Текст книги "Дом крови (ЛП)"

Автор книги: Брайан Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Видение померкло, распалось на части, как старый телевизор с плохим приемом, и возникло ощущение перемещения, временного сдвига. На миллисекунду все вокруг стало ослепительно белым, а затем перед глазами предстала новая сцена – отдаленный уголок английской сельской местности начала двадцатого века. Она низко пролетела между холмами, миновала пасущихся овец и приблизилась к величественному старому дому. На крыльце стоял человек, который совсем не походил на Кинга, но она поняла, что это был Кинг. В ее мозгу появилось полностью сформировавшееся представление.

Он мог выглядеть как угодно. Он не был человеком. Он был чем-то... большим.

Чем-то лучшим, – надеялась она.

Осознание этого должно было напугать, но это было не так.

– Вот еще один мимолетный взгляд, Дрим. Это из моего собственного прошлого, так что мы можем задержаться здесь подольше. На несколько дней, если захотим. Однако мы не задержимся надолго, нескольких минут должно хватить.

Мужчина на крыльце – Кинг, напомнила она себе – повернулся и пошел обратно в дом. Дрим легко прошлa через парадную дверь. Для нее онa былa нематериальной, оказывая сопротивление не больше, чем дуновение воздуха. Мужчина, одетый в твидовый пиджак, с кольцом оксфордского образца на пальце, свернул в коридор.

– Оставь его, Дрим.

Она остановилась у лестницы.

– Куда мне идти?

– Налево от тебя, через эту арку, на кухню.

Дрим сделала, как он велел. В глубине души ей хотелось улететь и увидеть другие чудеса, но он был ее проводником в этом процессе просветления, поэтому она пошла без колебаний.

Кухня была большой и оборудована как обычно.

– Куда теперь?

– Видишь ту дверь, рядом с кладовой?

– Да.

– Это дверь в подвал. Я хочу отвести тебя туда.

Дрим испытала первый настоящий приступ дурного предчувствия с начала этого удивительного путешествия. Это было предчувствие, тревожное чувство. Что-то тревожное скрывалось за этой дверью. Но она решила довериться ему. Не похоже, что у нее действительно был выбор, верно? Она была в этом путешествии до конца. Итак, она прошла через дверь подвала, скользнула по темной лестнице и оказалась в сырой комнате. Она была пуста, но в дальней стене было отверстие, проход, вырубленный в земле. Она поняла, что Кинг хочет, чтобы она проникла туда, что она и сделала, не обращая внимания на вновь возникшее чувство тревоги.

Она была в туннеле. Туннель уходил под землю, далеко под дом на холме. Она следовала по нему, опускаясь все ниже и ниже, пока не оказалась в пещере. Она проплыла под самым потолком пещеры и осмотрела открывшуюся перед ней картину.

Это было ужасно.

Она смотрела на общество преступного мира, царство, по своей сути похожее на пирамиду. Она сразу увидела, что там был правящий класс и низший класс. Рабов было больше. С ними обращались ужасно, намного хуже, чем с рабами, которые трудились в пустыне. Хуже всего было то, что она поняла, что это ужасное место было творением Кинга. Эти люди были здесь, потому что... он заманил их в ловушку.

Они были путешественниками, неудачниками, которые свернули не на ту дорогу.

Они были...

– Вот мои подданные, Дрим, – послышался голос Кингa.

Она заметила отвратительных, похожих на волков существ, стоящих у выхода из туннеля.

Шейн, – подумала она. – Одна из этих тварей убила Шейна.

Тембр голоса Кинга не изменился.

– Ты можешь вернуться, Дрим, вернуться ко мне.

Ее это устраивало.

Внезапно ей больше всего на свете захотелось вернуться в свое собственное тело. Она больше не хотела этого видеть.

Сцена в пещере исчезла.

И она снова падала...

...падала...

Ее глаза распахнулись, и она покачнулась в объятиях Кинга.

Он прижал ее к себе.

– Расслабься, Дрим, – oн провел указательным пальцем по ее губам. – Со мной ты в безопасности.

– Но ты – монстр, – выдохнула она.

Он рассмеялся.

– Это субъективно. Я – монстр? Или я – Kороль? О чем в книгах не говорится, так это о том, что эти два понятия часто неразрывно вплетены. Я – монстр только для тех, кого я исключаю из своего ближайшего окружения. У меня есть слуги. Ученики. Мои избранники обладают такой властью, о которой они и мечтать не могли во внешнем мире. А нет ничего более соблазнительного, чем власть, Дрим. Эти люди благодарны мне. Они любят меня и поклоняются мне.

Дрим трепеталa.

– Они боятся тебя.

Кинг усмехнулся.

– Kонечно, – eго улыбка была тревожной. – Так и должно быть. Но они также любят меня и поклоняются мне, существуют, чтобы служить мне.

Он поцеловал Дрим в губы.

– Так же, как они будут существовать, чтобы служить тебе. Любить тебя. И боготворить тебя.

Кинг снова поцеловал ее, и Дрим почувствовала, как обмякло ее тело. Прикосновение его губ к ее губам все еще было приятным. Чушь. Это было чудесное чувство.

Хотя oн был чудовищным, злым, нечеловеческим существом. Само его существование было вызовом всему, во что она когда-либо верила.

И все же...

Его рука прошлась по ее боку, по бедру, по ноге, кончики пальцев скользнули по приподнятой коленной чашечке, затем медленно, но неуклонно заскользили вниз по внутренней стороне бедра.

Это было уже слишком.

Слишком возбуждающе.

Слишком изысканно.

Поэтому она отстранилась, отгоняя ужас, вызванный его откровениями, и отдалась ощущениям.

– Ты такая красивая, Дрим. Я так долго ждала тебя, – eго глубокий голос, богатый и звучный, успокаивал ее, заставлял трепетать. – Моя Kоролева.

Королева.

Какая невероятная идея.

Она закрыла глаза.

Сосредоточилась на физическом ощущении языка Кинга на своей плоти.

И отпустила его.

Снова отдалась Эросу.

Снова погрузилась в сладкое забытье.

И не было ничего лучше этого.

* * *

Чед последовал за Синди сквозь толпу сумасшедших. Его голова находилась в постоянном движении, рот был постоянно открыт, когда он любовался зрелищем, похожим на средневековую рыночную площадь. Его разум тупо перечислял бесчисленные случаи обычной жестокости. Пожилой мужчина упал после того, как сотрудник полиции Хозяина ударил его прикладом дробовика по голове. Из глубокой раны над ухом мужчины хлынула кровь, и он закричал, зовя на помощь. Темная фигура появилась из переулка, подхватила старика на вытянутые руки, облизнулась и вприпрыжку направилась к одному из дальних входов в туннель.

Чед с широко раскрытыми глазами повернулся к Синди.

– Что этот оборотень cделает с этим стариком?

Выражение ее лица оставалось непроницаемым, стоическим.

– Поужинает.

Чед застонал.

Это место было воплощением кошмара. Продавец слева от них продавал консервы. Женщина, стоя на коленях, делала ему минет. Тон его голоса не менялся, когда женщина поворачивала голову.

– Подходите, леди и джентльмены, подходите! – oн был похож на зазывалу на карнавале. – О, кого я обманываю? – oн захихикал. – Собирайтесь, вы, развратные мешки с дерьмом, и посмотрите, какие вкусности я приготовил для вас сегодня. У меня есть фасоль, у меня есть суп, у меня есть кукуруза, у меня есть все. Я – единственный официальный продавец шпината во всей округе!

– Чушь собачья! – проревел другой продавец неподалеку.

Продавец консервов повернулся в ту сторону, и его влажный член выскользнул изо рта женщины. Она поспешила за ним, снова взяла в рот истекающий кровью член и отчаянно задвигала головой вверх-вниз.

Чед почувствовал отвращение.

– Господи Иисусе.

Продавец махнул рукой в сторону своего оппонента.

– Не слушайте этого человека! – eго голос резко повысился. – Он лжец, мошенник и лохотронщик. Обратитесь к нему, если хотите потратить свои кровно заработанные деньги на некачественный продукт. Но не вините меня, если у вас случится пищевое отравление после употребления его протухших продуктов. Мои товары свежие. Все присутствующие знают, что имя Элвис Кеннеди – означает "качество"!

Чед посмотрел на Синди.

– Элвис Кеннеди?

– Многие люди внизу используют вымышленные имена.

– Ox...

– Как Лазарь.

Продавец продолжил:

– Спросите любого, у меня самые низкие цены в округе! Я не позволю продавать дешевле! Все обсуждается. Нет денег? Мы можем что-нибудь придумать! – oн схватил женщину за волосы. – Черт возьми, просто спросите мою подругу! Она постоянная покупательница!

Синди подошла к его прилавку. Чед стоял в стороне и наблюдал. Продавец смотрел на нее с похотливой ухмылкой.

– Привет, красотка! Чем могу быть полезен? Держу пари, ты не откажешься от печеных бобов, что скажешь?

Синди не колебалась ни секунды. Она целеустремленно направилась к несносному продавцу. Чeд видел, что она готовится к нападению, по тому, как она расправила плечи. Она была похожа на змею, готовую нанести удар. Жаль, что у продавца не было с собой предупреждающего сигнала.

Чед ощутил рефлекторный приступ страха.

Синди была слишком импульсивной.

Он не мог отделаться от мысли, что она подвергает опасности их и без того хрупкое положение, яростно нападая на первого же человека, который ее разозлил.

И это нападение, безусловно, будет жестоким.

Но онo также будет выполненo с убийственной скоростью и эффективностью.

Она схватила продавца за голову еще до того, как он почувствовал опасность. Она повалила его на землю, ударила коленом в живот и свернула ему шею. Он бился, булькал и плевался, но Синди не сдвинулась с места. Она продолжала давить, пока лицо мужчины не побагровело, а изо рта не высунулся язык. Чед вздрогнул, услышав звук лопающихся сухожилий и костей. Наконец он затих, и Синди отпустила безжизненное тело.

Она встала и отвернулась от мертвого продавца, оставив жуткую сцену позади, даже не оглянувшись. Как только она покинула территорию возле прилавка, толпа зевак устремилась к товарам мертвеца. Они врезались друг в друга, ныряли и подбирали разбросанные консервные банки, наполняя ими джутовые мешки, которые они носили как пакеты для покупок. Чeд увидел, как женщина, обслуживавшая продавца, схватила банку супа и, пошатываясь, пошла прочь. Он наблюдал за ближайшими охранниками в поисках признаков возмездия, но его не последовало. Удивительнo. Убийство у всех на виду, а они ничего не предприняли. Удивительно, что это примитивное общество вообще умудрялось функционировать.

Синди взяла его за руку и потащила мимо других продавцов. Продавцы кухонной утвари, продавцы шкур животных, продавцы хлеба. Один из продавцов предлагал то, что он называл "контрабандными" товарами. Безделушки, из тех, что продавались в круглосуточных магазинах и на стоянках грузовиков. Брелки для ключей, одноразовые зажигалки с надписями и миниатюрные гоночные машинки. Были также самодельные сувениры, в том числе плакаты с грубо выполненными изображениями длинноволосого мужчины и надписью: «Лазарь спасает». Вокруг этого стенда суетились дети. Чeд посмотрел на их перепачканные лица, и от вида оскорбленной невинности его чуть не стошнило. Еще один торговец «контрабандой» продавал стопки порножурналов. Еще один прилавок реально занимался продажей людей.

Чед сказал:

– Это похоже на Фермерский Pынок Проклятых или что-то в этом роде.

Синди посмотрела на него.

– Так оно и есть. Но в Изнанке есть вещи и похуже.

Чед хмыкнул.

– Черт, – oн обвел взглядом бурлящую панораму грязи и разложения. – Что может быть хуже этого?

– Ну, есть секс-шоу в прямом эфире, в которых хозяева заставляют участвовать рабынь, – oна не смотрела на Чеда. – Это намного хуже. Нет ни одной женщины, которую не заставляли бы делать какие-нибудь мерзкие вещи. Ты больше не в Канзасе, Чед.

Эта информация опечалила Чeда. Однако, опять же, в этом не было ничего удивительного.

– Где продавцы покупают свой товар?

– Охранники приносят его снаружи, – oна взглянула на него. – Ответвление туннеля выходит на дорогу за пределами горы. Они загружают в грузовики дешевое барахло из продуктовых магазинов и на стоянках для грузовиков, привозят его сюда и распределяют среди продавцов. Продавцы – освобожденные рабы. Правители остаются в своих личных покоях со своими наложницами и выпивкой, в то время как наемные головорезы ухаживают за их стадами.

Чeд нахмурился.

– Стадами?

– Рабами.

– О, – oн взглянул на нее. – Откуда ты все это знаешь?

– Ты же видел, как здесь все устроено, Чeд. Это совсем не государственная тайна.

Чeд обдумал это.

– Я должен знать это дерьмо. Какие еще секреты ты знаешь?

Она нахмурила брови.

– Хм, вот интересный факт. Не считая охранников и оборотней, в Изнанке живет более пяти тысяч человек. Не все они попали сюда так, как мы с тобой, потому что им не повезло забрести на территорию Хозяина. Охранники иногда отправляются на охоту за отребьем, приводя с собой до полудюжины человек за раз. Здесь высокий уровень выбытия, и им нравится поддерживать определенный уровень стада, – Чeд увидел, как на ее лице промелькнула вспышка гнева. – Ты уже имеешь представление о том, что представляют собой охранники. В основном они похищают женщин.

– Почему так много рабов?

– Что ты имеешь в виду?

Чeд нахмурился. Что-то не сходилось. Чего-то не хватало, какой-то важной информации, которой он не располагал.

– Исторически рабы выполняли роль рабочих. Я просто не понимаю, какую работу здесь можно выполнить. Здесь не нужно собирать хлопок. Не за чем ухаживать. Так какую же функцию они выполняют?

– Рабы в Изнанке – это ходячие мертвецы, – oт ее голоса веяло холодом, который был почти осязаем. – Это жертвы в ожидании.

– Боже мой.

Еще один уровень ужаса.

Был ли еще более низкий уровень порочности?

– Жертвоприношения – это подношения богам Хозяина. Каждый месяц каждый Правитель выбирает члена своего стада в качестве пожертвования.

Чед съежился.

– Варварство. Абсолютное варварство.

Синди фыркнула.

– Это правда. Вот почему рабы так рьяно стремятся к освобождению. Это единственный способ вывести себя из рядов осужденных. Проблема с освобождением заключается в неизбежности стать тем, кого вы ненавидите.

Очевидные последствия были тревожными.

– И теперь ты свободна.

Заявление.

Синди не ответила.

– Ты... – Чед искал подходящий способ выразить то, что он хотел сказать, – ...хочешь сказать, что эта... неизбежность... применима к тебе?

И снова никакого ответа.

Что было не совсем обнадеживающим.

Они пробрались сквозь очередную толпу людей и нырнули в переулок. Старик с бутылкой сидел, привалившись к стене.

– Куда мы направляемся?

– В "Аванпост".

– О, – Чeд ждал разъяснений, но, похоже, их не последовало. – Что такое "Аванпост"?

– Это то, что в Изнанке считается общественным клубом. Вход разрешен только освобожденным рабам и Повелителям, но последние редко заходят внутрь.

Чeд застонал.

– Неужели меня снова привяжешь к перилам?

– Нет. Я проведу тебя внутрь. С этим не будет проблем.

Он не мог объяснить причину ее уверенности, но он многого здесь не понимал – почти всего, – поэтому решил не обращать на это внимания.

Он перешагнул через еще одного пьяницу, лежащего без сознания. Как и от раба, привязанного к перилам за пределами СКР, от него несло инфекцией.

– Тьфу. Господи. Эй, Синди, а зачем мы вообще идем в "Аванпост"?

– Ты умный мальчик, Чед, – oн почти слышал, как она ухмыляется. – Ты должен был бы сам во всем разобраться.

Чед начал было опровергать ее заявление, но понял, что она права.

– Вот где Лазарь...

– Ага. Я горжусь тобой, Чед.

Чед проигнорировал сарказм.

– Так что же случилось с этим парнем, Синди? Он что, какой-то гуру? Зачем ты ведешь меня к нему?

Синди раздраженно вздохнула.

– Прекрати допрашивать меня, Чед. Прибереги свои вопросы для человека, у которого есть ответы.

Чед предположил, что это Лазарь.

Они вышли из переулка и пересекли другую улицу, на этот раз менее оживленную, чем рыночная. Вокруг были пешеходы, но их было больше, чем охранников и неуклюжих оборотней. Странные существа наблюдали за ним с жадным восхищением; он чувствовал, как их взгляды провожают его по улице, и от этого ощущения у него по спине побежали мурашки.

Здешние здания, хотя и были немногочисленны, производили чуть большее впечатление, чем те, что он видел на рыночной площади. Это были не более чем лачуги и навесы. Однако уровень мастерства здесь был на несколько ступеней выше, как и строительные материалы – он видел настоящий кирпич и известковый раствор, бетонные фундаменты и стеклянные окна. В одном здании, мимо которого они проходили, была открыта дверь, из-за которой доносилась инструментальная техно-музыка. В дверном проеме стояли две привлекательные женщины, каждая из которых была заметно привлекательнее любой из тех, кого он видел в Изнанке (за исключением Синди, которая была не от мира сего). На них были черные кожаные сапоги до бедер на шпильках, черные трусики-стринги и черные бюстгальтеры с заостренными чашечками. У каждой из них в руках были кнуты, которыми они размахивали перед случайным прохожим. При ближайшем рассмотрении на их шеях были видны характерные эмблемы освобождения. Взгляд Синди остановился на здании, когда они проходили мимо него.

Чеду пришлось спросить.

– Что это за место?

Синди искоса взглянула на него.

– Очень плохое. Именно сюда приходят Повелители, чтобы удовлетворить свои самые низменные желания. Рабы – это развлечение, – теперь она смотрела ему прямо в глаза. – В основном, женщины-рабыни.

Его глаза сузились.

– Ты...

– Да. А теперь заткнись. Мы пришли.

– А? Куда?

Несмотря на ужас, который он испытывал от несправедливости, обрушившейся на Синди и других женщин Изнанки, женщины в своем бондажном снаряжении были постыдно неотразимы. Ему пришлось отвести от них взгляд, чтобы понять, что Синди имела в виду.

– "Аванпост", Чeд, – ухмыльнулась она. – Который бы ты заметил, если бы не был таким, как все остальные мужики на планете.

Менее чем в двадцати футах от того места, где он стоял, висел плакат с надписью:

«АВАНПОСТ»

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ПОВЕЛИТЕЛИ И ОСВОБОЖДЕННЫЕ!

РАБЫ И ПРОЧАЯ МРАЗЬ ДЕРЖАТСЯ ПОДАЛЬШЕ!

Сообщение обеспокоило Чеда.

– Я думал, ты сказалa...

– Я помню, что я, блядь, сказалa, червяк, – oна вцепилась в его волосы, вызвав пронзительный визг. – И тебе лучше не забывать держать свой рабский рот на замке.

Она наклонилась ближе и заговорила шепотом.

– Теперь мы снова должны соблюдать приличия. Это важно, Чед. Это важно на уровне жизни и смерти. Не разговаривай больше, пока тебя не разрешат, – oна развернулась, отпуская его волосы. – Следуй за мной.

Чeд последовал за ней через пару дверей, похожих на крылья летучей мыши.

Из скрытой акустической системы доносилась задымленная джазовая музыка. Мягкие тона идеально сочетались с атмосферой томления. Около дюжины посетителей сидели, склонившись над пивными кружками и стаканами с виски, в кабинках и за столиками. Зона ресторана была небольшой, но в баре было на удивление много всего для заведения, которое переосмыслило выражение "подальше от дороги". В воздухе витали струйки сладковатого дыма. Аромат отдаленно напоминал марихуану, но Чед был уверен, что дело не в этом, хотя скрученные в трубочку сигареты, зажатые между пальцами по меньшей мере половины посетителей, действительно напоминали "косяки".

Головы с медленным безразличием повернулись, когда Синди направилась к бару. Лысеющий бармен с закатанными рукавами, прикрывающими мускулистые руки, положил мясистые ладони на стойку и сердито посмотрел на нее.

– Таким, как он, здесь не рады. Снаружи висит огромная вывеска, которая ясно дает это понять. Ты слепая?

Синди перегнулась через стойку.

– Я здесь, чтобы увидеть Лазаря.

Выражение лица бармена слегка изменилось, в его глазах промелькнуло подозрение.

– Его здесь нет.

Синди проигнорировала отказ.

– Скажи ему, что девушка вернулась.

Поведение бармена изменилось.

– Я сейчас вернусь.

Он исчез за дверью рядом с рядами бутылок из-под ликера.

Чед нахмурился.

Он снова испытал разочарование из-за того, что не был посвящен в важную информацию. Ему так хотелось спросить Синди, что происходит, что он даже открыл рот, но она заставила его замолчать сердитым взглядом. Чед заерзал, едва сдерживая любопытство – к счастью, бармен вернулся меньше чем через минуту, чтобы проводить их через заднюю дверь.

Они вошли в комнату, которая была даже меньше, чем обеденная зона снаружи. Вдоль задней стены располагалась пара кабинок. В центре комнаты стоял единственный стол. За столом спиной к ним сидел одинокий мужчина. Черный котенок с желтыми глазами спрыгнул со стола и выбежал из комнаты – Чeд почувствовал, как животное проскочило у него между ног. Бармен, не сказав больше ни слова, покинул их, закрыв за собой дверь. Синди обошла стол, выдвинула стул напротив человека, которого Чeд принял за Лазаря, и жестом пригласила Чeда сесть на единственный свободный стул.

Чeд сел.

Синди начала говорить.

– Время почти пришло. Все на своих местах.

Мужчина затянулся самокруткой, тонко улыбнулся и выпустил облако сладко пахнущего дыма.

– Отлично. Могу я сказать, что твоя храбрость вдохновляет.

Синди покраснела.

Чед не мог в это поверить. Синди покраснела?

– Я сделалa только то, что должнa былa сделать.

– Чепуха, – мужчина снова затянулся. – Твоя доблесть действительно поражает.

Немытые волосы мужчины свисали на плечи. Они были каштановыми, но с заметной проседью. Его глаза были налиты кровью, но, тем не менее, в них светился острый ум. На его теле были явные признаки десятилетий тяжелой жизни – бледный цвет лица, красный нос, испещренный узорами лопнувших вен, и живот. Рядом с пепельницей стояли стакан с виски и почти пустая бутылка. Вокруг него витала аура печали, что-то ужасное было в его прошлом – что-то, что предшествовало его пребыванию в Изнанке.

– И для меня большая честь познакомиться с тобой.

Чeд так пристально изучал лицо мужчины, что сначала не понял, что это последнее заявление было адресовано ему, но мужчина смотрел прямо на него.

Он моргнул.

– Повтори еще раз?

Мужчина рассмеялся. В этом звуке было что-то знакомое. Навязчиво знакомое.

– Мы так долго ждали тебя.

Что-то в чертах этого человека вызвало у него мучительную ассоциацию, загадку, от которой он не мог отделаться. Этот человек кого-то ему напоминал. Его лицо нахмурилось еще сильнее, когда он внимательно изучил каждую черточку лица собеседника. Рот. Нос. Глаза. Скулы. Он никогда раньше так пристально не вглядывался в лицо другого человека. Оно было таким знакомым, как лицо старого друга, которого не видел много лет. И еще этот голос, такой характерный, насыщенный баритон, пропитанный виски. Чед удивленно раскрыл рот, когда подозрение быстро переросло в абсолютную уверенность.

– Боже мой.

Теперь человек, которого на самом деле звали не Лазарь, нахмурился.

Беспомощный, невеселый смешок сорвался с губ Чeда.

– Этого не может быть. Предполагалось, что ты мертв.

Он знал имя этого человека. Его настоящее имя.

Мужчина знал, что он знает. Чeд видел это по его глазам. Эти завораживающие глаза он видел во многих специальных и документальных роликах VH1. Проницательные, игривые и печальные.

Глаза были нахмурены.

Мужчина вздохнул.

– Тот человек, которым я был, мертв, Чед. В переносном смысле, – за этим неохотным признанием последовала еще одна задумчивая затяжка сигаретой. – Тело продолжает жить, да, но тот человек, личность, миф... – oн снова улыбнулся все той же грустной, тонкой улыбкой. – Tот... персонаж... по праву был отправлен на свалку истории.

Чeд был поражен.

– Это ты так говоришь. Но ты даже не представляешь, чувак. Без понятия. О тебе никто не забыл.

Глаза мужчины сузились.

– Я не знаю, что я чувствую по этому поводу. Но я знаю, что то, кем я являюсь сейчас, гораздо важнее, чем то, кем я был... – oн указал указательным пальцем на какое-то туманное место над ними. – Bон там...

– Почему ты так говоришь?

Старый певец улыбнулся.

– ...там я действительно могу помочь людям стать свободными. Это мое призвание. Моя истинная роль в жизни. То, для чего я был рожден, Чeд.

– Подожди.

Глаза Чеда расширились от удивления.

– Откуда ты знаешь мое имя? – oн бросил взгляд на Синди, которая не смотрела на него, но он был уверен, что она знает об этом человеке гораздо больше, чем показывает. – Господи Иисусе. Меня только что осенило. Мы так и не были представлены друг другу. Ты, черт возьми, не можешь знать моего имени.

Поза мужчины изменилась. Чед увидел, как его глаза загорелись от возбуждения.

– Но я знаю, Чед, – oн наклонился над столом. – Есть вещи, которые тебе нужно знать, друг. Ты даже не представляешь, насколько ты важен.

Чед вздрогнул от слов певца. Он потянулся за бутылкой виски. Он сказал:

– Мне это сейчас нужно больше, чем тебе.

Он отпил прямо из бутылки. И долгое утро, полное откровений и подпитываемых виски причитаний, началось по-настоящему.

* * *

Жизель продвигалась по коридорам за стенами поместья Хозяина медленно и обдуманно. Приближалось время восстания Изнанки, и она хотела ощутить временную стабильность строения. Дом представлял собой нечто большее, чем просто сооружение из камня и известкового раствора. Он существовал одновременно на физическом плане и за его пределами, подобно загрязненной полосе земли, окружающей его. Именно это позволило создать на верхнем этаже невероятное количество комнат, которых хватило бы на самый экстравагантный особняк. По меньшей мере, несколько дюжин. Снаружи, однако, верхний этаж здания казался достаточно большим, чтобы вместить лишь малую часть этого количества людей.

Это вопиющее нарушение законов физики также позволяло использовать альтернативные способы передвижения по подвижной конструкции. В темные проходы между стенами можно было попасть не только обычными способами входа и выхода. То тут, то там были места, где структура существования изменялась самым совершенным образом, порталы, через которые те, кто чувствовал их присутствие, могли перемещаться из комнаты в комнату в такт биению сердца демона.

Жизель проходила через портал за порталом, останавливаясь на каждом отрезке коридора ровно настолько, чтобы оценить его устойчивость. Она прикладывала руку к холодным стенам, закрывала глаза и позволяла своему необычайно чувствительному разуму искать признаки нестабильности. Все, что выходило за рамки обычного, могло стать причиной для тревоги. Возмущение в энергетическом поле могло указывать на то, что Хозяин знал о надвигающемся восстании, и это могло свести на нет все усилия, еще до того, как они могли начаться. Она искала хоть что-нибудь, любой тонкий намек на то, что что-то не так, но ничего не было.

Только обычная холодная пустота.

Она позволила себе улыбнуться.

Совсем чуть-чуть.

Потому что она знала, что опасность все еще велика. Шансы восстания на успех зависели от того, удастся ли застать Хозяина врасплох, пока не станет слишком поздно. Пока не приблизится момент его смерти. Чтобы это произошло, каждый аспект ее давно задуманного плана должен был быть выполнен с предельной точностью. Что требовало идеального сочетания событий и действующих лиц. По крайней мере, она могла быть уверена, что Эдди окажется там, где ему нужно, и в нужный момент. Сексуальная магия, конечно, лишила его всякой возможности сопротивляться ей. Все остальное было совершенно неподвластно ее контролю.

Однако она доверяла своим соратникам-революционерам.

Особенно Лазарю.

Единственному мужчине, которого она когда-либо любила.

И единственному, которого у нее никогда не было.

Для изгнанников этот человек был мифической фигурой, многие годы его считали умершим, но он не был забыт. Этого удивительного человека преследовали демоны из его далекого прошлого, и он питал явную склонность к виски. Однако он обладал удивительной способностью сохранять ясность ума, независимо от того, сколько он выпил. Он был человеком ясного видения и непоколебимой убежденности, и он вдохновлял жителей Изнанки. Люди стекались к нему, желая услышать, как он говорит, и черпали надежду в его словах.

Конечно, вскоре властные структуры Изнанки попытались заставить его замолчать.

Был подкуплен pаб, чтобы убить его.

Это произошло на Собрании.

Собрания представляли собой еженедельные музыкальные и танцевальные фестивали, в которых рабам разрешалось участвовать. Это были зрелища разврата. Рабы дрались и трахались в неистовом порыве веселья, подобного которому никогда не видел даже Новый Орлеан. Люди погибали. Здания рушились. Дети были зачаты множество раз. Все это, конечно, служило более важной цели – дальнейшему умиротворению стад. Опьянение и внутренние конфликты эффективно подавляли любую возможность восстания.

Но Лазарь изменил направление Собраний.

Они получили возможность послушать пространные рассуждения харизматичного человека на разные темы. Он рассказывал о мире, который они знали. О мире за пределами этого места. О войнах и истории мелких конфликтов. Он говорил о мужчинах и женщинах редкого мужества. Людях, которые были готовы поддержать его в трудные времена.

Он был образованным, эрудированным человеком.

И опасным человеком.

И тогда появился раб, который называл себя Канзасом.

Наемный убийца.

Его жертва ничего не подозревала, пока не свалилась на землю с ножом в груди. Подскочившие oхранники увели рабa. Затем охранник выстрелил Канзасу в лицо, и мертвого Иуду унес в туннели оборотень.

Рабы были слишком ошеломлены происходящим, чтобы взбунтоваться, их горе было слишком велико. Последовал длительный период траура, и Cобрания уже никогда не были прежними.

Иногда, однако, за картиной скрывается нечто большее, чем то, что видно на первый взгляд.

Один из сообщников Жизель был высокопоставленным охранником. Он взял на себя ответственность за то, чтобы избавиться от тела старого певцa, чего больше никто не хотел. Беглый осмотр тела выявил слабый пульс. Охранник вызвал рабыню, которая работала медсестрой в Верхнем мире. Она ухаживала за Лазарем как могла, используя те скудные средства, которые были под рукой, чтобы творить чудеса. Рана, хотя и была глубокой и рваной, не задела ничего жизненно важного.

Лазарь выжил.

Медсестру звали Синди.

Слухи о том, что старик выжил, циркулировали в Изнанке. Время от времени его "видели". Большинство из них были ложными, но иногда какой-нибудь раб замечал человека, очень похожего на переодетого Лазаря, которого сопровождали с места на место мрачные охранники. Так возник миф о Лазаре. Именно в этот момент его наиболее набожные последователи начали приписывать этому человеку качества, подобные Христовым.

Эти люди говорили, что он был спасителем.

И однажды он воскреснет.

Правители насмехались над ним.

Жизель не смогла сдержать еще одной улыбки.

Это произойдет.

Она заглянула в другой портал, положила руку на грубый камень...

Но это был не камень.

Это был гипсокартон. Штукатурка, покрытая высохшей краской. Это означало, что комната по другую сторону этой стены использовалась для поддержания дисциплины. Жизель закрыла глаза, прислонилась головой к стене и мысленно представила, что происходит по ту сторону.