Текст книги "Семейное дело"

Автор книги: Чарлз Стросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Где – там? В смысле, где тебя носило? – Машина двинулась вперед.

– Хороший вопрос. И вот прямой ответ: не знаю… география та же, созвездия те же, но ландшафт местами отличается, и, главное – честное слово! – в лесу стоит самая настоящая средневековая деревня. А еще они не говорят по-английски. Послушай, что, если я приму душ и мы поужинаем? Полагаю, я перед тобой в долгу, раз свалила на тебя все это.

– Да уж, действительно, – горячо и резко заметила Полетт. – После того как ты исчезла, я отправилась домой и шесть раз просмотрела эту запись, прежде чем поверила, что видела все это собственными глазами. – Ее пальцы побелели, стискивая руль. – Да, только ты могла вляпаться в такую мистику!

– Помнишь первый закон экстремальной журналистики Хантера С. Томпсона: «Когда все усложняется, сама сложность начинает манить»? – Мириам сдавленно рассмеялась, но веселья при этом не испытывала. Куда бы она ни взглянула, ее повсюду окружали здания, неоновые огни и плотный поток машин. – Боже мой, я чувствую себя так, будто провела выходные где-то в третьем мире. В Кабуле, например. – В салоне пахло пластиком и дезодорантом – божественный запах… запах цивилизации. – Послушай, я два дня толком не ела. Когда мы доберемся до дома, я закажу пожрать. Как насчет китайской кухни?

– Вполне могу справиться и с ней. – Полетт не спеша повернула направо и скользнула в медленно текущий поток машин. – Не любишь готовить?

– Я хочу принять душ, – сказала Мириам. – Затем мне надо перестирать целую кучу всего, хоть и в машине, загрузить в компьютер несколько сотен снимков с пометками и комментариями. Если ты полагаешь, что я могу сделать все это да еще обжарить и потушить мясо, тогда ты просто знаешь меня хуже, чем я думала.

– Это, – заметила Полетт, въезжая на стоянку рядом с домом Мириам, – была слишком сложная метафора.

– Не слушай, что я говорю; слушай, что я подразумеваю, идет?

– Я провела съемку. Обед за тобой.

Спустя полчаса, после ванны, Мириам почувствовала себя человеком, пусть и не полностью обсохшим. Она надолго задержалась в спальне, отыскивая чистую одежду, а затем босиком спустилась по лестнице.

Полетт расположилась в гостиной между двумя кружками кофе и весьма изящной сумочкой. Она вскинула брови, взглянув на Мириам:

– Ты будто только что из химчистки. Было так плохо?

– Да. – Мириам уселась на диван и поджала ноги. Взяла одну из кружек и глубоко вдохнула ароматный пар. – А-ах, вот так уже лучше.

– Так ты готова рассказать мне, что происходит, черт возьми?

– Сейчас. – Мириам прикрыла глаза, подобрала вверх пряди еще влажных волос, прилипшие к шее, и, закрутив жгутом, перебросила на грудь. – Вот так лучше. Это случилось сразу после того, как нас отымели, Поли. Я посчитала, что если просто рассказать тебе об этом, ты подумаешь, будто я переволновалась и действую сгоряча, вот и не позвонила тебе в тот же день. И поэтому попросила тебя побыть моим шофером. За подобный сюрприз прошу прощения.

– Да уж не помешает: я битый час искала тебя в лесу. И два раза уже собралась звонить в полицию, но ты совершенно точно сказала, когда намерена вернуться, и я решила, что меня приняли бы за еще одну психопатку. Кроме того, у тебя есть привычка выкапывать всякую сверхъестественную дрянь и заставлять меня собирать ее по кусочкам. Обещай мне, что в этой истории не будет никаких гангстеров.

– Обещаю. – Мириам кивнула. – Ну и что ты думаешь?

– Думаю, что удовлетворилась бы порцией цыпленка с лимонным соком. Извини. – Полетт шаловливо рассмеялась, глядя на нахмурившуюся Мириам. – Ладно-ладно. Я, разумеется, верю, что ты обнаружила нечто очень таинственное. Я действительно записала на видео, как ты исчезла, растворилась в прозрачном воздухе перед самой камерой! А уж когда ты появилась вновь… Нет, я это не записала на пленку, но видела тебя краем глаза. Или мы обе сошли с ума, или все это было по-настоящему.

– Сумасшествие не проявляется в такой форме и у двоих сразу, – рассудительно заметила Мириам. – Мне нужно болеутоляющее. – Она помассировала зябнущие ноги. – Ты ведь знаешь, что я приемная дочь? Моя мать не рассказывала мне всего до этого понедельника. Я отправилась навестить ее сразу после того, как нас выставили с работы…

В течение следующего часа Мириам посвятила Полетт в события прошедшей недели, не опустив ничего, кроме звонка к Энди. Полетт слушала внимательно и задавала правильные вопросы. Мириам была довольна, что подруга не считает ее сумасшедшей и не смеется над ней.

– В любом случае, теперь у меня есть пленка с записью моего исчезновения, масса фотографий этой деревни и записанные на диктофон заметки. Понимаешь? Происходящее начинает обрастать подробностями.

– Доказательствами, – сказала Полетт. – Будет весьма полезно выступить с этим на публике. – Неожиданно выражение ее лица стало задумчивым. – Но очень большое если.

– Гм-м? – Мириам допила остатки кофе.

– Ну, то место, где ты побывала… оно либо в прошлом, либо в будущем, либо где-то еще, верно? Думаю, варианты прошлого и будущего мы, вероятнее всего, можем исключить. Будь это прошлое, ты не смогла бы наскочить на эту деревню именно так, как описала; что касается будущего, то там все равно должны сохраняться некоторые признаки Бостона, правда?

– Смотря как далеко туда углубиться. – Мириам нахмурилась. – Да, думаю, ты права. Забавно: маленькой девочкой я всегда считала, что придуманная страна должна быть яркой и красочной. Принцессы, томящиеся в замках, вечно путешествующие принцы, чьи поцелуи превращали лягушек в красавиц… и драконы, которые держат все королевство в постоянном подчинении и страхе. Но в Средние века почти тысяча крестьян жили в ужасающей нищете, чтобы содержать феодала-землевладельца, хотя у того и так были меч, лошадь и дом с отдельной спальней. Сотня крестьян на каждого представителя высшей знати… лорда и его семью… и столько же – на каждого участника торгового сообщества или работника умственного труда.

– Звучит безжалостно и реально, особенно для меня, крошка. Но забудем Голливуд. Твоя карта была точной, не так ли?

– Что у тебя на уме? Ты про… Как называлось это шоу? «Ползуны-невидимки?» Верно? Которые проскальзывают куда угодно?

– Миры-двойники. Как на телевидении. – Полетт согласно кивнула. – Я видела только пару серий, но… хорошо, предположим, что ты перемещаешься куда-то в сторону, в какой-то другой мир, где нет никого, кроме каких-то средневековых крестьян. А что если ты точно так же перейдешь через другую ближайшую дверь к банку, абсолютно точно войдешь туда, где в нашем мире находилось бы хранилище, ждешь, когда пройдет головная боль, и переходишь обратно?

– Я оказалась бы внутри хранилища банка, неужели? О-го-го!

– А это, как говорится, очень трудный и каверзный вопрос, – сухо прокомментировала Полетт. – Послушай, кажется, наше заседание обещает затянуться. И, по-моему, ты еще не во всем добралась до сути. Что ты собираешься делать?

– Я… я… – Мириам запнулась. – Помнишь, я упоминала о телефонном звонке.

Полетт уныло взглянула на нее.

– Да. А разве я…

– И тебе тоже?

Она кивнула.

– В тот самый вечер, после того как я велела им убираться к черту. Не знаю, кто это был: я повесила трубку, а потом позвонила в телефонную компанию, объяснила им, что имело место телефонное хулиганство, но они не смогли мне ничего сообщить.

– Вот сволочи.

– Да. Послушай. Когда я росла в Провиденсе, тамошние парни… квартал был вовсе не богатый, но они всегда носили жуть какие шикарные костюмы. Мама велела мне никогда не связываться с ними… даже разговаривать. Трудности начинаются тогда, когда они заговорят с тобой… Думаю, мне необходимо выпить. Что скажешь?

– Скажу, что в шкафчике стоит пара бутылок, – сказала Мириам, потирая лоб. – Не возражаешь, если я присоединюсь?

Кофе уступил дорогу средней величины стаканам «Южного комфорта».

– Все это грязь и гадость, – сказала Полетт. – Ты… гм-м… мы ведь так и не поговорили о том понедельнике. Правда?

– Нет, – согласилась Мириам. – Если хочешь, просто выбрось все это из головы. Я не собираюсь выкручивать тебе руки, заставляя обсуждать то, что произошло. – Она сдержалась, чувствуя острую тревогу, как будто безбедное существование представительницы среднего класса, которого она так упорно добивалась для себя, оказалось под угрозой. Как в те месяцы, когда она подсознательно ощутила крушение своего брака, не в состоянии точно постичь умом, что именно не так, до тех пор пока…

– Вот так просто – выбросить? – Глаза Полетт на миг яростно вспыхнули. – Ты что, тронулась? Это крутая публика, и понять их очень легко. Если ты отступаешь, тебя подминают. Проще не бывает. Это кое-что из того, чему я научилась еще в детстве.

– Да что… – Мириам осеклась.

Поли напряглась, затем протяжно выдохнула.

– Я из небогатой семьи, – негромко сказала она. – Уточняю: мы жили беднее некуда. Дед, иммигрант с Сицилии, выпивал. Отец шоферил на фургоне и не знал, как выпутаться из долгов. Он работал там ради матери и нас, детей, работал как вол. Учеба в колледже отняла у меня семь лет, и в конце концов я так сильно захотела стать адвокатом, что мне это по ночам снилось. Поскольку адвокаты делают большие деньги, это казалось верхом совершенства. И, кроме того, я могла бы поставить на место тех, кому задолжал отец.

Мой брат Джо никогда не слушал, что нам говорила мать, – медленно продолжила Полетт. – Он начал баловаться игрой в карты, а может, и со спиртным. Умер он вовсе не от наркотиков, но потому что однажды повздорил с крупье. Его отловили и просверлили дрелью коленные чашечки.

– Ох. – Мириам на миг стало плохо. – И что дальше?

– Я же, только когда вышла на уровень среднего юридического персонала, еще не получив диплом, поняла, что нет смысла браться за такую работу, где ты смертельно ненавидишь каждого, с кем приходится иметь дело, и сменила курс и выбрала расследования. Видишь ли, я не училась журналистике официально, так что поняла, что путь наверх должна пробивать сама. А, ты имела в виду, что стало с Джо? Передоз героина. Это не был несчастный случай… Это произошло на следующий день после того, как ему сказали, что он больше никогда не будет ходить. – Поли выговорила это равнодушно, так говорят о давней смерти, но Мириам заметила, как побелели костяшки пальцев, сжимавших стакан. – Вот почему я посчитала, что ты не позволишь этим парням делать тебе предупреждения. Но если даже это произошло, не думай отступать.

– Ах, это… Я действительно сожалею о том, что случилось. Но у меня нет никаких соображений.

– Не вини себя. – Полетт изобразила ироническую улыбку. – Я… гм-м… проявила некоторую вольность в обращении с файлами, прежде чем распечатала их. – Она порылась в сумочке и бросила в сторону Мириам компакт-диск.

– Эй, что это? – Мириам уставилась на зеленовато-серебристую поверхность диска.

– Расследование. – Поли усмехнулась, глядя на нее. – Я собрала здесь все еще до того, как ты решила внести коррективы в планы Сэнди и дать Джо возможность проявить к нам нездоровый интерес.

– Но это же воровство! – взвизгнула Мириам.

– А как ты назовешь то, что они сделали с твоей работой? – сухо поинтересовалась Полетт. – Я называю это страховкой.

– О-ох.

– Да, о-ох. Вряд ли они уже спохватились… иначе мы бы сидели еще и не в таком дерьме. Можешь спрятать его где-нибудь, пока он нам не понадобится?

Мириам поглядывала на диск так, будто тот превратился в змею.

– Да, пожалуй, я смогу. – Она допила, достала из своей музыкальной коллекции компакт-диск, открыла, вынула диск и вставила на его место принесенный Поли, а сверху положила музыкальный. – «Трехгрошовая опера». Сумеешь запомнить?

– О! Почему я сама до этого не додумалась?

– Потому что. – Мириам широко улыбнулась. – Почему я в первую очередь не надумала сжечь этот диск?

– Каждому из нас требуется запасной мозг. – Полетт посмотрела на нее. – Послушай, это проблема номер один. А как насчет проблемы номер два? Вся эта чертовщина, связанная с другим миром. С чего это ты занялась им?

Мириам пожала плечами.

– Мне пришло в голову, что я могла бы спрятаться там от этой денежной прачечной, – медленно сказала она. – А кроме того, говоря по правде, я хотела, чтобы кто-нибудь сказал мне, что я не схожу с ума. Но стать полноправной жительницей средневековья – не решение моей проблемы, верно?

– Я бы не сказала. – Полетт поставила наполовину пустой стакан. – Так о чем мы говорили? Ах да. Ты переходишь на другую сторону, где бы это ни было, и отправляешься туда, где у нас находится подвал твоего банка, а затем возвращаешься. Что, по-твоему, происходит?

– Я оказываюсь в хранилище банка. – Мириам размышляла. – Там внутри всегда полно проводов, да? После своего первого путешествия я очень паршиво себя чувствовала, детка. Я имею в виду беспричинную рвоту… – Она примолкла, вновь охваченная беспокойством. – Хороший бы из меня вышел грабитель!

– Это все так, – сказала Полетт. – Но ты не все продумала до конца. Что случится, когда раздастся сигнал тревоги?

– Ну что ж. Или я очень быстро вернусь обратно, рискуя заработать аневризм, или… – Мириам смолкла. – Появятся полицейские и арестуют меня.

– Арестуют – и что?

– Ну, предположим, они не будут стрелять первыми, а потом уж задавать вопросы; они наденут на меня наручники, зачитают мне мои права и отправят в участок. Затем заведут дело и посадят меня в камеру.

– А затем? – Полетт сделала страшные глаза – уж очень медленно до Мириам доходило.

– Ну разумеется, я позвоню своему адвокату… – Мириам замолчала, ее взгляд блуждал неизвестно где. – Нет, они забрали бы мой медальон, – медленно сказала она.

– Не сомневайся. А теперь скажи мне: эффект производит этот твой медальон или орнамент в нем? Ты проверяла? Если дело в рисунке, то что будет, если ты сделаешь точно такую же татуировку на тыльной стороне руки? – спросила Полетт.

– То есть… – Мириам покачала головой. – Подскажи мне, где изъян в наших рассуждениях.

– И не подумаю. – Полетт схватила бутылку и наклонила ее над стаканом Мириам с пьяной восторженностью. – Думаю, тебе доведется все это проверить завтра. Я тоже собираюсь проверить это, то есть посмотреть, произойдет ли то же самое со мной… если рисунок успешно сработает в твоем случае, – торопливо добавила она. – Если дело в рисунке, ты получаешь личный пропуск на выход из тюрьмы. Неважно, сможешь ли ты ограбить хранилище банка, существует множество мошеннических проделок, которые ты можешь себе позволить, умея мгновенно выбираться из затруднительного положения. Скажем, ты приходишь в банк и устраиваешь вооруженное ограбление. Никакого оружия не нужно – просто протягиваешь записку, где сказано, что у тебя бомба, поэтому они должны отдать тебе все деньги. Затем, вместо того чтобы бежать, ты идешь в комнату отдыха персонала и просто исчезаешь. Растворяешься.

– У тебя преступный склад ума, Поли. – Мириам покачала головой, содрогаясь от страха. – Ты попусту теряешь время в издательстве.

– Нет, вовсе нет. – Поли обиделась не на шутку. – Понимаешь, ты не до конца все продумала. Предположим, что у тебя есть сверхъестественная сила. Предположим, больше никто не может пользоваться ею, кроме тебя… Давай проверим это завтра на мне, а? Проведем эксперимент с фотокопией медальона на тебе, а затем на мне. Посмотрим, получится ли у меня. В моем представлении это можешь сделать только ты, а я нет, потому что если бы всякий мог это делать, все давно бы об этом знали, а? Или это умела твоя мать. По какой-то причине кто-то убил твою мать, и она не сделала этого. Так что явно не все так просто. Ну да ладно. Что, по-твоему, предприняли бы копы, если бы вместо того, чтобы грабить банки и фотографировать крестьянские деревни, ты… гм-м… преподнесла бы свои способности в дар силам закона и порядка?

– Закон и порядок сводится к бюрократии, – сказала Мириам, живо тряхнув головой. – Ты же видела все эти нудные пресс-конференции ФБР… на одной мы даже были – когда они нас всех прессовали ради тайного контроля. – Перед ее глазами разворачивалось видение распускавшегося ядовитого огненного цветка: воздушный лайнер нанес удар по незащищенному небоскребу. – Боже мой, только представь себе, Поли, что это умела бы «Аль-Каида»!

– Им это ни к чему: у них есть добровольные самоубийцы. Но ты права, полно других плохих парней, которые… И если даже ты понимаешь это, это могут понимать и федералы. Помнишь статью про ядерный терроризм, которую в прошлом году опубликовал Зеб? О том, насколько ряд федеральных агентств, существующих для чрезвычайных ситуаций, готовы отслеживать перемещение бомб, если бы их ввезли через границу?

– Вот этого я уж точно не хочу. – Подобная мысль заставила Мириам ощутить болезненную слабость. – Черта с два я стала бы заниматься контрабандой ядерного оружия.

– Нет. – Полетт наклонилась вперед, взгляд ее был совершенно серьезным: – Но раз у тебя есть такая возможность, кто-то другой тоже мог бы сделать это? А если реально делает, то оно окружено строжайшей секретностью, и если ты предашь гласности саму возможность этого, федералы «закопают» тебя так глубоко…

– Я же сказала, что не собираюсь обращаться к ним, – повторила Мириам. – Послушай, все это становится совсем не смешно. Ты пугаешь меня, Поли, даже больше, чем те идиоты с телефонными звонками и их связями в фармацевтической промышленности. Мне уже кажется, что, вероятно, пора спать с пистолетом под подушкой.

– Пугайся, да побыстрей, малышка, ведь речь о спасении твоей шкуры. Вот уже два дня я вынуждена раздумывать о твоем фокусе с исчезновением и о нашей дурацкой проблеме, и должна сказать, что ты все еще рассуждаешь как правдивый журналист, а не как параноик. Послушай, если хочешь освободиться от этого, то как насчет торговли крэком или героином? Отправляйся во Флориду, заведи нужные связи и сможешь прихватить с собой небольшую лодку и припрятать ее на другой стороне, это нетрудно… Займет немного времени, может быть, всего несколько путешествий. А потом ты могла бы перевозить по пятьдесят, а то и по сто килограммов кокаина. Поднимешь паруса, подплывешь к берегу и грузи себе кокаин. И вези прямо в центр Кембриджа, без ведома управления по борьбе с наркотиками или обычной полиции. Они хвастают, что перехватывают один из четырех больших кораблей… Это, конечно, ерунда… может, один из пяти или один из восьми… А ты могла бы провозить контрабандой весь этот товар прямо у них под носом, в самый разгар психоза по поводу терроризма. Не знаю, делаешь ты это или нет… Я считаю, что нет, поскольку ты соблюдаешь принципы чистой прибыли или оплаченного капитала… Но это ведь первое, о чем подумают копы.

– Черт возьми. – Мириам пристально вглядывалась в дно стакана, объятая страхом. – Что ты предлагаешь?

Полетт поставила стакан.

– Как твой юрисконсульт, предлагаю тебе запастись оружием и уматывать. Отправь диск в очередную газету и в местное отделение ФБР и сваливай в длительный круиз, жди, пока буря не утихнет. А еще возьми молоток и после признания разбей свой медальон вдребезги.

Мириам мотнула головой и вздрогнула.

– Ой, голова… просто раскалывается от боли. Я требую заключения другого эксперта. Где же повторный анализ моего дела, будь он проклят?

– Ну хорошо. – Полетт выдержала паузу. – Ты хорошо начала с документированием. Мы можем видеть, действительно ли ты проводила свои эксперименты, верно? Считаю, решающим доводом станет тот факт, что ты сможешь перенести вместе с собой другого человека. Если сможешь, получаешь свидетеля. Обнародовать свои данные ты захочешь с шумом и треском… то есть во всеуслышание, так, что они не посмеют и пальцем тебя тронуть. У них есть тайные суды и «ручные» судьи, чтобы вести дела, касающиеся национальной безопасности, но коль скоро доказательства станут известны общественности, тебя не смогут упрятать за решетку, особенно если проблема станет международной. Я бы сказала, Канада для такой цели лучшее место. – Она вновь помолчала, в глазах проступила печаль. – Да, такое могло бы сработать.

– Ты кое-что упустила. – Мириам ткнула пальцем в сторону Полетт. – Ты. Что получаешь ты?

– Я? – Полетт, схватившись за сердце, сделала недоверчивое лицо. – С каких это пор я получила голос?

– С тех пор, черт возьми, как я втянула тебя в эту грязь. Считаю, что задолжала тебе. Как говорится, положение обязывает. Ты мой друг, а я не бросаю друзей в беде, даже по оплошности.

– Дружба и пятьдесят процентов позволят тебе купить только кофе. – Поли с минуту молчала, затем усмехнулась. – Но я все равно рада. – Улыбка угасла. – Я не подряжалась быть юристом.

– Жаль.

– Может, хватит, а? Всякий раз, как ты коришь себя за то, что меня уволили, ты норовишь встать на колени и просишь прощения!

– Ох, извини. Никак не думала, что это действует тебе на нервы, – сокрушенно сказала Мириам.

– Да иди ты! – Полетт даже хихикнула. – Извини, сорвалось. И все равно. Подумай о том, что я сказала. Завтра можешь послать этот диск, если захочешь, прямо в ФБР, а потом отправляйся отдыхать надолго. Или оставайся, и мы будем работать над этой статьей, пока это не принесет тебе Пулитцеровскую премию. Ты сможешь хватать все пули наемных убийц, рассылаемых этими идиотами, а я буду у тебя девочкой на побегушках и добьюсь для себя упоминания в примечаниях и роста на несколько пунктов личного преуспевания. Допустим, пятьдесят на пятьдесят. Договорились?

– Договорились. По-моему, я повредилась головой. – Мириам медленно прошлась по комнате и остановилась. Она чувствовала какую-то зыбкость: может быть, это алкоголь, принятый натощак, ударил ей в голову? – Так где же эта статья?

Полетт казалась озадаченной.

– Ты же занималась ею?

– Нет. – Мириам прищелкнула пальцами от разочарования. – Я только собираюсь заняться этим, прямо сейчас. И думаю, что у нас уже кое-что распланировано для будущей работы. – Она неуверенно смолкла и задержалась в дверном проеме, глядя на Полетт.

– Что?

– Так ты участвуешь? – спросила Мириам.

– Участвую ли я? Ты что, обалдела? Ни за что не упущу такой случай!