Текст книги "Между никогда и навечно (ЛП)"

Автор книги: Брит Бенсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– На террасе чисто, – сообщает Леви, выглядывая из-за перил. – Спустимся отсюда на террасу, а затем воспользуемся лестницей во двор.

Леви предлагает Рыжему забрать Зиггс.

– Рыжий, ты первый. Здесь не так высоко. Спустишься сам, потом поможешь Сав, после этого я передам вам собаку и последую за вами.

Леви забирает собаку, и Рыжий перебирается через перила, спускается так низко, как только может, затем исчезает, приземляясь на террасу с глухим стуком менее чем через секунду.

– Теперь ты, Сав.

Я киваю и повторяю движения Рыжего. Опускаюсь вниз, пока не чувствую на икрах руки Рыжего.

– Отпускай, я тебя поймаю, – говорит он, поэтому я отпускаю хватку, и он ставит меня на ноги. Взглянув вверх, зовет Леви. – Сможешь перелезть с ней через перила?

Леви уже движется. Одной рукой удерживает Зигги на плече, когда перелезает через перила. Слишком далеко, чтобы просто бросить ее, поэтому он опускается как можно ниже.

– Готов? – обращается он к Рыжему.

– Я ее поймаю. Отпускай.

Леви нагибается и бросает Зигги прямо в протянутые руки Рыжего. Она извивается и взвизгивает, но к тому времени, как Рыжий ставит ее на землю, Леви оказывается уже с нами, и мы все спешим по террасе к лестнице, а затем на пляж.

Пробегая мимо кухни, я смотрю сквозь раздвижные стеклянные двери. Внутри только пламя и дым, а исходящий оттуда жар почти невыносим даже снаружи. Зигги лает и бежит к стене дома. Я бегу следом, кричу, чтобы она вернулась, но затем начинаю рыдать, когда вижу Бринн. О, слава богу, она жива. Она выбралась и в безопасности.

– Папа! – кричит Бринн. – Папа!

Леви заключает ее в объятия, затем лихорадочно проверяет на наличие травм.

– Ты в порядке? Не обожглась? Нигде не ранена?

Он проводит дрожащими руками по ее телу, приглаживая ее волосы и обхватывая ладонями ее лицо. Она в той же пижаме, в которой заснула. На ее ярко-красных щеках черные пятна вперемешку со слезами.

– Нет, папа, но мисс Шэрон, – выдавливает Бринн, слова звучат в перерывах между задыхающимися всхлипами.

Я оглядываю двор. Мама. Мамы здесь нет.

– Она там с ним. Папа, у него пистолет.

– С кем? У кого пистолет? – спрашивает Леви, но я уже знаю.

– У того мужчины. Мужчины из прошлого. Которого ищет полиция.

Мы с Леви поворачиваемся к дому. Терри. Мама там с Терри, и у него пистолет.

– Она набросилась на него. Велела мне бежать. Но за мной не пошла. Он сказал… он сказал, что… убьет ее.

Я бросаюсь бежать. Не думаю ни о чем.

Слышу, как Леви кричит мне вдогонку, приказывает остановиться, кричит «нет», но я не слушаю. Продолжаю бежать, сосредоточившись на горящем доме, пока мускулистые руки не обхватывают меня за талию, выбивая из меня воздух, и не разворачивают.

– Рыжий, нет! Она там. Я должна до нее добраться. Я должна…

– Нет, малышка! Ты погибнешь! Там слишком опасно!

– Нет! Пожалуйста, пожалуйста. Я должна до нее добраться. Пожалуйста, позволь мне добраться до нее.

Рыжий борется со мной, извивающейся в его объятиях. Я пинаю его по ногам тяжелыми ботинками. Царапаю его предплечья. Бью по плечам и торсу. Всюду, куда могу достать. Он не шевелится. Не отпускает.

Тогда я меняю тактику. Полностью расслабляюсь. Притворяюсь успокоившейся. Сдавшейся. Остаюсь так достаточно долго, чтобы он ослабил хватку, как сам меня учил, затем резко падаю на землю и выскальзываю из его рук. Использую весь свой вес, чтобы перекинуть его через себя, увернувшись, когда он падает назад.

Не дожидаясь, пока он окажется на земле, я снова бегу.

Краем глаза замечаю мигающие огни и сквозь рев пожара слышу слабый звук сирен. Я в нескольких ярдах от цели, и жар почти невыносим. Я потею. Глаза, нос и горло горят, но я не останавливаюсь. Мне так жарко, что я представляю, будто моя кожа пузырится. Волосы тлеют. Слезы, катящиеся по щекам, испаряются, не достигая подбородка.

Мне на все плевать. Я должна добраться до нее.

Пламя из окон лижет стены дома. Судя по всему, теперь горит и верхний этаж. Дом может рухнуть. Что-то может взорваться. Мне все равно. Я ни о чем не думаю. Я должна вытащить ее. Мне надо до нее добраться.

Я в нескольких шагах от переднего крыльца, когда меня с силой вдавливают в землю. Я обдираю колени о траву. Камни или палки вонзаются мне в кожу. При ударе я прикусываю язык, и рот наполняет вкус кровь.

– Нет! – кричу я, брыкаясь под чьим-то телом. – Нет! Она там! Я должна до нее добраться!

Знакомые руки и ноги обвивают мое тело, крепче сжимая. Я тяжело дышу и рыдаю.

– Леви, пожалуйста, нет! Отпусти меня!

– Не могу! – Его крик дрожит, он сильнее подминает меня под себя. – Я не могу тебя отпустить.

– Леви, пожалуйста. Пожалуйста, – кричу я хрипло сквозь слезы, задыхаясь от них, обжигая дымом горло.

– Прости, – говорит он. – Прости. Я не могу. Я не могу, Саванна. Прости.

Мимо нас спешат люди. Звучат крики. Воют сирены. Я прекращаю бороться с Леви. Рыдаю в землю, поворачивая голову, чтобы посмотреть на дом. На улице стоят пожарные машины. Пламя взлетает высоко в небо. В задней части дома раздается треск. Кто-то кричит, чтобы все ушли со двора, и позволяю Леви поднять меня на ноги и перетащить через улицу.

Ни Бринн, ни Рыжего не видно. И Зигги тоже. Смутно отмечаю камеры, но не могу оторвать глаз от горящего дома. Дома, спроектированного и построенного Леви. Дома Бриннли. Он объят пламенем, взмывающим до небес, и густым дымом. Я дрожу в объятиях Леви. Смотрю на дверь. Жду, что пожарный выйдет с моей мамой. Молю об этом. Молю, молю и молю.

Раздается еще один треск. На этот раз громче. Больше криков. Толпа, собравшаяся на улице, охает. Затем во вспышке огня и искр, которые я чувствую на своем лице даже на расстоянии, крыша переднего крыльца с грохотом рушится.

– Нет, – шепчу я. – Нет, пожалуйста, нет.

Когда громкий взрыв рикошетит от соседних домов и часть дома рушится, у меня подгибаются колени и ударяются о землю.

Глава 40

ЛЕВИ

Четыре месяца спустя

Наша VIP-ложа располагается в отдельной комнате на клубном уровне стадиона.

Она оснащена кондиционером, собственным баром с напитками и закусками, телевизором с трансляцией прямого эфира с концерта и акустической системой. Жизнь элиты уникальна. Билеты в подобные ложи стоят тысячи долларов и раскупаются за пятнадцать минут после поступления в продажу. Вообще-то, билеты на все шоу были распроданы за пятнадцать минут, и говорили, что было бы быстрее, если бы сайт не подвисал из-за огромного наплыва посетителей.

Анонс концерта «Бессердечного города» состоялся на прошлой неделе.

Это потрясло всех. Не прошло и года после предполагаемого «перерыва» группы, таблоиды все еще пестрели новостями о том, что Сав Лавлесс и Торрен Кинг никогда не были помолвлены, а сама печально известная солистка всего четыре месяца назад чуть не погибла в пожаре со смертельным исходом.

Никто не ожидал незапланированного концерта. Я улыбаюсь про себя, глядя на переполненный стадион. Никто еще не знает главной причины шоу.

– Мистер Купер, мы уже можем туда спуститься? – спрашивает Кэмерон, и Бринн согласно кивает.

– Да, папа, пожалуйста? Сав сказала, что Рыжий будет с нами. Если тебе что-то не понравится, просто сообщи ему об этом по радиосвязи.

Я поднимаю бровь, когда дверь позади меня открывается. Бринн и Кэмерон с одинаковыми улыбками встречают Рыжего.

– Готовы? – спрашивает Рыжий, и девочки с визгом бросаются к двери. Улыбнувшись, он поворачивается ко мне. – Идешь?

Я киваю, и мы следуем за Рыжим через клубный уровень, а затем вниз по лестнице на арену, где нас ведут в секцию, отгороженную от остальной части ямы.

– Как круто, – восхищается Кэмерон, и Бринн кивает с открытым ртом.

Все в этом месте кипит от возбужденной энергии. Всего месяц назад все здесь беспокоились, что больше никогда не увидят еще одного выступления «Бессердечного город». Поклонники начали возводить возле домов участников группы алтари для поклонения. Плакаты, подарки и цветы до сих пор украшают ворота из кованого железа, отделяющие дом Сав от улицы.

Создавалось такое впечатление, что их любимая группа умерла, и они отдавали ей дань уважения.

Поэтому, когда Джона опубликовал в своем аккаунте ссылку на обратный отсчет дня продажи билетов, люди сошли с ума. С того места, где я стою, шумиха того стоила.

– Я нервничаю. Это странно?

Я поворачиваюсь к Шэрон и вижу, как она заламывает руки, поэтому тянусь к ней, беру ее за руку и сжимаю.

– Почему ты нервничаешь?

Она неловко смеется.

– Даже не знаю. Просто это кажется таким значительным. Таким реальным. Постоянным. Такое чувство… такое чувство, что это…

– Навечно? – заканчиваю я за нее, и она поджимает губы, после чего кивает.

– Да.

Я улыбаюсь.

– Приятно, правда?

Медленно улыбка Шэрон становится такой же, как моя, и она кивает.

– Да. Правда.

Она снова переключает внимание на сцену, немного подпрыгивая на носочках в ожидании начала концерта. Я пробегаю глазами по ее чертам. Она здоровая и счастливая. Живая.

Когда пожарный вытащил Шэрон из дома, она была без сознания и истекала кровью из-за огнестрельного ранения в плечо. Ей каким-то образом удалось добраться до прихожей за пределами гаража до того, как крыша рухнула, и, вероятно, это единственная причина, по которой она выжила.

Шэрон не рассказывает о том, что произошло после побега Бринн. Тело Терри обгорело до неузнаваемости, но количество дыма в его легких свидетельствовало о том, что он был мертв до того, как огонь до него добрался. Мы знаем, что пожар устроил он. Из рассказа Бринн мы знаем, что он намеревался убить Шэрон, и мы почти уверены, что он застрелил бы и Бринн, если бы Шэрон не дала ей шанса на побег. Все остальное остается загадкой.

Шэрон посещает психотерапевта раз в неделю, и с каждым днем выглядит все лучше.

Когда начинает гаснуть свет, раздаются крики толпы, и Кэмерон с Бринн подпрыгивают.

– О БОЖЕ, ЭТО ПРОИСХОДИТ! – визжит Бринн, и я смотрю, как четыре темных силуэта занимают свои места на сцене за своими инструментами. – О, БОЖЕ МОЙ, БОЖЕ МОЙ!

– Привет, Лос-Анджелес! – разносится по стадиону голос Сав, и зрители каким-то образом кричат громче. Когда она усмехается в микрофон, я чувствую это до кончиков пальцев ног.

Вспыхивает свет, и луч прожектора падает прямо на Саванну, освещая ее черные кожаные штаны и розовый кружевной укороченный топ и заставляя ее серебристые волосы сиять. Она улыбается начавшей скандировать толпе, а затем смотрит прямо туда, где стоим мы. Она стучит пальцем по замку на своей ключице и подмигивает мне, и хотя она, вероятно, этого не видит, я подмигиваю в ответ. Затем она снова обращает внимание на более чем семнадцать тысяч поклонников, внимающих каждому ее вздоху.

– Мы очень счастливы, что вы смогли выкроить время быть с нами в такой короткий срок. Обещаем, оно того стоит.

Больше криков и аплодисментов. Еще один душераздирающий гребаный смешок.

– У нас есть для вас объявление, Лос-Анджелес, но сначала, что скажете, если мы сыграем несколько песен?

***

Кэмерон и Бринн наконец засыпают только во втором часу ночи.

Бринн быстро привыкла к дому Сав на другом конце страны. Еще до пожара в доме я обдумывал, как лучше всего рассказать ей о переезде в Калифорнию. Если честно, еще до того, как Сав нас пригласила. В итоге, мне даже не пришлось поднимать эту тему. Бринн сделала все за меня в приемной больницы, когда пепелище нашего дома еще не остыло.

Думаю, теперь ничто не мешает нам переехать к Сав.

Судя по всему, она не ошиблась.

Саванна сидит у меня на коленях на диване, ее волосы все еще мокрые после душа, и я обнимаю ее, прежде чем она касается губами моих губ. Целую ее медленно, не торопясь, смакуя ее вкус. Наслаждаюсь тем, что наконец-то принадлежит мне.

– Как проходит восстановительные работы? – спрашивает Сав, и я достаю телефон, чтобы показать ей последние фотографии, присланные мне Дастином.

– Пока не очень. Нам еще многое предстоит сделать.

Все, что осталось после пожара, это большое дерево и веревочные качели. В куче обугленных обломков ничего не уцелело.

Но теперь, за деревом с качелями, заложен новый фундамент. Далее будет каркас. Потом, где-то в следующем году, дом. Который я построю для нас. Меня, Сав и Бринн.

На данный момент мы оставляем дом Сав в Лос-Анджелесе. Мы еще не решили, вернемся ли в Северную Каролину на постоянное проживание, когда дом будет достроен, или будем использовать его как дом для отдыха, но Мэйбл уже купила дом Саванны, который она арендовывала в Уилмингтоне, и Хаммонд дышал мне в затылок, чтобы убедиться, что музыкальная студия в новом доме будет оборудована на высшем уровне. И не стоит забывать, что Шэрон по-прежнему владеет домом дальше по улице.

Вариантов у нас много, но каждый из них позволяет нам быть вместе, и это главное.

Саванна одобрительно мычит, затем поворачивается и снова целует меня.

– Я рада, что веревочные качели и дерево уцелели, – тихо говорит она, опуская голову мне на грудь.

– Я тоже.

Мы не говорили об этом, но я знаю, что она разделяет мои чувства. Веревочные качели – счастливое воспоминание для Бринн. То, что осталось от ее мамы, не затронутое ни болезнью, ни смертью. Огонь не стал концом. Он принес очищение. И теперь мы можем начать все заново.

Саванна выпрямляется, затем поворачивается, оседлав меня, и я хватаю ее за бедра. Мы сидим лицом к лицу, и она ерзает на моем члене. Из моей груди доносится низкий рык, и она с ухмылкой выгибает бровь.

Медленно начинает тереться взад и вперед по моему теперь твердому члену. Затем начинает говорить, делая вид, будто не трахает меня всухую и не сводит с ума.

– Уверен, что готов к мировому турне в это же время в следующем году? Пятизвездочные отели. Кухня других стран. Бесконечное приключение. Не знаю, справишься ли ты.

– Думаю, справлюсь.

Мои слова звучат хрипло. Я хочу войти в нее, но вместо этого опускаю руки на спинку дивана и откидываюсь назад. Позволяю ей двигаться на мне. Впиваюсь пальцами в подушки и сопротивляюсь желанию прикоснуться к ее груди. Ущипнуть сосок через тонкую футболку. Она сильнее давит на мой член, и я стону.

– Бл*ть, Саванна. – Я толкаюсь один раз, заставляя ее охнуть. – А ты готова к этому?

Саванна ускоряется, ерзая на мне быстрее, и обвивает руками мою шею. Начинает задыхаться и хныкать.

– Я готова на все, пока ты со мной, – выдавливает она. С придыханием. С дрожью. – Абсолютно на все. На что угодно.

Моя потребность прикоснуться к ней берет верх, и я перемещаю руки на ее бедра. Впиваюсь пальцами в нежную плоть и направляю ее, сам двигаясь соответственно ее толчкам.

– О, боже, – вскрикивает она, закрывая глаза.

– На что угодно? – спрашиваю я, и уголки ее губ изгибаются в дразнящей улыбке.

Она открывает глаза и бросает на меня соблазнительный взгляд, заставляя крепче сжать ее тело. Ее серые глаза заволакивают темные грозовые тучи. Почти сливаясь с чернотой расширенных зрачков.

– Разве ты не слышал, Леви Купер? – сладко поет она между всхлипами. – Вселенная наконец-то на нашей стороне.

– И где ты это слышала?

Толчки становятся быстрее. Трение сильнее. Ее ногти впиваются мне в шею.

– В таблоидах. – Она опускает голову, прижимаясь лбом к моему лбу, когда скачет на мне. Ее учащенное дыхание овевает мое лицо. Тепло и влажность ее киски сводят с ума, нагревая мой член. Мне до боли хочется войти в нее. – Но мы всегда можем слить новое секс-видео, если тебе нужно больше убедительности. Я думала попробовать…

Ее слова обрываются визгом, когда я переворачиваю ее и подминаю под себя, и она задыхается от смеха, подпрыгивает на бархатных подушках дивана.

– Негодница.

– Да. Но я твоя негодница.

Я целую ее, на этот раз глубже. Жестче. Провожу языком по ее нижней губе, и она открывается, позволяя мне ласкать ее языком. Она стонет мне в рот, и я устраиваюсь между ее раздвинутых бедер. Прокладываю дорожку из поцелуев от ее губ к челюсти, к уху.

– Лучше, бл*ть, не забывай об этом.

Быстро поднявшись, наклоняюсь и поднимаю ее на руки, как невесту. Она хихикает и обнимает меня за шею, пока я направляюсь в ее спальню.

– Мммм. Собираешься напомнить мне, папочка?

Голос у нее дразнящий и игривый. Она дразнит меня. Испытывает. Я бросаю ее на кровать, переворачиваю и тяну вверх так, чтобы поставить на четвереньки, а затем сильно шлепаю по заднице.

– Бл*ть! – резко и громко охает она в темноте комнаты.

– Назовешь меня папочкой еще раз и получишь больше.

– Обещаешь? Папочка.

Я снова ее шлепаю, на этот раз по другой ягодице, и она опускается на локти. Ее задница вздернута вверх, выставлена на всеобщее обозрение, как подношение, и я собираюсь ее принять. Взять и наслаждаться каждой чертовой секундой.

– Ты научишься, – напеваю я, затем спускаю ее пижамные шортики, поглаживая красные следы, оставленные моей ладонью.

Одним быстрым движением стягиваю ее шорты и трусики до колен и падаю на кровать позади нее. Обхватываю руками ее бедра и приближаюсь ртом к ее киске.

– О, боже, Леви, – хнычет она.

Я ласкаю ее сзади, облизывая от клитора до ануса. Проникаю в него языком, пробую на вкус, кончиком пальца собираю ее возбуждение и растираю его по анусу. От прикосновения она испускает самый сладкий, самый нуждающийся гребаный стон. Я осторожно продвигаюсь в нее пальцем, поедая ее киску, и когда она прижимается ко мне задницей, охотно встречая давление, я усмехаюсь.

– Ты готова, Рок-звезда?

– Боже, да, пожалуйста.

Встав с кровати, иду в гардеробную.

– Разденься, – приказываю я, прежде чем скрыться в просторной комнате и открыть один из встроенных ящиков в задней части.

Достаю бутылочку со смазкой и черную бархатную коробочку с игрушкой, которую мы вместе выбрали. Когда я возвращаюсь в спальню, Саванна полностью обнажена и снова стоит на четвереньках. Не пытаясь скрыть ухмылку, бросаю бутылочку и коробку на кровать рядом с ней. Саванна такая послушная только когда в деле участвует мой член, но я не против.

– На спину.

Она вопросительно смотрит на меня, но все равно переворачивается. Я не спеша стаскиваю с себя футболку и штаны, наслаждаясь ощущением ее взгляда на себе, пока медленно избавляюсь от каждого предмета одежды. Достаточно сложно пытаться побороть возбуждение. Я напоминаю себе, что позже для скорости будет достаточно времени.

Обнажившись, я забираюсь на кровать и становлюсь на колени между ее ног. Опускаюсь над ней и соединяю наши губы. Сначала нежно, но быстро увеличиваю давление, позволяя рукам исследовать ее тело. Накрываю ладонью ее грудь. Сжимаю сосок. Просовываю два пальца в ее влажную киску и ласкаю ее там. Саванна стонет мне в рот и впивается в меня ногтями, пытаясь подтолкнуть действовать быстрее.

– Леви, еще. Пожалуйста, – умоляет она мне в губы, затем толкается бедрами, так что мои пальцы глубже погружаются в ее пи*ду. – Еще. Еще. Пожалуйста.

Я усмехаюсь, затем касаюсь губами ее уха.

– Хочешь еще, Рок-звезда?

– Да. Бл*ть, да.

Я снова встаю и беру в руку свой твердый член. Дважды медленно поглаживаю его, прежде чем сплюнуть в ладонь и сделать это снова. Все это время глаза Саванны не отрываются от меня. Она едва моргает.

– Положи руки под колени, подтяни ноги к груди и раздвинь их для меня.

Она делает, как сказано, и я стону при виде ее широко раскрытого тела. Влага стекает по ее киске, красной и опухшей, и покрывает анус. Она вся чертовски блестит.

– Вот так, – хвалю я. – Бл*ть, у тебя самая красивая задница, Рок-звезда. Ты это знаешь?

Я провожу кончиками пальцев по тугому кольцу мышц, и она всхлипывает.

– Как думаешь, мой член туда поместится?

– Да, – стонет она. – Поместится. Обещаю.

Я ухмыляюсь и выгибаю бровь.

– Посмотрим.

Я беру смазку и открываю ее, затем выливаю немного теплой жидкости на Саванну. Она стонет в момент соприкосновения, и я наблюдаю, как смазка стекает по ее заднице, заставляя тугую дырочку сиять. Нанеся большое количество жидкости на пальцы, массирую ее дырочку, прежде чем опустить лицо между ее ног.

– Уверена, что хочешь этого? – Я смотрю на ее дрожащее тело, в ее большие возбужденные глаза. Она кивает.

– Да. Да, уверена.

Это все, что мне нужно.

Я снова накрываю ртом ее киску, лижу и сосу, на этот раз, обрабатывая пальцами ее тугую дырочку. Лижу ее киску и двигаю пальцами, пока они не получаю легкий доступ в ее тугую задницу, и Сав не начинает стонать и дрожать.

– Сейчас я вставлю пробку, – говорю я ей.

– Хорошо. Да.

Взяв лежащую рядом с собой бархатную коробочку, открываю ее и вынимаю простую серебряную анальную пробку. Выдавливаю на нее еще немного смазки, закрываю бутылочку и бросаю ее на кровать. Прижав пробку к анусу, осторожно ввожу ее так же, как действовал пальцами, когда ласкал ее киску своим ртом. Стоны и хныканье Саванны настолько заводят, что я мог бы взорваться. Когда пробка полностью погружается в ее задницу, я встаю на колени и врезаюсь в ее киску членом.

Мы оба стонем, когда я выхожу из нее.

– Бл****ть. – Схватив ее за бедра, приподнимаю их и снова вонзаюсь в нее. – Бл*ть, Саванна.

– О, боже, – кричит она и закидывает руки за голову, упираясь в спинку кровати. – О. Мой. Бог. Леви.

– Эта маленькая горячая пи*да идеально подходит моему члену, – рычу я, ускоряя темп. – Мне нравится, как она заливает меня влагой. Как я становлюсь мокрым, когда ты кончаешь.

Я ускоряюсь, стиснув зубы от желания кончить. Излиться в ее киску, пока она сжимает мой член. Единственное, что меня сдерживает, – это награда, которую я получу за выдержку.

– Я трахну твою пи*ду, заставлю тебя кончить, а потом трахну твою задницу.

– Да. Да, пожалуйста. Я хочу этого.

– Да? Хочешь, чтобы я трахнул тебя в задницу, Рок-звезда?

– Ох, бл*ть, пожалуйста. Пожалуйста, трахни меня.

Я стону и делаю глубокий вдох. Сохраняя контроль. Мои ноги и руки покалывает.

– Поласкай клитор и сначала кончи на мой член, детка. Заставь меня увидеть гребаные звезды, когда ты кончишь.

Она отпускает изголовье кровати и подносит руку к киске, и я наблюдаю, как она яростно трет клитор. Она не теряет времени. Мой член входит и выходит из нее, пока ее пальцы играют с клитором, и вскоре она начинает хныкать. Я чувствую ее дрожь.

– Ох, бл*ть. О, боже. Ох, Леви, не останавливайся.

Она кончает со сдавленным криком, и я не останавливаюсь, пока ее тело не оседает. Медленно и аккуратно вытаскиваю пробку, затем беру смазку и открываю бутылочку. Саванна смотрит, как я выливаю смазку на член и распределяю ее по всей длине.

Несколько раз вхожу головкой в ее опухшую киску, затем опускаюсь ниже. Провожу взглядом вверх по ее телу и останавливаюсь на лице. Нижняя губа прижата зубами, грудь вздымается от судорожного дыхания, а волосы взлохмачены, спутаны и вспотели. Моя дикарка.

– Готова ко мне?

– Да, – кивает она. – Очень готова.

Она расслаблена, так что одной рукой я ласкаю клитор, а другой направляю в нее член. Медленно продвигаюсь вперед, с каждым разом скользя немного глубже. Я шиплю сквозь зубы, когда головка члена исчезает в ней, и Сав стонет.

– Бл*ть, да, – шепчу я. – Бл*ть, да.

Я погружаюсь глубже, требуя большего. Ее тугая задница идеально сжимает меня, а киска истекает возбуждением, оставляя мой член скользким и сияющим. С каждым дюймом мой разум и сердце напевают: моя, моя, моя. Каждая часть ее. Моя.

– Посмотри на себя, – восхищаюсь я ею. – Ты так хорошо мне подходишь. Ты создана для меня.

– Боже, Леви. Я чувствую себя такой наполненной. – Она накрывает ладонями груди и мнет их. Ее рот полуоткрыт из-за непрекращающихся хриплых стонов. – Мне так приятно. Я такая наполненная.

– Еще не до конца, – ворчу я. – Но скоро.

Саванна переводит внимание с моего лица на место нашего единения. С трепетом наблюдает, как я толкаюсь в нее, пока не погружаюсь полностью.

– Бл****ть, – стону я, затем опускаюсь на предплечья.

Сав обвивает ногами мою талию, и я целую ее, возобновляя толчки. Она хватает меня за спину, дергает за волосы и движется в едином со мной темпе. Соответствует мне всеми возможными способами.

Наши обнаженные тела остаются прижатыми друг к другу, руки и ноги тесно переплетены. Мои губы не отрываются от ее кожи. Ее стоны и хныканье раздаются прямо возле моего уха, и я шепчу похвалы между поцелуями.

Ты прекрасна. Ты удивительная. Ты – совершенство. Никто никогда не подходил мне так идеально. Ты – моя. Я – твой.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Мы движемся медленно и неспешно. Чувственно. Это новый уровень близости.

Когда я приближаюсь к краю, говорю ей потереть клитор, и мы кончаем вместе, затаив дыхание, с насытившимися криками. После несу ее в душ, и мы неторопливо моем друг друга. Исследуем. Любим. Когда мы, наконец, засыпаем, всего за несколько часов до рассвета, то снова сплетаемся воедино.

Именно так я и хочу оставаться навечно.

Глава 41

ЛЕВИ

Аромат свежеприготовленного кофе и звуки гитары окутывают меня еще до того, как мои ноги касаются ступеней лестницы.

Войдя в гостиную, обнаруживаю Сав и Бринн на диване, Мэйбл, скрестив ноги, сидит на кофейном столике, а Кэмерон растянулась на двухместном диванчике. Все взгляды устремляются на меня, и один за другим меня встречают с разным уровнем энтузиазма.

– Доброе утро, папочка, – с улыбкой говорит Бринн.

Не успеваю я ответить, как Мэйбл и Сав в унисон щебечут:

– Доброе утро, папочка!

Я выгибаю бровь. Сав озорно ухмыляется, а Мэйбл пытается не рассмеяться. Я качаю головой, и Мэйбл начинает так сильно смеяться, что чуть не падает со столика.

– Эм, доброе утро, мистер Купер, – говорит Кэмерон, и я киваю.

– Доброе утро. – Я снова смотрю на Мэйбл. – Когда ты пришла?

Она ухмыляется и садится прямо.

– Примерно час назад. Хэм с парнями скоро должны быть здесь.

Точно, встреча. Я и забыл. Мэйбл проводит здесь большую часть дня, но обычно появляется около одиннадцати после утреннего занятия горячей йогой. Встреча объясняет причину ее столь раннего присутствия.

– Кофе готов, милый, – говорит Сав, после чего возвращается к игре на гитаре.

Утром Саванна предпочитает латте, и для этого у нее есть модная эспрессо-машина, но я от нее не в восторге, поэтому мы заказали в Интернете обычную кофеварку. Однако Сав заставляет меня использовать ее импортные кофейные зерна и молоть их самому.

«Когда ты стала кофейным снобом», – спросил я ее как-то.

«Когда мне пришлось перестать быть снобом виски и кокаина», – отшутилась она в ответ.

Туше.

– Спасибо, – говорю я ей и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в голову, а потом иду на кухню и наливаю себе чашку кофе.

Прислонившись к стойке и попивая кофе, гляжу в окно и слушаю смех, доносящийся из гостиной. Гитарные аккорды. Смех. Снова гитара. Больше смеха. Саванна писала в своей записной книжке при каждом удобном случае, и сейчас она редко куда-либо ходит без гитары. Ее креативность и страсть поражают меня, и я подозреваю, что этот альбом станет их лучшим.

Входная дверь открывается, и в комнату врывается Зигги, следом за ней – Шэрон и Рыжий. Шэрон выгуливает собаку по утрам и после обеда, и Рыжий присоединяется к ней.

– Вы все еще в пижамах? – спрашивает Шэрон у Кэмерон и Бринн, потом смотрит на часы. – Через час нам надо быть там, куда вы хотели пойти, а дорога туда займет тридцать минут.

– Вот, блин, – говорит Бринн, вскакивая с дивана и устремляясь вверх по лестнице с Кэмерон на хвосте. – Сейчас вернемся!

– Что на этот раз: 3-D моделирование из бумаги или комиксы? – спрашиваю я Шэрон.

Она лучше меня справляется с тем, чтобы не отставать от недавно пополнившегося и постоянно меняющегося расписания занятий Бринн.

– Скейт-парк.

Я склоняю голову набок.

– Скейт-парк?

Бринн сбегает вниз по лестнице, одетая в шорты, майку и теннисные туфли, со скейтбордом под мышкой. Я перевожу взгляд со скейтборда на Саванну и вижу, что она уже ухмыляется мне. Это ее рук дело.

– Не волнуйся, папочка. Босс будет в шлеме, наколенниках и защите для запястий.

Я прищуриваюсь на нее.

– Еще раз назовешь меня папочкой… – угрожаю я, а она хихикает и виляет бровями, давая понять, что я обязательно выполню свою угрозу позже.

– Папа, пожалуйста, подпиши этот отказ, – вмешивается Бринн, кладя бланк на прилавок передо мной. – Это для того, чтобы ты не мог подать на них в суд, если я сломаю руку, ногу или что-нибудь еще.

Я давлюсь кофе, а Сав и Мэйбл взрываются смехом. Я перевожу взгляд на них, затем на Бринн. Она скачет с ноги на ногу, явно взволнованная тем, что пойдет в скейт-парк и сделает то, что может привести к перелому одной или нескольких костей.

– Почему я узнаю об этом только сейчас? – спрашиваю я, просматривая текст отказа.

– Мы узнали о парке только вчера, – отвечает Шэрон. – Из брошюры в местной библиотеке. Утром распечатали отказ.

Хм. Отказ от ответственности. Скейтборд. Возможный перелом. Я смотрю на Рыжего.

– Я буду там, – заверяет он, и я слышу драматичный вздох Бринн.

Я перевожу внимание на Кэмерон.

– А ты?

– О, хм, я не катаюсь. Просто буду смотреть и играть с Зигги.

Я снова смотрю на Шэрон.

– Ты присмотришь за угрозой?

– Эй! – Сав смеется. – Будь добр к моему ребенку. Она не угроза. Ее просто неправильно понимают.

– Она угроза, – говорим мы в унисон с Рыжим и Мэйбл, затем Мэйбл кряхтит, когда Сав шлепает ее декоративной подушкой. Я ухмыляюсь им, пока Бринн не издает стон.

– Пап, пожа-а-алста, поторопись. Рыжий водит как старушка, мы опоздаем.

Сав фыркает, а Шэрон улыбается, но Рыжий даже и бровью не ведет. Мужчина заслуживает прибавки.

Я смотрю в глаза дочери. Они блестят от волнения, а на ее щеках от калифорнийского солнца появились веснушки, которых не было несколько месяцев назад. Это делает ее больше похожей на ребенка, которым она и является, и меньше на подростка, на которого намекает ее поведение. Со всем тем дерьмом, через которое она прошла за свои восемь лет жизни, для меня облегчение видеть искреннюю улыбку на ее лице.

Раньше мне было трудно заставить Бринн выйти из дома. Ей не хотелось пробовать что-то новое или знакомиться с новыми людьми. Ей не хотелось быть ребенком, и эгоистичная часть меня не возражала. Мне нравилось, что моя дочь предпочитает проводить время со мной в офисе, а не с детьми ее возраста. По крайней мере, так я знал, что она в безопасности.

После переезда к Саванне зона комфорта Бринн, в которой когда-то было место только для меня, Шэрон и видеочатов с Кэмерон, расширилась и теперь включала весь Лос-Анджелес. И хотя я знаю, что это изменение к лучшему, адаптируюсь к этому с трудом.

Я глажу темно-каштановые кудри Бринн.

– Мне больше нравилось, когда все, что ты хотела делать, это играть со мной в Скраббл, – честно говорю я. – Для этого не требовался отказ от ответственности.

Бринн усмехается.

– Да, но ты не можешь научить меня делать сальто на 360.

Я смеюсь и киваю, затем вытаскиваю ручку из ящика рядом со мной.

– Верно подмечено, Босс.

Я подписываю отказ и вручаю его Шэрон как раз в тот момент, когда раздается стук в дверь. Бринн обнимает меня за талию, и я крепко обнимаю ее.