие, боевые одежды и т. д.
[Закрыть]
Друг другу говорят: «Пошли-ка в загон и хлев!»
130 Схватили Гештинанну у загона и хлева.
Воду речную ей дают, [а она] не берет.
Зерно полевое ей дают, а она [не берет].
Малые демоны большим демонам [мол]вят:
«Мудрые демоны, живые демоны!
135 [ Великие] демоны в расцвете жизни!
[…………………………………..
………………………………..]
Сестра, открывшая убежище брата! —
Кто и когда видел такое?!
140 А ну, пойдемте к его другу!»
И вот они его другу
Воду речную дают, и он берет.
Зерно полевое дают, и он берет.
«Друг мой скрылся в зарослях, но я не знаю, где он!»
145 В зарослях искали они Думузи, они не нашли его.
«Он скрылся в частом кустарнике, но я не знаю, где он!»
В частом кустарнике искали они Думузи, они не нашли его.
«Он скрылся в густой листве, но я не знаю, где он!»
В густой листве искали они Думузи, они не нашли его.
150 «Он скрылся в каналах Арали, но я не знаю, где он!»
В каналах Арали отыскали они Думузи.
Думузи рыдает, позеленел.
«Моя сестра спасла мне жизнь, мой друг взял мою жизнь!
Сестра пошлет сына на улицу, каждый встретит его приветом!
155 Друг пошлет сына на улицу, никто не встретит его приветом!»
Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан набросили, сеть накинули,
Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
160 Идущий первым его колотит,
Последний – под локти схватили волочит.
Кисти его охватили оковы.
Руки его опутали путы.
Юноша к Уту на небеса взмолился:
165 «Уту, ты мой шурин, а я твой зять!
В храм Эану я тра́вы носил,
Свадебный дар в Урук прино[сил!]
Светлые губы я целовал!
Светлое лоно Инанны ла[скал!]
170 Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели!
Я от демонов убегу!
В Кубиреш-Дильдареш [215]215
Кубиреш-Дильдареш– Название местности, куда отправляется Думузи, не идентифицировано. Чтение условное.
[Закрыть]душу мою принесу!»
Уту мольбам его внял благосклонно.
175 Как благодетель, оказал ему милость.
Превратил его руки в ноги газели.
Превратил его ноги в ноги газели.
И он от демонов убежал,
В Кубиреш-Дильдареш принес свою душу.
180 Демоны [ищут его, демоны] не [находят его].
«А ну, пошли в Кубиреш!»
В Кубиреше схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули,
Аркан набросили, сеть накинули,
185 Крепкой веревкою обвязали,
Пастуший жезл его сломали.
Идущий первым его колотит,
Последний – под локти схватил иволочит.
Кисти его охватили оковы.
190 Руки его опутали путы.
Юноша к Уту на небеса взмолился:
«Уту! Ты мой шурин, я – твой зять!
В храм Эану я травы носил,
Свадебный дар в Урук приносил.
195 Светлые губы я целовал,
Светлое лоно Инанны ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели,
К Белили-матушке [216]216
Белили-матушка– богиня, которую вначале отождествляли с Гештинанной, пока не стало ясно, что это два разных лица (в позднее время в аккадских памятниках она все же, видимо, с ней отождествилась, и, возможно, как раз благодаря данному тексту); иногда неверно называется сестрой Думузи.
[Закрыть]душу мою принесу!»
200 Уту мольбам его внял благосклонно.
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его ноги в ноги газели.
И он от [демонов убежал],
К Белили-матушке душу свою принес.
205 К храму Белили подошел.
«Матушка, я не простой смертный, я супруг богини!
Воды проточной кабы я выпил!
Муки просеянной кабы я съел!» [217]217
207–208Видимо, речь идет о воде, предназначенной для либации (жертвенного возлияния), и жертвенной муке. Возможно, Думузи, усевшись, окружает себя тем, что дала ему Белили.
[Закрыть]
Налила воды, просеяла муки, и он внутри храма сел.
210 Белили-матушка из храма вышла.
Когда матушка из храма вышла,
Демоны-«галла» ее увидели.
Если бы матушка убежища Думузи не знала,
Она так бы не взглянула,
215 Она так бы не закричала.
«А ну, пошли в храм Белили-матушки!»
В храме Белили-матушки схватили они Думузи.
Окружили его, в лужу швырнули.
Аркан [набросили, сеть] накинули,
220 [Крепкой веревкою] обвязали,
[Пастуший жезл] его сломали.
[Идущий первым] его [колотит],
[ Последний – под локти схватил и воло]чит.
Кисти [его] охватили [оковы,]
225 Руки [его опутали путы,]
[Юноша] к Уту на небеса взмолился:
«Уту! Ты мой [шурин], я – твой зять!
В храм Эану я травы [носил,]
[Свадебный дар] в Урук приносил.
230 Светлые губы я [целовал],
Светлое лоно Инанны ласкал.
Преврати мои руки в ноги газели,
Преврати мои ноги в ноги газели,
В [священный] загон, в загон к сестре моей душу свою принесу!»
235 Уту мольбам его внял благосклонно,
Превратил его руки в ноги газели,
Превратил его ноги в ноги газели.
В священный загон, в загон к сестре душу свою он принес.
К священному загону, к загону сестры подошел.
240 Гештинанна подняла взор к небесам. Гештинанна склонилась к земле.
Громким воплем небо и землю
Как плащом покрыла, обвила покрывалом.
Лицо расцарапала, рот разодрала,
Уши, щеки– взорам открытые – истерзала,
Лоно, чрево– взорам сокрытые – [повредила].
245 «Брат! В переулок [ беги, сокройся!]»
Если бы [Гешт]инанна убежища брата не знала,
Она так бы не [взглянула],
Она так бы не закричала.
«А ну, [пошли] в загон и хлев!»
250 Первый демон вошел в загон и хлев,
Засовы хлева[пре]дал огню.
Второй демон вошел в загон и хлев,
Посох пастуший предал огню.
Третий демон [вошел] в загон и хлев,
255 Маслобойку священную [ бьет] топором.
Четвертый демон [вошел] в загон и хлев,
Кубок священный [сбросил] с гвоздя.
Пятый демон [вошел] в загон и хлев.
Маслобойка цела, но молоко не льется,
260 Кубок цел, но не живет Думузи.
260а Тростниковый загон развеян ветром.
_________
261 Песнь «каль-[каль»] – о смерти Д[умузи].
Текст впервые опубликован в 1911 году французским ассириологом Шейлем («Revue d'Assyriologie et d'archeologie orientale», VIII, стр. 161–169) и с тех пор не переиздавался. Известны переводы отдельных отрывков текста С.-Н. Крамера и Т. Якобсена. Состоит из двух частей – плача Инанны по Думузи и рассказа о преследовании Думузи демонами «галла». Вторая часть полуразрушена, но частично восстанавливается благодаря многочисленности вариантов рассказа о бегстве Думузи от демонов. Плач Инанны по Думузи, один из многих ее плачей по нему, который как будто противоречит жестокому поведению Инанны в мифе о нисхождении ее в подземное царство, видимо, не воспринимался в сознании шумерийцев столь же противоречиво, как в нашем: Инанна, равно и другие божества, действует в мифах как стихийная сила, сама подчиняясь неумолимым стихийным законам, она – часть этой стихии. И, как богиня плодородия и цветущей жизни, она оплакивает гибель этой жизни, воплощенной в образе Думузи (как будто бы не зная, что она способствовала этой гибели, так же как она в этот момент как будто бы не знает, что Думузи, как символ вечного обновления, снова вернется на землю). Текст этот, может быть, один из самых важных для понимания сложности и многозначности культа умирающего и воскресающего божества, ибо пастуший бог Думузи здесь явно связывается и с жизнью растительной, а также, судя по некоторым намекам текста, выступает и как царь (вождь) общины, заботящейся о ее плодородии (ср. строку 15, по которой можно судить, что он вступал в брак с молодыми девушками – жрицами Инанны или отбивал женщин общины, как Гильгамеш в аккадском эпосе), что, возможно, являлось частью ритуала.
[Закрыть]
«Благородная дева стоит на улице…» [225]225
Владыке заката – го́ре! По супругу,
Госпожа восхода – по супругу,
Госпожа Эаны – по супругу,
Госпожа Урука – по супругу,
5 Госпожа Забалама [219]219
Забалам– шумерский город, недалеко от Урука.
[Закрыть]– по супругу —
О, горе супругу, о, горе другу!
О, горе Эане, о, горе Уруку!
По супругу взятому, другу взятому!
По супругу убитому, другу убитому!
10 По супругу, в Уруке убитому, павшему,
В Кулабе, в Уруке убитому, павшему!
Кто в водах священных Эреду омывался недолго,
Кто мыльным корнем в Энуне натирался недолго, [220]220
12–13Купание в священных водах Эреду(то есть в Персидском заливе) и в Энуне(святилище – в Эреду), по-видимому, часть ритуала, связанного с культом Энки (см. «С Великих Небес…», 206–207).
[Закрыть]
Кто матерь богов, как мать, почитал недолго, [221]221
Возможно, в этом плаче и подчеркиваются материнские чувства Инанны и она названа его матерью.
[Закрыть]
15 Кто радостный долг перед девами города выполнял недолго,
Кто с могучими города состязался недолго,
Кто кургаров города оскоплял недолго, [222]222
15–17По-видимому, речь идет о некоторых священных функциях Думузи как царя-жреца в культе богини Инанны.
[Закрыть]
Кто, благородный, был могучим недолго —
Инанна по юному избраннику рыдает!
20 «Мой сладкий супруг, мой брат-супруг ушел!
Мой сладкий друг, мой брат и друг ушел!
Супруг мой с первыми травами ушел!
Друг мой с последними травами ушел!
Супруг мой, в поисках трав ходивший, травами взят!
25 Друг мой, в поисках вод ходивший, водами взят!
Мой юный избранник, как тростник, жестокой рукой из города вырван!
Мой светлый, как соцветье травы, жестокой рукой из города вырван!
В те дни, когда [ в Уруке светлом], [223]223
Со строки 28 (оборотная сторона таблички, колонка 2) начинается как бы совершенно новый рассказ. Текст сильно фрагментирован и восстановлен при помощи сходных мест текстов «С Великих Небес…» (вторая часть) и «В жалобах сердца…».
[Закрыть]
В загоне священном [ скрылся Думузи],
30 Козленка светлого [ в жертву принес],
Хлеба светлые [ в жертву принес],
[Большие] и малые демоны [ собрались],
Семеро демонов могучих [ собралось],
Семеро демонов на Думузи [ напало].
35 Первый демон вошел в загон, [ осмотрел загон, загон расшатал],
Второй демон вошел в загон, молоко свежее [ землей закидал],
Третий демон вошел в загон, воду свежую землей [ закидал],
Четвертый демон вошел в загон, кувшины [ разбил, загон повалил]!
Пятый демон вошел в загон, пыль взметнул, вихрем прошел,
40 Шестой демон вошел в загон, загон тростниковый разметал.
Седьмой демон вошел в загон, а он, благородный, лежал, стонал.
Думузи в углу лежали стонал.
Светлый супруг Инаннылежал и стонал.
«Господин! Мы за тобой! Подымайся, [иди за мной]!
45 Думузи-супруг! Мы за тобой, подымайся, иди [за мной]!
ДругИнанны, чадо Туртур, [подымайся], иди за мной!
Ты, чей ложен сон, [224]224
Выражение: Ты, чей ложен сон(то есть тот, кто притворяется, что спит) очень часто употребляется по отношению к Думузи.
[Закрыть]брат Гештинанны, подымайся, иди за мной!
Твои овцы схвачены, ягнята похищены, подымайся, иди [за мной]!
Твои козы схвачены, козлята похищены, подымайся, [иди за мной!]
50 Тиару светлую на голову не [надевай, подымайся, иди за мной],
Повязку светлую на бедра [не надевай, подымайся, иди за мной!]
Посох пастуший священный не хватай, [подымайся, иди за мной!]
Сандалии на ноги не [надевай, подымайся, иди за мной!»]
Пастух [в мольбе руки простер:]
55 [ «Я к Уту на небеса взываю!
О Уту, ты брат моей жены, я супруг твоей сестры,
В дом твоей матери я сливки носил,
В храм Нингаль молоко носил,
Свадебный дар в храм приносил,]
60 [ Светлые губы я целовал,]
[ Светлое лоно Инанны ласкал.]
[ Преврати мои руки в ноги газели,]
[ Преврати мои ноги в ноги газели,]
[ От демонов моих ускользну я, не утащат они меня.]
65 [ У плотин в степи спрячусь я, не утащат они меня,]
[ У каналов в степи спрячусь я, не утащат они меня».]
[ Уту мольбам его внял благосклонно.]
[ Как благодетель оказал милость.]
Превратил его руки в ноги газели,
70 Превратил его ноги в ноги газели.
Демоны на демонов вз[глянули].
Малые демоны большим мо[лвят],
Демоны своим сотоварищам мол[вят:]
«Юноша! Он убежал[ от нас],
75 Думузи! Он убежал [от нас!]
У плотин в степи схва[тим его!]
Сторож плотин [ поможет нам!]
У каналов в степи сх[ ватим его],
Сторож каналов по[ может нам.]
80 Перед стадом овечьим[ схватим его],
Перед стадом газельим[ схватим его],
Меж овец на привале[ схватим его].
Меж овец его друга[ схватим его],
За стадом овечьим сх[ ватим его],
85 У друга его[ схватим его!]
86 [Схватим его, свяжем его!]
…………………….
89 У колен его матери [схватим его!]
90 Мать его [ Туртур поможет ему!]
У доброй сестры его [ схватим его!]
Сестра его [ поможет ему!]
[ В доме светлой Инанны схватим его!]
94 Инанна в ярости [ выдаст его!»]
…………………….
102 Светлый супруг Инанны так сказал:
«Нет травы – пожрали траву!
Нет воды – выпили воду!
105 Нет загона – развеян загон!
Нет овец – отвязаны овцы!»
Его, у которого не было крова, схватили его демоны-« галла».
108 108 строк плача о Думузи и Инанне на свирели«шем».
Табличка с текстом заклинания «Благородная дева…», хранящаяся в Королевском шотландском музее в Эдинбурге, была скопирована и издана впервые в 1913 году Ст. Лонгдоном как «Заклинание от блудницы Инанны». В 1964 году А. Фалькенштейн в «Zeitschrift für Assyriologie», Neue Folge, 722(56), 113–129, переиздал ошибочно понятый Лэнгдоном текст заклинания, опираясь на два опубликованных незадолго до этого дубликата текста, дающие вариантные разночтения в отдельных строках (изданы Гетце и Эдцардом). Шумерские заклинания, условно названные в ассириологической литературе «Заклинания типа Эа – Мардук», дошли до нас главным образом от старовавилонского времени и, видимо, являют собой вавилонскую переработку (но на шумерском языке) более древних шумерских заклинательных формул, связанных с ритуалом бога Энки. Заклинания были направлены против злых демонов, вызывающих болезни, и строились так: описание злых демонов, угрожающих человеку, описание состояния больного, его жалоб, разговор бога Мардукасо своим отцом Энки (аккадск. Эа), у которого тот спрашивает совета, и традиционный ответ: «Сын мой, чего ты не знаешь? Все, что знаю я, знаешь и ты» (фраза, от которой и получил название тип заклинаний). Затем следует совет-наставление бога, кончающийся заверениями, что болезнь отступит в случае точного исполнения ритуальных действий. Введение бога Мардука в круг ритуалов бога Энки, равно как и подчеркивание его могущества признанием самого мудрейшего бога – «ты мне не уступаешь», – связано с возвышением местного божества города Вавилона Мардука в начале II тыс. до н. э. При этом Мардук отождествляется с богом Ассаллухи, божеством круга Энки, его помощником в заклинательных действиях, и сыном, был богом-покровителем соседнего с Эреду города Куары. Своеобразие настоящего заклинания прежде всего в том, что это – любовное заклинание, которое, с небольшими отклонениями, построено по формуле заклинаний от болезни. Место злых демонов занимает прекрасная благородная дева, жрица богини Инанны, в обязанность которой входила священная проституция; место больного занимает юноша, охваченный любовным недугом, от лица которого и составлена заклинательная формула и которому хочет помочь бог Ассаллухи.
[Закрыть]
Благородная дева стоит на улице,
Дева-блудница, дочерь Инанны,
Дева, дочерь Инанны, стоит у ночлежища.
Масло и сладкие сливки она,
5 Телица могучей Инанны она,
Кладовая богатая Энки она,
О, дева! Сядет – яблонею цветет,
Ляжет – радость взорам дает,
Кедров прохладой тенистой влечет!
10 К ней прикован мой лик – ликвлюбленный,
Мои руки прикованы – руки влюбленные,
Мои [очи] прикованы – очи влюбленные,
Мои ноги прикованы – ноги влюбленные.
Ах, серебром пороги пред ней, лазуритом ступеньки под ней,
15 Когда по лестнице она спускается!
Когда милая остановилась,
Когда милая брови сдвинула—
Милая с небес ветром [ повеяла],
В [гр]удь юноши стрелой ударила. [226]226
Дословно: «…тростником ударила».
[Закрыть]
20 Бог Ассаллухи это увидел.
К Энки-отцу идет и молвит:
«Отец! Благородная дева на улице!»
И второй раз он молвит:
«Что сказать, не знаю я, чем помочь, не знаю я!»
25 Энки отвечает своему сыну:
«Сын! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?
Ассаллухи! Чего не знаешь ты? Что я мог бы тебе сказать?
Все, что знаю я, воистину это знаешь и ты!
Молоко, масло коровы священной,
30 Сливки, масло коровы белой,
В желтый сосуд алебастровый вылей,
На грудь девы [ каплями брызни!]
И дева открытую дверь не запрет, [227]227
Со строки 33 начинается прямая речь, которую следует отнести к влюбленному, добивающемуся любви жрицы Инанны.
[Закрыть]
Друга в тоске его не оттолкнет,
35 Воистину следом за мною пойдет!
_________
[Заклинание из заклятий «Энури».]
Литература Вавилонии
О всё видевшемСо слов Син-Леке-Уннинни, заклинателя [228]228
Песни и легенды о Гильгамеше записаны клинописью на глиняных плитках-«таблицах» на четырех древних языках Ближнего Востока – шумерском, аккадском, хурритском и хеттском; кроме того, упоминания о нем сохранились у греческого писателя Элиана и средневекового сирийского писателя Теодора бар-Копая. Самое раннее известное нам упоминание о Гильгамеше старше 2500 г. до н. э., самое позднее относится к IX в. н. э. Шумерские былины-сказки о Гильгамеше сложились, вероятно, еще в конце первой половины III тыс. до н. э., хотя дошедшие до нас записи восходят к XIX–XVIII вв. до н. э. К тому же времени относятся и первые сохранившиеся записи аккадской поэмы о Гильгамеше, хотя в устной форме она, вероятно, сложилась еще в XXIII–XXII вв. до н. э. На такую более древнюю дату возникновения поэмы указывает её язык, несколько архаичный для начала II тыс. до н. э., и ошибки писцов, свидетельствующие, быть может, о том, что они уже и тогда ее не во всем ясно понимали. Некоторые изображения на печатях XXIII–XXII вв. до н. э. явно иллюстрируют уже аккадский эпос, а не шумерские былины о Гильгамеше.
Уже древнейшая, так называемая «старовавилонская», версия аккадского эпоса представляет новый этап в художественном развитии месопотамской литературы. В этой версии уже содержатся все главнейшие особенности окончательной редакции эпоса, но она была значительно короче ее; так, в ней отсутствовали вступление и заключение позднего варианта, а также, вероятно, рассказ о великом потопе. От «старовавилонской» версии поэмы до нас дошло шесть-семь не связанных между собой отрывков – сильно поврежденных, написанных неразборчивой клинописной скорописью и, по крайней мере, в одном случае – ученической рукой. По-видимому, несколько иная версия эпоса представлена аккадскими фрагментами, найденными в Палестине и в столице Хеттской державы в Малой Азии – в Хаттусе (ныне городище Богазкёй), а также фрагментами переводов на хурритский и хеттский языки, тоже найденными на Богазкёе; все они относятся к XV–XIII вв. до н. з. Эта так называемая «периферийная» версия была еще короче «старовавилонской». Третья, так называемая «ниневийская», версия эпоса была, согласно традиции, записана «из уст» Син-леке-уннинни, урукского заклинателя, жившего, по-видимому, в конце II тыс. до н. э. Эта версия представлена четырьмя группами источников: 1) фрагменты не моложе IX в. до н. э., найденные в г. Ашшуре в Ассирии; 2) более ста мелких фрагментов VII в. до н. э., относящихся к спискам, которые когда-то хранились в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала в Ниневии; 3) ученическая копия текста VII–VIII таблиц, записанная под диктовку с многочисленными ошибками в VII в. до н. э. и происходящая из ассирийского провинциального городка Хузирины (ныне городище Султан-тепе); 4) фрагменты VI(?) в. до н. э., найденные на юге Месопотамии, в Уруке (ныне Варка). «Ниневийская» версия текстуально очень близка «старовавилонской», но пространнее, и язык ее несколько подновлен. Есть композиционные отличия. С «периферийной» версией у «ниневийской», насколько пока можно судить, текстуальных схождений было гораздо меньше. Есть предположение, что текст Син-леке-уннинни был переработан в конце VIII в. до н. э. ассирийским жрецом и собирателем литературных и религиозных произведений по имени Набу-зукуп-кену; в частности, высказано мнение, что ему принадлежит идея присоединить в конце поэмы дословный перевод второй половины шумерской былины «Гильгамеш и дерево хулуппу», прославляющей культ мертвых, а также, что именно он разделил эпос на двенадцать песен – «таблиц».
Издание всех сохранившихся клинописных текстов, относящихся к аккадскому эпосу о Гильгамеше, предпринималось дважды: П. Хауптом в 1884–1890 годах и Р. Кэмбелл-Томпсоном в 1930 году. Оба издания сейчас устарели и не содержат всего известного материала. Нового, сводного издания, которое включало бы все найденные до сих пор фрагменты, пока нет, поэтому для получения более или менее связного текста переводчику часто самому приходилось решать вопрос о взаимном расположении отдельных глиняных обломков. Следует учесть, что реконструкция таблиц IV, V, VII, VIII, а также некоторых мест других таблиц до сих пор является спорной проблемой в гильгамешеведении. Публикуемый перевод следует «ниневийской» версии поэмы (НВ); однако из сказанного выше ясно, что полный текст ее, составлявший в древности около трех тысяч стихов, пока не может быть восстановлен. Все версии сохранились только в отрывках. Переводчик, соответственно каждый раз это отмечая, восполнял лакуны НВ по близкой ей «старовавилонской» версии (СВ), – стихи помечены одной звездочкой впереди, – и изредка даже по «периферийной», тогда стихи помечены двумя звездочками; если же какой-либо отрывок не сохранился полностью ни в одной версии, но лакуны между сохранившимися кусками невелики, предполагаемое содержание досочинялось переводчиком стихами же, – такие стихи или части стихов выделены в тексте курсивом. Также курсивом набраны стихи и части стихов, которые представляют собой реконструкции разрушенных или неполных мест.
В основу нынешнего издания перевода аккадского эпоса о Гильгамеше положен перевод, опубликованный в 1961 году в серии «Литературные памятники» Издательства Академии наук СССР; там же можно найти подробное введение к поэме и построчный комментарий; здесь мы ограничимся лишь самыми необходимыми для понимания поэмы пояснениями, комментируя текст несколько подробнее лишь там, где новые находки обломков с клинописью или новые исследования лексики поэмы заставили изменить наш старый перевод. Аккадскому языку свойственно распространенное и в русском тоническое стихосложение; это позволило при переводе попытаться максимально сохранить и передать ритмические ходы подлинника и вообще те именно художественные средства, которыми пользовался древний автор, при минимальном отступлении от дословного смысла каждого стиха.
[Закрыть]
Перевод И. Дьяконова
I.1 О все видавшем до края, мира,
О познавшем моря, перешедшем все горы,
О врагов покорившемвместе с другом,
О постигшемпремудрость, о все проницавшем:
5 Сокровенное видел он, тайное ведал,
Принес нам весть о днях до потопа,
В дальний путь ходил, но устал и смирился,
Рассказ о трудах на камне высек,
Стеною обнес Урук огражденный,
10 Светлый амбар Эа́ны [229]229
Эана– храм (см. прим. к «Послы Аги…», 31). В Шумере храмы были обычно окружены хозяйственными постройками, где держали урожай с храмовых имений; эти постройки сами считались священными.
[Закрыть]священной. —
Осмотри стену, чьи венцы, как по нити,
Погляди на вал, что не знает подобья,
Прикоснись к порогам, лежащим издревле,
И вступи в Эану, жилище Иштар, —
15 Даже будущий царь не построит такого, —
Поднимись и пройди по стенам Урука,
Обозри основанье, кирпичи ощупай:
Его кирпичи не обожжены ли
И заложены стены не семью ль мудрецами?
_______
*Велик он более [всех человеков],
(Далее недостает около тридцати стихов.)
(Далее недостает четырех стихов.)
7 СтенуУрука он возносит.
Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных, —
10 Все его товарищи встают по барабану!
По спальнямстрашатся мужи Урука:
«Отцу Гильгамеш не оставит сына! [231]231
Речь идет о вызове всех работоспособных граждан Урука на постройку стен, так как городу в это время могли угрожать враги. Гильгамеш использует это для соблазнения дев Урука.
[Закрыть]
Днем и ночью буйствует плотью:
Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука,
15 Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, все постигший?
МатериГильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!»
Часто их жалобу слыхивали боги, [232]232
Речь идет либо об Ану, 6oгe неба и покровителе Урука, либо о Лугальбанде, бывшем царе, а ныне – личном боге-хранителе Гильгамеша (а по некоторым легендам – его отце).
[Закрыть]
Боги небес призвали владыку Урука:
20 «Создал ты буйного сына, чьяглава, как у тура, подъята,
Чье оружье в бою не имеет равных, —
Все его товарищи встают по барабану,
23 Отцам Гильгамеш сыновей не оставит!
23а Днем и ночью буйствует плотью:
Он ли – пастырь огражденного Урука,
25 Он ли пастырь сынов Урука,
Мощный, славный, всё постигший?
МатериГильгамеш не оставит девы,
Зачатой героем, суженой мужу!»
Часто их жалобу слыхивал А́ну.
30 Воззвали они к великой Ару́ру: [233]233
Аруру– древнейшая, дошумерская богиня-мать, создательница людей. Ниже она отождествляется с Дингирмахи с Иштар, однако такое отождествление необязательно.
[Закрыть]
30а «Аруру, ты создала Гильгамеша,
31 Теперь создай ему подобье!
31а Когда отвагой с Гильгамешемон сравнится,
Пусть соревнуются, Урук да от дыхает».
33 Аруру, услышав эти речи,
33а Подобье [234]234
Подобье– Дословно: «название», «слово», «имя». Имя считалось частью материальной сущности человека (и божества).
[Закрыть]Ану создала в своем сердце
34 Умыла Аруру руки,
34а Отщипнула глины, бросила на землю,
35 СлепилаЭнкиду, создала героя.
35а Порожденье полуночи, воин Нинурты, [235]235
Нинурта– бог-воин, сын Эллиля (см. ниже).
[Закрыть]
36 Шерстью покрыто все его тело,
36а Подобно женщине, волосы носит,
37 Пряди волос как хлеба́ густые; [236]236
Дословно: «как богиня Нисаба». Нисаба– богиня хлебов, а также писцовой мудрости.
[Закрыть]
38 Ни людей, ни мира не ведал,
38а Одеждой одет он, словно Суму́кан. [237]237
Сумукан– бог-покровитель зверей. Его «одежда» – по-видимому, нагота (может быть, шкуры).
[Закрыть]
Вместе с газелями ест он тра́вы,
40 Вместе со зверьми к водопою теснится,
Вместе с тварями сердце радует водою.
Человек – ловец-охотник
Перед водопоем его встречает.
44 Первый день, и второй, и третий
44а Перед водопоем его встречает.
45 Увидел охотник – в лице изменился,
Со скотом своим домой вернулся,
Устрашился, умолк, онемел он,
В груди его – скорбь, его лик затмился,
Тоска прониклав его утробу,
50 Идущему дальним путем [238]238
Идущему дальним путем… – То есть мертвому (эвфемизм – для убережения от сглаза).
[Закрыть]стал лицом подобен.
_______
III.1Охотник уста открыл и молвит, вещает он отцу своему:
«Отец, некий муж, что из гор явился, —
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес [239]239
Имеется в виду метеорит и метеоритное железо.
[Закрыть]крепки его руки, —
5 Бродит вечнопо всем горам он,
Постоянно со зверьем к водопою теснится,
Постоянно шаги направляетк водопою.
Боюсь я его, приближаться не смею!
Я вырою ямы – он их засыплет,
10 Я поставлю ловушки – он их вырвет,
Из рук моих уводит зверье и тварь степную, —
Он мне не дает в степи трудиться!»
_______
Отец его уста открыл и молвит, вещает он охотнику:
«Сын мой, живет Гильгамеш в Уруке,
15 Нет никогоего сильнее,
16 Во всей стране рука его могуча,
16а Как из камня с небес, крепки его руки!
Иди, лицо к нему обрати ты,
Ему расскажио силе человека.
Даст тебе он блудницу– приведи, ее с собою:
20 Победит его женщина, как мужмогучий!
Когда он поит зверье у водопоя,
Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, —
Увидев ее, приблизится к ней он —
Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!»
25 Совету отца он был послушен,
Охотник отправился к Гильгамешу,
Пустился в путь, стопыобратил к Уруку,
Пред лицомГильгамеша промолвил слово:
«Некий есть муж, что из гор явился,
30 Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!
Бродит вечнопо всем горам он,
Постоянно со зверьем к водопою теснится,
Постоянно шаги направляетк водопою.
35 Боюсь я его, приближаться не смею!
Я вырою ямы – он их засыплет,
Я поставлю ловушки – он их вырвет,
Из рук моих уводит зверье и тварь степную, —
Он мне не дает в степи трудиться!»
40 Гильгамеш ему вещает, охотнику:
«Иди, мой охотник, блудницу Ша́мхат приведи с собою,
Когда он поит зверей у водопоя,
Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, —
Ее увидев, к ней подойдет он —
45 Покинут его звери, что росли с ним в пустыне».
Пошел охотник, блудницу Шамхат увел с собою,
Отправились в путь, пустились в дорогу,
В третий день достигли условленного места.
Охотник и блудница сели в засаду —
Один день, два дня сидят у водопоя.
Приходят звери, пьют у водопоя,
IV.1 Приходят твари, сердце радуют водою,
И он, Энкиду, чья родина – горы,
Вместе с газелями ест он травы,
Вместе со зверьми к водопою теснится,
5 Вместе с тварями сердце радует водою.
Увидала Шамхат дикаря-человека,
Мужа-истребителя из глуби степи:
«Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно,
Свой срам обнажи, красы твои да постигнет!
11 Увидев тебя, к тебе подойдет он —
10 Не смущайся, прими его дыханье, [240]240
IV,11; IV,10– в оригинале (далее ор.) – в обратном порядке.
[Закрыть]
Распахни одежду, на тебя да ляжет!
Дай ему наслажденье, дело женщин, —
Покинут его звери, что росли с ним в пустыне,
15 К тебе он прильнет желанием страстным».
Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,
Не смущалась, приняла его дыханье,
Распахнула одежду, и лег он сверху,
Наслажденье дала ему, дело женщин,
20 И к ней он прильнул желанием страстным.
21 Шесть дней миновало, семь дней миновало —
21а Неустанно Энкиду познавал блудницу,
Когда же насытился лаской,
К зверью своему обратил лицо он.
Увидав Энкиду, убежали газели,
25 Степное зверье избегало его тела.
Вскочил Энкиду, – ослабели мышцы,
Остановились ноги, – и ушли его звери.
Смирился Энкиду, – ему, как прежде, не бегать!
Но стал он умней, разуменьем глубже, —
30 Вернулся и сел у ног блудницы,
Блуднице в лицо он смотрит,
И что скажет блудница, – его слушают уши.
Блудница ему вещает, Энкиду:
«Ты красив, Энкиду, ты богу подобен, —
35 Зачем со зверьем в степи ты бродишь?
Давай введу тебя в Урук огражденный,
К светлому дому, жилищу Ану,
Где Гильгамеш совершенен силой
И, словно тур, кажет мощь свою людям!»
40 Сказала – ему эти речи приятны,
Его мудрое сердце ищет друга.
Энкиду ей вещает, блуднице:
«Давай же, Шамхат, меня приведи ты
К светлому дому святому, жилищу Ану,
45 Где Гильгамеш совершенен силой
И, словно тур, кажет мощь свою людям.
Я его вызову, гордо скажу я,
V.1 Закричусредь Урука: я – могучий,
Я одинлишь меняю судьбы,
Кто встепи рожден, – велика его сила!»
«Пойдем, Энкиду, лицообрати к Уруку, —
5 Гдебывает Гильгамеш– я подлинно знаю:
Пойдем же, Энкиду, в Урук огражденный,
Где гордятсялюди царственным платьем,
Что нидень, то они справляют праздник,
Где кимвалов и арф раздаются звуки,
10 А блудницыкрасотою славны:
Сладострастьем пол ны, – сулятотраду —
Они с ложа ночн оговеликих уводят.
Энкиду, ты не ведаешьжизни, —
Покажу Гильгамеша, что рад стенаньям.
15 Взгляни на него, в лицо погляди ты —
Прекрасен он мужеством, силой мужскою,
Несет сладострастье всё его тело,
Больше тебя он имеет мощи,
Покоя не знает ни днем, ни ночью!
20 Энкиду, укроти твою дерзость:
Гильгамеш – его любят Ша́маш, [241]241
Шамаш– бог Солнца, а также справедливости, гаданий и оракулов, особый покровитель Гильгамеша.
[Закрыть]
А́ну, Э́ллиль и Э́а [242]242
Ану, Эллиль и Эйя(Эа) – триада верховных богов Шумера и Аккада; Эллиль (шумерск. Энлиль) – бог воздуха, ветров и обитаемой земли; обычно считался царем богов; Эйя (шумерск. Энки) – бог мирового пресноводного океана, на котором плавает земной круг, а также подземных вод, рек и каналов; он же бог мудрости, благосклонный к людям.
[Закрыть]его вразумили.
Прежде чем с гор ты сюда явился,
Гильгамеш среди Урука во сне тебя видел.
25 Встал Гильгамеш и сон толкует,
25а Вещает он своей матери:
«Мать моя, сон я увидел ночью:
Мне явились в нем небесные звезды,
Падал на меня будто камень с неба.
Поднял его – был меня он сильнее,
30 Тряхнул его – стряхнуть не могу я,
Край Урука к нему поднялся,
Против него весь край собрался,
Народ к нему толпою теснится,
Все мужи его окружили,
35 Всетоварищи мои целовали ему ноги.
Полюбил я его, как к жене прилепился.
И к ногам твоим его принес я,
Ты же его сравняла со мною».
Мать Гильгамеша мудрая, – все она знает, – вещает она своему господину,
40 Ни́нсун мудрая, – все она знает, – вещает она Гильгамешу:
«Тот, что явился, как небесные звезды,
Что упал на тебя, словно камень с неба, —
Ты поднял его – был тебя он сильнее,
Тряхнул его – и стряхнуть не можешь,
47 Полюбил его, как к жене прилепился,
46 И к ногам моим его принес ты,
45 Я же его сравняла с тобою —
VI.1 Сильный придет сотоварищ, спаситель друга,
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки, —
Ты полюбишь его, как к жене прильнешь ты,
5 Он будет другом, тебя не покинет —
Сну твоему таковотолкованье».
Гильгамеш ей, матери своей, вещает:
«Мать моя, снова сон я увидел:
В огражденном Уруке топор упал, а кругом толпились:
10 Край Урука к нему поднялся,
11 Против него весь край собрался,
12 Народ к нему толпою теснится, —
14 Полюбил я его, как к жене прилепился,
13 И к ногам твоим его принес я,
15 Ты же его сравняла со мною».
Мать Гильгамеша мудрая, – все она знает, – вещает она своему сыну,
Нинсун мудрая, – все она знает, – вещает она Гильгамешу:
«В том топоре ты видел человека,
Ты его полюбишь, как к жене прильнешь ты,
20 Я же его сравняю с тобою —
Сильный, я сказала, придет сотоварищ, спаситель друга,
Во всей стране рука его могуча,
Как из камня с небес, крепки его руки!»
Гильгамеш ей, матери своей, вещает:
25 «ЕслиЭ́ллиль повелел – да возникнет советчик,
Мне мой друг советчиком да будет,
Я моему другу советчиком да буду!»
Так свои сны ис толковал он».
29–30Рассказала Энкиду Шамхат сны Гильгамеша, и оба стали любиться.
