Текст книги "Песнь Серебряной Плети (СИ)"

Автор книги: Бранвена Ллирска

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Она забросила в темную бездну Кэр Анноэт и волкоголового недотепу, и, окончательно разнервничавшись, бесполого фоссегрима. С тем же результатом. Она не могла видеть, что происходит в костяной темнице. Однако, если они умирали там или на подлете, то как-то очень уж безболезненно. Это не то, чего она ожидала, не то, на что рассчитывала.

Ее обманули. Снова обманули.

Ты снова сжульничал, Киэнн! Но это тебе так просто не сойдет!

Аинэке прогнала служанку и измученно упала на подушки. Да что ж это за наказание такое!

Повертевшись еще час или два, почти как Брокк на сытый желудок, королева все же отошла ко сну. Сон ее, как всегда, был тревожен и прерывист, полон угрюмых теней, разъяренных демонов и долгих мучительных падений.

А ближе к полудню другого дня она проснулась от чудовищной, испепеляющей боли. Все тело пылало так, словно ее сжигали заживо. В сущности, можно сказать, так оно и было. Только горела не она сама – горел кто-то из ее глаз и ушей, кто-то, соединенный с ней на сенсорном уровне посредством клейма.

Кто-то из вчерашних! Трескающимися от жара пальцами королева отчаянно вцепилась в спасительный холод Глейп-ниэр. Сосредоточилась, пытаясь поймать нужную волну и все глубже погружаясь в гудящее пламя. Глухо. Опять глухо. Слишком поздно. Хотя, если очень постараться, можно прочесть даже мертвого. А заодно – увидеть тех, кто рядом с ним. Что ей и нужно. Только не перестараться, рискованное это дело – открывать глаза мертвеца!

Продираясь сквозь дебри сменявших друг друга холода и жара, сквозь чужую боль и безобразное оцепенение угасающего разума, Аинэке потянулась вперед еще сильнее. Запах пепла… брызги, соленые брызги… Кровь? – Слишком холодная. Что-то скрипит на зубах. Стекло? Или просто песок? Слепой ужас, бесплотный, но осязаемый. То ли раболепное обожание, то ли суетливая преданность, медленно перетекающая в тупую, убийственную ненависть…

Мор и проклятье на ваши головы! Паззл сложился. Это не был ни один из ее «посыльных». Она даже не знала его. Какой-то мертвый брауни, вернее, уже практически боггарт. И он умирал вторично – в пламени костра. Аинэке уже хотела отвернуться, уйти от этой дурацкой, ненужной боли, от этих никчемных мыслей примитивного рассудка, когда поймала за руку кого-то еще. Того, кто, судя по всему, эту самую руку к убийству брауни и приложил. Что-то пугающее и мрачное… Баньши?..

Для чего этой уродине потребовалось убивать мелкого домового-прислужника? Да еще и сжигать мертвое тело? В сердце Аинэке вновь вполз трупный червь параноидального страха. – Они хотят ее смерти, они все! Слепые глупцы! Они даже не задумываются о том, как бесценна ее жизнь! На что она пошла ради них! Жалкие ничтожества, которые не проживут и дня без нее! Они в сговоре, это ясно, уже давно все в сговоре и сейчас прикрывают свое готовящееся злодеяние, обрывая ее связь с внешним миром! Ну что ж, теперь она узнает о них все! Узнает и прикончит их всех, столько, сколько понадобится! Она будет бить первой, без сожаления.

Глава 17. Рука об руку со смертью

Фэй открыла глаза и закашлялась от едкого запаха, настырно бьющего в ноздри. Перед глазами стояла пустота. Не тьма и не бездна, а самая что ни на есть настоящая пустота как отсутствие чего бы то ни было. Кажется, когда она в детстве читала «Бесконечную историю», то все время неизбежно пыталась вообразить то самое Ничто, пожиравшее страну Фантазии. Хотя, конечно, понимала, что представить себе как выглядит то, чего просто нет, вряд ли удастся. И вот теперь она имела уникальную возможность его лицезреть.

– Ну ты даешь, темная лошадка!

Откуда-то из пустоты вынырнул смутный, расплывчатый силуэт, в котором скорей угадывались, чем были различимы знакомые черты короля-подменыша. Киэнн мягко, но настойчиво удержал ее от первой попытки вскочить:

– А вот этого не надо, детка. Нёлди тебя еле в чувства привел. Ох и отжигала же ты, я такого в жизни не видел!

– Что я сделала? – прохрипела Фэй, с трудом узнавая собственный голос. Горло саднило, как при тяжелой ангине, в ушах отдаленно похрустывал невидимый наст под ногами такого же невидимого великана.

– Да как бы тебе сказать, чтобы не испугать? – Фэй почувствовала подозрительно довольную усмешку в голосе Киэнна. – Полагаю, ты отправила нас на тот свет.

Сердце Фэй ёкнуло.

– Мы мертвы?

Из пустоты налетел едва ощутимый порыв ветра. Киэнн привычно хмыкнул и, кажется, покачал головой.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – силуэт поплыл еще сильнее. – Но ты на призрака точно не слишком похожа. Чего не скажешь об этих…

На этот раз Фэй не удержалась и, несмотря на сопротивление Киэнна, резко поднялась на локтях. Пустота лежала повсюду. В двух шагах от нее, прямо посреди нескончаемой и немыслимой пустоты, точно грубо вырезанная ножницами картинка, брошенная на голый лист, скрестив ноги сидел Нёлди и старательно рылся в своей походной котомке. Шинви поблизости не было. Фэй тряхнула головой и еще раз пошарила глазами. Вряд ли Киэнн стал бы называть никса «этими», да еще и во множественном числе. Если только внезапно не помешался. Однако никого другого она разглядеть никак не могла.

Фэй уже открыла рот, чтобы переспросить, и в этот момент увидела. То, что она ранее принимала за ветер, было призрачным роем странных теней. Их лишенные материальности тела казались созданными из все той же окружавшей их пустоты – и все же существовали. Бесцветные и безликие, числом не меньше двух десятков, они то несмело кружили и мелькали в каком-то хаотичном движении, то вдруг слаженно, разом и целенаправленно атаковали склонившегося на Фэй Дэ Данаана. Приглядевшись как следует, можно было различить некое подобие блеклых, размазанных глаз на пустых лицах и искривленных в болезненных гримасах ртов где-то под ними.

Именно эти синхронные и ритмичные атаки заставляли силуэт короля расплываться, точно искаженная помехами картинка телепроектора. Киэнн же целиком игнорировал происходящее.

Фэй нервно сглотнула.

– Боишься призраков? – В голосе Киэнна вновь послышался сочувственный смешок.

– К-кажется д-да, – с трудом выдавила из себя Фэй. И потом, вдруг разозлившись, с жаром добавила: – Я вообще мало чего боюсь!

– Ну да, только пауков, мышей, жаб, призраков и зубного врача, – хохотнул он в ответ.

– Да иди ты! – выругалась Фэй.

– Ладно, ладно. – Король уступчиво кивнул. – Ну, я тем же похвастать не могу. Например, я уже начинаю побаиваться тебя. А эти… – Он снова отмахнулся от назойливого роя. – Вроде бы они безвредны. Я им, конечно, не нравлюсь (помнят же! Или чуют, хрен поймешь). Но руки коротки. Или вовсе отсутствуют.

– Ты уверен? – Беспечность Киэнна начинала ее беспокоить и как-то даже раздражать. – Вдруг это какая-то…

– Магия? – привычно перебил он. – Нёлди утверждает, что магия здесь не работает. Но если все же этим бедолагам вздумалось навести на меня порчу… – Киэнн вновь криво ухмыльнулся: – Было бы что портить!

Фэй замутило и повело при мысли о том, что эти бесплотные твари, похоже, проходят его насквозь и бог весть что творят на своем пути.

– Э-эй! – Киэнн явно заприметил признаки ее дурноты, но неверно истолковал причину. – Говорил я тебе не вставать. – Он нетерпеливо окликнул никса: – Что там у тебя, Нёл? Нашел наконец?

– Да, уже несу, – отозвался тот и спешно протянул Фэй круглую серебряную флягу с гравировкой в виде разбегающихся спиралей. – Пей, должно помочь.

Фэй послушно поднесла снадобье к губам. Воняло ужасно, но, должно быть, так и нужно. Она отхлебнула и тут же закашлялась вновь.

– Это что? Спирт? Ты издеваешься, что ли?

– Травяной настой с медом, – замотал головой никс. – Вербена, наперстянка, боярышник…

Фэй сердито сунула ему флягу обратно в руки.

– Сам попробуй!

Нёлди недоуменно пожал плечами и беспечно отхлебнул из горлышка. После чего мгновенно побелел и в ужасе уставился на фляжку, как будто та была гремучей змеей.

– Только не говори мне, что ты перепутал флакон, – недобрым тоном протянул Киэнн.

Никс в отчаянии вновь затряс головой:

– Я не путал, здесь был настой, клянусь!..

Киэнн раздраженно вырвал фляжку у него из рук и тоже понюхал.

– Я думал, что я самый тупой в этой компании. Или ты из Маг Мэлла в Сенмаг ни разу не хаживал? И знать не знаешь, что туева хуча веществ полностью меняет состав и свойства при таком перемещении? Почему бы им не сделать то же самое при переходе в Аннвн?

На этот раз бледные щеки Нёлди в призрачном свете Аннвна окрасились ярким пурпуром. Киэнн выплеснул содержимое фляги и пустота равнодушно поглотила «подношение».

– В другой раз пробуй сам, прежде чем ей предлагать.

«А сам ты будто бы не рядом стоял?» – фыркнула про себя Фэй, но вслух ничего говорить не стала. Все же что-то в его отношении к ней, в самом ее статусе определенно поменялось. Она перестала быть «уродом», таким же «уродом», как он. И это было странное, сумбурное чувство: в нем фанфарами звучал триумф и ликование, пели струны гордости и удовлетворения, и где-то в глубине, забившись в уголок, тихо плакала свирель утраты. Но что именно она потеряла, обретя неожиданную силу фейри? Путь домой? Ясность и простоту человеческого существования? Или право быть всего лишь женщиной?

Или что-то другое? Неуловимое и неведомое, тонкое и хрупкое, как осенняя паутинка на ветру…

Пустота извергла из своего бездонного чрева лошадиноподобную фигуру Шинви. Его природным способностям к превращению пребывание в мире мертвых явно никак не препятствовало: агишки привычно встряхнулся и начал обретать гуманоидное обличие.

– Пустехоненько, – отчитался он. – Ни воды, ни суши, одни энти пустоглазовые безносные.

– И, похоже, их число прибывает, – отметил Киэнн.

– Агась. Они сюды-ть потягиваются.

– По мою душу, – мрачно проворчал Дэ Данаан.

И тут Фэй вновь захлестнула нестерпимая злость. Но не такая, как когда-то раньше, не бессильная и самоубийственная, но упрямая, густая, как смола, черная, как чернила каракатицы, тяжелая, как свинец. Она осязаемо собиралась в плотный комок где-то внутри, раскаляя сознание добела, набирая обороты, и наконец – пушечным ядром ударила по цели, а в горле само собой лязгнуло, точно раскололся ржавый колокол. Призрачный рой, дрогнув, рассеялся и еще мгновение спустя растворился во всепоглощающей пустоте.

Киэнн молча наградил Фэй почтительным взглядом и многозначительно посмотрел на никса:

– Теперь что скажешь?

Нёлди неожиданно занервничал:

– Но ты же не собираешься…?

– Придержи-ка язык за зубами! – оборвал его король. И вновь обернулся к Фэй: – Благодарствую, хозяйка!

Иронии на его, теперь отчетливо различимом лице, как ни странно, не читалось. И это почему-то начинало беспокоить.

– Хозяйка чего? – нахмурилась Фэй.

– Видишь ли, моя дорогая, – мягко начал Киэнн, и Фэй внезапно осознала, что он, за все это время, еще ни разу не назвал ее «подменышем». – Судя по тому, что ты вытворяешь, есть все основания полагать, что ты – фомор. Вероятно, один из последних.

– Ч…что? – только и сумела выдавить из себя ошарашенная Фэй.

В памяти всплыла история о Глейп-ниэр и ее прежних хозяевах, а заодно – те самые жуткие хтонические чудовища из ирландских мифов, живописно нарисованные Джоном Дунканом: зооморфные, бледные как мертвецы, карикатурно уродливые и отталкивающие. Козлиноголовые и одноглазые демоны, смертоносные силы хаоса. А еще – заклятые враги Племени богини Дану.

– Ты же говорила, что знаешь, кто это? – испытывающе уставился на нее Дэ Данаан.

Фэй сглотнула и через силу подтвердила:

– Демоны. Злобные, зубастые, одноногие черти со дна морского. Я так похожа?

Киэнн присмотрелся, и Фэй нутром почуяла: ему так и свербит ляпнуть очередную гадость. Поразительно, что он снова сдержался.

– Если да, то ты это тщательно скрываешь. И иллюзия двуногости у тебя очень убедительная. Но знала бы ты, как злился чёрт, когда впервые увидел, кем его малюют!

– Тогда позволь все же полюбопытствовать, на основании чего были сделаны столь далекоидущие выводы? И по какой причине фольклорные представления о демонах моря фоморах, если я тебя правильно поняла, не соответствуют действительности?

По правде говоря, Фэй точно не знала, на что она злится в этот раз. Но заставить себя просто так взять и перестать злиться ей тоже ни в какую не удавалось.

– Фоморы – не совсем демоны моря, л-леди Риан, – несмотря на, казалось бы, прямые указания Киэнна, взял на себя смелость вмешаться Нёлди. Его отношение к Фэй также заметно поменялось, и опасался он ее явно ничуть не меньше, чем своего короля. – Они… были духами шторма. И еще, кажется, повелителями Аннвна.

Ну что ж, не так уж сильно противоречит академическим выкладкам. Персонификация разрушительной стихии. Поздравляю тебя, мисс Флетчер! Твоя школьная учительница была права: ты – стихийное бедствие! И порождение ада.

Тем временем Нёлди, чуть осмелев, продолжил:

– Поэтому, когда твои силы пробудились прямо посреди бури, а потом ты открыла врата в мир мертвых, мы сразу же подумали…

– Не примазывайся! – самодовольно перебил его Киэнн. – «Мы подумали». Да ты до последнего отрицал, что она – фомор!

– А может он прав? – поморщилась Фэй.

Нёлди прикусил губу и печально покачал головой:

– Ты прогнала тени мертвых. Я не представляю, кто еще мог такое сделать.

Фэй обреченно вздохнула:

– Почему хоть одна из последних-то? Остальных вы куда дели?

Она успела заметить, как никс виновато отвел взгляд. Но инициативу перехватил Киэнн:

– Я ж тебе, помнится, рассказывал. Вымерли твои предки. От какой-то неведомой доселе хвори вымерли. Подчистую.

Да, о чем-то похожем речь действительно шла. Правда, Шинви на этих словах как-то подозрительно хрюкнул, и Киэнн метнул в него яростный взгляд. После чего, как ни в чем ни бывало, продолжил:

– Думаю, ты уцелела только потому, что тебя вовремя вывезли в Сенмаг. Не знаю, кто так позаботился, но нам крупно повезло. – Он хитро усмехнулся: – Ты спасла нас от верной смерти и гарантировала идеальное прикрытие: с точки зрения Аинэке, мы теперь наверняка мертвы. Осталось только надеяться, что вытащить нас из этой могилы ты тоже в состоянии.

Ах ты ж сукин сын! Так вот почему ты так передо мной расшаркиваешься! О жизни моей, значит, печешься, почти не хамишь, как в очередной раз подменили тебя! Да вот только неувязочка: я понятия не имею, как вообще оказалась здесь. А уж насчет «особой уличной магии», чтобы повернуть эту шарманку вспять – так у меня ее и подавно нет.

Или есть? И что мне для нее нужно? Шторм в пустоте? Артефакт силы? Кровавое жертвоприношение? Мудрый наставник в лице какой-нибудь давно почившей Вёльвы?

Ладно, не кипятись. Давай-ка извлечем из сложившейся ситуации все возможные выгоды.

Фэй аккуратно поправила складки нарядного кружевного воротника, небрежной (и все еще насквозь мокрой) волной возлежавшего на плечах и груди, и испытывающе взглянула на Киэнна:

– Руку не предложишь?

Тот послушно склонился, помогая ей встать.

– Только еще и сердце не проси. У меня его нет.

– Ври больше, – скривилась Фэй.

– Как прикажете.

Ну что ж, вроде жить буду. Горло, конечно, все еще болит, но в ушах гудеть почти перестало, и перед глазами как будто больше не темнеет.

Магия… Что она такое вообще, эта их чертова магия? Луг Савилданах обходил свое войско на одной ноге, прикрыв один глаз и подвязав одну руку. Помнится, у йогов и друидов ритуал стояния на одной ноге тоже должен был гарантировать практикующему сверхъестественное могущество или божественное вмешательство. Может, ты и впрямь совсем не то, чем кажешься?

Фэй вздохнула и принялась говорить первое, что пришло на ум:

– Не знаю, может ли то, на чем мы стоим, считаться «землей», но полагаю, что магические способности оно впитывает еще быстрее, чем обычная твердь. Так что, если вы трое хотите, чтобы я была способна колдовать…

– Ты поедешь верхом или мы тебя понесем, – с готовностью подтвердил Киэнн прежде, чем она договорила. – Это даже не обсуждается. Что предпочитаешь?

Как-то все даже слишком просто. Что насторожило Фэй – Киэнн принял ее слова на веру без колебаний, так, словно она и впрямь знает, что говорит, а не несет околонаучную и околомагическую ахинею. Любопытно. Ну, тогда можно попробовать еще.

– Для начала лошадь вполне подойдет. Если у меня устанет задница – будете изобретать паланкин.

– Шин?

Агишки покорно трансформировался, и Фэй усадили ему на спину. Что бы еще такого загнуть?

– Теперь, – взирая на двоих оставшихся внизу мужчин с высоты конского крупа (а Шинви был весьма рослым жеребцом), начала Фэй, – для обретения магической силы мне нужно имя. Мое настоящее имя фейри. Не Мелани, не Риан, не «подменыш», и не «темная лошадка». Кто в состоянии мне его подарить?

Киэнн напряженно поморщился и отвел глаза:

– Тот, кому не жалко, и тот, кому есть, чем поделиться.

– То есть твоя кандидатура сразу отпадает? – ядовито заметила Фэй.

– Бойся данайцев, дары приносящих, мисс Флетчер! – прищурился Дэ Данаан. – У меня нет ничего путного, чем я мог бы тебя одарить.

Должно быть, она снова не ошиблась: дарование имени – ритуал. Магический и сакральный. И ведь именно благодаря ему обретали большинство своих сверхспособностей мифические герои древности.

– Хотя… – Киэнн вдруг решился: – По меньшей мере, одна вещь, которую я готов отдать хоть целиком, у меня все же есть. Спустись.

Фэй легко соскользнула с лошадиного хребта и вновь предстала перед королем, маленькая и в глубине души совершенно потерянная и смятенная. Между тем Киэнн, также ощутимо неуверенный в собственных силах, возложил обе ладони ей на чело. Фэй закрыла глаза – помимо воли от торжественности момента у нее перехватило дух. Нёлди где-то рядом беспокойно засопел, явно норовя вмешаться.

– Я уже делал это однажды. У меня получится, – то ли для никса, то ли для себя самого произнес Киэнн. И продолжил, уже обращаясь непосредственно к Фэй. Голос его стал подозрительно похож на тон гуру-шарлатана: – Очисти свой разум, детка. Опустоши его так, как если бы ты была новорождённым младенцем. И еще: тебе придется целиком довериться мне. Я знаю, это проблематично.

Фэй мысленно чертыхнулась. Сама напросилась! Медитативные практики всегда обходили ее стороной, или скорее – она их. Как очистить свой разум, если в нем бурлит и кипит водоворот Сциллы и Харибды?

– Предупреждаю: я не почувствую, что ты готова, – тем временем «ободряюще» продолжал Киэнн. – Ибо я – самый паршивый волшебник во всем Маг Мэлле. Или, если уж не кривить душой, не волшебник вовсе. Магией я не владею. Ни черной, ни белой, ни розовой в крапинку. Но даровать имя я все же в состоянии. Благо, это почти и не магия вовсе. Но только если ты в состоянии его принять. Если мой дар не уйдет, как вода в чертов песок.

– Киэнн, так не делают! – сдавленно прошипел рядом Нёлди. – Ты же ее только еще больше пугаешь! Она и так вся – комок нервов.

– И что мне ее теперь, оттрахать, чтобы она расслабилась? – психанул «даритель».

Фэй открыла глаза и с вызовом уставилась на него.

– В конце концов, ничего другого я все равно не умею, – отвернулся он.

– Еще ты умеешь врать, Дэ Данаан, – заметила Фэй. – А у меня в этой сфере пробел. Так что давай, делись.

– Ты серьезно? – поднял брови Киэнн. – Я собирался подарить тебе нечто более ценное…

– Если ты про свою память, то у меня она тоже достаточно неплохая, – решительно перебила Фэй. – А твоей безбрежной мне даром не надо.

– Ну, это сильно облегчает задачу, – выдохнул он и, почти сразу, проговорил: – Возьми то, что есть у меня и используй его по своему усмотрению. Но никогда не позволяй одноглазому идти в свете сумерек впереди тебя, а синелицему – сзади.

Фэй почувствовала легкий укол в нижней части груди, но ничего невероятного и ошеломительного с ней все же не произошло.

– Это формула? – переспросила она.

– Да, но последнюю часть я придумал с потолка. Просто должен был тебе хоть что-то запретить, иначе не сработает.

– А имя?

– Эйтлинн, – произнес король.

Срань господня, да что он несет?

– Киэнн, – хныкнула Фэй, – Эйтлинн – это родительный падеж. По крайней мере, в ирландском.

– Поздно.

– Это что, в честь дочери Балора? – обреченно переспросила она.

Киэнн кивнул:

– Кажись, в сказке ее обрюхатил засранец с моим именем? Тройней, что ли?

– Есть и такая версия.

Он гаденько усмехнулся:

– Ну разве не романтично?

Фэй (или теперь уже Эйтлинн?) мученически закатила глаза:

– Романтик из тебя тот еще. – Но потом, чуть подумав, добавила: – А знаешь, отец ведь и впрямь хотел назвать меня Эттой. Ну, в честь Этты Джеймс. Слышал про такую?

Киэнн расплылся в похабной ухмылочке и наклонился едва не к самому ее уху:

– А может это твоя мать-фоморка ему нашептала? Таким томным блюзовым голосом, в перерывах между криками и стонами…

Фэй не удержалась и отвесила ему пощечину. Киэнн недоуменно уставился на нее:

– Имеешь что-то против блюзовой романтики? – По-моему, это – лучшее из всего, что придумали в Сенмаге. Блюз – это когда хорошему человеку уже просто невмоготу как хочется!

Она вновь безнадежно вздохнула:

– Посади меня обратно на лошадь, маньяк чокнутый.

Киэнн выполнил требование. Эйтлинн, понемногу привыкая к новообретенному имени, устроилась поудобней и попробовала вернуть свои мысли в прежнее русло. Получалось так себе. Что-то в ней и впрямь изменилось. Но что-то и осталось. И, нащупав это заветное «что-то», единоличная правительница Аннвна, какой она сейчас сама себе представлялась, безапелляционно объявила:

– Итак, мы отправляемся на поиски Стеклянной Башни Балора. Думаю, она должна здесь быть. И если мы найдем ее… нет – когда мы ее найдем! Как только мы доберемся до нее, все разрешится. А пока… – она плотоядно улыбнулась, сама не поверив тому, что вытворяет: – Пока у меня все еще есть целый список вопросов к тебе, Киэнн Дэ Данаан! И, поскольку свою потрясающую способность к вранью ты, предположительно, только что утратил, я искренне надеюсь услышать на них правдивые ответы. Ну, а если же я все же заподозрю тебя во лжи – знай, что я натравлю на тебя всех мертвецов Аннвна и наделю их силой, которой им до сих пор не хватало!

Киэнн качнул головой:

– Блефуешь.

– А если нет?

– Тогда я – очень плохой игрок в покер. Чего за собой раньше не замечал.

Однако уверенности в его голосе не чувствовалось. Дэ Данаан нервно потер шею, переминаясь с ноги на ногу, и взглянул на Эйтлинн исподлобья:

– А можно мне допрос без свидетелей, госпожа следователь? Нет? Никак нельзя? – Он сдавленно выругался: – А, хрен с ним! Спрашивай.