Текст книги "Их было трое (сборник)"
Автор книги: Борис Шелепов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
гряды Эльбурса...
Он перевел дух и закончил:
– Как это символично, господа: величавый тегеран-
ский Эльбурс и неприступный кавказский Эльбрус осе-
няет утренняя звезда—тан юлтуз – звезда единой
веры...
Под дружные аплодисменты человек в черной феске
залпом осушил рог.
Сначала в зале было тихо, потом послышались тре-
вожные, чуть приглушенные голоса, какая-то возня.
Костя приоткрыл дверь и заглянул в зал, вытянув
шею. Человека, выпившего рог вина, укладывали на
сдвинутые столы. Он не подавал признаков жизни. Гости
полушепотом говорили:
– Что с консулом? Припадок?..
– Глубокий обморок.
– Он ведь непьющий мусульманин, и вдруг – целый
рог рома... Аорта...
– Послать за доктором!..– раздался чей-то густой
.баритон.
Пользуясь всеобщим смятением, ребята еще больше
открыли дверь. Они видели, как повар, все время кру-
тившийся возле иранского консула, извлек из его жилета
* «Филологическое общество» во Владикавказе. В это «общество»
пробрались враги – буржуазные националисты всех мастей, «само-
определители», а также проповедники присоединения Северного
Кавказа к Турции. Впоследствии эти предатели были изгнаны из
«Общества».
107
массивные золотые часы и сунул их в свой карман.
Появились люди с носилками, больного унесли.
Гости сгрудились у выхода, собираясь покинуть па-
вильон. Но вдруг все отхлынули от дверей – в них по-
казались двое в шлемах, с кавалерийскими карабинами
наперевес.
– Господа хорошие, спокойно! Проверка докумен-
тов! – объявил красноармеец с бледным лицом, кото-
рого еще не касалась бритва.
– Позвольте, – возразил густой баритон. – Какие
мы «господа»? Здесь собралась, так сказать, красная
интеллигенция...
– Документы!
Обладатель густого баритона, полный мужчина в по-
ношенном кителе, попятился к кухне. Полагая, что там
никого нет, он поспешно выхватил из заднего кармана
офицерских рейтуз белый сверток и швырнул его за
дверь. Сверток беззвучно упал на Костины колени.
– Должно быть деньги, – шепнул Ахметка Кос-
те. – Положи их на свой карман и скорей бежим отсюда.
– Куда?
– Ха, куда? Домой – под лодку...
Костя кивнул. Они тихо вышли из кухоньки и, при-
гнувшись, прокрались по берегу пруда, к лодкам.
В верхней части парка, примыкавшей к проспекту,
духовой оркестр наигрывал краковяк, хотя на танцеваль-
ной площадке не было никого, кроме двух-трех пар
кривлявшихся хулиганистых парней. Музыканты стара-
лись заработать на ужин, не ведая, что их благодетели
ожидают своей очереди на допрос в облчека...
Под лодкой Костя и Ахметка почувствовали себя в
полной безопасности. Еще минуту назад патрульные
могли задержать их и отвести в ближайщий детприем-
ник. Этого друзья боялись больше всего.
Оба молчали. Запах смолы приятно щекотал ноздри.
Костя потрогал сверток в кармане.
– Утром узнаем, что здесь такое, – прошептал он,
подвигаясь ближе к Ахметке, чтобы было теплее. После
сытной еды клонило ко сну.
– Это деньги. Клянусь, – ответил Ахметка. – Завт-
ра пойдем на базар, купим себе новый ичиги, большой
чурек и целый пуд сладкий конфет.
–Да, – мечтательно сказал Костя. – Если бы нам
108
хватило денег добраться до фронта. Там бы мы каждый
день кашу ели... и винтовки получили. Постреляли бы
беляков и буржуев, штук по десять...
– Ей богу, хороший дело! – подхватил Ахметка. —
Пусть только дадут винтовки. Много побьем шакалов.
Дядя Абдулла говорил – бить надо их, спасать рево-
люц.
– Революцию,—поправил Костя.
После безуспешных попыток устроиться на работу у
какого-нибудь доброго хозяина ребята приуныли.
Виновато улыбнувшись, Ахметка предложил Косте
самим пойти в детдом, пожить немного там, скопить
сухарей на дорогу, а потом бежать на фронт. Костя воз-
ражал: надо прежде разыскать Знаура. Ахметка согла-
сился – нельзя покидать друга.
В этот день они поели только один раз, перед сном.
Накормил все тот же маленький повар. Он имел свои
соображения насчет ребят, говорил им о том, что деньги
есть в каждом порядочном доме, надо только уметь их
взять. Костя понял: повар хотел вовлечь их в какое-то
воровское дело. «Нет, – думал он, – еще за решетку
угодим. Не выйдет!..»
Надежды на сверток не оправдались. В нем оказа-
лись какие-то вражеские прокламации и фотокарточка —
женщина в монашеской одежде. Поразмыслив, друзья
решили поступить так: сделали «засаду» за оградой
парка, бросили сверток прямо под ноги двум патруль-
ным красноармейцам и дали стрекача. (Поймают —
детдом).
Ночевали опять под лодкой.
– Завтра пойдем искать Знаура, – тихо говорил
Костя. – Наверно, он уже в городе и живет-поживает
у того проклятого деда, который угостил нас плет-
кой.
– И спит на мягком матраце из птичьих перьев, —
добавил Ахметка. Потом еще с минуту он нашептывал
злые ингушские слова по адресу всех осетинских проро-
ков и святых.
Рассуждая так, Костя и Ахметка ошиблись: может
быть в эту самую минуту их верный друг Знаур с кин-
109
жалом деда Габо на поясе пробирался ночью один по
кремнистой тропе, чтобы разгадать тайну «индийского
корня».
Благотворительная
миссия
Дом коммерсанта Ираклия Спиридоновича Керако-
зова был одним из самых богатых на улице Лорис-Мели-
ковской. До революции в нем не умолкал праздный шум.
Из больших, открытых, сплошного стекла окон гремела
музыка кавказского оркестра, лились аргентинские ме-
лодии из новейшего граммофона, присланного из Аме-
рики компанией «Стэнли Крогс». Громыхая по мостовой,
подъезжали к дому фаэтоны, английские коляски с мяг-
кими сидениями, а иногда и автомобили. Особняк Кера-
козова представлял собой клуб «золотой молодежи»
Владикавказа – праздноболтающихся отпрысков мест-
ной знати. Душой общества была сестра Ираклия Спи-
ридоновича, Вероника Керакозова.
Теперь особняк безмолвствовал. На окнах появились
тяжелые темно-малиновые.шторы. Расписные, в восточ-
ном стиле, керамические полы покрылись мягкими ков-
рами.
Здесь разместилась благотворительная миссия меж-
дународной организации Красного Креста и Красного
Полумесяца. В состав миссии входили представители
великих держав, недавно установивших дипломатические
отношения с молодой Советской республикой. Неболь-
шой белый флаг с красным крестом и полумесяцем, скло-
нившийся у главного и единственного подъезда с улицы,
свидетельствовал о добрых намерениях иностранных
гостей. Но увешанный до зубов оружием курд Мехти в
высоченной косматой папахе, стоявший под этим флагом,
всем своим видом утверждал обратное. На этом посту
курда сменяли чеченец Закир и осетин Угалук – люди
специально подобранные из расформированного горского
полка царской охраны, как нейтральные, по просьбе
главы миссии.
Размещение гостей в доме Керакозова, состав охраны
и обслуживающего персонала – обусловлено специаль-
110
ным распоряжением Терского ревкома. Гости пользова-
лись привилегиями дипломатического представительства.
В миссии существовал так называемый консульский от-
дел, занимавшийся переучетом иностранных поданных.
В ревкоме решили, что самым подходящим распоря-
дителем в доме может быть не кто иной, как сам хозя-
ин дома, Керакозов, к тому же владеющий английским
языком.
Всякий, кто переступал порог керакозовского особня-
ка, сразу переносился в недалекое прошлое. Все напоми-
нало о былом довольстве. Только в необычной тишине
чувствовался траур по какой-то невозвратимой утрате.
– Кажется, что входишь в гробницу египетского
фараона,—сказала хозяйка Вероника Спиридоновна,
открывая дверь малой гостиной. Она прошлась по залу,
села за рояль, взяла аккорд. Посмотрела в круглое
зеркало, стоявшее на подставке для нот: тонкое выхо-
ленное, чуть тронутое морщинками лицо, синеватые ве-
ки... Захлопнув рояль, позвонила в колокольчик. В
дверях тотчас появилась служанка Дуняша – пухлая,
заспанная женщина в белом переднике с кружевами.
– Что изволите, госпожа?
– Вернулся ли Ираклий?
– Все приехали – и хромой старик Габошка, и Бог-
дан Богданыч, и турка Мехтихан, и проклятый чечен.
Да еще мальчишку какого-то дорогой подобрали...
– Что еще за мальчишка?
– Молодой мистер взяли его к себе. Старый мистер
были очень недовольные, но молодой мистер уговорили
их и велели этому осетину-мальчишке идти на кухню,
а когда его приоденут поаккуратней, будет он сполнять
работу на посылках, казачком.
– Что еще?
– Приходил утром Ибрай Сайфутдинов,– тихо
ответила Дуняша.
– Приходил? Кто звал?.. О ком ты говоришь?—зло
выкрикивала Вероника Спиридоновна.
– Часовой его не впустил, хотя он вашим женихом
представился. Уходи, говорит, пьяная морда...
– Очень хорошо,– облегченно вздохнула хозяйка.—
Гнать всех вон, кроме...
– Они уже приехали, госпожа,—робко перебила
Дуняша.
///
Кто «они»?
– Их благородие, Всеволод Сергеевич.
На лице Вероники Спиридоновны появились красные
пятна, она закусила нижнюю губу.
– Что же ты сразу не сказала? Где он?
– Во флигеле, спят. Бороду отпустили. Сразу и не
узнаете своего любезного...
– Гости заметили его? Боже, что.за времена, в своем
доме всех боишься...
Хозяйка прошлась по залу, нервно заломив тонкие
кисти рук.
– Старый мистер до сих пор еще в спальне, и никого
не принимают.
– А что молодой?
– Играют в тунис.
– В теннис, дура. С кем?
– С молодой миссой Матреной.
Тонко подведенные брови Вероники Спиридоновны
удивленно поднялись.
– Что еще за «мисса Матрена»?
– Иностранная госпожа. Такая красавица, что глаз
не оторвешь. Ах, какая красавица! Конечно, не такая,
как вы, но все же выдающая.
– Откуда она взялась?
– С почтой надысь приехала, с охраной. Ее так
чудно зовут, что и не выговоришь. Она мне и сказала:
«Зови меня, Дуня, Матреной». Чудно.
– Она по-русски говорит?
– Без запиночки! Только слова растягивает, этак с
важностью. А сама – красавица. Только ноги тонкова-
тые, и сухонькая, как пигалица, а личиком– ангел не-
бесный.
– Не мели языком. Что еще?
– Записочка вам, госпожа,– засуетилась Дуняша.
– Что же ты молчишь, идол африканский!
Вероника Спиридоновна поспешно развернула белый
треугольник, пробежала глазами по строкам: «Вероника!
Именем всего святого – устрой мне аудиенцию у мис-
тера С. От этого будет зависеть многое. Я пришел с «то-
го» света. Был обезоружен. Чудом остался жив.
Пришли мне какой-нибудь «цивильный» костюм по-
проще. Ираклию пока не говори обо мне. Хотя он и брат
твой, но болтун ужасный. Приходи. Жду. В.»
т
Распорядившись о костюме, хозяйка отпустила Ду-
няшу и снова села за рояль. Взяла несколько аккордов,
задумалась. Снова прочитала записку, позвонила. Через
некоторое время в гостиную вошел мальчик в длинном
синем курате. Большие темные глаза его с интересом
уставились на хозяйку.
– Ты кто такой?– последовал вопрос.
– Казачок, который называется...—невнятно и пу-
таясь, ответил Знаур.– Мистер принял на службу.
– Иди и прислуживай мистеру, а здесь моя поло-
вина... Впрочем, постой!
Вероника Спиридоновна достала из прикрытой ков-
ром ниши маленькую корзину с конфетами в блестящих
обертках.
– Вот, бери,—улыбаясь подала она корзину.—Бу-
дешь выполнять мои поручения.
– Слушаюсь,– госпожа,– учтиво поклонился Знаур.
С этого момента он превратился в слугу двух поло-
вин– гостей и хозяйки.
Вскоре Знаур стал невольным свидетелем многих
событий керакозовского дома. Изредка он разговаривал
с дедушкой Габо. Думал о друзьях. «Где они, Костя и
Ахметка. Может быть, еще во Владикавказе? Вот бы
теперь, втроем, пробраться ночью в спальню к мистеру,
связать его и сказать: «Давай сюда, паук заморский,
клад, который ты выкопал в наших горах». И притащить
его, связанного, вместе с кладом, к главному красному
комиссару...»
Дедушка Габо хороший человек, но на все вопросы
отвечает одно и то же: «Пока ничего нельзя предприни-
мать. Надо смотреть в оба – и все. Жаль, что не уда-
лось подменить ящик. А теперь – поздно...» До сих пор
Габо хранит в своей комнате под койкой второй метал-
лический ящик, извлеченный Знауром из ямы, для чего —
не говорит. Только предупреждает, с заморскими гостя-
ми нужно обходиться осмотрительно, иначе могут быть
какие-то «дипломатические осложнения». Что это та-
кое – неизвестно. Скорей всего, дедушка просто боится,
старый стал для джигитских дел...
И еще досадовал Знаур: как жаль, что ничего не
удалось узнать о кладе! А все из-за этого курда Мех-
тихаиа...
8 Их было трос
113
В ту тревожную ночь мальчику пришлось потратить
не меньше трех часов, чтобы добраться в темень до
сторожевой башни, выкопать пустой ящик, положенный
туда мистером Стрэнклом, и вернуться в лагерь. Потом
дедушка вырезал возле палатки несколько квадратных
кусков дерна, положил их в ящик, замкнул его на тугие
пружинистые запоры и сказал: «Постарайся заменить...»
Знаур сначала без ящика подполз к задней полотняной
стене, и уже хотел приподнять ее, как перед ним появи-
лась рябая физиономия Мехти. «Ходы отсюда, малень-
кая воришка. Кушать хочешь, минэ проси, палатка гос-
подин не лезь – ухо резать буду», – не сказал, а про-
шипел курд.
...Из комнаты хозяйки послышался мелодичный зво-
нок и резкое: «Кто там, эй..!» Знаур оглянулся. Горнич-
ной поблизости не было. Поправил курат, пошел в ма-
лую гостиную.
Хозяйка вынесла из своего будуара блестящую шка-
тулку из красного дерева, на которой лежал маленький
запечатанный конверт.
– Казачок? Ну что ж, пойди во флигель – там за
садом – и отнеси это моему кузену.
– Ираклию Спиридоновичу?
– Да нет же, Всеволоду Сергеевичу. Вот ключ от
шкатулки. Не оброни, смотри. На тебе... – и Вероника
Спиридоновна протянула Знауру гривенник царской
чеканки.
Флигель прятался далеко за садом, который почти
граничил с Александровским проспектом. Сад был ого-
рожен каменной стеной в два человеческих роста. До-
рожка к флигелю тянулась мимо теннисной площадки,
устроенной здесь с приездом миссии. Знаур остановился,
увидев ясные отпечатки туристских ботинок мистера
Стрэнкла. Он их хорошо запомнил еще на горной тропе.
С площадки слышались голоса, а через несколько
шагов Знаур увидел говоривших: Стрэнкла и какую-то
девушку с золотистыми волосами, падающими на плечи.
Пригнувшийся край белой войлочной шляпы скрывал ее
лицо.
– Совсем как в оазисе дядюшки Уэйна, не правда
ли, Билл? – сказала девушка.
Стрэнкл улыбался, вытирая лоб большим тонким
платком.
114
– Не хватает только фонтанов и иранских танцов-
щиц... Кстати, о танцовщицах. Говорят, что молодая
хозяйка дома когда-то исполняла на столе танец с факе-
лами индийского племени «Киу-киу». Вы еще не позна-
комились с ней?
– Нет. Но теперь горю желанием, – смеясь добави-
ла девушка.
Знаур пошел дальше незамеченный. За густыми кус-
тами сирени остановился.
Ключ... Мгновение – и шкатулка открыта. Знаур
впился в предмет, лежавший на бархатном дне шкатул-
ки: новенький браунинг, рядом, в специальном углубле-
нии, запасная обойма. «Ого!—чуть не воскликнул Зна-
ур. – Кто же этот Всеволод Сергеевич?..»
...Он лежал на старой кушетке во второй комнате
флигеля. Почти со всех сторон кушетку загораживали
объемистые книжные шкафы – здесь была старая
библиотека Керакозовых. Ночной гость читал какую-то
книгу – один глаз закрывала черная креповая повязка.
Темная густая борода, черный поношенный костюм с
чужого плеча. На маленьком столике стояла раскупорен-
ная бутылка коньяка, в блюдце – кружочки лимона.
Гость вопросительно взглянул на вошедшего.
– Ты кто?
– Принес письмо от госпожи и вот этот штука, —
ответил Знаур, нарочито коверкая русские слова.
– Поставь на стол.
Одноглазый быстро прочитал записку, что-то про-
говорил почти про себя. Потом бросил повели-
тельно:
– Ключ!
– Вот, пожалуйста...
Приоткрыв шкатулку, одноглазый быстро захлопнул
ее, как будто увидел там змею?
– Передай благодарность госпоже. Ты кто, джи-
гит, – ирон, дигор, кудар?..
– Осетин, – уклончиво ответил Знаур.
– Как зовут тебя, голубчик? – спросил одноглазый,
улыбнувшись одним только ртом.
Знаур назвался.
– Служи хорошо своей хозяйке. Получишь от меня
дорогой подарок, м-м... – криво усмехнувшись, доба-
вил: – После свадьбы...
115
– Спасибо, господин.
– Теперь нет господ, все теперь равны. Твое мое и
мое мое. Ха-ха. Можешь идти.
Проходя по саду, Знаур услышал тихий свист. Огля-
нулся.
На высокой стене – рыжая голова Кости. Знаур даже
вздрогнул, потому что именно в этот момент думал о
Косте и Ахметке, видел их мысленно. Он заулыбался,
сверкая крепкими зубами.
Костя чуть приподнялся, предупреждающе приложил
палец к губам и бросил к самым ногам Знаура белый
комочек:—завернутые в бумагу камешек и огрызок
химического карандаша. Разгладив записку, Знаур с
трудом прочитал: «Мы с Ахметкой ходим голодные, спим
под лодкой, а ты живешь* у буржуев, как сыр в масле
катаешься. Давай скорей чего-нибудь с барской кухни.
Пиши ответ, когда можешь выйти к нам, а то без тебя
уедем на войну, ждать не будем».
Знаур подошел к самой стене, приложил листок к
кирпичу, нацарапал: «Без меня не уезжайте. Приходите,
как стемнеет, добуду хлеба. Потом каждый вечер при-
ходите...»
Записку перебросил через стену. Рыжая голова ис-
чезла.
Во дворе Знаур встретился с дедушкой Габо.
– Куда ты запропастился? Пойдем завтракать в ла-
кейскую.
– Я уже сыт, дада. Повар Шалико накормил кашей
с мясом.
– О! Да ты здесь, я вижу, освоился. Молодец. Что
нового? – тихо спросил старик.
Знаур ничего не сказал о появлении Кости. Звонкий
голос горничной Дуняши окликнул его: казачка требо-
вал к себе в кабинет «молодой мистер».
«Тут набегаешься за день, – подумал Знаур. – Ал-
даров полон двор, а слуг всего двое – я и Дуияша».
Прошло еще несколько дней. «Добытую» краюху
хлеба пришлось съесть самому – ни Костя, ни Ахмет-
ка больше не появлялись. Где они? Уехали в Красную
Армию? Может, их поймали и поместили в детдом?..
Знаур уже подумывал о бегстве.
Время от времени из ворот особняка выезжала под-
вода. Повар Шалико и дедушка Габо ехали на рынок
116
за живой птицей, зеленью, молоком и грузинскими, ви-
нами. Если делались большие покупки, вместе с Габо
отправлялся Знаур. Вероятно, Костя с Ахметкой заме-
тили Знаура, въезжавшего в ворота Керакозовского
особняка.
Знаур собрался было с дедушкой на базар и на этот
раз /тут-то он и надеялся удрать/. Но Ираклий Спири-
донович категорически запретил: «Не смейте брать!
Эпидемия! Мы головой отвечаем за здоровье наших
иностранных гостей».
Вероника Спиридоновна строго-настрого запретила
прислуге уходить в город. Служащие миссии и охрана
получили точно такое же распоряжение – никаких
отлучек. Ираклий Спиридонович, официально числясь
администратором миссии, наказал охране никого не
выпускать впредь до особого разрешения, а посетителей
и гостей направлять к нему в кабинет, находящийся
рядом с парадным входом.
Знаур чувствовал, что в особняке творятся какие-то
нечистые дела. Как-то он спросил у Габо.
– Почему ты, дада, поступил на службу к замор-
ским буржуям?
Дед отвечал неохотно:
– Красный Крест пробудет еще месяца два, не больше.
Потом мистеры уедут. Снова пойду работать в лесни-
чество завхозом.
Я и в восемнадцатом году был проводником в анг-
лийской военной миссии. Знаешь, что происходило здесь
в те дни?
И старый Габо поведал историю английской миссии,
обосновавшейся в особняке Керакозова осенью 1918 го-
да, в первый год Советской власти на Северном Кав-
казе...
В те дни в Северной Осетии хозяйничали продажное
«Горское правительство» и «Казачий круг». Большеви-
ки спрятали в диком ущелье типографию, оружие и
деньги в золотой валюте. На тайное хранилище набрели
пастухи – ингуши и осетины. Пастухи не тронули ни
оружия, ни денег, потому что клад оказался «загово-
ренным»: в нем лежала случайно сохранившаяся боль-
шевистская листовка «К братьям горцам!», листовка,
117
написанная рукой Сергея Мироновича Кирова. Мудрая
ленинская правда о земле, свободе, Советской власти
зажгла сердца чабанов. Они установили патрулирование
у места, где было спрятано добро, и охраняли «клад» до
прихода хозяев. С ними был и Габо. А потом все ушли
в красные партизаны. Их маленький отряд вскоре по-
лнился рабочими Владикавказских железнодорожных
мастерских и дейстзовал под официальным названием
отряда особых поручений при Комиссариате Внутренних
Дел Терской Советской республики.
Однажды Габо вызвали в наркомат, и заместитель на-
родного комиссара Иван Васильевич Лукин, старый
большевик из беслановских паровозников, сказал ему:
– Будешь временно работать проводником при главе
английской миссии и, если понадобится, служить пере-
водчиком с осетинского на русский и наоборот. Нам ну-
жен там свой человек. Так Габо попал в особняк Керако-
зова.
Неделю спустя (это было в октябре 1918 года) отряд
особых поручений задержал штабс-капитана Угневенко,
оказавшегося шпионом из армии генерала Алексеева.
У штабс-капитана были отобраны письма на имя главы
английской миссии во Владикавказе полковника Пайка
от известного дипломата-шпиона Локкарта, организатора
покушения на Владимира Ильича Ленина в Москве.
В письмах Локкарта содержались указания военного
министра Великобритании об организации контрреволю-
ционных заговоров и мятежей в России с целью сверже-
ния молодой Советской власти.
Подобные письма Угневенко вез и в Баку.
С арестом Угневенко стало известно, чем занимаются
мистер Пайк и его двенадцать советников. Удалось
выяснить, кто был в гостях у Пайка: главарь мятежа
в Моздоке, инженер-полковник царской армии Бичера-
хов, «нейтральный» полковник Вассан-Гирей Джаба-
гиев, впоследствии руководитель контрреволюционного
«Горского Союза», мулла Цахилов из Зильги и переодев-
шийся в штатское генерал Эрдели, уполномоченный став-
ки Алексеева, находившейся в Екатеринодаре. Они гото-
вили кровавую «Варфоломеевскую ночь» во Владикавка-
зе, а заморские гости снабжали их золотом.
О секретной переписке и всех подозрительных посети-
телях миссии стало известно чека. Получив санкцию
118
Терского совнаркома, чекисты хотели произвести обыск
в доме Керакозова. Но мистер Пайк отказался допус-
тить в дом представителей Советской власти.
Чека приняла решение арестовать «гостей»-заговор-
щиков. На улицу Лорис-Меликовскую к зданию миссии
были направлены автобронемашина «Вперед» и взвод
красноармейцев. Возглавил группу комиссар отряда
особых поручений молодой коммунист Павел Кобаидзе.
Сотрудники британской миссии без предупреждения
открыли огонь из пулеметов и винтовок. Перестрелка
длилась более двух часов. Из трубы особняка шел дым—
«гости» сжигали тайную переписку. Потом они выброси-
ли белый флаг...
Свою небольшую роль сыграл тогда и Габо.
– А что ты делал, дедушка, во время боя?– спросил
Знаур.
Габо тяжело вздохнул, недовольно крякнул.
– Признаюсь, внучек: сидел запертый в чулане
и только слушал выстрелы...
– А Мехти и Угалук?
– Еще в начале перестрелки телохранителей как вет-
ром сдуло. Хитрые бестии, не хотели ввязываться в исто-
рию...
– Ну, а дальше что?– не унимался внук.
– Дальше? Чрезвычайный комиссар Юга России
Серго Орджоникидзе дал телеграмму Ленину—как
быть с англичанами? Гм... Прибавь-ка свету, Знаур,
и достань с полочки старую газету. Я ее нарочно
сохранил. Там напечатана эта телеграмма.
Знаур достал с полочки потертый номер владикавказ-
ской газеты «Народная власть».
Старик сел на койку, надел старые железные очки.
– Еще прибавь свету и послушай, что писал наш
Серго Ленину. Ты знаешь Ленина?
– О! Знаю!—живо проговорил Знаур.– Мне Костя
рассказывал, что Ленин—красный генерал, даже выше,
чем Данел Тогоев. За бедных стоит, бесплатно им землю
раздает...
–Оно так, мой мальчик. Только Ленин не генерал,
а вождь мировой революции. И у него таких, как наш
Данел, тысячи. Ну, слушай:
«12 октября 1918 года. В. И. Ленину. Во Владикавказе
арестована английская миссия, уличенная в сношениях
119
и связи с добровольческой армией Алексеева и с контр-
революционным Моздокским советом. Задержано письмо
Локкарта представителю английской миссии полковнику
Пайку, а также письмо Шульгина с просьбой установить
связь Алексеева с союзниками. Задержанный с письмами
Локкарта и Шульгина шпион Алексеева штабс-капитан
Угневенко расстрелян.
Орджоникидзе».
– Куда же девали других шакалов?—с нетерпением
спросил Знаур, когда дедушка окончил чтение.– Тоже
расстреляли?
– Нет, Знаур. Они живы и здоровы. Ленин ответил
Серго, чтобы он препроводил арестованных в Москву.
А оттуда они преспокойно поехали домой, на свою
родину.
– Домой? Почему же?
–Потому, что всякие послы из других стран неприкос-
новенны,– пояснил Габо.– Наши люди тоже сидят
в Лондоне и Берлине.
– Так ведь наши-то хорошие, а эти – как абреки...
– Оно так. Но если мы тронем этих здесь, они повя-
жут наших у себя. Понял, Знаур?
– Вот оно что!—Знаур даже привстал с постели.
Дедушка Габо о чем-то задумался, минуты две-три
угрюмо помолчал, потом продолжал:– В те дни, когда
английская миссии была арестована и отправлена
в Москву, ходили слухи о какой-то дипломатической по-
сылке. За день до обыска посылку «гости» отправили
в Иран, своему послу. Нашим пограничникам было дано
задание задержать посылку, потому что в ней могли ока-
заться очень важные секретные бумаги и ценности. Но
посылка исчезла в пути. Наш отряд особых поручений
тоже искал.
Может быть, дипкурьеры почуяли недоброе и где-то
спрятали ее в горах. Уж не за ней ли пожаловал сюда
мистер Стрэнкл?..
– Давай, дада, расскажем обо всем главному комис-
сару!– предложил Знаур.
– Еще понаблюдаем денька два, а потом уж сооб-
щим в чека,– ответил Габо.
120
Мистер Стрэнкл вот уже второй вечер выходил на
прогулку и брал с собой Знаура. По-видимому, «несмы-
шленый казачок», каким казался Знаур иностранцу,
вполне того устраивал. Знауру, в свою очередь, открыва-
лась счастливая возможность встретить кого-нибудь из
друзей, если они еще не покинули Владикавказ.
Казачок шел на почтительном расстоянии позади
Стрэнкл а, нес его плащ или стэк, а иногда шкатулку
с сигарами. Мистеру Стрэнклу, видимо, был по душе та-
кой порядок шествия. Иногда чужестранец велел ему
расспросить о чем-нибудь горцев на их родном языке,
если они плохо понимали по-русски.
Как-то под вечер мистер Стрэнкл долго блуждал по
Осетинской слободке, потом рассматривал на кладбище
памятники – каменные столбы с надписями на незнако-
мом языке. На некоторых обелисках были укреплены ма-
ленькие, вырезанные из жести, лошадки.
– Почему здесь лошадь, а там нет никакой ло-
шадь?—с любопытством спросил Стрэнкл.
– Конь украшает тот камень, под которым лежит
джигит, погибший в бою,– пояснил Знаур.– А без ло-
шадей—кто просто так умер.
– Любопытно. Я обязательно буду записывать в
блокнот эту деталь.
Рядом с кладбищем стоял большой кирпичный особ-
няк с железными воротами. Мистер Стрэнкл остановил-
ся, взглянув на хронометр, затем на Знаура, недовольно
поморщился, словно придумывая, куда отослать ка-
зачка.
– Возвращайся домой, – сказал он наконец.
– Слушаюсь, сэр.
– Мне нужно, э-э... встретиться с одной пикантной
дамой. Свидание. Ты уже большой малый. Понимаешь?
– Понимаю, сэр.
Мистер Стрэнкл направился к кирпичному дому.
«Да ведь это дом дедушки Дзиаппа, к которому я
собирался идти с Костей и Ахметкой, – удивился Зна-
ур. – Здесь мы гостили с дядей Саладдином три года
назад. Никакой «дамы» там не было раньше.
По какому делу мистер пошел в дом Дзиаппа? Поче-
му он сказал неправду?.. Мать Хадзигуа не раз говорила
у пастушьего костра: «Неправда – спутница злых
людей...»
121
Знаур остался за каменной оградой кладбища, разду-
мывая, как бы попасть в дом, не вызвав подозрений у
Стрэнкла.
Заговор
Старый Дзиаппа был недоволен гостями. Их вполне
можно принять за абреков с большой дороги. Чем-
то они еще напоминали и беглых деникинцев, выползших
из смрадных пещер, чтобы узнать, можно ли на люди по-
казаться. Может быть, они фальшивомонетчики – кто
знает? Никто из них не поприветствовал хозяина по ста-
рым добрым обычаям – не снял почтительно шапку и не
потупил взора, как подобает младшему. Через двор про-
ходили с опаской, бросая тревожные взгляды на желез-
ный засов калитки – прочен ли?– и на каменные сте-
ны – высоки ли? А этот одноглазый урышаг в мешкова-
том костюме и с золотым портсигаром в кармане, войдя
в хадзар, поинтересовался, выходят ли окна соседней
комнаты в сад, граничащий с осетинским кладбищем.
Получив утвердительный ответ, одноглазый облегченно
вздохнул, а потом брезгливо сбросил с себя помятый пид-
жак. Перед «им почему-то все встали, кроме рыжего
сборщика лекарственных трав, который продолжал си-
деть с независимым видом в высоком кресле самого
Дзиаппа и курил так, что дохнуть нельзя было, не попер-
хнувшись.
Сын старого Дзиаппа, Амурхан, ничего вразумитель-
ного не сказал отцу, кроме того что среди прочих будут
«высокие гости», добрые вестники грядущих перемен в
жизни, что встречать нужно всех одинаково радушно, не
глядя, кто во что одет.
О каких переменах в жизни говорил Амурхан? Ка-
жется, все уже пошло прахом – и мельница в Ардоне, и
лесопилка в Алагире, не говоря о дальних приисках на
Лабе. Из всех наследственных и им самим нажитых до-
мов остался только вот этот каменный особняк на Осе-
тинской слободке.
Хорошо, что сын Амурхан служит красным директо-
ром окружной конторы лесничества, что не попал он
вместе со старшим братом, Мисостом, в Добровольче-
122
скую армию. Был бы и он теперь на чужбине, в Констан-
тинополе, а может быть, сложил бы голову <в этой абре-
ческой орде, именуемой регулярной «дикой» дивизией
Добрармии.
«Эх, Мисост, Мисост, – думает Дзиаппа, сидя возле
летней кухни на дубовом стуле. – Жив ли ты, мой орел?
Был бы ты теперь полковником генерального штаба, ес-
ли б не великий ураган в России. Куда привела тебя до-
рога войны?..»
Чуяло отцовское сердце, что все это кончится плохо.
Правду говорил отставной генерал Хоранов, что офицеры
затеяли опасную картежную игру, где их собственные го-
ловы котируются на медную монету. В одном только
Дзиаппа не мог согласиться с его превосходительством.
Хоранов утверждал, что время все поставит на свои
места, нужно только уметь ждать. Чудак! Чего мог
еще ждать генерал в возрасте восьмидесяти лет?
Другое дело – Дзиаппа. Он моложе на добрых двадцать
лет, его двоюродный брат Муртуз служит муллой в од-
ной из прекрасных мечетей Тегерана. Вот и уехать бы
туда с сыновьями. Но Хоранов утверждал, что так по-
ступают лишь отступники, продажные шкуры. А не про-
дался ли сам его превосходительство большевикам, по-
лучив от них охранную грамоту за то, что дал благород-
ное слово не поднимать руку на молодую Советскую
власть? Да, этот умрет спокойно. А ведь был когда-то
сорви-голова, герой Шипки, портреты его печатались в
русских и болгарских журналах...
Начинало смеркаться. Столовую гору обволокли
рваные тучи. В долину Терека спустился густой туман,
предвещая непогоду. Дзиаппа хотел войти в дом, да
