Текст книги "Город воров"

Автор книги: Чак Хоган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Когда тебе нужна была фотография Фила Эспозито [96]96
  Фил Эспозито (род. в 1942 г.) – канадский хоккеист, играл в том числе и за «Бостонских медведей».


[Закрыть]для коллекции – разве ж ты не мог ее у меня выменять? А ты думаешь, я не знал? Но ты каким был, таким и остался, старик. Шутник Джем, вечный приколист – так и идешь по жизни. Но шутки закончились. Сегодня у нас последний дележ, больше ты от меня ничего не получишь. Никогда. Тебе всегда хотелось получить больше, чем остальным, всегда надо было оказаться главным.

– Я и есть главный, твою…

– Нет. – Дуг, державшийся на коньках лучше всех, легко вывернулся от Деза. – Забирай свои бабки. И когда будешь ими расплачиваться за очередные уродские очки или еще за что, вспомни, что главное – это мы, четыре парня из Города. И что когда-то у нас было что-то общее.

Он объехал Джема так, чтобы тот до него не дотянулся, отчего Джем рухнул на Глоунси. Дуг наклонился, чтобы подхватить бутылку «Дью» со льда и поехал к дверям. Ругательства Джема летели в спину Дугу, словно неодобрительные возгласы болельщиков.

Когда он уже снял коньки и сунул в них носки, с катка вышел Дез – сегодня его лицо было еще тоскливей, чем обычно. Человек, в котором жило множество вопросов, вечно пытающийся понять окружающий мир и свое место в нем. Дуг остановил его, не дав произнести ни слова.

– Завязывай с Кристой, понял? Теперь ты точно знаешь, что я в этом не участвую. Побаловался с ней – и хватит. Эти Кофлины тебя прикончат. Ты меня слышишь?

Ошеломленный Дез кивнул.

Глоунси вышел со льда, неуклюже ступая коньками по резиновому коврику, и подошел к Дугу, который шнуровал кеды. Макрея очень удивило, что из всей четверки именно Глоунси больше всех хотел, чтобы их компания не распадалась.

– Дугги, слушай – ты же остынешь, правда? И он тоже? Да? Ребята?

А у Дуга в ушах уже стучали костяшки домино – дома из камней распадались с конца до самого начала, предвещая его бегство. Но смысла объяснять все это Глоунси не было. Дуг поднялся, взял коньки и пошел к выходу.

33. Билли Т

Кожа Фрэнка Г. казалась сероватой в желтом свете пончиковой. Он не брился дня два-три и то и дело, как настоящий алкоголик, проводил рукой по губам, окруженным щетиной. Под глазами набрякли мешки. Плечи под курткой с надписью «Тренер младшей лиги г. Молден» опустились.

– Ну, приятно слышать, – сказал Фрэнк Г. растерянно. – Давно пора тебе было с ними порвать.

Дуг помолчал, пожал плечами.

– И это все? Никаких фанфар, поющих ангелов?

Фрэнк Г. поерзал на стуле.

– Ну… На прошлой неделе нам на станцию поступил звонок.

Дуг удивился. Господин Аноним сам всегда настаивал – никаких подробностей о себе и своей работе.

– На станцию, – повторил Дуг, чтобы Фрэнк Г. понял, что проговорился.

– На парковой автостраде Феллс грузовик сбил человека. Ну ничего особенного. Оделись, поехали помогать «скорой», обычные дела. Приехали на место – а там такая суматоха. Что-то серьезное. Посреди дороги – здоровенный самосвал, кузов доверху заполнен песком. Двигатель еще работает. Нам говорят: пожилого человека зажало под самосвалом. Грузовик этот четырехосный, по два огромных колеса с каждой стороны. Ну я думаю: раздробленная ступня, какому-то незадачливому старичку придется до конца жизни кататься в инвалидном кресле. Ребята оборудование достают. А я обхожу самосвал, вижу шофера. Он сидит на бордюре разделительной полосы и рыдает, закрывшись руками. Здоровенный мужик, совсем расклеился, слезы текут, просит позвать священника. Тут я понимаю, что плохи дела. Заглядываю. И мои глаза… я не сразу осознаю, что вижу. Колесо, наружное, угодило прямо на человека, на его тазобедренные кости. Его раздавило. Внутреннее колесо раздробило колени. Врачи и молодая девушка из полиции склонились над ним, пытаются помочь. А мой разум кричит: это все понарошку, это кино. Будто человек лежит в специальной яме, вырытой на дороге, а с другой стороны из-под колеса торчат фальшивые ноги.

И тут старик поворачивает голову. Я глазам не верю, что он еще может шевелиться. Голова поворачивается, он находит меня глазами. Открывает рот, как младенец. И теперь я точно не могу в это поверить. Потому что знаю этого человека, черт побери. Это Билли Т.

– Ой-ой-ой, – расстроился Дуг. – Билли Т.? Недотепа Билли Т.?

– С наших собраний. Кепка эта его старомодная, молью побитая. Она лежала рядом с чемоданчиком «скорой». И я вижу в его карих глазах, влажных и маленьких, что он меня узнал. Он пытается вспомнить, откуда меня знает – я же в форме, красной каске, куртке со светоотражающими полосками. Но лицо ему знакомо. Может, решил, что я ангел, понимаешь? Когда с телом такое, мозг выделяет – как их там – гормоны, опиаты, фиг разберешь. Ну по крайней мере, надеюсь, что выделяет. Когда ты приходишь в себя под самосвалом.

Фрэнк Г. смотрит на стакан с кофе, наблюдает за тем, как из отверстия в крышке поднимается пар.

– Я ему: «Билли!» Люди, стоявшие рядом, на меня оборачиваются с такими лицами, как будто он мой отец. Один из врачей «скорой» вскакивает, хватает меня за руку, как близкого родственника пострадавшего, и начинает рассказывать, что Билли пошел через улицу на красный свет, самосвал его сбил и переехал, потом остановился. И Билли давно должен был умереть, говорит он мне. При иных обстоятельствах он уже скончался бы. Но грузовик, как огромный жгут, пережал сосуды, остановил кровотечение. Поэтому старик еще жив.

Тем временем мои ребята протискиваются, чтобы подсунуть под самосвал гидравлический домкрат на двадцать пять тонн, ставят два больших воздушных домкрата на семьдесят тонн. Они видят, что я стою рядом с врачами и решают, что Билли – дядюшка моей жены или еще кто, бегут ко мне. А я им: «Не, не, не». Если мы поднимем самосвал, Билли умрет. Если не поднимем, Билли все равно умрет, только медленнее.

Теперь передо мной стоит врач «скорой», ругается, болтает о хирургии в полевых условиях и ампутации. Я, конечно, не врач, но вижу, что там ампутировать нечего. Может, фокусник и распилил бы Билли Т. пополам, вытащил бы его из-под самосвала, поводил бы руками и соединил бы снова. Короче, я становлюсь за старшего. Хочется поскорее уйти, сесть рядом с шофером, подождать священника. Но я теперь за старшего, мне надо звонить и сообщать.

Я становлюсь на колени рядом с Билли. Его рубашку разрезали. Я вижу, как его сердечко бьется в груди, похожей на тряпку для мытья посуды. Только очень медленно. Он шевелит рукой – он еще двигается – тянется ко мне. Я беру его за руку. Пальцы у него горячие. У него жар. И выражение лица такое. Но я вижу что губы шевелятся. Я пригибаюсь. Обеими ногами в могиле, а еще есть силы мне что-то прошептать. «Фрэнк». Я ору, чтобы выключили двигатель, а то я ничего не слышу. Он затихает – и вместе с ним затихает весь мир. Я говорю: «Билли, друг». Вдруг ни с того ни с сего этот плаксивый старик становится моим другом. Как будто мы солдаты на каком-то поле битвы. Из одной части. Я снимаю каску. «Нам нужно поднять самосвал, Билли. Снять его с тебя. Хочешь что-нибудь сказать?» Я не знаю, есть ли у него дети. «Может, кому что передать. Или я могу что-то еще для тебя сделать, друг?» Я так и называю его другом, снова и снова. «Хочешь чем-то поделиться, Билли, что-то сказать?» Его маленькая рука крепко сжимает мои пальцы. Я тоже держу его за руку. Я совсем близко, чувствую его дыхание. Он уже наполовину призрак. Смотрит мне прямо в глаза. И шепчет: «Фрэнк, Фрэнк». А я: «Что, Билли? Все что угодно». Он: «Выпить, Билли. Достань мне что-нибудь». Врач, который сидел рядом со мной, вскакивает, кричит, чтобы принесли воды – последняя просьба умирающего. Я стою там на коленях, а внутри все похолодело. Потому что я-то знаю Билли Т. Знаю этого плаксивого старика, этого кривоногого ирландского пройдоху, от которого разит копчеными колбасками. Ему не вода нужна. Вода ему по фигу.

Дуг почувствовал тот же холодок, что Фрэнк Г., но гневом его не зацепило. Фрэнк ушел в себя и молчал, пока Дуг наконец не спросил:

– И что же случилось дальше?

Фрэнк Г. посмотрел на него, словно Дуг все прослушал.

– Вот это и случилось. Это и есть вся история.

– Нет, что случилось с Билли Т.?

Фрэнк раздраженно пожал плечами.

– Мои ребята очень старались. Мы подсунули какие-то доски под колеса, чтобы снизить вибрацию, а потом подняли грузовик. Что случилось с Билли Т.? Его с головой закрыли простыней и увезли. Мы полили дорогу из брандспойтов и поехали на станцию.

Продавец и покупатель-индеец у прилавка засмеялись. Дуг и Фрэнк Г. сидели с таким видом, будто только что сдали кровь.

– Ясно, – сказал Дуг.

Фрэнк Г. оторвался от изучения кофейного пара.

– Что ясно?

– Ну, я жду, когда ты обрушишь на меня поток мудрости.

– Мудрости? Нет у меня никакой мудрости для тебя, приятель. Сам ни черта не понимаю. Билли Т., конечно, на собраниях мешался, как заноза в заднице. Но он так упорно работал над собой. В рот не брал лет двенадцать. У меня это все из головы не выходит.

– Что? Что он…

– Что при всей этой работе над собой он целых двенадцать лет каждый божий день отсчитывал время до того момента, когда снова сможет выпить. Ждал этого дня. Как будто человек намотал километраж, и на одометре одни девятки. Счетчик обнуляется, и человек начинает сначала. Жизнь без запретов. Я просто хочу понять – это все, что нам здесь отпущено? Просто отмерять время в ожидании? И думать, что однажды случится чудо, и мы снова станем свободными?

Дуг кивнул.

– Может, и так.

– Господи, да не соглашайся ты со мной, Дуг. Я тут веду борьбу за жизнь. Вот о чем он думал, о чем? Что рай – это бесплатный бар? Иисус протирает тряпочкой пивные кружки, кладет на стойку бирдекели и спрашивает: «Что пить будете?» Только на это мы тут и годимся?

– Человек умирал, Фрэнк.

– Да пошел он на хер. – Фрэнк откинулся на спинку стула. – Пошел на хер этот Билли Т.

– Хорошо, Фрэнк.

– И ты тоже пошел со своим «хорошо». Тебя там не было. Как бы ты себя чувствовал, если бы я отдавал концы, ты бы меня за руку держал, а я у тебя попросил горло промочить? А? Если бы я тебя умолял?

– Мне бы это не понравилось.

– Да тебе бы тошно стало. Омерзительно. И вот я все это говорю, да? Если ты в ответ назовешь меня мешком с говном, будешь прав. – Фрэнк Г. уронил руки на стол. – Так и есть.

– Фрэнк, старина, – Дуг судорожно придумывал, что бы такое сказать. – Ну не будь таким.

– Послушай, Дуг, я по-прежнему твой наставник. Номер мой у тебя есть. Но я больше не могу. По крайней мере сейчас.

– Погоди, погоди. Ты что хочешь?..

– Я хочу сказать, что тебе следует поискать другого наставника.

– Фрэнк… да ни хрена подобного, Фрэнк. Ни за что. Ты не можешь так поступить.

– Могу. И поступлю.

Дуг пристально посмотрел на собеседника.

– Фрэнк… мне бы ты никогда не позволил так поступить.

– Нет? А как бы я тебя остановил? А? И как ты меня остановишь?

Испытывая страх, Дуг интенсивно потер лицо. В памяти всплыло давнее собрание, на которое заявился Джем – без приглашения, опоздал на двадцать минут, к тому же приперся в стельку пьяный. Плюхнулся на раскладной стул через два ряда от Дуга и, перебив говорящего Билли Т., начал напевать «Звездный стяг». [97]97
  Гимн США.


[Закрыть]Когда кто-то наконец попросил его уйти, Джем разрыдался и принялся говорить об отце, о том, как он и не знал его толком, и что ему в жизни только одного не хватало – отцовской любви. Двое встали со своих мест и поспешили к Джему, пытаясь утешить его. Тут Джем вскочил и завопил: «Обсоски!» Раскидал стулья и поковылял к дверям. «Дугги, пошли, чувак, двигай кеглями». Именно Фрэнк подошел потом к Дугу и сказал: «Твои друзья боятся, что ты выздоровеешь. Они хотят, чтобы ты оставался больным».

– Фрэнк, – Дуг опять попытался поддержать разговор, все еще не зная, с какого конца подобраться, за какой рычаг потянуть, в нем сидела лишь бессознательная злоба. – Не бросай меня сейчас. Мне нужна твоя поддержка.

– Да ну. Извини, если мое разочарование создает тебе неудобства. Извини, но, может, мне сейчас самому поддержка не помешает.

– Да не могу я… не могу тебя, черт возьми, поддерживать. Я же не отличу первое…

– Тогда отнесись с уважением к моему решению и оставь все как есть. Ради бога. – Фрэнк взял ключи и поднялся, потом снова сел на стул. Что-то еще его мучило. – Не собирался тебе этого говорить. Но ко мне один парень приходил про тебя побеседовать.

– Какой парень? – Дуг замер.

– На днях тут. На станцию приходил. Показал мне значок ФБР. Спросил, знаком ли мне человек по имени Дуг Макрей. Ну мы потолклись на этой теме немного. Я пытался сохранять линию священника-врача-адвоката, помалкивать то бишь. Но он не повелся. Такой придурок! Ну я рассказал в общих чертах, что знаю. Что Дуг М. напоминает меня, только пятнадцатилетней давности, что я пытался быть для него священником. Таким, какого мне самому не хватало. Я его спросил: «У вас есть духовник?» А он мне: «Ага. Я сам». А я: «Нет, когда у вас трудности. И нужно кому-то излить душу». А он: «А я и изливаю. В фэбээровской митрополии».

Фроули. Что он сказал Фрэнку Г.? Фрэнку, который всегда его так хвалил. Фрэнку, который считал его человеком.

– Ты, возможно… наверное, что-то слышал, – осторожно начал Дуг. – Про меня… слышал что-нибудь такое?

Фрэнк не ответил, словно пропустил мимо ушей.

– А потом он мне и говорит: «Священники не бьют своих жен».

Тут Дуг совсем растерялся.

– Ага, – Фрэнк кивнул. – Надеюсь, я буду первым, кто тебе об этом скажет. Да, я драчун. Напивался, становился злым и давай первую жену колотить. Молодец, правда? Хорош наставник. В конце концов она не выдержала и как-то ночью вызвала полицию, меня арестовали. Но если бы меня посадили, я не смог бы работать пожарным, зарплату не получал бы, так что она подала на развод без алиментов. – Фрэнк горько улыбнулся и тяжело выдохнул. – А я такой гордый был весь из себя. С той поры все вокруг перевернул. И этого засранца, который во мне сидит, задушил. – Он покачал головой. – Чертов Билли Т., – пробормотал Фрэнк, снова вставая. – Номер моего пейджера у тебя есть, если что.

Потрясенный Дуг поднялся вместе с ним.

– Фрэнк…

Наставник покачал головой, не найдя в себе сил посмотреть на Дуга.

– Осторожнее переходи дорогу, – добавил он и вышел на улицу.

34. Однозначно: спокойной ночи

Дуг снова обернулся, не вставая с места, чтобы разглядеть лица фанатов: некоторые, продвигаясь по рядам за домашней базой, тащили коробки с пивом, другие привалились к заднему ограждению, держа в руках карточки команд и закуски, которые продавали здесь же, на стадионе. Проводки, тянувшиеся от ушей, были всего лишь наушниками. И Дуг велел себе расслабиться.

– Что ты все ищешь? – спросила сидевшая рядом Клэр.

– Ничего, – ответил он, садясь прямо. Дуг купил ей настоящую куртку «Ред Сокс», потому что после пятой подачи стало прохладно. Ладони из рукавов кожаной куртки не торчали – Клэр грела руки. На шее поблескивало ожерелье. – Просто разглядываю толпу. «Парк близ болот» – это же целое событие. Отрабатываю уплаченные деньги.

Он посмотрел на поле, на широкую спину судьи, на Роджера Клеменса, который стоял на площадке питчера – настоящий ас, десять лет уже в игре. Клеменс закрылся перчаткой, чтобы никто не угадал направление удара, приготовился, сделал знак принимающему, чтобы переходил к другой базе. И вот разогнулся, подал мяч; тот скользнул по бите и ушел фолом прямо в защитный экран. Первые десять рядов дернулись, как чертики на пружинках.

– Мы от кого-то прячемся? – поинтересовалась Клэр.

– Что? – Дуг повернулся к ней.

Она пожала плечами под объемной курткой. Ей было любопытно.

– Ну не знаю.

Клэр заразилась от него боязнью преследования. В проходе появился продавец в желтой рубашке, Дуг тут же махнул ему, как будто все это время искал печенье «Крекер Джек».

– Ну вот.

– Я думала, что со временем вся эта таинственность исчезнет, – сказала Клэр, смягчая свои слова улыбкой. – Тебя так трудно понять. Ну то есть это, конечно, романтично и все такое. И билет на «Ред Сокс», оставленный на скамейке в моем саду. Но как-то это ненормально.

– Тебя это тревожит, да? Могу дать тебе номер моего телефона – без проблем. Просто меня дома не бывает. И автоответчика у меня нет.

Клэр покачала головой, показывая, что ничего от него не требует. К ним подошел парнишка со значком «$2,25» на кепке и лотком огромных пачек «Крекер Джек», Дуг с излишним усердием взялся за покупку печенья. Парнишка замешкался со сдачей. Пачка мятых купюр у него в руке привлекла недремлющее воровское око Дуга. Может, когда-нибудь это пройдет, подумалось ему. Может, он научится не обращать внимания на такие вещи. Не прикидывать с маниакальной навязчивостью, как бы освободить коммерсанта от наличных.

Впервые за долгое время и уж точно с тех пор как он завязал с алкоголем, у Дуга не было никаких дел в перспективе. Он ни над чем не работал, не продумывал никаких ограблений, ничего не готовил. Дезертирство Фрэнка Г. давило на него – еще одна причина начать новую жизнь. Ему оставалось только придумать, как элегантно покинуть Город и мягко попрощаться с остальными.

Дуг приподнялся над сиденьем, чтоб убрать в карман пачку купюр, Клэр следила за ним. Ему вспомнилось, как она умолкла, когда он вытащил деньги, чтобы заплатить за ее куртку.

Он вскрыл коробочку со сладким попкорном и хотел угостить Клэр, но девушка отказалась.

– А ты часто общаешься с отцом? – спросила она.

Дуг посмотрел на стену слева от поля, как будто вопрос задали оттуда.

– Так, время от времени видимся. А что?

– О чем вы разговариваете?

– Не знаю. О том о сем. – Дуг запустил пальцы на дно коробки в поисках сюрприза. – Смотри, татуировка-флажок. – Он протянул ей подарок, но руки девушки были спрятаны в рукава. И Дуг сунул флажок в карман ее куртки.

– Наверное, я просто пытаюсь представить своего отца в тюрьме…

Ну что она донимает его этим вопросом?

– Я – не мой отец, – ответил Дуг. – Может, ты об этом хотела спросить. Я это не сразу понял. В детстве я его боготворил. Да, в общем, у нас с ним больше никого и не было. Я увидел его по-настоящему, только повзрослев. И тогда начал работать над тем, чтобы не быть на него похожим.

Клэр кивнула, объяснение ей понравилось. Но все же ее глаза просили продолжения.

Дуг опустил взгляд. Сейчас или потом – какая разница? Он предварил свой рассказ фразой:

– Получается, я с тобой все время к этому прихожу.

– К чему?

Дуг сделал глубокий вдох, прежде чем начать.

– Зашел я как-то в бар. Это было лет пять назад. «Задира» – бар такой в Городе. Так, потусить с друзьями, выпить, оттянуться. Сам я подробностей не помню. Знаю, что потом пришел один мужик. Старше нас. Тоже принял. Ну вот и сидит, смотрит на меня. Меня это начинает бесить. Потом он встает, подходит ко мне. И говорит: «Ты, что ли, сын Макрея?» Типа он был знаком с моим отцом много лет назад, работали вместе. А я такой: «Ну и что?» А он ухмыльнулся и говорит: «Знаешь, как я это понял? Ты как две капли воды на него похож, он был такой же, когда выпивал».

По стадиону пошла волна. Вскочив с мест, все вскинули руки. Кроме Дуга и Клэр.

– Кажется, потом я на него накинулся. Тут я совсем ничего не помню. Но если бы меня от него не оттащили, хана бы мне была. Больница, в которую он обратился, связалась с полицией. Этот мужик меня сдал. И теперь я ему благодарен. Честно.

Клэр пристально смотрела на Дуга. Как будто и так это знала или подозревала что-то в этом роде.

– Я за это отсидел в тюрьме. Хреново там, обратно не хочу. Единственный плюс – я там вступил в общество анонимных алкоголиков. Это изменило мою жизнь. В прошлом году у меня кончился испытательный срок. Теперь я свободен и здоров. И главное – я чувствую себя свободным и здоровым. – Все это было чистой правдой. Только он умолчал о своих предыдущих сроках.

– Обалдеть, – ответила Клэр.

– Да, понимаю. Получается огромная ложка дегтя в бочке меда, когда приходится тебе о таком рассказывать. – Он стал загибать пальцы. – Алкоголик. Развалившаяся семья. Бывший преступник. Такого не поведешь знакомить с родителями, да?

Глядя на поле, она пыталась осознать все услышанное.

– Я сказала родителям, что увольняюсь, – проговорила Клэр. – Они посоветовали мне сходить к психиатру. Да я и сама об этом подумывала. Но только не сейчас.

– Он тебе не нужен.

– Не нужен? – удивилась она, бросив на Дуга короткий злой взгляд, о котором тут же пожалела.

По коже Дуга пробежал холодок.

– У тебя столько вопросов сегодня.

– Правда?

– Ты чего-то не договариваешь?

Она покачала головой в нерешительности, как будто подбирала мягкую формулировку.

– Меня опять навещал агент Фроули. Наверное, поэтому я слегка на взводе.

Дуг перевел взгляд на площадку питчера, чтобы сдержать реакцию.

– Да? Чего это вдруг?

Теперь Клэр смотрела прямо на него. Смотрела в упор. И Дуг стал разглядывать питчера «Милуоки», проверяющего, побежал ли раннер на первую базу. Ответить на ее взгляд он не решился.

– Фроули сказал, что теперь у них нет сомнений: грабители были из Чарлзтауна.

Дуг кивнул.

– Да?

– Они присматриваются к подозреваемым. Уже близко подобрались.

Она что, все знает? Стала бы она ему рассказывать обо всем, если бы знала? Может, это проверка? Она его прощупывает? Пытается помочь ему?

– Что-то мне неспокойно, – подытожила она.

А может, и в самом деле знает. Знает и смирилась. И ждет только, когда он наконец во всем ей признается. Чтобы пропало это напряжение. И прошлое осталось в прошлом.

Что за фантазии? Дуг медленно повернулся, давая ей время смягчить испытующий взгляд.

– Что тебя тревожит?

Она повела плечами под объемной курткой.

– Показания, наверное. То, что я живу в том же городе, что и они. Что-то в этом роде.

На словах «что-то в этом роде» Клэр снова посмотрела на него, проверяя (неужели все-таки проверяя?), но Дуг выдержал, не изменился в лице, глядя ей в глаза и пытаясь понять, кто кого обманывает.

Может, Фроули подговорил девушку расспросить его? Сейчас в нем звучал голос Джема, Дуг это понимал. Внутри все сжалось.

Она смогла бы надеть жучка по просьбе Фроули?

– Он сказал, что дело сдвинулось с мертвой точки.

«Ни о чем не спрашивай», – мысленно одернул себя Дуг.

Он кивнул, следя за игрой и не отрывая взгляд от мяча.

«Не спрашивай. Не обращай внимания».

– Это, наверное, небыстрое дело, – заметил он. – Такое расследование. – Дуг не понимал, откуда берутся слова. – И до результата еще очень далеко.

Почему она кивает? Ждет, что он проболтается? Наживку бросает?

«Не спрашивай».

Крыша едет.

– Может быть, лучше просто не думать об этом, – предположил Дуг. Они с Клэр теперь что, разговаривают шифрами? Типа: «Не думай обо мне так, воспринимай меня таким, какой я сейчас». – Выброси из головы. И не размышляй об этом без нужды.

Взгляд Клэр был прикован к нему. Дуг пытался угадать, что она чувствует. Облегчение? Удивление? Уловила ли она подтекст его фразы?

«Не спрашивай, – продолжало стучать в голове. – Дело сдвинулось».

Он должен узнать. Может, она хочет рассказать ему? Может, пытается предостеречь?

А может, вообще ничего не знает. В голове стучало так, словно сердце переместилось из груди в черепную коробку.

«Не спрашивай».

Его вопрос прозвучал, когда Клэр с облегчением отворачивалась.

– Как? – произнес он, пожав плечами так, будто все это его не касалось. – В чем оно сдвинулось?

Клэр снова посмотрела на собеседника – они словно прощупывали друг друга, – и по ее взгляду Дуг понял, что совершил ужасную ошибку.

Сначала она отвернулась, уткнувшись взглядом в бейсболку мальчика, который спал на плече у сидевшего в переднем ряду отца. Дуг попался.

– Обнаружили отпечатки пальцев, – наконец произнесла Клэр.

Дуг кивнул, силясь исправить ошибку и пытаясь развеять ее сомнения своим наигранным воодушевлением.

– Отпечатки пальцев. Ух ты! – «Чьи они?» – Я и не знал, что преступления до сих пор так расследуют.

Клэр пожала плечами.

– В любом случае, – продолжил он, очертя голову, – тебе не нужно тревожиться. По поводу своей роли во всем этом. На мой взгляд, беспокоиться вообще не о чем.

Повисло напряженное молчание. Игра шла своим чередом у них перед глазами, но уже не имела значения. Внезапно все потеряло значение. По стадиону снова прокатилась волна, но они так и остались сидеть. Потом еще какая-то суматоха – кто-то шлепнул Дуга по плечу. Он быстро обернулся, ожидая увидеть Адама Фроули и отряд федералов с пистолетами.

Но это оказался Зеленый Монстр Уолли, пушистый талисман стадиона, который в знак одобрения хотел ударить по ладони Дуга.

Окружающие указывали на электронное табло над центральным сектором. На нем высветились цифры. Клэр оказалась одной из четырех счастливчиков, выигравших бесплатный завтрак с блинами в ресторане «Бикфордс».

– Черт, повеселее, ребята! – сказал парень в костюме Зеленого Монстра.

Дуг поднял руку, стукнул ряженого по ладони, и Монстр, приплясывая, удалился.

Клэр выглядела смущенной.

– Бесплатные блины, – Дуг воспользовался возможностью сменить тему. – Неплохо.

– Это да, – согласилась она.

Если у него и был шанс все поправить, то только наедине, никак не на забитом до отказа стадионе.

– Ты как, хочешь остаться или?..

Клэр повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Поедем ко мне.

Дуг моргнул.

– К тебе?

Она вынула ладонь из рукава и взяла Дуга за руку.

– Но при одном условии.

– Да, конечно.

– Ночевать ты у меня не будешь.

– Ладно, – согласился он. Как согласился бы практически на все.

Почти всю дорогу до Города они ехали молча. Дуг выпускал ее руку, только чтобы переключить скорость. На улице Пакард он наконец спросил:

– А почему я не могу остаться?

Клэр повернулась к нему.

– На следующее утро все так мучительно бывает. Не хочу, чтобы так произошло у нас с тобой. Утром начинаются вопросы. А я устала от вопросов.

Дуг свернул в ее квартал, затормозил у двери, поставил машину на нейтралку. Но двигатель не заглушил.

– Чего не паркуешься? – удивилась Клэр.

Дуг смотрел на фонарь, горевший над ее дверью.

– О, черт.

– Что такое?

Он не мог войти. Не мог сделать это вот так. Если он переспит с ней, ничего не рассказав, о совместном будущем можно забыть. Ее рука обмякла, но Дуг этого не заметил. Вдоль всего квартала стояли припаркованные машины – из любой за ними могли наблюдать.

– А давай я лучше завтра с утра пораньше к тебе загляну? Приготовим завтрак, будем делать все то, что обычно делают на следующее утро. Сразу со всем разберемся. И с вопросами. Что скажешь?

Она смотрела на него недоверчиво, но с интересом. Кондиционер взъерошивал кончики ее волос.

Желание было сильным, и на мгновение он сдался.

– Ах ты черт, нет, конечно. Что же я за…

Но тут ему вспомнился стадион и то, как было тошно, когда он подумал, что потерял ее. А ведь такая вероятность еще существует. «Хоть тут-то не облажайся», – пронеслось у него в голове.

– Нет, – выдавил из себя Дуг. – Не могу я.

Клэр слегка расслабилась.

– Если ты все-таки хочешь остаться на ночь…

И вдруг он понял по ее глазам – она боится, что все кончено. И просто пытается побыть с ним еще немного.

– Слушай, – решительно начал Дуг. – У нас полно времени, правда? Скажи, что это так. Потому что у меня впереди бессонная ночь, полная сомнений.

– А завтра утром тебе на работу не надо?

О чем это она? И вообще – это вопрос?

– Я уволился. Говорю же – я готов к новой жизни. Сам себе обещал. А ты?

– Я?

– Помнишь о том месте, куда бы ты поехала «если бы только»? Убежим из этого города. Вместе.

Она провела взглядом по его лицу, подняла руку и коснулась шрама на брови.

– Не знаю.

И все же ее нерешительность воодушевила Дуга. Что бы она там ни узнала о нем, о чем бы ни догадалась – сейчас точно не скажет.

– Может, блины? – предложил Дуг. – Ты любишь бекон? С чем – с колбасой или с беконом?

Клэр посмотрела на их переплетенные пальцы и высвободила руку. Открыла дверцу, поставила одну ногу на землю и обернулась.

– Если я провожу тебя, – ответил он на ее немой вопрос, – если окажусь рядом с дверью…

Дверца была открыта, в салоне работало внутреннее освещение, и Дуг чувствовал себя беззащитным. Но Клэр увидела в его волнении нечто большее.

– Так спокойной ночи или прощай?

Он притянул ее к себе. Поцелуй был глубоким и всепоглощающим. Клэр сдалась, прижавшись к нему что было сил. Она не хотела его отпускать. Может быть – никогда. А может быть – несмотря ни на что.

– Спокойной ночи, – сказал Дуг, гладя ее по волосам. – Однозначно: спокойной ночи.