Текст книги "Песнь Серебряной Плети (СИ)"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– А почему ты и впрямь не живешь под водой? – осмелела Фэй. – Раз уж ты… – она не сдержала смешка, – Аквамен.

Нёлди выразительно показал на бутылку:

– Неудобно. Выливается.

Фэй захохотала.

– Что ж, резонно. Веская причина! А если серьезно?

– А если серьезно, то я – не рыба. Конечно, я могу находиться под водой до девяти часов подряд, но потом мне все-таки нужно подышать.

– Ну, все равно круто! – оценила Фэй.

– Тю! – фыркнул Шинви, опрокидывая четвертый стакан благородного напитка. – Кто ж такось не могёт-то?

На английском он говорил с теми же огрехами, что и на шилайди. Был тому виной вечно заплетающийся язык или какая-то странная причуда – Фэй пока так для себя и не уяснила.

– Да уж конечно, самое плёвое дело! – хохотнула она. – Все мои соседки день-деньской просиживают в ванной и дышат исключительно никотином!

Нёлди с одобрительной ухмылкой подлил ей бренди в бокал.

– Ты меня спаиваешь?

– Может быть.

Фэй и вправду захмелела.

– Слушай, а ты мог бы показать мне морское дно? – вдруг пришло ей в голову. – Это правда, что океан покрывает почти всю вашу планету?

– В каком-то смысле да, – уклончиво ответил Нёлди.

– А в каком нет?

– Видишь ли, наш мир очень сильно отличается от того, что тебе знаком. Он, как бы, нелинеен. В нем ты никогда не знаешь, куда попадешь, если будешь двигаться по прямой. В пределах Маг Мэлла он еще более или менее стабилен, но океан… Вполне может статься, что где-нибудь у нас под носом находятся другие земли, или же дыры, ведущие в другие миры. Но, как ни странно, до сих пор их никто не находил. Или же никто не возвращался из них. Но в целом, в целом – да. Наш мир – это бескрайний мировой океан. Ллир.

Фэй улыбнулась:

– И все же. Можешь или нет?

Никс нахмурился:

– Это трудно. И не уверен, что тебе понравится. Но да, могу.

Шинви весело подскочил и загарцевал по дому на двух копытах:

– По-о-о-ош-ш-ш-ш-ли-и-и-и, по-о-о-ош-ш-ш-ли! Ок-к-к-кунаться! Ок-к-к-коняться! Ок-к-кх-кониться!

И внезапно визгливым, нестройным голосом, завел похабную песенку, странно похожую на старинную шотландскую балладу о мельнике, плутоватой жене и чужой лошади у дверей. Правда, в исполнении агишки, она то и дело начинала смахивать на альпийский йодль, захлебываясь и взлетая под потолок. Фэй с хохотом пыталась подхватить припев, но йодлить у нее точно не получалось. Нёлди, хитро усмехаясь, извлек неведомо откуда маленькую девятиструнную скрипку с коротким грифом и расписными деками, и уверенно подхватил мотив. Заливистое пение струн закружило голову Фэй сильней любого бренди – и вот все трое, со смехом, гиканьем и ритмичным притопыванием, уже оказались за дверью, на ночном, безмятежно дремлющем берегу.

Глава 12. Меняя шкуру

Седобородый владыка Океан качал крохотную эльфийскую землю, точно младенца на руках, а его немая темнокожая рабыня Ночь заливала весь мир густой черной патокой безмолвия. Только непослушные волны, с мышиным шорохом, толкались под ногами, неспешно выволавивая на песок мокрую сеть богини Ран, связанную из пены и йода.

Маг Мэлл исцелял любой недуг, а уж сердечную боль – и подавно. Каждый глоток его пряного ветра стоил тысячи поцелуев. Фэй вошла в прибрежную волну выше колен и оглянулась на Нёлди:

– Веди!

Никс критически окинул ее взглядом и требовательно кивнул на пончо:

– Снимай. В таком виде ты далеко не уйдешь.

Фэй на секунду оробела, но потом решительно стянула пончо через голову, скомкала и зашвырнула подальше на берег.

– И что теперь?

Мимо, фонтанами разбрызгивая воду, галопом промчался буйный агишки, уже вновь в лошадиной шкуре. Его ноздри бешено раздувались, темные бока отсвечивали серебром, а длинный роскошный хвост королевской мантией плыл по воде. Фэй со смехом отшатнулась. Никс приблизился и уверенно положил пальцы ей на макушку.

– Теперь тебе понадобится другое тело. Учти, что процесс трансформации достаточно болезнен, особенно для непривычного к ней новичка. И особенно – когда это принудительная трансформация, производимая извне. Уверена, что хочешь этого?

Глаза Фэй округлились:

– Ты собираешься меня… во что-то превратить?

– Думаю, проще всего – в небольшого тюленя. Наименьший стресс для мышц, скелета, легких и всех остальных внутренних органов. Думать и воспринимать эмоционально ты будешь по-прежнему, но физические ощущения, конечно, изменятся. И говорить все это время ты тоже не сможешь.

Фэй набрала побольше воздуха и, прикусив губу, кивнула. Нёлди зажмурился и ладони его медленно поползли вниз по ее волосам, щекам, шее, плечам и груди, талии и бедрам… Поначалу Фэй не чувствовала почти ничего, кроме легкого электрического покалывания и невольного возбуждения. Но минуту спустя она поняла почему: никс ничего особенного и не делал. Только исследовал, проверял, готовил. Когда же все началось всерьез…

Она считала себя привычной к физическим нагрузкам и сопутствующей им боли и травмам. Была знакома не только с крепатурой, ушибами и растяжениями, но и с вывихами, переломами и сотрясениями. И вот сейчас ей показалось, что все это происходит с ней одновременно. Единственное, чего ей хотелось в этот момент – вырваться из рук светловолосого волшебника и бежать прочь без оглядки! И она непременно так бы и сделала, если бы могла. Если бы тело в одночасье не перестало повиноваться ей, превратившись в жидкую глину, из которой никс хладнокровно ваял то, что задумал. И все, что она могла сделать – это вопить во всю глотку, с каждой секундой все меньше узнавая собственный голос.

К счастью, дикая пытка продолжалась каких-то пару минут и, что удивительно, почти не оставила последствий. Тело немного ныло, местами чуть зудело и пощипывало, и было… другим. Незнакомым, странным и ужасно неуклюжим. Ноздри Фэй захлестнуло сонмом запахов моря и рыбы – живой рыбы, все еще плавающей где-то поблизости. Причем это не был однотонный рыбный букет: она различала запах сельди и запах краба, запах трески и запах креветок, запах морского угря и запах каракатицы, и все они были невероятно притягательны для нее. «Чувствую себя Голлумом», – хмыкнула она про себя.

Никс не обманул: думала она по-прежнему словами и знакомыми понятиями, помнила свое имя и годы правления Карла Великого, расписание поездов на Эванстон и, по меньшей мере, три десятка имен Одина. А вот видела и слышала, обоняла и осязала по-другому. Да и сила притяжения чувствовалась как-то иначе. По привычке, Фэй попыталась встать на ноги, но ног не было вовсе, только руки-ласты и широкий хвост.

– На брюхе, малышка, на брюхе! Дальше оно легче будет, – со смешком в голосе подсказывал никс. – Вдохни поглубже и постарайся не выдыхать. Воздуха тебе, скорей всего, хватит на час, не больше. И от меня далеко не уплывай.

Он с волшебной легкостью пробежал по мелководью, почти не оставив за собой следа, и летучей рыбой нырнул в волну. Агишки шумно последовал за ним. Фэй торопливо поползла следом, неловко загребая донный песок и мелкую гальку. Наконец, выбравшись из цепких тенет суши, она поплыла. Хотя, по правде говоря, первые несколько минут это было скорее похоже на барахтанье упавшего в воду жука – тело тюленя, казалось бы, идеально приспособленное для плавания, не слушалось свою новую хозяйку, все еще пытавшуюся плыть «по-людски». Нёлди с нескрываемым удовольствием кружил рядом, подсказывая, поучая, инструктируя и, в придачу, мягко поддразнивая. Когда же они оба сочли, что Фэй готова и ее постепенно пробуждающихся тюленьих инстинктов хватит для небольшого погружения – путешествие в мир под волнами началось.

И он был воистину невероятен! Если Маг Мэлл пленял пронзительной красотой, дышал беспредельной жизнью и гармонией, наполнял всю сущность новой полнотой, но все же был схож с миром Земли, то океан Ллир был совершенно другим. Он походил на вереницу миражей, один за другим рождавшихся перед изумленным взором Фэй, и умиравших, разлетаясь вдребезги при каждом прикосновении. В золотой канители плывучих огоньков или сапфировых росчерках неведомо откуда взявшихся лучей, из зыбкой текучей тьмы возникали хрупкие, сверкающие голубым жемчугом лиры-дворцы, бережно упрятанные в ладонях исполинских раковин, переливчатые, текучие созвездия-сады, взмывавшие ввысь хороводом лепестков-свечей, крылатые лебединые ладьи и правившие ими совоокие создания, кружевные фонтаны и водопады, низвергавшие чистый хрусталь вместо водных потоков. Они не были видениями или призраками – Фэй могла на мгновение коснуться нежно-гладких стен башен, заглянуть в их полупрозрачные окна-витражи, ощутить аромат сверкающих и подвижных, как крылья тысячи бабочек, цветов, окунуться под колючий хрустальный дождь или даже надкусить золотое яблоко Идунн, словно в волшебном танце покачивающееся на ажурной ветке. Но они неизбежно исчезали, как картинки калейдоскопа, едва ты встряхнешь заточённые меж зеркалами разноцветные стеклышки.

Шинви плыл чуть поодаль, в очередной раз изменив форму тела: теперь он был похож скорее на древнегреческого гиппокампуса – гибрид лошади, морского змея и диковинной рыбы с крыльями-плавниками и роскошной гривой, которая струилась и плыла за ним, как фата за невестой. Разноцветные облака рыбок – уже совсем не тех, запахи которых Фэй чуяла возле берега, но, под стать окружавшим их пейзажам, причудливых, казалось, одетых в перья или гирлянды крошечных пузырьков вместо чешуи – в ужасе разбегались перед мордой водяного коня. Нёлди менять облик почти не стал, только ступни ног сменились широкими ластами амфибии, а пальцы рук удлинились и тонкая, до того едва заметная перепонка между ними стала совсем лягушачьей. Говорить под водой у него вполне получалось, но делал он это нечасто, только когда впереди проступали очертания вовсе не радужной, но зловещей и тревожной картины – резко окликал Фэй по имени и предлагал сменить курс. По-видимому, Ллир таил в себе не только красоты, но и ужасы.

«А что, если эти пугающие уголки океана, которых мы избегаем – и есть неизведанные иные миры?» – мелькнуло в голове у Фэй. «Не будь жадиной! – тут же отчитала себя она. – На сегодня с тебя и одного вполне хватит».

Никс похлопал Фэй по круглой тюленьей спине:

– Пора возвращаться.

Не без сожаления, Фэй подчинилась. Она и впрямь устала, и голова уже начинала понемногу кружиться, как на горном подъеме. Картинки калейдоскопа замелькали быстрее, поплыли и смешались в безумное полотно импрессиониста…

Тяжело выбравшись на песок, тюлениха обессилено повалилась на спину. Нёлди бесцеремонно уселся на нее верхом и вновь пробежал пальцами по гладкой водоотталкивающей шерстке, теперь уже быстро и уверенно. Тело вновь взвыло от боли и потекло расплавленным воском. Но на этот раз превращение шло быстрее и легче, и вот Фэй, снова нагая, маленькая, хрупкая и легкая, лежала на мокром песке, чувствуя его прикосновение собственной тонкой человеческой кожей.

– Слезь с меня, пожалуйста, – попросила она, когда голосовые связки снова стали ее слушаться.

Никс и не пошелохнулся, а на губах его неожиданно мелькнула недобрая, хищная усмешка:

– С чего бы это?

По спине Фэй пробежал неприятный холодок.

– С того, что я больше не тюлень, – все же как можно беспечнее улыбнулась она.

Зеленые глаза водяного фейри похотливо сверкнули:

– А мне тюлень и ни к чему. В тюленя еще хрен засунешь, у него жира больше, чем тела. Вот маленькая шлюшка-подменыш как раз по мне.

– Не шути так, – все еще отказываясь верить во столь внезапную и отталкивающую перемену гостеприимного хозяина, проговорила Фэй.

– А я и не шучу. Ты что же, и вправду думала, что платить ни за что не придется?

– Пусти меня!

Фэй рванулась, попытавшись столкнуть его – мускулы у нее были все еще довольно сильными, хотя в скалы она уже пару лет не ходила, а никс казался хрупким, точно фарфоровая статуэтка. Но не тут-то было. Два превращения, час подводного плавания и две бессонных ночи со всем сопутствующим окончательно вымотали ее, превратив в тряпичную куклу, а никс как-никак оставался волшебным существом.

Нёлди заломил ей руки за голову, намотал мокрую прядь волос на кулак и вдавил в песок поглубже:

– Не сильно-то дергайся. Дергаться и вопить будешь, когда за тебя Шинви примется. А пока наслаждайся.

– Я… тебя… прикончу! – прошипела сквозь зубы Фэй.

– Вряд ли, – самодовольно усмехнулся он, перехватывая запястья отчаянно сопротивляющейся девушки поудобнее. – Я за тобой наблюдал, и наблюдал долго. Ты ничего не умеешь. С магией не знакома, природных способностей, полагаю, тоже нет. Ты просто несчастная наивная дурочка. Как раз мой любимый тип самки. Так что заткнись и давай раздвигай ляжки.

Фэй все же извернулась и показала ему средний палец, за что получила вполне предсказуемую затрещину.

– Вздумаешь брыкаться – утоплю. После того, как закончу.

– Но-но! – вмешался буйно-веселый агишки. – Только-сь опосля меня!

Подеритесь, сукины дети! Горло Фэй душила злость, обида и, что, может быть, хуже всего – мучительная горечь разочарования. Почему вы не могли остаться милыми волшебными созданиями? Или хотя бы продолжать притворяться? Я ведь вам поверила! Поверила, что могу быть ребенком и не поплатиться за это ничем, кроме, разве что, пары ссадин на коленках. А если вам двоим было только и нужно, что раздвинуть мне ноги – почему вы не сделали этого сразу? Зачем было привечать, кормить и поить, утешать и развлекать, зачем было лезть мне в душу? Только для того, чтобы сделать еще больнее?

Неуемно носившийся вокруг да около Шинви вдруг замер и настороженно втянул ноздрями воздух.

– Тыняется кто-то по кущам-хащам. Никак королевкины шпиги!

Никс отмахнулся:

– Хрен с ними! Мы ничего дурного не делаем.

Не выдержав, Фэй завопила. В сущности, это было скорей нервным срывом, чем осознанным криком о помощи – встретиться с королевой или ее «людьми» ей хотелось ничуть не больше, чем быть изнасилованной. Нёлди приложил ей со всей дури.

– А ну заткнись, сучка! – Он быстро обернулся к агишки: – Пойди проверь, кого там нелегкая носит. Если кому в охоту присоединиться, пусть занимает очередь.

Жеребец задрав хвост ускакал. Никс опустил свободную руку в волну и выловил плотно сбившийся комок морской травы. Помял его пальцами и внушительно посмотрел на Фэй:

– Давай-ка разожми зубки, а то будет ой-ё-ёй.

Фэй попыталась плюнуть ему в лицо, но во рту напрочь пересохло и плевок вышел жалким и хилым. Никс осуждающе качнул головой:

– Ну, тебя предупреждали.

Он рванул ее за волосы так, что аж затрещало и влепил еще пару пощечин тыльной стороной ладони. Глотая бессильные слезы, Фэй подчинилась и водяной грубо затолкал сухие шершавые водоросли ей в рот вместо кляпа.

– Вот умничка, теперь лежи смирно.

Фэй снова извернулась и двинула его коленом куда-то пониже поясницы. Никс в ярости рванул ее за плечо, переворачивая на живот, и швырнул лицом о песок:

– Смирно, я сказал!

– Тебе, никс, явно в прошлый раз недосчитали. Надо бы исправить.

Сердце Фэй подскочило куда-то под самую трахею и отчаянно, радостно заколотилось. Этот голос она бы не спутала ни с чьим другим! Нёлди на секунду оторвался от своей жертвы и поднял изумленный взгляд на говорившего. В пылу борьбы он тоже явно не приметил, как тот подошел:

– Киэнн? А тебе разве не полагается быть мертвым? Может, это тоже исправить?

Воспользовавшись мгновением относительной свободы, Фэй уперлась в зыбкий песок локтями и также подняла лицо. В молочном лунном свете золотые кудри короля – спутанные, грязные, залитые кровью, но все равно прекрасные! – сияли точно корона. Через плечо все еще же был переброшен ее домашний клетчатый плед, с горем пополам прикрывавший наготу. Ни сверкающего волшебного меча, ни колдовского посоха, ни войска в стальных доспехах за спиной. Надо признать, выглядел он скорее потрепанным бродягой, чем отважным рыцарем, явившимся на помощь «деве в беде», но в груди у Фэй все равно защемило от восторга и слезы боли сменились благодарными слезами.

Дэ Данаан хмыкнул:

– А ты выучился быть дерзким, никс. Оставь женщину в покое, и я сделаю вид, что ничего не произошло.

– Да что ты говоришь! – беззвучно хохотнул никс, как будто это и впрямь было потешной шуткой. Однако Фэй почувствовала, как он судорожно сжимает ее плечо пальцами, которые при этом едва заметно дрожат. – Кто она тебе? Не дочь же, в самом деле! Что это ты о ней так печешься?

– Ну. скажем, жена, – не моргнув и глазом, соврал Киэнн.

– О, ну это другое дело! – обрадовался по-прежнему восседавший верхом на простертом ничком теле Фэй водяной дух. – Тогда я оттрахаю ее с особым удовольствием. И у тебя на глазах, как это всегда делал ты!

К удивлению Фэй, Киэнн на это болезненно поморщился и, едва ли не извиняющимся тоном, возразил:

– Я никогда не насиловал твою женщину, Нёлди. И ты это прекрасно знаешь. Можешь обвинить меня в чем угодно, но не в этом.

– А я никогда не насиловал твою дочь! И что? – уже дрожа всем телом от бешенства проорал никс.

Киэнн виновато отвел глаза:

– Я знаю.

Нёлди неожиданно обомлел, на мгновение растеряв весь свой воинственный пыл:

– То есть как знаешь?

– Ну не будь же наивным, Нёл! – Киэнн поднял голову и пронзительно взглянул на своего противника: – Ты что, всерьез полагал, что я ослеп, оглох и, в один момент, настолько безнадежно поглупел? Или что я на самом деле считал, что ты бесстыдно лжешь своему королю и оставил это безнаказанным? – Да, я знал, что тебя оклеветали. Разумеется, знал. Но, видишь ли, так было проще. В конце концов, кто ты такой? И почему бы не сделать тебя крайним, если это с легкостью решает проблему?

Никс отшвырнул Фэй в сторону и встал на ноги.

– И, значит, мне еще и «не досчитали»? Ты вообще знаешь что это такое: полторы сотни плетей? Не хочешь на себе попробовать?

Киэнн нервно улыбнулся:

– Раздумывал об этом. Но, пожалуй, нет. Не хочу.

Окончательно разъяренный водяной сорвался с места и набросился на противника с кулаками. Оба покатились по песку кубарем. Только теперь Фэй сообразила, что никс, скорее всего, куда сильнее короля-подменыша и, если она никак не вмешается, его эффектное появление, вполне вероятно, приведет только к тому, что изнасилуют и убьют их обоих. Однако ни руки, ни ноги по-прежнему не повиновались ей, а при попытке подняться в голове помутилось. Судя по доносившимся до нее звукам, никс лупцевал Киэнна почем зря и она ровным счетом ничего не могла поделать…

– Прекратите-ка это! – твердо скомандовал дерущимся еще один, глубокий женский голос, от которого по спине побежали мурашки.

И, похоже, побежали они не у одной Фэй. Никс испуганно отпрянул, вскочил на ноги и во все глаза уставился на высокую женщину в сером балахоне.

– Бездна Домну! – ошарашенно выругался он. И почти сразу захлебнулся и захрипел, потому что длинные пальцы баньши уже сжались на его горле.

Киэнн тяжело приподнялся с земли, подозрительно хлюпая носом:

– Не надо, Тьяр. Не трогай его, он ничего не сделал.

Тьярла перевела на него возмущенный взгляд:

– Это ты называешь «ничего»?

И, признаться, Фэй была с ней в этот момент полностью солидарна. Однако Киэнн упрямо помотал головой:

– Ерунда. А что и сделал, за то уже уплатил. Наперед. Двенадцать лет тому назад.

Баньши с неохотой разжала хватку. Никс упал на колени, кашляя, сипло дыша и отчаянно растирая посиневшее горло.

– И отпусти агишки, будь добра. Нехорошо держать его связанным, – попросил плакальщицу Киэнн. – Можешь позвать его сюда или пусть проваливает на все четыре стороны, как ему будет угодно.

Нёлди перестал хрипеть и внимательно посмотрел на своего короля:

– Тебя подменили?

Король-подменыш, иронически усмехаясь, кивнул:

– Было дело.

Баньши ушла. Фэй, отплевываясь и давясь остатками морской травы и набившегося в рот песка, почти по-тюленьи, то на четвереньках, то на животе, подползла к Киэнну.

– Ты цел?

– А ты? – уклончиво улыбнулся он, в очередной раз вытирая все еще текущую из носа кровь. – Уроды должны держаться друг за друга, да?

И обернулся к никсу, почтив его испытывающим, несвойственно серьезным взглядом:

– Ну что, Нёлди, сын Ла Роны, мы – квиты? Или еще нет?

Тот сдержанно кивнул. Потом неуверенно помялся и все же спросил, робко оглядываясь в том направлении, куда отправилась Тьярла:

– А почему баньши тебя… защищает? И даже… вроде как слушается?

Киэнн заговорщицки поманил его пальцем и вполголоса проговорил:

– Все гораздо хуже, Нёл. Ты не поверишь, но она собирается сделать меня королем.

Глава 13. Былое и грядущее

Вопли подменыша Киэнн заслышал еще в первый раз, и почти сразу сообразил, что именно с ней происходит. Но поначалу вовсе не собирался спешить ей на помощь: если кому-либо взбрела в голову причуда превратить ее в свинью или морскую корову – помочь здесь он точно ничем не может. Однако у Тьярлы имелось прямо противоположное мнение на этот счет: девушка была ее порукой тому, что лживый король не вздумает избежать расплаты. Хотя с какой стати чикагская девчонка, в жизни не видевшая настоящей магии, вбила себе в голову, что способна каким-то образом на него повлиять, и по какой причине баньши решила поверить ей – Киэнн не имел ни малейшего представления. Впрочем, девчонка эта была все же своего рода «темной лошадкой»: наполовину человек, наполовину невесть кто, так что нельзя исключать возможность того, что баньши права, и если скрытые природные способности подменыша начнут пробуждаться – мало Киэнну не покажется. Не то, чтобы такая перспектива его прельщала, и это было еще одной причиной, по которой идти на крики девушки он не слишком-то хотел.

В любом случае, к тому моменту, когда они добрались до берега залива, там уже никого и ничего не было. Хотя нет, кое-что все-таки нашлось: сначала Киэнн каким-то чудом набрел на брошенное на песке мокрое пончо подменыша, а потом… О-о-о, потом они обнаружили нечто куда более привлекательное! А именно – распахнутую дверь небольшого аккуратного домика, а за ней – остатки роскошного ужина на троих! Вдоволь наевшись с чужого стола, Киэнн благоразумно предложил Тьярле сваливать, пока хозяева не вернулись. Конечно же, баньши отказалась. Она не собиралась ни от кого бежать. Они подождут тех, кто здесь живет и узнают все, что им нужно узнать. Что ж, как прикажете, мадам. Киэнн выпил еще рюмку для храбрости. Такой превосходный бренди, пожалуй, могли сварить только никсы. Да и ужин в их вкусе. Киэнн беспокойно перебирал в уме имена всех знакомых ему никс и никсов, и спешно прикидывал, чем обернется встреча с каждым из них…

Тем временем девушка закричала вновь – уже немного с другой стороны, где-то за тисовой рощей. И на этот раз Киэнн не смог заставить себя остаться равнодушным. Да сколько ж можно издеваться-то? По пути через рощу им и повстречался мчащийся во весь опор пьяный агишки. Судя по всему, не разглядев в темноте серую фигуру баньши, он бесстрашно атаковал, тараном сбив Киэнна с ног. Тьярла скрутила смельчака в считанные секунды, после чего накрепко привязала к ближайшему тису собственным поясом и принялась за обстоятельный допрос. Киэнн же неосторожно отправился вперед, уже приблизительно представляя с кем и с чем ему придется столкнуться.

И вот теперь…

Теперь спасенная жертва предсказуемо упрямилась и ни в какую не желала возвращаться в дом мужчины, который ее только что едва не изнасиловал.

– Я сыта его гостеприимством по горло! Ноги моей там не будет.

Нёлди почти не поднимал глаз, лишь иногда бросая то на Киэнна, то на девушку заискивающие взгляды. С того мгновения, как ему поведали, что он, вероятно, поднял руку на своего не только бывшего, но и будущего короля, а также женщину, которая, предположительно, была ему супругой, никс определенно чувствовал себя как на раскаленной сковородке. Смятение водяного доставляло Киэнну несомненное удовольствие, и все же он даже несколько сочувствовал ему. Или, по меньшей мере, превосходно понимал, что тот сейчас ощущает.

– Ну что, Нёл, – не сдержал усмешки Киэнн, – не знаешь, как просить прощения и не уверен, что заслуживаешь его? – Добро пожаловать в клуб!

Подменыш презрительно скривилась:

– Да с чего ты вообще взял, что он раскаивается в содеянном? Но его мнению, он «ничего дурного не делал». Особенно в отношении меня.

– Раскаиваться-то он раскаивается, можешь не сомневаться, – заверил ее Киэнн. – Правда, это, скорей всего, не столько угрызения совести, сколько страх за собственную шкуру и чисто прагматические сожаления: «И на хрена же я вляпался в такое дерьмо по самую шею!» Верно, Нёл?

Никс покорно кивнул:

– Да, мой король.

Киэнн устало отмахнулся:

– Не награждай меня титулами, которых у меня нет. Если наше гиблое дело выгорит – может быть, я буду тебе королем. А до тех пор – просто Киэнна вполне достаточно.

Никс снова кивнул:

– Как скажешь.

Однако подменыш оставалась непреклонна:

– Он – лживая змея, двуличная тварь! Разрази меня гром, если я поверю в его сожаления и раскаянье!

Киэнн сочувственно покачал головой:

– Должен огорчить тебя, подменыш: они все такие. Привыкай.

– То есть верить нельзя никому и ничему? – с негодованием вопросила она.

Киэнн спокойно кивнул:

– Именно так. Никому и ничему, кроме самого себя. – И ехидно поинтересовался: – А разве там, откуда ты пришла все обстоит по-другому?

Девушка гневно поджала губы, но ничего не ответила.

– Слушай, на самом деле, Нёл – вовсе не такая сволочь, как тебе показалось, – начал Киэнн, по правде сказать, не особо надеясь на успех. – Он не двуличен, он – двойственен. Как и все фейри. Ты же какой-то там профессор истории, должна бы, наверное, знать. И он же теперь из шкуры вон вылезет, лишь бы только искупить свою вину.

– Ты выгораживаешь его, потому что сам не лучше, – с досадой бросила она.

Киэнн изумленно поднял брови:

– Я? Ошибаешься, подменыш. Я гораздо хуже.

– Вы закончили играть в свои детские игры?

На берегу появилась грозная и раздраженная Тьярла. За ней, прихрамывая, плелся помятый и подавленный Шинви. Кажется, несмотря на распоряжения Киэнна, баньши не оставила ему вариантов.

– Сейчас всем влетит от мамочки, – не удержался Киэнн.

Тьярла метнула в него испепеляющий взгляд, но, к удивлению, по шее не заехала. Подменыш снова завела знакомую песню:

– Я туда не пойду. Лучше уж в волчье логово или разбойничий притон.

– А если меня там не будет? – несмело поднял голову Нёлди.

Спорщики переглянулись и, ободренный никс спешно продолжил:

– Ну правда, вы идите, располагайтесь, берите все, что надо, а я тут на берегу посплю. Мне ничего не станется. Ну, как в старые времена…

Подменыш покосилась на Киэнна. Он поморщился. Пес его знает почему, но возвращаться к «старым временам» ему не слишком-то хотелось. И все же это был выход.

– А Персихильд-то твоя где? На стороне гуляет? – спросил он на всякий случай. – А то ее ведь, того гляди, удар хватит, а ты опять скажешь…

Лицо Нёлди исказила мучительная судорога:

– Ее нет давно, Киэнн. Аинэке вернулась через неделю после того, как тебя не стало. И в этот раз ей была нужна уже не моя кровь, но кровь Хильд.

Вот дерьмо. Этого Киэнн положительно не ожидал. Ясноглазая легкомысленная Персихильд, с ее вечно выбивавшимися из ажурной косы кудряшками, соленым ароматом кожи, открытым лучистым взглядом, напрочь лишенным жеманства, и верой в то, что свобода во всем без исключения есть высшее благо, доступное разумному существу – эта маленькая никса ему по-настоящему нравилась. Конечно, то, что она была подругой и возлюбленной Нёлди нисколько не мешало ему проводить время в ее постели, но Хильд и сама не возражала. Она была легкой, как утренний бриз, чуть взбалмошной и бесконечно умиротворенной. Этакой бодхисаттвой, равно снисходительно и благосклонно взиравшей на добро и зло, мудрость и глупость.

Хильд… Кому и чем она вообще могла не угодить?

– Что ты ей сделал, никс? Только давай уже теперь начистоту.

– Начистоту… – Нёлди запустил тонкие, нервные пальцы в собственные волосы. – Ладно, где уж моя не пропадала. Наверное, глядя на меня сегодняшнего, в это трудно поверить, но это она домогалась меня в ту ночь. Вышла, надо думать, по малой нужде, и набрела на мое бренное тело. Но ей же было четырнадцать! И я просто не знал, что мне делать. И так, и этак – моя голова в кустах. Потом не раз думал, что лучше бы уж я согласился.

– Ну, ты же понимаешь, что бы я с тобой сделал тогда?

Киэнну стало всерьез жаль парня. Трахнуть четырнадцатилетнюю принцессу – смертный приговор, даже если на самом деле это, по факту, она трахает тебя. Отказать принцессе – не многим лучше. Обвинить принцессу в клевете, отстаивая собственную невиновность… Хмм, ну, собственно, а чего он ждал? Что я пожурю Аинэке, скажу: дочка, врать нехорошо? Она – будущая королева. А ты кто такой?

Никс кивнул:

– Это если б ты узнал. Но хрен с ним, ну, вздернули бы меня на кол, зато Хильд, может, жива бы осталась.

Хильд…

– А ее-то за что?

Нёлди молча дернул плечами. Киэнну показалось, что никс вот-вот разрыдается.

– Наверное, просто чтобы меня наказать. Не знаю. Сказала, что перекрасит Хильд в алый и посмотрит, будет ли она нравиться мне такой.

Он отвернулся, глотая слезы и пряча лихорадочную дрожь. Потом неуклюже нацепил услужливую улыбку и вновь предложил делано беспечным, но все еще трясущимся от напряжения голосом:

– Ну так что? В доме пусто, но там есть очаг, ужин и застеленная кровать. На двоих. Есть еще одиночная койка, – извиняющимся тоном добавил он, – но ее я приготовить не успел. Одеяла в комоде. К дому я на пушечный выстрел не подойду, обещаю.

Подменыш громко вздохнула:

– Ты прощен, чудовище.

И перевела грозный взгляд на агишки:

– Но вот этого жеребца я видеть не желаю!

– Шинви, твое присутствие отменяется, – уведомил агишки Киэнн.

Тот скорее обрадовался, чем огорчился:

– Так я ж, как ба, не шибко-то и напрашаюсь…

– Пьянчуга ты несчастный, – качнул головой Киэнн. – Проваливай.

– Э, нет! – Тьярла резко ухватила уже развернувшегося задать деру агишки за плечо и бросила суровый взгляд на Киэнна: – Если тебе он не нужен, я перережу ему горло.

Шинви побелел как полотно, Киэнн недоуменно нахмурился.

– Я не хочу, – бескомпромиссно пояснила баньши, – чтобы слухи о твоем возвращении и нашем союзе расползлись по Маг Мэллу слишком быстро. А этот любитель дармового виски – известное трепло.

Бедолага агишки грохнулся на колени, не зная у кого просить пощады. Подменыш вскинула руки:

– Ладно, сдаюсь, пусть остается! – И быстро уточнила, глядя на Киэнна: – Если ты готов за него поручиться.

Киэнн мрачно покачал головой:

– Я ни за кого ручаться не могу. Но не сомневаюсь, что в присутствии Тьярлы они оба будут тише воды, ниже травы. С баньши лучше не шутить. Я бы сказал, у нее совершенно нет чувства юмора.

После чего раздраженно махнул Шинви: