Текст книги "Семейное дело"

Автор книги: Чарлз Стросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Я хочу уйти из этого ресторана, – решительно заявила Мириам. И продолжила уже на ходу: – Деньги больше не имеют для меня особого значения, Поли, разве ты не заметила эту «мелочь»? Я так богата, что могла бы купить «Прогнозы инвесторам», если бы захотела… только это нисколько не ослепляет меня, потому что мои проблемы не связаны с деньгами. Среди семей существуют фракции, группировки. Одна из них явно хочет моей смерти. Им капал хоть и небольшой, но приятный доход от акций моей матери в Клане; появилась я, и расстроила множество планов. Другая фракция хочет выдать меня замуж. У короля есть слабоумный сынок-принц, Поли, и знаешь, что самое интересное? Думаю, мой старый дурак дядя хочет попытаться пристроить меня за него.

– Ах ты, бедная малышка. А разве у них еще нет поправки о равноправии?

– О горе мне, несчастной, у этих «гангстеров» нет даже конституции, – с чувством сказала Мириам. – Это совершенно другой мир, и женщины вроде меня получают… черт возьми, здесь впору вспомнить арабов. Королевские семьи Саудовской Аравии. Они являются сюда в дорогих костюмах и лимузинах, покупают огромные поместья и множество цацек, но при этом думают не так, как мы, и, вернувшись домой, сразу погружаются в Средневековье. Как бы ты себя чувствовала, если бы в одно прекрасное утро проснулась и обнаружила, что ты саудовская принцесса?

– Хреновато, – созналась Полетт, – если учесть, что я наполовину итальянка, наполовину армянка, на сто процентов из крестьянской семьи и чертовски счастлива здесь, в Соединенных Штатах Америки, где даже крестьяне входят в средний класс и становятся менеджерами и юристами без диплома. Но да, кажется, я понимаю, откуда ты явилась. – Полетт сурово взглянула на Мириам. – И у тебя проблемы, – сказала она. – Хотя я бы больше беспокоилась из-за банды, которая хочет убрать тебя с дороги, чем из-за опасности оказаться замужем за принцем-Само-Очарование. По крайней мере у них есть деньги. – Она состроила гримасу. – Если бы я обнаружила давно потерянную семью, они – с учетом моего везения – первым делом попросили бы одолжить им сто долларов до получки. И только затем взялись бы грозить мне смертью.

– Ты могла бы вспомнить, что я говорила про контрабанду, – заметила Мириам. – Я не хочу оказаться в этом дерьме. И чертовски беспокоюсь из-за событий прошлой недели. Не было ли с тобой каких-то других происшествий?

– «Происшествий»? – Поли определенно рассердилась. – Ну, не знаю, если ты это так называешь… Кто-то ограбил мою квартиру. Позавчера.

– Вот дерьмо. – Мириам приросла к месту. – Извини. Ужас, да?

– Но не «ужас, ужас!» – выдавила Полетт. – Меня, к счастью, не было дома. Полицейский сержант сказал, что все очень профессионально. Перерезали телефонную линию, высверлили и удалили замок, вошли и перевернули все вверх дном. Забрали компьютер и все диски, какие сумели найти. Обшарили книжные шкафы, перерыли нижнее белье… и не тронули мою резервную кредитную карту и срочный банковский депозит. Они явились не за деньгами, Мириам. А что думаешь ты?

– Что я думаю? – Мириам остановилась посреди тротуара. Полетт поджидала ее. – Что ж… пока ты еще жива, – медленно проговорила она.

– Жива… – Полетт уставилась на нее.

– Поли, эти парни играют круто и без правил. Они оставляют мины-ловушки. Ты идешь в дом, который они перед тем незаконно обыскали, открываешь дверь, и она вдруг взрывается у тебя под носом… или, что тоже нельзя исключить, кто-то из этих парней поджидает тебя, вооружившись пистолетом. Вдобавок он может мигом исчезнуть с места действия, бросив один-единственный взгляд на татуировку у себя на запястье. Либо я ошибаюсь, либо то дерьмо, в котором замешан Джо Диксон, не имеет ничего общего с Кланом и они просто послали к тебе наемников, чтобы не столько сделать что-то, сколько напугать.

– Это ты меня так успокаиваешь? Пустой номер!

– А ты успокойся. Я серьезно. Если ты до сих пор жива, значит, они не видят в тебе угрозы. Они не нашли диск, так что скорее всего на этом все и закончится. Если же ты хочешь вообще покончить с этим, просто скажи. Я отыщу этот диск, сожгу его, и ты навсегда выпадешь из чьего бы то ни было поля зрения.

Полетт вновь двинулась следом за ней.

– Не искушай, – напряженно сказала она. Затем остановилась, повернулась лицом к Мириам и резко спросила: – А что собираешься делать ты?

– Надеялась на твою помощь. – Мириам помолчала с минуту и продолжила: – Ты нашла работу?

– Юристом без диплома? – Полетт пожала плечами. – Такой работы я не нашла, но сегодня днем опять ходила на собеседование, – смущенно добавила она.

– Хорошо. – Мириам помолчала. – А ты не хотела бы приступить к другой работе? Сегодня же?

– А что делать? – очень осторожно спросила Полетт.

– Быть моей независимой, мобильной и абсолютно законной страховкой, – сказала Мириам. – Мне нужен агент… в общем, кто-то, кто может работать для меня на этой стороне, когда я «заперта», как принцесса Лютик, во дворце, где вместо сортиров дыры в стене наружу. Ты ни в чем не замешана, у них на тебя ничего нет, и теперь, когда мы знаем, кто нам противостоит, мы можем не сомневаться, что твое положение не изменится. То, что я подразумеваю под работой, будет включать главным образом работу с неворованными, совершенно законными грузами, которые я хочу продать. Ведение учета, оплату налогов и общее делопроизводство, как того требует легальный импорт-экспорт. А сверх того – регистрация и хранение некоторых данных, очень точных и подробных данных, и там, где семьи не смогут добраться до них… без того, чтобы быть пойманными за руку. – Мириам вновь остановилась, раздумывая. – Я же могу платить, – добавила она. – Считается, что теперь я очень богата.

Полетт усмехнулась.

– А это случайно никак не связано с тем, что ты питаешь «недобрые» чувства к идиоту, который выставил нас обеих с работы, а?

– Может быть. – Мириам поглубже засунула руки в карманы, пытаясь принять невинный вид.

– Когда начинается работа, и как она оплачивается?

– Она началась пятнадцать минут назад, а если хочешь обсудить оплату и условия, давай поищем «Старбакс» и поговорим об этом за кофе…

* * *

В поезде на обратном пути в Нью-Йорк, Мириам начала впадать во все большее уныние. Близился конец года, и открытые просторы Новой Англии, по которым мчался поезд, уже были погружены во тьму. Скоро должен выпасть снег, глубокий и плотный; он укроет голые ветви слоем заглушающего все оцепенения. Она вытащила таблетку атенола из тех, что ей дал Роланд, и две таблетки тайленола и запила их глотком кока-колы, купленной в баре. Ее тоже охватило осеннее настроение: поезд уносил ее на юг, в мрачный, унылый мир, где ее и саму укутал бы снег… Ладно-ладно, пожалуй, это всего лишь метафора, выходящая за пределы дозволенного. «Всего сорок четыре часа, и я вновь увижу Роланда», – подумала Мириам. Сорок четыре часа? На минуту она повеселела, а затем впала в еще более глубокую тоску. Сорок четыре часа, сорок из которых нужно убить в обществе этих… этих…

У самой станции она жестом подозвала такси, ощущая головокружение и оцепенение, как будто долго голодала. Машина доставила ее к массиву зданий по соседству с Китайским кварталом; ей предстояло отыскать среди них нужную дверь. С наступлением темноты и «мертвого часа», когда заканчивается продажа алкоголя, все здесь становилось чертовски малоприятным. И Мириам зашагала по улице, ссутулив плечи и отыскивая нужный переулок по зеленому дисплею своего GPS-навигатора.

Добравшись до переулка, она внезапно остановилась… Он был темным и угрожающим, как Центральный полицейский участок для уличных грабителей и насильников. Но затем, вспомнив, кто она и что являет собой, Мириам залезла в карман и стиснула правой рукой короткоствольный револьвер, который целый день проносила с собой. «Тебя могут арестовать но не могут задержать», – напомнила она себе с трепетом безрассудного ликования. Должно быть, так те, кто рос на той стороне, обретая семейный «талант», потом являлись в этот мир и осознавали, что в силах сделать все что угодно и безнаказанно раствориться в ночи… Она вздрогнула.

Между тем переулок был пуст, а из-под двери склада пробивался слабый свет. Она открыла дверь и прошла мимо выгородки офиса. Никто не окликнул ее. Она проследовала дальше, сверяясь с показаниями навигатора, пока рассогласование с заданными координатами не обнулилось, и тогда увидела перед собой металлическую пожарную лестницу.

На верхних ступенях она на минуту задержалась, чтобы осмотреться. Нигде никаких признаков охранной сигнализации или чего-нибудь такого, что могло бы остановить постороннего. «Гм-м. Не нравится мне все это, – подумала Мириам. Футах в тридцати она заметила прочную кирпичную стену. – Точно не знаю, но эта стена, похоже, указывает на присутствие дворца – уж не за ней ли он? Верно?» Непонятно и таинственно… но ей некогда было выяснять это прямо сейчас. Спрятав GPS-навигатор, она сняла с шеи висевший под свитером на цепочке медальон, сосредоточила все внимание на рисунке, ощутила…

– Госпожа! Подумать только…

…споткнулась, черные тени устремились к ней от границ поля зрения, и Мириам почувствовала на рюкзаке и на своих плечах руки, которые увлекали ее в сторону дивана с бесчисленными подушками…

– Вы напугали нас! Что это на вас надето! Ах, вы так замерзли!

Черные тени начали растворяться, и она почувствовала, что головная боль мало-помалу отступила куда-то далеко-далеко. В огромном камине главной гостиной – таком большом, что она с легкостью могла бы припарковать в нем машину – сверкало пламя, от него наплывало тепло. Кара помогла ей встать и выпрямиться, поддерживая одной рукой под мышку.

– Ну, кажется, теперь я вернулась. – Мириам натянуто улыбнулась. – Есть что-нибудь попить? Только без алкоголя?

– Постараюсь раздобыть, – сказала Бриллиана, более практичная из двух. – Не будет ли миледи возражать против того, чтобы заварить чай?

– Это было бы прекрасно. – Мириам казалось, что она сейчас гораздо ближе к обмороку, чем к энергичной деятельности. «Да, похоже, бета-блокатор начинает действовать», – подумала она. – И брось это свое «миледи»… называй меня просто Мириам. Вы никого не просили поискать меня?

– Нет, ми… Мириам. – Это сказала Кара. – Я хотела, но…

– Тогда все хорошо. – Мириам прикрыла глаза, затем вновь открыла их и оказалась лицом к лицу с юной девицей с каштановыми косами и выражением беспокойства на лице, одетой в коричневый костюм от Диор и блузку цвета старого янтаря. – Тогда не о чем беспокоиться, – сказала Мириам, пытаясь создать атмосферу доверия. – Я буду в полном порядке, когда напьюсь чаю. Так всегда. Не произошло ли в мое отсутствие чего-то необычного?

– Мы заставили слуг распаковать и привести в порядок вашу одежду и все, что использовалось во время путешествия! – с восторгом объявила Кара. – А еще госпожа Ольга прислала вам приглашение отправиться с ней завтра утром в оранжерею! Сегодня вечером никаких приемов и развлечений не будет, но завтра устраивают новый общий прием в честь принца Креона, и вы приглашены! – Мириам слабо кивнула, желая лишь одного: чтобы барышня не заканчивала каждое свое предложение восторженным возгласом. Она почти не сомневалась, что Кара от полноты чувств вот-вот перейдет на визг. – А Светлана была в таком восторге!

– В честь чего? – без всякого интереса спросила Мириам.

– Ей сделали предложение! Разумеется, его доставили через доверенное лицо! Леди Ольга сообщила об этом! Ах, как волнительно!

– Во что это вы одеты? – спросила Бриллиана, возвращаясь от камина-очага с серебряным чайником, который она осторожно держала в руках; Мириам впервые заметила неподалеку от дивана-оттоманки длинный столик в окружении стульев, чашки, сахарницу и молочник, все из дорогого фарфора. Как видно, придворные дамы здесь имели более высокий уровень жизни, чем прислуга.

– Сообразно погоде, – буркнула Мириам. Сама Бриллиана была одета в черное платье, которое оказалось бы вполне уместным и незаметным на любом коктейле с 1960-х по 1990-е годы. В холоде, царившем в редко протапливаемом дворце, это платье казалось чем-то в высшей степени сюрреалистическим. – Послушай, здесь такой чудесный огонь! – По коже у нее бежали мурашки. – А может, на нем можно нагреть побольше воды? Например, для ванны? Я хочу помыться, а затем поесть. – Она подумала с минуту. – А потом ты сможешь подобрать мне одежду на завтра, для встречи и разговора с Ольгой. И для вечернего приема, полагаю. Но прямо сейчас ради возможности помыть голову я готова убить.

Брандмауэр

Оказалось, что в ее «апартаментах» есть ванна. Огромное чугунное чудище на когтистых лапах, напоминавшее бегемота, «проживало» в комнате, которой она раньше не видела, у самой дальней стороны камина-очага. Кроме того, были и слуги, чтобы наполнить ее водой: три служанки и сердитый косоглазый малый, с виду полудурок. Его работа, видимо, состояла в том, чтобы прятаться по углам всякий раз, как его забывали послать загрузить очередную порцию пенсильванского угля.

Подготовка ванны вылилась в массу хлопот, среди прочего в кипячение воды в больших медных котлах на очаге. Пока все были заняты делом, Мириам накинула пальто и отправилась на экскурсию, прихватив с собой Бриллиану в качестве гида и компаньонки. Когда Мириам появилась здесь в первый раз, она засыпала от усталости… а после приема во дворце была еще более глуха и равнодушна к окружающему. И только сейчас оказалась в состоянии полностью оценить обстановку. То, что она увидела, мало ей понравилось.

– Этот дворец, – обратилась она к Бриллиане, – расскажи мне о нем.

– Именно про это крыло? Это так называемая Новая Башня. – Бриллиана следовала на шаг позади нее. – Эта часть дворца достаточно новая, ей всего двести восемьдесят лет.

Мириам подняла глаза, осматривая потолок общей гостиной, куда они вошли. Лепнина представляла головокружительно сложное наслоение зубчатых бордюров и граней, а также разбросанных поверх скрытых под ними балок «букетов» из фруктов и цветов, игриво окружавших огромный крюк, с которого свисала гигантская люстра. Переплеты дверей и окон были сделаны явно без учета размеров человека, а скамьи, расположившиеся возле стен, казались потерянными и одинокими.

– Кому же это принадлежит? – спросила Мириам.

– Разумеется, Клану. – Бриллиана странно взглянула на нее. – Ох, ну да. – Она кивнула. – Точнее, семьям и родственным линиям. Ты слышала про них?

– Вскользь, – призналась Мириам.

– Гм-м… я так и думала. – Бриллиана прошла к дальней двери и там остановилась. – Ты еще не видела комнату для утренней службы?

– Нет. – Мириам последовала за ней.

– Наш предок, Энгмар Ловкач, путешествовал по мирам и многого добился. Его детям не хватало ни ловкости, ни способностей: у него было пятеро сыновей, которые женились и завели детей, и еще шесть дочерей. В их поколении некоторые родственники заключали браки с двоюродными братьями и сестрами (так в те дни предотвращали утрату семейного «таланта»), и дар проявлялся вновь. И не зря – ведь им выпали тяжелые времена: все они оказались на положении простых торговцев. С тех пор мы поддерживали род за счет браков двоюродных братьев и сестер, меняя поколения: три семьи связаны друг с другом по прямой линии, две в каждом поколении, чтобы гарантировать близкие союзы. Всякий родственник, обладающий «талантом», – акционер Клана, которому принадлежит все. Те, у кого нет таланта, но чьи дети или внуки могли бы его иметь, также входят в Клан, но не как акционеры. – Она подождала Мириам около двери, обеими руками подняла тяжелый засов и открыла ее.

– Просто удивительно, – сказала Мириам, вглядываясь в обширное, темное и пустынное пространство.

– Правда, прелесть? – воскликнула Бриллиана, проскальзывая в полуоткрытую дверь, которую придержала для нее Мириам, двинувшаяся следом. – Говорят, эти фрески нарисовал сам Ай.

Мириам прищурилась, глядя на лежащие в пыли величие и славу, на красный шерстяной ковер, на стены с изображениями, тревожно напоминавшими – и все-таки не похожими на традиционные религиозные сюжеты полотен в величайших домах Европы (здесь свисал с дерева одноглазый бог, простирая руки, чтобы благословить собственной мудростью коленопреклоненных несовершеннолетних римских монархов, там перед входом в пещеру расположился пророк, внутри пещеры скрывалось нечто неописуемое).

– Клан владеет этим дворцом на правах доверительной собственности. Его используют те члены семьи, у кого нет домов в столице. Каждая семья владеет пятой его частью – если попроще, одной из башен, – а барон Оливер Хъёрт занимает Большую Башню, осуществляет общее управление и отвечает за поддержание порядка. Думаю, он не очень-то доволен, поскольку лет восемь назад Большая Башня выгорела буквально до стен, а ее восстановление оказалось весьма разорительным, – задумчиво добавила Бриллиана.

– Очень интересно, – пробормотала Мириам, думая: «Да, протяженность здесь около пятидесяти футов». Эта часть дворца, совершенно очевидно, была реконструирована, чтобы превратиться в надежную защиту «двойника», если стена, которую она видела в помещении склада, была там, где, по ее, Мириам, мнению, и должна быть. А значит, ее собственное убежище в этом дворце куда менее безопасно, чем полагал Энгбард. – Почему же меня разместили именно здесь?

– М-м… барон Оливер отказался принять тебя как гостью! – вымолвила Бриллиана со слабой напряженной улыбкой. На минуту Мириам растерялась, затем осознала, что это для девушки было ближе всего к гневу, проявления которого Мириам могла бы от нее ожидать. – Но это так несправедливо с его стороны… чистая зловредность!

– Я уже привыкла, – сухо заметила Мириам. Она оглядела огромную пыльную залу для приемов и даже вздрогнула от холода, сочившегося сквозь камни стен. Ставни закрыты, тускло светят масляные лампы в огромной люстре, но, несмотря на это, температура как в холодильнике. – А кстати, что он имеет против меня?

– Все дело в происхождении. Твоя мать была замужем за его старшим братом. Таким образом, ты должна наследовать акции Торолд-Хъёртов. То есть наследовать башню, на бесконечную реставрацию которой он потратил столько средств. Герцог Энгбард преследует личные цели – поставить Оливера на колени и удерживать так много лет, а возможно, подумывает и о том, как с твоей помощью спровоцировать барона на непростительное вероломство.

– Вот дерь… – Мириам повернулась лицом к молодой спутнице. – А ты? – требовательно спросила она.

– Я? – Бриллиана подняла тонкую руку, прикрывая рот, словно пыталась скрыть смех. – Я в немилости, особенно с недавних пор, из-за того, что назвала Падрига, молодого барона Оливера, прыщавой жабой! – Она неловко пожала плечами. – Матушка услала меня подальше от дома, сначала к герцогу, а затем в окружение барона в расчете на то, что там будет подходящее общество, в котором вполне могла бы подрастать молодая девица. – На минуту вспышка почти готовой вырваться наружу ярости, словно молния, осветила ее лицо. – Вероятнее всего, рассчитывая на то, что он будет воспитывать меня хлыстом.

– Ага. – Мириам кивнула. – И, выходит, когда появилась я…

– Ты графиня! – настаивала Бриллиана. – Путешествующая без компаньонов! Это же смешно, это нарушение всех правил! Сэр Хъёрт приказал мне поселиться вместе с тобой в этой продуваемой ветром прогнившей «дыре» с протекающей крышей… желая наказать меня и оскорбить тебя. Он считает себя исключительным остряком, поэтому никого не пожалеет ради острого словца, сам не зная, зачем.

– Давай продолжим. – Мириам сама себе удивилась, когда подалась вперед и взяла Бриллиану за руку, но молодая женщина только улыбнулась и пошла рядом с ней, направляясь к небольшой, без всяких украшений боковой двери. – Чем ты так досадила барону?

– Хотела отправиться на другую сторону, – очень прозаично сказала Бриллиана. – Я увидела там и культуру, и изысканность манер, и источник всего самого светлого в мире. Понимаю, у меня нет нужного дара, но наверняка кто-нибудь мог бы забрать меня туда? Разве это такая уж неслыханная просьба? Моя мать в молодости видела самые настоящие чудеса: пассажирские экипажи, которые могут летать, корабли, плывущие против ветра, дороги шириной с Королевскую милю и длиной в целую страну и шкатулки, которые показывают события, происходящие далеко-далеко. Почему, спрашивается мне закрыт доступ ко всему этому лишь из-за злосчастного рождения? – Ярость уже кипела где-то у самой поверхности, и Мириам чувствовала это через руку девушки.

Она задержалась рядом с небольшой дверью и заглянула Бриллиане в глаза.

– Поверь, если б я могла подарить тебе свой «талант», то подарила бы и была бы только благодарна, если бы ты забрала его у меня, – сказала она.

– Ой! Но только я не совсем это имела в виду… – Щеки Бриллианы порозовели.

Мириам криво улыбнулась.

– А может, мать отослала тебя подальше, потому что ты слишком часто надоедала ей просьбами брать тебя на другую сторону? И Оливер выдворяет тебя отсюда по той же причине?

– Да, – с неохотой кивнула Бриллиана. – Леди никогда не причиняют другим боль нарочно, – негромко сказала она. – А как быть, если причиняешь боль себе?

– Я думаю… – Мириам взглянула на нее как будто в первый раз: двадцать два года, кожа молочной белизны, светлые волосы, голубые глаза, растерянное, слегка озлобленное лицо, пара небольших, похожих на ямки шрамов, портящих линию в других отношениях безупречного подбородка. Одетая в облегающее черное платье, с шарфом, повязанным на голову, с украшавшим шею серебряным ожерельем с жемчужной отделкой она выглядела слишком… чопорной (вот подходящее слово, которое так искала Мириам), чтобы вписаться в ту обстановку. Но стоит одеть ее в деловой костюм и дать в руки портфель, в деловом центре города в час пик никто не обратит на нее внимания. – Думаю, ты слишком невысокого мнения о себе, Брилл, – медленно сказала она. – А ты, случаем, не знаешь, что вот за этой дверью?

– Здесь выход на крышу. – Она озадаченно нахмурилась. – Разумеется, она всегда заперта.

– Разумеется. – В этой двери были более современная замочная скважина и, соответственно, замок. Но когда Мириам повернула ручку и потянула дверь, та открылась, впустив холодный порыв сырого воздуха. – Я думаю, ты права, она ведет на крышу, – добавила Мириам, – но меня всегда интересовала одна простая вещь: куда ведут незапертые двери… Понимаешь, о чем я?

– Бр-р. – Бриллиана вздрогнула. Она, заметила Мириам, была одета не для подобной прогулки.

– Подожди здесь, – распорядилась Мириам и, не останавливаясь, вошла в дверной проем. Каменные ступени плотной спиралью уходили вверх, в темноту. Она поднималась скорее на ощупь, чем глядя под ноги. «Я, должно быть, сейчас выше потолка безопасного склада-двойника», – прикинула она. На самом верху холодный ветер ударил ей прямо в лицо. Она повернулась и посмотрела вдоль остроконечного взлета крыши, мимо навесных бойниц и разбросанных далеко внизу садов. И перед ней тускло озаренный искусственным светом раскинулся город с его узкими улицами и островерхими крышами, в высшей степени непохожий ни на что, виденное ею у себя дома. «Интересно, что они жгут?» – задумалась она на мгновение. А над всей этой картиной, взобравшись выше рваного ковра быстро несущихся белых облаков, повисла серповидная луна. «Кто-то совсем недавно поднимался сюда», – подумала Мириам и содрогнулась. Кругом были лишь леденящий холод, сырость и темнота. Идея забраться на крышу привлекала мало, и она повернулась и осторожно спустилась в относительное тепло обветшалой гостевой комнаты.

Бриллиана вздрогнула, когда Мириам вошла.

– Ой! Честное слово, вы напугали меня, миледи. Я так беспокоилась за вас!

– Думаю, я и сама перепугалась не меньше, – вздрагивая, заметила Мириам. Она захлопнула дверь. – Ну а теперь мы опять отправляемся в наши теплые комнаты, – сказала она. – Придется запереть нашу дверь на засов… изнутри. Идем. Хотелось бы знать, готова ли ванна.

* * *

Разумеется, ванна была готова, хотя Мириам еще предстояло обшарить свой багаж в поисках туалетных принадлежностей и выставить из комнаты трех слуг и двух придворных дам, прежде чем наконец раздеться и залезть в ванну. Однако вода в ней все равно остывала гораздо быстрее и засиживаться не позволяла. Казалось, бани здесь были главной поденной работой, и если бы Мириам не отправлялась время от времени на другую сторону, то и сама привыкла бы еженедельно устраивать помывку. По крайней мере она не собиралась пользоваться местным заменителем мыла, что было бы просто немыслимо.

Уперевшись ступнями в заднюю стенку камина-очага – которая каким-то чудом передавала тепло прямо через каменную кладку, – и обсыхая, она соображала, какого прогресса добилась. «Бриллиана, похоже, нормальная девочка, – задумчиво бормотала она про себя. – Может быть, я даже могла бы пристроить ее к Поли помощницей?» Хоть бы только Брилл пережила культурный шок! «А это не шутка», – упрекнула себя Мириам. Она выросла на музыке и фильмах о прошлом… Насколько ей пришлось бы тяжелее, если бы ее выбросило в некий эквивалент двадцать шестого века без возможности вернуться домой? Девчонка окажется беспомощной. Видела ли Бриллиана хоть раз электрический выключатель? Или телефон? Возможно… а возможно, и нет. «Я все забываю, что по одежке встречают… – упрекнула она себя. – И будет очень неправильно повторить здесь ту же ошибку».

Мириам вновь натянула джинсы и свитер… нахмурилась (Следует попросить Кару подобрать мне что-нибудь из одежды) и вернулась в гостиную. Слуги притащили откуда-то небольшой обеденный стол, сервированный серебряными приборами. В центре возвышался громоздкий канделябр.

– Великолепно! – похвалила она. Кара и Брилл стояли неподалеку от стола, и Кара безудержно хихикала. – Все готово, прошу садиться. Кто-нибудь заказал вино?

Вино заказывала Брилл. Еда, которую она же приказала доставить из находившихся далеко внизу и напоминавших пещеру кухонь, была еще съедобна. К тому времени как они покончили с двумя бутылками вполне приемлемого красного, Мириам отчетливо ощутила усталость, и даже Кара утратила склонность повизгивать, подпрыгивать и заканчивать каждое предложение на восторженной ноте.

– Думаю, пора спать, – сказала Мириам и решительно выпроводила всех из комнаты, прежде чем откинуть полог над своей кроватью, убрать грелку и зарыться в одеяла, как в нору.

На следующее утро Мириам проснулась очень быстро и – вот чудо! – без малейших следов похмелья. «Как огурчик», – с удивлением отметила она. Откинув полог, она села и обнаружила рядом с кроватью клевавшую носом девицу. «О-ох. Мне только что было так хорошо», – уточнила она.

– Можешь их пригласить, – сказала она, пытаясь убрать из своего голоса нотки смирения и покорности. – Я готова одеваться.

Кара вздрогнула.

– Сегодня у вас прогулка по оранжерее с леди Ольгой! – воскликнула она с восторгом. – Взгляните, что я для вас нашла!

Мириам взглянула… и подавила стон. Кара «нацелилась» на один из ее рабочих костюмов и серебристый топ.

– Нет, – сказала она, поднимаясь. – Принеси то, в чем я была вчера. Думаю, ничто не мешает мне так одеваться. Затем оставь мне нижнее белье и ступай.

– Но! Но…

– Мне уже тридцать два года, и двадцать восемь из них я одеваюсь сама, – объяснила Мириам, одной рукой мягко обхватывая Кару за спину и осторожно направляя к дверям. – Когда ты будешь нужна, я дам знать. – Оставшись одна, она на минуту прислонилась к холодной стене и прикрыла глаза. Молодость и энтузиазм! У нее это прозвучало как ругательство.

Мириам оделась, быстро и разумно, и вышла из спальни, чтобы тотчас наткнуться на Кару и двух служанок, поджидавших ее возле обеденного стола, накрытого к завтраку всего на одну персону. Она хотела запротестовать, но бросила взгляд в сторону Кары, прикусила язык и уселась за стол.

– Кофе или чай, что получится, – сказала она служанке. – Кара. Подойди сюда. Присядь. Расскажи, в чем дело.

– Считается, что я одеваю вас, – жалостным голосом сказала та. – Это моя работа.

– Прекрасно, прекрасно. – Мириам закатила глаза. – Ты знаешь, что я пришла с другой стороны? – Кара кивнула. – Если тебе будет от этого легче, скажи себе, что я старая сумасшедшая пьянчужка, которая еще пожалеет, что пренебрегает тобой. – Она улыбнулась, заметив удивление Кары. – Послушай, тебе необходимо знать обо мне кое-что: я не склонна ходить с фигой в кармане.

– С фигой? В кармане?

О боги!

– Если я считаю, что некто делает ошибку, я этого не скрываю. Но это не значит, что я тайно ненавижу или, того хуже, собираюсь изводить его. Не жди от меня ни того, ни другого, потому что у меня много своих забот, с которыми мне приходится справляться самой, а всякие интриги, вся эта хрень… – Она заметила, как у Кары округлились глаза. Только не говорите мне, что сквернословие здесь запрещено, – всего лишь пустая трата времени. Понятно?

Кара тряхнула головой.

– Тогда не грызи себя. Я вовсе не держу на тебя зла. Выпей чайку. – Мириам похлопала девушку по руке. – Все образуется. Ты говорила, что сегодня вечером прием. И, по твоим словам, мы приглашены. Ты хотела бы пойти?

Кара кивнула, очень медленно, наблюдая за Мириам.

– Прекрасно. Тогда ты идешь. Но, если не хочется, я не заставлю. Пока же ты надлежащим образом делаешь свою работу, когда это необходимо, а что касается меня, то все остальное время ты вольна делать все что хочешь. Ты понимаешь?

Кара вновь кивнула, но вся ее поза демонстрировала внутренний протест, а глаза были большими-пребольшими. «Черт возьми, не убедила», – подумала Мириам. И вздохнула.

– Хорошо. Сначала завтрак. – Гренки уже остывали. – А Брилл собирается на этот прием?

– Да, госпожа. – Кара как будто бы вновь обрела дар речи, но ее голос звучал немного неуверенно. «Ей около семнадцати, – напомнила себе Мириам. – Подросток. Что здесь случилось с бунтарской природой подростков? Выбили ее из них, что ли, или дело в другом?»

– Хорошо. Послушай, когда поешь, сходи поищи ее. Мне нужно, чтобы кто-то проводил меня в комнаты Ольги. Когда Брилл вернется, вы вдвоем подберете мне наряд на вечер.

А когда вернусь я, вы понадобитесь обе, одеть меня и рассказать, кто есть кто, про скелеты в шкафах и каких тем в разговорах следует избегать. Добавь к этому ускоренный курс дворцового этикета, чтобы точно знать, как приветствовать то или иное лицо и не оскорбить. Как думаешь, вы справитесь?

Кара быстро кивнула.

– Да. – Она хотела добавить что-то, но удержалась. – С вашего разрешения. – Девушка встала.

– Конечно. Ступай.

Кара повернулась и поспешно выбежала из комнаты; спина ее словно окаменела.