Текст книги "Радикс"

Автор книги: Бретт Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 4

Аспен

17.16

Из мумии эпохи Ренессанса сочилась кровь.

Джон Бринстон наклонился, чтобы присмотреться к разрезу. Уж не галлюцинации ли у него? Тоненький алый ручеек вытекал из разреза на груди монаха Занчетти. Джон взял себя в руки, развернул рулон марли, тщательно вытер эндоскоп. Потом положил его на монитор, так, чтобы зонд был развернут к саркофагу с мумией.

Камера эндоскопа передавала изображение всего, что находилось у него за спиной. На экране промелькнула чья-то тень, двигавшаяся прямо на него. Бринстон резко развернулся. Мужчина появился словно из-под земли. Ростом он был на три дюйма выше Бринстона – три фута пять дюймов, – но сейчас казался еще выше и крупнее.

Человек этот работал на службу безопасности при госдепе, хотя по его одежде догадаться об этом было трудно. Сотрудникам из его ведомства нравилось, когда их посылали на задания на ранчо «Хала» – ведь костюмами и галстуками можно было пренебречь. На этом горнолыжном курорте толстый свитер, джинсы и ковбойские сапожки были идеальным камуфляжем. Особенно здесь, в Аспене, где богатые туристы щеголяли в облегающих неоново-розовых лыжных костюмах с оторочкой из натурального меха.

Агент в свитере с оленями воинственно размахивал арабской саблей.

– Вот уж не знал, что госдеп перевооружил своих людей, всучив им сабли вместо пистолетов, – усмехнулся Бринстон. – Похоже, что урезание бюджета президентом Армстронгом сказалось, прежде всего, на ваших парнях.

– Заки не разрешает пользоваться огнестрельным оружием здесь, в «Ассамблее мертвых».

– А ты знаешь, как пользоваться этой штукой, агент Креггер?

– Откуда тебе известно мое имя?

– Всегда выполняю домашние задания.

Креггер смотрел строго.

– А тебя как звать?

– Джон Роби, – солгал Бринстон.

Креггер усмехнулся:

– О'кей. Мог бы сойти за сына Кэри Гранта,[7]7
  Популярный голливудский актер (1904–1986).


[Закрыть] если б у него таковой имелся. И еще мне сдается, ты вор-домушник.

– Небось насмотрелся разных фильмов. Типа «Поймать вора».

– Да, раз двадцать смотрел. Я вообще большой поклонник Хичкока.

– Что ж, мне повезло.

– Люди Заки никогда не обыскивают комнату с мумиями, – пробормотал Креггер. – Хорошо, что этим занялся я.

– И опять мне повезло.

– Кем бы ты там ни был, – начал Креггер и потянулся к рации, – пора вызывать подмогу.

Бринстон скрестил руки на груди:

– Что, одному не справиться?

– Ладно, – вспыхнул агент. – Хочешь иметь дело со мной? Давай! К твоим услугам.

Креггер взмахнул саблей. Бринстон успел перехватить его руку за толстое запястье и отвести удар. Изогнутое лезвие прошло над его плечом и угодило прямо в грудь мумии монаха Занчетти.

– Что за чертовщина? – крякнул агент. – Мумия кровоточит!

Бринстону как раз и нужно было, чтоб он отвлекся. Он размахнулся и врезал Креггеру по подбородку, отбросив его назад. Окровавленная сабля полетела на пол. Агент быстро пришел в себя и набросился на Бринстона, точно разъяренный бык. От мощного толчка Джон отлетел к саркофагу. Труп Занчетти лопнул, как переспелый плод, под тяжестью обрушившегося на него веса. Голова мумии отлетела и покатилась по мраморному полу. Бринстон принял на себя всю силу удара. Грудь обожгло болью. Левую руку свело судорогой – от кисти до плеча.

Креггер поднялся на ноги и, пошатываясь, огляделся в поисках сабли.

Бринстон взглянул на мумию. Изуродованная и обезглавленная, она, как ни странно, устояла в саркофаге. А в глубокой кровавой ране, зиявшей на груди, виднелась каменная шкатулка размером с компьютерную мышь.

Неужели «священный ларец»? Быть того не может! Бринстон сел, потирая затылок. Нельзя допустить, что бы Креггер увидел его.

Он перекатился на другой бок. Агент, пошатываясь, брел к сабле. Бринстон схватил скальпель и метнул его, точно дротик – острый инструмент вонзился в руку Креггера. Лицо агента исказилось от боли. Скрежеща зубами, он выдернул из руки скальпель и ринулся на обидчика, не выпуская из руки окровавленный инструмент.

В следующий удар Бринстон вложил всю свою силу. Распрямившись, точно пружина, он ударил ногой по руке Креггера. Скальпель отлетел в сторону. Но, даже оставшись без оружия, агент не отступил, набросился на Бринстона и, что-то громко вскрикнув, оттолкнул его к саркофагу. Они оказались на полу. Агент навалился на него всем своим немаленьким весом и начал наносить удары по ребрам. Бринстон запрокинул голову и увидел свисающий с монитора шнур эндоскопа. Одним движением сорвал его, накинул шнур на горло Креггеру и затянул, что оставалось сил, вокруг крепкой мускулистой шеи противника. Лицо агента налилось кровью, он цеплялся кончиками пальцев за шнур, стремясь высвободиться. В отчаянии закинул руки назад, ухватил Бринстона за горло и сдавил. Джон чувствовал, как пульсирует кровь в набухших жилах. Перед глазами замелькали красные точки, они мигали и проносились, точно метеоры на фоне темного ночного неба.

Ему во что бы то ни стало надо было вырубить Креггера. Подняв глаза, он видел, как торчит из раны, зияющей на груди мумии, уголок шкатулки. Того и гляди, сокровище окажется на полу. Собрав все оставшиеся силы, он передвинулся вправо и толкнул мумию. Шкатулка из камня вылетела из груди Занчетти и упала прямо на голову агенту госдепа. От неожиданности тот обернулся. Воспользовавшись моментом, Джон схватил его за грудки и ударил головой о мраморную стену. По лицу Креггера побежали ручейки крови. Глаза закрылись. Он без сознания распростерся на полу.

Наступила тишина. После всей этой возни мумия монаха превратилась в кровавое месиво. Перешагнув через Креггера, Бринстон поднял cista mystica. Маленькая шкатулочка со сдвижной крышкой. Спустя все эти годы он ее нашел! В памяти встал отец: Джейсон Бринстон сотни раз мечтал об этом моменте.

«Теперь главный вопрос, – подумал он. – Действительно ли Радикс находится внутри?»

На крышке было выгравировано изображение растения. Он и прежде где-то видел этот символ. Нет, поиски еще не закончены.

Откуда-то из-за спины раздался голос, грубый, охрипший от сдерживаемой злости:

– У нас проблема.

Бринстон обернулся, но никого не увидел.

– Встреча в Вашингтоне прошла не лучшим образом. Президент Армстронг, он просто меня бесит.

Взглянув на дверцу, Бринстон понял: террариум со стеклянными стенками служит односторонним окном. Отсюда, из склепа для мумий, было видно, что происходит в библиотеке. И ему не понравилось то, что он увидел. Принц Заки сидел за столом и говорил по телефону. Голос его проникал в склеп через микрофон, размещенный на потолке.

Бринстону ни капли не хотелось оказаться с этим типом в одном помещении.

Еще со времен администрации Рейгана дальний родственник Заки, Бандар бин Султан, служил послом Саудовской Аравии в Соединенных Штатах. Принц Бандар устраивал приемы в своей резиденции в Колорадо, и список гостей напоминал справочник «Кто есть кто» с акцентом на известных и хорошо осведомленных американцев. Но жить посол предпочитал в Аспене, в этом дворце с пятнадцатью спальнями и еще большим количеством ванных комнат. Именно эту резиденцию он называл домом. Под патронажем принца Банд ара ранчо «Хала» – в переводе с арабского это слово означает «добро пожаловать» – приобрело свой нынешний вид. После ухода принца Бандара в отставку место его занял принц Турки аль Фейсал. А когда у него начались проблемы со здоровьем, «Дом Сауда» назвал имя нового посла в США, и выбор этот удивил многих.

В переговорах с американскими поставщиками оборонного вооружения и с нефтяными компаниями принц Заки зарекомендовал себя с самой лучшей деловой стороны. Госсекретарь просто обожал его. Президент называл Заки союзником, которому можно доверять. Однако в отличие от принца Бандара репутация его на Востоке была далеко не безупречной. Ходили слухи, будто бы он три года тому назад убил Уэйна Кисснера, американского инженера, работавшего в Саудовской Аравии. Госдепартамент США не стал инициировать расследование и назвал причиной смерти Кисснера самоубийство. И, к возмущению различных групп и организаций борцов за права человека, категорически отрицал причастность принца Заки к этому преступлению в своем ежегодном отчете по борьбе за права человека.

Итак, Заки благополучно выпутался из этого скандала, принял должность посла и позже выкупил особняк Бандара в горах вместе с прилежащей к нему территорией в девяносто пять акров.[8]8
  38,4 га.


[Закрыть] Он был единственным послом, которому разрешили иметь собственную службу безопасности. Госдеп оправдывался, мотивировал это угрозами, поступавшими в адрес Заки, а также его статусом принца.

Но у Джона Бринстона на этот счет были свои соображения.

Он огляделся по сторонам, пытаясь понять, как Креггеру удалось проникнуть сюда. В помещении находилось тридцать саркофагов с мумиями, и все были заняты, кроме одного. Джон заглянул в пустующее сооружение. Надавил на заднюю стенку и обнаружил, что она открывается на винтовую лестницу, идущую куда-то вниз. Бринстон тщательно изучил чертежи ранчо, но этой детали там не было. Что ж, прекрасный путь к отступлению.

Принц продолжал говорить по телефону. Бринстон выудил из кармана Креггера карту доступа и связку ключей. Затем достал из рюкзака пластиковые пакеты для проб и образцов – такие используют в полиции – и склонился над телом монаха. Теперь у растерзанной мумии отчетливо наблюдались изменения тканей. Он взял несколько проб, разложил их по пакетикам, запечатал, сунул в рюкзак.

Креггер продолжал валяться на полу. Вырубился полностью. Бринстон начал открывать шкатулку из камня.

– А ну-ка, обернись, приятель, – раздался за спиной голос.

Бринстон вздрогнул. И быстро и незаметно сунул шкатулку в кармашек на поясе. Выяснять, находится ли там Радикс, придется позже.

– Руки вверх! – скомандовал мужской голос.

Бринстон обернулся. Нет, не человек из службы безопасности, а частный американский наемник, работающий на Заки. В руках пистолет системы «Глок».

– Ты разве не знаешь? – спросил его Бринстон. – Огнестрельное оружие здесь запрещено. Таковы правила.

– Мне эти правила по фигу.

– Молодец, Андерсон. Мой человек.

Тот смотрел удивленно:

– А ты кто такой?

– Джон Роби.

Андерсон увидел на полу Креггера и удивился еще больше:

– Это вы его уложили, мистер Роби?

– Ну, еще мумия немножко помогла. И шнур от эндоскопа.

– Руки за голову. И за мной.

Мужчина нажал на какую-то кнопку. Террариум пришел в движение. Андерсон шагнул в библиотеку, дал знак Бринстону следовать за ним. Тот уже собрался нырнуть в пустующий саркофаг, но затем передумал. Этот парень успеет всадить в него несколько пуль, пока он будет спускаться по винтовой лестнице.

Андерсон грубо подтолкнул его, и они оказались в библиотеке. Два агента от госдепа говорили с Заки.

– Господин посол, – сказал Андерсон. – Я нашел этого человека в камере для мумий.

Заки в классическом дорогом костюме медленно поднялся из-за стола. Полное круглое лицо покрылось мелкими капельками пота.

– Кто этот человек? – спросил он на безупречном английском.

– Джон Роби. Он вырубил Креггера. Можете себе представить?

– Мумии повредил?

– Только одну. Вроде бы мумию итальянца.

Глаза у Заки расширились.

– Только не Александра Великого! Говори, он цел?

– Алекс в полном порядке, – поспешил успокоить его Бринстон. – Как новенький, только вот с носом проблемы.

– Молчать! – прошипел Заки.

В библиотеку ворвался охранник. Широкоплечий, с квадратной черной бородой Тариф выглядел сейчас грозно, не то что чуть раньше, когда Бринстон врезал ему по голове. Тариф прицелился в него из автомата «Скорпион 61». Последний раз Бринстон видел это оружие в Чехии, когда внедрился в их службы безопасности.

– Тот самый человек, – сказал Тариф. – Он украл у меня смарт-карту.

– Следует уведомить полицию Аспена, – распорядился Заки.

– О, но вы же не хотите, чтоб меня арестовали! – воскликнул Бринстон. – Я много чего знаю. Очень важные и интересные вещи.

– Какие именно вещи, мистер Роби?

– Вещи, которые приведут в волнение госдеп США. Наверное, стоит сказать их агентам.

– А я думаю, стоит отрезать твой поганый язык, – вспылил Заки.

После этих слов он постарался взять себя в руки. Подошел к письменному столу, жестом дал понять агентам госдепа, что они свободны:

– Ступайте. И вы тоже, мистер Андерсон.

Агенты послушно вышли из библиотеки. Андерсон остался, стоял, склонив голову набок:

– Вы уверены, господин посол?

– Абсолютно, – и посол повелительно кивнул в сторону выхода.

Андерсон окинул Бринстона испепеляющим взглядом и направился к двери.

Глава 5

Балтимор, Мэриленд

19.20

Все здесь считают меня сумасшедшей. Кори Кэссиди знала, что говорят и думают про нее врачи и медсестры. Даже санитары, следившие за порядком в палатах. Ее поместили в психиатрическую больницу Амхерста пять дней назад. За это время с ней успел познакомиться и переговорить целый выводок специалистов по психиатрии, каждый из которых старался понять, что творится у нее в голове. Но сумасшедшей она не была. Ничего подобного. И это было ее маленьким секретом.

Она оглядела комнату отдыха, что находилась в отделении психических расстройств. Не слишком приятное место, чтоб проводить здесь каникулы. Афроамериканка по имени Делси в пижаме колотилась всем телом в бронированное стекло окна, проклиная преследующих ее демонов визгливым голосом с южным акцентом. Неподалеку от Делси седовласая старушка прикрывала ладонью рот, сквозь пальцы с распухшими суставами сочилась слюна. Несчастные жизни, погубленные безумием.

Сунув руки в карманы светло-голубой пижамы, Кори приблизилась к неподвижно стоявшему пациенту в джинсах и поношенной футболке. Обошла его по кругу. Мужчина, пребывающий в каталептическом ступоре, и глазом не моргнул. Ни одна мышца не дрогнула на его лице, казалось, он даже не дышал. Вытянутая вперед рука была словно вылеплена из воска. От неподвижности босые ступни распухли, кожа приобрела пурпурно-синеватый оттенок. Он походил на статую, монумент трагедии шизофрении.

Она уже собралась коснуться его руки, но ее остановил тихий голос:

– На вашем месте я бы этого не делал.

Она обернулась и увидела мужчину в униформе для сотрудников – белая рубашка, черный ремень, белоснежные брюки. Высокий, атлетического телосложения, он выглядел здесь совершенно неуместно.

– Будем знакомы. Я Мак Шоу. Технический сотрудник отдела психологии. Не говоря уже о том, что буду вас вести. А вы, должно быть, Кори?

Она кивнула. Потом покосилась на пациента-статую и спросила:

– А он нас слышит?

– Не думаю. Харли не хочет нас слышать.

– Но он простоял так несколько часов. И почему рука поднята?

– В кончиках его пальцев ведут беспощадную борьбу силы добра и зла. Стоит пошевелить хотя бы одним пальцем, и равновесие будет нарушено в пользу зла. Для пользы Харли остается лишь надеяться, что силы добра победят в самом скором времени.

Молодой человек по-прежнему смотрел куда-то вперед, лицо в этот момент ничего не выражало, напоминая маску.

– Оставим Харли в покое, пусть продолжает незримый бой, – сказал Мак. Взял Кори под руку, бережно отвел ее в сторону. Рядом с ним она, ростом пять футов три дюйма, выглядела маленькой девочкой.

– Дежурство у меня приходится на канун Рождества, – усмехнулся он. – Буду выступать в роли Санта-Клауса.

– Не думаю, что Сайта посещает такие места.

Он покачал головой:

– Слишком мрачно, верно? А вот визит Николая Угодника пришелся бы кстати.

– Так почему бы вам его не сыграть?

– И вырядиться Сантой? – усмехнулся Мак. – Думаете, здешним обитателям понравится чернокожий Санта?

– Почему нет? Вам бы пошло.

– Объемы не те, – он похлопал себя по животу. – Санта всегда был толстяком, это вызывает доверие.

– Когда-нибудь слышали о подушках? Суньте две под рубашку, и можно выступать.

– И что я должен делать? Сажать этих людей к себе на колени и выслушивать их рождественские пожелания? Но то, чего они попросят, дать я не смогу. Санта не знает, как победить безумие, как вселить в души этих людей солнечный свет.

С другого конца помещения за Кори наблюдал врач. Белый халат нескладно сидел на его сутулой фигуре. Темные глаза с тяжелыми веками, растрепанные каштановые волосы – все это придавало ему какой-то зловещий вид. Заметив, что она поймала на себе его взгляд, врач тут же отвернулся и заговорил с медсестрой.

Мак глянул через плечо.

– С доктором Ашером знакомы? Очень умен, но со странностями, знаете ли. Возможно, это обусловлено ограниченным кругом общения. В отличие от других психиатров он работает только с одним пациентом.

– С кем же?

– Извините, но это тайна. Большой секрет.

– Я просто обожаю тайны, – проговорила Кори. – Так вы знаете пациента Ашера?

– Настоящего имени этого парня не знаю. Но встречаться доводилось.

Доктор Ашер снова взглянул на нее. Потом проследовал вместе с медсестрой в кабинет.

– Расскажите мне о нем! Он здесь, в комнате отдыха?

– Вы что же, не слышали, что эта тайна и говорить о нем запрещено? – Мак улыбнулся и пожал ей руку. – Приятно было познакомиться. Желаю весело провести каникулы.

Шоу отошел на несколько шагов, затем остановился. Обернулся, взглянул прямо в ее сверкающие синие глаза.

– Кори Кэссиди, верно? А сколько вам лет?

– Двадцать два, – ответила она и провела пальцами по коротко стриженным светлым волосам.

– И у вас шизофрения?

– Так они говорят.

– Хороший ответ. – Мак огляделся по сторонам. – И вот что еще. В отличие от всех остальных в этой комнате только с вами было приятно поговорить. Мы говорили и общались, как двое нормальных людей.

«О, боже, – подумала она. – Он все понял!»

– Когда-нибудь слышали о Нелли Блай? – спросил Мак.

Кори отрицательно покачала головой.

– Была такая девушка репортер в 1880-х. В те времена в психиатрических лечебницах с людьми обращались, как с животными. И вот Нелли Блай решила разведать обстановку и, притворившись больной, проникла в сумасшедший дом «Блэквелл Айленд», что в Нью-Йорк-Сити. Потом главный редактор вытащил ее оттуда, и она опубликовала книгу «Десять дней в сумасшедшем доме».

– Зачем вы говорите мне все это, Мак? Решили, что я журналистка?

– А разве нет?

– Никакая я не журналистка. Честное слово, клянусь.

– Честью скаута?

– Никогда не была девчонкой-скаутом.

– Даже в «Браунис»[9]9
  Младшая группа Американского отделения Всемирной организации девочек-скаутов.


[Закрыть] не состояли?

– Никогда. Мне жутко не идет коричневый цвет.[10]10
  Слово «brown» в переводе с английского означает «коричневый».


[Закрыть]

Он шутливо погрозил ей пальцем.

– Теперь, девушка, глаз с тебя не спущу. Слышишь?

Она нервно усмехнулась. Он подошел слишком близко. Почти узнал правду.

Минут через пятнадцать Кори вновь увидела Мака Шоу, он делал обход. Зашел в комнату отдыха и направился прямо к ней. Она закрыла дневник. Приятный парень. Атлетически сложен, а выглядит ласковым и игривым, точно котенок, которого вовсе не хочется от себя гнать.

– Привет, Кори. – Он оглядел выдержанную в розовых тонах комнату отдыха. – Помнишь, я говорил, что доктор Ашер ведет только одного пациента?

Она изогнула светлую бровь.

– Вроде бы это был большой секрет?

– М-м-м. Расскажешь мне свой секрет, и я, так и быть, поделюсь секретом доктора Ашера.

– Лично у меня нет никаких секретов.

– Еще как есть! Ведь ты никакая не сумасшедшая. Почему ты здесь?

– Давай договоримся так. – Она снова затеребила короткие светлые волосы. – Я рассказываю тебе, почему оказалась здесь, ты говоришь мне о пациенте Ашера. Идет?

– Предлагаю вариант получше, – произнес Шоу. – Я покажу тебе этого пациента. Пошли. Нам надо поговорить.

Мак отвел ее в самый тихий уголок комнаты для отдыха. Кори уселась на старенький диван, подобрала ноги.

Шоу придвинул кресло, уселся в него задом наперед, обнял сильными руками спинку.

Он снова заметил, как она теребит короткие пряди над ухом:

– Всегда ходила с длинными волосами, я прав?

– Да, до самого прошлого вторника. – Она выразительно взмахнула рукой. – Обкорнала сразу дюймов на тринадцать. Голове сразу стало легче, – Кори опустила глаза и добавила: – Мама у меня умерла от лейкемии. И в память о ней я пожертвовала свой конский хвост благотворительной организации «Локоны и любовь». Они делают парики для детишек, облысевших после сеансов химиотерапии.

– Что ж, очень мило с твоей стороны. – Мак опустил подбородок на скрещенные руки. – Ты первая, Кори. Давай, выкладывай свой секрет.

– Ладно, так и быть. Я учусь на первом курсе университета Джона Хопкинса. Хочу стать психологом. Или, по крайней мере, неделю назад хотела.

– А теперь передумала? Увидев, как у нас все здесь, да?

– Не знаю, – ответила она и принялась пристально разглядывать свои ногти с французским маникюром. – Возможно, – девушка вздохнула. – Этой осенью курс по психологии у нас стал читать один профессор. Джой Берта.

Мак кивнул:

– Знаю. Пересекались пару раз. Хороший парень.

– Но к чему запирать в психушках здоровых людей?

– Посмотреть, способны ли врачи отличить действительно больного человека от псевдопациента. Заметь, ни одному из штатных сотрудников и в голову не пришло, что к ним поступили совершенно нормальные люди. Просто это клеймо, шизофрения, оно словно всех ослепило. Ну, вернее, почти всех. Реальные шизофреники сразу определили, что эти люди здоровы. Вот ирония судьбы, верно? – Кори рассмеялась. – Подходит один парень и спрашивает: «Ты почему здесь? Ведь ты не сумасшедший!» А еще один настоящий пациент сразу понял, что здесь проводится эксперимент.

Мак усмехнулся.

– Так и слышу, как этот псевдобольной отвечает: «Да, не сумасшедший, но только никому не говори!»

– Вот именно. Исследования Розена привели сообщество психиатров в полное смятение. Ему удалось доказать, что контекст ментальных симптомов впечатляет больше, нежели сами эти симптомы.

– Да, но это было в семьдесят третьем. Считаешь, что такое может случиться и сегодня?

– Как раз это и собирается выяснить Берта. Поместил меня и еще семерых псевдобольных по разным психиатрическим клиникам. Хотя, в какую именно пойти, мы выбирали сами. Я выбрала эту.

Глаза его сузились:

– Ты пробыла здесь пять дней. Каков вердикт?

– Несмотря на то что вела я себя совершенно нормально, обращались со мной, как с душевнобольной. Вплоть до сегодняшнего дня.

– Когда-нибудь слышал о Саймоне Гутри?

– Конечно, – усмехнулся Мак. – Знаменитый на весь мир психиатр. И его портрет украшает наш вестибюль. Потому как он основал эту клинику.

– Он мой дед. Умер, когда мне было всего четыре. И, увидев в списке Амхерст, я решила пойти сюда.

– Все же любопытно, поймет ли Альберт Ашер, что ты не его пациент?

– К слову об Ашере, – подхватила Кори. – Теперь твой черед. Расскажи мне о его таинственном пациенте.

– Я сделаю даже больше. Вот кончится моя смена и познакомлю тебя с этим пациентом. Поверь, такого психа ты еще никогда не видела!