Текст книги "Их было трое (сборник)"
Автор книги: Борис Шелепов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
– Какой марш?.. Зачем непонятный слово говоришь,
да?..– недовольно заметил Ахметка.
Костя разъяснил приятелю-ингушу значение сказан-
ной фразы:
– Когда в животе никакого продовольствия нету,
там жалобно урчит...
Солнце поднялось высоко, когда юные путешествен-
ники подошли к станции Дарг-Кох. Там стоял товарный
состав.
– Давайте зайдем с самого хвоста поезда,– посо-
ветовал Ахметка.—Залезем на крышу вагона. Кля-
нусь—лучше будет.
– Не надо,– возразил Знаур.– Я пойду поищу зна-
комых. Может, кто из наших найдется. Поезд, кажется,
идет туда, куда нам надо.
156
Знаур не ошибся. Это был эшелон с пополнением
Красной Армии. В одном из вагонов молодые голоса не-
стройно пели новую песню.
Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон...
Запевал чей-то бойкий тенор, а остальные подхваты-
вали:
Так пусть же Красная сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой!..
Ребята вышли на перрон, робко оглядываясь.
– Знаете что, хлопцы! – осенило Костю.– Давайте
скажем, что мы отстали от поезда, который ушел рань-
ше этого, и будто бы мы догоняем свою команду.
– Клянусь аллахом,– поддержал Ахметка,– ты
мудрый слово говоришь, Костя!
– Хорошо,—согласился Знаур.– Будем про Ахмет-
киного дядю говорить. Едем к нему—и все. Где он слу-
жит?
– В вашей осетинской бригада,—ответил Ахмет-
ка.– Он там есть командир. Начальник. Клянусь.
– Ладно, не хвастайся,– оборвал Костя.– Только
так, ребята: буду я говорить. Вы поддакивайте, что я не
вру, а говорю святую правду, как на духу у попа.
Из вагона выпрыгнул шустрый паренек с наганом
на поясе и красной звездой на рукаве.
– Вам что – особое приглашение? – напал он на
ребят.– А ну, давай быстрей в вагон!
– С друзьями прощались...– невнятно пролепетал
Костя.
– Хватит, уже отправление.
В «телячьем» вагоне было человек двадцать. Какой-
то здоровенный детина сидел возле «буржуйки» и разда-
вал хлеб с селедкой.
– Подходи, эй, опоздавшие!.. Кому не хватает, на-
летай – пять хвостов остается в резерве.
Друзья устроились в самом углу, под нарами. Вагон
рвануло, сильно толкнуло назад, лязгнули буфера. По-
езд медленно набирал скорость.
Знаур толкнул в бок Костю:
™ Едем, Коста!
157
– Ага, едем...
– Ей бог, наш дело хороший!– радостно прошептал
Ахметка.
Тот же здоровый парень, что раздавал селедку (он,
видно, был в вагоне за старшего), на какой-то малень-
кой остановке принес в вагон охапку сена.
– А ну, кто там,– обратился он к лежащим на на-
рах.– Гибитов, Кастуев, давайте, за . мной, еще сена
трЬшки принесем. Гарни постельки дробим...
Дальше ехать было совсем хорошо – лежали на ду-
шистом сене.
На душе легко: в вагоне никого из начальников нет,
значит, нечего страшиться расспросов и допросов.
На станции Прохладной в дверь заглянул кто-то с
фонарем, в очках.
– Здесь нет отставших, товарищи!?
– Нету, товарищ помначэшелона! – прогремел го-
лос старшего.
Знаур посмотрел на помначэшелона. Сомненья нет:
это не кто иной, как очкастый завдел Христиановского
окружкома РКСМ. «Не выдаст»,– подумал Знаур, за-
сыпая.
Чуть свет прибыли в Минеральные Воды, и старший
по вагону (звали его Арсентием Плахой) снова раздавал
все ту же астраханскую селедку и тот же черный лип-
кий хлеб.
– Закусим, хлопцы, чтобы дома не журились,– го-
ворил он,– приедем в часть, там будет гарна кухня и
гречнева каша з маслом.
Поезд долго маневрировал. На первом главном пути,
где останавливались скорые пассажирские поезда, стоял
товарный эшелон. На одном из вагонов надпись: «Мо-
сква, председателю Совнаркома В. И. Ленину. Хлеб для
голодающих детей столицы от крестьян Георгиевского
отдела Терской области».
По перрону разгуливали какие-то подвыпившие ще-
голи. Один из них, в черной поддевке и в сапогах гар-
мошкой, заковыристо наигрывал на разукрашенной пер-
ламутром гитаре и пел тоненько:
Ах, шарабан мой американский,
А я мальчик д 'атаманский.,,
158
– Видать, они не очень-то голодуют,—заметил Кос-
тя.– И когда только буржуи перестанут самогонку
жрать...
– Скоро всех побьем!—заверил Ахметка.
– Ты много их побил, буржуев,—насмешливо спро-
сил длинноногий парень с верхних нар.
– Не ругайтесь, хлопцы,– примирительно сказал
старший.– Приедем на позицию – всем хватит...
Большинство ребят в вагоне были из Заманкульской
ячейки РКСМ, рослые, со смуглыми загорелыми ли-
цами.
В вагон пришел очкастый – помощник начальника
эшелона. > •
– Товарищи,– сказал он, сев на пустой ящик.– Ко-
миссар эшелона товарищ Слесарев приказал мне сде-
лать вам доклад, согласно плану...
Молодые бойцы окружили докладчика. Стало
тихо.
– Много говорить не буду,– продолжал он.– Про-
вокаторы пустили слух, что наша пролетарская осетин-
ская бригада погибла под станицей Бургустанской. Вы,
истинные сыны революционной Осетии, не дрогнули от
этой страшной вести и пошли на фронт.
Бригада наша не погибла! Она сражается. Расскажу
вам об одном кровопролитном бое. Он произошел утром
16 сентября...
И все услышали правду о событиях под станицей
Бургустанской.
Осетинская нацбригада вела тяжелые бои. Шестнад-
цатого в четыре часа началась очередная атака. Вто-
рой батальон под командованием Огурцова должен был
занять центр станицы, где стояла церковь. В составе
батальона действовала Заманкульская рота РКСМ. Она
принимала на себя главный удар. В передних рядах на-
ходился восемнадцатилетний политрук, комсомолец
Петр Икати. Когда бывалый партизанский командир Се-
мен Цебоев скомандовал: «В атаку, орлы!» и цепь ро-
ты – сто молодых бойцов – дружно поднялась, политрук
Икати выбежал вперед. Он взмахнул наганом и крик-
нул: «Даешь Бургустан! Да здравствует советская рес-
публика!» Цепь рванулась вперед, увлекая за собой весь
батальон. -&Я
Накануне боя у Пети совсем развалились сапоги, и
159
он шел в атаку почти босиком. Потом к нему так и при-
стала кличка «босой комиссар».
Первым достиг бруствера вражеской траншеи паре-
нек в синей черкеске Володя Тогоев. И тут же упал на-
взничь – со второй траншеи вражеский пулеметчик от-
крыл огонь. Из окопов повстанцев полетели ручные гра-
наты. Пали Макар Гуцаев и Саша Гадзаов..
Контуженный гранатой политрук Икати сидел на по-
ле, схватившись за голову.
Атака захлебнулась. И тут словно из-под земли вы-
рос перед красноармейцами командир бригады Янышев-
ский – без фуражки, с алым пятном на щеке,– призе-
мистый, кряжистый, как медведь.
– Что ж, «орлы», топчетесь?—крикнул он и, вски-
нув маузер, выступил вперед.
Из цепи вырвался рослый парень в косматой гор-
ской папахе, с кинжалом на поясе – Андрейка Томаев.
Улучив момент, обогнал комбрига, бросился к одиноч-
ному окопу, где засел пулеметчик, наотмашь ударил его
прикладом – завязалась рукопашная. Саша Дзабоев
поспешил на помощь.
Пулемет умолк, открылся путь для батальона.
– Спасибо, ребята! – прозвучал над полем громо-
вой голос комбрига. Он был уже верхом на сером кабар-
динском скакуне.
Раненых Сашу и Андрейку доставили санитары.
...По приказу свыше комбриг Янышевский и комиссар
Поддубный с кавполком бригады вырвались вперед, на
преследование отходящих в Карачай повстанческих час-
тей. Пеший полк остался на месте. Второй батальон пол-
ка разместился в Бургустанской.
Здесь и случилась беда.
На рассвете следующего дня конница белоказаков
по балкам ворвалась в станицу, и первая рота батальо-
на попала в окружение. Произошел жестокий рукопаш-
ный бой, «резня», как говорили потом участники. Каза-
кам удалось отбить и захватить в плен около восьмиде-
сяти наших бойцов. Под усиленным конвоем их увели в
тыл, в станицу Бекешевскую.
– Вот этот бой и послужил источником зловещих
слухов о гибели всей бригады,– сказал в заключение
докладчик.– Возможно, что вам, молодому пополнению,
придется выручать товарищей из плена и освобождать
160
Бургустаискую от наемников Врангеля – повстанцев.
Вопросы будут?
– А пока вы ездили за нами,– спросил Алеша Би-
гаев,– не могли наши освободиться из плена?
– Когда я уезжал, бригада временно вышла из боя,
ее место заняли кабардинцы,– такая же бригада, как
наша, только полностью кавалерийская. Бетал Калмы-
ков привел ее нам на выручку.
Тут очкастый глянул в угол и заметил рыжую Кости-
ну голову. Вероятно, вспомнил, как Костя окрестил его
«индюком с печатью». Узнал и Знаура с Ахметкой.
– Ах, это вы?! Только сейчас едете? Да...
Видимо, смекнув, что друзья едут зайцами, сверх
разверстки, помощник начальника эшелона что-то недо-
вольно про себя пробурчал, рассеянно поглядел по сто-
ронам. Не мог он забыть, что ребята поехали на фронт
по его совету. Конечно, он не предвидел тогда, что арха-
ровцы сядут в поезд, за который он несет ответствен-
ность перед командованием.
– Ну что ж, хорошо,– вздохнув, сказал очкастый.—
Как приедем, разыщите сразу меня. Я вас отведу прямо
к политруку Икати. Он поймет...
Политрук Икати был рад приезду «сверхштатных»
добровольцев, вместе с Цебоевым пошел к комбату Огур-
цову просить за ребят. Без лишних слов комбат прика-
зал зачислить в список роты, как воспитанников, под-
ростков Кубатиева, Арсланова и Коняхина.
– Только вот что,– сказал Огурцов,– ребят надо
беречь, война-то к концу клонится. Не посылайте их
лишний раз куда не следует.
– Э! Такие ухорезы нигде не пропадут,– махнул
рукой ротный Цебоев.
...Второй взвод Заманкульской роты, получив попол-
нение, участвовал в разведке боем на окраине Бургу-
станской. Взводом командовал Пелла Мильдзихов, быв-
ший сотрудник Владикавказского окружкома РКСМ.
Из новичков побывать в деле довелось одному Косте
Коняхину. Но Пелла строго приказал ему:
– Сиди в окопе. Как все закончится, разыскивай ме-
ня. Если вылезешь – выгоню из взвода, снова в детдом
попадешь, так и знай...
11 Их было трос
161
Костя просидел в траншее, боясь ослушаться взвод-
ного. К тому же Коняхин, как впрочем и его друзья, не
имел оружия.
Разведка боем прошла удачно, захватили пленных.
В этой операции осетинским стрелкам помог взвод кава-
лерийской бригады, стоявшей за Минеральными Вода-
ми в резерве. В бой ее почему-то не пускали. Но коман-
дование кавбригады оказывало посильную помощь
бойцам-осетинам, посылая для ведения разведки то од-
но, то другое подразделение – в добровольном порядке.
В кавбригаде было много бойцов и командиров, кото-
рые два года назад служили под командованием леген-
дарного Кочубея.
...Возле окруженного тонкими тополями дачного до-
мика, где находился КП Южно-осетинской бригады,
спорили и ругались на чем свет стоит командир эскадро-
на, бывший кочубеевец, Загорулько и политрук Заман-
кульской роты Петр Икати. В стороне стоял взводный
Пелла Мильдзихов. Он лукаво посмеивался, но в спор
не вступал. Загорулько размахивал сложенной вдвое на-
гайкой и почти кричал:
– К стенке гадов! За нашего батька Кочубея —
в расход мерзавцев! – и скрипел зубами от злости. Его
бронзовое от загара лицо покрылось испариной, белесые
усы взмокли.
– Поймите, товарищ комэска,– убеждал Икати,
прижимая руки к груди,– нельзя пленных пускать в
расход. Год назад я бы слова не сказал. А сейчас дело
идет к мирной жизни...
Петр Икати говорил убедительно, с жаром. Но это
еще больше разжигало кочубеевца.
– Для чего ж мы их захватывали? Ась?
– Да уж не для того, чтобы расстреливать. Ком-
бриг, товарищ Янышевский, ясно сказал: «Нужны язы-
ки к приезду члена Военного Совета фронта». Вот для
чего. *
– Дюже гарно гутаришь, политрук! А попадись ты
им в лапы, они тебя заарканят, как нашего батька... Вот
что. Половина пленных – мои. Я их доставлю к себе, а
вы своих можете хоть на курорт отправлять.
– Комбриг не позволит делить пленных.
Кочубеевец помахал рукой проходившему мимо сов-
сем юному красноармейцу. Тот подбежал, отдал честь.
162
– Ты кто будешь, хлопец? – вскинул черные брови
Загорулько.
– Красноармеец второй Замаикульской роты Кон-
стантин Коняхин.
– Какое твое мнение – что сделать с этими катюга-
ми? – Загорулько показал плеткой на амбар, в котором
сидели пленные белоказаки.
– Повесить,—не задумываясь ответил Костя.– Они
сами потом спасибо скажут.
– О! – радостно воскликнул Загорулько.– От гар-
ный хлопец! Вот что подсказывает широкая пролетар-
ская масса бойцов, дорогой товарищ политрук!
– А почему же они «спасибо скажут?» – вмешался
в разговор Пелла Мильдзихов. Он с трудом сдерживал
смех.
– Да ведь им самим все опостылело – как бездом-
ные собаки живут. Ведь сами себя за людей не считают.
Я слышал, как ихний вахмистр командовал в атаку:
«Вперед, паразиты! С нами крестная сила!..»
– Ну и врешь же ты, Коняхин...– покачал головой
политрук, пряча улыбку.
– Вот те крест!..
К спорящим подъехал верхом на захудалой крестьян-
ской лошадке адъютант комбрига Савелий Козырев, дол-
говязый, тощий, как и его лошадь. Кто-то окрестил Козы-
рева Дон-Кихотом Манычским*.
Он обратился к Икати и Загорулько:
– Комбриг приказал: роте ночных разведчиков сле-
довать пешим строем в Пятигорск для отдыха и охраны
тылов. Эскадрону кавдивизии – революционная благо-
дарность за братскую помощь. Пленных офицеров при-
казано препроводить в штаб, а рядовых – в Минераль-
ные Воды, на ремонт мостов и дорог.
– Деликатная война, ничего не скажешь,– проце-
дил сквозь зубы командир эскадрона, садясь на шустро-
го дончака. Резко повернув коня к политруку Икати,
ехидно добавил:
– А может, им поднести по чарке горилки за то, что
мирных станичников в Бекешевке порубали? Ась?..
Загорулько уехал.
– Одну минуточку, товарищ политрук,—еще раз
* М а иыч– река в Калмыцких степях.
163
обратился к Петру Икати адъютант,– отойдем-ка в сто-
рону, есть конспиративный вопросик...
– Пожалуйста. Слушаю вас.
– Не встречали вы где-нибудь вестового начштаба
Шица? {
– Нет. Л что?
– Пропал куда-то каналья. Как в воду канул. И
еще – но это строго секретная новость – начштаба Ро-
дзяевский обнаружен утром в батарейном блиндаже уби-
тым. Возле его трупа валялось несколько золотых монет
царской чеканки.
– Начштаба убит? Но как же он попал в блин-
даж? – удивился политрук.
– Сам пожелал пойти на батарею, рапорт писал.
– Ах да, помню...
– Вот такие-то дела, политрук,– вздохнул Козы-
рев,– загадочная история. Откуда у начштаба золото?
Выстрел в затылок...
Адъютант сел на свою лошадку и поковылял даль-
ше – разносить по свету приказания начальства и осо-
бо секретные новости.
Наскоро пообедав, бойцы Замаикульской роты РКСМ
выстроились и двинулись в Пятигорск. Кто-то затянул
песню о черном бароне.
– А замечаешь, Семен,– сказал Петр Икати рот-
ному.– Песня как бы налилась новыми голосами. Доб-
ровольцы пришли!
Ночь в коммуне
««Водопад»
Послав Заманкульскую роту в Пятигорск, Янышев-
ский справедливо считал, что там, охраняя второй эше-
лон штаба и тылы бригады, бойцы по-настоящему от-
дохнут. Хлопцы отличились, пусть погуляют. Забота о
красноармейце – первое дело командира. Этому учил
Серго.»
Но ни Янышевский, ни комиссар Поддубный не мог-
ли предвидеть, что они посылают роту в новое «пекло».
Рота разместилась в одной из казарм старого воен-
ного городка, рядом с сельскохозяйственной коммуной
164
«Водопад»*. Политрук и командир с двумя взводами
красноармейцев ушли в наряд, охранять гостиницу «Бри-
столь». В казарме остались взвод Пелла Мильдзихова,
кухня и маленький обоз.
Отделенный Бибиков занялся с молодыми, еще не
обстрелянными бойцами – Костей, Ахметкой и Знаурсм.
Шло седьмое по счету занятие. Занимались на пла-
цу, неподалеку от походной кухни, возле которой суе-
тился красноармеец Плаха, тот, что делил в вагоне се-
ледку.
Душистый запах каши порою отвлекал бойцов, но
Бибиков не обращал внимания ни на кашу, ни на самих
слушателей.
Бывалый русский солдат Бибиков любил учить уму-
разуму несмышленых птенцов-новобранцев. Чувствуя
свое недосягаемое превосходство над ними, он не гово-
рил, а упоенно декламировал:
– Как должон действовать молодой пролетарский
боец? Он должон смотреть прицельным глазом в прорезь
прямо на мушку, держа ее на уровне прицела...
Сделав паузу и с достоинством оглядев троих своих
питомцев, он продолжал:
– Прицелившись, сделать вдох, точно подвести муш-
ку под фигуру представителя мировой буржуазии и
плавно нажать на спусковой крючок...
– Бибиков,– перебил проходивший мимо Мильдзи-
хов,—ты покажи им, как стрелять надо, а уж потом —
про мировую буржуазию...
– Есть, товарищ комвзвод. Подведя под фигуру...
Ахметка смотрел на Бибикова преданными глазами,
ровным счетом ничего не понимая. Костя внимательно
слушал и даже покраснел от сильного напряжения. Зна-
ур устремил взгляд на курящуюся вершину Машука,
думая о чем-то своем.
Когда Бибиков начал на деле показывать, как надо
метать гранату, стрелять из винтовки лежа и с колена,
ребята оживились. Ахметка первым рвался завладеть
винтовкой или гранатой, глаза его горели. Наконец от-
деленный протянул учебную гранату – Ахметка расцвел
в улыбке.
* Нынешний колхоз «Пролетарская воля» в окрестностях Пяти-
горска,
165
– Скажи, дядя, куда бросать? Скажи! Да?!
– Я тебе не дядя, а командир отделения,—строго
ответил Бибиков.– Вон цель – старая водопроводная
труба. Слушай мою команду! Гранатой по белым га-
дам – огонь!..
Ахметка подпрыгнул на месте, размахнулся, метнул
гранату и мигом припал к земле. Граната звякнула,
угодив прямо в цель. Бибиков удивленно посмотрел на
Ахметку.
¦ – Откуда такая сноровка?
– Камни бросал в горах, когда еще играл с разным
мальчишкам, сам был тоже совсем молодой. Клянусь.
– Да ты и нонче не больно взрослый,– заметил от-
деленный.
Ахметка выполнял упражнения быстро, порывисто,
даже вспотел от старания. Он торопился, как будто
боясь, что сейчас у него отберут винтовку или гранату.
Знаур делал все обдуманно, не спеша, «ухватисто». А
Костя брал в руки оружие с видом знатока, дескать,
для нас дело плевое, не новое, немало мы постреля-
ли на своем веку и побросали гранат...
Время близилось к обеду.
Дневальный по кухне пробовал кашу из. большого
половника, дул и обжигался. Из казармы доносился го-
лос Мильдзихова: «Никаких оправданий! Чтобы завтра
были все помыты и одеты в чистое белье. Тиф – вто-
рой Врангель...»
Перед обедом Бибиков доложил взводному:
– Пополнение готово к стрельбе в боевых условиях.
– А ну, идемте, проверю,– Мильдзихов недоверчиво
покачал головой.
– Да вы не сомневайтесь, товарищ взводный. Это ж
природные абреки. Они с пеленок учились стрелять...
– Нехорошо, товарищ Бибиков,– упрекнул взвод-
ный.– Абрек есть разбойник с большой дороги, а они —
красноармейцы.
– А ведь я мечтал, что абреки – такая нация...
– Учти на будущее, Бибиков. И понятней объясняй.
Откуда ты взял «прицельный» глаз?
– Проклятая унтер-офицерская муштра заела. И то
сказать, на барышню смотришь «прицельным» глазом,
до того въелась эта наука. Никак не можем сбросить с
себя оковы империализма...
166
– Ну и чудак же ты, Бибиков,– «оковы»... Запом-
ни, что ты теперь красный командир и должен оставить
всякую зубрежку.
– Слушаюсь!
Взводный приказал выдать новобранцам боевые ка-
рабины.
До самого вечера Знаур, Костя и Ахмет чистили и
смазывали свои винтовки, забыв от радости про ужин.
В комнату для чистки оружия заходили Мильдзихов и
Бибиков, давали советы.
– Запомни, товарищ Кубатиев,—наставительно го-
ворил отделенный Знауру,—твой карабин имеет номер
172683. Спрошу тебя через двадцать лет —должон от-
ветить без запиночки!
– Вот это дело!—одобрил взводный.—Такой обы-
чай мы возьмем у старой армии.
Когда командиры ушли, Ахмет излил свои чувства.
– Ну теперь пускай попадет на мой глаза разный
белогвардейский свинья,—задиристо говорил он, глядя
в сияющий канал ствола,—газават* будем делать...
– Самим надо проситься, а то досидимся, пока ни
одного живого беляка не останется...– недовольно заме-
тил Костя.
После ужина Пелла Мильдзихов читал бойцам мест-
ную газету «Рабочая власть».
Костя Коняхин ушел на кухню чистить картошку,
Знаур и Ахмет остались слушать.
В передовой статье – «На Врангеля!» – давались
выдержки из письма ЦК партии всем партийным орга-
низациям России.
– «В ближайшие дни,—читал командир взвода,—
внимание партии должно быть сосредоточено на Крым-
ском фронте. Мобилизованные товарищи-добровольцы
должны отправляться на Юг. Последний оплот контрре-
волюции должен быть уничтожен...»
– А разве мы поедем в Крым?—удивился Ахметка.
– Нам и здесь хватит работы,– ответил Пелла,—
пока армия повстанцев существует.
Знаур слушал взводного и думал: «Баделята сдела-
ли несчастной и обездоленной его мать,.,» Самые первые
* Газават /тюркос./ – война. Здесь – беспощадное уничто
жение.
167
кунаки баделят и алдаров – заговорщики из дома Дзи-
аппа и их заморский гость мистер Стрэнкл – готовят
удар кинжалом в спину... Кому? Лучшим друзьям Знау-
ра, тем, кто ни разу не назвал его презрительным словом
«кавдасард».
' Поскорей бы свести счеты с этой породой,– Знаур
представлял себя в сражении с новым карабином в ру-
ке,– а потом приехать в Москву, к дяде Северину, и
сказать: «Простите нас, дядя Григорий, за то, что убе-
жали из детдома на войну. Зато мы нашли кровников
Советской власти и спалили в огне плетень из ядовитых
змей...»(
Командир взвода закончил чтение. Наступившая ти-
шина в казарме заставила Знаура очнуться.
Дежурный объявил, что по распорядку дня —личное
время красноармейца. В этот час бойцы обычно писали
письма домой.
Ахметка тронул Знаура за плечо.
– Если бы у меня была мать, ты написал бы ей от
меня письмо?
– Написал бы, раз ты сам не умеешь.
– Верно, я совсем плохо пишу. Клянусь аллахом,
мать очень радовалась бы, если бы получила письмо от
меня. Но ее нет, она умерла, когда я родился. А отца
убили на большой дороге: он был абреком... Давай напи-
шем тете Хадзи письмо! Да?!
«Хороший друг, этот ингуш»,– подумал Знаур и от-
ветил:
– Письмо моей нана? Ты правильно сказал. Напи-
шем.
– Костю тоже подпишем в конце. «Салам тебе, на-
, от двух друзей Знаура—двух его братьев»...
Ребята пошли к ротному писарю за бумагой.
©ЩИ
Пелла Мильдзихов сидел у раскаленной докрасна
«буржуйки» и доказывал отделенному Бибикову, что
с дисциплиной в осетинской иацбригаде еще «е-все
гладко.
– Я сам слышал в бою, как белые кричали: «Бей
осетинских разбойников!..»
168
– Так то же белые,– возражал Бибиков.– А сами-
то они кто? Население грабят – факт. Эскадронный За-
летайко или Загоруйко, не помню, как его, рассказывал
нашему политруку, что в Барсуковской повстанцы мир-
ных станичников порубали на куски.
Пелла, прищурясь, подправлял языком жиденькие
усы, которые совсем не украшали его длинное, худое
лицо.
– Это верно,– сказал он.– Но ответь, почему кони
нашего ротного обоза такие сытые, хотя две недели ин-
тенданты не дают сена?
– Трава еще стоит зеленая... «
В коридоре послышались какая-то возня и приглу-
шенный хохот красноармейцев.
– В чем там дело? – крикнул Мильдзихов, приот-
крывая дверь.– Дневальный!
Дневальный Коля Цараев влетел в комнату.
– Поймали торговку!—доложил он.– Она, това-
рищ командир, лезла в сарафане через наш забор —
наутек. Видать, контра...
– Приведите задержанную.
– Есть привести!
Группа бойцов уже входила в комнату.
«При ближайшем рассмотрении», как писал после в
донесении отделенный Бибиков, «задержанной торгов-
кой» оказался молодой боец Константин Коняхин.
– Что это за маскарад? – сердито спросил Пелла.
Костя смотрел на свой наряд удивленными глазами,
как будто сам недоумевал – откуда этот сарафан, отку-
да кашемировый полушалок на голове?..
– Что это значит, я спрашиваю?! —крикнул Миль-
дзихов, наступая на Костю.
Коняхин молчал, сопя носом.
– Разрешите доложить, товарищ командир? – вме-
шался дежурный по роте, телефонист Вершков.
– Докладывайте. I
– В этом сарафане они экспроприируют сено.
– Сено? У кого?
– У попа.
– Так. Воруют, значит. А почему – в сара-
фане?
Костя молчал, опустив голову и сосредоточенно рас-
сматривая свои рваные ботинки.
169
– Сарафан кто-то выпросил у Евлампии Гордеевны,
что торгует селедкой на базарчике,– пояснил Вершков.
– Красноармейца Коняхина —под арест. Срок рас-
следования всего этого безобразия – до утра!
– Есть, товарищ взводный! – ответил дежурный.
Все ушли, шушукаясь и прыская.
Мильдзихов продолжал разговор с Бибиковым.
– Вот тебе и готовые артисты для драматического
кружка. Каково, а? «Экспроприируют» сено у попа, пе-
реодевшись в женскую одежду, чтобы не опозорить крас-
ноармейского звания. Здорово?
– Я ничего не знал,—оправдывался Бибиков.—
Воспитанника Коняхина, должно быть, кто-то научил.
Сам бы он не додумался – молодой. Да и зачем ему
красть сено, он ведь за лошадьми не смотрит...
– Кто мог его научить?
– Подозреваю красноармейца Плаху. Он нонче дне-
валит по кухне. А все лошади рядом – в конюшне. Ви-
дать, Плаха жалость имеет к лошадям. Хлебороб!
– Проверьте, куда поместили арестованного Коня-
хина. Выставьте часового.
– Есть, товарищ взводный.
Но отделенный не успел выполнить приказание Миль-
дзихова. Длинная пулеметная очередь разорвала ноч-
ную тишину. С улицы послышался гулкий топот конни-
цы, за дверью казармы лязгнул затвором патрульный.
Прикрыв ладонью свет, Мильдзихов посмотрел в
окно.
– Взвод, в ружье! – крикнул он в дверь. Нервно
крутнул ручку тяжелого батарейного телефона «Арда-
нанс». Связи нет!
За каменной стеной ограды мелькали всадники в па-
хах, бурках, все они мчались к усадьбе сельскохозяй-
ственной коммуны.
– Тише, не стрелять! – приказал взводный, выбе-
жав на улицу.– Развернуться вдоль стены. Не выгля-
дывать!
– А патронов-то – один обойма, товарищ коман-
дир,– жалобно сказал Ахметка.—А то бы мы-их...
– Тише. Патронов больше нет.
– Чья ж эта конница, по-вашему? – не унимался
Ахметка, теребя взводного за рукав.
– Не видишь, чудак, белые валом валят...—отве-
170
чал Пелла.– Коняхип здесь? Эй, Коняхии, пробирайся
к штабу бригады. Доложи: отряд белоказаков напал на
коммуну. Выполнишь приказ – наказание отменим.
– Есть! – воскликнул Костя и исчез в темноте.
Теперь уже не было видно скачущих по дороге каза-
ков. Но на усадьбе коммуны, расположенной верстой
выше казарм, метались какие-то люди с факелами, слы-
шались одиночные выстрелы, занималась огнем крыша
сарая.
– Порешат всех коммунаров, гады,– говорил с тре-
вогой Бибиков.
– Разрешите, товарищ взводный, ползти на развед-
ку,– сверкнул в темноте белыми зубами Ахметка.
Мильдзихов подозвал Зна^ура, приказал:
– Кубатиев! Вместе с Арслановым поднимайтесь в
гору. Подползете к усадьбе коммуны с северной сторо-
ны, обстреляете банду. Вот вам еще две обоймы и одна
граната – на двоих. Взвод подойдет прямо огородами.
Старайтесь снять офицера. После ваших выстрелов мы
откроем огонь.
Ахметка первым протянул руку и успел завладеть
гранатой.:
– Дозвольте доложить,– тихо сказал Бибиков.—
Повстанцы, небось, дозоры выставили, вояки еще те —
кадетские корпуса кончали.
–Дозоры обойти – ночь темная. Задачу поняли?
– Поняли! – ответил Знаур.
– Кубатиев за старшего. Выполняйте.
Пригнувшись, ребята побежали в гору.
– Напрасно вы их послали,– тихо проговорил Би-
биков,– совсем ведь молокососы.
– Да, пожалуй... Черт меня дернул... Вот что, Биби-
ков. Догони их и командуй разведкой сам.
– Если найду их. Темень – хоть глаз коли. Выбрали
ноченьку, бандюги...
– Попробуй.
– Есть!
...Ахметка и Знаур прошли сквозь заросли бурьяна.
Дальше пришлось ползти. Горящая крыша освещала
изрезанные балками скаты холмов. От сухой полыни
поднималась пыль, было трудно дышать, во рту —
горько.
Уже близка усадьба. Около дома Совета коммуны —
171
большая толпа. Всадники с карабинами на перевес по-
лукольцом окружили людей. На высоком крыльце стоят
казаки, среди них, должно быть, есть и офицеры – вы-
деляются две-три серые черкески, а напротив, у сарая,
грудятся какие-то люди в одних рубашках.
– Коммунисты,—шепчет Знаур в самое ухо друга.—
Ползем, быстрей. Давай гранату!
– Гранату? Ха! Чего захотел...
Поползли вперед. Вот уже изгородь из жердей. Бело-
казаки видны как на ладони.
Бородатый офицер с тяжелым маузером в руке что-
то выкрикивает – видно, речь держит. Некоторые слова
долетают до слуха ребят: «Коммуны упраздняются... Зе-
мельный декрет барона несет благоденствие русским
крестьянам... Антихристам коммунистам – смерть...»
Бородач поднял маузер. Знаур и Ахмет подползли
еще ближе к амбарам – дальше двигаться было уже
невозможно.
Знаур прицелился в черкеску «оратора».
– На колени! Просите пощады! – кричал казак,
стоявший рядом с офицером.
Из группы коммунистов шагнул вперед высокий пле-
чистый мужчина в синей рубахе с разорванным воротом.
Лицо его было окровавлено. На лбу слиплись белоку-
рые волосы.
– Дурак! Коммунисты никогда не станут на коле-
ни!– громко ответил он.– Знайте, придут наши братья
и отомстят. Да здравствует Советская власть!
По знаку бородатого белоказаки вскинули караби-
ны. В этот миг Знаур нажал на спусковой крючок. Силь-
но толкнуло в плечо. У самого уха раздался второй вы-
стрел– Ахметки. Сразу ничего не было видно впереди.
Знаур поднял голову. В ушах звенело, в глазах – крас-
ные круги.
Бородач распластался на земле у крыльца. Несколь-
ко секунд было тихо.
– Тревога, братцы! – завопил кто-то. Казаки стали
в упор стрелять в коммунистов, будто опасность угрожа-
ла с этой стороны. Высокий коммунар в синей рубахе
метнулся в сторону, но вдруг, словно оступившись, ах-
нул и упал навзничь. Кто-то выкрикивал слова ко-
манды...
Мимо притихших в траве друзей промчались два
172
вЬадника, но через какое-то мгновение повернули назад.
Вр дворе развернулась пулеметная тачанка – задком в
сторону стрелявших.
– Знаур, я буду бить гранатой по этой проклятой
арбе с пулеметом,– тихо сказал Ахмет.
– Бросай точно!
Ахметка проскочил на несколько шагов вперед,
швырнул гранату-бутылку и, как тигренок, припал к
земле. Взрыв сотряс все вокруг, комья земли посыпа-
лись на головы.
Тачанка перевернулась на бок. На земле барахта-
лась раненая лошадь. Ездового и пулеметчика не было
видно. Знаур заметил —одно колесо тачанки крутилось
в воздухе.
Вдруг со стороны казарм раздался винтовочный залп.
Ребята подняли головы. Красноармейская цепь шла
в атаку. Знаур подумал, что это был только один их
взвод. Но увидел знакомую фигуру политрука Икати.
Значит, вся рота здесь!
– Знаур, смотри, пожалуйста: это Костя. Клянусь.
Вон его рыжий голова блестит. Фуражку потерял, долж-
но быть...
Рядом с политруком, держа тяжелый карабин на пе-
ревес, шагал Костя. Значит, это он, их друг, так быстро
привел роту. Но как ему удалось – ни Знаур, ни Ахмет-
ка понять не могли. Не на крыльях же летел он в штаб
бригады!
Перестрелка продолжалась какие-то минуты. Внезап-
ность атаки решила исход боя. Передовые красные бой-
цы уже орудовали на усадьбе коммуны. Где-то в сарае
или внутри дома раздался глухой взрыв ручной грана-
ты, зазвенели разбитые стекла. Потом все умолкло.
