Текст книги "Зеркало для слепого"

Автор книги: Борис Пугачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

18 глава

Женщины – это трудности, с которыми мужчины любят бороться.

Э. Уилсон

– Всем привет! – входя в квартиру, крикнул Родик.

– Привет, папчик, – отозвалась из спальни дочка. – Я уроки делаю. Мама к своим в Дмитров уехала. Ужин на плите. Сам подогреешь или мне это сделать?

– Попробую. Если не справлюсь, то тебя от уроков оторву. Ты-то сама ужинала?

– Я не хочу. После семи часов есть вредно. Фигура портится.

– Рано тебе еще о фигуре думать. Когда мама обещала вернуться?

– Точно не сказала, но думаю, что скоро.

Родик прошел на кухню. На плите стояла сковорода, закрытая крышкой. Он заглянул туда – там было жаркое. Разогревать его Родику было лень, и он, взяв вилку, начал есть из сковороды, стараясь преимущественно выбирать мясо. Насытившись, он открыл холодильник и достал бутылку пива. Покопавшись на полках, нашел кусок сыра. Взяв все это, направился в столовую, намереваясь посмотреть телевизор. Проходя мимо спальни, Родик решил узнать, что делает дочка. Наташа сидела за письменным столом и читала.

– Что изучаем? – спросил он.

– Астрономию. Планетную систему.

– Ух ты! Моя любимая наука. Не знал, что ее таким малявкам теперь преподают. На пыльных тропинках далеких планет много всякого загадочного. А рассказывали вам, из чего вселенная состоит?

– Элементарно. Водород и гелий. Остальное – пустота, не считая, конечно, звезд, планет, астероидов, комет, метеоров и другой грязи.

– А как же мы и вся эта грязь образовались? Ведь в нас половина таблицы Менделеева.

– Это я не знаю.

– Подумай. Ты только что сама мне об этом сказала.

– Не говорила. Действительно странно… Ну, папчик?

– Мы и весь окружающий нас мир являемся продуктами взрыва звезд. Звезды живут относительно мало, а потом бац – и взрываются. Появляются новые планетные системы. Наше солнце так создалось и притянуло к себе разные обломки. Мы прах звезд первого поколения. Хотя возможно, что все это лишь неверные догадки. Многие считают, что вселенную создал Бог. Вам астрономию только описательно дают или законы движения планет разъясняют? Дай учебник посмотрю…

В это время входная дверь открылась, и вошла Лена.

– Добрый вечер. Поужинали?

– Я да, а ребенок отказывается. Бережет фигуру.

– Хорошо. Я у мамы поужинала. Только чаю попью.

– Чай на ночь вредно, в нем кофеина больше, чем в кофе, – заметил Родик и, обращаясь к дочке, предложил: – Доделывай уроки и приходи телевизор смотреть. Через десять минут фильм будут показывать.

– Какой?

– Не знаю. Увидим.

– Я не успею. Мне еще много осталось. Счастливые вы, взрослые. Вам не надо уроки делать.

Родик включил телевизор и бухнулся в кресло, отхлебывая пиво и заедая сыром. Кончалась программа «Время», диктор рассказывал о спорте. Спортивные достижения Родика в последнее время не волновали, и он особенно не прислушивался.

Вошла жена с чашкой в руке и устроилась за столом.

– Родик, я у мамы была…

– Знаю. Как ее здоровье?

– Нормально. Я с ней советовалась по поводу нашего разговора… об Оксе.

– Зачем? У тебя своего мнения нет? Она уже твою сестру без мужа оставила.

– Это не твое дело. Она моя мать.

– Дальше…

– В общем, я решила, что так продолжаться не должно.

– Хорошо подумала?

– Да. Мама того же мнения.

– Ясно. Тянуть не будем. Завтра я перееду к Оксе. Наташе ты сама все объяснишь? Мое желание, чтобы она жила со мной. Однако решать ей, я на нее давить не стану.

– Дочь останется со мной. Это не обсуждается. Я мать.

– А я отец. Причем материально обеспеченный лучше тебя и способный дать ребенку больше, чем ты. Веди себя прилично. Она уже взрослая, пусть сама выберет.

– Все равно она выберет меня.

– Может быть, но главное, чтобы сама. Обещай не давить на нее. Давай сделаем все по-человечески и останемся друзьями. Скандала не должно быть. Обещай не говорить ей лишнего. Завтра скажешь, что я уехал в командировку. Через несколько дней встретимся и все обсудим вместе.

– Я тоже скандала не хочу. Будем говорить с ней вместе. Какие вещи тебе собрать?

– Как в командировку плюс костюмы и ботинки. Если что-то дополнительно понадобится, я заеду. Ключи у меня есть. Как только Наташа определится, с кем из нас остается, я займусь покупкой квартиры. Тебе надо подумать об устройстве на работу.

– Это мое дело.

– Не совсем. У нас возникнут финансовые вопросы. Надеюсь, что мы решим их по-дружески. У тебя есть время, чтобы обо всем этом подумать.

Зазвонил телефон, Родик поднял трубку и услышал возмущенный голос сестры:

– Родик, привет! Ты почему запретил своим выдавать Сергею его вещи, пришедшие из Италии?

– Привет! Ты при чем тут? – опешив, ответил вопросом Родик.

– Сергей тебе стесняется позвонить…

– Он не стесняется, а боится. Ты знаешь, что он до сих пор не поставил мне воду почти на семьдесят тысяч долларов?

– Как одно с другим связано?

– Я не хочу тебе объяснять. Занимайся своими делами и не лезь в то, в чем не понимаешь. Передай трубку Сергею.

– Его нет дома.

– Не ври. Он сидит рядом с тобой. Передай ему трубку… Сергей, что за поведение? Ты зачем женщин вмешиваешь? Это не по-мужски.

– Она сама так захотела.

– А ты бессловесный петрушка. Что ты хочешь?

– У меня вещей там почти на триста тысяч. Воду я поставлю в ближайшее время. Хочу немного тряпок забрать. Сейчас наступает сезон, пора продавать.

– Ладно, но только все должно жестко контролироваться Серафимой. У меня большие сомнения по поводу твоих обязательств и, соответственно, возврата моих денег. Деньги кредитные. Они уже стоят не семьдесят тысяч, а около девяноста. Каждый день просрочки поставки увеличивает эту сумму. Поэтому остатки по одежде не должны оцениваться меньше чем в сто пятьдесят тысяч. Жду еще десять дней. После этого либо отдаешь деньги плюс кредитный процент, либо забираю у тебя одежду, но с учетом не только кредитного процента. Мне надо будет учиться ее продавать или реализовывать по демпинговым ценам.

– Она и без этого принята Серафимой по заниженной цене.

– Этого я не знаю. Да и ты не знаешь. Может, эту одежду у нас вообще никто покупать не станет. Одежда – это не продукты. Да и в продуктах неликвиды до пятнадцати процентов составляют. Хочешь поспорить?

– Нет. Значит, я могу с завтрашнего дня выбирать вещи?

– Можешь, только разумно. Я дам Серафиме команду. Условие я тебе озвучил. Есть полная ясность или нужно письменно все изложить?

– Ясно.

– Еще раз начнешь давить на меня через Надежду, поругаемся. Передай-ка ей трубку… Дорогая моя, с каких это пор ты заделалась в коммерсантки? Твои золотые подарки никак не дают тебе права лезть не в свои дела. Хочу тебе дать совет как старший брат. У твоего мужа могут быть огромные неприятности. Законы той игры, в которую он, по-моему, заигрался, жестокие. Не дай бог, чтобы кто-то хоть на секунду подумал, что ты в курсе его дел. У тебя дети…

– Что ты меня пугаешь? Прекрати.

– Я предупредил. Ты взрослая девочка. Сама соображай. Я, конечно, если что произойдет, помогу, но мои возможности ограничены. Да и не знаю я всего, что происходит с твоим мужем. Могу только предполагать. Дай бог, если мои догадки неверны. Спокойной ночи.

Родик, не дождавшись окончания разговора, разъединил линию и обратился к жене:

– Извини. Давай продолжим.

– А что продолжать? Все обсудили. Окончательно будем решать втроем, но не сегодня.

– Угу. Наверное. Тогда ложимся спать? Фильм уже смотреть без толку.

– Ты теперь будешь спать здесь, а мы с Наташей в спальне.

– Понятно. Спать здесь мне осталось одну ночь, потерплю. Постелишь?

– Постелю, а вещи соберу завтра, когда Наташка в школу уйдет.

– Мудро. Однако, как мы уже договорились, Наташе надо будет в ближайшие дни все рассказать. Соберемся где-то на нейтральной территории, лучше в кафе, а то еще какая-нибудь истерика случится.

– Хорошо. Тебе куда звонить?

– Либо на работу, либо к Оксе. Запиши ее телефон… Нужно до конца недели все решить. Квартиру ведь за один день не купишь, а Окса снимает крошечную однушку. Оттуда до офиса ехать почти час. Все это – неудобства, которые требуется побыстрее ликвидировать.

– Я тоже не заинтересована в затягивании этого… Не знаю, как назвать…

Холодное постельное белье приятно остудило возбужденное тело. Родик прижался щекой к подушке и мгновенно заснул. Проснулся он неожиданно рано. За окном еще было темно. Он встал с дивана и, не зажигая свет, подошел к окну. С высоты пятнадцатого этажа заснеженные крыши домов, слабо освещенные непонятно откуда идущим рассеянным светом, создавали впечатление бессмысленного нагромождения. Родик попытался на чем-то остановить взгляд, но ничего примечательного не нашел. Не увидел он и признаков приближающегося рассвета. Бело-серая картина ночи навевала только скуку. Он отошел от окна и попробовал в темноте разобрать, что показывают настенные часы, но и это ему не удалось. Зажигать свет не решился, боясь всех разбудить. Бессмысленно побродив по комнате, он опять лег на диван и, с головой укрывшись одеялом, попытался заснуть, но сон не приходил.

Когда утром в комнату на цыпочках вошла Наташа, чтобы забрать что-то для школы, Родик сделал вид, что спит. Дочка тихо удалилась, и Родик услышал щелчок закрываемой входной двери. Он встал и пошел умываться, ощущая вместо обычной утренней свежести муторную усталость.

Дверь ванной комнаты была заперта изнутри. По звуку текущей воды Родик догадался, что жена принимает душ.

«Новая жизнь. Раньше Лена никогда не запиралась, – подумал Родик. – Это признак того, что мы теперь с ней чужие люди. Странно, но я не испытываю чувства потери. Скорее, наоборот. А ведь прожили вместе более пятнадцати лет. Это и хорошо, и плохо. Плохо, если мы были чужими все эти годы. Хорошо, если мы наконец это поняли. Интересно, что чувствует Лена? Наверно, я никогда этого не узнаю. А жаль…»

Родик вернулся в столовую и включил телевизор. Комната наполнилась шумом. Показывали какой-то сталелитейный цех, людей в касках. Родик переключил программу. Раздался высокочастотный писк, и появились разноцветные полосы. Он с досадой выключил телевизор и опять улегся на диван. Мысли сами по себе стали будоражить его ум. Вернее, мозг сверлил один вопрос: «Правильно ли я поступил?» Все остальное было вариантами ответов на него. Ответами, в которых сравнивались две женщины, к которым Родик испытывал примерно одинаковые чувства. Что это были за чувства, он теперь не понимал. Более того, он начал сомневаться в том, что знает хоть что-то про любовь и про то, чем она отличается от обычной привязанности, привычки или сексуального влечения. Раньше он полагал, что все устроено просто. Есть чувства к женщине, которые перерастают во что-то важное, без чего невозможно спокойно жить. Это, как он считал еще до вчерашнего дня, и называется любовью, а безумие на этой почве – плод больного воображения. Такое состояние со временем переходит в глубокую привязанность, сопряженную с долгом и требующую скрепления семейными узами. Сейчас он усомнился в правильности такой цепочки. Вопрос так и не получил однозначного ответа. Более того, ни один ответ не устраивал Родика. Выходило, что он по каким-то неубедительным причинам меняет, как говорят в народе, шило на мыло.

– Шило на мыло, – повторил он вслух и подумал: «Может, пока к Оксе не переезжать? Пожить в гостинице, подумать. Ведь в этой истории больше всех пострадает Наташка. Как она будет без меня? С другой стороны, вчера мы сожгли все мосты. Возврата нет. Разбитую чашку не склеить. А, дьявол! Пословицы эти опять в голову лезут. Всегда так, когда надо жестко решать. Откуда это у меня? Мучения молодого Вертера. Тоже мне герой. Решил – иди до конца. Жизнь сама все расставит…»

Родик встал и набрал номер телефона Оксы.

– Проснулась? – вместо приветствия спросил он. – Я ухожу из дома и переезжаю к тебе. Часа через два буду. Жди. – Ответа не последовало. – Ты меня слышишь?

– Слышу, – тихо ответила Окса. – Не знаю, что и сказать. Чувствую себя виноватой. У тебя семья…

– Что, раньше семьи не было? Не манерничай. Лучше скажи – рада или нет?

– Рада, но…

Родик разъединил линию и позвонил Михаилу Абрамовичу:

– Миша, доброе утро! Я сегодня задержусь. Буду после обеда. Вчера разговаривал с Сергеем, обещал отдать ему часть одежды. Дай такую команду Серафиме.

– Какую часть?

– Тысяч на сто. Однако пусть Серафима следит за ассортиментом и размерами, а то оставит нам только неходовой товар. Пусть выдает каждой твари по паре, равномерно из всего перечня. За один день он это не выберет.

Скажи Серафиме, чтобы процесс максимально затягивала. Я ему дал десятидневный срок. Если к этому моменту воду не поставит, то отпуск прекратить. На всякий случай пусть Серафима проведет маркетинг по этой одежде.

– Понятно. А тебя где искать в случае чего?

– Я часа через два приеду к Оксе. Временно буду там жить.

– Ого, ты даешь! Хорошо все обдумал?

– Откровенно говоря, нет. Так вышло. Что бог ни делает – все к лучшему. Поживем – увидим.

– Дело твое. Я это уже пережил. Лучше не стало. Дочка до сих пор на меня в обиде.

– Ты мне этого не рассказывал. Меня в этой ситуации судьба Наташки больше всего волнует. Да и как бы не получилось так, что меняю сапоги на лапти.

– Конечно, Оксу и Лену нельзя сравнивать.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего. То, что сказал. Они очень разные…

– Да. Внешне, по воспитанию и образованию – конечно. А вот в плане чувств… Ты пословицу неверно понял. Извини, мне надо еще умыться, а то я так и к вечеру до офиса не доберусь. До встречи.

Проходя в ванную, Родик заглянул в спальню. Лена выкладывала из шкафа на кровать его вещи.

– Доброе утро, – поприветствовал Родик.

– Доброе ли? Вот собираю твои вещи, – отозвалась она и как-то неестественно резко отвернулась.

Родик не стал выяснять причины такого поведения и пошел умываться. Когда он вернулся в столовую, Лена копошилась около стола, накрывая к завтраку. Родик замер в дверях. Какое-то щемящее чувство завладело им. Он только сейчас окончательно осознал, что этот завтрак окончательно делит его жизнь на «до» и «после», а жена – это последнее, что осталось от «до». Глаза Родика предательски увлажнились, но к тому моменту, когда Лена повернулась к нему, он успел подавить в себе эту минутную слабость, придав лицу безразличное, как ему казалось, выражение.

– Спасибо. Не ожидал, – сказал он, чтобы заполнить паузу. – Вещи уже сложила?

– Почти. Не забудь туалетные принадлежности. Костюмы я паковать не стала, повесишь в машине на вешалку. Тапочки у тебя, наверное, там есть?

– Есть. Не надо так… Давай лучше вдвоем позавтракаем, и я поеду. У нас еще будет много возможностей все обсудить.

19 глава

Если могут случиться несколько неприятностей, они происходят в самой неблагоприятной последовательности.

А. Блок

Родик брился, когда Окса позвала его к телефону:

– Там твоя сестра звонит. У нее что-то произошло. Ей надо с тобой срочно переговорить.

– Скажи, что я ей через минуту перезвоню. Добреюсь только.

– Она говорит, что подождет у телефона.

Родик наспех добрился и взял трубку:

– Привет. Что стряслось?

– Привет! Все утро тебя разыскиваю. Лена дала мне этот номер…

– Да, я теперь здесь живу. Ты так редко стала мне звонить…

– Не важно. У меня Сергей пропал. Вчера утром уехал на работу и пропал. Ни разу не позвонил. На работе телефон не отвечает. Я всех его друзей обзвонила. Никто ничего не знает.

– Позвони его начальнику.

– Говорю же тебе: на работе телефоны не отвечают. Я очень волнуюсь. Несколько дней назад к нам какие-то типы вечером приезжали. По квартире ходили, а потом в столовой закрылись. Я всего не слышала, но разговор шел на повышенных тонах. Сергей какой-то растерянный был. Мне что-то невнятное объяснял.

– Похоже, он должен не только мне. Я тебя предупреждал…

– Ты лучше скажи, что делать?!

– Ты его сослуживцам домой звонила?

– Говорю же – звонила. Отвечают, что их нет дома. Я всех просила, чтобы, как придут, срочно со мной связались. Пока никто не проявился. Что еще сделать?

– Не знаю. Доеду до офиса и попробую разобраться. Ты успокойся. Полагаю, что ничего страшного не произошло.

– Я себе места не нахожу. Что-то надо предпринимать.

– Тебе не надо ничего предпринимать. Жди. Если он появится – а он появится, пусть сразу едет ко мне в офис. Может, он просто загулял. Нажрался и сейчас спит где-то. Может, в милицию загремел…

– Я уже все обзвонила. Его нигде нет.

– Узнаю в тебе нашу маму. Милиция, несчастные случаи, морги… Успокойся, ничего с ним такого не стряслось. Часа через два с тобой свяжусь.

Родик положил трубку на аппарат и, поразмыслив, пошел умываться. Стоя под водяными струями, он постарался выстроить логическую цепь событий: «Сергей обычно докладывает Наде, где находится. У них это заведено. Кроме того, он ее страшно боится. Если так давно не звонил, то это не пьянка-гулянка. Подозрительно и то, что на его работе в «Негоцианте» телефоны не отвечают. Там не один телефон. Много сотрудников, большой офис. Может, что-то на АТС случилось? Надо проверить. Дома она никого из его сослуживцев не застала. Это объяснимо – время утреннее, все еще в транспорте. В общем, надо подъехать в «Негоциант» и разобраться на месте, прежде чем пороть горячку. Я туда смогу добраться не раньше чем через два часа. Надо Мишу туда послать, если, конечно, он еще дома. Как раз пока я доеду до офиса, он уже все выяснит…»

Родик вышел из ванной и позвонил Михаилу Абрамовичу, рассказал о случившемся и попросил поехать на работу через «Негоциант». Наскоро позавтракав, он поспешил в офис. По дороге, которую он мог проехать с закрытыми глазами, его одолела масса мыслей: «Как осуществлять поиск человека в таком огромном городе, как Москва? Снял квартиру или дачу в Подмосковье… Прописку если и проверяют, то редко, а за взятку – никогда. Живи себе спокойно. Вероятность обнаружения пренебрежимо мала. Можно и похитить человека, как это делал Алексей. Даже рядом с Москвой есть такие глухие места, что оставь там человека зимой – он без посторонней помощи не выберется. Да и дать о себе знать не сможет. Будет блуждать по окрестным лесам по грудь в снегу, пока с голоду не помрет или не замерзнет. Сергей Сергеевич прав, предрекая карманным телефонам огромное будущее. Как было бы легко прояснить ситуацию. Можно было бы не только поговорить с Сергеем, но и узнать его местонахождение… Соты это позволяют. Хотя если сейчас с ним происходит то, о чем не хотелось бы думать, то телефон у него уже давно отняли бы и отключили. Против лома нет приема. В голом поле на дерево не влезешь. Однако криминальные ситуации – редкость, и спасаться от них надо другими методами. Интересно, есть у «Негоцианта» крыша? Должна быть. Если так, то Алексей, вероятно, может найти соответствующих людей. Давно по поводу Сергея с ним надо поговорить. Хоть и зять, но правила бизнес-игры требуют поставить Алексея в курс дела. Он, конечно, возмутится, что я не сделал этого раньше, но как-нибудь переживем. Скажу, что считал это рабочим моментом, а одежду на складе удерживал на всякий случай. Данные Сергею десять дней истекли всего неделю назад. Тут еще отмечали женский праздник плюс мои семейные проблемы… Кстати, сегодня вечером с Леной и Наташей договорились в кафе поужинать. Тяжелый ужин будет. Не вовремя эти Серегины пируэты…»

Михаила Абрамовича в офисе еще не было. Родик поздоровался с сотрудниками, напомнив им, что сегодня отчетный день, и отправился в переговорную комнату, откуда позвонил и попросил девушку, которая уже узнавала Родика по голосу, передать Алексею о необходимости встретиться сегодня до пяти в любое время.

В каждом месяце этот день был особенным и достаточно плотно распланированным. Все подразделения предоставляли отчеты по деятельности за прошлый месяц, утверждали ведомости на зарплату, получали деньги. На основе этих сведений требовалось решить ряд вопросов, связанных с выплатой кредитных процентов и внесением при необходимости наличных средств в виде увеличения уставного капитала. Безнала в последнее время не хватало, а внесение в виде выручки облагалось всеми возможными налогами. Поэтому приходилось либо увеличивать уставной капитал, либо временно затыкать дыру возвратной беспроцентной финансовой помощью учредителей. Подобные действия требовали личного участия Родика и отнимали достаточно много времени, но являлись совершенно необходимыми. Такие дни Родик проводил в переговорной, где принимал отчеты, изучал их, задавал вопросы, при необходимости связывался по телефону с руководителями подразделений. Потом подписывал и утверждал документы. Девушки из бухгалтерии забирали эти документы, разносили их по разным статьям, различая белую и черную бухгалтерию. Окончательную обработку производила Окса, сводя общие по всем фирмам дебеты и кредиты в изобретенную Родиком таблицу, по которой он управлял финансовыми потоками. Официальную отчетную документацию Родик смотрел только с позиций правильности реализации его схемы оптимизации налогообложения, во всем остальном полностью доверяя Оксе. Этой работой, никогда не доставлявшей Родику удовольствия, необходимо было заниматься целый день. Обычно в такие моменты он ни на что не отвлекался, но сегодня все складывалось иначе.

Поиски Сергея и связанная с этим встреча с Алексеем могли отнять значительную часть времени.

Родик еще не успел расположиться, когда в дверь переговорной комнаты постучали.

– Входите! – сказал он, полагая, что это привезли отчет.

Однако в комнату вошел незнакомый мужчина.

– Родион Иванович Жмакин? – спросил тот официальным тоном. – Вы директор товарищества «Вельта»?

– Да…

– Вот мое служебное удостоверение.

Родик развернул потрепанную красную книжицу. Это было милицейское удостоверение, подобных которому в свое время он повидал немало в силу своей общественной работы. Родик бегло изучил его содержание и запомнил лишь, что мужчина является старшим оперуполномоченным. Родик возвратил удостоверение и сказал:

– Проходите, присаживайтесь. Какие ко мне вопросы?

– Я вхожу в специально созданную группу по расследованию хищений в банковской сфере. В группу включены различные специалисты. Я представляю, как вы уже знаете, эмвэдэ. Ваша организация попала в схему хищения денежных средств по поддельным авизо.

– Этого не может быть. Мы такими делами не занимаемся.

– Я не сказал, что вы похитили деньги. Я сказал, что ваша организация попала в схему. Вот посмотрите.

Мужчина открыл дипломат и положил перед Родиком лист бумаги, на котором были начерчены какие-то прямоугольники и разноцветные стрелки.

– Извините, но я в этом ничего не понимаю.

– Все просто, поясню. Верхний прямоугольник – это фирма, получившая деньги в банке по необеспеченным авизо. Далее деньги были истрачены на покупки. Как это происходило – видно из схемы. Это продавцы… Потом произошли продажи. Вот покупатели. Те в свою очередь продали. А вот в самом конце ваша фирма. Вы купили продукты питания…

– Ну и что? На этих продуктах разве написано, на какие средства они были приобретены? Судя по вашей схеме, их до нас уже несколько раз перепродали или купили на прокрученные деньги. Я не должен, да и не могу отслеживать такие цепочки.

– Вы правы. Мы вас пока ни в чем не обвиняем. Иначе не я пришел бы к вам, а вы ко мне. Просто мне надо разобраться. Я произвожу оперативно-розыскные мероприятия. Конечно, есть простой путь: изъять у вас все документы и произвести комплексную проверку, но у нас уже несколько комнат завалены подобными бумагами. Я вам предлагаю осуществить необходимые действия здесь, у вас в офисе. Сразу говорю, что вы можете отказаться.

– Нам скрывать нечего. Могу предоставить вам любые необходимые для вашей работы документы, хотя меня удивляет сама причина. Ведь продукты, которые мы купили, вероятно, уже проданы мелким торговцам. Вы что, и их станете проверять? Знаете, в математике есть понятие несходящейся задачи, то есть задачи, у которой нет граничных условий. Эта задача не решаема. У вас что-то подобное. Не рассматривайте мои слова как попытку учить вас. Просто я не вижу смысла…

– В каждой специальности свои тонкости и секреты. Так что мы решаем делать?

– Я дам вам девушку в помощь и все документы по фирме. Производите любые действия. Когда вы собираетесь начать?

– Сейчас.

– Какие вам условия для этого нужны? В этой комнате у меня на сегодня назначено несколько встреч.

– Моя работа, хотя и помешает вам, но не настолько. Мне достаточно одного письменного стола.

– Хорошо. Нашего главного бухгалтера сегодня нет. Пока располагайтесь за ее столом. Кроме того, вероятно, у вас возникнут к ней вопросы. Завтра она появится, и мы решим, где вам будет удобнее. Я сегодня целый день тут.

– Я постараюсь отвлекать вас минимально.

– Пойдемте, я дам необходимые распоряжения. Годовой отчет у нас еще не готов, квартальный, естественно, тоже. Первичка вплоть до конца января здесь, за февраль сегодня-завтра будет.

– Меня интересует только прошлый год. В первую очередь прошлогодний банк и договоры с контрагентами…

– Извините. Вот наш бухгалтер, она вам все покажет. Я не так хорошо разбираюсь в экономике и бухгалтерии. Я больше производственник. Захотите чая, кофе – девушки за вами поухаживают. Скоро должен появиться мой заместитель. Если я буду занят, то он владеет всем не хуже меня, а в вопросах чаепития и вовсе крупнейший профессионал.

«Ну и денек сегодня, – подумал Родик, возвращаясь в переговорную. – Миша куда-то запропастился. Чувствую, что все явятся в одно время. Полный Содом будет. Нежелательно, чтобы Алексей со своими архаровцами здесь с милиционером пересекся. Надо его предупредить».

Родик опять позвонил и попросил дополнительно передать Алексею, чтобы тот перед входом в офис нашел способ с ним связаться.

Родик заглянул в общую комнату. Оперативника нигде не было видно.

– А где наш гость? – спросил он.

– Вышел покурить, – ответила бухгалтер. – Я пока готовлю документы, которые он попросил.

В это время дверь открылась, и вошел Михаил Абрамович.

– Всех приветствую! – поздоровался он. – Редкий случай массового присутствия. Вот что значит отчетный день.

– Больше, чем все. Нас посетила проверка. Девчонки документы готовят, а проверяющий курит. Придет – я вас познакомлю, – сообщил Родик. – Пойдем в переговорную, расскажешь, что там в знаменитом торговом доме делается. Надо же такое название придумать: «Негоциант». Воров во время революции экспроприаторами называли, а банда их называлась бы «Экспроприант». Да и вообще, неграмотно, тавтология сплошная, хотя красиво.

– А чего рассказывать? Двери закрыты. Охрана не отзывается. Я к их соседям заходил. Они ничего не знают или врут. Походил и ушел.

– Опа! Это уже серьезно. Не зря, значит, сестренка моя паникует. Полагаю, что она кое-что знает и не всем делится. Негоцианты хреновы.

– А что за проверка-то?

– Говорю же, пойдем в переговорную.

Родик передал Михаилу Абрамовичу разговор с оперативником.

– И ты так легко об этом говоришь? – взволновался Михаил Абрамович. – Они сейчас начнут копать и неизвестно, что накопают. У нас черняка полно. Склад могут опечатать. Обналичку и покупку валюты выявят. Неучтенный товар могут найти. Да неизвестно, что еще.

– Не таращи глаза и не паникуй. Их интересуют совершенно другие вещи…

– А может, это прикрытие? У них полно хитростей.

– Все может быть, но не думаю. Проведем, конечно, предохранительные мероприятия. У нас столько фирм, о которых он не может знать. Только от Душанбинского энпэо[16]16
  НПО – научно-производственное объединение.


[Закрыть] четыре филиала. В разных налоговых, в разных банках. Накладных и документов можно наштамповать… На складе сам черт не разберется. Встречную проверку нужно в Душанбе делать. Это другая страна, где идет война. Они туда даже сунуться не смогут. Я когда в Душанбе кооператив открывал, специально узнавал процедуру проверки. Так вот, еще при СССР необходимо было получить массу разрешений, а сейчас это суверенная республика.

– А может быть, с ним как-то договориться?

– Не вижу смысла. Во всяком случае, сейчас. Посмотрим, что он станет предпринимать. Дать денег никогда не поздно.

– Не уверен.

– Миша… Не плюй направо – там ангел-хранитель, плюй налево – там дьявол. Забудь. Беру вопрос на себя. Сейчас меня больше волнует этот «Негоциант». Надя извелась. Да и мы получим другим концом палки. Я вызвал Алексея. Во-первых, его надо ввести в курс дела, а во-вторых, полагаю, он сможет по своим каналам кое-что узнать. Я займусь этим вопросом, а ты прими отчеты. Что нужно – спрашивай. С милиционером познакомься, попои его чаем. Я пока постараюсь получить от Нади хоть какую-нибудь информацию. Успокоить ее вряд ли удастся. Дело, похоже, серьезное.

Родик набрал номер домашнего телефона сестры. Ответили мгновенно:

– Алло. Кто это?

– Это я. Ты так с ума сходишь, что голос брата перестала узнавать. Сергей, как я понимаю, не объявлялся?

– Конечно, нет! Я бы позвонила. Случилось что-то страшное.

– От того, что ты паникуешь, ничего не изменится. Уверен, что страшного ничего не произошло. Михаил Абрамович подъезжал к нему на работу. Там никого нет. Думаю, что исчезновение Сергея связано с деятельностью фирмы. Я вызвал одного очень компетентного человека. Он выяснит ситуацию, но не мгновенно. Надеюсь, что и поможет.

– Может быть, в милицию заявить?

– Не советую. Во-первых, заявление вряд ли примут – он слишком мало времени отсутствует. Во-вторых, проку от их действий в таких случаях мало. В-третьих, если произошло то, о чем я думаю, этим только навредишь.

– А о чем ты думаешь?

– О том же, о чем и ты. Более того, я уверен, что ты догадываешься или знаешь причину…

– Ну-у… Он говорил что-то о большом кредите, который не могут отдать. Это не тот, который они получили недавно. Другой, очень крупный. Подробности мне не известны. Честное слово.

– Теперь понятно, почему его так легко сделали коммерческим директором. Еще раз убеждаюсь, что любые несоответствия случайными не бывают. О таком раскладе я как-то не подумал. Ясно, зачем вас в Италию посылали. Я несколько другое предполагал. Неприятно, если все учредители «Негоцианта» спрятались или вообще из страны уехали. Всех собак могут на Сергея повесить. Одно должно тебя успокаивать: он жив и пока будет жив. От него, скорее всего, станут требовать деньги, а для этого нужно, чтобы он был в здравом уме и твердой памяти. Полагаю, он скоро появится. Вероятно, пешком. Из дома на всякий случай не выходи. Если что – сразу звони, я приеду. Девчонки дома?

– Да. Ты меня совсем запугал.

– Я не хотел, но лучше думать о худшем, чем попасть в худшее. Горьким лечат, а сладким калечат. Не прощаюсь. Буду звонить.

Чтобы как-то отвлечься от невольно лезущих в голову предположений о судьбе зятя, Родик взялся писать документы о внесении средств в уставный капитал. Рутинность этой работы действительно отвлекла его, и он не сразу отреагировал на появившегося в переговорной бухгалтера. Придерживая рукой дверь, чтобы та не закрылась, она попросила: