Текст книги "Королева разрушенных империй (ЛП)"

Автор книги: Бринн Уивер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Просто… странное свидание.

– Вы давно встречаетесь?

– Не совсем?.. Это сложно. Технически, это наше первое свидание.

– Ах. Первые свидания обычно самые странные, – кивает Пынар, обнимая меня за плечи и направляя к спа-комнатам. – Хочешь что-то особенное сегодня? Массаж, может быть? Уход за лицом?

– Воск, – заявляю я. – Определенно воск. Полная бразильская эпиляция. Пожалуйста.

Пынар мягко смеется.

– Значит, не плохое свидание. Просто странное.

Она заводит меня в раздевалку, и начинается. Когда каждый волосок вырван, каждая мышца размягчена, а каждая пора умащена роскошными лосьонами, я возвращаюсь в номер.

Как и обещал Ашен, на кровати лежит одежда рядом с косметичкой и сверкающим клатчем. Никакого бюстгальтера – только кружевное кремовое бикини. Хитрый Жнец. Хотя с этим платьем, которое я поднимаю с кровати, бюстгальтер и не наденешь: его вырез опускается до пупка, а спина открыта еще больше. Оно бледно-розового оттенка с россыпью крошечных золотых кристаллов, которые ниспадают с лифа и исчезают среди струящихся слоев юбки в пол. К нему прилагаются простые, но элегантные босоножки и записка с аккуратным почерком, отточенным за века.

В четыре часа, вампирша.

Буду ждать.

~А.

Я прижимаю записку к метке на груди. Под ладонью она теплеет, когда я тянусь к этой невидимой нити, что странным образом связывает нас. Я чувствую присутствие Ашена, шепот его эмоций. Там есть предвкушение. Тоска. Но ему удается сохранять свои чувства спокойными, так что они – не более чем легкий ветерок между нами. Или, может, буря моего смятения, волнения и тревоги просто заглушает их.

Я сажусь за туалетный столик и укладываю волосы, чтобы они ниспадали по спине шоколадными волнами. Наношу макияж, затем надеваю платье и туфли, кладу помаду и ключ от проходов Царства Теней в сумочку. Когда стою перед зеркалом в золоченой раме, я почти не узнаю женщину, которая смотрит на меня. Разница – не в зеленых оттенках моих карих глаз. Не в оливковой коже, не в скулах, не в форме губ. Она – в моей сути. В выражении лица. В тех мельчайших деталях, которые сложно определить. Это покой. Уверенность. Как будто какой-то элемент, вырванный из меня годами одиночества, наконец вернулся. То, от чего я отказалась ради выживания. И теперь, чем больше выборов я делаю, чем больше позволяю себе иметь и чувствовать, тем больше это возвращается. Я нахожу путь к той, кем была раньше. Может, даже к лучшей версии себя.

Я бросаю на себя последний взгляд и покидаю номер, направляясь прямо к лобби, где ждет машина. Когда сажусь внутрь, водитель передает мне записку с картой маршрута, который я должна буду пройти после возвращения к Термальным Источникам. Единственная отметка на ней – буква «А», и ничего больше. Когда мы останавливаемся у входа в парк, я следую инструкциям: прохожу мимо источников по деревянному мосту, затем сворачиваю на извилистую известняковую тропу, ведущую к древнему городу Иераполис.

На полпути дорогу преграждает барьер с двумя охранниками и надписью «İnşaat nedeniyle kapalı» на потрепанном желтом пластике. Закрыто на реконструкцию. Но как только охранники видят меня, они отодвигают барьер и пропускают.

С каждым шагом по дороге мое сердце бьется так сильно, что кажется, вот-вот разорвет ребра. Волнение ползет по костям. Давно для меня никто не прилагал столько усилий, чтобы создать для меня интригу. Может, такого и вовсе не было. Каким-то образом Ашен точно знает, что мне нравится. Это в каждой детали – будь то что-то крошечное или грандиозное, но интимное. В цвете платья. В том, как он понимает, как важна вода для женщины, чья бессмертная жизнь началась в море. В том, что он знает: я не могу забыть ни одного момента своей жизни, и теперь он помогает мне создавать новые воспоминания в местах, напоминающих о древнем прошлом.

Я прохожу поворот дороги – и вот он, стоит на тропе.

Останавливаюсь, и мы долго смотрим друг на друга. Ашен кажется совершенно спокойным, руки в карманах еще одного прекрасного черного костюма, идеально сшитого по его росту, с широкими плечами и узкой талией. Тату крыльев птицы на его шее выглядывают из-под воротника, и я чувствую пульс под ними – чуть быстрее обычного. Его короткие темные волосы падают на лоб, взгляд скользит с моих глаз к скипетру на моей груди, затем ниже, до самого подола, который касается белой известняковой дороги, и снова вверх.

– Все в порядке, вампирша? – спрашивает он с легкой улыбкой. Свет в его глазах важен для меня больше, чем солнце.

– Теперь лучше, – я не ожидала, что скажу это. Ашен тоже, и ему это нравится – по тому, как его улыбка становится шире, это ясно. Я сглатываю, чувствуя, что немного теряю контроль. – Ты выглядишь греховно самоуверенным, – говорю я, пока он приближается с легкой наглой походкой.

– Возможно, немного, – отвечает он, останавливаясь передо мной и наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Его аромат – мята, бренди и не зажженные сигары – заполняет мои чувства. – Мне удалось удержать Королеву Царства Теней в состоянии удивления и без неприятностей почти целый день. Кажется, это достижение, которым можно гордиться.

Я беру протянутую руку Ашена, и мы направляемся к развилке дороги.

– День еще не закончен, Жнец.

Мы идем молча до промежутка между двумя известняковыми барьерами. Перед нами открывается римский амфитеатр Иераполиса – ряды изогнутых сидений, спускающихся к сцене, восстановленные колонны и статуи, служащие фоном для группы, которая тихо готовится. Там Тесса, регулирующая стойку микрофона среди стеклянных шаров разных цветов, отбрасывающих мерцающий свет свечей на камень. Полукруглая орхестра перед сценой окаймлена фонарями. В центре, в нижней части зрительских мест, расстелены покрывала и разноцветные подушки.

Ашен делает шаг вперед, чтобы вести нас вниз по ступеням, но я не могу двинуться. Воздух не поступает в легкие, хотя мой рот приоткрыт. Я прижимаю свободную руку к груди, чтобы бьющееся сердце не раздробило кости. Слезы щиплют глаза, когда Ашен возвращается ко мне.

– Пойдем, вампирша, – шепчет он, обнимая меня за спину. – Шоу во-вот начнется.

Я сжимаю губы, пытаясь выпустить воздух, застрявший в груди. Не могу оторвать руку от метки. Боюсь, сердце разорвется, если я не буду держать его. Я изо всех сил стараюсь сдержать слезы, но одна все же прорывается. Ашен ничего не говорит, когда я стираю ее, хотя знаю, что он заметил.

Группа начинает играть, пока мы спускаемся по ступеням к месту с фиолетовыми покрывалами и подушками в оттенках драгоценных камней. Вокруг – стеклянные фонари, их пламя защищено от легкого ветерка. Голос Тессы льется к нам, и наши взгляды встречаются – она улыбается.

Ашен подает руку, чтобы помочь мне опуститься на покрывало. Мои мысли разлетаются, как горсть камней, брошенных в океан. Я пытаюсь осознать все: от фиолетового оттенка покрывал, который теперь узнаю как оригинальный тирский пурпур – краситель из моллюсков, предназначенный для королевских особ, – до стеклянных шаров на сцене, похожих на ручную работу, с золотыми вкраплениями и насыщенными цветами, напоминающими те, что были в моей разбитой статуе. Ашен садится рядом и молчит, пока я пытаюсь совладать с собой и этим морем чувств, которое может утопить меня, если я позволю.

Когда песня заканчивается, группа без паузы начинает следующую, и Ашен наливает мне бокал «фангрии» из кувшина, а себе – вина. Он почти не пьет, и почему-то стая бабочек, поселившаяся в моем животе, взмывает в грудь и трепещет в руках. Я осушаю бокал в надежде, что они утонут.

– Как ты все это организовал? – тихо спрашиваю я, когда Ашен наполняет мой бокал снова. Обещаю себе пить медленнее, хотя первый глоток больше похож на залп.

– Я демон. Мы славимся эффективностью.

– И скрытностью.

– Немного.

Я долго смотрю на Ашена, и он смотрит на меня, его пальцы скользят по моим волосам, касаются обнаженной кожи. В его глазах – тень беспокойства, и я наклоняю голову, пытаясь разгадать его за барьерами, которые он почему-то возвел между нами. Я чувствую его меньше, чем обычно. Может, не стоит удивляться, что эти стены так легко вырастают, если он боится, что мне это не понравится.

– Это потрясающе, Ашен. Все, что ты сделал, – говорю я, опуская взгляд на руку, скользящую по покрывалу. – Это прекрасно. Мне очень нравится. Спасибо.

Единственный ответ Ашена – притянуть меня ближе, оставив долгий поцелуй на виске, прежде чем обнять за плечи, рисуя узоры на моей руке, пока мы слушаем музыку и пьем. Солнце опускается ниже, скрываясь за передней частью сцены и раскрашивая облака. Группа начинает новую песню – «Benediction» Луки Ситал-Сингха в исполнении Тессы, ее чистый, звонкий голос взмывает вверх.

– Потанцуй со мной, вампирша, – Ашен шепчет мне в кожу. Он ставит бокал и забирает мой из моих внезапно похолодевших пальцев. Берет мою руку и поднимает меня, ведя в орхестру, на несколько ступеней ниже.

Ашен наверняка слышит, как мое сердце бьется в груди, когда мы оказываемся перед сценой. Чувствует, как моя кожа покалывает от его прикосновений, когда его ладонь скользит по бедру и останавливается на пояснице. Я закрываю глаза на мгновение, вдыхая аромат ванили, смешанный с чернилами и не зажженными сигарами. И затем мы начинаем двигаться под музыку, кружась в пространстве, как часть окружающего нас ветра.

Песня заканчивается, но мы не расходимся, когда гитара начинает следующую песню. Это мелодия «Can’t Help Falling In Love» Элвиса. Ашен ведет нас в медленном, томном ритме, держа близко, его дыхание касается моей шеи и плеча. Тесса поет слова, будто выплескивая их прямо из сердца, и когда я поднимаю на нее взгляд, она улыбается – столько света и цвета в ее глазах, что закат меркнет.

Закаты горят,

Серебрит луна,

Но их свет не сравнится

С сиянием моей любви к тебе.

Я встречаю взгляд Ашена с ухмылкой, когда измененные слова оригинальной песни разносятся в воздухе. Мы медленно кружимся под ритм, который окутывает амфитеатр, как волны спокойного океана. Ашен отвечает лишь мимолетной легкой улыбкой, притягивая меня ближе, и я прижимаюсь лицом к его плечу, купаясь в его тепле.

Может, я недостоин

Называть тебя своей,

Но я буду любить тебя

До конца времен.

Я стою спиной к сцене. Не вижу, как они входят, когда Тесса начинает следующие строки. И затем, когда она поет, хор добавляет строки из Песни Сейкилоса⁴.

Твой голос, как маяк,

(Время берет свою дань)

Я замираю, поворачиваясь к сцене. Двадцать певцов стоят там.

Ведет мой корабль к берегу.

(Не скорби вовсе).

Я отпускаю руку Ашена, чтобы прикрыть рот ладонью, другая лежит на бешено бьющемся сердце, пока красота хора крадет каждый его удар.

Вампирша, так уж вышло,

(Жизнь коротка)

Что иногда любовь

(Пока ты жива – светись)

Рука Ашена покидает мою спину, когда я делаю шаг к сцене. Слезы наполняют глаза.

Просто должна быть.

Долгая пауза. В глазах Тессы отражается свет фонарей. Хор поет с ней, завершая песню.

Так возьми мой меч,

Возьми и масло тоже,

Я отдам все,

Лишь бы жениться на тебе.

Я отдам все,

Лишь бы жениться на тебе.

Гитара стихает, продолжая нежную мелодию. Я смотрю на сцену, будто музыка унесла мою душу. Но это не музыка вырвала мое сердце.

– Лу, – говорит Ашен.

Я медленно поворачиваюсь, одна рука все еще у губ, другая – на метке, которая жужжит от присутствия Ашена.

Успеваю лишь мельком увидеть его на одном колене, и мои слезы прорывают плотину, стекая по коже.

– Иди сюда, Лу, – он протягивает руку. – У меня к тебе вопрос.

– Он про масло?

– Отчасти.

Я смеюсь, и этот смех почти рыдание, делаю шаг ближе, ноги уже дрожат. Кладу дрожащую руку в его теплую, твердую ладонь и сжимаю ее.

– Моя Лу, – голос Ашена теплый и волшебный, как летняя ночь, усыпанная звездами. Я едва слышу ровный стук его сердца поверх собственного. – То, что я сказал, – правда, Лу. Я выбрал тебя с первой нашей встречи. И буду выбирать тебя каждый день. Я знаю, что не заслуживаю тебя после всего, что совершил за эту долгую бессмертную жизнь. Но я обещаю стараться быть достойным твоей любви. Обещаю держать тебя за руку, когда ты бродишь в ночи. Шептать тебе, чтобы ты знала – ты не одна. Обещаю быть с тобой в каждый момент, будь то месть, справедливость или милосердие. Я буду готовить тебе фангрию и отдавать масло для «пуленепробиваемого крофе», хотя знаю, что ты на самом деле его ненавидишь и пьешь только чтобы дразнить меня. Обещаю стараться не смеяться над твоими шутками, чтобы видеть, как ярче загорается твое лицо, когда я все же рассмеюсь. Обещаю любить тебя, пока не погаснут солнце и звезды, до конца времен и дальше, – Ашен достает из пиджака черную коробочку, отпускает мою руку, чтобы открыть ее. – Выходи за меня, Лу?

Слезы горячими потоками текут по моему лицу, когда я киваю.

– Я не расслышал, вампирша, – коварная улыбка озаряет его лицо. Багровое пламя подсвечивает блеск в его глазах.

Я смеюсь, горло сжато от попытки не разрыдаться, когда наконец выдавливаю:

– Да, Ашен. Я выйду за тебя.

Он даже не успевает достать кольцо из коробки, как я врезаюсь в него. Он поднимает меня на руки, мои объятия так крепки, что могут задушить. Плечи трясутся, когда я растворяюсь во всем, что чувствую, и в благодарности, счастье, радости, что льются из Ашена, покалывая под кожей. Когда он ставит меня на ноги, надевает кольцо – грушевидный алмаз в золотой оправе с легким розовым оттенком, окруженный мелкими белыми бриллиантами. Я смотрю на него мгновение, затем целую Ашена со всей страстью, всей любовью, всем облегчением от одиночества, чьи раны еще глубоки. Целую его с силой всего, что он исцеляет во мне, и всего, что я надеюсь исцелить в нем со временем. Он держит мое лицо в ладонях, и сияющая радость в его прикосновении согревает мои влажные щеки. Но затем я чувствую внезапный взрыв нервов, который он не может скрыть, когда наконец отстраняется.

– Что-то не так? – спрашиваю я.

– Есть еще кое-что, вампирша, – говорит он, и я чувствую, как хмурятся мои брови от волнения и непонимания. – Я не хочу ждать, когда перед нами столько неизвестного в мирах. Хочу завтра услышать, как ты называешь меня мужем, а не через недели или месяцы. Хочу заснуть сегодня с женой в объятиях. Хочу, чтобы ты вышла за меня сегодня.

– Сегодня? Где… здесь? – я смотрю вокруг, и Ашен кивает с хитрой улыбкой. – Но как?

– Ну, я подумал, он мог бы помочь, – Ашен кивает в сторону сцены. Я поворачиваюсь и вижу мистера Хассана, стоящего рядом с Тессой с широкой улыбкой, и Коула в костюме справа от него – идеален на роль шафера.

– Но…

– Она там, – Ашен предвосхищает мой вопрос. Эдия выходит из-за хора, ее нижняя губа дрожит в улыбке, слезы сверкают на коже, а ее стройную фигуру облегает прекрасное лазурное платье. Рука Ашена скользит по моей спине. – Что скажешь, вампирша?

Я делаю глубокий вдох. Тоже не хочу ждать. Это ясно в каждой трещинке, что затягивается в моем сердце.

– Да.

Ашен обнимает меня сзади, его губы касаются моего уха.

– Еще кое-что, – шепчет он и поворачивает нас лицом к ступеням позади.

Крылья Эрикса плотно сложены за спиной, его кожа светится в лучах заходящего солнца. Он поднимает руку, сопровождая женщину, спускающуюся по ступеням.

Прямые волосы, блестящие, как занавес черного шелка.

Темная оливковая кожа, сияющая жизнью.

Ее ониксовые глаза, полные страха в последний раз, когда я видела их, теперь полны слез ликования.

Мои колени подкашиваются, но Ашен рядом, чтобы подхватить меня.

– Аглаопа.

ГЛАВА 17

Моя сестра.

Так долго ее не было. Воспоминания были болезненными. Лезвие самой острой потери в моем сердце.

А теперь она здесь, стоит передо мной, будто не прошло ни мгновения.

Ашен поддерживает меня, пока Аглаопа берет мое лицо в свои ладони. Я плачу. Касаюсь ее кожи. Чувствую, как под кончиками пальцев бьется ее пульс, словно метроном. Слезы текут по ее щекам. Ее неповторимая, древняя красота жива.

Она жива.

– Не плачь, любимая. Сегодня твой свадебный день, – говорит она, и из меня вырывается какой-то нечленораздельный звук, когда я прижимаю ее к себе в дрожащих объятиях. Все мое тело трясется, пока ее руки обнимают меня за спину. Я разваливаюсь на части. Я не могу сдержать все, что чувствую. Не знаю, что будет, если это вырвется в мир и покроет его звездной пылью. Знаю только, что уже никогда не буду прежней.

Моя сестра держит меня, пока я пытаюсь прогнать образы ее последних мгновений, заменяя их ощущением ее тела в моих руках. Я до сих пор помню, как ее ладони давили на мою грудь, когда она толкала меня в море. Я переживала это так много раз, что путь к тому моменту прошлого выжегся в моем сознании, снова и снова, пока он не стал больше, чем просто памятью. Он стал топливом. Стал маяком. А теперь я закрываю глаза, вдыхаю ее гранатовый аромат и пытаюсь потушить его.

Я не могу пошевелиться долгое время. Мы просто качаемся вместе, будто стебли морской травы, колышущиеся на ветру. Только когда Аглаопа тянется за чем-то позади меня и наконец высвобождается из моих отчаянных объятий, чтобы вытереть мое лицо черным платком, я начинаю приходить в себя.

Почти.

Ладно… не совсем. Особенно когда на меня обрушивается тысяча мыслей.

Мы с Аглаопой столько лет были врозь. Она возвращается в мир, который оставила века назад. А я все это время менялась.

Я убивала во имя ее и свого. Инсценировала свою смерть. Меня похищали, пытали, превратили во что-то новое.

А теперь я – Королева демонов, того самого Царства, что украло ее душу.

И я выхожу замуж за брата ее убийцы.

…

…О, сладкий маленький Иисус.

Начинается полноценная истерика.

Я почти уверена, что мои ребра сейчас измельчат легкие Может ли у вампира быть сердечный приступ? Кажется, у меня сердечный приступ. Что будет, если у меня остановится сердце? Я попаду в Зал Воскрешения? Это точно испортит свидание. О Боже, это будет худшее первое свидание в истории. Не просто худшее свидание – худшее предложение. Нет, худшая свадьба. Я оставлю Ашена у алтаря из-за смерти от истерики, а потом убью его тоже, и, святая матерь Божья, пусть кто-нибудь поможет мне.

Я корчусь и прижимаю руку к груди, пока на лице Аглаопы мелькает беспокойство. Пара сильных рук оттягивает меня назад, и Ашен разворачивает меня к себе.

– Все в порядке, вампирша, – шепчет он, отводя нас на несколько шагов, пока я пытаюсь поймать воздух легкими. Почему это так сложно? Он, блин, повсюду, но не хочет заходить внутрь. – Слушай музыку, вампирша. Слушай.

Играет знакомая песня. Я слышу голос Тессы и пытаюсь сосредоточиться на словах. Проходит мгновение, прежде чем я понимаю: она поет «Let It All Go».

– Ты помнишь это? – спрашивает Ашен, и я дергаю головой в кивке. Вокруг нас поднимаются клубы черного дыма. – Когда мы танцевали в «Bit Akalum», в тот момент я понял, что не могу остановиться любить тебя. Это было последнее проигранное сражение. Даже тогда я думал, что смогу держать это в себе. Думал, что смогу оттолкнуть тебя, если понадобится, но для меня больше не было смысла отрицать то, что я уже начал чувствовать.

Моя грудь наконец начинает втягивать воздух. Тьма, которая, как я теперь понимаю, подкрадывалась к моему зрению, рассеивается, пока я сосредотачиваюсь на ощущении пальцев Ашена в моих волосах. Чем дольше я слушаю музыку, вдыхаю его успокаивающий аромат, наблюдаю, как клубы дыма кружатся вокруг нас, тем больше кулак, сжимающий мое сердце, ослабляет хватку. К тому времени, когда группа заканчивает песню, мой пульс замедляется почти до нормы.

– Этого слишком много для того, чтобы осознать, – шепчет Ашен, не меняя ни объятий, ни ритма, с которым его пальцы перебирают мои волосы.

– Аглаопа знает? Про Эмбер? Все остальное?

– Не все. Но она знает самое важное. Я говорил с ней сегодня днем. Она просто хочет, чтобы ты была счастлива, – я закрываю глаза и прижимаюсь ухом к груди Ашена, наслаждаясь ровным звуком его дыхания. Кровь наполняет камеры его сердца. Я сосредотачиваюсь на звуках и запахах, и постепенно мое сердце начинает биться в такт с его. – Нам не обязательно жениться сегодня, если это слишком.

– Я хочу.

– Никто не осудит тебя, если передумаешь. А если кто-то посмеет, я вырву им позвоночник.

Я фыркаю, прижавшись к груди Ашена.

– Я серьезно.

– Знаю.

– Через горло.

– Могу представить. Очень ярко.

Объятия Ашена сжимаются, прежде чем он отпускает меня. Его ладони согревают мои плечи, пока он изучает мое лицо. Наверное, я выгляжу ужасно, после всех этих рыданий, но он словно не замечает.

– Ты уверена, вампирша?

Я дарю ему дрожащую улыбку, киваю и вытираю лицо еще одним черным платком, который Ашен мне протягивает.

– С каждой минутой увереннее, Жнец.

Взгляд Ашена скользит по моему лицу в поисках сомнений. Я знаю, что их нет. Когда он, кажется, удовлетворен, дым развеивается на ветру. Его ладонь опускается с моего плеча, чтобы обхватить мою руку, согревая золото на моем пальце. Когда я оглядываюсь на сестру, ее улыбка уже не такая яркая, как была, а рука лежит на груди.

Я поворачиваюсь вперед, и мы с Ашеном идем к сцене, где мистер Хассан, Коул и Эдия спустились в орхестру. Виолончель и контрабас играют мелодию, одновременно завораживающую и полную надежды, а глаза Эдии темнеют, превращаясь в космос и звезды. Она поднимает ладони, словно совершая подношение, и создает над нами арку из света. Сверкающие цветы пастельных голубых и розовых оттенков расцветают и осыпают нас светящимися лепестками, когда мы останавливаемся перед ними.

– Когда дело доходит до брака, вампирские обычаи адаптируются под человеческие обряды, – говорит мистер Хассан, его улыбка мерцает, как пламя свечи, когда он открывает тяжелую книгу на закладке с лентой. – Жнецы редко вступают в брак, даже в своем Царстве. Я не знаю вампира, который когда-либо женился на демоне. Поэтому мы воспользуемся древними обрядами Гильдии Гильгамеша, и ваш союз будет вписан в анналы Аптекарей. Вы согласны?

– Да, – говорю я, и Ашен кивает один раз.

Мистер Хассан кряхтит, поворачиваясь к Эдии.

– Диадемы, sahira.

Эдия улыбается, ее кожа светится в сиянии, исходящем из глаз, где кружатся крошечные звезды галактик. Я чувствую, как что-то вплетается в мои волосы, и поднимаю руку, чтобы коснуться венка из тонких веточек и крошечных кристаллов, холодных, как капли льда. Эдия переводит внимание на Ашена, и я пытаюсь сдержать растущую улыбку, кусая губу, пока не чувствую вкус меди.

– Она сделала мне рога, да? – Жнец бросает на нее пустой взгляд.

Звонкий смех наполняет амфитеатр, когда две короткие сверкающие ветви вырастают из его волос. Но через мгновение они разделяются, удлиняются, превращаясь в низкую корону из оленьих рогов и черного плюща.

– Кольца, – говорит старик, и Коул кладет кольца на раскрытую книгу. Я отдаю свое обручальное кольцо, когда пожилой аптекарь бросает на меня выразительный взгляд. Мистер Хассан достает из пиджака маленькую ампулу и рассыпает пыль с нее на кольца. – Beata sunt haec amoris signa, quae latorem in omnia regna sequuntur.

Пыль трещит и исчезает, будто впитываясь в кольца. Затем старик передает мне первое кольцо – широкую черную полосу с отполированными краями того же золотого оттенка, что и мое кольцо. Я поворачиваюсь к Ашену, беру его руку и держу кольцо у кончика его пальца.

– Теперь повторяй за мной, azizati, – говорит мистер Хассан, и я киваю, наблюдая, как он опускает глаза к тексту в старой книге. – Любовь, дающая жизнь умирающим, примири свое сердце.

Я смотрю на Ашена, а он – на меня, и в наших глазах читается удивление. Это так похоже на мое заклинание с той первой ночи, когда мы встретились, заклинание, которым я спасла его жизнь. Мистер Хассан чувствует мое колебание и смотрит то на меня, то на Ашена.

– Что-то не так?

– Нет, – отвечаю я с медленной улыбкой. Я каким-то образом знала эти слова месяцы назад, и это наполняет меня одновременно изумлением и покоем. – Любовь, дающая жизнь умирающим, примири свое сердце.

Старик снова смотрит в книгу, его палец скользит по следующей строке.

– Свет, дающий жизнь теням, примири свою душу.

Я повторяю слова и надеваю кольцо на палец Ашена, когда мистер Хассан кивает в сторону его руки.

– Где и когда ты есть, там и тогда я есть, – говорит аптекарь. Я повторяю слова, и теперь очередь Ашена. Он надевает мне на палец изогнутую полосу с черными бриллиантами, а затем второе обручальное кольцо, которое обрамляет грушевидный камень, как корона.

Мистер Хассан передает книгу Эдии и достает еще одну ампулу из пиджака. Он жестом просит нас протянуть левые руки и располагает их рядом, ладонями вверх, образуя чашу. Вытащив пробку, он высыпает серебряную пыль на нашу кожу. Сначала она рассыпается, как толченый камень, по линиям ладоней, затем поднимается, закручиваясь, будто попав в крошечный торнадо. Торнадо вспыхивает пламенем, которое гаснет под миниатюрным волшебным ливнем. Капли исчезают, как светящиеся черви, в нашей коже, едва коснувшись ее.

– Terra, ventus, ignis, aqua, amare, – произносит мистер Хассан. – Etiam si astra pereunt, sic amor tuus lucebit. Даже когда звезды погаснут, твоя любовь будет сиять.

Он забирает книгу у Эдии, листает страницы и находит последнюю, где заканчивается текст и начинается чистый пергамент. В конце списка он записывает наши имена. Леукосия из Анфемоэссы и Ашен из Дома Урбигу, соединенные в брак Аммоном Хассаном согласно обрядам Гильдии Гильгамеша.

Закончив, он закрывает книгу и смотрит на нас, улыбаясь сквозь пленку слез.

– Теперь вы муж и жена, юные. Согрейте сердце старого романтика и поцелуйтесь.

Я на мгновение благодарно улыбаюсь ему, прежде чем повернуться к Ашену.

Время замедляется. Фейерверки Эдии вспыхивают вокруг нас, и каждый свет выхватывает что-то новое в лице Ашена. Крошечные золотые искорки в его глазах. Изгиб губ, когда улыбка растворяется в море бесконечной тоски. Складка между бровями, когда он делает шаг ближе, его рука скользит в мои волосы, останавливаясь на затылке. Я чувствую каждую волну любви и надежды, что проходит между нами через метку, желание настолько глубокое, что жжет, как раскаленный металл в сердце.

– Я люблю тебя, Ашен, – шепчу я, прежде чем наши губы соприкасаются. Его глаза следят за каждым движением моих губ.

– Я тоже люблю тебя, Лу. Моя жена, – и затем его губы на моих, его вкус на моем языке, наше дыхание смешивается. Сверкающий свет падает на нас, как дождь. Раздаются аплодисменты и возгласы. Музыка обвивает нас. Люди, которых я люблю больше всего на свете, здесь. И когда Ашен поднимает меня на руки и прижимает к груди, я знаю это без тени сомнения. Знаю, что буду выбирать этого мужчину каждый день, сколько бы дней нам ни было отмерено.

Когда мы расходимся, появляются несколько стражников «Shub Lugal», вынося стол и стулья, расставляя их в орхестре. Все вместе накрывают стол, доставая из корзин индиговые тарелки, полированные столовые приборы и простые блюда, созданные для того, чтобы делиться. Зажигают свечи, раскладывают цветы, откупоривают вино. Теплая кровь с корицей и кардамоном наливается из термосов для меня и Аглаопы. И затем мы садимся: Ашен слева от меня, моя сестра справа, Эдия напротив, ее сияющая улыбка – словно якорь в моменты, когда я чувствую себя перегруженной. Пока за столом льются разговоры и вино, становится легче. Мне так много нужно рассказать сестре, так много страхов, в которых я хочу найти утешение у друзей. Но не сегодня. Вместо этого мы говорим больше о далеком прошлом и общих воспоминаниях, чем о тех, что создали порознь, или о неопределенности, что преследует наше туманное будущее. Мы просто наслаждаемся моментом.

Когда трапеза заканчивается, стол и стулья уносят, и группа начинает новый сет. Мы танцуем. Смеемся. Я улыбаюсь, пока щеки не начинают гореть. Мое счастье растет, когда я вижу Эрикса, Эдию и Коула вместе, их облегчение от воссоединения почти осязаемо. Я улыбаюсь, наблюдая, как мистер Хассан кружит Аглаопу по орхестре, ее темные волосы развеваются на ветру. Мое сердце ощущается слишком большим для грудной клетки.

– Хотела бы я, чтобы эта ночь никогда не кончалась, – говорю я, сидя на коленях у Ашена, пока мы наблюдаем, как танцуют остальные. Его рука лежит на моем бедре, а я кручу кольцо на его пальце, отполированные золотые края ловят свет фонарей.

– Думаю, я загадывал то же желание каждую ночь, что мы провели вместе, – признается Ашен, и я отстраняюсь, чтобы встретиться с его взглядом, отвечая сомневающейся, дразнящей улыбкой.

– Даже в печально известную ночь фангрии?

Ашен притягивает меня ближе и целует в плечо.

– Ты доверилась мне настолько, что заснула в моей постели.

– А в ту ночь, когда я бродила у Бьянки, чтобы размазать свою кровь по стенам ее ванной?

– Ты позволила мне обнять тебя, хотя я думал, что ты больше никогда не разрешишь мне прикоснуться. А потом заставила снять рубашку во сне и разлеглась на мне, как одеяло.

Мои щеки розовеют, и я фыркаю.

– А в ту ночь, когда я убила тебя в Каире?

– До момента, когда я почувствовал лезвие на горле, я точно не хотел, чтобы это заканчивалось. Не мог поверить своей удаче каждую секунду до этого.

Из моих губ вырывается смешок, и я прижимаюсь к груди Ашена. Его сердце бьется ровно под моей ладонью. Я закрываю глаза и вдыхаю его аромат.

– И как ты оценишь ситуацию?

– Сегодняшний вечер на втором месте.

Я отстраняюсь, смотрю в глаза Ашена, скользя взглядом между ними.

– Второе место?

– Ты меня слышала, – он крепче обнимает меня за талию. – Ночь, когда мы соединились. Она – первая. Ты выбрала меня. Сказала, что любишь. Связала себя со мной. С того момента для меня ты стала моей женой.

Я поднимаю руки к лицу Ашена, обрамляя его ладонями. Его тепло – как солнце для моей прохладной кожи, идеальный баланс в месте, где мы соприкасаемся. Когда я смотрю в его глаза, кажется, будто я вижу все моменты истории, сложенные в пласты времени. Но я вижу и будущее. Наше будущее. То, которого никогда не должно было быть, но которое сияет еще ярче из-за своей редкости, драгоценное, как камень, добытый из глубин земли.

– Эта ночь еще далека от завершения, мой муж, – шепчу я, и каждая черта лица Ашена меняется под моими ладонями.

Я теряю себя в его поцелуе, пока мы плывем сквозь музыку в ночь, свет и тень, тьму и звезды.

ГЛАВА 18

Рука Ашена лежит на моей метке. Я чувствую тепло в каждой линии, даже когда его ладонь скользит по моей груди. Его возбужденный член пульсирует за моей спиной, и я улыбаюсь, прижимаясь ближе в приглашении. Он входит в меня – я уже мокрая и готова к нему, еще до того, как полностью проснулась. Я вздыхаю с удовлетворением, когда Ашен целует мое плечо.

– Моя жена. Ты пахнешь морем. Как весенний ветер, несущий аромат льда, все еще цепляющегося за зеленые побеги травы, – шепчет он мне на ухо. Я наклоняю голову к его теплу и провожу пальцами по его темным волосам. Он мурлычет у моей шеи, его движения медленные и ленивые.