Между никогда и навечно (ЛП)

Текст добавлен: 17 июля 2025, 01:47

Текст книги "Между никогда и навечно (ЛП)"

Автор книги: Брит Бенсон

Жанры:

Эротика и секс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Назад к карточке книги

– Спасибо папа.

– Шлем, наколенники и защита для запястий, – напоминаю я, когда она отступает и закатывает глаза. Я поднимаю брови и бросаю на нее строгий взгляд.

– Шлем, наколенники и защита для запястий, – повторяет она, кивая.

– Повеселись, детка.

Бринн улыбается.

– Люблю тебя, папа.

– Я тоже тебя люблю, Босс.

Бринн, Кэмерон, Рыжий и Шэрон выходят из парадной двери одновременно с входящими Джоной, Хаммондом и Торреном. Все обмениваются приветствиями, и я не упускаю из виду, как рука Рыжего перемещается к середине спины Шэрон, когда они уходят. Я выгибаю бровь и делаю глоток кофе.

Интересно.

В последнее время они много времени проводят вместе. Это защитная привычка или нечто большее?

Я молча опираюсь на стойку, пока участники группы Саванны рассаживаются кто куда, а Хаммонд в гребаном сшитом на заказ костюме в девять утра воскресенья стоит посреди гостиной и просматривает свой телефон.

На этой «встрече» обсуждаются планы следующего альбома «Бессердечного города». Для которого Сав уже начала писать. Когда я спросил ее, не следует ли обсудить нечто подобное в более формальной обстановке, возможно, в офисе или в конференц-зале студии, она расхохоталась и погладила меня по голове, будто наивного ребенка.

Впрочем, я не наивен. Я просто хочу, чтобы все получилось. Чтобы новая эра «Бессердечного города» была идеальной для Саванны. Ей это нужно, и она, черт возьми, этого заслуживает. Я не хочу, чтобы что-то или кто-то снова отнял у нее счастье.

Я осматриваю собравшихся в гостиной людей.

Сначала мой взгляд останавливается на миниатюрной розововолосой барабанщице.

Я довольно хорошо узнал Мэйбл за месяцы, прошедшие после пожара. Она почти единственная подруга Саванны, и хотя я знаю, что отношения между ними какое-то время были напряженными, они кажутся такими же близкими, как и много лет назад в Майами. Мэйбл примчалась в больницу, когда узнала о пожаре, и проводила здесь почти каждый день с тех пор, как мы вернулись. Мэйбл меня не беспокоит.

Но Торрен…

Мой взгляд скользит по Торрену Кингу, и по тому, как он напрягается, я понимаю, что он чувствует мой взгляд. Хорошо. Гребаный мрачный ублюдок. Он думает, я не вижу, как он смотрит на Сав краем глаза. Как постоянно наблюдает за ней. Но рыбак рыбака видит издалека, и как человек, который точно знает, каково это быть завороженным хаосом Саванны, я могу заметить это за много миль. А Торрен? Пусть отрицает это сколько угодно, но меня не обмануть. Засранец все еще зациклен на моей девушке. Это почти вызывает во мне сочувствие к нему. Почти.

Я доверяю Саванне, когда она говорит, что между ними больше никогда ничего не будет.

Черт, я даже верю, что Торрен не попытается ее вернуть.

Что меня беспокоит, так это то, сможет ли он на самом деле двигаться дальше или все испортит Сав. Я бы не исключил возможности того, что размышления о непоправимом горе вынудят его покинуть группу посреди тура.

Словно услышав мои мысли, Торрен поворачивает ко мне голову и встречается со мной взглядом. Не прерывая зрительного контакта, я подношу чашку к губам и делаю еще глоток кофе. Его глаза сужаются, но ни один из нас взгляда не отводит. Только после того, как Хаммонд зовет Торрена, связь обрывается, и он снова возвращается к встрече.

Ненадолго позволяю голосу Хаммонда проникнуть в мои мысли – что-то о возможных названиях альбома, флюидах, видениях – прежде чем отключиться и посмотреть на Джону.

Джона – загадка, а значит, самая опасная темная лошадка.

Он совсем не похож на парня, которого я встретил в Майами. Тот Джона был ответственным и харизматичным. Дружелюбным. Остроумным. Заботливым.

Но этот Джона? Его я не знаю.

Обычно он говорит только тогда, когда к нему обращаются, редко улыбается, и я никогда не слышал его смеха. Единственный раз, когда я вижу, что он проявляет другие эмоции, кроме разочарования или апатии, это во время игры на инструменте.

И я знаю, что он не ушел бы из группы добровольно.

Я пробегаю по нему глазами. Он сгорбился в кресле, но трезв и внимателен. От Сав я знаю, что он уже пять месяцев в завязке. Его бы вообще не пустили в дом, если бы он употреблял наркотики – у нас здесь даже алкоголь не держат – и это домашнее правило, с которым никто не спорит. Так безопаснее для Бринн. Так лучше для всех. Джона не исключение, и все изо всех сил стараются не вести себя с ним так, будто ходят вокруг него на цыпочках, словно он бомба замедленного действия. Но у них ничего не выходит. К нему относятся, как к ребенку, и я вижу, что он это понимает.

Я наблюдаю за его лицом, пока он внимательно слушает голос Хаммонда. Он поворачивает голову к тому, кто говорит, но сам сидит молча.

Джона заставляет меня нервничать больше всего, и мои инстинкты работают на пределе, пытаясь найти решение. Чтобы защитить Сав. Чтобы она была в безопасности и счастлива. Чтобы помочь и все исправить.

Я ухмыляюсь, когда в моей памяти всплывает голос Сав. Она называет это моим комплексом спасителя. Говорит, что это реакция на травму. Может быть, она права. Обычно так и бывает.

Кажется немного сюрреалистичным, когда я думаю об этом.

Самая крутая рок-группа в музыкальной индустрии тусуется у меня дома – черт возьми, я влюблен в одну из самых популярных знаменитостей в мире – но это также нормально, как и дыхание. Такое ощущение, что я нахожусь именно там, где должен быть, и в то же время очень далек от того, как я себе представлял свою жизнь.

В кармане звонит телефон, напоминая, что у меня запланирован деловой разговор с Дастином о «Восточном побережье». Мы привыкаем к разнице во времени.

Я допиваю кофе и ставлю чашку в раковину, прежде чем снова заглянуть в гостиную. Озорной взгляд штормовых серых глаз устремляется на меня. Уголки пухлых губ приподнимаются, и она посылает мне поцелуй. Я ухмыляюсь и повторяю этот жест, затем подмигиваю ей, после чего возвращаюсь наверх, чтобы позвонить Дастину.

***

Два часа спустя я отрываю взгляд от экрана компьютера и вижу в дверях улыбающуюся Саванну.

Она пересекает комнату, направляясь ко мне, и я поворачиваюсь на кресле с явным приглашением. Она принимает его, без колебаний усаживаясь ко мне на колени. Я обнимаю ее и медленно целую, наслаждаясь каждой секундой.

– Мммм. Я скучала по тебе.

Я усмехаюсь ей в губы. Прошло всего несколько часов, но я тоже соскучился по ней.

– Как прошла встреча? – спрашиваю я, когда она прижимается лбом к моему лбу. – Спланировали свой шедевр?

Я поддразниваю, но ее взволнованная улыбка – все, что мне нужно.

– Мне кажется, этот альбом будет лучшим из всех, – шепчет она, будто боясь сказать это слишком громко. – Я чувствую это. Его будут помнить еще многие годы после того, как мы завершим свою карьеру.

Я целую ее один раз и чувствую, как ее губы дрожат. Слегка отстраняюсь и пытаюсь установить зрительный контакт, но Саванна не разжимает век.

– Детка, что не так? – Я провожу рукой вверх и вниз по ее спине. – Скажи мне.

Прерывисто вдохнув и выдохнув, она терзает зубами нижнюю губу. Ее рот изгибается в легкой улыбке, и она издает тихий смешок.

– Я просто боюсь, вот и все.

Я глажу ее по волосам, затем кончиками пальцев обвожу ее челюсть и скулы. Еще раз целую в губы.

– Боишься? Почему?

Она делает еще один глубокий вдох, открывает глаза и бьет меня по заднице бушующими в них эмоциями.

Моя сильная, смелая, свирепая девушка – обычно твердая как сталь – не что иное, как уязвимость и страх.

Я уже дважды видел ее такой, и оба раза меня это полностью выпотрошило.

– Пообещай, что не уйдешь, если возникнут трудности, – шепчет она надтреснутым от отчаяния голосом. – Я обязательно что-нибудь испорчу. Так всегда бывает. Пожалуйста, Леви, обещай мне. Обещай, что не уйдешь.

Я беру ее за руки и прижимаю их к своей груди, прямо над сердцем, затем смотрю ей в глаза.

– Ничто не заставит меня уйти, Саванна. Ничто.

Я имею это в виду каждой клеточкой своего существа. Я не потеряю ее снова. Ни из-за чего и ни из-за кого.

Она всхлипывает и снова закрывает глаза.

– Ничто хорошее никогда со мной не остается. Все хорошее либо будет уничтожено, либо сгорит дотла, либо исчезнет из-за моих глупых ошибок, либо из-за чего-то, что я не предвидела. Я чертовски боюсь, что сейчас все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Я беру ее за плечи и нежно массирую, работая над напряженными мышцами. Ее слова ударили меня прямо в грудь. Мне понятны ее чувства. Их я тоже испытывал. Это как взбираться на гору. Как не иметь возможности спокойно вздохнуть. Как держать всех на плаву, а самому тонуть.

Но всем своим существом я знаю, что теперь все будет по-другому.

– Я понимаю, почему ты так думаешь, – мягко говорю я. Боже, как же я, бл*ть, понимаю. – И не могу обещать, что на пути нам больше не встретиться проблем. Но могу обещать одно: что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе. Теперь мы команда, ты и я. Мы в финале. Тебе больше никогда не придется проходить через все дерьмо в одиночку.

На мгновение она замолкает, но я не прекращаю разминать ее плечи, пока не чувствую, что напряжение уходит. Наконец она открывает глаза и встречается со мной взглядом, потом кивает.

– Хорошо, – говорит она. Всхлипнув, выдавливает улыбку, и я касаюсь большими пальцами ее щек, вытирая слезы. – Хорошо, Леви. Финал. Я и ты.

– Финал. Вселенная чертовски нам задолжала.

Она смеется, и я присоединяюсь к ней.

– Еще как.

Прижавшись поцелуем к ее губам, чувствую соленый привкус ее слез. Я вдыхаю ее аромат. А потом ухмыляюсь.

– Может, плохие вещи все же случаются по какой-то причине, – нерешительно говорю я, вспоминая наш разговор многолетней давности, произнесенный шепотом в темноте моей спальне сквозь слезы гнева.

Саванна отстраняется и поджимает губы. Недолго смотрит на меня, затем выгибает бровь.

– Нет, – говорим мы одновременно.

Она снова смеется и закатывает глаза.

– Это всего лишь случайные кучи дерьма на дороге случайных людей. Тебе просто нужно пробираться через них и надеяться, в конечном итоге, добраться до поляны с цветами или чего-то еще.

Я ухмыляюсь.

– Аналогия могла бы помочь, – шучу я, и она фыркает.

– Заткнись. – Она встает, хватает меня за руку, стаскивая с кресла. – Пойдем. Завтра Кэмерон улетает домой, поэтому мы встречаемся со всеми за обедом.

Я следую за ней к двери, держа за руку, пока мы не спускаемся по лестнице, затем обнимаю ее за плечи. Мы входим в пристроенный гараж, но когда минуем ее «Порше», я замедляю шаг.

Она ухмыляется мне, выскальзывая из-под моей руки, затем идет к стене, где висит ее мотоциклетный шлем.

– Абсолютно нет, – медленно говорю я.

Она молча снимает два шлема и возвращается ко мне. Протягивает один мне, и я, как идиот, беру его.

– Я не буду этого делать. Я не водил мотоцикл со времен университета, и даже тогда получалось ужасно.

Она криво ухмыляется.

– Кто сказал, что я позволю тебе сесть за руль?

Медленно надев шлем, Сав идет к «Харлею», затем перебрасывает ногу через зверя. Поднимает щиток шлема и бросает на меня тот самый знакомый взгляд, обещающий скорые неприятности.

Выглядит она чертовски сексуально, и я уже почти сдался, но с места пока не двигаюсь. Жду.

– Брось, Леви, – напевает она, – не будь такой пиписькой.

Я ухмыляюсь и качаю головой, а потом, как всегда, сдаюсь.

Надеваю шлем и иду к ней, уже решив, что мне придется отточить свои навыки вождения мотоцикла. Это единственный раз, когда я поеду позади нее. После этого она всегда будет только за моей спиной.

Потому что я никогда не мог устоять перед Саванной Шоу.

Немного безрассудной. Немного дикой.

Полностью моей.

ЭПИЛОГ

САВАННА

Год спустя

– Я не могу найти свои наушники!

Я наблюдаю со своего места на кухонной стойке, как Бринн сбрасывает с дивана подушки. Перевожу взгляд на Мэйбл и пожимаю плечами.

– Встань! Встань! – кричит Бринн Торрену, и тот со смехом поднимается с кресла как раз вовремя, чтобы Бринн смела подушки и с него. – Где эти гаденыши?

Входная дверь открывается, и появляется Джона, а за ним Леви. Бринн оборачивается, проходит мимо отца и тычет пальцем в Джону.

– Ты! Ты последним брал мои наушники. Куда ты их дел?

Джона переводит взгляд с Бринн на Леви и на меня. Я пожимаю плечами. Он вновь смотрит на Бринн.

– У меня нет твоих наушников, Босс.

– Проклятье, – рычит она и поворачивается к Леви. – Я не могу уйти без наушников.

Леви выгибает бровь.

– Может, просто купим тебе новые?

– Нет, папа! Их мне подарила Кэмерон. Они особенные. Нельзя просто купить новые. Мне нужны эти наушники.

Она драматично стонет и топает из комнаты.

– Ого, – говорит Мэйбл. – Уверены, что она не подросток? Потому что ведет она себя определенно как подросток.

– Боже, помоги нам, когда она на самом деле станет подростком, – бормочу я, спрыгивая со стойки. Я пересекаю комнату и встаю перед Леви, и он обнимает меня за талию. – Готов?

Он целует меня и кивает.

– Готов.

Я хихикаю. Ничего не могу с собой поделать. Я так взволнована. Это первый тур, в котором мы устроили перерыв между выступлениями. Время расслабиться, осмотреть достопримечательности и повеселиться вне сцены. И это первый тур, в котором я действительно буду трезвой и последовательной во всем.

Я в ужасе, но также и чертовски взволнована.

Оглядываю всех участников моей группы. Мою семью.

Мы с Мэйбл близки как никогда. Она проводит со мной, Бринн и Шэрон больше времени, чем у себя дома. Торрен все еще мрачный засранец, но мы, наконец, добираемся до цели, где нам не нужен буфер в виде других людей, чтобы общаться. Эти разговоры неестественные и короткие, и всегда только о музыке, но это только начало. А Джона… ну, Джона беспокоит. Ничего не изменилось, и некоторые дни хуже других. Но ему это нужно. Музыка. Поклонники. Ему нужна эта группа, эта семья. Надеюсь, новый тур окажет на него целебное воздействие.

На всех нас.

Когда мой взгляд останавливается на Мэйбл, ее улыбка говорит мне, что наши мысли совпадают.

«Люблю тебя», – говорит она мне одними губами.

«Люблю тебя», – отвечаю ей также.

Дверь снова открывается, и входит Рыжий с моей собакой, путающейся у него под ногами, и светло-зелеными шумоподавляющими наушниками в руке.

– Нашел, – говорит он, показывая их всем. – На заднем сиденье машины.

– Я говорила ей проверить там, – заявляет моя мама, спускаясь по лестнице, а Бринн следует за ней.

– Я проверяла, – ворчит Бринн.

Когда ее ноги касаются пола, она подбегает к Рыжему и останавливается перед ним, вытянув вперед руку.

– Спасибо, спасибо, спасибо, Рыжий!

Он вкладывает наушники ей в руку, затем поворачивается к нам.

– Если все готовы, можем отправиться в путь. Все загружено. Ждет только нас.

Один за другим все следуют за Рыжим за дверь, но я хватаю Леви за руку, и он останавливается. Когда в доме остаемся только мы, я закрываю дверь и запираю замок, затем смотрю в его красивые карие глаза.

Иногда, вспоминая обо всем том дерьме, через которое нам пришлось пройти, чтобы, наконец, оказаться здесь, мне хочется плакать. Мое сердце снова разрывается, вспоминая те темные времена между «никогда» и «навечно». Но в такие моменты, как сейчас, я просто безмерно благодарна за все, что произошло с тех пор.

Если и есть причина, по которой случаются плохие вещи – а я до сих пор не уверена в ее существовании, – но если она и есть, то она для того, чтобы гораздо сильнее ценить хорошие моменты. Больная, извращенная уловка вселенной. Настоящая кровать всегда кажется более удобной после нескольких недель на койке туристического автобуса. Душ – это рай после потного, грязного фестивального шоу в летнюю жару.

«Навечно» кажется утопией после стольких лет «никогда».

Никогда не жить. Никогда не дышать. Никогда не знать, проснусь ли я, чтобы увидеть завтрашний день.

Вначале, единственно хорошей вещью в моей жизни всегда был Леви. Моей единственно хорошей вещью. А теперь он один из многих.

– Я люблю тебя, – говорю я.

Я чертовски сильно его люблю. Словами не выразить.

Он усмехается.

– Я тоже тебя люблю.

– Спасибо.

Он наклоняет голову набок и изучает мое лицо.

– За что?

– За то, что сделал это ради меня. За то, что решил ради меня приехать сюда, в Лос-Анджелес, и пережить этот хаос. За то, что вырвал себя из привычной жизни и с головой бросился ради меня в этот бой. Просто… просто за то, что ты есть. За тебя. Спасибо.

– Пожалуйста. – Леви нежно целует меня, затем с ухмылкой отстраняется. – Но я делаю это не ради тебя.

– Не ради меня?

Я возмущенно фыркаю, пытаясь выглядеть обиженной. Борюсь с улыбкой, но дерьмово справляюсь с задачей. Он качает головой.

– Я жажду твоего хаоса. По всей видимости, он мне нужен больше кислорода, потому что без тебя я не могу дышать. Как я так долго выживал, не делая ни единого вдоха, мне никогда не узнать, но теперь, когда ты моя, я держусь за тебя крепко, и это чисто из эгоистичных побуждений. Потому что я этого хочу.

Он обхватывает рукой мою шею и целует в губы. Я жажду раствориться в нем. Обхватить его руками и ногами и никогда не отпускать.

– И чего же ты хочешь? – спрашиваю я и чувствую на губах его улыбку.

– Хочу тысячу раз касаться и пробовать каждую частичку твоего тела. Хочу погубить тебя для всех остальных. Хочу стать твоим кислородом, пока ты не сможешь дышать без меня, как я не могу дышать без тебя. Хочу владеть каждым твоим дюймом, Саванна Шоу. Каждым упрямым, восхитительным, раздражающим дюймом.

Когда он наклоняется для другого поцелуя, я отстраняюсь в последнюю секунду, вынуждая его преследовать меня. Он рычит и крепче сжимает мою шею, поэтому я легко беру его за запястье. Чуть повернув голову, обхватываю губами его большой палец, проводя нижними зубами по подушечке. Когда его глаза вспыхивают огнем, осторожно убираю его руку со своей шеи и медленно скольжу губами по линиям его ладони, прежде чем оставить поцелуй в центре.

Удерживаю его взгляд, не моргаю и говорю:

– Разве ты не знал, Леви Купер? Все это уже случилось.

Плей-лист

cardigan – Taylor Swift

Your Name Hurts – Hailee Steinfeld

Matilda – Harry Styles

hope ur ok – Olivia Rodrigo

Feelings – Lauv

Miss You a Little – Bryce Vine, lovelytheband

Live Forever – Bazzi

Girl Almighty – One Direction

Ain’t It Fun – Paramore