Текст книги "Королева разрушенных империй (ЛП)"
Автор книги: Бринн Уивер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Мой взгляд скользит по клинку, багровый свет разливается по лезвию. Когда я снова смотрю на свою армию, моя улыбка остра, как меч в руке.
– Тем, кто останется, мы явим правосудие демонов. И единственная милость, которую мы даруем, – вечная смерть.
ГЛАВА 34
Мы сражаемся за «Spes Aeterna». Каждый шаг по этой дороге дается ценой кровавой бойни. Нефилимы яростно сопротивляются, пока мы тесним их, загоняя врага в ловушку – прямо на вторую группу бойцов Царства Теней, удерживающих баррикаду впереди. Большой отряд нефилимов оказывается зажат между нами, а предатели-ангелы, сражающиеся на их стороне, взмывают в небо, атакуя наших солдат сверху. «Shub Lugal» сбивает многих огненными стрелами, а гиены проносятся через вражеские ряды, стараясь схватить как можно больше, прежде чем ангелы скроются в ночи.
Я отбиваюсь от двух нефилимов вместе с Сайрусом и Ашеном и на мгновение отвлекаюсь, чтобы хлебнуть крови из пакетика на поясе, как кто-то толкает меня в локоть.
– Ну как? – говорит Зара, стоя рядом так, будто мы в очереди за кофе. Я так погружена в битву и борьбу за выживание, что до этого момента даже не осознавала присутствия гибридов в этом мире. Их мысли – всего лишь шепот под грохотом всего остального.
– Привет. Да ничего, все как обычно, – пожимаю я плечами и предлагаю ей глоток крови, но она отказывается. – Как у тебя?
Зара улыбается, и ее острые зубы странно гармонируют с черным каре, клетчатой юбкой и мрачным готическим макияжем.
– Просто офигенно, – отвечает она с искренней уверенностью. Она возится с длинной металлической трубкой, вдвигая шплинт в прорезь, чтобы зафиксировать пружину.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я.
Зара не отвечает. Она просто поднимает трубку к плечу, кладет палец на спуск у основания и наводит ствол на ангела, пролетающего над нами. Когда он оказывается в зоне досягаемости, она стреляет.
– Полный кайф, – отвечает она, пока серебряная сеть взмывает в небо, опутывает ангела и цепляется за острые кончики его перьев, сбивая его на землю. Он кубарем катится по булыжникам с криком боли, а Зара сияет мне еще одной улыбкой. – Бегу! – кричит она, перекидывает сетомет через плечо и мчится к ангелу с боевым кличем.
– Это не та самая, что укусила меня в битве у Валентины? – спрашивает Ашен, пока мы наблюдаем, как она впивается зубами в горло ангела, распутывая сеть и добивая его.
– Ага. Она мне нравится.
– Не сомневался.
Я улыбаюсь Ашену, он закатывает глаза, и мы снова в бою, пробираясь через тела убитых и раненых, направляясь к зиккурату вдали.
Наши силы сжимают нефилимов и солдатами впереди, демоны Царства Теней сражаются бок о бок с ангелами, защищающими свой мир, загоняя врага в ловушку. Мы сократили их число до сотни бойцов, когда два взрыва потрясают дорогу. Здания по обеим сторонам разлетаются на куски, камни и стекла разбрасывает взрывной волной, поднимая облако пыли, которое отражает пламя вокруг и скрывает зиккурат.
– Вот же дерьмо. Придется обходить, – говорю я Ашену, наблюдая, как пламя охватывает разрушенные строения, делая дорогу непроходимой.
– Да, но нам еще нужно остановить нефилимов, иначе они пополнят ряды, и эта битва никогда не закончится, – отвечает он.
Я киваю, окидывая взглядом поле боя, пока не нахожу того, кто нам нужен.
– Эрикс! – кричу я поверх шума. Его меч рассекает грудь нефилима, и он встречается со мной взглядом. В сотый раз за эту ночь я благодарю миры за то, что заклинание Эдии держится, и он не падает без сознания посреди дороги. Он пробивается ко мне с сияющей ухмылкой. Кажется, ему даже нравится. – Нам нужно закрыть порталы в Шабарре, – говорю я. – Они будут подтягивать подкрепления, пока мы не остановим их.
Эрикс кивает и свистит Владу, который сражается с изящной грацией рядом с Валентиной.
– Эй, Дракула! – кричит он древнему вампиру. Я фыркаю, а Эрикс смотрит на меня с легким раздражением. – Да, некоторые души узнали его, а Валентина объяснила это имя, и он настаивает, чтобы его так называли.
Влад присоединяется к нам, за ним следует Валентина, мы обсуждаем план, и трое отправляются в сторону Дома Шабарра. Как раз когда они уходят, появляются Коул и Алорос, рука последнего перевязана и прижата к груди, чтобы враг не мог легко добраться до раны.
– Мы можем пройти, – говорит Коул, указывая на перегороженный переулок, где несколько ангелов охраняют проход. – Он выходит к воротам Дома Добродетелей, а оттуда мы сможем вернуться к «Spes Aeterna». Солдаты у переулка сказали, что зиккурат пока в безопасности, так что после ворот путь будет свободен.
– Я проведу вас прямо к Камню Судьбы, как только окажемся внутри, – говорит Алорос, сжимая меч.
– Хорошо, давайте заканчивать.
Мы бросаемся к переулку, и ануннаки у входа пропускают нас в узкий темный коридор. Мы движемся молча, петляя между высокими зданиями, прячась в тени при звуке крыльев над головой, хотя пространство здесь слишком узко для полного размаха ангельских крыльев. Мы продвигаемся, пока впереди не раздаются крики, и на мгновение наши шаги замедляются – мы переглядываемся.
Затем бежим изо всех сил.
Мы выбегаем во двор, где врата в Дом Добродетелей пылают в мраморной стене.
Группа душ в эфирных одеяниях Эсагилы пробирается через двор, рискуя пройти сквозь огонь, пожирающий тяжелые двери, чтобы укрыться на территории Дома Добродетелей. Вслед за ними летит зажигательный снаряд и ударяет в стену, как раз когда последняя душа оказывается в безопасности. Еще два ядра быстро следуют за ним, и часть стены вокруг врат рушится.
Мы слышим шаги солдат-нефилимов, входящих во двор и направляющихся к разрушенным воротам. С другой стороны раздаются крики. Детский плач. Лай и скулеж собак. Рев того чертова осла. Мое сердце сжимается. Нас всего четверо, и я знаю – мы не сможем их спасти.
Мы выходим во двор из тени переулка. Я встречаюсь взглядом с Ашеном и поднимаю оружие. Время вокруг нас словно раскалывается, и остается только решимость в глазах моего мужа. Он кивает. Я готова умереть рядом с ним, сражаясь, чтобы не пустить нефилимов в Дом Добродетелей, и в этом мгновении мы оба понимаем: сколько бы мы ни продержались, этого будет недостаточно.
Я уже собираюсь сказать, что люблю его, когда мои слова заглушает другой звук. И впервые за долгое время он звучит как надежда.
– Вы не пройдете через эти врата, – гремит знакомый голос с другой стороны рухнувшей стены.
Сквозь пламя я вижу, как Эдия идет к обломкам, ее руки подняты, а в ладонях сверкают черные сферы. За ней маршируют солдаты «Shub Lugal» с копьями наготове.
– Царство Теней, – кричит Эдия, когда две армии сходятся по разные стороны огня. – Покажите этим ублюдкам, что такое ад.
Черные сферы Эдии летят сквозь пламя, а Зида проносится мимо нее над огнем и обломками, ее шипение отражается от каменных стен, когда она настигает первого врага. Магия обрушивается на солдат, сбивая их одного за другим. «Shub Lugal» бросаются в атаку, их боевой клич разносится вокруг, пока они пробивают броню и сокрушают врага волна за волной. Уртур появляется рядом с Зидой, вырывает крыло у предателя-ангела, а змеиные клыки впиваются ему в грудь.
– Нам нужно двигаться, – говорит Коул, бросая последний гордый взгляд на Эдию, которая сдерживает врага у разрушенной стены. Мы разворачиваемся и бежим, прижимаясь к краю двора, пока не находим переулок, ведущий обратно к дороге к зиккурату.
Мы выходим на «Spes Aeterna», и здесь, с этой стороны, дорога пугающе тиха. Вдали еще слышны звуки боя, но ряды солдат-ануннаков стоят в полной тишине, их золотые доспехи мерцают в тусклом свете. Я поднимаю глаза и вижу еще больше лучников на крышах, их стрелы нацелены в небо. Раздается крик, и группа ангелов выпускает стрелы, сбивая трех вражеских ануннаков, пытавшихся зайти с тыла.
– Наша элитная армия, – говорит Алорос, пока мы идем мимо. – Milites Lucis.
Мы продолжаем путь в тишине, минуя ряды солдат, пока не добираемся до зиккурата, а затем поднимаемся по рампе к входу. Охранники в зале расступаются, некоторые бросают взгляды на мою корону, другие разглядывают порванные крылья Ашена и искры, сыплющиеся за ним. Многие кивают нам с благодарностью.
Алорос ведет нас через двери и коридоры к белой мраморной лестнице, спиралью уходящей в сердце зиккурата. Мы спускаемся все глубже, и кажется, что этому не будет конца. Иногда мы проходим выход на этаж, и я надеюсь, что это наша остановка, но нет. Однако после вечности мы наконец достигаем конца лестницы, выходя в тускло освещенный коридор, который заканчивается мерцающей дверью.
Алорос прикладывает ладонь к двери, механизм внутри распознает его сущность, шестеренки приходят в движение, и серия замков открывается. С последним щелчком дверь распахивается, открывая золотую стену с вращающимися кольцами и отполированным лазуритовым камнем в центре.
– Ключ Судьбы, – говорит Алорос, и мы входим.
Кольца движутся с метрономической точностью в противоположных направлениях, текст на Дингире озаряет комнату мягким светом.
– Что это значит? – спрашивает Ашен, делая шаг ближе, его взгляд скользит по комнате, прежде чем снова остановиться на камне.
– Текст? Понятия не имею.
– Нет. Ну, да, это тоже. Я имею в виду голос.
Я наклоняю голову, хмурясь.
– Голос?
Ашен оглядывается, будто ищет источник звука.
– Шепот. Он становится громче.
Я вздрагиваю, улыбка расползается по моему лицу, когда его слова наконец складываются в картину.
– Ты слышишь шепот, – говорю я, и он кивает. – Это не я. Это ты, Ашен.
– Я не шепчу, – фыркает он, его взгляд мечется между мной и камнем. – Что?..
– Это ты, Ашен. Ты связан с Камнем Судьбы.
Ашен смеется, будто я сошла с ума, но смех затихает, когда он понимает, что я серьезна. Я ободряюще киваю, пока осознание проникает в его кости.
– Нет, Лу… – качает он головой. – Этого не может быть.
– Почему? Ты же можешь путешествовать в Царство Света, верно?
– Если меня призовут, да…
– Сопровождающим?
– Я… ну, нет… но… – Ашен смотрит на нас, будто ищет другое объяснение, проводит рукой по взъерошенным волосам, шумерские символы его ранга светятся на костяшках. Он шевелит крыльями, порванная змеиная кожа скребет по полу. Обгоревшие края задевают камень, и мое сердце сжимается, когда он жестом указывает на себя, будто он сломан. Будто всегда был сломан. – Нет, Лу. Я не…
– Что, Ашен? Не достоин? Не справедлив? Не честен? – спрашиваю я, беря его за руку и подводя к камню. – Не чертовски сексуален в плавках? Не слегка одержим маслом?
Ашен фыркает, но смех быстро затихает. Он глотает и открывает рот, чтобы возразить, но я сжимаю его руку.
– Я знаю, кто ты, Ашен. Ты любящий. Мужественный. Стойкий. Благородный. У тебя есть душа, которая заслуживает быть избранной не меньше, чем души тех, кого ты любишь, – я слышу шепот, когда он превращается в ленту, обвивающую комнату, взмывающую к потолку, словно змея, пробующая границы клетки. Она кружит вокруг нас, опускаясь ниже. – Будь готов поймать ее, – говорю я, не отпуская запястье Ашена.
Лента устремляется к двери, к камню. Ашен хватает ее конец, и я начинаю читать заклинание вместе с шепотом, кивая ему, чтобы он делал то же самое. Ашен повторяет слова на Дингире, и я помогаю ему намотать ленту на руку. Как только кольца расходятся, я толкаю его запястье вперед, и он хватает камень.
Невидимая сила отбрасывает нас на пол, кольца скользят друг под другом, открывая окно в обитель древнего бога.
Как и в прошлый раз, пространство за кольцами ярко освещено, но вместо нитей там мелькают искры. Они уплывают от нас, оставляя хвосты, как кометы, а ближайшие расступаются, открывая фигуру человека вдалеке. Слишком много света, чтобы разглядеть что-то кроме силуэта, и через мгновение кольца смыкаются, скрывая вид.
– Она говорила со мной, – говорит Ашен, его голос полон благоговения, когда он смотрит на лазуритовый камень, гудящий в его руке. – Она сказала: «Ашен, gud Urbigum. Rakbu shisitum. Eteru sut».
– Думаю, это то же послание, что получила я. Они просят нас спасти их.
Ашен встречается со мной взглядом и улыбается, и, несмотря на все, я вижу в нем облегчение.
– Тогда нам лучше сделать это. Надо вернуться домой и собраться, чтобы выяснить, где врата, – он поворачивается к Алоросу, кладя камень в мешочек у моего пояса. – У тебя есть древние тексты о Судьбах, которые мы могли бы взять с собой?
– Вероятно, да, – отвечает Алорос и кивает, чтобы мы следовали за ним, выходя из комнаты. Замки щелкают. – Я проведу вас в часть библиотеки, где они должны быть.
Мы поднимаемся по винтовой лестнице, и Алорос ведет нас через длинный коридор в просторный холл. Когда дверь закрывается за нами, исчезая в стене, я понимаю, что лестница была частью потайной системы.
Холл светлый и просторный, украшенный золотыми и белыми мраморными скульптурами, а наши шаги эхом разносятся под наклонным потолком. Алорос подводит нас к ряду дверей и открывает одну, впуская нас в прекрасную библиотеку, чьи стены словно излучают мягкий белый свет. Дальняя стена – сплошное окно, выходящее на равнины и постепенно светлеющий горизонт. Рассвет здесь нетронут войной, которая, несомненно, еще бушует в городе Анур за этими стенами.
Алорос ведет нас в более темную часть библиотеки, где на золотых полках стоят древние кожаные фолианты и свитки. Он ищет по корешкам и передает мне и Ашену несколько книг и свитков.
– Подождите здесь, – говорит он, уходит в соседнюю комнату и возвращается с кожаной сумкой. Мы складываем книги внутрь, и Ашен перекидывает ремень через плечо. – Редко используемый портал в Мир Живых находится в часе ходьбы отсюда. Он приведет вас в Хирбат-эль-Мудейну в Иордании. Там почти нет людей. У вас есть проходы поблизости?
– В Аммане есть. Но мы найдем транспорт, – отвечает Ашен.
– Хорошо. Это самый безопасный путь. Я покажу вам дорогу.
– Ты не идешь с нами? – спрашиваю я, и Алорос улыбается, будто мое беспокойство трогательно.
– Нет, я останусь сражаться за свой дом, – отвечает он.
– Я тоже, – говорит Коул, вставая рядом с Алоросом. Мы не обсуждаем это. Нам не нужно. Я не смогла бы выдавить ни слова сквозь ком в горле. Я знаю, что это когда-то было и его домом. Поэтому просто обнимаю Коула, и он отвечает мне тем же, его мускулы напряжены, дыхание сбито.
– Береги себя, брат, – говорит Коул Ашену, который лишь молча кивает и сжимает плечо друга. Затем мы следуем за Алоросом, оставляя Коула позади.
Алорос ведет нас по лестницам и коридорам, пока мы не оказываемся в длинном проходе, ведущем за пределы зиккурата. Когда он открывает дверь в конце, в коридор врывается свежий воздух, запах трав и цветов – долгожданная перемена после крови и гари, покрывающих наши одежды.
– Тропа идет вдоль стены между городом и полями, – говорит он, указывая на узкую гравийную дорожку. – Затем она свернет от города и пройдет по скалам над Серебряным морем. Спуститесь к пляжу, там есть беседка. Портал рядом с ней – просто постамент. Но будьте осторожны, вы будете на виду почти весь путь, и укрыться негде.
Мы с Ашеном киваем, и я не могу удержаться, чтобы не обнять Алороса, стараясь не задеть его раненую руку.
– Спасибо, Алорос, – шепчу я, и он смеется, звук почти такой же чарующий, как смех Ашена.
– Нет, это вам спасибо. Берегите себя, – Алорос улыбается, отступая в коридор, и не закрывает дверь, пока мы не скрываемся за первым холмом.
Мы идем с Ашеном молча, держась за руки, оба настороже. Ничего не происходит, хотя вдали еще слышны звуки боя. Наконец тропа удаляется от Анура, и перед нами открывается горизонт моря. Мы останавливаемся на краю скал, глядя на воду.
– Интересно, есть ли у них Крюкальмар? – говорю я, все еще держа Ашена за руку. – Это вообще нечестно, кстати. Ангел просто сказал тебе, где найти камень, а меня тащило через море какое-то чудовище из Царства Теней.
Ашен смеется, а я улыбаюсь, разглядывая морщинки в уголках его прекрасных глаз.
– Ну, Крюкальмар, наверное, был скромнее. Ты правда хочешь…
Ашен вдруг сжимает мою руку, а затем отпускает.
Он смотрит на клинок, пронзивший его живот. Наши взгляды встречаются всего на мгновение, а затем он падает со скалы под звук моего крика, его меч летит следом, а второе оружие остается в его теле, пока он исчезает в море.
И прежде чем я успеваю прыгнуть за ним, мир погружается во тьму.
ГЛАВА 35
Я прихожу в себя со стоном, потирая висок. Что-то прохладное и влажное щекочет кожу. Переворачиваюсь на спину и вдыхаю запах травы, сырой глинистой земли и меловой пыли. Открываю глаза на небо такого оттенка синего, который кажется неуместным рядом с болью, пульсирующей в голове. Снова стону и поднимаюсь, пока не сажусь, желудок сводит, будто я выпила больше фангрии, чем можно за один присест.
– Аглаопа?
Когда наконец осознаю окружение, вижу сестру, присевшую передо мной, ее улыбка успокаивающая.
Только я совсем не чувствую успокоения.
– Какого черта, Аглаопа? – спрашиваю я, протягивая к ней руку, но ладонь упирается в магический барьер, который я только заметила между нами.
– Прости, любимая. Это для нашей защиты, – Аглаопа встает и указывает на землю рядом со мной. Опускаю взгляд: рядом с пальцами, впившимися в почву для опоры, лежит пакет с кровью. – Пей, сестра. Тебе станет легче.
Перевожу взгляд с пакета на сестру и обратно, взвешивая варианты. Пусть я и в ловушке за магическим стеклом, мне все равно нужны силы, чтобы выбраться, и вряд ли она добавила яд или наркотик. Улыбка Аглаопы становится шире, когда я беру пакет и с трудом встаю. Открываю его, проверяю запах на посторонние примеси, затем выпиваю кровь, сверля ее взглядом, как капризный ребенок, допивающий сок.
– Кровь Ашена, да? Ты собрала ее из раны, когда пырнула моего мужа в живот, сестричка? – слова вылетают, словно яд.
Аглаопа смеется.
– Дорогая, пожалуйста. Несмотря на печальную необходимость временно убрать твоего мужа с пути, я не злодейка. С ним все будет в порядке, обещаю. Просто он слишком защищает тебя, и я не могла рисковать.
– Какого черта, Аглаопа, – рычу я, швыряя пустой пакет в ее сторону. Он шлепается о барьер. Скрещиваю руки и сверлю ее взглядом, но кажется, она едва сдерживает смех.
– Сзади тебя еще один.
– Пошла ты.
Я прожигаю ее яростным вампирским взглядом с алым пламенем, затем разворачиваюсь и беру второй пакет под звуки мягкого смеха Аглаопы. Боль в виске понемногу стихает, пока кровь Ашена шипучим потоком стекает по горлу. Прижимаю руку к отметине. Под кожей – ослабленное, но ощутимое эхо его эмоций, и даже сквозь туман я понимаю: он в бешенстве. Я снова бросаю на Аглаопу убийственный взгляд.
– Ах да, – говорит она. – Уверена, он немного зол. Он мне нравится.
– Да уж. Особенно когда ты воткнула в него нож и столкнула в море.
Аглаопа пожимает плечом.
– Нужно было его задержать. Просто рана в ногу не сработала бы. Кстати, мне нравятся твои глаза, сестра. Искры в сиянии очень красивые.
Сужаю глаза и отворачиваюсь, проверяя границы своей маленькой клетки – купол полностью окружает меня тонким щитом света.
– Ты точно не злодейка, Аглаопа? Звучишь прямо как она, – наношу несколько ударов по куполу, проверяя на слабые места, и с каждой неудачной попыткой в горле клокочет рычание. Пытаюсь прошептать в подвеску, вызывая Эдию, но магия просто отражается обратно. Сестра молча ждет, пока я завершаю круг и снова поворачиваюсь к ней с угрожающим шипением. – Выпусти меня нахрен.
– Ты всегда была самой драматичной из нас, сестра. Тем удивительнее, что последние три века ты провела тихо и скрытно. Хотя, пожалуй, закономерно, что потом ты резко сменила курс, заняв трон Царства Теней.
Мы смотрим друг на друга, и этого мгновения хватает, чтобы страх начал разъедать края моего гнева. Аглаопа явно держит все козыри. Она стоит по ту сторону барьера, а моя сумка с Камнем Судьбы – в пределах ее досягаемости. Я слышу его гул, а вместе с ним – еще один, похожий на мурлыканье: это Камень Смерти.
– Как ты его достала? – киваю на сумку с камнями. – Сейф был зачарован.
– Ты тоже умеешь колдовать, разве нет, любимая? Значит, можешь и снять чары, – говорит Аглаопа, и я смотрю на нее, впервые задумываясь, что, возможно, могла бы снять заклятие связи с Ашеном – хотя рада, что мне это в голову не пришло. Может, в своем одиночестве тогда я просто не хотела, чтобы эта мысль возникла.
Отвожу взгляд от Аглаопы и осматриваю местность вокруг. Низкая ярко-зеленая трава среди обломков камней, напоминающих руины древних построек. Слева – скалы, нависающие над морем. Дальше – изрезанные холмы с редкими полосками леса. А справа – арочная гранитная конструкция. Камень выглядит так, будто его высекли лишь несколько дней назад: края четкие, точные.
Анфемоэсса.
– Узнаешь это место, Леукосия? – спрашивает Аглаопа. Она кивает не на деревню, а на саму арку. Я медленно киваю. Хотя я помню ее с нашего времени на острове, это была просто каменная арка, за которой стояли наши домики. Я проходила через нее тысячу раз.
– Какого черта… – до меня доходит, и я смотрю на свою руку, затем сжимаю кулак, пока ногти не впиваются в ладонь, оставляя кровавые следы. – Кольцо. Ты наложила на него заклятие, чтобы доставить нас сюда.
Когда я встречаю взгляд Аглаопы, она виновато улыбается, и в ее глазах мелькает грусть – будто вид арки должен был пробудить память, которой нет. Аглаопа поворачивается к ней и проводит пальцем по дуге.
– Все эти годы истинные боги были по ту сторону завесы, сплетая нити, чтобы привести нас сюда, к этому моменту. Я видела это раньше. Ты и я, здесь у врат, вот так. Именно так.
– Где? Как?
– Предвидение. Очень давно. Во снах, которые меня преследовали. Эти видения вернулись ко мне перед тем, как ты оказалась на берегу. Не все воспоминания были потеряны, по крайней мере для меня. Ради этого нас принесли в жертву, Леукосия. Тайна, скрытая у всех на виду.
Перестаю шагать и смотрю на сестру, хотя ее взгляд все еще прикован к изгибу камня, отбрасывающего тень на мой купол.
– Что ты имеешь в виду? Ты помнишь время до Анфемоэссы?
– Да, – говорит она, и я подавляю внезапное отчаяние, желая спросить, что еще она помнит из жизни до острова. – Ты. Я. Наши сестры. Мы никогда не были теми, кем нас сделали, чтобы защитить богов, которые давно нас покинули. Мы были сильными. Волшебными. Пришло время вернуть утраченное и взять то, что нам причитается за службу. За страдания.
Аглаопа надолго задерживает на мне взгляд. В ее глазах не только сочувствие, но и решимость. А ее решимость заставляет меня нервничать из-за того, что я заперта в зачарованном куполе. Она намерена тащить меня за собой в любой план, который запустила. Она как обратное течение, а я уже на середине пути в глубину.
Сестра отворачивается, а я возобновляю беспокойное хождение по краю сверкающего барьера.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, наблюдая, как Аглаопа опускается на колени и достает из внутреннего кармана куртки сложенный лист пергамента. Аккуратно раскладывает его на земле и разглаживает, а я узнаю его по запаху еще до того, как вижу содержимое. Это страница из Книги Говорящего Судьбы, та, где изображена моя отметина. Аглаопа внимательно изучает страницу, затем переворачивает ее на пустую сторону. Достает из другого кармана два флакона. Ушгада.
– Где ты это взяла? Где Уинтер? – спрашиваю я, пока Аглаопа открывает флакон с жидкостью. На мгновение мне кажется, что она собирается его выпить, но нет. Ее взгляд все еще прикован к странице.
– С аптекаршей все в порядке, не волнуйся, сестра. Просто небольшой укус и шишка на голове. Она поправится, если захочешь.
Сердце будто проваливается в пятки, ударяясь о каждую кость на пути.
– Если я захочу? – переспрашиваю я, но Аглаопа не отвечает. Наблюдаю, как она выливает жидкость на пергамент. Тот отвечает светом, проявляя скрытый текст. С моего места видно письмена на Дингире, хотя я не могу разобрать каждое слово. Но сестра, кажется, может.
Губы Аглаопы шевелятся, когда она читает, уголки приподнимаются в улыбке.
– Нефилимам никогда не нужна была ушгада, да? Они вообще к тебе не приходили, – говорю я.
– Нет, – признает она, бросая на меня быстрый взгляд перед тем, как вернуться к странице. – Камни им нужны, да. Но не ушгада. Они могут открыть врата без нее. Взять то, что за ними, только с камнями.
– Что за ними?
– Свобода. От боли. От предназначения. От Судеб. Вечная свобода и сила, чтобы перекроить миры по своему замыслу, а не по навязанному, – отвечает она. Аглаопа откидывается на пятки и долго смотрит на меня, ее взгляд смягчается. Она смотрит с той же сестринской нежностью, что и в тот первый миг, когда я оказалась на берегу, но я не уверена, что узнаю женщину перед собой. – Я вижу бремя, которое ты несешь как королева Царства Теней. Враги не только за спиной, но и прямо перед тобой, целятся в твое пылкое сердце, хотя ты желаешь всем существам только лучшего. Это обязанности, которые не должен нести один человек. Так быть не должно.
Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу – потому что это те же мысли и опасения, что терзали меня с момента, когда я стояла на помосте в «Kur» и выбрала копье вместо ключа. Порой, в самые темные моменты, я задавалась вопросом: может, стоило выбрать иное.
Аглаопа улыбается, читая мое молчание, затем возвращается к странице, добавляя еще немного жидкости на пергамент. Тот светится ярче, проявляя больше текста.
– Нефилимам не нужна была ушгада, но им нужна была ты, чтобы достать Камень Смерти. Пещера, где ты его нашла, была у подножия острова в Черном море. Они планировали доставить тебя туда. Когда не смогли захватить в Царстве Теней, поняли, что тебе понадобится Воскреситель. Их шпионы уже сообщили, что ты убила Имоджен, конечно. Они слышат каждый шепот, любимая, даже в Гильдии Гильгамеша. Все, что им было нужно, – дождаться запроса через аптекарей и выпуска зелья из хранилища. Ушгада привела бы их прямо к тебе и первому камню. Но они не учли, что моя умная сестра выскользнет у них из рук, – ее взгляд снова останавливается на мне. Улыбка теплая, полная нежности. – Еще одно доказательство, что Судьбы избрали нас на замену, да?
Я не отвечаю, пока Аглаопа снова погружается в чтение, убирая первый флакон в карман.
– Я захватила Барбосса Сарно еще до сделки с Давиной, – продолжает она, вырывая вопросы из моего ошеломленного молчания. – Это он рассказал мне, что полубог живет в Эворе, что его зовут Димитриос, правнук богини Гулы. Барбосса убил родителей Давины незадолго до того, как я его поймала. Когда твой муж рассказал Давине о полубоге, она передала это матери, и Барбосса узнал об этом, когда убивал их.
– Так ты сама встала на пути Давины, – говорю я, будто туман рассеивается, открывая скрытый мир. – Ты уже знала о полубоге, когда появилась в Эворе, так что Давине не пришлось делиться информацией, которой она не должна была владеть. Это сделало ее сговорчивее.
Аглаопа кивает с горделивой улыбкой.
– Но как ты узнала, что нужно использовать жатву? – спрашиваю я.
Сестра открывает флакон с порошком. Держит его над страницей, все еще светящейся мягким светом, и начинает наклонять.
– Потому что я никогда не забывала, откуда мы родом и для чего нас создали.
Порошок касается пергамента. Тот трещит, искрится и поднимает слова вверх, превращая их в серебристый дым. Я смотрю, как Аглаопа собирает свои длинные волосы в руку, отводя их от лица, и наклоняется. Закрывает глаза и делает глубокий вдох, втягивая каждую букву, каждую завитушку дыма. Когда последний знак исчезает, последний вздох сделан, моя сестра падает.
ГЛАВА 36
Аглаопа падает на спину, ее тело сотрясают судороги, конечности выкручиваются, пятки впиваются в землю. Зубы стучат, все ее существо дрожит. Барьер между нами все еще стоит, и я прижимаю ладони к его поверхности, бью, пока кожа не начинает гореть от ударов, пока не сжимаю кулаки и не обрушиваю на него град бесполезных ударов. В бессилии опускаюсь на колени, остается только смотреть, как Аглаопа бьется в конвульсиях на холодной сырой земле. Тонкие струйки крови стекают из носа, ушей, уголков широко раскрытых, ничего не видящих глаз. Я снова шепчу в подвеску, призывая Эдию, но чувствую, как магия призыва ударяется о барьер и отражается обратно, рассеиваясь в ограниченном пространстве.
– Аглаопа… что ты наделала, сестра?
Время тянется бесконечно. Я не могу помочь ей. То, что она совершила, разрывает ее изнутри. Все тело покрыто потом, будто охвачено внезапной лихорадкой. Ветер размазывает кровь по ее щекам, рисуя узоры. Я прижимаю пальцы к вискам, слишком боюсь смотреть, но и отвести взгляд не могу. – Я не могу опять потерять тебя, Аглаопа.
Конвульсии сменяются отчаянными рывками. Из груди Аглаопы вырывается громкий стон. Он становится громче, выше, превращается в крик – пронзительный, оглушительный, заставляющий меня закрыть уши и сжаться в комок. Я зажмуриваюсь, кричу, и когда мне кажется, что этот звук будет последним, что я услышу, раздается громкий хруст.
Тишина.
Еще один хруст. Тише. Затем громче.
Медленно отнимаю руки от ушей, открываю глаза.
И тут же отползаю к дальнему краю купола.
Глаза Аглаопы открыты, моргают, но не видят, лицо спокойно. Только оно… перевернуто.
Ее тело вывернуто, одна нога упирается в землю, колено согнуто в неестественном положении. Плечо вывихнуто. Шея сломана как минимум в двух местах, из-за чего ее пустой взгляд направлен на меня под ужасным углом. Громкий хруст – сломанная нога встает на место, но бедро выходит из сустава. Я прикрываю рот, слезы застилают зрение. Желчь подкатывает к горлу, когда ладонь Аглаопы упирается в землю, а плечевая кость со щелчком возвращается в сустав.
Меня рвет.
Хруст, хруст, хруст.
Аглаопа встает, позвоночник изогнут под невозможным углом. Сломанный локоть вправляется. Что-то щелкает в тазу, и она шатается вперед. Я прижимаюсь к куполу, когда она делает еще один неуверенный шаг в мою сторону, и чувствую, как моя рука проскальзывает сквозь барьер. Он слабеет.
Хруст, хруст, хруст, хруст, хруст, хруст.
Сжимаю подвеску, будто это талисман.
– Ninmen Eslal. Ninmen Eslal.
Продолжаю шептать, пока позвонки один за одним не встают на место, и Аглаопа не выпрямляется. Глубокий вдох наполняет легкие, несколько ребер занимают правильное положение. На выдохе она закрывает глаза. Открывает снова, моргает, оглядывается, останавливает взгляд на мне.
– Это было… крайне неприятно, – говорит она, слегка вздрагивая.
– Неужели, – встаю, купол вокруг растворяется, но Аглаопу это, кажется, не волнует. Это почти так же тревожит, как хруст ее костей. Она достает из сумки Камни судьбы, и сердце сжимается, когда она смотрит на арку.
– Нас создали, чтобы служить богам, но где они теперь? Они покинули эти миры давным-давно, а мы все еще чувствуем тягу предназначения. Ради чего? Почему? – Аглаопа указывает на руины каменных фундаментов, когда-то бывших нашими домами, деревушку забытых женщин, место, где мы обрели сестер. – Горы рассыпались вокруг, а мы остались, только мы двое. Мы пережили века, не тронутые временем. Представь, Леукосия. Мы можем вернуть наших сестер. Никаких врагов с ножами за спиной. Никаких угроз, нависающих, как грозовые тучи над бурным морем. Мы можем получить все, о чем мечтали.
