Текст книги "Зеркало для слепого"

Автор книги: Борис Пугачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Это я, Султон Салимович. Добрый день. Как дела? Окса уже успела до вас добраться?

– Да. Они с Олей пошли по магазинам, а мы скучаем. Какие у вас дела в праздники? Мы ваши гости, послезавтра улетаем…

– Не обижайтесь. К сожалению, так получилось. Создалась проблема. Я к вам через час приеду. Не уходите никуда. Обещаю, что сегодня и завтра буду с вами. Вечером поедем к нам домой и сделаем плов.

– Хоп. Это очень хорошо. Я зиру привез.

– Не беспокойтесь, все есть. Даже хлопковое масло.

Родик вернулся в палату. Дежурный врач разговаривал с Лидой. Та слушала, временами охая и извиняясь. Родик присел на край кровати и, глядя на мирно посапывающего Николая, почувствовал, что к нему вернулась прежняя уверенность в себе. Страхи и тревоги, хотя и остались, но уже перестали подавлять его. Он был готов к борьбе и не сомневался в своей победе. На этом фоне обострилось чувство вины, смешанное с брезгливой жалостью. Он не был уверен, что, будучи пьяным, сделал все возможное, чтобы не искалечить этого и без того изуродованного самим собой человечка. В этот момент он дал себе слово, что больше никогда не сядет за руль в пьяном состоянии. Такая мысленная клятва несколько успокоила его и позволила сосредоточиться на наставлениях врача. Вскоре дежурный врач попрощался и вышел из палаты. Родик посмотрел на Лидино изможденное, усеянное морщинами лицо, потускневшие, когда-то голубые глаза, несуразную одежду, неухоженные руки, давно не видевшие маникюра, и чувство вины с новой силой завладело им.

«Сколько таких женщин мучаются с нашими российскими спившимися мужиками, отказывая себе в элементарных женских радостях и преждевременно старея?» – задал он себе мысленно вопрос и предложил:

– Лидочка, пойдемте минут на пять в коридор. Мне надо вам кое-что сказать.

Устроившись в безлюдном уголке, Родик, обдумав, с чего начать, спросил:

– Давно Николай пьет?

– Он то пьет, то бросает. Человек он неплохой. Ко мне с уважением относится. Слабый он, бесхарактерный. Отказать никому не может.

– Да, тяжело вам. Ну да я без обиняков… Что случилось, то случилось. Милиция считает, что он виноват.

Я хотел бы, чтобы и вы с Николаем так считали. Я договорился, что ему сделают операцию по самому высокому разряду. Дал на это денег. Сгладил вчерашнюю ситуацию с пьянкой – это тоже стоило денег. Обещаю, что пока он не приобретет полную работоспособность, буду платить ему хорошую, больше, чем он получал, зарплату. Потом, если захочет, возьму его к себе на работу. Для уверенности в том, что я вас не обману, мы сделаем соответствующее письменное соглашение. Вот, возьмите на первое время деньги…

– Ой, что вы! Мы и так вам очень благодарны. Вы уже много для нас сделали…

– Я хотел бы, чтобы вы согласились на мое предложение. Сегодня Коля не в состоянии понять что-либо. Завтра утром все обсудите, а вечерком я сюда приеду, и мы подпишем соглашение. Деньги возьмите…

– Ой. Тут много.

– Вам они понадобятся. После операции надо хорошо питаться. Еще раз прошу: когда Коля придет в себя, обсудите с ним то, о чем я сказал.

– Спасибо. Коля согласится.

– Надеюсь. Все остальное врач вам объяснил. До операции – сухой закон.

– За это можно не волноваться. Я от него не отойду.

– Вот и хорошо. Я вас покину. Если что-то понадобится – в любое время звоните. Мои телефоны у вас есть. Я приеду завтра вечером часов в восемь. Надеюсь, что мы обо всем с вами договоримся. Если кто-то придет из милиции, желательно, чтобы Николай придерживался наших предварительных договоренностей. Я от своих обещаний не откажусь.

– Не беспокойтесь. Спасибо. Я все поняла.

На улице ярко светило солнце. Родик пересек больничный двор и, немного отойдя от въездных ворот, остановился с поднятой рукой в надежде поймать такси или частника. Впервые с момента происшествия он имел четкий план действий: «До завтрашнего вечера нужно дозвониться Абдужаллолу по поводу крови, которую необходимо доставить в больницу самое позднее послезавтра. Сегодня и весь день завтра придется, хотя и нет настроения, проявлять гостеприимство. Послезавтра отправить Султона в Душанбе и сразу заняться выяснением ситуации в милиции. Кого к этому подключить, еще не ясно. Это зависит от ряда обстоятельств, о которых станет известно лишь после разговора со следователем. Гадать и планировать что-то сейчас не имеет смысла…»

Вдалеке послышался шум приближающегося легкового автомобиля. Вскоре из-за поворота выехала «Волга». Родик помахал рукой, стараясь привлечь внимание водителя. Это удалось, и вскоре он уже подъезжал к гостинице «Пекин».

25 глава

Преступление остается иногда ненаказанным, но оставляющим в покое – никогда.

Сенека

Как и решил, Родик не стал ждать, пока его вызовут повесткой. В первый рабочий день через своего знакомого в ГАИ Свердловского района он узнал, кому расписан материал. Этот же знакомый позвонил, как он выразился, в дознание и под каким-то служебным предлогом поинтересовался делом Родика. Оно уже находилось в производстве. На следующий день Родик поехал в следственный отдел. Дознаватель – подвижный коренастый невысокого роста мужчина средних лет, с лицом бригадмильца из старого советского кинофильма, внешне радушно среагировал на появление Родика.

– У меня есть время. Если хотите, то могу опросить вас сейчас, – предложил он. – Паспорт у вас с собой имеется?

– Конечно. Вот, пожалуйста… Я в вашем распоряжении.

– Тогда присаживайтесь. Ваши фамилия, имя, отчество… Распишитесь здесь…

Родик рассказал все, что помнил, не заостряя внимания на моменте, когда вдруг решил уехать с места происшествия. Ему до сих пор было мучительно стыдно за тот бессмысленный поступок.

Дознавателя тоже, казалось, мало интересовал этот эпизод. Родик успокоился, решив, что это, как и его нетрезвое состояние, не столь важно на данном этапе расследования. Однако он заблуждался.

– Ну что ж, Родион Иванович, – подшивая бланк объяснения, резюмировал дознаватель. – Есть вопросы. Не ясно, по какой полосе вы ехали. Если по крайней правой, то стопроцентно виноват пешеход. Если нет, то надо понять, откуда он взялся. Ваших показаний недостаточно. Из рапортов и приложенной схемы ситуация полностью не прорисовывается. Когда наши сотрудники подъехали, вашей машины на месте происшествия уже не было, а положение тела пешехода никак не характеризует траекторию движения автомобиля. Тело могло отбросить. Следов торможения не зафиксировано. В общем, нужно искать свидетелей.

– Мой родственник, который вызвал «скорую», записал номер телефона одного свидетеля. Да и он сам может подтвердить, что моя машина ехала в крайнем правом ряду.

– Пусть приходят и дают показания. Я в целом на вашей стороне, хотя бежать с места происшествия… Человек вы солидный. Сажать вас не хочется. Ищите… свидетелей. Обдумайте нашу беседу. Открою вам маленький секрет: пешехода мы в больнице опросили. Он в целом подтверждает ваши слова и, что важно, претензий к вам не имеет. В этом смысле ситуация для всех… благоприятная. В общем, все сейчас зависит от ваших усилий. Желаю удачи.

Выйдя из кабинета, Родик обдумал услышанное. Заключительные фразы дознавателя можно было истолковать по-разному. Слова о солидности, нежелании сажать и о том, что все зависит от Родика, могли быть намеком на взятку или оказаться всего лишь проявлением доброжелательности. От того, насколько верно понято сказанное, зависели последующие действия. Нужно либо прибегнуть к связям и надавить сверху, либо договориться здесь.

Спускаясь по закуренной лестнице, Родик решил прямо сейчас попробовать переговорить с дознавателем. Сделать это надо было аккуратно, чтобы не попасть в еще более сложную ситуацию. В комнате, где его опрашивали, работали несколько человек. Поэтому Родик счел правильным подождать, когда дознаватель выйдет и окажется один. Он вернулся и устроился в дальнем конце коридора, откуда хорошо просматривалась дверь кабинета. Его же на фоне окна узнать было трудно.

Прошло больше часа, пока вышел дознаватель. Родик догнал его уже на лестнице.

– Извините, – окликнул он. – Я хотел бы кое-что уточнить.

– Пожалуйста.

– Тут как-то неуютно. Может, мы где-нибудь пообедаем? Время подходящее. Я вас приглашаю.

– Не возражаю, но сегодня не получится. Я на выезде. Давайте так: вы поищите свидетеля, я его опрошу, а потом… пообедаем.

– Понял. Я постараюсь побыстрее его найти. Если не возражаете, буду держать вас в курсе дела по телефону.

– Пожалуйста. А сейчас, извините, очень тороплюсь.

– Спасибо. До свидания.

Садясь в машину, Родик уже знал, что дело решится путем некоторого денежного вливания, но при условии наличия свидетельских показаний, которые, вероятно, примут без лишних придирок. Требовалось срочно найти свидетеля, а для этого был нужен Сергей. Родик поозирался в поисках телефона-автомата и вскоре увидел искомую будку. Однако у аппарата отсутствовала трубка, вместо нее торчал огрызок провода. Рассудив, что минут за десять-пятнадцать он доедет до склада, и оттуда сможет спокойно звонить, Родик прекратил поиски исправного автомата и помчался по Первомайке. До склада он, попав в зеленую светофорную волну, добрался скорее, чем планировал. Сергея застал дома.

На счастье, тот быстро нашел номер телефона свидетеля. Родик тут же набрал его. Однако никто не отвечал. Родик позвонил еще несколько раз. Безрезультатно. Вероятно, все были на работе.

– Бутерброды с чаем будешь? – спросила Серафима, входя в комнату, где Родик мучил телефон.

– Буду. Ты обещала свои гаишные связи поднять, – отозвался Родик.

– Есть один человек. Он всех гаишников на Преображенке знает, но я тебе почему ничего не говорю – он в больницу попал. У него что-то серьезное. Атак – это мой друг.

– Он ходячий или нет?

– Ходячий. Я с его женой говорила, а потом он мне сам перезвонил. Рассказывал, что его лечат мало, а гуляет он много.

– Так, может, я его на машине из больницы возьму, и мы поедем в ГАИ? Не бесплатно, конечно. Заплачу или как-то иначе отблагодарю. Мне сейчас по основному вопросу помощь не нужна, там и без него помощников хватает. Мне надо права возвращать. Для этого достаточно меня с кем-нибудь свести. Я его отвлеку всего на пару часов. Попробуй договориться.

– Я его навестить в больнице обещала. На днях поеду и переговорю.

– Чего тянуть? Где он лежит?

– В госпитале эмвэдэ. Это где-то в районе Октябрьского поля.

– Не так уж и далеко. Давай сегодня навестим его? Все равно день разбит. Да и срочного у меня уже ничего нет. Сейчас у них обед, но пока доедем, для посещения самое время наступит. Вкусненького ему чего-нибудь привезем. Хорошо бы получилось сегодня же с ним и в ГАИ подъехать.

– Можно попробовать. Только давай закусим. Я сегодня не завтракала. Пока чайник закипает, я позвоню его жене и уточню, где он лежит и можно ли сегодня его навещать.

Серафима, не прерывая процесса накрывания на стол, придвинула телефон, прижала трубку плечом к уху и набрала нужный номер.

Родик, прислушавшись к разговору, понял, что проблем нет и подъехать в больницу можно в любое время. Пропуск будет заказан.

Нетерпеливо закусив, Родик начал торопить Серафиму, волнуясь, что можно не успеть проделать все намеченное. Наконец она собралась.

Разыскать госпиталь МВД оказалось легче, чем Серафиминого друга.

В двухместной палате никого не было. Походив по коридору, оглядев холл, где больные смотрели телевизор, выйдя на лестничную клетку, используемую в качестве курилки, и не найдя его, решили подождать около палаты. Родику не хотелось ни о чем говорить, но Серафима инициировала обсуждение рабочих проблем. Ее волновало, что вверенный ей склад стал мал для увеличившегося в последние месяцы товарооборота. По ее мнению, требовалось искать другой. Родик возражал, объясняя тем, что их склад «прикормлен», в его рекламу вложены большие деньги…

За этой полемикой Родик не заметил, как рядом с ними остановился болезненно худой мужчина с землистого цвета лицом, испещренным глубокими морщинами. Родик обратил на него внимание, лишь когда Серафима вдруг вскрикнула:

– Валера, ну ты и исхудал! Я даже тебя сразу не узнала. Здравствуй, дорогой мой.

С этими словами она встала, обняла и троекратно расцеловала мужчину.

– Симочка, рад тебя видеть. Ты все хорошеешь, – улыбнувшись так, что прежде тусклые голубые глаза засверкали, заметил мужчина. – Ты не одна? Это твой новый…

– Ой, молчи. Это мой начальник и друг. Знакомься. Родион Иванович.

– Просто Родион, – поправил Серафиму Родик, протягивая руку для приветствия.

– Просто Валерий, – пожимая руку, представился мужчина. – Пойдемте ко мне в палату. Что мы тут в коридоре топчемся? Я здесь на привилегированном положении. Пока один в палате. Правда, эта привилегия мне не очень нравится. Чувствую себя хорошо, а они, вместо того чтобы меня выписать, перевели в одиночку. Перевести – перевели, а толком не лечат. Какой-то санаторий, а не больница. Что это я все о своем… Больничный синдром. Сима, рассказывай, как поживаешь, а то видимся в последнее время в больницах да на похоронах.

– Типун тебе на язык. Просто работы много. Да и на личном фронте… Знаешь ведь мои проблемы с сыном.

– Мужика тебе нормального надо…

– Где их взять, нормальных-то? Нормальные все разобраны.

– Твой начальник у нас заскучал. Это по тому делу, о котором ты говорила?

– Да. Мы подумали, что, может быть, ты до ГАИ доедешь и сведешь Родиона Ивановича, с кем надо. Считай это как работу.

– Можно. Деньги мне нужны, скрывать не буду. Однако не могу я с тебя, Серафима, деньги брать. Мы сколько лет знакомы?.. Много. Да и вообще… Я за все время работы копейки не взял. Выпивку принимал, а вот деньги – нет.

Родик красноречиво посмотрел на Серафиму. Она поняла и сказала:

– Валер, это ведь не для меня. Родион Иванович захочет тебя отблагодарить.

– Хорошо. Не будем спорить. Ребят не обидьте, когда помогут. А меня… Сами соображайте. Годится?

– Конечно, – ответил Родик. – Говорите, когда поедем. Оптимально – сегодня, если, конечно, возможно.

– Посидите здесь. Я пойду позвоню и договорюсь.

Скоро он возвратился и предложил:

– Есть два варианта. Можно сегодня, но надо быть не позднее четырех. Можно завтра к половине третьего. Выбирайте.

– Давайте сегодня, – посмотрев на часы, предложил Родик. – Только чтобы это не помешало лечебному процессу.

– Моему процессу уже ничего не помешает. Медперсонал я предупрежу. Спускайтесь и ждите меня у проходной.

– Валер, мы тут тебе всякой вкуснятины принесли, но она портящаяся. Надо бы в холодильник положить, – сказала Серафима.

– Спасибо. Напрасно вы. Я почти не ем, аппетита нет. Но все равно – спасибо. Я по дороге положу в холодильник. Медсестричек угощу.

Родик теперь уже без труда нашел здание ГАИ. По просьбе Валерия он припарковался на стоянке для прохождения техосмотра. Серафима осталась в машине, а Валерий и Родик направились к тому самому служебному входу, через который Родика провели после наркологической экспертизы. Валерий уверенно прошел через пост, помахав рукой сидящему за столом милиционеру. Тот в ответ отдал честь и что-то неразборчиво произнес. На лестнице им встретился майор, который опрашивал Родика. Он поздоровался с Валерой и, обращаясь к Родику, заметил:

– Я же говорил, что вы найдете какого-нибудь полковника. И оказался прав. Вы нашли не просто полковника, а моего бывшего начальника.

Валерий никак не отреагировал на сказанное, а на втором этаже попросил Родика подождать и вошел в один из кабинетов.

Оттуда он появился в сопровождении подполковника и сказал:

– Вот он, прославившийся нарушитель. Надо помочь.

– Дело непростое. Идет дознание. Он побегал еще… Вижу сегодня одно решение. Отправим права по месту жительства. Формулировочку я сделаю подходящую. Атам ребята сообразят. Если не пройдет – что-то еще попробуем придумать.

– Вариант возможный, – согласился Валерий. – Только не тяни. Завтра и отправь.

– Будет сделано, товарищ начальник. Рады видеть вас в любое время.

– Ты же знаешь, что я в больнице лежу. Ездить мне туда-сюда непросто. Если он от меня приедет – прими. Он с добром приедет. Да и квиток ему продлить потребуется. За месяц при нашей волоките даже на форсированном режиме могут не успеть права вернуть.

– Пусть приезжает. Ты его научи, как меня найти. Привет жене.

– Бывай.

– Ты тоже не болей. Не волнуйся. Все возможное сделаю. А вы… – он посмотрел на Родика. – Прекратите пить за рулем.

– Спасибо. До свидания, – впервые за время разговора произнес Родик.

– И вам здравствовать, – буркнул подполковник и удалился.

Родик последовал за Валерой, который к этому времени уже успел дойти до лестничной площадки.

В машине тот пояснил:

– Вы, Родион, очень засветились. Ваше дело на контроле. Ребята побаиваются. Вариант, который мы придумали, должен сработать. У меня в вашем районе много друзей. Ваша задача следить за движением бумаг. Сможете?

– Думаю, что смогу. У меня есть знакомый в нашей ГАИ. Хорошо бы, конечно, иметь исходящие реквизиты.

– Я же вас познакомил. Вот вам листочек со всеми данными подполковника. Он мне многим обязан, но вы должны его отблагодарить. Не сейчас, а когда все закончится.

– Сколько ему дать?

– Сами сообразите. Я в такие дела не вмешиваюсь. Это веяния нового времени. Раньше так не делали.

– Лучше бы знать… Ладно, попробую сам сообразить. Да, извините. Спасибо огромное. Я в долгу не останусь.

– Спасибо скажете, когда права выручим. А о долгах не думайте. Я для Серафимушки на все готов. Ну, поехали в мой санаторий.

– Может быть, заедем куда-нибудь поужинать?

– Раньше бы с удовольствием. Сейчас – нет, спасибо. Пить врачи не велят, а есть организм не хочет. Давайте возвращаться. Серафимушка меня до палаты проводит, пошушукаемся. А то когда еще увидимся.

Родик не стал искать ключи от квартиры, а нажал кнопку дверного звонка. Раздалась мелодичная трель, одновременно с которой открылась дверь, и на пороге появилась Окса.

– Я изволновалась. Сижу под дверью и тебя жду. Что стряслось? В милиции проблемы? Почему не позвонил? Я уже Мише несколько раз набирала. Никто ничего не знает. Что, телефона нет?

– Подожди. Дай войти. Все нормально. Позвонить можно было только из автомата, а я был с людьми и не хотел отвлекаться. Да и автоматы все поломанные.

– Думаешь только о себе.

– Ладно, не гунди. Дай хоть в туалет схожу и руки помою. Где я сегодня только не был…

– Ты голодный?

– Не то слово. С утра маковой росинки во рту не было.

– Ужин на столе. Правда, немного остыл, но я подогрею. Пять минут. Я тоже не ела.

– Хорошо, я как раз успею позвонить.

Родик прошел к телефону и набрал номер потенциального свидетеля. На этот раз ответил мужской голос:

– Слушаю вас.

– Это беспокоит Жмакин Родион Иванович. Моя фамилия вам ничего не говорит. Я по поводу аварии тридцатого апреля. Вы оставили номер своего телефона моему родственнику…

– Помню. Машина человека сбила и уехала.

– Верно. За рулем был я.

– Подленько с места происшествия сбегать.

– Вероятно, но я и сам не пойму, почему это сделал.

– Наверное, хотели от ответственности уйти…

– И оставил своего родственника вызывать «скорую». Как-то все нелогично. Однако, что сделано, то сделано. Я хотел попросить вас дать в милиции свидетельские показания. Мой родственник говорит, что вы все видели.

– Видел. Могу засвидетельствовать, но я целый день работаю. Вот только домой вошел. Меня с работы просто так не отпустят. Пусть мне повестку присылают.

– Так, конечно, можно. Однако это долго. А не могли бы мы сделать по-другому? Вы возьмете день за свой счет, а я вам этот день оплачу в десятикратном размере. Заеду за вами на машине. Отвезу в милицию и привезу назад.

– У-у-у… А вы уверены, что мои показания пойдут вам на пользу?

– Это мы обсудим отдельно.

– У-у-у. За свой счет… Вообще у нас это не приветствуется.

– Если не секрет – где вы работаете?

– Не секрет. В автосервисе, приемщиком.

– Да. Понятно. Вас действительно трудно заменять, но, вероятно, как-то это делается. Я готов на любые разумные траты.

– Это уже похоже на подкуп свидетеля. Я ложные показания давать не буду.

– Об этом нет речи. Требуется только уточнить, по какому ряду двигалась моя машина и откуда появился пешеход.

– Это я знаю. Вы ехали по крайнему правому, а он сошел с тротуара.

– Вот это и надо засвидетельствовать.

– А если я скажу что-то другое?

– Зачем?

– Чтобы вы в следующий раз не сбегали с места происшествия.

– Вы же сказали, что не будете лжесвидетельствовать. Кроме того, я обещал вам денежную компенсацию за потерю времени.

– А я потом на суде откажусь от своих показаний – что тогда? Деньги назад будете требовать?

– Я чувствую, что вы опытный человек. На ваши вопросы у меня нет ответов. Я попал в такую ситуацию впервые.

– Шучу. Косяками не занимаюсь. Скажу все, что надо. С вас за это десять косарей.

– Круто, конечно, но я согласен.

– Хотите бесплатный совет?

– Хочу.

– С терпилой договаривайтесь, а то если он будет на изменах, мои показания вам не помогут.

– Спасибо за совет. Так как условимся?

– На послезавтра. Уточняйте в ментовке, во сколько быть. Завтра вечером звоните.

– Спасибо. В это же время удобно?

– Можно и позднее. Бывайте.

– До свидания.

От разговора у Родика осталось неприятное ощущение. Ему не было жалко денег. Расстроил сам тон беседы. Приблатненные выражения, попытки шантажа…

Он уже хотел сесть за стол, но вдруг захотел помыть руки. В коридоре он столкнулся с Оксой.

– Сейчас все снова остынет, – проворчала она. – Давай побыстрее.

– Только руки сполосну.

– Да ты уже это делал. Совсем зателефонился.

За ужином Родик рассказал Оксе о событиях дня.

– Кончай бегать. Я думаю, что все обойдется. Шива себя прекрасно чувствует. Сходи посмотри.

– Опять ты за свое. Когда все произошло, она что – иной была?

– Конечно! Я же тебе перед отмечанием дня рождения рассказывала, но ты не стал меня слушать…

– Ой. Давай оставим это. У меня твои суеверия вот где сидят.

– Хорошо. Мише потом позвони. Он просил. Да и еще какой-то Тузлуков тебя разыскивал. Телефон оставил.

– Это Жора. Помнишь, я рассказывал, как, когда еще из института не уволился, в Болгарию на «учебу» в школу экономики вырвался. Такие тогда безвизовые аферы с подарками руководителям за государственный безнал практиковались. Я втихаря за свои кровные улизнул. Благо, кроме общегражданского паспорта ничего не требовалось.

– Ты не рассказывал.

– Забыла. Вспомни, мы с Жорой, пока все в каком-то захолустье под Софией лекции слушали, в грязной луже купались и водку жрали, сорвались и пол-Болгарии проехали. В Пловдиве на клумбе перед горкомом партии ночевали.

– Это где ты с Эллой и директором Елисеевского магазина познакомился?

– Точно. Элла еще потом для тебя купальник доставала. Разбежались мы что-то. Может, вообще из страны уехала. Она женщина богатая. Из той заварухи, когда одного ее подчиненного расстреляли, а второй из окна сиганул, она без потерь вышла. Вообще она молодец. Умная и красивая. Редкое сочетание. Сейчас с Мишей переговорю и, если будет не очень поздно, Жоре позвоню.

– Да поешь ты спокойно. Успеется.

Родик взял чашку с чаем и переместился из-за стола в кресло.

– Выключи, пожалуйста, телевизор, – попросил он Оксу, набирая номер домашнего телефона Михаила Абрамовича. – Миша, привет. Я тебя не разбудил?

– Привет, пропащий. Хоть бы позвонил. Знаю, что был на складе, а потом исчез.

– Извини. Как-то сегодня все в запарке происходило, но, надо заметить, в правильном направлении. Завтра расскажу. Что-то срочное есть?

– Думаю, что нет. По работе все ровно. Просто тебя многие искали. Я тебе на столе списочек оставил. Из известных мне – «майор» с «лейтенантом» и Лидия Степановна. «Майор» и «лейтенант» хотят с тобой встретиться по поводу какого-то клуба. Я не в курсе. Лидия Степановна ничего не сказала. Может, снова что-то с противогазами…

– Ты разве не знаешь, что она с завода уволилась и теперь в банке работает? Ей до противогазов, как до луны.

– Ты мне ничего об этом не говорил.

– Да. Извини. По-моему, она уволилась еще до Нового года. Точно. Я ее с Новым годом поздравлял и желал на новом месте новых успехов. Она еще посмеялась. Вообще-то я с ней недавно разговаривал – она меня с днем рождения поздравляла. Мы по телефону часто общаемся. Завтра позвоню. В этом году еще не виделись… Может, она на девятое в Москву собралась? Мы День Победы, по-моему, дня три отмечаем? Черт, а восьмого рабочий день? Я собрался в милицию свидетеля отвезти. Как я не сообразил!

– Точно не знаю. Там какие-то переносы были. Надо посмотреть.

– Ладно. Завтра разберусь. Хорошо, что вспомнил. С утра буду в офисе. Если ничего срочного нет, то спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Родик отхлебнул остывший чай и посмотрел на часы. Была половина одиннадцатого. Он решил, что для звонка Жоре не поздно, и набрал оставленный номер.

– Привет, пропащая душа! – услышав Жорин голос, сказал Родик. – Это куда я звоню?

– Кто еще «пропащая душа», надо выяснить. Это теперь мой домашний…

– Что, разбогател и купил огромную квартиру?

– Наоборот. Живу у родителей во Внукове. Мы с женой разошлись, как в море корабли.

– Что так? Вроде ты ее хвалил?

– Ты же знаешь, я человек свободолюбивый, а она этого не понимала…

– Скажи, что загулял, кобелина.

– И это было, но больше не с бабами. Я авиакомпанию регистрировал. Это тебе не товарищество открывать. Сам знаешь…

– Зарегистрировал?

– Уже почти год как.

– Неужели мы так давно не общались?

– Ну да. У тебя как дела?

– От одной проблемы к другой. И вечный бой, покой нам только снится. Я тоже развелся, а в целом развиваюсь. Слушай, а тебе в авиакомпанию летчики не нужны? У меня друг по Душанбе недавно сюда перебрался. Много лет командиром экипажа летал.

– Если только тебе очень его пристроить нужно – помогу, а так безработных летчиков не счесть.

– Именно с таких позиций. Дай свой рабочий номер телефона. Он тебе позвонит. Хочется человеку помочь.

– Запиши…

– Ты кого-нибудь из «болгар» видишь?

– С Эллой часто общаюсь. Она мне помогает, у нее огромные связи. Сашу-метростроевца иногда вижу. Он с Эллой роман крутит.

– Надо как-нибудь собраться.

– Слушай, у меня предложение. Тебе не интересно в Киргизию вложиться?

– Нет. Я с ними наработался. Чуть поселок золотодобытчиков не купил. Это около того места на Иссык-Куле, где Гагарин после полета отдыхал. Там начались антирусские выступления, и я вовремя смотался. До сих пор мне денег должны. Обещали мумие и не поставили. Бизнес с союзными республиками я больше не веду и тебе не рекомендую. При советской власти их сдерживали, а сейчас они друг друга поедают. Там буза еще на много лет. Лучше здесь что-то делать.

– Здесь у меня тоже есть предложение. Я вожу на самолетах различный текстиль. Перевозка у меня почти бесплатная. Идет как догрузка. С таможней все хорошо. Хочешь – включайся.

– А что ты под текстилем понимаешь?

– Полотенца, халаты, майки, тренировочные костюмы, иногда джинсы и рубашки.

– Это из Турции?

– Не только. Если хочешь подробную информацию, то давай встретимся.

– Я с тобой и так с удовольствием встречусь. А это дополнительный повод. Глядишь, и найдем общие точки. У меня со склада идет активная торговля одеждой. Может, твой товар станет дополнением ассортимента. Давай сразу после Дня Победы увидимся? Ты где базируешься?

– В Солнцево. На Боровском.

– Хорошо знаю этот район. А у меня склад в Измайлово, офис на Марине Расковой. Давай, до встречи, а то я тебя заговорил. Завтра ране вставать.

– Это тебе. Я свой рабочий день не нормирую. Хотя старики мои уже залегли. Ну давай. До встречи. Я не спросил: кто это у тебя к телефону подходил, если ты развелся?

– Помнишь, я тебе рассказывал про Душанбе? Так вот она оттуда и со мной теперь живет.

– Понял. Я предпочитаю неразборчивые половые связи. Меня в женитьбу больше не затянешь. Кстати, женский контингент у меня классный. Все летный состав.

– Девушка в форме… Это, конечно… Познакомишь?

– Какие наши годы! Выпивка – твоя, девушки – мои.

– Вот еще один повод увидеться. Можно поближе к тебе. Например, в Доме туриста. Я там часто бываю. Ресторан неплохой. Ну, давай. Спокойной ночи.

– И тебе. Я после десятого позвоню.

Родик потянулся всем телом так, что захрустели суставы. Потом расслабился и, прикрыв глаза, задумался. Его сознание в очередной раз получило жизненную веху для формирования нового «я». Это новое «я» пока сосуществовало с прежним. Однако «я» снова стало два. Какое «я» они теперь породят? Новое «я» безжалостно, эгоистично, безответственно. Оно сегодня даже не поинтересовалось, как перенес пострадавший первый день после операции. Сергей Николаевич не позвонил, значит, все нормально, – решило оно. Это прежнему «я» не свойственно. Новое «я» готово на любые действия, связанные с сохранением субъекта, в котором оно живет. Вернее, характеристик физического существования этого субъекта…

Устыдившись, Родик потянулся к телефонной трубке, чтобы позвонить в больницу, но, посмотрев на часы, передумал, хотя знал, что справочная работает круглосуточно. Ему просто захотелось спать.