Текст книги "Рядом со мной (ЛП)"

Автор книги: Брук Монтгомери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24

Фишер

После насыщенного дня на ранчо и под палящим солнцем я валюсь с ног от усталости. Нервы на пределе – я знал, что этот момент наступит. Мы с Ноа не могли поговорить о личном ни с её семьёй, ни при всех остальных, поэтому переписывались. Я написал ей, как горжусь её усилиями, которые она вложила, чтобы устроить такой успешный благотворительный вечер. Она спросила, как прошёл разговор с Джейсом прошлой ночью, и я коротко рассказал о том, как мы ездили на могилу Лайлы и о том, через что он прошёл после моего отъезда. А потом она спросила, будем ли мы общаться после вечера. Как бы мне ни хотелось отложить этот разговор хотя бы на пару дней, я не могу. Ноа заслуживает знать, что происходит, а не терзаться в догадках.

Я вытираю потные ладони о джинсы, глубоко вздыхаю и стучу в дверь. Я даже не стал парковаться у Лоджа. Вместо этого оставил пикап за её домом, между двумя деревьями.

Когда она открывает дверь, я быстро захожу внутрь, и она закрывает её за мной. Её густые золотистые волосы собраны в небрежный пучок, а лицо умыто, без следа макияжа, который был на ней сегодня. Вместо оливкового сарафана и ковбойских сапог на ней теперь удобные домашние шорты и майка.

От неё у меня перехватывает дыхание.

Я резко вдыхаю, сердце бешено стучит, пока я набираюсь смелости сделать то, что должен.

– Привет, – с сомнением улыбается она.

Я обнимаю её и прижимаю к двери. Наши губы сливаются в поцелуе, и я нетерпеливо проникаю языком в её тёплый рот. Она сжимает в кулаках мою рубашку и выгибается навстречу. Член пульсирует от её жаждущего тела.

– Ноа... – шепчу её имя с болью в голосе. – Нам надо поговорить сначала.

– Нет.

– Голди... – я утыкаюсь лицом в её волосы, желая избежать той боли, которую вот-вот причиню нам обоим.

– Не говори ничего, если это разобьёт мне сердце. Сначала займись мной. Побудь со мной здесь и сейчас. А остальное потом.

С той ночи на родео мы не были вместе, но я не могу отказать ей. Не сегодня.

Она знает, что это прощание.

Я беру её лицо в ладони и вновь приникаю к её губам. Наши языки борются за власть, и она стонет, когда я запрокидываю её голову, углубляя поцелуй.

Мои руки опускаются к её ягодицам, я подхватываю её, не отрываясь от губ. Она обвивает меня ногами, и я несу её в спальню, укладываю на край кровати. Стоя перед ней, я снимаю рубашку и любуюсь ею.

– Ты уверена, что хочешь этого? – я опускаюсь на локти с обеих сторон от неё и начинаю целовать её шею. – Ты можешь передумать.

– Даже если начнётся вторжение инопланетян, я не остановлюсь. Так что раздевайся, ковбой.

Усмехаясь у её кожи, отвечаю:

– Слушаюсь, мэм.

Пока я расстёгиваю джинсы, пытаюсь одновременно скинуть сапоги. Когда наконец избавляюсь от них, снимаю остальную одежду.

– Вид у тебя, скажу честно, вполне себе неплохой, – Ноа прикусывает нижнюю губу, разглядывая меня с головы до ног.

– Твоя очередь, Голди.

Я запускаю пальцы под пояс её шорт, но вместо того чтобы сорвать их, медленно спускаю, целуя голую кожу бедра. Потом ещё чуть-чуть – и целую другое бедро.

– Сэр, мы до рассвета тут провозимся, если ты не ускоришься. Я жду этого уже несколько недель, сейчас просто взорвусь... – её голос прерывается тяжёлым дыханием, пока я продолжаю свои нежные пытки.

– Терпение, любовь моя. Я не спешу, так что придётся мириться.

Она стонет и приподнимает бёдра, явно соблазняя меня. Под шортами у неё ничего нет, и её мокрая киска сразу открывается моему взгляду.

– Потрогай себя. Подготовь клитор для меня.

Она повинуется, начинает ласкать себя, тяжело дыша, пока я стягиваю шорты до щиколоток и, наконец, бросаю их в сторону.

– Ты только посмотри на себя. Чёртова богиня, – я опускаюсь между её ног, раздвигая бёдра, пока она продолжает трогать себя.

Пока она не успела пожаловаться, я закидываю её левую ногу себе на плечо и резко ввожу два пальца в её влажную киску. Губы Ноа раскрываются в идеальный овал, она выгибается и стонет.

– Сними майку, детка. Я хочу видеть тебя всю.

Она изворачивается, чтобы стянуть её через голову. Я тянусь к её пирсингу на соске и сжимаю его пальцами.

Мои пальцы глубоко проникают внутрь, большой палец массирует клитор, я наклоняюсь ближе. Её нога на моём плече и она вся раскрыта для меня.

– Господи, ты уже совсем на грани, – шепчу, обхватывая ртом её грудь.

Её сдавленные стоны и всхлипы сводят меня с ума. Она вцепляется в мои волосы, тянет и дергает, пока я вращаю кистью и касаюсь её самой чувствительной точки.

– О боже, вот так, – её голова откидывается назад, дыхание сбивается в предвкушении.

Я поочерёдно целую и посасываю её соски. Эгоистично хочу оставить на ней следы, чтобы она никогда меня не забыла, что бы ни случилось.

– Ты готова кончить, любовь моя?

– Да, прошу... Я уже не могу.

– Хочешь, чтобы я довёл тебя пальцами или языком?

– Да.

Я усмехаюсь и целую её в область сердца, чувствуя, как оно бешено колотится.

Опускаясь между её ног, подтягиваю её к себе и погружаюсь в её сладкую киску. Прижав язык, облизываю её по всей длине, пробуя её соки. Пока два пальца скользят глубоко внутрь, я обдуваю клитор тёплым дыханием, а потом нежно втягиваю его в рот.

Её стоны и хватка становятся всё более отчаянными. Она громче стонет, выгибается, пока я продолжаю ласкать её. Как бы сильно мне ни хотелось оказаться в ней, я не тороплюсь. Этот момент – особенный. Она доверяет мне, открывается полностью – так не было ни с кем до неё. Я хочу, чтобы это длилось вечно.

Она вскрикивает и сжимается вокруг моих пальцев, наконец сдаваясь и растворяясь в оргазме. Она кончает так красиво, что я с трудом удерживаюсь от того, чтобы снова не зарыться в неё и не заставить пережить всё заново.

– Ни хрена себе, – её грудь вздымается, пока я наклоняюсь к ней и целую.

– Ты готова к тому, чтобы я вошёл? – мой член пульсирует между её ног, пока она приподнимает бёдра.

– Господи, да. Я уже давно готова.

Я качаю головой и усмехаюсь.

– Подвинься чуть выше.

Когда я устраиваюсь между её ног, прижимаюсь к её входу и медленно вхожу. Ноа резко вдыхает, пока я сжимаю её бёдра и наблюдаю, как наши тела сливаются воедино.

– Дыши, детка. Позволь мне войти.

Она напряжена, пока я заполняю её полностью. Наконец, выдыхает и обвивает меня ногами.

– Всё в порядке? – я прижимаюсь лбом к её лбу, пока она вонзает ногти в мою кожу.

– Да. Всё хорошо, – шмыгает носом, и я замечаю слёзы на её щеках.

Нет, не хорошо.

Хотя мне и хочется выскользнуть и просто обнять её, я знаю – ей это нужно не меньше, чем мне. Нам нужна ещё одна ночь вдвоём, без лишнего шума и мира вокруг. Эта связь не исчезнет, даже если мы не сможем быть вместе.

Я большим пальцем вытираю влагу под её глазом и прижимаю туда губы, поцелуя.

– Прости меня.

Она кивает, опуская взгляд.

– Пожалуйста, двигайся, – шепчет с болью в голосе. Её киска сжимает мой член, когда она приподнимает бёдра.

Я отдам ей всё, что она попросит, даже если это причиняет боль.

Когда мы начинаем двигаться в одном ритме, я поднимаю её подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

– Ты такая охренительно вкусная, Голди. Чёрт, мне всегда мало тебя. Готова к большему?

– Ещё бы.

Я откидываюсь на колени, хватаюсь за её бёдра и начинаю двигаться сильнее, пока она не начинает задыхаться от удовольствия. Её сдавленные крики между стонами доводят меня до грани.

Внезапно я выскальзываю и переворачиваю её на живот.

– Встань на колени и покажи мне свою попку, детка.

Её растрёпанные светлые волосы выбиваются из пучка, когда она опускает лицо на кровать и разводит ноги. Я шлёпаю ладонью по её ягодице, и она вскрикивает.

Я глажу свой член, а другой рукой провожу по её влажной щелочке.

– Если не ошибаюсь, в прошлый раз ты хотела быстро, жёстко, глубоко, с головой, потом медленно, мучительно медленно, а потом снова глубоко и сильно. Актуально?

Мой насмешливый тон вызывает у неё улыбку – именно этого я и добивался.

– Как ты это запомнил?

Я прижимаюсь головкой члена к её входу, смазывая её соками, но не вхожу. Она стонет и сильнее выгибает бёдра.

– Я помню о тебе всё, Ноа. Нет ничего, что я мог бы забыть. Ни того, как ты облизываешь губы, когда нервничаешь или возбуждена. Ни того, как морщишь нос, когда тебе что-то не нравится или ты в чём-то не уверена. Ни того, как ставишь ногу на носок и выпячиваешь бедро, когда кто-то тебя бесит. И уж точно не забуду, как ты умоляешь меня. Так что скажи, чего ты хочешь сегодня, и я дам тебе это. Всё, что угодно.

Щёки у неё розовеют, и на губах появляется едва заметная улыбка.

– Сегодня я хочу твоей всепоглощающей любви и страсти. Хочу тебя всего – и жёсткого, и нежного. Без сдержек.

Я целую округлость её ягодицы, а потом вхожу в неё одним мощным движением, даря всё, о чём она просила.

Наши тела покрыты потом, когда мы с грохотом сливаемся в одно целое. Я обвиваю её рукой, сжимаю грудь, пока она не теряется в оргазме во второй раз. Сквозь её шёпоты, стоны и нескончаемое «ещё, ещё, ещё» я сам на грани, но если это наша последняя ночь, я запомню каждое идеальное мгновение.

– Позволь мне оседлать тебя.

Она перекатывается, а я ложусь по центру кровати.

Ноа взбирается на меня и легко опускается на мой член. Она двигается в своём ритме, ладони на моей груди, а я одной рукой держу её за бёдро, другой ласкаю между ног.

Пока я смотрю на неё, запоминаю каждую деталь. Полные груди, розовые соски, тёплый загар с белыми следами от майки, плавная линия шеи и подбородка, изящные ушки – всё в ней зовёт меня прикоснуться. Удержаться будет пыткой.

Она запрокидывает голову, закручивая бёдрами в поиске новой волны. Её губы раскрыты, она стонет, а я дотягиваюсь до соска и щипаю его, пока она дышит сквозь напряжение.

Обвив её рукой за талию, я прижимаю к себе и переворачиваюсь, прижимая её к матрасу.

– Святой боже, – смеётся она, закидывая бедро мне на талию. – Я вроде не просила турборежим.

Я усмехаюсь и вновь вхожу в неё до самого конца.

– Продолжай в том же духе, милая. Или я передумаю и заберу тебя с собой в ад.

Прежде чем она успевает ответить, я безжалостно начинаю двигаться. Звук ударяющейся кожи и её прерывистые мольбы создают вокруг нас идеальную симфонию. Я утыкаюсь носом в её волосы, вдыхая запах, по которому буду скучать. Она царапает мои руки, будто хочет вцепиться в меня навсегда.

– Ты создана для меня, Голди, – шепчу ей на ухо. – Такая нежная и дерзкая. Я никогда не перестану тебя любить.

Я зажмуриваюсь, когда слышу, как у неё перехватывает дыхание. Потом беру её лицо в ладони и прижимаю свои губы к её губам. Наши тела движутся в едином ритме, и я вкладываю в этот поцелуй всё, что есть в душе. Он слишком похож на прощание.

– Кончи в меня, Фишер. Пожалуйста, – шепчет она так тихо, что я едва слышу.

С последним толчком я срываюсь с края и изливаю в неё всё, что у меня осталось.

Она владеет моим сердцем.

Моей душой.

Каждой каплей моей любви.

– Блядь, Голди...

С её щёк снова катятся слёзы, но на этот раз я их не вытираю. Я просто опускаюсь и целую каждую.

Я несу Ноа в душ, чтобы мы могли смыть с себя всё. Мы по очереди целуем и намываем друг друга, а потом я рассказываю ей больше о разговоре с Джейсом: о том, как он воспринял мой отъезд и взросление без меня, о том, как он переживал смерть сестры, о визите Дэмиена и правде, которую тот ему рассказал, о реакции Джейса на мои признания и о нашем плане двигаться дальше. Объясняю, что Джейс сам не уверен, настоящие ли у него чувства к Ноа, но даже если нет – обман за спиной и скрытность уже достаточно серьёзное предательство, чтобы навсегда потерять его доверие.

Выхода тут нет.

Если я расскажу сыну – он больше не захочет иметь со мной ничего общего.

Если не расскажу, а он сам узнает про наш с Ноа роман – он всё равно отвернётся от меня.

Единственный выход – всё закончить, пока правда не всплыла.

Если скажу – будет больно.

Если промолчу – будет ещё хуже.

Ранить Ноа – последнее, чего я хочу.

Но если я выбираю сына, я должен это сделать.

Моё сердце вырывается из груди, пока я держу её в объятиях, зная, что должен уйти от любви всей своей жизни.

– Хотела бы я тебя возненавидеть, – шепчет она, когда я обнимаю её под одеялом. После душа я оделся, а она надела огромную футболку. – Тогда всё было бы проще. Я бы включила Тейлор Свифт на полную и заела всё мороженым.

– Знал, что ты тайно Swiftie (*поклонники Тейлор Свифт), – поддразниваю её, уткнувшись носом в волосы, надеясь услышать хоть слабый смешок.

– Тсс. Раз уж ты собираешься со мной расстаться, хотя бы скажи что-нибудь гадкое, чтобы у меня потом осталась нормальная злость.

– Я не могу сказать о тебе ни одного плохого слова.

– Да брось. Ты мне это должен, – она разворачивается ко мне лицом. – Что ты там говорил раньше? Что я эгоистка. Самоуверенная. Слишком смелая.

Я откидываю прядь её влажных волос за ухо.

– А я ведь и люблю тебя за это.

– Тогда... придумай что-нибудь другое.

Наклоняюсь и целую кончик её носа.

– Хотел бы я умереть тогда, чтобы ты не чувствовала этой боли.

Её глаза расширяются.

– Почему ты так говоришь?

Я пожимаю плечами.

– Потому что это правда. Моя жизнь принесла больше боли, чем если бы я просто погиб. Джейс не чувствовал бы себя покинутым, Марайя не подала бы на развод, а ты бы никогда меня не встретила. Может, ты и Джейс в итоге были бы вместе. Кто знает.

– Надеюсь, ты так не думаешь на самом деле. Если бы ты погиб, я бы всю жизнь ждала тебя, потому что ты – моя родственная душа.

– Ты бы встретила кого-то другого. Гораздо лучше меня. Без трагичного прошлого. Того, кто всегда выбирал бы тебя. При любых обстоятельствах.

Того, кто был бы твоего возраста.

Она резко качает головой.

– Ни за что. Ты изменил мою жизнь, Фишер. И даже если мы не можем быть вместе, ты навсегда останешься для меня тем самым. Я лучше останусь одна, чем соглашусь на кого-то второго сорта.

– Не говори так. Ты заслуживаешь счастья. Где-то есть тот, кто сможет дать тебе больше, чем я когда-либо смог бы.

– Я знаю, ты хочешь, чтобы это было правдой. Но это не так.

Я крепче обнимаю её в последний раз.

– Не жди меня. Мне нужно быть рядом с Джейсом. Я не могу позволить себе отвлекаться или врать ему ещё больше. Прошу тебя, двигайся дальше. Найди кого-то, кто сможет дать тебе жизнь, о которой ты мечтаешь. Выйди замуж, роди детей, создай свою маленькую семью на ранчо. Мы оба знаем – я не смогу тебе этого дать.

Она с трудом глотает и бьёт кулачками мне в грудь.

– Сейчас ты действительно меня злишь.

Вот и хорошо. Тогда она не будет держаться за надежду, что у нас может что-то получиться.

– Я вдвое старше тебя, Ноа. Ты же умная, понимаешь, что ни твоя семья, ни город никогда не примут нас. Что скажут твои клиенты, если узнают, что ты встречаешься с отцом бывшего?

– Это не их чёртово дело. И с каких пор возраст стал проблемой?

Я выбираюсь из-под одеяла и хватаю сапоги.

Чем дольше я остаюсь, тем труднее будет уйти.

А уже и так невыносимо.

– Ответь мне, – шипит она, садясь на кровать.

Когда я надеваю обувь и кладу телефон в карман, разворачиваюсь и пожимаю плечами.

– Это всегда было проблемой, Голди. Я просто закрывал глаза. Наверное, зря. Может, тогда бы всё не зашло так далеко.

Она сдвигается на край кровати и встаёт, злобно выпячивая подбородок.

– Бред. Ты просто пытаешься быть хорошим отцом и поступить правильно – я это понимаю. Но не смей обесценивать то, что было между нами, только потому что хочешь, чтобы я тебя отпустила. Я люблю тебя, Фишер, и ничто не изменит этого.

Эти три простых слова сжимаются вокруг моего сердца, как тиски, не давая дышать.

Иногда я жалею, что она это сказала.

Такая упрямая, чёрт побери.

Но всё равно... слышать это – одновременно мучительно и прекрасно.

Я буду хранить эти слова до конца своих дней.

Молча беру её лицо в ладони, наклоняюсь и дарю последний поцелуй.

А потом выхожу за дверь.

Глава 25

Ноа

ОДНА НЕДЕЛЯ СПУСТЯ

С руками, полными фотографий с благотворительного вечера в прошлые выходные, я захожу в дом родителей на воскресный ужин. Сегодня вечером я собираюсь начать новый скрапбук – надеюсь, это хоть на несколько часов отвлечёт меня от мыслей о Фишере.

Когда я призналась ему в любви, а он просто вышел за дверь, я была в бешенстве. И с разбитым сердцем. Но больше всего мне было грустно, что он не ответил теми же словами.

Хотя я и ожидала, что всё закончится, было больно слышать, как он говорит, будто я заслуживаю кого-то лучше, и снова вспоминает нашу разницу в возрасте.

Я даже не могу злиться на него за то, что он пытается поступить правильно. Зато злюсь на себя – за то, что влюбилась в него. Как только я узнала, кто он такой, надо было держаться подальше. По крайней мере, когда стало ясно, что Фишер старается наладить отношения с Джейсом, я не должна была толкать его в сторону большего, чем просто дружба.

Теперь страдаем оба.

Эгоистично, но я просто хотела ещё одну ночь с ним. Без внешнего шума, без логичных доводов, почему мы не можем быть вместе. Только мы и наша любовь.

И, чёрт возьми, это было даже лучше, чем в первый раз, а это о многом говорит, потому что в ту ночь он говорил такие пошлости, что я чуть не потеряла рассудок. Но в этот раз всё было иначе – моё сердце уже принадлежало ему. Всё, что я чувствовала, было слишком сильным, слишком настоящим, и это придало ночи особый смысл.

Теперь это будет всего лишь далёким воспоминанием.

Перед тем как он ушёл, я сказала, что хотела бы его возненавидеть. И почти действительно возненавидела, когда он вышел за дверь. Я знаю, он говорил всё это, потому что я сама его просила, но звучало так, будто он правда так думает – и от этого было вдвойне больнее.

– Привет, милая! – встречает меня мама в коридоре, фартук всё ещё повязан на талии. – Рано пришла.

– Хотела попасть сюда до хаоса, – слабо улыбаюсь.

Мне просто нужна была смена обстановки.

– Фотограф прислал мне несколько файлов. Магнолия и Элли тоже поделились своими. Так что я напечатала кучу снимков для альбома, – объясняю, пока мама ведёт меня на кухню.

– Здорово, солнышко. Жду не дождусь посмотреть.

– Привет, бабушка, – ставлю стопку на стол и обнимаю её сбоку, пока она помешивает белый соус на плите. – Пахнет обалденно.

Прежде чем отойти, она толкает меня локтем.

– А твой кавалер в прошлый раз с тебя глаз не сводил. Смотри, в этот раз не так явно, а то заметят.

Она говорит тихо, но я уверена, что ослышалась.

Наклоняюсь ближе.

– Что? О ком ты?

Бабушка оглядывается, внимательно смотрит на маму, потом снова на сковороду перед собой.

– Дорогая, я никогда не видела, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как Фишер смотрит на тебя. Я хоть и старая, но не слепая.

У меня пересыхает во рту, пока я перевариваю её слова.

– Как он на меня смотрит? – прошептала я.

– Как на весь свой мир. Как будто лучше умереть, чем жить без тебя.

Я сглатываю – сердце будто перестаёт биться.

– Ты не права, бабушка. Между нами ничего нет.

– А почему? Джейс узнал?

– Что? Нет, – качаю головой. – В смысле, там и знать нечего.

– Мгм, – самодовольно улыбается она.

Прежде чем я успеваю продолжить разговор, распахивается входная дверь, и по дому разносится грохот сапог.

Вот и закончился покой.

– Ну надо же, пришли вовремя. Ну ничего себе, – бурчу, когда все четверо моих братьев вваливаются на кухню.

– Идите умывайтесь, – приказывает мама.

– С мылом, между прочим, – добавляю я, беря со стола тарелки, чтобы накрыть на стол.

– Что? Обнять хочешь? – Уайлдер делает два шага и обнимает меня своими грязными руками.

– Нет! Уйди! Фу, мерзость. Ты бы хоть иногда мылся, – отталкиваю его свободной рукой. – Уроню тарелки – мало тебе не покажется.

– Ноа, следи за языком, – одёргивает меня мама.

Остальные братья как-то нашли ванную, а он всё ещё тут – меня достаёт.

– Тогда скажи своему инопланетному отродью, чтоб отстал.

Мама бросает на него взгляд, и того хватает, чтобы он понял: дальше – без слов.

– Что? Я просто дарю сестрёнке немного любви, – ухмыляется он и тычет меня в бок, пока мама отворачивается.

– Я тебя ночью придушу, – шиплю сквозь зубы и пинаю его в голень.

– Уайлдер, прекрати доставать сестру и марш, – рявкает отец, входя на кухню и направляясь к маме.

– Да, и желательно – в другую галактику.

– Тоже мне, взрослая, – Уайлдер дёргает меня за косу.

– Боже, сколько тебе лет? Повзрослей уже, – фыркаю, толкая его локтем, пока иду к столу.

– Сначала ты.

Я скрежещу зубами.

– Клянусь, тебя уронили на голову при рождении. Мозги разлетелись сразу.

– Кажется, это с тобой случилось, когда мне впервые дали тебя подержать.

– Ты этой пастью маму целуешь? – рычу.

Он строит мне поцелуйчики, чем ещё больше меня раздражает.

Прежде чем я кину в него тарелку, папа хватает его за плечо и выводит из кухни.

– Быстро в ванную.

Он, наконец, уходит, а я продолжаю накрывать на стол.

– Мам, тут две лишние тарелки, – говорю я.

Я уже собираюсь убрать их, но она меня останавливает.

– Это для мистера Андервуда. Я пригласила его на ужин. Джейс тоже придёт.

Я моргаю. Что?

Сердце замирает. Одного того, что мне приходилось видеть Фишера каждый день на прошлой неделе, уже достаточно. Я точно не рассчитывала столкнуться с ним за семейным ужином.

– Зачем ты пригласила моего бывшего и его отца? – Особенно не сказав мне ни слова.

– Пора уже положить конец напряжению между ним и твоими братьями. Пусть ведут себя по-мужски, а не кулаками машут.

– Почему никто меня не предупредил? – Я бы хоть подготовилась.

Хотя бы взяла с собой транквилизатор.

– О, милая, я не думала, что ты будешь против. Вы же друзья. Вы не помирились ещё?

После того как он назвал меня шлюхой и толкнул?

Это большое жирное «нет».

– Ну вот, теперь сможете всё уладить.

Господи, помоги.

– Парни в курсе? – спрашиваю я, чувствуя, как напрягается всё тело. Сейчас они взорвутся.

– В курсе чего? – спрашивает Лэнден, когда все возвращаются и рассаживаются за стол.

– Слушайте внимательно, – отец встаёт во главе стола, скрестив руки на груди. – Сегодня у нас два гостя. От вас требуется вести себя как джентльмены и проявить уважение. Поняли?

– Зависит от того, кто это, – ухмыляется Трипп, и трое из них начинают смеяться.

Стоит отцу назвать имена и они просто взрываются.

Как я и знала.

– Он даже не извинился, – фыркает Вейлон, откидываясь на спинку стула, сцепив руки за головой.

– Они пришли, чтобы это исправить, – отвечает мама. – Так что ведите себя прилично. Или...

Или она мигом выставит их на веранду есть в одиночестве.

Можно подумать, мама говорит с пятилетками, но она знает, с кем имеет дело. Четверо шумных парней, выросших на ранчо, развлекавшихся опасными выходками, и в хорошие дни ведут себя как необъезженные жеребцы.

– Привет, – доносится голос Фишера от входной двери, и я внутренне сжимаюсь. Придётся сидеть за одним столом с ним.

И с бывшим парнем.

Хотя технически... они оба мои бывшие.

Меня подташнивает. Как такое вообще возможно?

В последний раз мы втроём были в одной комнате у Лилиан, и тогда мне хотелось швырнуть в Джейса креветкой за его грубость.

– Проходите, проходите, – мама машет им рукой, приглашая в дом.

Бабушка Грейс ловит мой взгляд и подмигивает, прежде чем сесть на своё место.

Что она опять задумала?

– Простите за опоздание, – говорит Фишер, вручая ей бутылку вина.

– Всё в порядке. Вы как раз вовремя, – успокаивает его мама.

– Для вас места рядом с Ноа. Сейчас открою вино и будем молиться.

Я с трудом сглатываю, стараясь не смотреть на двоих мужчин, которых видеть меньше всего хочется. Джейс садится рядом, а Фишер – с другой стороны от него.

Папа и бабушка расставляют блюда на стол, а мама открывает вино. Повисает тишина, пока братья сверлят взглядом Джейса.

– Ну, неловко, да? – шепчет он.

– Не больше, чем получить первую менструацию на уроке физкультуры в седьмом классе.

Он хмыкает, и Фишер тут же поворачивает голову. Наши глаза встречаются на долю секунды, прежде чем я отвожу взгляд.

Джейс наклоняется ближе, чтобы никто не слышал:

– Я чуть не передумал приходить, но папа настоял. Извини за прошлые выходные. Ты не заслужила всего этого.

– Мог бы хотя бы позвонить или написать... – бросаю я, едва взглянув на него.

– Подумал, что ты не захочешь меня слышать. Но я правда сожалею, Ноа. Хочу, чтобы мы снова стали друзьями.

Друзья? Значит ли это, что он меня больше не любит?

Я разворачиваюсь к нему и изучаю его искреннее лицо. Стараюсь не смотреть на Фишера, хотя он так близко, что чувствую его парфюм.

– Тебе придётся извиниться и перед моими братьями, – напоминаю я.

Он морщится, качая головой.

– Они мне два фингала поставили!

Лэнден прочищает горло с противоположной стороны стола, привлекая внимание.

– Что? – молча спрашиваю губами.

Родители и бабушка садятся и ждут, когда мы присоединимся к общей молитве.

Все молчат, пока мы читаем молитву, а после мама предлагает начинать. В начале царит неловкая тишина, пока передают тарелки и блюда, звякая посудой... до тех пор, пока Уайлдер, как всегда, не встревает.

– Лицо у тебя зажило неплохо.

Прошла уже неделя, так что синяки и отёки почти исчезли.

– Ага, слава богу. Сказал клиентам, что врезался в железный столб.

Лэнден фыркает.

– Если считать мои кулаки железом, то да.

Папа прочищает горло, бросая на него хмурый взгляд.

– Что? Просто констатирую факт, – пожимает тот плечами и поворачивается к Фишеру. – Извините за то, что задел в разгаре.

– Всё в порядке, – спокойно отвечает Фишер.

Джейс откладывает вилку.

– Что бы там ни было, мне жаль, как я себя вёл. Нет оправданий, просто много всего навалилось, и я не думал головой. Обещаю, такое больше не повторится. Ноа была моей подругой много лет, и я надеюсь, что так и останется.

Вау. Не помню, чтобы Джейс когда-либо говорил с такой искренностью.

– Очень достойно, Джейс, – улыбается мама.

– Спасибо, это мило, – добавляю я.

– Ну а мы не принимаем, – огрызается Трипп.

Папа рявкает и сверлит его взглядом.

– Думаю, надо сводить его в Twisted Bull и посмотреть, сколько он продержится, прежде чем вырубится, – предлагает Трипп. – Тогда, может, простим.

– Отличная идея. Даже пару кегов ему купим, – хохочет Уайлдер.

– Он потом неделю отходить будет, – бурчу я, удивляясь, что защищаю Джейса после всего, что он сделал. Но мои братья – просто звери. – Ему с клиентами работать. Не может он ходить с бодуна и глазами врозь.

– По-моему, справедливое наказание, – кивает Вейлон.

– Он извинился и дал слово. Этого достаточно, чтобы мы его простили, – говорит мама.

Мои идиоты закатывают глаза и тихо ворчат, но понятно, что по-настоящему они Джейса никогда не простят – терпеть его не могли с самого начала.

– Можете не беспокоиться. Я впервые встретился с терапевтом на прошлой неделе. Буду ходить на сеансы регулярно. Понял, что надо разобраться с прошлым, – объясняет Джейс.

– Серьёзно? Я так горжусь тобой! – Обнимаю его за плечи и слегка сжимаю. Нужно иметь мужество, чтобы признать, что тебе нужна помощь.

– Терапевт – она? Красивая? – влезает Уайлдер.

– Если тебе нравятся седовласые женщины за пятьдесят, – пожимает плечами Джейс.

– То как раз подойдёт Уайлдеру с его мамочкиными комплексами, – смеётся Лэнден.

– Вон. – Папа указывает на Лэндена и Уайлдера. – Забирайте тарелки и марш отсюда.

– А я-то что? – Уайлдер жует. – Просто разговариваю.

Скрип стула Лэндена, и следом – Уайлдера. В комнате становится тихо, пока они уходят.

– У твоего терапевта есть место для ещё одного клиента? – наклоняюсь к Джейсу и шепчу, чтобы никто не услышал.

Он усмехается.

– Порекомендую.

Улыбаясь, я снова принимаюсь за еду. Приятно снова быть с Джейсом в нормальных отношениях, даже если с его отцом между нами – стена. В комнате возвращается лёгкое гудение разговоров – мама с папой болтают с братьями и бабушкой. Фишер молчит, отвечает только тогда, когда его спрашивают напрямую.

– Папа ходил со мной на групповую терапию по переживанию утраты в пятницу, – чуть позже рассказывает Джейс.

Моё сердце наполняется теплом – я знаю, как сильно это им обоим нужно.

– Это здорово. В смысле, не то чтобы я радовалась, что вы туда пошли, а просто...

– Я понял, о чём ты, Ноа. Всё было не так уж плохо, как я думал. Еда бесплатная, – ухмыляется он и пожимает плечами.

Я хохочу.

– Я бы в сто мест пошла за бесплатными снеками.

– Ты всё ещё тренируешься с Пончиком на этой неделе? – спрашивает Трипп.

– Ага, начинаю завтра. Хочу каждый день по часу выкраивать, чтобы потом дать Делайле ответ. Если он не угробит меня до пятницы, соглашусь на её предложение.

– Да это же полный бред, – возмущается Вейлон. – Ты не можешь работать с моей бывшей.

– Почему? Это не я ей изменяла.

Он указывает на меня вилкой так, будто сейчас воткнёт её мне в глаз.

– Я не изменял! У нас был перерыв!

Я закатываю глаза.

– Ну конечно, классика. Все мужики на земле говорят одно и то же: «У нас был перерыв...» – пародирую я.

– Да ещё и с Марсией Грейсон, – корчит гримасу Трипп. – У неё, между прочим, шепелявость.

– Трипп! – одёргивает его мама.

– Да, но ты представь, что она творит языком, – вытягивает язык Вейлон и начинает им шевелить.

– Ещё слово и ужинать будете на веранде, как братья, – рявкает папа.

– Прошу прощения, Фишер. Кажется, у них начисто отшибло и воспитание, и здравый смысл, – говорит мама.

– Не стоит, мэм. Напоминает мне молодняк из команды наездников на быках, с которой я когда-то ездил, – спокойно отвечает Фишер.

– Иногда кажется, что наши росли не на ранчо, а в свинарнике, – мама бросает взгляд на Триппа и Вейлона, и те поспешно забивают рот картошкой.

– Вот появятся внуки и быстро поймут, что нельзя болтать всякую чепуху при детях, – вставляет бабушка Грейс с весёлой ноткой.

– Фу. Только не заставляйте меня представлять, что они размножаются, – передёргивает меня.

– Не дождусь уже. Пятеро взрослых детей и ни одного внука... – мама бросает на меня многозначительный взгляд, и я оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, на кого она смотрит.

– Только не на меня. Близнецам почти тридцать – вот их и терзай. Пусть они остепеняются первыми.

Вейлон хохочет.

– Уайлдер бы вазэктомию сделал, если бы врач разрешил.

– Надеюсь, у него будет десять детей. Все – копия его самого, – говорю я.

– А десерт уже можно? – раздаётся голос за дверью.

Вот он, как по заказу.

Уайлдер вваливается в дом с пустой тарелкой в руке, будто двадцать минут назад его никто не выгонял. Напрямик идёт к столу, где остывают пироги.

– Надо успеть почистить стойла у лошадей до темноты, – объясняет он, уже нарезая себе кусок.

– Почему ты не сделал этого до ужина? – спрашивает отец.

– Занят был, – парирует тот. – Да ещё и проволока на заборе порвалась. Пришлось чинить. Задержался.

Следом за ним заходит Лэнден, тоже берёт себе кусок, потом хватает Уайлдера и тащит обратно на улицу.

Как только они уходят, Трипп с Вейлоном доедают свои порции и тут же находят повод исчезнуть.